Текст книги "На милость победителя"

Автор книги: Лиза Пламли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Лиза Пламли
На милость победителя

Глава 1

Вечер сулил сказку. Мягкий свет, чарующая музыка и охлажденное вино. Даже погода в Аризоне стояла как по заказу: ранняя летняя гроза громыхала по крыше. В такой вечер, уютно устроившись вдвоем, забываешь обо всем на свете.

Так бы и было, исполнись задуманное Холли Олдридж. Однако все с самого начала пошло кувырком: ее приятель Брэд явился в уютный одноэтажный домик, ругаясь и оставляя на кафельной плитке в коридоре лужицы дождевой воды. Скинув мокрый пиджак и потянув за галстук, он во тьме направился к ней.

– Нет электричества?

– Есть.

– Тогда к чему свечи, Холли? Тут такая темень, хоть глаз выколи, – пожаловался он, раздраженно сорвав галстук.

«Видно, выдался тяжелый день, – подумала Холли. – Надо с ним поласковее». Она взбила диванную подушку.

– Для настроения. Через минуту ты привыкнешь. Иди сюда и садись рядом со мной.

Он подошел и первым делом забросил ее ноги на кофейный столик. Так больше места, да и поза соблазнительнее. Придвинувшись ближе, девушка положила голову на его мокрое плечо.

– Трудный день?

Откинув голову назад и вздохнув, Брэд уставился в потолок.

– Да, можно сказать и так.

– Прости, – тихо промолвила она, чуть приподняв голову и посмотрев на него.

Даже промокший и нахохлившийся, он был красив, словно юный республиканец с глянцевого плаката. Ни один темный волос не выбивался из прически. Ей придется признать: Брэд обращается с гелем для укладки гораздо искуснее, чем она.

Холли не хотелось спрашивать, как прошел у него день, и выслушивать в ответ часовую лекцию о том, что невозможно лечить кучу пациентов, у которых, по выражению Брэда, нет ни капли здравого смысла. По его словам, дела и впрямь обстояли скверно. Вместо этого она прижалась к нему и принялась расстегивать верхнюю пуговицу рубашки.

– Холли.

Вторая пуговица, третья. Он постоянно твердит ей, как ему надоело делать первый шаг. Сегодня все будет иначе. Ее пальцы скользнули ниже и занялись четвертой пуговицей.

– Холли. – На сей раз Брэд так схватил ее за запястья, что, будь у нее свободны руки, она бы надавала ему тумаков. – Позволь мне хоть немного прийти в себя, ладно? День выдался не из легких.

– Как хочешь.

Отпустив ее, он застегнул рубашку. Радостное настроение куда-то исчезло.

– Выпить не желаешь? – спросила Холли, наполнив бокалы розовым вином.

Осушив бокал, он с таким раздражением опустил его на кофейный столик, что зазвенело стекло. Брэд даже не поставил его на поднос, хотя постоянно на этом настаивал. Холли нахмурилась. Или он очень, очень хотел пить, или он в худшем настроении, чем ей кажется. Она плеснула в его бокал еще вина в надежде, что оправдается ее первое предположение. Когда Брэд наконец посмотрел на нее, его взгляд говорил: «Я чертовски серьезен». Холли поняла, что ее чаяниям не суждено сбыться.

– Мне жаль, Холли, – проговорил он, глядя куда угодно, только не на нее. – В самом деле жаль. Но я больше не могу. Ты и я… не получается. По-моему, у нас все наперекосяк.

По спине Холли пробежал холодок. Нет, разумеется, в их отношениях царит лад. Она учла все до последней мелочи: на плите кипит его любимый суп, стереомагнитофон запрограммирован на его любимый диск. Она даже надушилась духами, которые, по уверению продавщицы из «Эсте Лаудер», «неотразимы, милочка». Она бы не зашла так далеко, будь в их отношениях трещина.

– Что ты хочешь сказать? – прерывистым, чужим голосом спросила она. Для твердости духа Холли допила вино и посмотрела на него поверх бокала. В любое мгновение он может выдать какое-нибудь затасканное выражение вроде «мне нужно немного свободы, вот и все», и она, понимающе кивнув, скажет, что со своей стороны тоже об этом подумывала, ну не смешно ли?.. Ха-ха-ха. А затем хватит его по голове бутылкой и пинком выгонит под дождь.

– Мне… – он беспомощно развел руками, стараясь не задеть ее, – мне надо на время уйти, подумать. Мне нужно немного свободы, вот и все.

О Боже!

– Брэд, я… – У нее подрагивала нижняя губа и дергался подбородок. Сил плакать не было. Налив себе вина, Холли проглотила его залпом. – Я… ну не смешно ли?.. только что думала о том же, – хрипло сказала она. Ее словам не хватало убедительности, однако ничего лучшего она придумать не смогла.

Брэд вскочил с дивана.

– Я знал, что ты меня поймешь, – промолвил он и, проходя мимо, взъерошил ей волосы. Вот и нет больше тщательно уложенной пикантной прически.

– Мм… что за очаровательный аромат? – осведомился он бодрым и уверенным тоном.

«Фу ты! – было написано у него на лице. – Слава Богу, с этим покончено!» Брэд не любил сцен.

– Не возражаешь, если я сначала поем? Умираю с голоду.

– Суп на плите, – оцепенело отвечала девушка. – Наливай сам.

– Наливай сам! Ты так ему и сказала: «Валяй, Брэд, наливай сам»? Ну, Холли, ты даешь!

Девушка с несчастным видом рухнула на кухонный диванчик и прислонилась щекой к мягкой желтой обивке.

– Довольно качать головой, Кларисса. Не такую уж я глупость сморозила. Подумаешь, вырвалось, и все тут. Ничего не поделаешь.

– Угу.

– Мне полагалось, видно, сказать: «Разумеется, любимый, давай останемся друзьями», ну и прочий вздор. Да ты знаешь. К тому же я не говорила «валяй», – негодующе добавила Холли. – Боже, и ты считаешься моей подругой! Что мне теперь-то делать?

Кларисса сочувственно посмотрела на нее:

– Прости, до меня не дошло, что плохой мальчик Брэд так много для тебя значит.

– Ха-ха. – Холли вздохнула и потянулась за кофе со взбитыми сливками, приготовленным на оставленной ей Брэдом кофеварке. Ей понадобится галлон кофе, чтобы оправиться после такой встряски. А то и два. Может быть, сразу приняться грызть кофейные зерна? Выпитое вечером вино не пошло впрок, особенно когда она смешала его с забытым Брэдом пивом и ко всему прочему с водкой. Где был ее разум?

– Я просто идиотка. В упор не видела, к чему идет дело. Как я могла быть настолько слепа?

– Ты не слепа, просто он глуп, – преданно возразила Кларисса. – Что за вонючку он здесь изображал? Детка, – она рассыпала свои длинные белокурые волосы по плечам и встала в излюбленную позу Брэда – руки на бедрах, а грудь выпячена вперед, – мне нужна свобода! Случайно, в это время не погасло светило?

Холли грустно улыбнулась. Кларисса права: для прекращения отношений Брэд выбрал совершенно неосновательный повод. Однако дело в том, что ему и не требовалось веских причин. Он пожелал покончить со всем разом и навсегда – и покончил. Она осталась одна-одинешенька.

Боже, как жалобны ее слова! Бедняжка. Вечер слез. «Встряхнись, – велела себе Холли. – У тебя хорошая работа, прекрасные друзья, да и на жизнь грех жаловаться. Где же твое самоуважение?»

– Кстати, у меня есть план, – сообщила она.

Подруга ухмыльнулась:

– Так я и полагала.

– Что смешного? Если ты еще не заметила, то я ставлю тебя в известность: сейчас я переживаю самый трагический момент в своей жизни, прямо на твоих глазах. – Она открыла свой ежедневник, стараясь не обращать внимания на скептическое выражение лица Клариссы. – Ладно. Мы с Брэдом прожили вместе больше года, и до вчерашнего вечера у нас не было разногласий.

– Неужто? Просто поразительно.

– Ты становишься циничной.

Взяв кофейные чашки, Кларисса отнесла их к раковине.

– Нет, в самом деле? – Она открыла кран и небрежно сполоснула посуду. – Неужели вы и впрямь не поссорились? Даже по пустякам?

– Нет.

– Гм… – Кларисса взяла из вазочки кисть черного винограда и, присев на другой стул, принялась длинными ухоженными пальцами бросать ягоды в рот. Одну, вторую. – Если честно, ягодка Холли, то ваши отношения не были нормальными.

– Верно, – согласилась Холли, делая пометки в ежедневнике. – Возможно, мы не спорили потому, что прекрасно дополняли друг друга. Как смешно, – разглядывая руку, произнесла она. – Мы с Брэдом одного возраста. Ходили в одинаковые школы. Выросли тут. У нас должны быть одни и те же цели…

– Карьера, карьера и… карьера? – предположила ее подруга.

– Нет, я о личной жизни. Вроде бы мы оба не прочь обзавестись семьей.

Во всяком случае, Брэд никогда не разубеждал ее, когда она говорила, что со временем у них появятся дети. Девушка задумчиво склонила голову набок. Нет, у них общего больше.

– Мы одного роста, – торжествующе объявила она.

Повертев на пальце гроздь винограда с остатками ягод, Кларисса произнесла:

– Да ну? Я всегда считала, что Брэд выше тебя.

– Я сутулилась, – созналась Холли. Обе девушки улыбнулись. – Однако в остальном царила гармония, и я не позволю нашим отношениям так просто кануть в небытие. Мне ведь уже почти тридцать…

– И скоро на погост, – усмехнулась подруга.

– И мне пора остепениться.

Кларисса неодобрительно покачала головой:

– Из всех известных мне людей ты – самый уравновешенный человек. У тебя уже имеются планы, что делать после выхода на пенсию. Твои полотенца вечно висят в ванной комнате, так что тебе не приходится кричать, чтоб их принесли. Даже у моей мамы они разных тонов.

Полотенца Холли были одного цвета. Впрочем, как и мочалки, которые все до единой были бордовыми – любимого ею и Брэдом цвета.

– У жизни есть не только лицевая сторона, но и изнанка, – пожала плечами Холли, не обращая внимания на вздернутые брови Клариссы. – Кроме того, мы с Брэдом прекрасно ладили. Пожалуй, нашу совместную жизнь мы воспринимали как должное. Быть может, наши чувства стали не столь пылкими, но, по-моему, нам стоит за них бороться, – настаивала она.

Кларисса сидела с задумчивым видом. «Ну что ж, пусть ее, – возмущенно подумала Холли. – В конце концов, не у Клариссы все пошло кувырком». Ее подруга вот уже три года как замужем и счастлива. Она может позволить себе вешать свысока прописные истины.

Посмотрев на аккуратные записи в ежедневнике, Холли задумчиво сказала:

– Всему виной, на мой взгляд, страх связать себя обязательством. Полагаю, перед Брэдом замаячил призрак женитьбы, и он испугался.

– Возможно, и так. Чего не бывает.

Ее жизнь будто остановилась, и Холли не могла просто сидеть на месте и ничего не предпринимать.

– Я имею в виду, Брэд не сказал, что между нами все кончено, вовсе нет…

Кларисса пристально посмотрела на нее: «О Боже, только не говори, будто я права в своих подозрениях, и ты что-то…»

Закивав, Холли с улыбкой и вновь вспыхнувшей надеждой посмотрела на сделанные ею записи. Ее план. При одном взгляде на него у нее на душе стало легче.

– Ты угадала. Я намерена вернуть Брэда. Все уже продумано. Для этого мне понадобится твоя помощь.

Кларисса схватилась за голову.

– Да помогут нам небеса! – вскричала она. – Так я и думала.

Сэму Маккензи всегда нравился последний в учебном году день, проведенный в колледже. В пору студенчества в этот день он вытаскивал все свои учебники из ящика, запихивал их в рюкзак и, приехав домой, не прикасался к ним до сентября. И теперь, когда он стал преподавателем английской словесности, мало что изменилось.

Конечно, теперь ему приходилось опустошать свой письменный стол и заталкивать собственные пожитки не в рюкзак, а в старую коробку. С трудом засунув последнюю папку под увесистый фолиант антологии американской литературы, Сэм ничуть не сомневался: до осени он к нему не притронется. Никаких книг, костюмов и галстуков. Он также намеревался упрятать куда подальше свою бритву и в летние каникулы отдохнуть по-настоящему. Как хорошо-то!

Его даже не обескураживало то обстоятельство, что все лето придется проработать в строительной компании отца. В конце концов, надо же чем-то платить за еду. Ради отдыха в кругу семьи стоило выслушать неизбежную отцовскую проповедь о занятии для настоящего мужчины. Такова была своеобразная епитимья за отказ Сэма посвятить себя семейному предприятию.

– Порядок. Вот я и управился, – произнес он, приподнимая коробку.

Малькольм Джеффриз, отвечающий за кампус [1]1
  Студенческое общежитие.


[Закрыть]и деливший с Сэмом в этом семестре один кабинет, едва слышно хмыкнул, однако поднять голову не соизволил. Он с самых первых дней не одобрял методов преподавания своего коллеги, которые называл необычными, и до сей поры не изменил этого мнения. Не раз их разногласия становились причиной стычек.

Однако сегодня даже консервативные взгляды Малькольма не возмущали Сэма.

– Эй, хорошо отдохни летом, – с усмешкой пожелал он Джеффризу. – До осени.

Ответное ворчание могло означать все, что угодно. Увидев в нем благодушное пожелание, Сэм повернулся к двери, и тут в кабинет влетела одна из его студенток – Джиллиан Холл.

Любовно прозванная студентами Джилли-ягодка, девушка свыклась со своим прозвищем. Даже сейчас, когда она стояла неподвижно, все в ней, казалось, находилось в постоянном движении: белокурые локоны, завязанная узлом летняя рубашка и упругая грудь под тенниской. Ну и зрелище!

– Профессор Маккензи, как я рада, что вы здесь, – слегка задыхаясь, пробормотала она. – Мне необходимо поговорить с вами о моей курсовой.

Девушка смотрела так серьезно, так пристально, что казалось, ее огромные синие глаза вот-вот сойдутся у переносицы. Отбросив греховные помыслы, Сэм постарался принять серьезный вид.

– Разумеется, Джилли. Что у вас?

– Тут, должно быть, какая-то ошибка. Не могла я получить за курсовую столь низкий балл, – запричитала девушка, держа перед ним стопку отпечатанных листов. – Если за этот семестр я не получу оценку выше, тогда прощай, стипендия!

Сэм взял стопку, которой она перед ним размахивала, и сразу узнал курсовую. Ему пришлось выпить четыре таблетки аспирина и несколько чашек кофе, прежде чем он дочитал это сочинение до конца.

– Что сталось с вашей курсовой об испытании косметических препаратов на подопытных животных… с той, что вы описали мне в общих чертах? – мягко осведомился мистер Маккензи. – У вас были прекрасные мысли. Эта же курсовая хуже той, которую мы обсуждали на семинаре.

Джилли нагнула голову и выпятила нижнюю губу. Так ведет себя четырехлетний малыш, а не двадцатичетырехлетняя мать-одиночка с двумя карапузами.

– Я полагала, что вторая курсовая лучше, – сказала она ему, смущенно потирая розовые ноготки. – Тема-то посерьезнее. Мне казалось, она произведет на вас впечатление.

– Наибольшее впечатление на меня производит изложение ваших собственных мыслей. Лучшие курсовые – те, где темой взята волнующая вас проблема, Джилли. Быть может, я не прав, но я не убежден, что глобальное потепление так уж берет вас за душу.

Сэм многозначительно посмотрел на ее работу. Дотронувшись до плеча Джилли, он добавил:

– Окружающая среда, разумеется, заслуживает внимания, но, по-моему, вам не хватило времени досконально изучить данный предмет и…

– Вы ничем не лучше мистера Джеффриза! – бросила Джилли, метнув злобный взгляд на коллегу Сэма. – Он полагает, будто мне нечего делать в колледже. Все мои исследования указывают, по его мнению, на то, что мне предназначено стать косметологом и что эту специальность я и должна выбрать. – Она вновь обратила свой взор на Маккензи. Ее покрасневшие глаза были полны слез. – Ничем не лучше, понятно? Вам не нужны такие, как я.

Сэм отрицательно покачал головой. Проклятие, уж он-то ничем не отличался от Джилли. Малый, что в колледже валял дурака, а после годами с трудом наверстывал упущенное. Ему перевалило за двадцать три, когда наконец он был взят на преподавательскую работу. Да и то каждый день ждал, что его с позором выгонят из колледжа. Он припомнил, каким трудом досталось ему место преподавателя, на память пришли первые курсовые и экзамены.

Кроме того, для него хуже смерти попасть в один ряд с такими глупцами, как Малькольм Джеффриз.

– Вот что я скажу, – задумчиво произнес Сэм, кивнув на коробку с книгами и папками. – Экзаменационный лист еще у меня. Я обязан сдать его к пяти часам, однако, мне кажется, я понял вас и потому ставлю вам «удовлетворительно».

– Правда? – шмыгнув носом, осведомилась Джилли.

Маккензи утвердительно кивнул.

– О, профессор… вы не понимаете, что сделали для меня! – Обхватив себя руками, она запрыгала в некоем подобии джиги.

– Погодите, – подняв руку, остановил он студентку. – Есть одна загвоздка. Вы должны вновь написать курсовую. Вы можете переписать ту, о глобальном потеплении… и на сей раз придется постараться… Однако стыдно выбрасывать на свалку проделанные вами изыскания относительно испытаний на животных в косметической промышленности.

Джилли перестала трястись и, скосив глаза в сторону, задумчиво прикусила нижнюю губу.

– О, полагаю, вы правы. Заметано.

– Я знаю, что прав. – Полистав бумаги, он вырвал страничку и написал на ней свой адрес. – У вас есть мой телефон, позвоните, если курсовая застопорится. Или, – он вручил Джилли листок, – забросьте курсовую ко мне до пятницы. Потом я уеду из города.

Она вцепилась в клочок бумаги, словно в спасательный круг.

– Благодарю вас, огромное спасибо. Вы получите работу до пятницы. Обещаю.

Пришедшая в восторг девушка ослепительно улыбнулась и, повернувшись, направилась к двери.

Сэм, снова подняв коробку, смотрел ей вслед. На полпути Джилли остановилась и, помахав рукой, крикнула:

– Вы не пожалеете о том, что поверили мне, профессор! Спасибо!

Сэму хотелось, чтобы она оказалась права. Однако смутное предчувствие не давало ему покоя. В глубине души его грызли сомнения, и он твердил себе: «Здорово же тебе придется пожалеть о принятом решении». Потом Сэм понял: в нем говорит вовсе не интуиция. Причина его беспокойства – Малькольм; тот со злорадным выражением на лице смотрел на него сквозь открытую дверь кабинета.

– Ну и взгреют же тебя, Маккензи, – с презрительной усмешкой произнес его коллега. – Я всегда знал, что ты никудышный преподаватель, а теперь получил тому подтверждение. Подожди. Твое соглашение с Джилли обернется для тебя кошмаром.

Посмотрев на него, Маккензи приложил палец к губам.

– Придержи свой язык, Малькольм, – бросил он и вышел из кабинета. За лето он прекрасно отдохнет.

Два дня спустя после несостоявшегося волшебного ужина Холли по-прежнему была уверена: они с Брэдом созданы друг для друга. Ее убежденность не разрушило и то обстоятельство, что, придя как-то к себе, она столкнулась с выходящим из дому Брэдом, который нее кофеварку и обе стереоколонки.

– Эй, они же мои! – Поспешно, насколько ей позволяли высокие каблуки, портфель и спортивная сумка, она направилась к дорожке перед входом и встретила его у входной двери.

– Что? – Склонив голову набок, он уставился на нее сквозь очки с присущим ему глуповатым видом.

«А глаза-то сегодня зеленее», – приметила Холли. Она укрепилась в собственной решимости. Как он ни обворожителен, она не даст ему разрушить их стереосистему, пусть даже и ненадолго.

– А, это ты, Холли, – с удивленным видом произнес Брэд. – Я… э… не думал, что ты придешь домой в такой час.

Она побарабанила по ближайшей стсреоколонкс. Ее наманикюренные ногти – один из вкладов Клариссы в план – засверкали на солнце. Брэд не любил неухоженных женщин.

– Они же мои, или ты забыл?

– Проигрыватель твой, Холли. Колонки же принадлежат мне, – напомнил он, идя по дорожке к своей машине.

Бросив портфель и спортивную сумку на коврик при входе, она побежала за ним.

– Ты выбросила свои крошечные колонки в тот же день, когда мы съехались, помнишь? – добавил он.

– А, да. – На мгновение в ней вспыхнула злоба. Прислонившись к дверце его красного «БМВ», девушка смотрела, как он укладывает все в багажник. Захлопнув его и увидев, что Холли облокотилась на машину, он оттащил ее от авто. Даже злой, он был привлекателен.

– Боже, Холли… я только что ее отполировал.

«С проклятым автомобилем он обходится ласковее, чем со мной», – подумала Холли.

– Что ты делаешь здесь в такое время? – недоброжелательно осведомился он и взглянул на часы. – Ведь сейчас только… О, ты, по-моему, пришла как обычно. Я и не думал, что уже так поздно.

– Что ты имеешь в виду?

– А то, что ты предсказуема. Ты уходишь с работы в пять пятнадцать. После – в понедельник, среду или пятницу – ты занимаешься целый час в спортивном зале, а затем идешь домой. По тебе можно сверять часы. Ты как заведенный механизм.

– Вовсе нет! – возразила Холли, однако разуверить его не могла: он был весьма близок к истине.

Он кивнул на высовывающийся из спортивной сумки бумажный сверток:

– Твой завтрак, верно?

Холли утвердительно кивнула.

– Могу поспорить, что там бутерброд с мясом индейки… – начал он.

– Глупо.

– …намазанный горчицей и прикрытый с одной стороны листиком салата, – перечислял Брэд, – томатный сок, рогалик и зеленое яблоко.

– Красное, – поспешно возразила Холли.

– Я уезжаю. – Отворив дверцу машины, он сел за руль и завел мотор.

Холли постучала по стеклу. Брэд нажал кнопку подъемника, и оно опустилось.

– Давай не будем все осложнять, и без того несладко, – промолвил он. – Ты ведь понимаешь, я не хотел обидеть тебя. Просто сейчас мне трудно с тобой объясниться. Я уже сказал: мне нужна свобода.

Ей показалось, что в его глазах промелькнуло сожаление.

– Конечно. – Когда она приведет в действие свой план, Брэд и не сообразит, что с ним. – Я просто хотела сказать, что мне нужны ключи от моего дома.

Сначала он ухмыльнулся, а затем рассмеялся. У Холли было такое чувство, будто она его выгоняет.

– Зачем? – спросил Брэд, крутя кольцо с ключами и снимая ключи от ее дома. Он бросил их, еще теплые от прикосновения его пальцев, ей в ладонь. – Уже нашла квартиранта?

«Угадай-ка», – подумала Холли.

– Само собой. Он въезжает в конце недели. До скорого.

«Дух соревновательности пробудит его», – сказала она про себя. Разве мужчина не желает того, что не может получить? Как ей хотелось подольше полюбоваться на изумленное лицо Брэда! Однако нельзя: ей еще надо найти квартиранта.

– Я ведь уже сказал тебе: мне не нужна девушка.

Влившись в утренний поток машин, едущих в город, Сэм Маккензи оторвал взгляд от дороги, чтобы посмотреть на кузину. Однако она его не слушала. Да, она кивала, но он-то знает ее давно, и ему известно: кивок в ее случае не означает согласия.

Сэм вздохнул.

– Я приехал в город только на лето, потом вернусь обратно. Уверен, твоя подруга потрясающая, но мне никто не нужен. Я люблю одиночество.

Кларисса фыркнула:

– Ага, вот почему ты собираешься жить со своими родителями, из любви к одиночеству? Знаешь, я по-сестрински обожаю тебя, Сэм, но тут не к чему кривить душой. Твои слова – просто жалкая отговорка.

– Не таись, – усмехнулся он, – выкладывай, что у тебя на уме.

Кларисса ударила его в плечо. Впрочем, метила она в руку, но старенький пикап тряхнуло, и удар пришелся выше.

– Ох! Дэвиду известно, что он женился на профессиональном боксере?

– Мой муж не дает мне поводов его отколошматить, – лукаво ответила Кларисса, – в отличие от моего не слишком сообразительного двоюродного братца. К тому же я до тебя еле дотронулась.

Она зашевелилась, помяв за спиной белый кулек с пончиками. Сэм достал его и положил в более безопасное место – на приборный щиток.

Сэм вновь перевел взгляд на дорогу, машинально скользя глазами по проносящимся мимо улицам и зданиям. Ничего не изменилось в Сагуаро-Виста с тех пор, как он мальчишкой гонял по Мэйн-стрит на велосипеде. Теперь он, правда, едет по ней на пикапе. Чуть состарились жилые дома, а на городской окраине вместо сорной травы проложены длинные аллеи. Ну и пускай, все равно возвращение домой ни с чем не сравнить. Действует умиротворяюще.

Эх, вот если б не его говорливая кузина…

– Ты только тогда и бываешь одинок, когда находишься в кругу подружек, – разглагольствовала та. Она произнесла последние слова с такой уверенностью, что он не утерпел.

– Я никогда не жил с подругой, – возразил Сэм, однако Кларисса бросила на него убийственный взгляд, и слова застыли на его губах.

– Я же не прошу тебя жениться на Холли, Бог ты мой! У нее есть приятель, за которого она собирается замуж, хотя я не вижу в том парне ничего особенного.

Кларисса с прежним беззаботным видом выглянула из окошка. Сэма ни на мгновение не обмануло ее лицедейство. Эта история с Холли значит для нее немало, иначе она не пилила бы его последние два дня.

– Ее друг не против, что у нее будет квартирант?

Либо парень чересчур уверен в себе и в ней… либо просто глуп.

– Ну, по правде говоря, они расстались. – Кларисса, видно, почувствовала, что он начинает поддаваться, и придвинулась ближе к своей жертве. – Ну же, сделай мне одолжение. Тебе не повредит, если ради разнообразия ты подумаешь не только о собственной персоне.

Сэм резко остановил пикап на тенистой стоянке и сердито посмотрел на нее:

– Какого черта?

Нисколько не испугавшись, Кларисса отстегнула ремень и нажала на дверную ручку. Дверца со скрипом открылась, разогнав поднявшуюся пыль.

– Послушай, я всего лишь хочу, чтобы те, кого я люблю, были счастливы, – тихо сказала она. – Если после встречи с Холли ты по-прежнему будешь против, то я и словом больше не обмолвлюсь, лады?

Маккензи подозрительно уставился на кузину. Возможно, она его измотала, или ему захотелось доказать, что он вовсе не такой уж эгоист, а может, он умирал с голоду и просто желал прекратить этот разговор, впрочем, что бы ни послужило причиной, Сэм согласно кивнул:

– По рукам. Я повидаюсь с твоей чертовой подругой.

– Прекрасно!

Выпрыгнув из кабины, Кларисса обошла машину и приблизилась к Сэму. По всей видимости, ее ничуть не обескуражили его ворчание и умышленная нерасторопность. Подхватив его под руку, она поволокла Сэма за собой к двойным стеклянным дверям ресторанчика.

– А вот и машина Холли, – сообщила Кларисса, махнув рукой в сторону небольшого белого автомобиля с открывающимся верхом, который стоял в нескольких футах от них.

Сэм остановился.

– Тебе не приходило в голову, что я мог и не согласиться?

– Не-а, – промолвила Кларисса. Отступив назад, она позволила ему распахнуть перед ней дверь и самодовольно улыбнулась. – Обычно я добиваюсь того, чего хочу.

Усмехнувшись, Сэм пропустил ее вперед.

– Должно быть, это семейная черта, – проговорил он. – Я тоже.