Текст книги "Танец отражений"

Автор книги: Лоис Буджолд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 36 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Он выгрузил всё и разложил части по порядку на полу. Тут и там блестящие поверхности покрывали странные пятна, рубцы и заплаты. Какое оружие, какие удары были достаточно сильны, чтобы пробить метасплав? Что за враги стреляли в него? Каждый шрам, понял он, проводя по ним пальцами, означал верную смерть. Это не игра.

Очень волнующе. Нет. Он отогнал холодную дрожь сомнения. Если он может это, я тоже могу. Стараясь не обращать внимания на следы ремонта и загадочные пятна на скафандре и мягкой поглощающей подкладке, он сложил всё обратно и закрыл ящик. Кровь? Дерьмо? Ожоги? Масло? Как бы то ни было, сейчас всё вычищено и проветрено.

В третьем ящике, меньшего размера, оказался набор полуброни, без встроенного оружия, предназначенный не для космоса, а, скорее, для боя в планетной грязи при нормальных или почти нормальных давлении, температуре и атмосферных условиях. Наиболее поражал в нём командирский шлемофон – гладкий дюрасплавовый шлем со встроенной телеметрией и видеопроектором в выступе на лбу, помещающим данные прямо перед глазами. Поток информации управлялся определёнными движениями лица и речевыми командами. Он отложил его на столик, чтобы тщательнее изучить попозже и спрятал остальное.

Закончив раскладывать одежду по шкафам и ящикам каюты, человечек уже пожалел, что так скоропалительно отказался от денщика. Он рухнул на кровать и ослабил освещение. Когда он проснётся, корабль уже будет на пути к Архипелагу Джексона…

Едва он задремал, как зажужжал комм. Шатаясь, он добрел до него и постарался изобразить сонным голосом достаточно разборчивое «Нейсмит слушает».

– Майлз? – раздался голос Торна. – Десантный отряд прибыл.

– Э… Хорошо. Тогда покидай орбиту, как только будешь готов.

– Ты не хочешь увидеть их? – Торн казался удивлённым.

Инспекция. Он вздохнул.

– Верно. Я… подойду. Конец связи.

Клон поспешно натянул форменные брюки, схватил куртку – на этот раз с надлежащими знаками различия, и быстро вызвал на комконсоль схему внутреннего устройства корабля. Шлюзов для десантных челноков было два – по левому и по правому борту. Который? Он проследил дорогу к обоим.

Работал стыковочный узел, который он испробовал первым. Человечек задержался в тени за изгибом коридора, чтобы незамеченным осмотреть происходящее.

В погрузочном отсеке между кучами оборудования и припасов толпилась дюжина мужчин и женщин в серых камуфляжных костюмах. Ручное и тяжёлое оружие лежало симметричными рядами. Наёмники сидели и стояли, шумно и грубо разговаривали, перемежая речь взрывами хохота. Они все были такими большими, переполненными энергией, в шутку пихали друг друга, словно ища повода кричать громче. Ножи и другое личное оружие висело на поясах, в кобурах или патронташах, хвастливо выставленное напоказ. Их лица казались смазанными, нечеткими, звероподобными… Он сглотнул, выпрямился и шагнул к ним.

Эффект был мгновенным.

– Становись! – выкрикнул кто-то, и без дальнейших указаний они выстроились по стойке «смирно» в две ровных шеренги, каждый со своим грузом снаряжения у ног. Наступила мёртвая тишина. Это пугало еще больше, чем предшествовавший хаос.

Он пошёл вперёд с натянутой улыбкой, делая вид, что осматривает каждого. Последний тяжёлый вещмешок, влетев в люк, с шумом упал на палубу и тринадцатый десантник протиснулся внутрь, выпрямился и отсалютовал ему.

Карлик замер, охваченный паникой. Что, чёрт возьми, это такое? Он уставился на блестящую пряжку ремня, затем задрал голову, чуть не свернув себе шею. Неестественное существо было восьми футов ростом. Громадное тело излучало энергию, которую он ощущал, словно волну жара, и лицо – лицо было кошмаром. Тёмно-жёлтые волчьи глаза, искривлённый рот с клыками, чёрт побери – длинными, белыми клыками, выступающими поверх алых губ. Огромные руки оканчивались когтями – толстыми, мощными, острыми как бритва, покрытыми блестящей алой эмалью… Что? Его взгляд вернулся к лицу чудовища. Глаза подведены тенями и золотой краской, гармонировавшей с золотистой блёсткой, наклеенной на высокую скулу. Волосы цвета красного дерева заплетены в аккуратную косу. Пояс затянут, подчёркивая фигуру, несмотря на свободный серый полётный костюм. Эта тварь – женщина?

– Сержант Таура и Зелёный отряд по вашему приказанию прибыли, сэр! – её баритон разнёсся эхом по отсеку.

– Благодарю… – выдавил он надломленным шепотом, и откашлялся, чтобы прочистить горло. – Благодарю вас, на этом всё, дальнейшие указания получите от капитана Торна, все могут быть свободны. – Они напряжённо слушали, вынуждая его повторить. – Разойдись!

Наёмники разбежались в беспорядке, или в порядке известном только им самим, но отсек освободился от оборудования с изумительной быстротой. Чудовищный сержант остался, маяча над ним. Он напряг ноги, чтобы не броситься в бегство от него – от неё…

Она понизила голос.

– Спасибо, что взял Зелёный отряд, Майлз. Думаю, ты приготовил нам настоящую конфетку.

Они тоже зовут друг друга по имени?

– Капитан Торн проинструктирует тебя во время полёта. Это… сложное задание.

И оно будет поручено этому сержанту?

– Подробности у капитана Куинн, как обычно? – Она приподняла мохнатую бровь.

– Капитан Куинн… не участвует в этой миссии.

Он мог поклясться, что её золотистые глаза, даже зрачки, расширились. Она оскалилась, еще больше обнажив клыки, и ему понадобилось несколько ужасных мгновений, чтобы распознать в её гримасе улыбку. Странным образом это напомнило ему ухмылку, которой ту же новость встретил Торн.

Она взглянула по сторонам; отсек уже опустел.

– А? – её голос рокотал, словно мурлыкание. – Что ж, я готова быть твоим телохранителем в любой момент, любовничек. Лишь дай знак.

Что за знак, какого чёрта…

Она наклонилась, её губы шевельнулись, рука с алыми когтями легла ему на плечо – клону вдруг показалось, что она собирается откусить ему голову, содрать с него шкуру и сожрать, но тут её губы прижались к его губам. У него перехватило дыхание, в глазах потемнело и он почти потерял сознание, прежде чем она выпрямилась и бросила на него озадаченный, обиженный взгляд.

– Майлз, в чём дело?

Это был поцелуй. Хреновы боги!

– Ничего, – выдавил он. – Я… болел. Наверное, мне не следовало вставать, но я должен был провести инспекцию.

Она выглядела очень встревоженной.

– Я бы сказала, тебе совершенно не следовало вставать – ты весь дрожишь! Ты едва стоишь на ногах. Сейчас, я отнесу тебя в медотсек. Сумасшедший!

– Нет! Я в порядке. То есть, меня уже лечили. Мне просто надо отдохнуть, немного времени, чтобы восстановить силы, и всё.

– Ну, тогда возвращайся прямо в постель!

– Да.

Он повернулся. Она шлёпнула его под зад. Он прикусил язык.

– По крайней мере, ты лучше ел. Позаботься о себе, а?

Он махнул рукой через плечо и ушёл, не оглядываясь. Было ли это военной дружбой? Сержанта к адмиралу? Вряд ли. Они были близки. Нейсмит, долбаный сумасшедший ублюдок, чем ты занимался в свободное время? Я думал, у тебя вообще нет свободного времени. Ты извращённый маньяк-самоубийца, если трахался с этой…

Коротышка запер за собой дверь каюты и привалился к ней, сотрясаясь в истерическом смехе. Проклятье, он изучил всё о Нейсмите, всё. Этого не должно было случиться. С такими друзьями кому нужны враги?

Он разделся и лег в постель, размышляя о сложной жизни Нейсмита-Форкосигана и о других ловушках, которые она ему готовит. Наконец, по неуловимому изменению в шорохах и скрипах корабля вокруг него, по короткому рывку меняющихся гравитационных полей он понял, что «Ариэль» покинул эскобарскую орбиту. Он добился успеха в похищении полностью вооружённого и снаряжённого военного крейсера, и никто даже не знает этого. Они на пути к Архипелагу Джексона. К его судьбе. Его, не Нейсмита. Наконец, его мысли растворились во сне.

Но если ты претендуешь на собственную судьбу, прошептал его демон, прежде чем забвение поглотило его, почему ты не претендуешь на собственное имя?

Глава 2

Из ведущего с корабля пассажирского рукава они появились рука об руку, шагая в ногу: Куинн с баулом на плече и Майлз с лётной сумкой в свободной руке. Головы всех людей в зале прилетов пересадочной орбитальной станции повернулись в их сторону. Проходя мимо мужчин, искоса бросающих на них завистливые взоры, Майлз украдкой самодовольно глянул на свою спутницу. «Моя Куинн».

Нынче утром (а утром ли? надо бы свериться со временем Дендарийского флота) Куинн выглядела особенно круто, наполовину вернувшись к своему обычному образу. Ей удалось заставить форменные серые штаны с карманами выглядеть последним писком моды, заправив их в красные замшевые сапожки (стальные вставки внутри их заостренных носков не были заметны) и дополнив микроскопическим алым топиком. Белая кожа сияла, оттеняемая топиком и короткими тёмными кудрями. Цвета отвлекали глаз от её мускулатуры, не привлекающей внимания, пока не узнаешь, сколько же весит этот чёртов баул.

Ясные карие глаза освещали её лицо умом. Но именно совершенные, точеные линии и формы этого лица заставляли мужские голоса замолкать на полуслове. Явно дорогое лицо, работа талантливого хирурга, настоящего художника. Случайный наблюдатель мог бы решить, что за это лицо заплатил держащий её под руку уродливый человечек, и посчитать женщину еще одним его приобретением. Случайный свидетель никогда бы не догадался, какую цену ей действительно пришлось заплатить: свое собственное прежнее лицо, сожжённое в бою при Тау Верде. Практически первая боевая потеря на службе у адмирала Нейсмита – уже десять лет назад? Боже. Случайный свидетель – просто придурок, решил Майлз.

Последним представителем этой породы оказалась какая-то важная шишка с немалыми деньгами – тип, напомнивший Майлзу кузена Айвена в блондинистом штатском варианте. Почти все две недели путешествия с Сергияра на Эскобар тот, находясь именно в подобном заблуждении насчёт Куинн, пытался её соблазнить. Майлз мельком заметил, как сейчас, последним разочарованным вздохом признавая свое поражение, он грузит свой багаж на парящую платформу, чтобы убраться восвояси. Хоть он и напоминал Айвена, Майлз не держал на него зла. В сущности, Майлзу было его почти жаль: чувство юмора у Куинн было столь же злобно, насколько её рефлексы – смертоносны.

Майлз кивнул в сторону отступающего эскобарца и пробормотал:

– Ну и что ты в конце концов сказала, чтобы избавиться от него, милая?

Куинн глянула, о ком идет речь, и ее губы со смешком дрогнули. – Если я скажу, ты смутишься.

– Нет. Скажи.

– Я сказала, что ты можешь отжиматься языком. Он, должно быть решил, что не сможет с тобой тягаться.

Майлз покраснел.

– Я бы не соблазняла его так явно, будь я с самого начала абсолютно уверена, что он не чей-то агент, – добавила она извиняющимся тоном.

– Теперь ты уверена?

– Ага. Как жаль. Так было бы намного забавнее.

– Не для меня. Я настроился на небольшой отпуск.

– Да, и ты теперь выглядишь лучше. Отдохнувшим.

– А мне и в самом деле нравится это прикрытие – путешествовать под видом семейной пары, – заметил он. – Мне подходит. – Он набрал немного воздуха. – Ну, раз уж у нас был медовый месяц, почему бы нам не добавить к нему и свадьбу?

– Ты никогда не сдаёшься, да? – Её голос звучал по-прежнему беззаботно. Лишь потому, что Майлз держал ее под руку, он заметил, как эта рука слегка вздрогнула, и понял: эти слова причинили ей боль. И мысленно проклял себя.

– Извини. Обещаю держаться подальше от этой темы.

Она пожала свободным плечом, ненароком высвободив локоть, и принялась воинственно отмахивать рукой в такт шагам. – Проблема в том, что ты не хочешь, чтобы я стала госпожой Нейсмит, Грозой Дендарийцев. Ты хочешь, чтобы я стала леди Форкосиган Барраярской. А эта должность низовая. Я родилась в космосе. Если бы я когда-нибудь и вышла замуж за грязееда, чтобы спуститься в этот гравитационный колодец и никогда не подняться снова наверх… Барраяр – это не та яма-ловушка, которую я бы выбрала. Не хочу оскорбить твою родину.

«А почему нет? Все остальные так делают.» – Моей матери ты нравишься, – заметил он.

– А я ею восхищаюсь. Я встречалась с нею – сколько? – уже четыре раза, и с каждым разом она производит на меня все большее впечатление. И чем сильнее мое впечатление, тем больше я возмущаюсь тем, как преступно Барраяр растрачивает впустую ее таланты. Останься она на Колонии Бета, и она могла бы уже стать генерал-инспектором Астроэкспедиционного корпуса. Или кем угодно другим, кем бы пожелала.

– Она пожелала стать графиней Форкосиган.

– Она пожелала быть потрясенной твоим папой – надо признаться, он у тебя здорово потрясающий. А до остальной касты форов ей дела нет. – Куинн остановилась вне пределов слышимости эскобарских таможенников, и Майлз вслед за ней. Оба смотрели в дальний конец зала, а не друг на друга. – Несмотря на весь ее блеск и талант, под ними скрывается просто усталая женщина. Барраяр высосал из нее все. Барраяр – ее рак. И он медленно ее убивает.

Майлз молча покачал головой.

– И твой тоже, лорд Форкосиган, – мрачно добавила Куинн. На этот раз настала его очередь вздрогнуть.

Она почувствовала это и вздернула голову. – И вообще, адмирал Нейсмит – вот этот маньяк как раз по мне. А лорд Форкосиган по контрасту с ним – исполнительный зануда. Я видела, Майлз, какой ты дома на Барраяре. Словно половина себя. Подавленный и какой-то молчаливый. Даже голос у тебя тише. Чрезвычайно странно.

– Я не могу… там мне приходится приноравливаться. Еще поколение назад человек с таким странным телом, как у меня, стал бы изгоем, заподозренный в мутации. Не в моих силах изменить это слишком быстро или слишком радикально. Я – чересчур легкая мишень.

– Именно поэтому Барраярская СБ так часто посылает тебя на внепланетные задания?

– Ради моего профессионального роста как офицера. Чтобы расширить мой кругозор и углубить мой опыт.

– И в один прекрасный день они навсегда выдернут тебя отсюда, заберут домой и выжмут из тебя весь опыт, как из губки, чтобы он служил им.

– Я сам сейчас служу им, Элли, – мягко напомнил он серьезным и ровным голосом, насколько негромким, что Элли пришлось наклонить голову, чтобы его расслышать. – Сейчас, прежде и всегда.

Она отвела взгляд. – Верно… значит, когда они пришпилят подошвы твоих сапог к полу там, на Барраяре, я хочу получить твою работу. Я хочу когда-нибудь стать адмиралом Куинн.

– Я только за, – любезно отозвался он. Работа. Да. Пора лорду Форкосигану и его личным желаниям убраться обратно в мешок. И вообще, хватит по-мазохистски то и дело заводить с Куинн этот идиотский разговор о женитьбе. Куинн есть Куинн, и он не хотел бы, чтобы она стала не-Куинн – даже ради… лорда Форкосигана.

Несмотря на минутную депрессию – сам виноват! – он ускорил шаг в предвкушении возвращения к дендарийцам, когда они миновали таможню и двинулись вглубь исполинской пересадочной станции. Куинн была права. Он чувствовал, как Нейсмит вновь заполняет его тело, поднимаясь откуда-то со дна души аж до самых кончиков пальцев. Прощай, зануда лейтенант Майлз Форкосиган, работающий под глубоким прикрытием оперативник барраярской Имперской СБ (слишком давно ждущий повышения в звании); здравствуй, адмирал Нейсмит, лихой космический наемник и солдат удачи решительно во всем.

Или неудачи. Он притормозил возле ряда коммерческих кабинок комм-связи, протянувшегося вдоль всего зала ожидания, и кивнул в сторону их зеркальных дверец. – Сперва поглядим, что творится с Красным Отрядом. Если люди достаточно оправились для выписки, я предпочел бы сам спуститься вниз и забрать их.

– Ага, сейчас, – Куинн скинула свой баул на пол в опасной близости от сандалий Майлза, шагнула в ближайшую свободную комм-кабину, загнала карточку в щель и набрала номер.

Майлз поставил на пол сумку, присел на баул и принялся наблюдать за Куинн отсюда. Он поймал взглядом свое разбитое на куски отражение в зеркальной мозаике опущенной дверцы соседней кабинки. По стилю темных брюк и свободной белой рубашки, его нынешнего наряда, было трудно определить планету, зато он прекрасно подходил к принятой им на время этого путешествия легенде и был очень гражданским. Вольным и легкомысленным. Неплохо.

Было время, когда он носил мундир, словно черепаший панцирь: мощную социальную защиту, прикрывающую уязвимые странности его тела. Словно броню сопричастности, говорящую: «Не связывайся со мной. У меня есть друзья.». Когда же он перестал так отчаянно в этом нуждаться? Он точно не знал.

Раз уж на то пошло, когда он перестал ненавидеть собственное тело? Прошло два года с тех пор, как он был в последний раз серьезно ранен – во время операции по спасению заложников, сразу после той невероятной заварушки с его братом на Земле. Он уже довольно давно был совершенно здоров. Он пошевелил руками, кости в которых были полностью заменены на пластиковые, и ощутил их столь же абсолютно своими, как и до последнего перелома. И до первого перелома – тоже. Приступов воспаления надкостницы у него не было уже много месяцев. «Я не ощущаю боли», сообразил он с мрачной ухмылкой. И дело было не только в усилиях Куинн, хотя Куинн обладала… немалым терапевтическим эффектом. «Что, на старости лет я прихожу в здравый рассудок?»

«Наслаждайся, пока можешь.» Ему двадцать восемь, и он, безусловно, на пике своих физических возможностей. Он буквально ощущал этот пик, возбуждение парения в апогее. Нисходящий участок кривой – удел неопределенного будущего.

Голос из кабинки вернул его к настоящему. Куинн обращалась к Сэнди Герельд на том конце линии: – Привет, я вернулась.

– Привет, Куинни, я тебя ждала. Чем могу помочь? – Даже издалека Майлз заметил, что Сэнди снова сотворила со своими волосами что-то странное.

– Я только что сошла со скачкового корабля, и сейчас на пересадочной станции. Планирую небольшой крюк. Мне нужен будет транспорт вниз, чтобы забрать оставшихся в живых из Красного Отряда, а затем вернуться на «Триумф». Как там с их нынешним состоянием?

– Подожди минутку, сейчас я узнаю… – лейтенант Герельд набила данные на дисплее слева от себя.

По заполненному толпой народа вестибюлю мимо них прошел человек в серой дендарийской форме. Он увидел Майлза и неуверенно, осторожно ему кивнул – возможно, сомневался, не означает ли штатский наряд адмирала то, что тот здесь инкогнито. Майлз успокаивающе помахал рукой в ответ, и человек, улыбнувшись, зашагал дальше. Мозг Майлза выдал непрошеные данные: имя – Тревис Грей, полевой техник, сейчас приписан к «Перегрину», отслужил шесть лет, эксперт по коммуникационному оборудованию, коллекционирует классическую музыку Земли до-скачкового периода… сколько таких же личных досье держит Майлз у себя в голове? Сотни? Тысячи?

А вот и обновление. Герельд повернулась к ним и оттараторила: – Айвза выпустили в увольнительную на планету. Бойд уже вернулся на «Триумф» для дальнейшего лечения. Из Бошенского Центра Жизнобеспечения сообщают, что Дурхэма, Вифиан и Азиза можно выписывать, но прежде хотят поговорить с кем-то из ответственных лиц.

– Ага.

– Ки и Зеласки… насчет них они тоже хотят поговорить.

Куинн стиснула губы. – Хорошо, – ответила она бесстрастно. В желудке у Майлза свернулся комок. Он подозревал, что этот разговор не будет особо радостным. – Дай им знать, что мы сейчас туда направляемся, – ответила Куинн.

– Да, кэп. – Герельд перетасовала файлы своего видео-дисплея. – Будет сделано. Какой катер вы хотите?

– Меньший из пассажирских катеров «Триумфа», если только не надо одновременно с этом доставить какой-то груз из космопорта Бошен.

– Оттуда – ничего.

– Отлично.

Герельд пометила что-то в записях. – Эскобарский полетный контроль сообщает, что я могу подать катер-2 в док J-26 через тридцать минут. У вас будет разрешение немедленно стартовать вниз.

– Спасибо. И передай – когда мы вернемся, состоится инструктаж для капитанов и капитанов-владельцев. Какое сейчас время в Бошене?

Герельд глянула в сторону. – 9:06 при сутках в двадцать шесть часов и семь минут.

– Утро. Превосходно. И какая внизу погода?

– Прекрасная. Можно ходить с короткими рукавами.

– Отлично, значит, мне не нужно переодеваться. Мы сообщим, когда будем готовы вылететь из Порта Бошен. Куинн связь закончила.

Майлз сидел на бауле, уставившись на свои сандалии, охваченный неприятными воспоминаниями. Это была одна из самых тяжелых контрабандистских авантюр дендарийцев – доствка на Марилак грузов и военных советников, чтобы поддержать неослабевающее сопротивление цетагандийскому вторжению. Боевой десантный катер А-4 с «Триумфа» был подбит вражеским огнем во время последнего челночного рейса наверх. На борту находился весь Красный отряд и несколько важных марилакцев. Пилот, лейтенант Дурхэм, несмотря на смертельное ранение и шок, привел свой покалеченный и горящий катер с достаточно низкой скоростью столкновения к захватам стыковочного узла «Триумфа», поэтому спасательная команда смогла подсоединить аварийный рукав, прорезать корпус катера и спасти оттуда всех. Поврежденный катер удалось отстрелить прежем, чем он взорвался, и «Триумф» ушел с орбиты прямо перед носом жаждущих мести цетагандийцев. Вот так операция, начинавшаяся столь просто, гладко и тайно, снова завершилась тем самым героическим хаосом, который стал уже вызывать у Майлза отвращение. Хаос, конечно, а не героизм.

Итог душераздирающей сортировки потерь: двенадцать тяжелораненых; семеро не подлежат оживлению силами «Триумфа» и криогенно заморожены в надежде на последующую помощь; трое окончательно и необратимо мертвы. Теперь Майлз узнает, сколько человек из второй категории он должен перевести в третью. Лица, имена, сотни непрошеных сведений об этих людях потоком захлестнули его мозг. Он и сам первоначально планировал быть на борту последнего катера, но вместо этого отправился предыдущим рейсом, чтобы заняться другой неотложной проблемой.

– Может, с ними не так уж плохо, – произнесла Куинн, читая его мысли по лицу. Она протянула руку; Майлз поднялся с баула и подобрал свою сумку.

– Я сам провел по госпиталям столько времени, что не могу удержаться и не разделять их взглядов, – попытался он оправдаться за свою мрачную рассеянность. Хоть бы одна безукоризненная операция! Что бы он только ни отдал за одну безукоризненную операцию, где абсолютно все пойдет как надо. Может, предстоящая, наконец, именно такой и окажется?

Больничный запах ударил Майлзу в ноздри сразу, как только они с Куинн прошли сквозь главный вход Центра Жизнеобеспечения Бошена, специализирующейся на криотерапии клинике, с которой дендарийцы заключили контракт на Эскобаре. Запах не был плохим, никоим образом не зловонным, просто в кондиционированном воздухе чувствовался странный привкус. Но этот запах по опыту так глубоко ассоциировался у Майлза с болью, что сердце его забилось быстрей. «Беги или сражайся». Нет, не то. Он глубоко вздохнул, заставил уняться внутреннюю дрожь и огляделся. Вестибюль был выдержан по большей части в том самом стиле, который был принят со всех этих эскобарских техно-дворцах: чисто и скудно декорировано. Настоящие деньги вкладывали в то, что находилось наверху: криогенную технику, лаборатории регенерации тканей и операционные.

Доктор Арагонес, один из старших совладельцев клиники, спустился к ним, чтобы поприветствать и проводить наверх в свой кабинет. Кабинет Арагонеса Майлзу нравился: тесно сваленные там повсюду инфо-диски, истории болезни и распечатки из журналов выдавали в его владельце настоящего технократа, постоянно и глубоко думающего о своей работе. И сам Арагонес был ему симпатичен – высокий, широколицый человек с бронзовой кожей, аристократическим носом и седеющей шевелюрой, дружелюбный и грубоватый.

Сейчас он был расстроен тем, что не может сообщить им о лучших результатах. Это ранит его гордость, рассудил Майлз.

– Вы доставили нам сущее месиво, и ждете чуда, – вежливо пожаловался он после того, как Майлз и Куинн уселись и он сам устроился в своем вращающемся кресле. – А если вам нужна гарантия чуда, вам необходимо начинать с с того момента, когда моих бедных пациентов только принимаются готовить для дальнейшего лечения.

Арагонес никогда не называл их трупольдышками или подобными же крепкими прозвищами, которые горазды изобретать солдаты. Всегда «мои пациенты». Вот еще одна причина, по которой эскобарский медик Майлзу нравился.

– Вообще-то – к несчастью – наши потери происходят не по графику, не в строгом порядке и один-за-одним, – в свою очередь как бы извинился Майлз. – В данном случае у нас в лазарете оказалось двадцать восемь человек с одновременными повреждениями разной степени тяжести: тяжелыми травмами, ожогами и химическим заражением. Какое-то время, пока царила неразбериха, их сортировали по предельно жестким критериям. Мои люди сделали все, что могли. – Он помедлил. – Как вы думаете, нам не стоит провести повторную сертификацию некоторых из наших медтехников по вашим последним методикам? Если так, не хотели бы вы провести семинар?

Арагонес с задумчивым видом развел руками. – Эта идея может сработать… поговорите с администратором Маргарой, прежде чем уходить.

Куинн уловила кивок Майлза и сделала отметку в своем органайзере.

Арагонес вывел на своем комм-пульте истории болезни. – Сначала самое худшее. Мы ничего не смогли бы сделать для вашего мистера Ки и мисс Зеласки.

– Я… видел, какое ранение в голову получил Ки. Ничего удивительного. – «Голова раскололась, как спелая дыня.» – Но у нас была под рукой криокамера, вот мы и попытались.

Арагонес понимающе кивнул. – У мисс Зеласки оказались схожие проблемы, хотя внешне менее заметные. В результате травмы было повреждено такое множество внтричерепных сосудов, что кровь не смогла полностью оттечь от мозга и надлежащим образом заместиться криораствором. Кристаллизация в результате замораживания и гематомы довершили разрушение нервной ткани. Мне очень жаль. Их тела в настоящее время хранятся у нас в морге в ожидании ваших инструкций.

– Ки хотел, чтобы его тело вернули для погребения на родную планету, его семье. Пусть ваша похоронная служба подготовит тело и отошлет кораблем обычным способом. Адрес мы вам дадим. – Движение подбородка в сторону Куинн, и она сделала еще одну заметку. – Зеласки не сообщала о своей семье или ближайших родственниках – некоторые дендарийцы этого не могут или не хотят сделать, а мы не настаиваем. Но она как-то говорила одному из своих товарищей по отряду, как согласно ее желанию нужно распорядиться ее прахом. Кремируйте ее останки и передайте на «Триумф» на попечение нашего медицинского отдела.

– Хорошо. – Арагонес сделал движение рукой, убирая со своего видео-дисплея прежние истории болезни, и они исчезли, словно отлетевшие души. На их место он вызвал новые.

– Ваши мистер Дурхэм и мисс Вифиан в настоящее время оба излечились от своих первоначальных повреждений лишь частично. Оба страдают от того, что я назвал бы обычными последствиями невральной травмы и криоминезией. Потеря памяти у мистера Дурхэма глубже, частично – из-за осложнений, сопряженных с его пилотскими нейроимплантатами; их нам, увы, пришлось удалить.

– Он когда-либо потом будет способен ко вживлению нового комплекта?

– Слишком рано говорить. Долгосрочный прогноз каждого из них я бы назвал благоприятным, но ни тот, ни другой не будет годен для военной службы по меньшей мере год. И затем им потребуется очень широкий курс переподготовки. В обоих случаях я крайне рекомендовал бы им вернуться домой, к семьям – если это возможно. Знакомое окружение поможет облегчить и через какое-то время дать толчок восстановлению доступа к их сохранившимся воспоминаниям.

– Семья лейтенанта Дурхэма живет на Земле. Мы приглядим за тем, чтобы он туда попал. А техник Вифиан – со Станции Клайн. Посмотрим, что мы сможем сделать.

Куинн энергично кивнула и добавила еще несколько записей.

– Я сегодня же могу выписать их и отправить к вам. Здесь мы сделали все, что могли, и для облегчения процесса выздоровления им требуется лишь отдых. Итак… остается ваш мистер Азиз.

– Мой десантник Азиз, – согласился Майлз. Азиз три года служил у дендарийцев и уже подал заявление на офицерскую переподготовку, принятое и одобренное. Ему был двадцать один год.

– Мистер Азиз… снова жив. Его тело нормально функционирует без систем жизнеобеспечения, не считая продолжающихся до сих пор незначительных проблем со внутренней терморегуляцией, которые должны пройти сами собой.

– Но Азиз не был ранен в голову. Что пошло не так? – спросил Майлз. – Вы хотите сказать, что он превратится в растение?

– Боюсь, мистер Азиз оказался жертвой плохой подготовки. Кровь из его тела откачивали явно второпях и недостаточно полно. Замерзшие гемоцисты – микроскопические капли крови – изрешетили мозговую ткань некротическими участками. Мы удалили отмершие ткани и инициировали рост новых, которые успешно прижились. Но его личность оказалась необратимо потеряна.

– Вся?

– У него могут, наверное, сохраняться какие-то тревожащие фрагменты воспоминаний. Сны. Но он не может получить доступ к своим нейронным цепочкам альтернативным путем. Самой нервной ткани больше нет. Новый человек начнется с почти младенческого состояния. Кроме всего прочего, он утратил речь.

– А его умственные способности восстановится? Со временем?

Арагонес слишком долго колебался, прежде чем ответить: – Через пару лет он станет способен на выполнение достаточно простых действий, чтобы быть в состоянии самому себя обслуживать.

– Понимаю, – вздохнул Майлз.

– Что вы собираетесь с ним делать?

– Он тоже не указал ближайших родственников. – Майлз резко выдохнул. – Переведите его в центр долговременной опеки здесь, на Эскобаре. Тот, где есть хорошее лечебное отделение. Я попросил бы вас нам такой порекомендовать. Я оставлю на ваше попечение небольшой доверительный счет, из которого будут покрываться расходы, пока он не придет в себя. Как бы долго это ни тянулось.

Арагонес кивнул, и они оба – и он, и Куинн, – сделали заметки.

Уладив дальнейшие административные и финансовые детали, они закончили встречу. Майлз настоял на том, чтобы задержаться и навестить Азиза, прежде чем забрать обоих выздоравливающих.

– Он не сможет узнать вас, – предупредил Арагонес, когда они входили в палату.

– Ничего.

На первый взглял, Азиз не выглядел словно размороженный труп (как того ожидал Майлз), даже несмотря на никого не украшающий больничный халат. На его лице был румянец, а темная от природы кожа не давала ему выглядеть по-больничному бледным. Он лежал вяло, апатично, вытянувшись на кровати и завернувшись в простыню. Боковины у кровати были подняты, наводя на неприятную мысль то ли о детской колыбельке, то ли о гробе. Куинн привалилась к стене и скрестила руки на груди. У нее тоже были отдающиеся в желудке ассоциации насчет клиник и госпиталей.