Текст книги "Другая дочь"
Автор книги: Лиза Гарднер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)
Глава 29
Мелани обнаружила, что богатая девушка, вроде нее, может с комфортом пуститься в бега. Первым делом сняла максимально большую сумму наличных со своего счета, потом вытряхнула кредитки и все, кроме одной, выбросила в каком-то переулке.
В таком городе, как Бостон, у ловкого воришки вполне хватит ума подобрать и использовать карточки, тем самым наведя полицию на ложный след упорхнувшей пташки. Пусть копы порадуются.
Затем купила бейсболку, попутно вспомнив Дэвида, его артрит, его постер с Босоногим Джо, отодвинула зряшные мысли и забрала волосы под головной убор. Солнцезащитные очки, бесформенная футболка и дешевый холщевый рюкзак превратили Мелани в юную студентку колледжа, застенчиво прячущую глаза.
Доехала до центра Бостона и вошла в железнодорожный вокзал, битком набитый снующими людьми. С Южного вокзала добралась до Нью-Йорка, а там на такси до аэропорта Кеннеди, и тут уткнулась в первое препятствие. Чтобы попасть в самолет, требуется удостоверение личности, а поддельное раздобыть негде. В результате пришлось использовать настоящее имя, с другой стороны, вряд ли кому-то придет в голову проверить нью-йоркские авиакомпании. Из Кеннеди вылетела в Хьюстон.
В аэропорту имени Хобби последовала за знаками к стойке информации.
Служащий был очень любезен. Снабдил картой и пометил путь в Хантсвилл. «Дорога займет часа полтора. Мимо точно не проедете, мэм, – заверил он. – Оставайтесь на автостраде I-45 до Миссури, потом следуйте указателям. Найти ночлег не проблема, мэм. Это же Хьюстон. Все типично техасское – пешеходные дорожки, мотели и семейные ресторанчики через каждые пятьдесят шагов. Там не редкость наблюдать похороны по три-четыре раза в день, мэм. Много жителей, и естественно, многие умирают. Справитесь?»
Мелани перешла к стойке проката автомобилей. Для аренды машины требовались действующие водительские права и кредитка. Время истекает, мрачно размышляла она, подписывая бланки собственным именем.
Выехала на федеральную трассу, ночь окутала темнотой, весь мир казался необъятным и чужим.
Кругом длинные улицы, автосалоны и мотели, насколько мог видеть глаз. Хьюстон выскочил справа – высокие внушительные здания торчали из плоской земли, как лунные кратеры, залитые светом. Движение замерло ради похоронной процессии, потом, двадцатью милями дальше, Мелани опять ненадолго затормозила. Похоже на езду по гигантской беговой дорожке, подумала она, ощущая первые признаки истерики. Отель через пять миль. Найти автосалон. Ах, вот он. Все такое серое, потому что вокруг сплошной бетон. Свернула на I-10, заметила очередной мотель и решила передохнуть.
Мелани заплатила за номер наличными. Еще один дружелюбный служащий стоял за стойкой. Подсказал, где аптека, продуктовый и хозяйственный магазины, и был так любезен, что она нагнулась и спросила, где можно купить пистолет. Парень и глазом не моргнул, но одобрительно кивнул. Барышня, путешествующая в одиночку, нуждается в защите. Особенно поблизости от Хантсвилла. «Знает ли она, что этот город – штаб-квартира техасского Департамента исправительных учреждений, и в тамошней тюрьме находится от семидесяти до двухсот заключенных?» Откуда ей знать? Записала все, что он рассказал, и вместо номера направилась в магазин.
Купила фрукты. Что позволило почувствовать себя почти нормально. Потом ножницы, набор для макияжа и краску для волос. В припадке безумной жажды деятельности в соседней лавочке приобрела со скидкой сумки и множество одежды – дешевой, дрянной.
Притащила все в номер. Час был слишком поздний, чтобы идти за пистолетом. Заблокировала дверь на все три замка и наконец посмотрела на себя в зеркало.
Бледное, очень бледное лицо. Прекрасные белокурые волосы. Глубокие фиолетовые тени обрамляют васильковые глаза.
И вдруг всё в себе возненавидела. Выглядит, как Мелани, но совсем не Мелани. Папина Девочка. Выброшенная, безымянная. Ни личности, ни прошлого, ни происхождения.
«Ты была похожа на Меган, ясно? – кричала мать. – Я смотрела на тебя и видела Меган!»
«Ребенок убийцы, ребенок убийцы, – шипел Ларри Диггер. – Никогда не захлестывала жажда крови при взгляде на маленького ребенка, мисс Холмс?»
Мелани взяла ножницы и приступила к делу. Пряди падали и падали вокруг, а она никак не могла остановиться. Если выстричь достаточно много, возможно, она перестанет быть Мелани Стоукс. Если выстричь достаточно много, возможно, перестанет видеть кровь Уильяма на своих руках и тело Ларри Диггера на темно-синем ковре. Если выстричь достаточно много, возможно, Папина Девочка покажет наконец свое истинное лицо, и она что-то вспомнит.
«Все, чего я хотела от своей семьи – чтобы они любили меня так же сильно, как я их».
С девяти лет, когда просыпалась в белоснежной больничной палате, Мелани не чувствовала себя такой одинокой.
* * *
В шесть утра Мелани встала. На завтрак съела половину дыни и дешевый в нарезку датский сыр, освободив от полиэтиленовой пленки. Запила горьким черным кофе. Потом снова приняла душ и надела обновки. Небрежно нанесла макияж. Все, готова.
В Хантсвилле находился не только техасский Департамент исправительных учреждений, но и музей местной тюрьмы. Заведение открывалось в девять, и Мелани планировала войти туда первой. Если где-то и можно разузнать побольше о Расселе Ли Холмсе, то только здесь.
Остановилась возле стойки для постояльцев, взяла блестящую разноцветную карту и направилась в путь. Хантсвилл выглядел удивительно симпатичным, учитывая, что здесь состоялось больше казней, чем в любом другом городе США. Старые в западном стиле витрины, чистые тротуары, широкие прямые улицы. Массивное каменное здание суда высилось посреди изумрудного моря травы, вокруг полно милых старомодных кафешек.
В городе, таком прямоугольном и своеобразном, понадобилось всего три минуты, чтобы доехать до тюремного музея. Мелани припарковала автомобиль на площади неподалеку от бара с вывеской бегущей лошади. Медленно побрела по наклонному тротуару под ярким ласковым солнцем, обещавшим высокую влажность и послеполуденную грозу. Семейные группы туристов весело щелкали камерами.
Небольшой музей был зажат между ювелирным и ковбойским магазинами. Смотреть не на что. Темные стены, подвесные потолки, выцветший коричневый ковер. Внимание привлекали большой макет местной тюрьмы и многочисленные экспонаты из прочих заведений, подведомственных техасскому Департаменту исправительных учреждений.
Мелани изучила портреты строителей тюрьмы на стенах. Узнала знаменитые тюремные родео. Внимательно рассмотрела «старину Спарки», правда, копию, выполненную специально для экспозиции, но дерево по-настоящему роскошное и блестящее, широкие кожаные ремни и металлические электроды вполне функциональны. Рядом вывешены меню последних трапез смертников. Триста шестьдесят два заказа.
Мелани нашла искомое в небольшой комнате с вывеской «Знаменитые заключенные». Фотографии многих прославившихся преступников, в том числе пресловутых Бонни и Клайда и, разумеется, Рассела Ли Холмса. К сожалению, аккуратная табличка под снимком содержала очень скудные сведения: признан виновным в убийстве шестерых детей. Первый и последний заключенный, которого поджарили на «старине Спарки» после отмены моратория на смертную казнь, соответственно, последний, чьи руки и ноги прошило током.
– Имеется ли у вас больше информации о конкретных заключенных? – спросила Мелани.
– Мы постоянно получаем в дар книги и подборки. Некоторые посвящены отдельным преступникам.
– Можете показать?
– Сложены у стены, дорогуша. Обслужите себя самостоятельно и возьмите все, что покажется интересным. Хроника нашей тюрьмы одна из самых захватывающих в истории Соединенных Штатов, и мы здесь, чтобы ею поделиться.
Мелани принялась копаться в старых выцветших брошюрах.
Час шел за часом. Даму за столом у входа сменил молодой человек, полдня не отрывавший глаз от учебника анатомии. Потом, когда стало очевидно, что посетительница не собирается покидать облюбованное место, смотритель предложил запереть ее в музее, пока сбегает через дорогу купить бутерброд. Мелани краем уха услышала звяканье, когда дверь снова открылась, потом высокий жилистый студент-медик спросил, не хочет ли она пастрому. Мелани вежливо отказалась.
Она читала о гибели людей, о бесконечных убийствах, о сложных расследованиях, завершившихся высшей мерой наказания. Книга была написана журналистом, наблюдавшим за казнями в Хантсвилле, – Ларри Диггером.
Снова звякнул колокольчик – кто-то вошел. Она сразу поняла – кто. И совсем не удивилась. Только он один способен вычислить, куда она рванула. В конце концов, именно ему она все рассказала. Ему единственному доверилась.
Мелани не отрывала глаз от книги. Ждала, когда почувствует теплое сильное тело Дэвида Риггса за спиной.
– Мелани, – тихо позвал он.
Она указала на черно-белую фотографию в середине книги Ларри Диггера.
– Познакомься с моим папочкой.
Глава 30
– Ладно, Мелани, давай, рассказывай, – сурово повелел Дэвид, стоя посреди номера мотеля.
Он всю ночь не спал, путешествовал с шести утра, поэтому был не в настроении для уверток. И он был зол… нет, чувствовал себя виноватым, испуганным и больным от беспокойства за Мелани. А он не привык о ком-то беспокоиться. Поэтому возмущался. Затем посмотрел на ее лицо, на синяки от кулаков Уильяма и рассвирепел еще больше.
Мелани явно не собиралась отвечать. Видимо, она решила испробовать новый образ – черная джинсовая юбка, на которую израсходовали ткани не больше, чем на бандану, белая хлопковая футболка, размера на два меньше нужного, и синюшные тени для век, которые, казалось, нанесены шпателем.
Дэвид с ужасом догадался, что она пыталась доказать, и почувствовал себя еще хуже.
Мелани изогнула бровь на его рычащий тон и пожала плечами.
– Извините, агент, но я сошлюсь на Пятую поправку.
– Мелани…
– Ну, что скажешь? Как тебе мой новый прикид? Очень по-техасски, доложу я тебе. К тому же смотрюсь моложе. Небось, Рассел Ли гордился бы мной.
– Хватит, Мел. Ты слишком далеко зашла.
– Вовсе нет, пока недостаточно далеко.
– Ты не какая-то дешевка! Не какая-то… телка.
– Ха, тогда кто же я Дэвид? Кто?
Она рванулась прочь. Он схватил ее за руку.
– Тебе снова снились кошмары, да? – прямо спросил Риггс.
– Может, да, может, нет. Может, все потому, что я никогда не была в Техасе, но весь этот гребаный штат выглядит чертовски знакомым.
– Мелани, ты разваливаешься на куски.
– Пусть так, тебе-то не все равно? – парировала Мелани, выдернула руку и пронзила его уничтожающим взглядом. – Зачем ты здесь, Дэвид? Жалость проснулась? Ладно, облегчу тебе задачу – уже слишком поздно меня жалеть.
– Черт возьми, тебя обязаны допросить о смерти Уильяма Шеффилда.
– Ты приехал меня арестовать?
– Допросить!
– Да пошел ты!
– Что мне сделать, чтобы все уладить? Хочешь извинений? Прости. Хочешь угрызений совести? Эй, я раскаиваюсь. Но пойми наконец, тебе нужна помощь, и я стараюсь тебе помочь! Твой отец официально, под запись заявил: из-за того, что Уильям тебя бросил, в последнее время ты была заметно не в себе, поэтому в отместку нажала на курок. Ты застрелила Шеффилда, а собственный отец сдал тебя с потрохами. Это серьезно.
Мелани содрогнулась. Воинственное выражение покинуло ее лицо, но Дэвид успел заметить боль в глазах. Она отвернулась и села на край кровати, черная мини-юбка задралась выше некуда.
– Что ж, валяй, допрашивай, – бросила она с нарочитым пофигизмом. – Как говорится, раньше сядешь – раньше выйдешь.
– Чушь. Я не верю Харперу. Ни твоей матери, ни твоему брату. У тебя есть союзники, Мелани. В первую очередь ты сама.
– Так ты нашел Брайана?
– Да. Он сожалеет, что пропустил твой звонок.
– Правда? – задумчиво спросила Мелани, потом спохватилась и сжала пальцы на коленях в кулаки. – А что моя мать? Как она?
– Потрясена, но держится. Твой брат снял с нее подозрения. Теперь мы не считаем, что Патриция или Брайан причастны к убийству Меган.
– Стало быть, остается только старый добрый папочка. Знаешь, мужчины в моей жизни…
– У него нет алиби, – перебил Дэвид. – Возможно, он затеял убийство Меган ради миллиона долларов по страховке. Стоукс определенно нуждался в деньгах.
– Если он это и сделал, то не в одиночку. Харпер никогда и близко не подошел бы к такому монстру, как Рассел Ли Холмс. Наверняка Джейми поучаствовал.
– Создается впечатление, что Харпер и Джейми подельники.
Мелани натянуто улыбнулась. Потом ее плечи поникли, и Дэвид практически услышал ее невысказанные мысли. Двое из тех, кто заботился о ней большую часть жизни, когда-то вступили в сговор с целью похищения и убийства маленькой девочки. Кто составил план? Кто убил? Как долго умоляла о пощаде четырехлетняя малышка? Как долго плакала? Или не успела ничего понять?
– Уильям сказал, что моя семья просто иллюзия, – через минуту прошептала Мелани. – Мой высоконравственный отец оперирует здоровых людей ради наживы, моя мать – алкоголичка, мой брат – гей. А я – наивная дура. Их единственная благодарная аудитория, потому что всегда верила в их кривлянье. Не любимая дочь, а всего лишь наивная дура.
– Уильям просто задница.
Мелани ничуть не утешилась.
– Ты ведь с самого начала знал о незаконных операциях, правда, Дэвид? И в наш дом ты пробрался вовсе не потому, что копал под Уильяма, ты занимался делом моего отца. Преступления белых воротничков. Которые незачем обсуждать с детективом Джаксом или агентом Куинси. А я никогда и не подозревала о совместной деятельности Харпера и Шеффилда. И оказалась полной дурой и в твоих глазах тоже.
– Все совсем не так…
– Конечно так! Ради Бога, перестань считать меня идиоткой. Единственный раз в своей проклятой нескладной жизни хочу услышать всю правду. Почему всем так трудно сказать мне правду?
Дэвид сжал кулаки. Вспыхнул его собственный нрав, и он рявкнул грубее, чем намеревался:
– Отлично. Хочешь правду? Получи. У нас есть основания полагать, что Уильям и Харпер выбирали здоровых пациентов и вводили им бета-блокаторы, тем самым создавая видимость, что больные нуждаются в кардиостимуляторе. В хорошие месяцы в карман твоего отца попадало до сорока тысяч, а Стоукс очень любит деньги. Черт возьми, если он способен убить собственного ребенка за миллион, то что такое обычная ненужная операция ради легких восьми тысяч? Можем ли мы это доказать? Нет. Мы надеялись поймать Уильяма с поличным в больнице и выжать из него показания. Но потом ты в него выстрелила, так что… – не договорив, Риггс пожал плечами.
Мелани вскочила с кровати и направилась к нему, злобно прищурившись.
– Хотите сказать, что я усложнила вам жизнь, агент? Что все испортила и сорвала ваш беспроигрышный план? Добро пожаловать в клуб, Дэвид. Добро пожаловать в чертов клуб!
Ткнула пальцем ему в грудь. Он поморщился. Но потом увидел подступившие слезы. Посмотрел на синяк на щеке, на распухшие губы, на трясущиеся руки, и все в нем рухнуло.
– Прости, – прохрипел Риггс. – Прости, Мел, мне очень жаль.
И схватил ее за руки, несмотря на протесты. Она пнула его ногой.
– Ненавижу тебя, ненавижу, ненавижу!
Дэвид привлек ее ближе.
– Знаю. Ш-ш-ш… знаю… знаю…
Мелани разрыдалась, горе и гнев сотрясали тонкую фигурку. Он прижал ее к груди. Синие тени и черная тушь пачкали белую рубашку. Обнял крепче, но этого недостаточно. Ведь он причинил ей такую сильную боль. Самого Дэвида растил совсем другой отец, которого он больше не винил в своей болезни. Ведя расследование, Риггс осторожничал и избегал рискованных откровений, а ведь Мелани заслуживает большего.
Дэвид мечтал дать ей большее.
Внезапно она вздернула подбородок, обхватила его затылок и потянула голову вниз. В поцелуе не ощущалось безысходности, только ярость и горечь. Мелани отчаянно цеплялась за Риггса, ища выход гневу. Дэвид с жаром откликнулся. Черт, вдруг обнаружил, что пылко отвечает, а потом они, как дикари, принялись срывать друг с друга одежду. Дэвид стащил с нее футболку и толкнул Мелани на кровать. Она вцепилась в его ремень и мигом расстегнула. Он успел опустить молнию на юбке, прежде чем она сдернула с него джинсы вместе с трусами. Потом она выскользнула из юбки и развалилась на кровати в простом хлопковом белье. Отстраненный вид Мелани слегка отрезвил Риггса.
– Полегче, – прошептал он. – Полегче.
Нежно погладил ее плечо, ласково провел по щеке, стараясь чуть утихомирить ее извивающееся тело.
– Прости, – тихо повторил он. – Мне очень жаль.
Погладил изящный изгиб скул, беззащитную ямочку возле шеи. Под пальцем бешено бился пульс. Поцеловал ключицу, впитывая легкий трепет. Прошелся губами по щекам, подбородку, упругим полушариям груди, ощущая стук сердца. Мелани тихонько то ли вздохнула, то ли застонала. Он облизал сосок и глубоко втянул в рот. Она вздрогнула. Затем обвила его талию ногами, и он потерял рассудок.
Исступленно целовал ее грудь, талию, пупок. Скользнул рукой между бедер, погладил нежные складочки, ощутил ее влажность и готовность. Такой страстной, такой отзывчивой женщины у него не было давным-давно. Дэвид разрывался между желанием взять ее немедленно и необходимостью принять меры защиты.
С трудом вырвался и зашарил по полу в поисках своего бумажника. Вечный оптимист, он всегда таскал с собой презервативы.
Потом поднялся, торжественно разорвал пакетик и невольно залюбовался раскинувшейся на темно-синем покрывале девушкой – стройное тело, высокая грудь с розовыми сосками, гладкая сливочная кожа. Макияж размазался по лицу, но не скрыл припухшие губы и пылающие страстью глаза.
– Посмотри на меня, – прохрипел Дэвид. – Это не просто одноразовый секс, Мел. Когда все закончится, я никуда не уйду.
Натянул презерватив, не сводя с нее глаз, и вошел в нее одним жестким толчком. Она вскрикнула.
– Мелани… Сладкая Мелани…
– Нет, – пробормотала она, потемнев глазами, потом ахнула, когда он тяжело задвигался. – Не Мелани. Никто.
– Нет. Ты Мелани. Сладкая, любимая Мелани. Моя Мелани. Мелани…
Он толкнулся сильнее. Она прикусила нижнюю губу. Он почувствовал ее напряжение. Увидел мимолетное изумление и вспыхнувшие щеки, когда она взорвалась в экстазе.
Восхитительная красавица.
– Дэвид…
За окном ревело уличное движение. Он закрыл глаза и взлетел вместе с ней в небеса.
* * *
Через долгое время Дэвид откатился на сторону, но не желая полностью разорвать контакт, крепко прижал Мелани к себе. Та удобно устроилась у него на груди, рассеянно глядя в пространство. Он снова поразился – какая она худенькая, какие у нее маленькие кисти рук, какая узенькая спинка. Вряд ли ей удастся оставить вмятину на его большом смуглом теле. Дэвид представил, как ей пришлось бороться с Уильямом Шеффилдом, и возжелал, чтобы урод воскрес из мертвых только ради того, чтобы лично его грохнуть.
Сейчас Мелани отступала, мысленно отстранялась. Дэвид гадал, не вспомнила ли и она про Шеффилда. Может, про измены Уильяма, может, как посмотрела ему в лицо, прежде чем выстрелить.
А может, она думала о Харпере, о человеке, который ее вырастил и которого она звала папой, но теперь узнала, что он – по крайней мере хладнокровный преступник, если не детоубийца. А может, о Расселе Ли Холмсе – генетическом отце, который забавлялся, мучая маленьких девочек.
– Не собираюсь возвращаться в Бостон, – вдруг выпалила Мелани. – Пока нет. Все ответы здесь. Не уеду, пока все не выясню.
Дэвид ласково погладил ее по руке, потом переплел их пальцы.
– Если согласишься оставаться под моей опекой, – сказал он через минуту, – то это даст нам некоторое время. Поработаем вместе и посмотрим, что накопаем.
– Мы занимались любовью.
– Да.
– Ты агент. Мне казалось, у вас существуют определенные правила…
– Существуют. Я преступил черту.
– Что они с тобой сделают?
– Не знаю. Может, вынесут выговор с занесением. Может, отнимут работу. Все возможно.
Мелани повернулась и взглянула на любовника с такой с яростью, что тот вздрогнул.
– Уже жалеешь, да? Скажи честно, я хочу знать.
– Нет, Мел, – искренне заверил Риггс. – Ради тебя – никогда.
– Чувствую себя рассыпавшейся на куски, Дэвид, – прошептала она. – Никак не могу собрать себя в единое целое. Так испугалась, что не в состоянии найти точку опоры. Злюсь, боюсь и… и все-таки не могу поверить в содеянное Уильямом. Не могу поверить, что Харпер настолько сильно меня ненавидит. Не могу поверить, что так сильно любила всех домашних, при том совершенно их не зная. Чувствую себя полностью, абсолютно опустошенной… и все же переживаю за них.
– Все наладится, Мелани. Обязательно.
– Я даже сама себя не знаю. Почему я делаю то, что делаю, или говорю то, что говорю? Захотелось купить пистолет. Раньше я ненавидела оружие. Что со мной происходит?
– Все наладится, Мел, – снова повторил Риггс. – Я тебе помогу.
– Дэвид, я тебе не верю.
Он смущенно кивнул. Слова ранили, но у нее есть основания в нем сомневаться. Риггс обнял любимую крепче. По крайней мере она не вырвалась.
Через некоторое время Дэвид прошептал в макушку:
– Почему бы тебе не отдохнуть, Мелани? Ты потратила много сил. Теперь моя очередь.
Она кивнула у него на груди, они замолчали и задремали, потом уснули. Дэвид проснулся, когда Мелани выскользнула из его объятий и вылезла из постели.
– Мне нужно принять душ, – сказала она. – У меня назначена встреча.
– С кем?
– С Расселом Ли Холмсом, – неохотно улыбнулась Мелани и направилась в ванную.
