Текст книги "Цетаганда"

Автор книги: Лоис Буджолд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Зеленые армейские мундиры, пожалуйста, – ответил Форобьев. – Одежда является средством общения в любой культуре, можете не сомневаться, но здесь это особая тайнопись. С гем-лордами трудно общаться, не совершая определенных ошибок, но с хаут-лордами это почти невозможно. Мундир всегда корректен, а если и не совсем, то вины носящего его в том нет, поскольку у него не было выбора. Я попрошу свой протокольный отдел дать вам список: какую форму и по какому поводу надевать.

Майлза почувствовал некоторое облегчение, а вот Айвен выглядел несколько разочарованно.

С обычным приглушенным шипением и клацаньем от шаттла отошел гибкий переходной рукав, и шаттл, разжав замки, отчалил от станции. Никто так и не ворвался в люк, чтобы арестовать их, никаких неотложных сообщений для посла не слали на борт, чтобы предотвратить отлет. Майлз окончательно решил, что все пошло по третьему сценарию.

«Наш незнакомец улизнул. Станционные власти ничего не знают о маленьком столкновении… То есть, об этом не знает вообще никто».

Кроме, разумеется, самого незнакомца. Майлз сдержался и не дотронулся рукой до спрятанного под кителем трофея. Чем бы ни было это приспособление, тот парень знает, что теперь оно у Майлза. И выяснить кто такой Майлз он, безусловно, сможет.

«Теперь, ты у меня на крючке. Стоит мне чуть повести леску, и что-то наверняка попадет мне прямо в руки, верно?». Это может вылиться в симпатичную маленькую разминку в деле разведки и контрразведки, это даже лучше, чем маневры, ведь все по-настоящему. Нет больше инструктора со списком правильных ответов и припрятанной кипой записей обо всех совершенных ошибках для последующего разбора в мельчайших подробностях. Пришло время практики. На каком-то этапе развития офицеру должно перестать лишь выполнять приказы и начать отдавать их самому. И Майлз был не прочь получить повышение до капитана имперской службы безопасности, отнюдь. Может, как-нибудь удастся уговорить Форриди позволить ему порешать эти головоломки, несмотря на дипломатические обязанности?

Майлз сощурил глаза в ожидании новых приключений, когда шаттл начал свой спуск в ночную атмосферу Эты Кита.

Глава 2

Полуодетый Майлз бродил по просторной жилой комнате, отведенной ему барраярским посольством, вращая в руке блестящий жезл.

– Так, если бы мне хотелось оставить это себе, мне бы следовало припрятать его здесь, или таскать с собой?

Айвен, безупречный и полностью облаченный в китель с высоким воротником, брюки с лампасами по бокам и полуботинки новенького зеленого мундира, закатил глаза к потолку.

– Может, ты прекратишь баловаться с этой штукой и соблаговолишь одеться, пока мы из-за тебя не опоздали? Может, это причудливый грузик для штор, и предназначендля того, чтобы ты спятил, пытаясь придать ему некое глубокое и зловещее значение. Или чтобы спятил я, выслушивая тебя. Дежурная шутка какого-нибудь гем-лорда.

– Особо изощренная дежурная шутка, если так.

– Не исключено, – пожал плечами Айвен.

– Нет, – нахмурился Майлз и проковылял к столу с комм-пультом. Он открыл верхний ящик, и нашел там авторучку и стопку пластиковых листков с выдавленной на них печатью посольства. Он оторвал один листок и прижал его к птичьему орнаменту на крышке-замке жезла, затем обрисовал отпечаток авторучкой, быстро, аккуратно и точно в масштаб. После секундного колебания, он положил жезл в ящик вместе со стопкой листков, и задвинул его на место.

– Не лучший тайник, – откомментировал Айвен. – Если это бомба, возможно, тебе следовало бы вывесить ее за окно. Ради нашего общего спокойствия, если не твоего собственного.

– Никакая это не бомба, черт возьми. И я уже обдумал сотню тайников, но ни один из них не защищен от сканирования, так что без разницы. Его нужно держать в черном ящике со свинцовым покрытием, которым мне обзавестись не довелось.

– Готов поспорить, у них такой есть внизу, – сказал Айвен. – Разве ты не собирался исповедаться?

– Да, но к несчастью лорда Форриди нет в городе. Не смотри на меня так, я тут ничего не мог поделать. Форобьев сказал мне, что хаут-лорд, возглавляющий одну из станций у точек перехода Эты Кита, наложил арест на приписанный к Барраяру торговый корабль и его капитана. За нарушение правил импорта.

– За контрабанду? – с нарастающим любопытством спросил Айвен.

– Нет, какие-то дико запутанные цетагандийские правила. Насчет пошлин. И налогов. И штрафов. Причем в размерах, превышающих все мыслимые пределы. Поскольку текущей целью нашего правительства здесь является нормализация торговых отношений, а Форриди очевидно весьма неплохо умеет разбираться с хаут-лордами и гем-лордами, то Форобьев откомандировал его позаботиться об этой проблеме, пока сам он застрял тут в связи с церемониальными обязанностями. Форриди вернется завтра. Или послезавтра. Тем временем, не будет особого вреда, если мы посмотрим, как далеко я смогу продвинуться в одиночку. В любом случае, я все скину на здешний офис СБ, если дело ничем интересным не обернется.

Айвен прищурился, когда до него дошло сказанное.

– Неужели? А если чем-нибудь интересным оно таки обернется?

– Ну… Тогда тоже, конечно.

– Так ты сказал Форобьеву?

– Не совсем. Нет. Слушай, Иллиан сказал Форриди, значит Форриди. Я постараюсь, сразу как только человек вернется.

– В любом случае, нам пора, – напомнил Айвен.

– Ладно, ладно… – Майлз проковылял к кровати, уселся и хмуро уставился на лежавшие рядом в ожидании своей очереди ортопедические накладки. – Надо найти время, чтобы заменить кости на ногах. Не вышло с органикой, пора опробовать пластик. Может, я смогу уговорить их добавить мне несколько сантиметров роста, когда они приступят. Если бы я только знал, что предстоит такая пустая трата времени, я бы давно запланировал операцию и поправлялся бы во время путешествия, а сейчас стоял бы на своих двух как картинка.

– Какая неосмотрительность со стороны Вдовствующей Императрицы – не послать весточку и не предупредить тебя о том, что она собирается представиться, – согласился Айвен. – Нацепляй эти чертовы штуковины, а то тетя Корделия сочтет, что я должен нести ответственность за то, что ты споткнулся о посольского кота и переломал себе все ноги. Опять.

Майлз зарычал, но не слишком громко. Айвен тоже очень свободно мог читать все его эмоции. Он застегнул холодные стальные браслеты на своих опухших, бледных, множество раз калеченых ногах. По крайне мере брюки от мундира скрывали его ущербность. Он застегнул свой китель, запечатал отполированные невысокие ботинки, оправил прическу перед зеркалом над туалетным столиком, и последовал за Айвеном Нетерпеливым, который был уже в дверях. Уходя, он опустил сложенный листок с рисунком птицы в карман брюк, но задержался в коридоре, чтобы еще раз закрыть дверной замок отпечатком собственной ладони. Чисто символическая процедура: как тренированный агент СБ, лейтенант Форкосиган точно знал, какими ненадежными могут быть такие замки.

Несмотря на пинки Айвена, а может, и благодаря им, они спустились в фойе почти в один момент с послом Форобьевым. Форобьев вновь надел черно-красный мундир своего дома. Не тот человек, кто любит делать проблему из того, что надеть, понял Майлз. Он заботливо усадил двух молодых людей в приготовленную посольскую машину, где они утонули в мягкой обивке кресел. Форобьев вежливо занял заднее сидение напротив своих официальных гостей. Водитель и охранник разместились в переднем отсеке. Автомобиль находился под управлением компьютера городской сети, но водитель сидел начеку, готовый в любой момент перехватить управление на себя на случай возможных непредвиденных ситуаций. Серебристые створки крыши опустились, и они медленно и плавно выехали на улицу.

– На этом приеме можете считать посольство Марилака нейтральной, но не охраняемой территорией, джентльмены, – посоветовал им Форобьев. – Развлекайтесь, но не слишком.

– Много ли цетагандийцев будет присутствовать, – поинтересовался Майлз, – или это вечеринка строго для иностранцев вроде нас?

– Само собой, не будет хаут-лордов, – ответил Форобьев, – сегодня они все на одном из последних более приватных погребальных обрядов императрицы, наряду с главами гем-кланов высочайшего ранга. Гем-лорды рангом пониже нынче не у дел, туда их могут и не пустить: на месяц официального траура их обычные социальные возможности ограничены. В течение нескольких прошедших лет марилаканцы принимали цетагандийскую «помощь» в весьма значительных размерах; жадность, о которой, как я предсказываю, им придется сожалеть. Они полагают, Цетаганда не станет атаковать союзника.

Машина забралась по пандусу и, качнувшись через вершину, открыла на мгновение вид вниз на сияющий каньон из высоких зданий, соединявшихся натянутыми струнами прозрачных переходов и транспортных труб. Город, казалось, длится бесконечно, а ведь это еще даже не главный центр.

– Марилаканцы не уделяют достаточного внимания окружающей их сети червоточин, – продолжил Форобьев. – Воображают, будто они находятся у естественной границы. Но если Марилак окажется непосредственно в руках Цетаганды, следующий переход приведет их к Сумеркам Зуава и ко всем маршрутам, что там пересекаются, а это совершенно новый район для цетагандийской экспансии. Марилак расположен по отношению к Сумеркам Зуава точно так же, как Верван по отношению к Ступице Хегена, а всем нам хорошо известно, что случилось там. – Губы Форобьева иронично скривились. – Но у Марилака нет заинтересованного соседа, готового прийти на помощь, как это сделал для Вервана ваш отец, лорд Форкосиган. А организовать провоцирующий инцидент так легко.

Тревожная лихорадка в груди Майлза стихла. В словах Форобьева не было никакого личного, скрытого смысла. Политическая и военная роль адмирала Форкосигана в создании скорого союза и проведении контратаки, которая сорвала цетагандийскую попытку захвата точек перехода к Ступице Хегена, которые принадлежали их соседу Вервану, была известна всем. Зато никто не знал о роли, которую сыграл агент Имперской безопасности Майлз Форкосиган в том, чтобы некоторым образом привести адмирала в Ступицу столь вовремя. А за то, о чем никто не знает, никого и не благодарят.

«Эй, послушайте, я – герой. Только не могу сказать почему. Засекречено».

С точки зрения Форобьева, да практически с чьей угодно, лейтенант Майлз Форкосиган был младшим офицером, в должности курьера Имперской службы безопасности – синекура, которую устроили по блату, чтобы окунуть его в рутину обязанностей, которые не дадут ему возможности путаться под ногами. Мутант.

– Мне казалось, при Верване Хегенский союз достаточно крепко врезал гем-лордам по носу, чтобы те на время утихомирились, – произнес Майлз. – Вся экспансионистская партия гем-офицеров в глубокой опале, гем-генерал Эстанис совершает самоубийство… Это ведь было самоубийство, не так ли?

– Совершенное не слишком добровольным образом, – ответил Форобьев. – Эти цетагандийские политические самоубийства бывают жутко кровавыми, когда самоубийца не склонен к сотрудничеству.

– Тридцать два ножевых ранения в спину – это худшее из самоубийств, что им доводилось видеть? – пробормотал Айвен, совершенно восхищенный этой сплетней.

– Совершенно верно, милорд, – глаза Форобьева сузились, выражая, насколько его забавляет эта история. – Однако обширные и запутанные связи гем-коммандующих в отдельных тайных фракциях хаут-лордов приводят к необычайно противоречивому толкованию их операций. Верванское вторжение теперь официально именуется несанкционированной и неудачной авантюрой. Заблуждавшиеся офицеры понесли наказание, спасибо за внимание.

– А как они теперь называют цетагандийское вторжение на Барраяр во времена моего деда? – поинтересовался Майлз. – Разведкой боем?

– Да, если они вообще упоминают об этом.

– Все двадцать летвторжения? – спросил Айвен, полусмеясь.

– Они склонны не углубляться в утомительные подробности.

– Вы делились вашим видением цетагандийских амбиций относительно Марилака с Иллианом? – спросил Майлз.

– Да, мы полностью держим вашего шефа в курсе. Но в настоящий момент никаких материальных подтверждений моей теории нет. Пока что, это не более чем мои умозаключения. Имперская безопасность отслеживает некоторые ключевые показатели для нас.

– Я… Это не входит в мою компетенцию, – сказал Майлз. – Ничего не могу сказать.

– Но я верю, вы представляете себе стратегическую картину в целом.

– О, да.

– И еще… В свете сплетни не всегда контролируются так, как следовало бы. Вы двое будете в том положении, когда можно столкнуться с некоторыми из них. Планируйте для себя сообщать обо всем, что услышите, шефу моего протокольного отдела, полковнику Форриди. Как только вернется, он станет проводить с вами ежедневный инструктаж. И позвольте ему судить, какие новости представляют интерес.

«Шах». Майлз кивнул Айвену, тот только покорно пожал плечами.

– И, э… постарайтесь не сообщать больше, чем узнаете.

– Ну, я надежен, – сказал Айвен. – Я не знаю ничего.

Он весело растянулся в улыбке. Майлз, стараясь не двигать губами, прошептал « Мызнаем, Айвен», но достаточно громко, чтобы тот услышал.

Поскольку все инопланетные представительства концентрировались в пределах одного сектора столицы Эты Кита, поездка оказалась недолгой. Машина снизилась до уровня улицы и замедлила ход. Они въехали в гараж под зданием Марилаканского посольства и оказались в ярко залитом светом вестибюле. Он был оформлен так, чтобы казаться менее подземным, благодаря мраморным поверхностям и декоративным растениям, свисавшим из кадок, расставленных ярусами. Крыша автомобиля поднялась. Охрана Марилаканского посольства с поклоном проводила группу барраярцев к лифтовым шахтам. Несомненно, они к тому же скрытно просканировали своих гостей – Айвену, похоже, также хватило здравого смысла оставитьтот нейробластер в собственном ящике стола.

Они вышли из шахты лифта в просторное фойе, куда, как оказалось, открывался вид с нескольких уровней из объединенных между собой зон для публики, уже весьма заполненных гостями, и гул общения был призывно громок. Центр фойе занимала огромная мультимедийная скульптура – подлинная, не проекция. Журчащие водяные струи фонтана сбегали вниз, напоминая небольшую вершину, сплошь покрытую горными тропками, изображенными в манере импрессионистов, по которым и вправду словно можно было пройтись. Разноцветные хлопья порхали в воздухе вокруг маленького лабиринта, создавая изящные проходы. По их зеленой окраске Майлз предположил, что они должны изображать листву земных деревьев, даже до того, как он приблизился и смог рассмотреть мельчайшие подробности и реализм их форм. Постепенно цвета стали меняться от двадцати оттенков зеленого до ярко желтых, золотых, красных и бордовых. Кружась в воздухе, они, казалось, составляли мимолетные узоры: людские фигуры и лица под тихий звон, будто колокольчиков на ветру. Действительно ли там возникали лица и звучала музыка, или же воображение Майлза играло с ним, придавая случайным сочетаниям осмысленные узоры? Искусная утонченность скульптуры неуверенно притягивала его.

– Эточто-то новое, – заметил Форобьев, его взгляд также зацепился за скульптуру. – Мило… А, добрый вечер, посол Берно.

– Добрый вечер, лорд Форобьев, – Их марилаканский седовласый хозяин и его барраярский коллега обменялись привычными поклонами. – Да, нам она кажется весьма изысканной. Это подарок одного из местных гем-лордов. Большая честь. Называется «Осенний Листопад». Мои шифровальщики полдня ломали себе голову над названием и в конце концов решили, что оно значит «Осенний листопад».

Двое мужчин рассмеялись. Айвен неуверенно улыбнулся, не совсем уловив смысла шутки. Форобьев официально представил их послу Берно; тот отреагировал на их ранг с тщательной учтивостью, а на их молодость, рассказав, где найти закуски, и мигом предоставив их самим себе. Это из-за Эффекта Айвена, угрюмо решил Майлз. Они поднялись по лестнице, направляясь в буфет, отрезанные от возможности послушать, какими частными комментариями продолжили обмениваться двое старших. Вероятно, всего лишь шуточки на социальные темы да обмен любезностями, но все же…

Майлз и Айвен подобрали себе кое-что из лакомых и обильных закусок, и выбрали напитки. Айвен остановился на знаменитом марилаканском вине. Майлз, памятуя о листке в кармане, предпочел черный кофе. Они молча оставили друг друга, и каждый отправился вращаться в этом кругу по собственному разумению. Майлз облокотился на перила, осматривая сверху фойе лифта. Он сделал глоток из хрупкой чашечки и задумался, где же в ней скрывается спираль подогрева. Ах да, вот тут у донышка, вплетена в отливающий металлическим блеском герб марилаканского посольства. «Осенний Листопад» плавно подходил к завершению своего цикла. Вода в журчащих фонтанчиках замерзала, или казалось таковой, застыв в безмолвном черном льде. Водоворот красок потускнел до блекло-желтого и серебрено-серого цветов зимнего заката. Рисунки, если они там были, теперь вызывали своим скелетоподобием отчаяние. То ли перезвон, то ли музыка стихли до немелодичного, прерывистого шепота. Это не была зима пушистого снега и веселых праздников. Это была зима смерти. Майлз невольно вздрогнул. Чертовски впечатляюще.

Итак, как начать задавать вопросы так, чтобы не выдать ничего взамен? Он живо вообразил, как он, схватив какого-нибудь гем-лорда за пуговицу, вопрошает: «Скажи-ка, а не терял ли кто-нибудь из твоих миньонов кодового ключа с вот такой печатью?…» Нет уж. Пока что лучшим подходом в решении проблемы было позволить своим… соперникам самим искать с ним встречи, вот только они занудным образом чего-то с этим не торопились. Майлз всматривался в толпу в поисках человека без бровей, но безуспешно.

Впрочем, Айвен уже нашел красивую женщину. Майлз сморгнул, когда разглядел насколько красивую. Она была высока и стройна, кожа ее лица и рук была изящно гладкой, словно фарфор. Украшенные драгоценными камнями ленты перехватывали ее белокурые волосы у шеи и еще раз – у талии, а сами волосы не прерывали свой шелковый путь до самых колен. Ее многослойное платье с длинными разрезными рукавами, и жакетом, ниспадавшим до лодыжек, скорее укрывало, чем демонстрировало ее тело. Темные оттенки верхних одежд подчеркивали бледность ее лица, а вспышки лазурного шелка под ними гармонировали с цветом ее синих глаз. Несомненно, она была цетагандийской гем-леди: в ее внешности было что-то неуловимо эльфийское, а это значит больше, чем просто примесь генов хаут-лордов в ее генеалогическом древе. Да, такое лицо можно было бы скопировать при помощи пластической хирургии и других методик, но этот высокомерный изгиб бровей просто обязан быть подлинным.

Приближаясь, Майлз уловил феромоны ее духов уже на расстоянии трех метров. Это, кажется, было излишним. Айвен и так был уже на взводе, глаза его искрились, пока он выдавал свою интерпретацию некой истории, выставляя себя героем, или по меньшей мере, главным действующим лицом. Что-то про военные учения, ага, ну конечно, подчеркиваем свой барраярский боевой имидж. Венера и Марс, все верно. Но она и в самом деле улыбалась чему-то, что говорил Айвен.

Нельзя сказать, что зависть не позволяла Майлзу поверить в успех Айвена у женщин. Просто, было бы не плохо, чтобы кое-что из этого притока стекалось и до него. Хотя Айвен утверждает, что удачу надо делать своими руками. Неунывающее эго Айвена могло проглотить дюжину отказов за вечер ради какой-нибудь улыбки в награду на тринадцатый раз. Майлз был уверен, он умрет от обиды после попытки Номер Три. Возможно, он и в самом деле моногамен.

«Черт, ты бы сначала достиг хотя бы моногамии, прежде чем замахиваться на нечто большее». До сих пор со своим увечным телом ему не удалось привлечь ни одной женщины. Конечно, его возможности были ограничены: три года тайных операций, а до этого исключительно мужское окружение в военной академии.

Славная теория. Так почему же сходные условия не останавливали Айвена?

Елена… Может, в глубине души он продолжает цепляться за недостижимое? Майлз был готов поклясться, он едва ли был таким же привередой, как Айвен, да и вряд ли бы ему это удалось, но даже в этой прекрасной гем-блондинке ему не хватало… Чего? Ума, скромности, родственной души, жаждущей странствий? Но Елена избрала другого, и вероятно поступила мудро. Пора, давно пора Майлзу продолжить движение и самому искать свое счастье. И все же хотелось бы, чтобы перспективы не казались столь блеклыми.

Через секунду или две после Майлза с другой стороны появился высокий и тощий цетагандийский гем-лорд. Его лицо, возвышавшееся над темным и свободным костюмом, было молодо; парень был не на много старше Айвена или его самого, предположил Майлз. У него был прямоугольный череп с выдававшимися круглыми скулами. Одна скула был украшена круглой наклейкой, точнее, переводной картинкой – стилизованный цветной завиток, определявший клан и ранг этого человека, сообразил Майлз. Это был упрощенный вариант полной раскраски, которая была на лицах нескольких других присутствовавших цетагандийцев, – авангардистская молодежная мода, в настоящее время осуждаемая старшим поколением. Может, он пришел спасать свою даму от притязаний Айвена?

– Леди Гелл, – отвесил он легкий поклон.

– Лорд Иэнаро, – откликнулась она, с точно отмеренным наклоном головы, из чего Майлз заключил, что, во-первых, она занимает в гем-сообществе более высокое положение, чем мужчина, и, во-вторых, он не приходится ей мужем или братом. Значит, Айвену скорее всего ничего не грозит.

– Я вижу, вы нашли-таки кое-что из галактической экзотики, за которой так охотились, – обратился к ней лорд Иэнаро.

Она улыбнулась в ответ. Эффект был совершенно сногсшибательный, и Майлз поймал себя на том, что хотел бы, чтобы она так улыбнулась ему, несмотря на то, что она его совсем не знала. Впрочем, у лорда Иэнаро несомненно был стойкий иммунитет, прививка, он всю жизнь общался с гем-леди.

– Лорд Иэнаро, это лейтенант лорд Айвен Форпатрил с Барраяра, и… Ах? – Ее ресницы чуть опустились на глаза, намекая на то, что Айвену стоило бы представить Майлза: жест не менее резкий и выразительный, чем если бы она хлопнула Айвена по запястью веером.

– Мой кузен, лейтенант лорд Майлз Форкосиган, – плавно произнес Айвен с этой подсказки.

– А, посланцы с Барраяра! – Лорд Иэнаро отвесил более глубокий поклон. – Какая удача встретиться с вами.

Майлз и Айвен поклонились в ответ; Майлз постарался, чтобы наклон его головы был на несколько градусов меньше, чем у кузена: замечательная градация, хотя, вероятно, оставшаяся незамеченной с угла зрения Иэнаро.

– У нас с вами историческая связь, лорд Форкосиган, – продолжил Иэнаро. – Знаменитые предки.

У Майлза резко подскочил уровень адреналина в крови.

«Ох, черт, это какой-то родственник покойного гем-генерала Эстаниса, и он специально прибыл, чтобы добраться до сына Эйрела Форкосигана…»

– Вы ведь внукгенерала графа Петра Форкосигана, не так ли?

А, древняяистория, не новейшая. Майлз с облегчением расслабился.

– Совершенно верно.

– Тогда, я в некотором роде ваш оппонент. Мой дед – гем-генерал Иэнаро.

– О, несчастный командующий той, э… Как вы, ребята, ее называете? Барраярской экспедицией? Барраярской разведоперацией? – вставил Айвен.

– Гем-генерал, проигравший Барраярскую войну, – прямо сказал Иэнаро.

– Право же, Иэнаро, стоит ли об этом вспоминать? – произнесла леди Гелл. Может, она в самом деле хотела дослушать рассказ Айвена? Майлз мог бы рассказать ей историю и позабавнее – о том, как Айвен на учебных маневрах загнал по пояс свой взвод в такую липкую грязищу, что их пришлось вытягивать машиной на воздушной подушке…

– Я не сторонник теории, что у провала может быть только один автор-герой, – дипломатично произнес Майлз. – Генерал Иэнаро имел несчастье оказаться последним в ряду из пяти гем-генералов, проигравших Барраярскую войну, и тем самым оказался как бы единственным наследником ответственности и козлом отпущения.

– О,не плохо сказано, – пробормотал Айвен. Иэнаро тоже улыбнулся.

– Насколько я понимаю, эта композиция в фойе ваша, Иэнаро? – спросила девушка, явно пытаясь спасти беседу от быстрого сползания в русло военной истории. – Чуть банально для вас и вашей братии, не так ли? Впрочем, моей матери нравится.

– Так, проба пера, – легкий ироничный поклон признал эту смешанную рецензию. – Марилаканцы были ей восхищены. Истинное наслаждение в том, чтобы учесть предпочтения зрителя. Кстати, некоторые тонкости проявляются, только когда проходишь сквозь нее.

– Я-тодумала, вы специализируетесь на состязаниях по благовониям.

– Я начинаю проявлять интерес и к другим видам изобразительного искусства. Хотя я до сих пор считаю обоняние более превосходным чувством, нежели зрение. Вы просто должны позволить мне смешать для вас духи, как-нибудь. Этот аромат жасмина, каким вы воспользовались на этот вечер, никак не идет к столь третьесортно официальному стилю вашего платья, поверьте мне.

Ее улыбка натянулась.

– Вот как?

В воображении Майлза тут же послышался звон шпаг под соответствующую музыку, и возглас: «Так получи же, негодяй!» Он сдержал ухмылку.

– Красивое платье, – искренне возразил Айвен. – И аромат великолепный.

– Хм, да, кстати, о вашей тяге к экзотике, – продолжил лорд Иэнаро, обращаясь к леди Гелл, – вы знали, что лорд Форпатрил, присутствующий здесь, рожден биологически?

Кончики бровей чуть вспорхнули, сложив морщинку на ее безупречном лбу.

– Все рождаются биологически, Иэнаро.

– Да, но нет. Биологически естественным образом. Из чрева своей матери.

– Фу-у. – Она в ужасе наморщила носик. – Право же,Иэнаро. Сегодня вы так несносны. Мать права, вы с вашей ретроавангарднойбратией когда-нибудь зайдете слишком далеко. Боюсь, вам грозит безвестность, а не слава. – Ее отвращение было направлено на Иэнаро, но Майлз заметил, что она слегка отодвинулась от Айвена.

– Коль слава нам недостижима, дурной молвы заслужим мы, – ответил Иэнаро, пожав плечами.

«А я рожден в репликаторе», – хотел было радостно сообщить Майлз, но промолчал.

«Не стоит высовываться. Если не считать мозгов, Айвену повезло больше, чем мне…»

– Приятного вам вечера,лорд Иэнаро. – Она тряхнула головой и ушла. Айвен выглядел обескураженным.

– Славная девушка, только ума ей так не достает, – пробормотал Иэнаро, как бы в качестве объяснения, почему им будет лучше вне ее компании. Впрочем, он тоже выглядел так, словно чувствовал неловкость.

– Так, э… Вы предпочли карьеру художника военной, не так ли, лорд Иэнаро? – попробовал Майлз заполнить разрыв в разговоре.

– Карьеру? – Губы Иэнаро скривились. – Нет, я, конечно, всего лишь любитель. Коммерческие соображения убивают истинный вкус. Но я все же надеюсь достичь некоторого скромного положения, хотя и по-своему.

Майлз решил, что в последней фразе не скрывался некий скрытый смысл. Они проследили за взглядом Иэнаро – через перила, вниз, в фойе, на его журчащее фонтаноподобное творение.

– Вы непременно должны посмотреть ее изнутри, поверьте мне. Вид открывается совершенно иной.

Иэнаро в самом деле довольно тщеславный человек. Майлз решил, что его колючая внешность едва прикрывает легко ранимую душу художника.

– Конечно, – услышал он свой голос. В дальнейших словах одобрения Иэнаро не нуждался, и он, нетерпеливо улыбаясь, повел их в сторону лестницы, излагая тематический замысел, который должна была отображать скульптура. Майлз заметил посла Форобьева, кивнувшего ему с дальнего конца балкона.

– Простите меня, лорд Иэнаро. Ступай, Айвен, я вас догоню.

– О! – Иэнаро мгновенно сник. Айвен проследил за бегством Майлза с гневным огнем в глазах, который обещал обрушиться на него позднее.

Форобьев стоял с женщиной, по-свойски положившей руку ему на локоть. Ей около сорока, предположил Майлз; привлекающие своей естественностью черты, никакого следа искусственных скульптурных улучшений. Ее длинное платье и накидка были стилизованы по цетагандийской моде, хотя и были проще в деталях, чем платье леди Гелл. Явно не цетагандийка, но темно красный и кремовый цвета и оттенки зеленого ее одеяния великолепно сочетались с ее оливковой кожей и темными локонами волос.

– Вот и вы, лорд Форкосиган, – произнес Форобьев. – Я обещал представить вас. Это Миа Маз, она работает с нашими добрыми друзьями из верванского посольства и время от времени помогает нам. Рекомендую ее вашему вниманию.

Майлз, сосредоточив внимание на ключевой фразе, улыбнулся, и поклонился верванке:

– Счастлив познакомиться с вами. А чем вы занимаетесь в посольстве Вервана, мэм?

– Я ассистент шефа протокольного отдела, специализируюсь на вопросах женского этикета.

– На это нужна отдельная специальность?

– Здесь – да, а если нет, ее следует ввести. Я уже не первый год пытаюсь убедить посла Форобьева, что ему следует ввести женщину в свой персонал именно для этого.

– Но у нас нет ни одной с необходимым опытом, – вздохнул Форобьев, – а вы не позволите мне переманить вас. Хотя я и пытался.

– Так возьмите одну без опыта, и дайте ей возможность его приобрести, – предложил Майлз. – Не согласится ли миледи Маз взять ученицу?

– Ну что ж, это идея… – Форобьев выказал некоторый энтузиазм. Маз одобряюще приподняла брови. – Маз, мы еще обсудим это, а теперь я должен поговорить с Вилстаром, который, насколько я вижу, как раз подошел к буфету. Если мне повезет, я захвачу его врасплох с набитым ртом. Прошу прощения… – Его миссия по представлению Майлза была завершена, и Форобьев дипломатично (а как же еще?) исчез.

Маз благодарно перевела все свое внимание на Майлза:

– Кстати, лорд Форкосиган, я хочу, чтобы вы знали: если есть что-то, что мы в верванском посольстве могли бы сделать для сына или племянника адмирала Эйрела Форкосигана во время вашего визита на Эту Кита, что ж… все что мы имеем – к вашим услугам.

Майлз улыбнулся:

– Не делайте подобного предложения Айвену, он может принять это слишком буквально – в том, что касается лично вас.

Дама проследила за его взглядом вниз, через перила, где лорд Иэнаро вел через свою скульптуру его высокого кузена. Она лукаво улыбнулась, от чего на ее щеках образовались ямочки.

– Нет проблем.

– Так, выходит, э… Гем-леди действительно настолько отличаются от гем-лордов, что заслуживают полноценного изучения? Должен признаться, большинство своих знаний о гем-лордах барраярцы получали посредством военной оптики.

– Всего пару лет назад я бы с презрением посмеялась над подобной милитаристской точкой зрения. Но после попытки цетагандийского вторжения, мы стали ее ценить. На деле гем-лорды настолько похожи на форов, что вам, я думаю, удастся найти больше понимания, чем нам, верванцам. Вот хаут-лорды… это другое дело. А хаут-леди – это совсем другое дело, насколько я начинаю понимать.