Текст книги "Нарисованные воспоминания (ЛП)"
Автор книги: Лони Флауэрс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)
Глава 2
Если я ещё раз услышу, что кто-то произносит моё имя, то залезу под стол и притворюсь мертвой. Сегодня все о чем-то меня спрашивают или жалуются, а я не в настроении для этого. К счастью, последний урок – рисование, так что я могу насладиться одним часом тишины и спокойствия и успеть проверить домашние работы учеников. Это минус один повод для волнения потом.
Когда я прихожу в школу, сразу проверяю свой почтовый ящик в дирекции и обнаруживаю заметку от директора Ланор. Сегодня приступает к своим обязанностям новый учитель рисования! Какое облегчение знать, что мне не нужно больше ломать голову над еще одним художественным занятием. Я не слишком затейлива, и у меня быстро заканчиваются идеи для такого творчества. Теперь, если уйдет учитель музыки, останется лишь один предмет, который мне нравится преподавать. Мои родители потратили почти целое состояние, чтобы я каждую неделю посещала уроки пианино. Я не назвала бы себя вторым Моцартом, но раньше могла сыграть почти всё что угодно. Кого я обманываю? Я почти все забыла, и не уверена, смогу ли вообще заставить себя сесть за пианино. Слишком много навязчивых воспоминаний, чтобы даже пытаться это сделать, и неважно, насколько я скучаю по этому занятию.
Я встаю, чтобы привлечь внимание класса.
– Хорошо, все возьмите свои вещи. После урока по рисованию вы пойдёте сразу домой и сегодня уже не вернетесь обратно в класс. Пожалуйста, постройтесь в линию у двери.
Взглянув еще раз на расписание, я убеждаюсь, что урок по рисованию пройдет в закрепленном кабинете, а нового учителя зовут мистер МакГрегор. Скорее всего это ещё один пожилой мужчина, и уже десять лет на пенсии. Я не имею ничего против пожилых людей, многие работают в начальной школе Маплвуд. Они, кажется, не слишком-то рады видеть, как молодые учителя занимают их должности, ну или, по крайней мере, так в мой первый рабочий день сказала одна женщина. Честно говоря, я думаю, что примерно через двадцать или тридцать лет преподавания любой с нетерпением будет ждать пенсии.
Когда дети выстраиваются в одну линию, я веду их вниз по коридору. Слышу перешептывания, смешки и шарканье ботинок, цоканье каблуков. Мы проходим три коридора до другого крыла школы и заходим с детьми в дверь, я убеждаюсь, что все вошли, и захожу внутрь. Мистер МакГрегор, по крайней мере я так думаю, стоит спиной ко мне прислонившись к учительскому столу. Я уверена, что это не семидесятилетний пожилой мужчина, только не в этих джинсах. Они свободные и подчеркивают ноги, но плотно прилегают во всех нужных местах. Мне открывается прекрасный вид… просто прекрасный. Я знаю, что не видела этого мужчину раньше. В этой школе не работают молодые парни. Большинство – это женщины, а мужчины достаточно пожилые и годятся мне в отцы или дедушки. Пожалуйста, не будь старым, пожалуйста, не будь старым. Я молюсь об этом и жду, когда он повернется. Если окажется, что я оцениваю задницу старого мужика, меня точно вырвет.
– Мисс Морган, мисс Морган, – слышу рядом с собой. Я улыбаюсь Меттью милейшей улыбкой, которую могу изобразить, пока он трогает мою руку.
– Да, Меттью? Что случилось?
– Мы будем рисовать в этот раз? Вы уже несколько недель обещаете нам.
Он прав. Я сознательно откладываю это дело. Поскольку учитель рисования неожиданно ушел незадолго до начала учебного года, то каждый преподаватель должен был по очереди проводить урок рисования и импровизировать, когда дело доходило до художественного занятия недели. Я никогда не поощряла рисование. Не уверена, смогу ли справиться с двадцатью восьмью детьми, когда их пальцы вымазаны в краске, даже несмотря на то, что им говорят использовать кисточки. И это говорю им я. Это могло стать моим пределом. Не говоря о том, что такой исход заставит моего отца сказать что-то типа: «А я говорил тебе». В общем, я избегала этих уроков.
– Ну, я не знаю, что запланировал на сегодня мистер МакГрегор.
– Конечно же мы будем рисовать!
Я слышу его энергичный голос позади себя и улыбаюсь Меттью.
– Видишь? Ты сможешь порисовать! Теперь ты наконец-то сможешь нарисовать своей маме красивый рисунок. – Я встаю и улыбаюсь, пока поворачиваюсь навстречу мистеру МакГрегору. – Они пытались убеди…
Я вскидываю руку ко рту, чтобы заглушить вдох. Не могу произнести и слова, и всё, что новый учитель делает – смотрит на меня. Он оглядывает моё лицо и тело прежде, чем снова вернуться к моим глазам. Его лицо озаряет медленная улыбка, и я прихожу в восторг, увидев ямочки на его щеках.
– Итак, – говорит он. – Так ты выглядишь, когда сухая. – Дрю наклоняется ближе и шепчет мне на ушко. – И без промокшей футболки.
Я рукой закрываю грудь, как будто сквозь мое жёлтое платье он может увидеть лифчик. Когда я проснулась сегодня утром с болью в ногах после беговой дорожки, что-то подсказывало мне взять больничный. Черт подери! Мне нужно начать чаще прислушиваться к своей интуиции. Не нужно смотреться в зеркало, чтобы обнаружить, что моё бледное лицо становится ярко-красным от стыда. Я чувствую, как жар обдаёт мои щёки. И это связано не только с тем, что теперь я вынуждена встречаться с этим парнем каждую неделю. Скорее с тем, что первое впечатление обо мне было, как о сумасшедшей женщине, которую он вытаскивал из пруда… Прекрасно, просто прекрасно!
– Мне нужно… проверить тетради. Это их последний урок, и они потом могут сесть на автобус или дойти до парковки, не возвращаясь в класс. – Я говорю это настолько быстро, что не уверена, понимает ли он всё до конца. Отступаю от него на несколько шагов, пока яркие зеленые глаза наблюдают за мной. Его брови слегка поднимаются, и я могу поклясться, что он изо всех сил сдерживает смех. Но я не дожидаюсь, пока он засмеётся, а разворачиваюсь и мчусь со всех ног к выходу.
– Было приятно увидеть тебя снова, Лили, – кричит он, когда я поспешно спускаюсь вниз по лестнице. В этот момент я осознаю две вещи. Первое: он помнит мое имя. Второе: спереди он выглядит так же потрясающе, как и сзади.
Я прохожу через раздвижные стеклянные двери тренажерного зала «Упругое тело» и нахожусь в шоке от того, насколько он пустой в 14:30. Скоро большое количество людей начнет стекаться сюда после окончания своих рабочих дней, и это пространство наполнится тяжелым дыханием и сверкающими от пота телами. Звучит не очень привлекательно, когда я думаю об этом таким образом, поэтому направляюсь к беговым дорожкам в надежде совершить пробежку до того, как здесь станет слишком многолюдно. Я оглядываю этаж, пытаясь узнать, нет ли здесь случайно Андреа. Но сейчас слишком рано, и я знаю, что она все ещё в школе. Поскольку мне повезло обучать начальные классы, и теперь у нас появился новоиспеченный учитель рисования, я могу рассчитывать на свободный день по крайней мере раз в неделю. Я также стараюсь, насколько это возможно, избегать мистера МакГрегора. Падать лицом в пруд при первой встрече возможно было не самым лучшим развитием событий, но я не хочу больше испытывать судьбу.
Так как Андреа поблизости нет, я решаю попробовать позаниматься на некоторых силовых тренажерах. Моё барахтанье рыбы, выползающей из воды, будет наблюдать ограниченное количество людей, поскольку лишь несколько людей занимаются на тренажерах. Я решаю ничего не усложнять. Сначала я как бы невзначай наблюдаю, как человек выполняет упражнение на одном из тренажеров, и запоминаю, как все работает. Потом, когда он уходит, я занимаю его место. Мне не хочется выглядеть полной идиоткой, если кто-нибудь будет наблюдать за мной на этом этаже.
Примерно через тридцать минут выполнения различных сгибаний ног и рук я решаю попробовать последний тренажер, перед тем как переключусь на беговую дорожку для кардио-тренировки. Чувствуя себя профессионалом, подхожу к тренажеру, который ранее заметила, но не видела, чтобы кто-нибудь на нем занимался. Сажусь на перекладину и смотрю на длинную черную металлическую штангу над собой. Каждый конец штанги обит мягкой накладкой, указывая, куда мне нужно положить руки. От штанги, прямо к шесту позади меня, как перевернутая «L» тянется трос. Логика говорит мне потянуть за штангу так, чтобы блоки, работающие с тросом, поднимали вес позади меня. Но когда тяну, ничего не происходит. Штанга не сдвигается и на сантиметр, и я знаю, что чего-то не хватает. Встаю и изучаю тренажер, пытаясь понять, что делаю не так, но чем дольше делаю это, тем тупее себя ощущаю. Я тяну то за одно, то за другое перед тем, как снова сесть и попробовать… всё равно ничего не двигается. Решительно подхожу к задней части тренажера и оглядываю ещё раз, прежде чем полностью сдаться.
– Ох, забыли, – громко ругаюсь, опуская руки. Когда я поворачиваюсь, чтобы уйти отсюда, ударяюсь о что-то твердое. Смотрю вверх и обнаруживаю улыбающегося Тайлера. Резко отшатываюсь от его груди и спотыкаюсь. Он хватает меня за руку в попытке удержать.
– Ой, извини, я… я не знала, что ты здесь стоишь. – смущаюсь я.
– Это моя вина, – отвечает он, выпуская мою руку. – Мне нужно было говорить громче. Тебе нужна помощь? – спрашивает он, переводя взгляд с меня на тренажер.
Я смотрю на тренажер неодобрительным взглядом.
– Нет, все хорошо. Я достаточно сегодня уже позанималась на силовых тренажерах. Кроме того, потратила слишком много времени, чтобы понять, как он работает.
– Хорошо. Ну, давай, я покажу тебе, как использовать его в следующий раз. Знаешь, это же моя работа, – говорит он, широко улыбаясь.
Он показывает мне, как поменять вес, что было моей основной проблемой, и я виню в этом последнего человека, который использовал его и не перенастроил. Оказывается, я пыталась руками поднять 150 фунтов. Тайлер встаёт рядом со мной и кладёт руку мне на поясницу. Я почти уверена, что работники не могут прикасаться к клиентам так, как это делает он, поскольку это противоречит правилам. Но я никому не скажу.
– Хорошо, теперь подойти и сядь на перекладину. Я покажу тебе, что нужно сделать дальше.
– Да? – я не собираюсь заниматься перед ним. – Я уже знаю, что нужно делать. Правда, я справлюсь.
– Я просто хочу показать тебе, как правильно это делать. Люди не понимают, как легко получить травму, поднимая тяжести. Безопасность – наша первоочередная задача в «Упругом теле».
Я ухмыляюсь, так как чую намек на сарказм в его голосе, когда он произносит слоган тренажерного зала. Сажусь на сидение и двигаюсь назад, пока штанга не оказывается прямо над моей головой.
– И входит ли в этот урок безопасности парковка возле зала? – интересуюсь, поскольку он совсем не колебался, когда решил поменять мне колесо в тот день.
Тайлер берёт штангу и опускает её передо мной так, что я могу ухватить ее концы.
– Нет, это уникальная услуга.
Он присаживается на корточки над перекладиной и садится передо мной на край сидения. Я сосредотачиваюсь на его темных глазах. Не осмеливаюсь взглянуть на то маленькое пространство между нашими раздвинутыми ногами, или на его колено, когда оно касается моего. Я точно никогда не думала, что тренировка, которую он мне проводит, будет настолько личной. Но я выпрямляю спину и поднимаю грудь, решительно настроенная показать ему, что не нервничаю. Неожиданно понимаю, что возбуждаюсь. Что со мной не так? Я обычно не веду себя так смело перед парнями, и абсолютно не умею флиртовать.
– Вот такую услугу предлагают в этом заведении? Я уверена, девушка может привыкнуть к такому.
Тайлер ухмыляется, его бровь выгибается, а в глазах появляется вопрос, прежде чем он пожимает плечами.
– Скорее всего нет, но для тебя я делаю исключение.
Он меняет тему, когда берёт штангу и начинает давать инструкции. Он показывает, как правильно ее держать, и рассказывает про допустимый вес для моих рук, когда я тяну штангу позади головы. Это не ядерная физика, и я уверена, что необязательно объяснять мне все эти правила, но позволяю направить меня в любом случае. Острые ощущения, которые он посылает мне, когда скользит своими пальцами под моими руками и кладёт их на правильный уровень, приятно радуют меня. Мне нужно настолько плотно сжать штангу, чтобы случайно не выпустить ее. Его касания мягкие и щекочут кожу, посылая мурашки вверх по моим рукам. Надеюсь, он не замечает этого.
После пары повторений я опускаю штангу.
– Спасибо за урок.
Тайлер слегка похлопывает моё колено.
– Достаточно легко, так ведь?
– Вообще-то, у меня вопрос. – Я делаю паузу, наполовину споря, наполовину подбадривая себя продолжить. – Не хочешь выпить по напитку или поужинать со мной где-нибудь? – не знаю, почему я спрашиваю. Никогда раньше не приглашала парня на свидание, потому что… ну, я не знаю. Разве это не парни обычно делают? Или, может быть, это я слишком трушу, чтобы пригласить парня раньше. Но забудем об этом сейчас. Я становлюсь смелее. Наконец приходит время начать жить своей жизнью.
– Разве это не парень должен звать девушку на свидание?
Я немного наклоняюсь и смеюсь. Смех кажется мне каким-то чужим и игривым, похожим на сдерживаемое удовольствие, которое я столько времени игнорирую.
– На дворе двадцать первый век, и иногда именно тебе приходится брать всё в свои руки.
Я пересаживаюсь на перекладину и жду, пока Тайлер найдет листок бумаги и ручку. Я всё ещё нахожусь в шоке от своих слов. Ощущаю себя полностью другим человеком. Я оглядываю глазами зал и замечаю, как на беговой дорожке занимается Андреа и смотрит на меня. Она широко улыбается и выгибает бровь, как будто спрашивая, что происходит. Только вчера мы сохли по его сексуальности, а теперь, всего лишь несколько мгновений назад, я практически сижу на его коленях!
Тайлер возвращается и даёт мне визитку, где написан его мобильный телефон. Я беру из его рук ручку и вписываю адрес кафе «У Тони» в нижней части визитки, прежде чем порвать её на две части.
– Встретимся там завтра в шесть, – произношу я, когда вручаю ему половинку листка.
– Ты уверена? Мы можем пойти в чуть более красивое место. Может быть, это и двадцать первый век, но я могу позволить себе повести тебя в более хорошее место, чем кафе.
– Нет. У них самая лучшая еда в округе. Увидимся в шесть. – «У Тони» открыто почти каждый день, там едва ли многолюдно, и еда всегда прекрасна. Это идеальное место для беседы. Завтра после школы мне нужно остаться на совещание, так что для меня будет лучше, если мы встретимся именно там. Плюс, я не глупая. Я не знаю этого парня и ни в коем случае не пущу его в свою квартиру. По крайней мере, пока.
После того, как он уходит, я занимаю место на беговой дорожке рядом с Андреа. Я думаю, что смогу позволить себе как минимум тридцать минут кардио тренировки перед тем, как пойду домой. Андреа смотрит на меня в недоумении, и я знаю, о чем она думает.
– И как у тебя дела в школе сегодня? Похоже, я нашла способ уходить из школы один раз в неделю на час раньше, потому что теперь у нас появился новый учитель рисования, – говорю, будто всё как обычно.
– Ммм… к черту школу. Что произошло с того момента, как я оставила тебя вчера и до событий пятиминутной давности? – в шоке произносит она.
Я ухмыляюсь в ответ.
– По правде говоря, ничего особенного. Вчера он поменял мне спущенное колесо, а сейчас просто дал урок, как правильно стоит использовать силовой тренажер.
– Нет, это был не просто урок; это то, что я называю индивидуальный подход. Кто здесь может дать мне такой урок? Я сейчас же запишусь! – она оглядывается, позволяя голосу заглушить гул беговых дорожек.
– Шшш, – говорю я, шлепая её по руке.
Андреа смеется.
– Он уже ушел. И к тому же, я не думаю, что ты должна игнорировать его ухаживания, особенно если он сидит перед тобой так, как это было минуту назад. Он просто должен был сесть к тебе на колени. Но ты – молодец, держала себя в руках. Я точно бы так не смогла. Потому что становлюсь слишком застенчивой, когда дело касается такого столкновения.
– Обычно я тоже. Не знаю, что со мной произошло. Я тут же ответила ему тем же и даже позвала его на свидание! Такое ощущение, что мой разум сам решил стать смелее. Но я не уверена, что это хорошая идея, особенно учитывая то, что я только недавно сюда переехала.
Она снижает скорость беговой дорожки перед тем, как полностью остановиться. Сойдя с беговой дорожки, Андреа поднимает свою сумку с пола.
– Нет ничего плохого, чтобы стать смелее, но тебе стоит быть осторожнее с этим.
– Именно поэтому я встречаюсь с ним в кафе «У Тони». Ему не нужно знать, где я живу. По крайней мере, пока, – я ухмыляюсь.
Андреа передаёт мне листочек бумаги.
– Вот мой номер телефона. Если ситуация станет подозрительной, или тебе нужно будет как-нибудь выкрутиться, звони мне.
– О, спасибо! Давай, я тебе тоже дам свой. И нам точно стоит когда-нибудь встретиться и поболтать. Мне бы не помешали иногда девчачьи разговоры. А разговоры по-взрослому будут только приветствоваться.
– Подруга, нам обоим это бы не помешало.
Глава 3
После тренажерного зала мы с Андреа направляемся в Старбакс за углом. И набираем обратно все потерянные в зале калории, заказывая по Java Chip Frappuccino (замороженный напиток, приготовленный в блендере из льда, цельного молока, кофейного сиропа Frappuccino, растворимого кофе, соуса мокко и чипсов Starbucks Frappuccino, покрытый сверху взбитыми сливками). Я не любительница кофе, но здесь достаточно шоколада, так что меня всё устраивает. Мы отлично общаемся, и эти разговоры уберегают меня от нахождения дома одной в пустой квартире дольше, чем пришлось бы. По пути домой я останавливаюсь у продуктового магазина, чтобы купить пару вещей. Поднимаясь по лестнице, я беру письма из общего почтового ящика. К счастью, ключ от квартиры решает со мной сотрудничать, как он изначально и должен поступать, и я дома. Оставляю весь груз с рук на кухонном столе и иду освежиться.
После душа заканчиваю распаковывать продукты и занимаюсь сортировкой почты. На каждом конверте написано: «Дрю МакГрегор – кв. 12В».
Что?
Конечно же, это не тот парень, который вытащил меня из пруда. И не тот, кто преподает рисование моим ученикам, начиная с сегодняшнего дня. И, кроме того, он живет прямо надо мной! Прекрасно. Теперь я никогда не смогу избежать позорного напоминания своих действий в течение последних нескольких дней.
Я смотрю на часы, уже почти десять часов вечера. Надеваю шлепки, беру его почту и решаю просунуть её под его дверь. Именно так мне удастся уберечь себя от дальнейшего позора, если придётся разговаривать с ним. Мне нужно пройти вниз по коридору, затем преодолеть два лестничных пролета, чтобы добраться до квартиры надо мной. Планировка на всех этажах одинаковая, так что я знаю: будет несложно найти его квартиру. Пробираюсь вниз по коридору в поисках номера его квартиры, как будто я шпион на секретном задании. Наклоняюсь перед его дверью и пытаюсь быстро протолкнуть почту в зазор. Но она не влезает, чёрт, я должна была понять, что пачка слишком толстая для этой затеи.
У меня не такой большой выбор. Я могу струсить и оставить письма в канцелярии, или постучать и отдать их лично. Делаю глубокий вдох, встаю и стучу в дверь. Быстро оглядывая себя, я понимаю, что мне нужно было надеть что-нибудь ещё, кроме коротких шортов и майки. О чем я вообще думала? Я вздыхаю с облегчением, когда никто не открывает дверь, поворачиваюсь и собираюсь уходить. Но не успеваю пройти и трех метров, когда слышу звук открывающейся двери. Крепко зажмуриваю глаза, неловко продолжая идти и притворяясь, будто ничего и не слышу.
– Извините, мэм? Это вы сейчас стучали?
Я ругаюсь себе под нос, поворачиваюсь и застенчиво улыбаюсь.
– Привет, извини, я знаю, что уже поздно, не хотела тебя беспокоить. Мне нужно было оставить это в канцелярии, – говорю, махая почтой в руке, пока иду к нему.
– Мисс Морган? – спрашивает он, прислоняясь плечом к дверному проему и оглядывая меня оценивающим взглядом. После того, как он оглядывает меня с ног до головы, на его лице расползается медленная улыбка. – Вы преследуете меня?
– Что? Почему ты так дум…
Он усмехается.
– Шучу. Я знал, что ты живешь где-то неподалеку, просто не думал, что будешь следить за мной, особенно после твоего ухода из класса сегодня днем.
– Извини. Я просто не ожидала, что буду напоминать тебе о недавнем постыдном столкновении. Оно… ты застал меня врасплох. – Боже, я чувствую себя все глупее и глупее. Что-то в этом парне заставляет меня нервничать. Обычно на меня такой эффект производят симпатичные парни, а не те, которые вытаскивали меня из воды.
– Не смущайся. Мне не каждый день удается спасти красивую девушку. Я думаю, мне повезло.
От его комплимента я теряю дар речи. Но вместо паузы слегка откашливаюсь и вытягиваю вперед руку.
– Я нашла вот это сегодня в моем почтовом ящике. Думаю, почтальон перепутал мой ящик с твоим. Я из квартиры 12А.
Он берет почту из моих рук и с любопытством смотрит на меня.
– Правда? Ты живешь подо мной? Хмм… Какова вероятность?
– Я знаю, странное совпадение, правда? – говорю немного посмеиваясь.
– Совпадение? Едва ли. Ничего никогда не является совпадением. Все случается не просто так. – Минуту он просто изучает меня, прежде чем обращает внимание на конверты в руках. – Я даже не посмотрел почту, которую схватил сегодня, позволь мне проверить, вдруг там твоя. Входи.
Он открывает дверь пошире, и я захожу в его квартиру. Мои глаза мгновенно распахиваются шире, потому что в поле моего зрения попадают яркие цвета, наполняющие почти всё пространство, куда бы я не посмотрела. Полотно за полотном, рама за рамой, на стенах висят все виды пейзажей, которые только можно себе представить. Прежде чем осознаю, что делаю, я уже нахожусь на полпути в комнату и изучаю его картины. Некоторые из них напоминают мне о художнике, которого я изучала в колледже, но не могу вспомнить его имени. Я останавливаюсь перед красивой картиной, которая завораживает. Полотно наполняют все оттенки синего. Как будто я сижу на краю озера. Ночное небо усеяно пухлыми синими, серыми и белыми облаками, переливающимися на воде вместе с полной луной высоко в небе. Красивый дом у озера отражает лунный свет, придавая атмосферу умиротворенности в своем одиночестве. Картина напоминает мне об озерах у меня дома, возле которых я играла, когда была маленькой. Моё внимание переключается на надпись внизу в правом углу, и я наклоняюсь, чтобы рассмотреть её внимательнее. Громко ахаю, когда моя рука тянется ко рту, и я оборачиваюсь. Дрю стоит лишь в нескольких сантиметрах от меня, и я не знаю, как долго он наблюдает за мной.
– Я полагаю, тебе понравилось? – спрашивает он, выгибая бровь.
– Ты нарисовал все это?
– Да.
– Они потрясающие, все они. И у тебя их так много, – говорю я, пока медленно изучаю остальные стены.
– Да, больше, чем несколько. У меня нет больше места, так что куча других стоит на полу в гостевой спальне.
– Почему? – спрашиваю в недоумении. – Почему ты работаешь в школе, когда у тебя такой удивительный талант?
Он смеется.
– Спасибо за комплимент. Вообще-то, мне нужна работа по финансовым причинам. Я готовлюсь открыть студию и лишние деньги мне бы не помешали.
– О, студия. Фантастическая идея. Таким способом ты можешь продавать свои работы. Ты ведь продаешь их, не так ли? Потому что иначе это было просто преступлением.
– Ну, у меня есть сайт, который я создал некоторое время назад. Я вешаю каждую картину на стену, фотографирую и выставляю их на мой сайт. Когда продаю одну из них, я снимаю фотографию с сайта и отправляю картину покупателю, а затем вывешиваю другую. На данный момент это лучшее, что я могу сделать.
– Ух ты, круто. Твой бизнес, должно быть, идет хорошо, у тебя столько картин.
– Вначале было все не так хорошо, но сейчас каких только запросов я не получаю. Есть постоянные покупатели. Это всегда приятно. У меня даже есть один человек, который купил у меня уже несколько картин, но никогда не говорил, как его зовут, только давал адрес.
– О? Может это какая-нибудь знаменитость? Вот было бы круто!
– Да, может быть. Я, конечно, сомневаюсь в этом, но было бы просто потрясающе. В любом случае, как ты можешь видеть, – он оглядывает стены, – у меня не хватает места. Я постоянно что-нибудь рисую, именно поэтому мне нужна студия… иначе мне придется вообще перестать рисовать.
– Перестань! Не надо… будет преступлением не поделиться твоими работами с теми, кто может оценить их и поддержать. – Я не знаю, что на меня находит. Почему я так твердо уверена в его картинах? Или стою настолько близко к нему, что мои руки находятся на его руках в умоляющей манере?
Он с удивлением смотрит на меня, уверена, он думает о том, почему в его же квартире его трогает незнакомая женщина. Он смотрит на свою руку, освобождает её и отходит в сторону.
– Извини, просто мне не нравится, когда люди не следуют за своей мечтой.
– Круто, ты можешь стать моим менеджером. – Он мягко посмеивается, когда направляется на кухню. – Хочешь что-нибудь выпить?
Я медленно следую за ним, но остаюсь на территории в гостиной.
– О, нет, спасибо. – Я наблюдаю, как он берёт стакан со стола и наполняет его водой из крана, прежде чем возвращается ко мне и садится на диван.
– Разве у художников есть менеджеры? – спрашивает он. – Уверен, что нет, но я бы тебя нанял.
Я широко улыбаюсь.
– Нет, я думаю, эта работа подходит для членов семьи. Знаешь, таким образом они могут управлять твоими доходами, потом взять твои деньги… как делают все в Голливуде.
– Черт, ты права. Ну, ты должна будешь делать это для меня, поскольку отец не одобряет мой выбор профессии.
– Правда? Ну, это звучит очень знакомо. Мой отец презирает то, что я работаю учительницей. У нас не проходит ни одного разговора, где бы он не упоминал, какой плохой выбор я сделала. – Я подхожу ближе к дивану и присаживаюсь на его дальний край, наклоняясь телом в его сторону. Не хочу показаться невежливой, стоя на ногах, особенно когда мне нравится наша неожиданная болтовня, и он тоже, похоже, доволен нашим разговором.
– Ох, вот отстой. Ты не пробовала поговорить с отцом? Почему он не хочет, чтобы ты работала учительницей? Почему нет? Я могу только представить, что это одна из самых благородных, приятных профессий из всех. Формировать молодые впечатлительные умы – это просто дар. Разве он этого не понимает?
Вау. Наконец-то кто-то понимает, что значит быть учителем и чувствовать удовлетворение от проделанной работы. Я нахожусь под впечатлением.
– Извини, я не хотел быть голословным, – говорит Дрю, воспринимая по-своему моё молчание.
– Нет, все в порядке. Дело не в том, что он не понимает, какое влияние на меня или учеников оказывает преподавание, а скорее в низкой оплате и в том, что я не занимаюсь нашим семейным бизнесом. – Или потому, что я отказываюсь жить дома и смотреть как день за днем он разрушает себя всё больше и больше. Или продолжаю мириться со всеми его оскорблениями. Я не могу так больше жить.
– Семейный бизнес? Чем он занимается?
– У моего отца собственная адвокатская контора с безупречной репутацией, которой наша семья владеет уже в течение нескольких лет. Все всегда думали, что я стану юристом и присоединюсь к компании. Ну, ты знаешь, чтобы продолжить имя семьи и бизнеса, и прочие милые вещи.
– Понятно. И все это из-за денег? Твоё счастье ничего не значит?
– Разве не так все обычно происходит? Почему твои родители не хотят, чтобы ты стал художником? Разве они не должны лишь заботиться о том, что нравится тебе и делает тебя счастливым? – спрашиваю я, задавая ему тот же вопрос, который он задает мне.
Дрю делает глоток воды из стакана и раздражается.
– Потому что быть художником для моего отца означает – целый день сидеть на заднице и играть с красками. Однажды он мне сказал: «Ты не Пикассо. И чем раньше ты начнешь верить в это, тем лучше для тебя».
Не веря своим ушам, я качаю головой. Я не уверена, как мне следует ответить на его замечание. Это самая ужасная вещь, которую может сказать отец, неважно сколько ему лет. Родители – это те люди, которые должны давать нашим мечтам крылья и помогать нам взлететь. Помогать нам на нашем пути и, возможно, убедить нас придумать запасной план на случай, если все пойдет не так, как мы хотим. Но, к сожалению, наши отцы не относятся к такому типу. Если мы с Дрю и похожи, то только тем, что не ладим с нашими семьями. Наши мечты зависят только от нас самих. Это то, что я делаю, и что пытается сейчас сделать Дрю с помощью своих картин.
Я встаю.
– Вау, Дрю, это просто ужасно.
Он встаёт вместе со мной и передаёт почту, лежащую на журнальном столике.
– Да, согласен. Но я не могу позволить этому помешать мне. Что есть, то есть, и, возможно, ничто и никогда не сможет изменить его мнение обо мне. Жизнь… в жизни по-настоящему важно только то, что ты от неё берешь, что я и делаю, рисую картины постепенно, одну за другой.
Я подхожу к картине, которая притягивает моё внимание, и Дрю кивает в знак согласия. Я смотрю на соседние картины. На стенах висят пейзажи любых видов, от гор до пляжей, лугов с полевыми цветами и еще много всего. У него талант, и в глубине души я горжусь тем, что знаю его лично и вижу работы так близко и вживую. Конечно же, мы не знаем друг друга, как лучшие друзья или что-то подобное, но теперь у нас есть связь. Видя его работы, я знаю, что он добьется успеха.
Дрю открывает для меня дверь, пока я направляюсь к ней.
– Еще раз спасибо за почту.
– Конечно, нет проблем. Если я снова что-нибудь получу, дам тебе знать.
– Может тебя проводить? – интересуется Дрю.
– Нет, спасибо. – Я выхожу из его квартиры. – Спасибо, что разрешил посмотреть картины. Я чувствую себя вдохновленной сейчас. Думаю, я тоже что-нибудь нарисую на тетрадях моих учеников, когда буду проверять их сегодня.
Он смеётся.
– Пустяки. Но тебе спасибо, я рад, что тебе понравилось. И спасибо за компанию, я получил удовольствие. Приходи в любое время… я имею в виду… чтобы посмотреть еще картины. С радостью тебе их покажу.
Я смущенно улыбаюсь. Он, кажется, нервничает, что, в свою очередь, заставляет нервничать меня. Я не могу понять: то ли это моя лесть, то ли его флирт заставляют мои щеки гореть.
– Договорились, – говорю я, прежде чем поворачиваюсь и направляюсь вниз по коридору. И тут до меня доходит, на чьи картины похожи его работы, я резко разворачиваюсь, чтобы успеть поймать его, пока он не закрыл дверь.
– Дрю?
Он останавливается, его рука находится на дверном косяке, через которую он смотрит на меня.
– Да?
– Ты знаешь, твой отец был прав, я тоже думаю, что ты не похож на Пикассо. – Он изучает меня, на лице читается недоумение, а в глазах вопрос. – Пикассо был немного своеобразным. У него было несколько нормальных работ, но я считаю, что большинство из них выглядят как странное абстрактное искусство, перенесенное на людей. Твои работы напоминают мне о Моне.
