Текст книги "Немного похоже на судьбу (ЛП)"

Автор книги: Лиза Сьюзан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Несколько людей ждали, чтобы войти в лифт, когда мы выходили. Я не заметила, кто они, потому как я смотрел на него. Мы отошли, а они зашли. Он помахал кому-то, поприветствовал кого-то другого, но я застряла в тумане от его поцелуя. Это была настоящая жизнь? Это действительно происходит со мной?

Он повел меня к двери, обозначенной 4701, и открыл её, вечеринка в самом разгаре. Люди метались, музыка гремела. Некоторые сидели на диване, а другие брали напитки на кухне.

– Добро пожаловать ко мне, – сказал он с сарказмом.

Я улыбнулась и огляделась, запоминая каждую деталь для отчета, который Джилл наверняка захочет услышать на следующий день.

– Приятно, – ответила.

Он пожал плечами.

– Лучшее из того, за что я плачу. Хочешь пива?

– Конечно. – Я прошла за ним к холодильнику. – Ты живёшь здесь один?

– Обычно да, но у меня гости на следующие несколько недель. – Женщина с окрашенными светлыми волосами стояла рядом с ним.

– Привет, тебе, – сказала она, её голос был хриплым.

– Привет, Далила. Извини меня. – Он открыл холодильник, и она переместилась на полтора сантиметра. Она провела рукой по его, и мне стало невероятно некомфортно, ведь я стояла позади него на пару шагов, и мой взгляд сосредоточился на холодильнике.

– Марки-Марк, отведи меня в постель. – Её веки были тяжёлыми, и она явно пыталась его обольстить. Мне пришлось задаваться вопросом, обычный ли это тип женщин, с которыми он проводит время, потому что я точно не такая.

Я знала, для чего я здесь, и знала, что у меня нет претензий к нему. Но увидев, как другая женщина пытается утащить его из-под моего носа, я испытала шок от реальности. Что, если он решит, что ему будет лучше с ней сегодня? Что бы я сделала? Куда бы пошла?

Как я оказалась здесь сегодня вечером? Каким образом он меня выбрал?

– Извини, детка, у меня есть компания. – Он кивнул мне в ответ.

Компания. Это всё, чем я была для него. После поездки в машине, где он записал эти слова и признался в своей самой темной тайне? После того, как он поцеловал меня, после того, как он напечатал «Немного похоже на судьбу», поцеловал меня, как голодный человек с непрекрытой, нефильтрованной страстью?

Он схватил две бутылки пива из холодильника, открыл обе, и отдал мне, взял меня за руку и провёл через переполненную гостиную по коридору в спальню.

Его спальня элегантная, как и остальная часть его дома, в чёрном, белом и сером цвете. Полы белые с блестящей плиткой, и мягкий, плюшевый, чёрно-белый ковер покрывал большую часть пола. Стены окрашены в мягкий серый цвет с белой облицовкой. Кровать в центре, словно огромный король с белыми простынями и белым одеялом. Чёрные, белые и серые подушки украшали верхнюю часть кровати, и я не могла не задаться вопросом, есть ли у него домработница, которая застилает его кровать каждый день. Я просто не могла представить Марка Эштона, экстраординарную рок-звезду, заправляющим кровать.

Его спальня белая и простая, а чёрно-белые картины в рамках украшают стены. Изображения были простыми и музыкальными – гитара, сексуальное изображение только микрофона на фоне сцены, первая обложка альбома Vail. Все они были общими фотографиями – ни кого-то из них, ни одного человека. Мне стало любопытно, основной ли это дом, выбрал ли он эти картины, комод, или же был человек, который сделал это за него. Я подумала, есть ли у него другой дом в другом месте, где он хранит фотографии своей семьи. Его мама и папа. Его братья и сестры. Есть ли у его родителей дом с его детской спальней, все ещё нетронутой.

Он не включал никаких осветителей – вместо этого комната была освещена светом от Стрипа, располагающегося прямо за его окном.

В спальне пусто и тихо, несмотря на то, что музыка гремела в соседней комнате.

– Звуконепроницаемые стены, – сказал он, улыбаясь, сжимая губы.

Я посмотрела на этот взгляд, когда он подошел к креслу и рухнул на него.

– Я никогда не встречала никого, у кого бы была звуконепроницаемая спальня, – сказал я.

– Помогает, когда мои родители приезжают. – Он подмигнул мне.

Я хотела засмеяться, так как это забавно, но это только напомнило мне, что я была одной из многих. Я не была особенной. Во всяком случае, эта ночь не была особенной – не для него. Это было то, чем он занимался всё время, хоть это и не было тем, что я делала всё время.

Он похлопал по коленям, и я медленно прошла по комнате, чтобы сесть на него. Я посмотрела в окно, глядя на огни Лас-Вегаса, пока сидела на коленях Марка Эштона в его спальне, пили пиво.

Когда Джилл сказала мне, что она сможет завести нас на сцену на концерте Vail, даже в моих самых смелых мечтах я никогда не думала, что эта ночь будет такой.

– Тебе нравится быть учителем? – он спросил меня об обычной вещи, одной рукой держа бутылку пива, а другой – гладя где-то между моим бедром и задницей, в то время как мы оба смотрели в окно с его магическим видом.

Я кивнула.

– Год заканчивается на следующей неделе, а затем я ухожу в летний отпуск. Если бы ты спросил у меня месяц назад, мой ответ мог бы быть совсем другим.

Он засмеялся, и что-то во мне вспыхнуло, ведь я была причиной этого смеха.

– Что ты преподаешь?

– Английский язык в средней школе.

– Он всегда был моим любимым предметом.

– Ты предпочитал читать или писать? – спросила я.

– И то, и другое. Но письмо всегда было моей страстью. У меня был отличный учитель на втором году обучения, который заставил меня увидеть, что лирика – это поэзия. Без этой базы я не знаю, был бы я сегодня лириком. А как насчёт тебя? Чтение или письмо?

– Я обожаю и то и другое, но предпочитаю читать то, что я хочу читать, чем читать то, что проходят на занятиях.

– Что тебе нравится читать?

– Чиклит.

– Чиклит?

– Знаешь, литература чиклит... для женщин.

– Ты скрытый читатель любовного жанра? – поддразнил он.

– Нет. Я открыто об этом говорю.

Он снова засмеялся, и я почувствовала ту же искру в груди. Мне нравится с ним смеяться.

– Как учительница, которой нравится такое, оказалась рядом со мной? – спросил он мягко.

– Только потому что я учитель, я не могу попасть в дом рок-звезды после шоу?

Он пожал плечами.

– Просто кажется, что учителя такого бы не сделали.

– Учителя такие же люди, как и все остальные. Я делаю ошибки и вырастаю на них. У меня есть жизнь за пределами школы. И я не афиширую публично, что делаю на выходных, своим ученикам.

– Слава Богу, – пробормотал он, и я рассмеялась.

Я ожидала, что почувствую благоговейный трепет, что произошло со мной, когда мы впервые встретились, но он каким-то способом заставил чувствовать себя комфортно рядом с ним – настолько комфортно, что я забыла, что сижу на коленях рок-звезды в роскоши и пью пиво в пентхаусе на Стрипе.

– Ты меня интригуешь, – сказал он.

– О? – Бабочки кружились в животе. Я обернулась и посмотрела на него. – Чем?

Некоторое время он молчал, словно размышлял над моим вопросом, пока смотрел на мигающие огни под нами. Его озадаченный взгляд встретил меня.

– Есть в тебе что-то приковывающее. Кажется, у тебя есть глубина. В наши дни все такие пустые внутри.

– Ты тоже меня интригуешь.

– Ах? – поддразнил он. – Чем?

– Тем что ты рок-звезда. И однажды кое-кто сказал мне, что быть рок-звездой – чертовски здорово. Так что, я думаю, это делает тебя чертовски классным.

Он посмеялся над отсылкой на наш разговор в машине по дороге. Он поставил пиво на стол рядом с креслом, а затем взял бутылку из моей руки и поставил её рядом.

– Да, это довольно здорово, – сказал он, его рука обхватила за шею, и он потянул меня к себе, пока мой рот не накрыл его.

Мы поцеловались в его кресле с видом на Вегас с одной стороны и его постелью на другой. Он переместил меня так, что я оседлала его, наш поцелуй разогрелся, когда он подтолкнул ко мне бедра. Его руки опустились на мою задницу на несколько секунд. Он вёл меня вверх-вниз, давая мне предварительные ощущения того, что произойдет позже. Его руки оставили задницу и двинулись вперёд, всегда в движении, всегда в работе, и моё тело откликнулось на его прикосновение, в поисках удовольствия и двигаясь в одном ритме с ним. Я оторвалась от поцелуя, потому как он подавлял меня своим ртом и руками. Мне нужно было увидеть его, посмотреть на него – чтобы понять, что это реально, а не просто фантазия, которую я придумала.

Его глаза сверкали от свечения огней за окном сорок седьмого этажа. Он был животным, его глаза так сильно нагружены похотью, что я захотела облегчить это – необходимость, которую я видела там, страсть и боль. Его рука переместилась на затылок, и он потянул меня назад. Мы поцеловались еще немного, когда потребность между нами стала настолько ощутимой, что мы могли бы держать ее в руках, словно сферы боли и страсти, а затем мы отбросили сферу в сторону, когда одежда полетела во все стороны. Моя футболка, мой лифчик от движений его ловких пальцев. Его рубашка, которую неуклюже сняла я.

Кончики моих пальцев побежали вдоль очертаний мускулов, скрытых под рубашкой – изгибы мышц, которые я осматривала на фотографиях в Интернете в течение десяти лет. Татуированное тело, которое я видела в журналах, стало реальным, и оно было моим на сегодняшний вечер. Кончики пальцев остановились на татуировке, которую я никогда раньше не видела. Она выделялась среди других. Должно быть, она была новее. Это была маленькая написанная буква F, заключенная в круг.

Я собиралась спросить его о значении, но потом стало ещё меньше одежды. Он пнул ботинки прочь, туда же отправились и мои. Он поднял мою задницу, потому как я стояла на коленях по обе стороны от него на кресле, а затем расстегнул пояс и брюки. Мои джинсы на уровне его глаз, и он расстегнул кнопку и опустил молнию. Мои влажные чёрные трусики выглянули сверху, и он провёл пальцем вдоль полосы.

Я вздрогнула, и его руки потянулись к груди. Он массировал и разминал, пощипывал и перекатывал, наклонившись вперёд, взял один сосок в рот, пока с другим играл кончиками пальцев.

Я откинулась на колени, и его рука прижалась к резинке моих трусиков. Он опустил палец внутрь, хоть это и трудно было сделать под этим углом, и коснулся моего клитора. Я чуть не упала на него. Он откинулся назад, чтобы обеспечить лучший доступ себе, а затем он просунул палец внутрь, в то время как его рот играл с моей грудью.

Я вогнала ногти в плечи, где лежали руки. Он прикусил мой сосок, посылая импульс по моему телу. Эта потребность только усилилась, когда он двигался во мне рукой. Он подтолкнул другой палец, и я откинула голову назад с низким стоном. Он хмыкнул, прежде чем отдернул пальцы и отпустил мою грудь.

– Встань, – приказал он, и я сделала, потому что всегда происходит так, как говорит Марк Эштон.

Он потянул мои джинсы и трусики вниз по ногам. Я стояла в спальне Марка полностью голой, освещённой только сияющим светом огней снизу.

Из его груди вырвался плотский, гортанный рык, а затем он снял джинсы и боксеры. Я задыхалась от вида голого Марка Эштона, сидящего в кресле в своей спальне. Желание разгорелось внутри меня, мучительная потребность настолько сильна, что думаю, могу умереть, если не смогу утолить жажду. Он оставил меня на полпути к оргазму, и только взгляд на него голого было почти достаточным, чтобы подтолкнуть меня туда.

Я представляла его обнаженное тело миллион раз, когда доводила себя до оргазма, мне понадобился миллион и один, чтобы всё произошло.

Он вытащил презерватив из заднего кармана джинс, прежде чем бросить их на пол. Он разорвал пакет и раскатал его, прежде чем похлопать по бёдрам, показывая, что я должна вернуться. Для начала я хотела бы попробовать его, зажать его ладонью, погладить его и заставить его кончить лишь от моего прикосновения, но я хотела, чтобы он был внутри меня намного сильнее.

Я заползла к нему, расставляя ноги в пространство между его ног и подлокотниками кресла, и он ввёл себя в меня.

Моё тело было готово к нему, разогретое его пальцами, его поцелуями, зубами и только им.

Он насадил меня на член, настолько большой, что я едва могла забрать его до конца. Его руки оказались под моей задницей, и он поднял меня.

– Боже, как хорошо, – пробормотал он.

Он позволил мне вновь опуститься на него, и в этот раз я практически вобрала всю его длину, прежде чем он снова поднял мою задницу. Мы оба застонали, чувствуя, как его тело нуждается в моём, и затем он позволил мне снова опуститься на него. Вверх и вниз, вверх и вниз, пока он не дал мне опуститься, и полностью не вошёл.

Мы были связаны, и хоть это и была единственная ночь, мы были связаны гораздо большим, чем просто телами. Его взгляд нашёл мой, когда мы оказались в тишине, и между нами прошёл тихий и интимный ритм. Это был не просто секс для любого из нас, это было нечто большее, что-то более глубокое, чем когда-либо я ощущала с другим мужчиной. Мы соединились на каком-то клеточном уровне. Мы запечатлели друг друга в сердцах. Я знала, что он тоже это чувствовал, я знала, что он это сделал, но, несмотря на это, я также знала, что это не будет иметь значения утром.

Я отказалась об этом думать, взглядом впившись в него. Придёт утро, и это закончится, но у нас всегда будет этот момент. Мы навсегда разделили этот жар, эту связь, этот мимолетный миг, и он погубит меня для любого другого мужчины. Я могла лишь надеяться, что разрушу его для любой другой женщины, но в глубине души я знала, что это неправда.

Он хмыкнул и закрыл глаза, закончив прекрасный, мимолетный момент, а затем его пальцы вонзились в мои бедра, и он насаживал мой таз на свой. Даже его стоны были горячими – эти первичные звуки, словно он не мог вдолбить меня достаточно быстро или достаточно жёстко, и я стонала с плотскими звуками, которые я не могла контролировать. Мне даже не пришлось двигаться – он делал всю работу, вдалбливался и вводил в меня снова и снова, пока моё тело не дрогнуло, и на меня нахлынула волна блаженства, когда он тоже приблизился к оргазму.

Мы напрягались и закричали сквозь наши оргазмы вместе, приближаясь и приближаясь, как будто это никогда не закончится. Он схватился за меня, когда моё тело содрогнулось, и волны начали ослабевать, прижимая меня и обнимая крепче, оставаясь внутри меня. Я прижалась к нему, мои руки касались его шеи, не желая никогда отодвигаться от него или нарушать эту динамическую связь, которую мы разделили.

Тем не менее, ничто не длится вечно, и этот момент также должен был закончиться.

В конце концов он прочистил горло и в темноте прошептал, осторожно поднимая и выскальзывая из меня.

– Я думаю, мы должны повторить это.

Я хихикнула.

– Эта дверь ведёт в ванную, – сказал он, кивнув на дверь в комнате. Он поцеловал меня в щеку, прежде чем помог подняться.

Я бесшумно шла по комнате в ванную. Я посмотрела на себя в зеркало. Я была той же женщиной, которой была до того, как покинула дом, который делила с моей лучшей подругой в начале этого вечера, но всё изменилось. Я не выглядела иначе, но, конечно, чувствовала себя иначе. Я ощущала себя прекрасной от его поцелуев, как будто улетела от того, что он занимался со мной любовью.

Я усмехнулась от этой мысли. Мы занимались любовью.

Он не любил меня. Это было потрясающе, да. Это без сомнения был лучший секс в моей жизни. Но это была не любовь. Как это могло быть, если мы не знаем друг друга ... когда я была одной из длинной очереди многих, кто был передо мной, и многих, кто будет после меня?

Когда я вышла из ванной, он лежал в постели. Я прижалась к нему рядышком, и он обнимал меня, пока мы перешёптывались в темноте. В конце концов, сон одолел нас. Я проснулась от того, что он ласкал меня в самых интимных местах, доводя до очередного оргазма, прежде чем я наконец почувствовала его вкус во рту.

После этого я не смогла уснуть, поэтому сидела в кресле поочередно глядя в окно и на его спящую фигуру. Если повернуться под прямым углом, я могла видеть и то, и другое. Даже после того, как он позвал меня спать, а я не смогла пойти к нему. Он спал, и мне не хотелось его разбудить. Я хотела быть здесь с ним. Я хотела наслаждаться временем, а сон его сокращает.

Он проснулся ещё раз, и у нас был секс в его постели. Он навис надо мной и его тело двигалось идеально синхронно с моим, из моих глаз просочились слезы, в тот момент когда я кончила. Я благодарна темноте и его сонливости, потому как он не заметил – или, если и заметил, то ничего не сказал. Опустошение пришло, когда первые лучи дневного света выглянули из-за горизонта. Ночь закончилась. Волшебное сияние огней бульвара погребены светом, точно так же, как воспоминания, созданные этой ночью.

Когда я уходила, он ещё спал. Если бы утро настало, и мы бы поговорили, если бы я узнала о нём больше, чем уже знала, если бы он начал со слов о том, насколько я другая и интригующая, было бы намного труднее отойти от того, что это всего лишь единственная ночь страсти.

Я тихо оделась, открыла дверь из спальни и тихо закрыла позади себя. Вечеринка закончилась давно, но доказательства остались. Чашки, банки и бутылки засоряли многие поверхности кухни. Пепельницы были полны, еда просыпана, это пытались почистить, но крошки остались. Выглядело так, словно здесь отлично провели время.

Это было самое подходящее время, чтобы уйти.

Кухня и гостиная комната пусты, без кучи людей, которые были здесь накануне. Я стояла на кухне и размышляла над следующим шагом. Должна ли я оставить свой номер? Нет, оставить номер будет казаться слишком отчаянным поступком. Так ли это? Разве мы разделили нечто большее? Был ли он искренним, когда говорил, что я другая? Я должна поверить, что это всего лишь тактика соблазнения. Рок-звезды не отказываются от образа жизни рок-звезды из-за случайного учителя английского языка, который появляется за кулисами на концертах.

Пока я стояла и думала, послышался шум в другом коридоре. Марк упоминал о гостях в доме, это мог даже быть один из других членов Vail. Я не в настроении, чтобы меня обнаружили, так что рванула прямо к двери, быстро и тихо открыла её, вызвала лифт, прежде чем у меня появилась возможность переосмыслить сделанное.

Семнадцать.

Как Брайан умудрился не сказать мне, что он родственник одной из самых больших рок-звезд в мире?

Я не уверена, что это: чувство предательства из-за лжи или впечатление от его способности хранить тайну.

Вероятно, первое, но мои эмоции сейчас в таком беспорядке, что то, что я чувствую, не может быть реальным. Если он мог так легко утаить это от меня, что ещё он скрывает? Эта мысль ужасает меня.

Вечеринка уже в самом разгаре, как и в прошлый раз, когда я прошла через эту дверь. Я оглянулась, боясь увидеть Марка. Я понятия не имею, что думать, что делать, как действовать.

Я здесь, в качестве гребанной подруги Брайана.

Какого хрена Марк Эштон брат Брайана? Насколько я глупа, что не заметила этого?

Теперь, когда я знаю, это так очевидно. Столкновение с Брайаном в то утро, когда я покинула дом Марка, теперь имеет больше смысла, когда я знаю, что он здесь живёт, и теперь понимаю, что он все ещё не спросил меня, что я делала здесь тем утром.

У них одинаковые глаза. Та же форма. Тот же цвет. Это доходит до меня, когда мы входим в пентхаус Марка. Они такие же, как глаза Лиззи, слишком зелёные, как луг после долгого дождя, проникающие и глубокие. И тот же самый цвет волос – у Марка светлее на несколько тонов, чем у Брайана, но такая же четкая линия волос, такая же густота. Брайан на дюйм или два меньше Марка, но у них обоих невероятные тела, которых можно достичь только хорошими генами и напряженной работой.

И они оба невероятны в постели.

Должна ли я рассказать Брайану, что переспала с его братом? Это будет правильно. Не так ли?

Отрывки сегодняшнего разговора с Брайаном проплывают в моей голове. «У нас всегда были чрезвычайно конкурентные отношения.»

«У него такой способ очаровывать женщин и желание получить моё.»

«Он всегда получает то, что хочет.»

Определенно нет. Я не могу рассказать Брайану.

Что, если Марк расскажет Брайану?

Вероятно, Марк даже не вспомнит меня. Наша единственная ночь произошла месяц назад. Со сколькими женщинами он переспал с той ночи? По одной на каждую ночь в недели? От этой мысли моё сердце упало в дыру в животе.

Он где-то здесь. Это его дом, его вечеринка – должен быть здесь. И я боюсь увидеть его, в ужасе от возможной реакции, которую моё тело может выдать, в ужасе, что Брайан увидит нечто проскальзывающее в воздухе, что он каким-то образом узнает, что что-то произошло, только по одному мимолетному взгляду. Было ли что-то еще между нами в ту ночь? Я думала, что никогда не узнаю, но теперь я могу получить на это шанс.

Мне нельзя так думать. Я никогда не узнаю, потому что не буду спрашивать. Я с Брайаном, и уже не важно, что однажды ночью я испортила свою безупречную репутацию.

Не так ли?

Голова Лиззи показывается из толпы, и она бежит к нам.

– Эй, ребята! – говорит она с улыбкой, обнимая меня. – Рада снова тебя увидеть!

– И я тебя, – я справляюсь, пытаясь обнять её и вести себя так, словно в моей груди нет тайфуна эмоций. Беккер представляет Джилл Лиззи, пока я оглядываюсь. Я стараюсь, подать моей подруге намекающий взгляд, но она полностью упускает его.

– Бивис где-то здесь, – говорит Лиззи Джилл. – Я полагаю, вы еще не встречались?

Я качаю головой, а Джилл говорит:

– Бивис?

– Наш брат, – объясняет Лиззи. – Извини, я всегда называю его Бивисом. А Брайан – это Батхед, – смеясь, говорит она, когда ласково топорщит волосы своего младшего брата. Брайан закатывает глаза и убирает её руку.

Она оглядывается.

– А вот и он! – Они устанавливают зрительный контакт, и она машет ему.

Мои глаза следуют за её, и когда они встречают Марка Эштона, все исчезает. Музыка замолкает, люди вокруг меня исчезают, вечеринка, словно прекращается. Даже Брайана нет; парня, с которым я здесь, тот, с кем я встречаюсь, тот, кому я сегодня сказала, что влюбляюсь в него.

Всё, что у меня остаётся – это жужжание в моей голове, боль, прорезающая моё сердце, и желание, пульсирующее между ногами. Моя кровь кричит от необходимости. Ток проходит по коже. Болит в груди, голова весит фунты, и я чувствую, что меня сейчас стошнит.

Он идёт через толпу к нам, и когда Джилл видит его, её пальцы крепко хватают мою руку. Музыка возвращается, люди снова рядом со мной, и вечеринка возобновляется, но всё это сталкивается с гудением, болью, желанием.

– Марк, это девушка Брайана! – говорит Лиззи, словно она хранитель всей информации. Его глаза встречаются с моими в первый раз, с тех пор как я вошла в его дверь сегодня вечером, и это выбивает из меня весь воздух. Определенно я опознана. Он помнит меня, и он удивлён, увидев меня в своем доме за руку с его братом.

Я думаю, что вижу что-то ещё, что-то глубокое и горячее, смешанное со вспышкой боли, но это так быстро проходит, что мне кажется, я могла неправильно истолковать это. Он скрывает всё остальное, но клянусь, что уловила большее.

Должно быть, это принятие желаемого за действительное. Я вижу то, что хочу увидеть.

– Риз, – произносит Брайан в порядке знакомства.

Марк протягивает руку, чтобы пожать мою. А я пытаюсь понять: мы притворяемся, что никогда не встречались, или он не помнит ночь со мной.

– Марк, – бормочет он, его взгляд горит на мне, когда он держит мою руку. Я верю в то, что он помнит меня, потому как его глаза смотрели в мои. Его рука тёплая, и она запускает электрический выстрел через мою ладонь, вверх по запястью и в вены, врываясь в каждую клетку существа. Как раз тогда, когда я думала, что оставила его в прошлом, я понимаю, насколько была не права. Эта связь между нами настолько сильна, что она физически болезненна, вспарывает внутренности, до боли в груди. Я задыхаюсь, кажется, воздух стал разряженным на этом высоте, на верхнем этаже этого здания.

– Приятно познакомиться, – говорю, очарованная его глазами. Они возвращают меня в тот момент, когда он вошёл в меня, и мы замерли, пока глаза клеймили друг друга. Он, должно быть, вспомнил это тоже, потому как между нами проходят жгучие волны похоти.

Я хочу верить, что он помнит каждую секунду той ночи, также как и я. Я хочу верить, что для нас может быть нечто большее, – и он тоже это чувствовал, не только я, что это была связь.

Непосредственная, жёсткая вина ударяет мне в живот. Брайан, напоминаю я себе.

Взгляд Марка всё ещё пылает на мне, и я отхожу на место.

Страх обрушивается на меня, когда на краткий момент мы отводим взгляды. Я не хочу, чтобы это закончилось, но это необходимо. Брайан поймет, что между нами что-то есть ... было что-то между нами ... если мы проведем ещё хотя бы секунду, пожимая руки и обмениваясь взглядами в молчаливом разговоре, в котором я не знаю что сказать и не понимаю.

– Я Джилл, – моя лучшая подруга проговаривает, прочитав ситуацию и, к счастью, делает вид, что никто из нас прежде не встречался.

– Я огромная фанатка!

– Приятно познакомиться с тобой, Джилл, – говорит Марк, отрывая взгляд и руку от меня, чтобы поприветствовать её.

– С тобой тоже! Мы видели, как Vail выступал в прошлом месяце в Мандалае. Удивительное шоу!

– Спасибо, – говорит он, его глаза возвращается ко мне. Кажется, он немного ошеломлен. Его брови слегка соприкасаются.

– Я работаю в Солнечном городе-греха, и мне хотелось бы задать несколько вопросов, когда-нибудь в более тихой обстановке, если у тебя будет время, – говорит она.

– Конечно, – бормочет он. Кажется, крошечная встряска головы возвращает его назад. – Вам что-нибудь принести? – спрашивает он нас.

– Мы сами справимся, – говорит Брайан, странно смотря на брата.

Марк кивает и бросает ещё один мучительный взгляд в мою сторону, который разрезает моё сердце. Мне нужно остаться с ним наедине. Мне нужно поговорить с ним. Мне нужно узнать, чувствовал ли он нечто большее в ту ночь, как я.

Брайан, крошечный голос в моей голове снова напоминает мне.

– Приятно познакомиться, – говорит он, а затем исчезает в толпе.

Лиззи пристально смотрит на него, а потом возвращается к нам.

– Извините его, – говорит она. – Он унылый сегодня.

– Это креатив в нём играет, – объясняет Брайан, словно креативность даёт право на перемены настроения.

Лиззи качает головой.

– Ты всегда так говоришь, но ты такой же плохой.

Брайан закатывает глаза.

– Я – нет.

– Да, да. Бивис всего лишь задумался над чем-то.– Она поворачивается ко мне. – Риз, ты придёшь на свадьбу?

– Какую свадьбу? – спрашиваю. Я смотрю на Брайана, а он смотрит на сестру.

– Я выхожу замуж в конце октября в Чикаго. Надеюсь, увижу тебя там. – Она подмигивает мне.

В конце октября, через почти четыре месяца. Брайан и я даже не были вместе четыре месяца. То, что у нас есть, всё ещё новое, и я уверена, что именно там появится яркий свет будущего, но я не могу сосредоточиться ни на чём, кроме того, что Марк Эштон здесь, в этом доме, и он брат Брайана.

– Мы пойдем выпить, – спокойно говорит Брайан. Он ведёт меня на кухню. Холодильник заполнен бутылками всех форм и размеров. Каждый вид спиртного напитка, который я когда-либо могла себе представить в наличии здесь, а также несколько бутылок вина. Он кивает на полку. – Что тебе нравится? В холодильнике также есть пиво.

Сейчас алкоголь кажется плохой идеей. Есть брат, который блуждает здесь в каком-то дурном настроении, и есть ещё один брат, ничего не знающий о той ночи, которую я разделила с Марком. Мой рот обычно не закрывается после нескольких напитков, и я знаю, что подвыпившая Риз – это совсем не умный ход сегодня вечером. Я не знаю, какие решения она примет.

Но логика и здравый смысл уклоняются от меня. Мой взгляд встречает Марка посреди комнаты. На этот раз я знаю, что вижу там нечто более глубокое.

Он помнит меня, и это знание усиливает боль в моём сердце, усиливает боль в моей душе.

– Водка, – наконец говорю.

– С чем? Апельсиновый сок? Содовой?

– Со льдом.

Я отрываю взгляд от Марка, чтобы посмотреть на Брайана. Брайан, с которым я пришла сюда сегодня вечером. Брайан, с которым я встречаюсь. Брайан, в которого я влюблена.

Это реальная проблема, если мне приходится это повторять даже себе.

Он пожимает плечами и наливает водку в мой стакан. Когда он протягивает мне руку, и мы соприкасаемся пальцами, я хочу ощутить то же электричество, что и с Марком. Я хочу чувствовать связь, как будто мы принадлежим друг другу, что мы связаны на клеточном уровне, как будто он в самой крови, которая вводится в моё сердце. Я хочу, чтобы он был там, но это не так.

С Брайаном всё по-другому. Перед этим мы связали жизнь как друзья, прежде чем стали любовниками. За короткий промежуток он стал важным для меня. Он – мой лучший друг и человек, которого я с нетерпением жду в конце каждого дня. Он безопасный и надёжный, хороший человек с чистым сердцем.

Неудивительно, что он чувствует, что его брат является конкурентоспособным. Его брат – Марк, черт возьми, Эштон. Конечно, Брайан чувствует, что должен проявлять себя. Совершенно очевидно, что он испугался, что его брат может очаровать меня.

Вероятно, если мы с Брайаном будем вместе надолго, он должен узнать, что произошло между мной и Марком. Единственная ночь, наполненная страстью, чувствами и эмоциями, которых я никогда не ощущала раньше, и я боюсь, что больше никогда не почувствую это. Одна ночь, с которой ещё не покончено. Одна ночь, которая выжжена в моих воспоминаниях и выгравирована на моём сердце. Одна ночь, которую я пыталась отпустить, но не могу.

Я думаю об ужинах в День благодарения в доме Фокс, Брайан рядом со мной и Марк напротив меня. Страстные взгляды между Марком и мной, в то время как рука Брайана покоится на бедре, и миссис Фокс накладывает картофельное пюре в мою тарелку.

Я вычеркиваю образ из головы и решаю выяснить у Брайана.

– Значит, ты посчитал не важным сказать о том, что твой брат является одним из самых известных рок-звезд в мире? – Спрашиваю Брайана. Я говорю беззаботным тоном, но он звучит обвиняюще, нежели я предполагала.

Брайан смеётся.

– Я склонен не разглашать эту информацию.

– Почему?

«Потому что в десяти случаях из десяти, я проигрываю брату».

Моё сердце сжимается от слов Брайана, от горькой обиды в его голосе. Это всё так запутанно.

– Мне нравится знакомиться с женщиной, прежде чем представлять её брату, – продолжает он.

– Но его фамилия Эштон.

– Это второе имя, девичья фамилия моей мамы.

– Какое твоё второе имя? – спрашиваю я. Это не имеет значения. И ничего не меняет. Это бесполезный разговор, потому что я чертовски потеряна. Я не понимаю, что делаю.

Похоже, что татуировка F, заключенная в круг, означает Фокс. Его фамилия.

– Иосиф.

– Каково быть братом рок-звезды?

– Есть некие привилегии, но также свои недостатки.