Текст книги "Второй шанс для шефа (СИ)"
Автор книги: Лиза Лэйн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)
Мысли путаются в голове, пока мы постепенно снижаемся. Эйфория медленно спадает, и я все-таки начинаю жалеть, что согласилась на это безумие. Я не могу разобраться в собственных эмоциях и это меня ужасно злит. Спустя пять минут полета, наши ноги, наконец, касаются земли. Марк отцепляет парашют, но не торопится расстегивать ремни, которые соединяют нас.
– Ты не хочешь меня отстегнуть?
– Нет, – он смеется, но я все еще прижата к его телу.
– Почему? – я поворачиваю к нему голову, но заглянуть ему в глаза из такого положения невозможно.
– Сначала ты скажешь какой я мастер сюрпризов и как тебе понравилось наше свидание.
– Ты же говорил, что это не свидание.
– Только для того, чтобы в тот момент ты расстроилась, что это не оно.
Теперь смеюсь я. Его самоуверенности можно позавидовать.
– А если я этого не скажу?
Он наклоняется, и тепло его дыхание опаляет мою кожу, когда он шепчет мне в ухо:
– Тогда ты так и останешься пристегнутая ко мне. Навсегда.
Его шепот вызывает мурашки, и я вздрагиваю от интимности этого момента.
– Это шантаж, – мой голос хриплый.
– Нет, – его горячие пальцы заправляют выбившуюся прядь мне за ухо. – Это мотивация.
– Ладно, будь по-твоему, – я тоже перехожу на шепот. – Мне понравилось. – Я ненадолго замолкаю. – Спасибо, за то, что исполнил мою мечту.
– Ты признаешь, что это было свиданием?
Я закатываю глаза, но Марк этого не видит, потому что все еще прижимается к моей спине.
– Такова цена моей свободы?
Тихий смех раздается над ухом.
– Именно так.
Я шумно выдыхаю воздух, но стараюсь не заводиться. Потому что этого он и добивается.
– Ты невыносим, ты знаешь это? Хотя можешь не отвечать, – я раздраженно машу руками. – Марк Михельсон, мне понравилось свидание. А теперь немедленно отпусти меня.
– Мне слишком мучительно это делать, но так и быть, – в его словах все еще слышится смех.
Длинными пальцами Марк ловко расстегивает пряжки ремней и отступает на шаг от меня. Этого хватает, для того чтобы я быстро развернулась и ладонью шлепнула его по груди.
– Ты чертов шантажист. И маньяк. И это все попахивает преследо…
Договорить я не успеваю, потому что он кладет ладонь мне на затылок, резко притягивает к себе, и его губы жадно накрывают мои.
Пульс подскакивает, остатки адреналина еще плещутся в крови, и все мысли испаряются из головы. Остаемся только мы с Марком. Мне кажется, что воздух между нами начинает потрескивать. Не в силах больше сопротивляться своим ощущениями и притяжению между нами, я обхватываю его ладонями за шею и поддаюсь к мужчине всем телом. Марк тут же прижимает меня к себе. Мне кажется, между нами слишком много всего. Сомнений, страхов… Одежды. Я растворяюсь в этом поцелуе, забыв обо всем не свете. Когда холодная ладонь Марка касается голой кожи на моей пояснице, я вздрагиваю. Свитер становится слишком жарким и колючим. Мне нестерпимо хочется стянуть его с себя, чтобы моей кожи касались исключительно руки Марка. Такие нежные и острожные. Его рука гладить мою спину, когда он кладет вторую на щеку и едва оторвавшись от моих губ на выдохе произносит:
– Почти две недели я думал только о том как сильно снова хочу поцеловать тебя. Но каждая чертова секунда ожидания стоила этого.
Его рот снова завладевает моим, и я запускаю ладонь в его волосы. Его мягкие губы пленяют меня. Он нежно проводит языком по моей нижней губе и тихий вздох вырывается из моего рта. Марк ловит зубами мою губу, а я ахаю от водоворота эмоций, которые обрушиваются на меня. Я чувствую как мелко дрожат мои ноги и боюсь, что если Марк отпустит меня, то просто упаду на землю. Но он крепко прижимает меня к себе, и сладостное томление внизу живота набирает силу. Марк отстраняется от меня, чтобы заглянуть в глаза. Большой палец его руки очерчивает мои губы, взгляд порочный и полон желания. Я сжимаю его плечи, и он воспринимает это как ответ на свой невысказанный вопрос. Одним быстрым движением он стягивает с меня свитер и указательным пальцем проводит по краю кружева на моем белье. Я дрожу, но это не от холода. Его прикосновения лишают меня рассудка и воли. Я таю в его руках, поэтому не сопротивляюсь, когда он аккуратно опускает меня на смятый купол парашюта. Его рука накрывает мою грудь, и я выгибаюсь навстречу этому прикосновению. В этот момент я не думаю о том, что мы лежим на парашюте посреди поля, и скоро приедет машина, чтобы забрать нас. Я думаю только о том, что хочу снять с Марка его толстовку. Михельсон словно читает мои мысли и ловко стягивает ее через голову, оставшись в одной футболке. Я качаю головой и тяну ее вверх. Марк улыбается так широко, что на щеках появляются ямочки и, не мешкая, снимает футболку. Я закусываю губу и тянусь ладонью к его груди. Он красивый. По его накаченному телу заметно, что Марк довольно часто посещает тренажерный зал и явно не ради беговой дрожки. Его кожа теплая и мягкая. Его запах, смесь цитруса и сандала, доносится до меня, и я снова вспоминаю наш первый поцелуй. Тогда все казалось неправильным, но сейчас, почему-то мне больше так не кажется. Я тянусь к нему и целую его мягкие губы. Марк прижимает меня к земле и мир вокруг исчезает окончательно. Остается только ощущение кожи к коже, руки, блуждающие по моему телу и вкус его губ. Марк целует меня в щеку и спускается ниже. Еще один поцелуй в подбородок, еще один в шею. Я практически впиваюсь пальцами ему в плечи, пока его губы оставляют на моей шее горячие следы. Когда его язык касается моей груди, очерчивая кружево, я снова выгибаюсь ему навстречу, и стон срывается с моих губ. Марк спускает бретельки бюстгальтера, высвобождая грудь, и его губы тут же накрывают набухший сосок. Вторая грудь попадает в плен его ладони, и я теряю над собой контроль. Мои руки тянутся к ремню на его джинсах и спустя несколько секунд, я справляюсь с пряжкой. Марк издает глухой стон, когда я касаюсь полоски кожи над резинкой его боксеров. Внезапно он замирает и прислушивается.
– В чем дело? – я поднимаюсь на локтях.
– Кажется, за нами уже едут, – Марк не улыбается, но я вижу каким озорством сверкают его глаза.
– Черт! – я вскакиваю и озираюсь в поисках своего свитера. – Чего ты встал как столб? Где мой свитер? Проклятие…
Волна стыда накрывает меня, сметая последние остатки желания. Марк неторопливо встает и застегивает ремень на джинсах. Я вижу как к нам приближается джип и чуть не плачу от злости. Свитера нигде нет, либо я просто не замечаю его, из-за паники, поднимающейся во мне. Я чувствую тепло ладони на своем плече и вздрагиваю от неожиданности.
– Надень, – в руках Марк держит свою толстовку. Сам мужчина уже успел надеть футболку и выглядит чересчур спокойным для этой ситуации.
Я не раздумывая ни секунды, хватаю толстовку и быстро натягиваю. Она огромная, и я почти тону в ней. Край толстовки полностью закрывает ягодицы, а рукава такой длины, что я чувствую себя грустным Пьеро. Но это лучше, чем оказаться перед незнакомыми людьми в одном белье. Я надеваю капюшон, пытаясь спрятать под ним свое пылающее лицо. Джип останавливается перед нами, и из него выходит молодой парнишка, чтобы сложить парашют.
– Марк Давидович, садитесь. Пока Макс будет складывать парашют, вы совсем замерзнете, – водитель джипа многозначительно смотрит на меня, и я рада, что мое лицо не видно под капюшоном, который сам размером как парашют.
Марк кивает и помогает мне залезть в джип. Через мгновение он садится рядом и его бедро прижимается к моему. Я ощущаю жар его тела и краснею еще сильнее. Кажется, вместо мозга у меня в голове вата. Нельзя каждый раз терять контроль рядом с Марком. Желание схлынуло и уступило место чувству вины. Мне стыдно за то, что я поддалась эмоциям. Стоит Марку прикоснуться ко мне и мозг словно растекается. А теперь чувство стыда практически душит меня.
Я поворачиваюсь к нему и замечаю у него на коленях свой свитер. Но… Какого черта он опять задумал? Я стискиваю руки в кулаки и отодвигаюсь от Михельсона. Все его поступки, слова, все это ради достижения одной цели – затащить меня в постель. Он с самого начала все затеял ради этого. А я уж было поверила, что он изменился, надо же оказаться такой дурой. У него на уме только одно, а я как влюбленная идиотка каждый раз наступаю на одни и те же грабли. Вот только я больше не идиотка. И уж тем более не влюбленная. В голове раздается: «А я говорила» голосом Верки, и, с тихим стоном, я откидываюсь на сиденье автомобиля и закрываю глаза.
Глава 20. Агата (14 лет назад)
Питерское лето похоже на Skittles Sour. Такое яркое, красивое, с сахарной посыпкой, но кислое до зубной боли. Вот так вчера солнце припекало во всю, заставляя снимать с себя все больше одежды, а сегодня я стою в коридоре и пытаюсь решить стоит мне надевать куртку или нет. Несмотря на переменчивую погоду за окном, я счастлива. Две недели мы с Марком вместе и, если честно, мне до сих пор не верится, что этот умный, красивый, заботливый парень – мой.
Я решаю, все-таки, надеть ветровку, потому что снять ее легче, чем дрожать от холода на пронизывающем ветру. Пока я собираю волосы в хвост в дверь звонят. Кинув быстрый взгляд в зеркало, я открываю замок и широко улыбаюсь стоящему на пороге Марку.
– Привет, – он выглядит потрясающе, и мое сердце, как и всегда в его присутствии, начинает биться быстрее.
– Привет, – Марк протягивает руку и заправляет мне за ухо прядь волос. – Ты готова?
Я киваю и торопливо выхожу из квартиры. Мне хочется улизнуть до того, как мама выйдет в коридор и примется пытать Марка вопросами. Я не готова делиться им с кем бы то ни было.
Почти бегом мы спускаемся по ступенькам с четвертого этажа и на улице беремся за руки. Дождь уже не расстраивает меня, потому что Марк рядом со мной. И это все что мне сейчас нужно.
– Как твоя работа?
Еще одна причина, почему я так бесповоротно влюблена в этого парня – его искренний интерес ко мне.
– Если честно, то это совсем не то, чего я ожидала, – я морщу нос и поворачиваюсь в парню. – Игорь почти не подпускает меня к плите. Я мою, чищу, убираю и все в таком духе, но еще ни разу мне не дали даже нарезать овощи в салат.
Марк смеется. Его смех завораживает меня, он низкий и глубокий.
– А ты хотела, чтобы через две недели тебе уже дали готовить?
– Могли бы хотя бы не прятать от меня ножи, – я бормочу себе под нос, но Марк слышит меня и снова смеется.
– Не переживай. Я уверен, скоро тебе доверят не только нож, но и даже пару овощей, – он притягивает меня к себе и целует в висок. – А пока тебе надо набраться терпения, внимательно наблюдать и все запоминать. Когда-нибудь ты прославишься, Агата Самсонова.
Я разворачивась к парню, встаю на цыпочки и целую его. Иногда мне кажется, что он верит в меня больше, чем я сама.
Дождь стихает, и мы отправляемся гулять по Невскому. Проспект полон туристов, и мы делаем вид, что одни из них. Фотографируемся на каждом углу, покупаем магнитики с видами города, на пятнадцать минут зависаем у входа в Зингер и отправляемся к Чижику, чтобы бросить монетку. Когда кажется, что ноги уже почти стерлись, мы покупаем билеты на катер и отправляемся на экскурсию по каналам.
Ветер на воде нещадно треплет мои волосы, и я начинаю дрожать от холода. Марк прижимает меня к себе, и мы закутываемся в плед так, что снаружи остаются одни носы. У Летнего сада решаем выйти. Мы бродим по зеленому лабиринту, а я представляю как мы будем проводить так каждые выходные, обязательно поедем в Петергоф и никогда-никогда не расстанемся.
Я предаюсь мечтам и не замечаю торчащий из земли корень, о который запинаюсь и лечу на землю. Марк устремляется ко мне и протягивает руку, помогая встать. Я с тихим вздохом поднимаюсь, но понимаю, что не могу наступить на левую ногу. Кое-как закатав штанину, я смотрю не раздутую голень и усаживаюсь обратно на землю.
– Кажется, прогулка окончена.
Марк садится рядом со мной и целует меня в висок.
– Видимо, да.
– Поехали, – Марк понимается и помогает мне встать. – Я отвезу тебя в травмпункт.
Я морщусь от боли и опираюсь на парня.
– Может все-таки домой?
– Нет, я забирал тебя из дома здоровую, поэтому сначала мы сделаем снимок, а потом я уже отвезу тебя домой.
Я больше не спорю, и Марк отвозит меня в ближайший травмпункт. Пока мне делают снимок и перевязывают ногу, парень ждёт меня в коридоре. Мне приятна его забота и мысль мысль греет душу.
Когда спустя час мы сидим в его машине у парадной моего дома, я внезапно решаюсь.
– Не хочу, чтобы ты уходил. Останься сегодня у меня.
Марк выглядит немного удивленным, но я чувствую как его пальцы чуть крепче обхватывают мое запястье. Мне страшно, неловко, но слова уже сказаны.
– А родители?
– Отец в командировке, а мама сегодня в ночную, так что до утра никого не будет.
Я смотрю как парень неуверенно закусывает губу, и кладу ладонь ему на щеку.
– Пожалуйста, останься.
– Ты уверена?
Я киваю, потому что если и дальше мне придется его уговаривать, то я точно заплачу. Не хочу, чтобы он слышал слезы в моем голосе. Марк колеблется, но все-таки кивает, и мы вместе поднимаемся наверх.
Десять минут в неловкой тишине мы пьем чай. Я тереблю салфетку в руках, отрывая от нее мелкие кусочки. Марк с вежливым интересом оглядывает кухню и делает очередной глоток из кружки.
– Может посмотрим телевизор?
– Можно.
Я киваю, убираю чашки и веду парня в свою комнату. К счастью, там царит идеальный порядок, и мне не приходится судорожно собирать вещи по комнате. Я включаю телевизор и киваю ему на диван. Мы усаживаемся, но сидим так далеко друг от друга, что между нами может еще поместится человек. Какая-то глупая американская комедия совершенно не воспринимается моим мозгом. Я способна думать только о Марке и том, что собираюсь сделать. Спустя полчаса напряженной тишины, Марк не выдерживает и придвигается ко мне. Он поднимает руку, приглашая меня в свои объятия. Я смотрю на его лицо, которое освещает экран телевизора, и постепенно расслабляюсь. Я знаю, что Марк не сделает мне больно. Поэтому подбираю под себя ноги и облокачиваюсь спиной на парня. Он кладет мне руку на плечо, а его пальцы лениво перебирают пряди моих волос. Когда он наклоняется ко мне и аккуратно целует, я совершенно не испытываю страх.
Его прикосновения нежные и слегка нерешительные. Свет от экрана моргает, создавая причудливые тени на его лице. Марк тянется за пультом и выключает телевизор. Нас накрывает плотная темнота. Мы не произносим ни слова, а только неуверенно изучаем друг друга. Марк стягивает через голову джемпер и снова целует меня. Я чувствую жар от его тела, мои щеки пылают, но чем смелее становятся его поцелуи, тем меньше сомнений остается в моей голове.
– Ты точно этого хочешь?
Я киваю, совсем забыв, что он не видит меня в темноте.
– Да.
Когда я едва слышно произношу это слово, Марк становится решительней. Он тянет за край моей кофты, и я поднимаю руки, позволяя ему меня раздеть. Несмотря на темноту, мне хочется прикрыться руками, но Марк не дает мне опомниться и снова целует. Аккуратно опрокинув меня на диван, он недолго возится с застежкой на моем бюстгальтере. Я почти не дышу от смущения. Руки Марка изучают мое тело, и я вздрагиваю, когда он добирается до молнии на джинсах.
– Я… Ээээ…У тебя есть… – запинаясь через слово, я не могу сформулировать вопрос, но Марк меня, к счастью, понимает.
– Не волнуйся. Презерватив у меня есть.
Я в очередной радуюсь, что темнота скрывает мои пылающие щеки и пытаюсь унять нервную дрожь. Спустя пару минут мы оказываемся без одежды. Я неумело провожу рукой по груди Марка, переживая, что делаю что-то не так, но парень ведет себя спокойно и расслабленно. Марк снова целует меня, я чувствую его член у себя между ног и вздрагиваю.
– Просто расслабься.
Его ровный голос успокаивает, и я стараюсь сделать так как он говорит. Я чувствую толчок и мои мышцы непроизвольно сжимаются. Марк гладит меня по щеке и нежно целует в нос.
– Расслабься.
Я поддаюсь бедрами ему навстречу и ощущаю как медленно, сантиметр за сантиметров его член проникает в меня. Марк опирается на руки, и я замечаю как напряжены его мышцы. Мне хочется, чтобы ему было хорошо, поэтому я тянусь к нему и целую. Марк отвечает на поцелуй и одним резким толчком входит в меня. Режущая боль на мгновение оглушает меня. Дыхание перехватывает, а из уголков глаз к вискам непроизвольно скатываются слезы. Марк замирает и не двигается, пока я пытаюсь восстановить дыхание.
– Ты в порядке? – голос парня хриплый от напряжения.
Я прислушиваюсь к своим ощущениям и аккуратно двигаю бедрами. Боль почти отступила. Я чувствую незначительный дискомфорт, но и он постепенно исчезает. Марк делает вдох и начинает медленно двигаться. Мои прикосновения становятся смелее, я глажу его по плечам и двигаюсь, пытаясь подстроиться под его ритм. Наконец, удовольствие вытесняет последнии отголоски боли и секс приобретает совершенно другие ощущения.
Когда спустя пятнадцать минут я засыпаю в руках Марка, на моем лице блуждает довольная улыбка, и я чувствую себя абсолютно счастливой.
– Нет, я не знаю куда он делся. Мне он точно так же не отвечает на звонки.
Спустя пять дней я стою посреди Веркиной кухни и пытаю Кирилла. После того как мы с Марком переспали, я проснулась, когда его уже не было, и с тех пор он не поднимает трубку и не отвечает на сообщения. С моей голове носится рой мыслей и я не знаю чего боюсь больше. Того, что с ним что-то случилось или того, что он меня бросил.
– Агат, ну может он уехал куда-то и там связи нет, а предупредить не успел. Или телефон посеял, – Вера сочувственно гладит меня по голове в попытке утешить.
Я отмахиваюсь от ее руки и устало опускаюсь на табуретку.
– Кирилл, ну может ты у родителей его спросишь?
– Нет, ну ты серьезно? Как ты себе это представляешь? Здравствуйте, Давид Иосифович, я тут вашем усыну дозвониться три дня не могу, подскажите, он там вообще жив? Так что ли? – Кирилл начинает злиться, но это меня не останавливает.
– Ну дай мне их номер, я сама.
– Агата, все, – кулак Кири опускается на стол. – Прекрати истерить. Марк объявится и все сам тебе объяснит..
Я вскакиваю с табуретки и она с грохотом падает на пол.
– Тоже мне друзья называются.
Не в силах больше сдерживаться, я закрываюсь в ванной комнате, размазывая злые слезы по лицу. Вера пытается зайти, но я с силой дергаю ручку и задвигаю щеколду.
– Пусти меня.
– Нет, – всхлипнув, я сажусь на кафель и опираюсь спиной о ванную.
– Я хочу в туалет.
– Терпи!
– Ну, Агат, пусти.
Я не отвечаю подруге и продолжаю тихонько плакать, закрывшись в ее же ванной. Еще какое-то время Вера сопит около двери, но затем уходит. Мне не хочется верить, что Марк просто сбежал после секса, это так на него не похоже. Но эта мысль назойливой мухой поселилась в моей голове и от нее делается нестерпимо больно. Я доверилась ему, пустила в свою постель и в свое сердце. Но надо ли ему это было? Устав плакать, я умываю лицо и уже почти собираюсь выйти из ванной комнаты, как до меня доносятся приглушенные звуки ссоры Верки и Кирилла.
– И когда ты собирался мне сказать?
– Да тише ты, не ори. Я говорю тебе сейчас, – голос Кири едва различим и я прислоняю ухо к двери, в надежде услышать больше.
– Ну что значит не ори? Она в моей ванной рыдает, между прочим.
– Потому что я хочу, чтобы он сам ей об этом сказал. Пусть наберется смелости и признается ей.
– Она рыдает третий день и долго ты готов это слушать?
– Я не знаю, но это неправильно.
– Неправильно морочить Агате голову, вот что неправильно. А Марк твой…
Я вылетаю из ванной со скоростью света и останавливаюсь на пороге.
– Что Марк?
Глава 21. Марк
Мы едем по проселочной дороге к аэродрому, и, внутри себя, я ликую. Все прошло просто на высшем уровне. И это даже хорошо, что нас прервали. В деле по завоеванию Агаты нельзя спешить. Почему-то эта девушка относится ко мне крайне настороженно. Может боится статуса, или денег, или того факта, что я ее шеф. Но любой неверный шаг может ее спугнуть.
Рука сжимает мягкий свитер Агата. Я подобрал его, когда садился в машину. Каким-то чудесным образом он достаточно далеко от нас отлетел – скорее всего ветер постарался. И это чудо, что джип парней с аэродрома не наехал на него. Коленом я прислоняюсь к бедру Агаты и тут же чувствую, как она отодвигает его. В чем опять дело? На заднем сидении мы одни, а ребята внимательно следят за дорогой, коротко переговариваясь между собой. Я пытаюсь взять Агату за руку, но она как-то быстро и неловко вырывает ее. Что с этой девушкой не так? Ее настроение меняется просто ежесекундно. Только что мы полуголые чуть не предались греху, а уже через минуту она делает вид, что мы чужие люди. Былое ликование сходит на нет.
В полнейшем молчании и моем недоумении, мы приезжаем на аэродром. Где, также не проронив ни слова, идем к машине Агаты, предварительно сдав реквизит. У туалета девушка задерживается.
– Верни мне мой свитер! – твердо заявляет она.
– Зачем? – задаю я самый глупый вопрос на свете.
– Хочу вернуть тебе твой.
– О, я бы предпочел посмотреть, как ты будешь его переодевать, – игриво двигаю бровями я.
– Я так и знала, Михельсон! – гневно рычит девушка. В ее глазах сверкают искры, руки сжаты в кулаки. Спорю на что угодно, она и ударить может.
– Да в чем дело?! – удивленно восклицаю я. – Только что все было хорошо.
Честно, я не понимаю, что происходит. Девушка напротив меня отличается от той, что страстно целовала меня лежа на парашюте. Как будто другой человек.
– Вот именно! Все было хорошо, но ты мужлан и бабник, знай это! Верни свитер, – Агата упирает левую руку в бок и вытягивает правую в просительном жесте.
– Это голословные обвинения. Можно побольше фактов?
– Я не собираюсь тебя перевоспитывать. Верни свитер! – ее ноздри раздуваются все сильнее, но я не намерен сдаваться, мне просто необходимо разобраться.
– Не верну, пока ты мне не объяснишь в чем дело. Что пошло не так?
– Отлично! Тогда вышлю твой по почте.
Девушка разворачивается на пятках и направляется в сторону уборной. Я понимаю, что мой шантаж не сработал. Причин не отдавать свитер нет. Черт! Это был изначально провальный план.
– Постой! Держи.
– Так-то лучше.
Агата вырывает из моих рук свитер и практически забегает в туалет, при этом прилично хлопнув дверью. Я прикидываю сколько она там будет возиться и, все-таки, решаю как-то сгладить ситуацию, которая так и остается для меня загадкой. Ни один мужчина в мире никогда не поймет женщину до конца.
Я оглядываюсь в поисках хоть какого-то намека на широкий жест с моей стороны. Ничего. Ни цветов, ни еды, ни подарков. Глупо было ожидать все это на аэродроме, но хотя бы автомат с шоколадками меня сейчас бы очень спас. Вдруг она просто хочет есть? Шеф-повар все-таки, привыкла кусочничать. А вот как проголодается превращается в монстра.
Эти мысли заставляют меня пройти дальше по коридору и заводят за угол, где… О, чудо! Расположился большой автомат с кофе и, судя по запаху, он даже приличного качества. Я подхожу к нему и изучаю ассортимент. Не знаю какой она предпочитает, поэтому выбираю беспроигрышный вариант – капучино. Расплачиваюсь смартфоном, тыкаю на заветную кнопку и наблюдаю за тем как начинается набираться бодрящий напиток, периодически выглядывая из-за угла, чтобы не пропустить Агату. Когда первая порция наливается до краев, я достаю стаканчик и накрываю его крышкой. Сахара беру четыре штуки на всякий случай, если пьет без сахара, то и не положит, а четырех на такой стакан хватит любому сладкоежке. Кофе пахнет так соблазнительно, что я стою еще несколько секунд возле автомата в раздумьях. Эх, ладно. Предварительно выглянув из-за угла, я убеждаюсь, что она еще не вышла и снова оплачиваю капучино.
И вот в моих руках уже два горячих стаканчика с кофе и ни одной девушки вокруг, с кем можно было его выпить. Надеюсь, хотя бы этот план сработает. На все ушло максимум пять минут, поэтому я спокойно возвращаюсь на свою выжидательную позицию у туалетной двери.
Жду девушку у туалетной двери! С кофе! Что может быть романтичней?
Она выходит вся из себя такая злая, а здесь я – вот тебе кофе, вот тебе сахар. Да уж, выглядит нелепо.
Краем глаза через окно я замечаю знакомый силуэт на улице. Не может быть! Девушка, уже одетая в пальто, быстрым шагом идет к своей машине. Как она прошла мимо меня?
Я, сломя голову, бросаюсь на улицу вместе с двумя стаканчиками кофе, благо на них есть крышка – риск расплескать напиток и обжечься минимальный. На ходу сбиваю какую-то вешалку, запинаюсь о лавочку и чудом не падаю, но лечу к своей цели.
– Агата! – кричу я, выскочив на улицу.
Девушка останавливается и оборачивается.
– Твой свитер у гардеробщицы, – снисходительно заявляет она.
– Хорошо. Я взял нам кофе, давай просто сядем и поговорим. Я ничего не понимаю.
– Спасибо! Все что нужно я уже услышала. Нам не о чем с тобой разговаривать.
Агата разворачивается и твердой походкой идет к своей машине.
– Возьми хотя бы кофе! – кричу ей вслед.
– Если я возьму кофе, он окажется у тебя на голове! – не оборачиваясь, говорит Агата.
Девушка быстро садится в автомобиль и уезжает с пробуксовкой.
А я стою, как дурак, один с двумя стаканами кофе и смотрю ее вслед. Мне кажется или ее совсем не волнует, как я буду добираться?
На следующий день я появляюсь в «Есенине» слегка с похмелья. Я без проблем добрался до города, где у меня было запланировано несколько встреч, которые я успешно провел, и поехал в Ричмонд. Все это время мысли были заняты Агатой и ее поведением. Но алкоголь, громкая музыка и красивые девушки сделали свое дело. В итоге домой из Ричмонда я вернулся изрядно пьяный и с грудастой блондинкой в обнимку. Имя ее я не помню, но у нас ничего серьезного и не было – она была пьяна настолько сильно, что еле стояла на ногах. Да, мне честно говоря, не очень-то и хотелось. А вот сейчас единственным желанием был аспирин и звуконепроницаемая комната.
Но «Есенин» встречает меня суетой и неразберихой. Оба администратора бегают по служебным помещениям, переставляя с места на место какие-то коробки, мешки и прочее.
– Что происходит? – недоумевающе спрашиваю я у Лизы.
– Пожарная инспекция, Марк Давидович. Илья Владимирович должен был сказать вам, – запыхавшись, сообщает девушка, поправляя выбившуюся из-за уха прядь. Возможно, что-то и было, но я не открывал телефон все утро.
– Так, ясно, – говорю я, растягивая слова. – И когда она будет?
Лиза смотрит на меня в недоумении, как будто я спросил ужасную глупость.
– Инспектор уже здесь, – отвечает она. – Илья Владимирович ходит с ним.
Глаза лезут на лоб. Такого просто не может произойти. Я моментально просыпаюсь и трезвею, но голова по-прежнему раскалывается.
– Так, бросайте здесь все, – я нахмуриваюсь, лихорадочно соображая, что теперь делать. – Уборкой делу не поможешь. Лиза, принеси аспирин, будь добра.
Девушка кивает и уходит. Я иду в свой кабинет, где скидываю пальто и прикидываю похмелиться мне или нет. Соблазн очень велик. Но когда рука сама тянется к бару, в дверь стучит Лиза и протягивает мне воду с разведенным шипучим лекарством. Я осушаю бокал одним глотком. Надеюсь, подействует быстро.
– Веди меня к ним, – командую я.
В большом банкетном зале, мы застаем Илью и пожарного инспектора, которые с жаром о чем-то спорят. Управляющий с красным лицом уже срывается на крик, но инспектор невозмутим. Довольно преклонных лет мужчина, ростом метр с кепкой, с черными волосами без седины и густыми усами, спокойно отвечает Илье, что тот неправ.
– Здравствуйте, – громко говорю я, проходя на середину зала и протягивая руку инспектору. – Я Марк Давидович Михельсон, владелец этого заведения. А вы?
– Меня зовут Петр Семенович. В вашем заведении просто бардак, – представляется инспектор, пожимая протянутую руку. – А этот молодой человек пытается меня убедить, что я неправильно проверяю. Не умею, так сказать, выполнять свою работу.
– Я этого не говорил, – вскидывает брови Илья. – Я лишь сказал, что мы не используем этот огнетушитель и показал вам новый. Не просроченный!
– Действительно? Тогда почему он стоял в специальном для него ящике?
– У нас их несколько штук! Видимо, кто-то перепутал.
– Так, подождите, – вмешиваюсь я. – Если речь всего лишь об одном огнетушителе, не думаю, что это так страшно.
– Вы плохо меня слушали, – ноздри Петра Семеновича гневно раздуваются. – Если бы у вас была проблема только в огнетушителе, разве я стал бы говорить, что у вас бардак?
Он многозначительно смотрит на меня. Я хмурюсь и жду ответа.
– Пожарная сигнализация не работает… – начинает перечислять инспектор.
– Только один датчик, – вторит ему Илья, но тот не обращает внимания.
– В двух местах нет планов эвакуации…
– Таблички старые, их как раз сегодня пошли менять.
– Половина сотрудников не прошли инструктаж…
– Журнал новый, еще не все расписались.
– Но самое главное – эвакуационный выход на кухне заставлен! На кухне! В самом пожароопасном месте.
– Здесь, да, – сникает Илья. – Здесь косяк.
– А я о чем! – буквально кричит Петр Семенович.
– Как так получилось? – спрашиваю я у управляющего.
– Без понятия, – разводит тот руками. – Он всегда был свободен для прохода. А сейчас приходим – там холодильник стоит. Девчонки говорят, что это Агата сказала туда поставить. Якобы, для лучшей навигации на кухне. Мне, конечно, верится с трудом. Но ты же знаешь, как она любит все улучшать и оптимизировать.
Вот тебе и приехали. Агата, эвакуационный выход, инспектор… А, черт. Похоже меня прокляли. Или табун черных кошек перебежала мне дорогу и в моей жизни наступила черная полоса. Хорошо хоть голова начинает проходить.
– Что здесь происходит?
Мы оборачиваемся. В дверном проеме стоит Кристиан, причем явно давно, и заинтересованно наблюдает за нами. Его лицо напряжено, ситуация ему не по нраву. Из всех дней, что он мог выбрать для приезда, он выбрал самый неподходящий.
– Бонжур, мон ами, – пытаюсь изобразить приветливость, но это слабо получается. Похоже он это замечает.
– Привет, Кристиан, – эхом отзывается Илья.
– Ты давно здесь? – осторожно осведомляюсь я.
– Достаточно, чтобы понять, что подобные вопросы необходимо решать тет-а-тет, – невозмутимо отвечает Кристиан. – Марк, пойдем в твой кабинет.
Около получаса мы вдвоем пытаемся побороть принципиальность проверяющего. Петр Семенович явно пытается набить себе цену и, в какой-то момент, даже откровенно торгуется, но мы неумолимо давим на то, что все нарушения легко устранить за несколько часов, а какие-то вообще требуют минутных решений. Камнем преткновения становится перегороженный эвакуационный выход, и только благодаря этому обстоятельству, инспектору удается приписать еще один ноль к сумме наших извинений за нарушения.
