Текст книги "Обрученные ураганом"
Автор книги: Лиз Филдинг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)
– Спасибо, – ответила Майри.
– Не за что. – Убрав бутылку ей в сумку, он произнес: – Вам лучше отдать ее мне.
– Вы уверены? Вы будете плохо с ней смотреться, – предупредила его она, снимая сумку и передавая ему. – Она определенно не сочетается с вашей обувью.
– Вы знаете это наверняка, не так ли?
– Вряд ли на вас серебристые сандалии.
– Пожалуйста, скажите, что это шутка… Нет, ничего не говорите. Мне лучше ничего не знать.
С этими словами он, включив фонарик, начал удаляться от нее.
Мужчина, который всерьез считал, что здравомыслящая женщина может надеть на прогулку по джунглям серебристые сандалии, заслуживал, чтобы его поддразнили. Похвалив себя за то, что ей это удалось, Майри последовала за ним на четвереньках, обдирая о камни мысы своих дорогих мокасин.
Удобная обувь не обязательно должна быть дешевой или немодной.
Впереди нее Джаго выпрямился и, повернувшись, помог ей подняться. В тот момент, когда Майри собиралась сказать, что справится сама, ее колено слегка подогнулось. Из-за страха она совсем забыла, что ударила его при падании.
– С вами все в порядке?
– Да. – За этим последовало молчание. Майри знала, что Джаго пристально ее разглядывает, оценивая ситуацию. – В полном, – заверила его она. – Никаких проблем, правда. Как ваша голова?
– Думаю, что выживу. Давайте двигаться дальше.
Вытянув руку вверх, он осветил фонариком первую расщелину, которая была на фото, затем все вокруг снова погрузилось в темноту.
Майри удивилась, когда он, вместо того чтобы лезть наверх, взял ее руку и вложил в узкую расщелину, чтобы она смогла определить, сколько сил ей понадобится для первого рывка.
– Поняли, за что нужно держаться?
– Да, – заверила его она.
– Хорошо. Тогда мы будем проходить по небольшому участку за один прием. Я буду по ходу описывать свои движения, чтобы вы их повторяли. – После небольшой паузы он продолжил: – Нам придется лезть вслепую, а это непросто. Делайте передышки всякий раз, когда вам это понадобится. Не торопитесь.
– Да, сэр.
Джаго молчал, и она, подумала, что он воспринял ее слова как очередную издевку.
– Я вас поняла, Джаго, – поспешно добавила она.
– Хорошо. Что бы ни произошло, не поддавайтесь панике. Если что-то пойдет не так, скажите. Мне легче сделать шаг назад и протянуть вам руку, чем спускаться до самого низа, слушая ваши крики.
Сглотнув, Майри гордо подняла подбородок.
– Если вам будет от этого легче, я обещаю, что сделаю все возможное, чтобы не кричать.
Глава седьмая
Майри подавила стон, когда ее рука соскользнула и наткнулась на острый камень.
Сначала подъем казался ей довольно простым. Спина ястреба образовывала склон со множеством расщелин и уступов, образовавшихся при падении. Но когда они добрались до самой стены, карабкаться стало намного тяжелее. Ее мышцы горели от постоянного напряжения, руки дрожали. Скоро она поняла, что никакие уступы и расщелины не помогут ей удержаться, когда ее силы иссякнут. Ее сердце учащенно билось, каждый вдох и выдох причиняли ей боль. Только спокойный голос Джаго, дающий указания, помогал ей двигаться дальше.
Очевидно, от него не укрылась ее усталость, потому что он наконец обернулся и спросил:
– С вами все в порядке?
– Лучше не бывает, – саркастически усмехнулась она.
– Впереди большой карниз. Мы сможем там отдохнуть.
– Хорошо. – Вот только ее пальцы одеревенели, и у нее совсем не осталось сил. В изнеможении она прижалась щекой к холодной и влажной каменной стене. Сейчас тот карниз, о котором говорил Джаго, казался ей настоящим раем.
– Еще пара футов, – подбадривал ее Джаго.
Сверху посыпались мелкие камешки, и она подумала, что он продолжил восхождение без нее.
– Джаго… – вырвалось у нее, когда она вдруг обнаружила на себе его руку. Затем он переместился назад и прижал ее к стене.
– Расслабьтесь. – Он был так близко, что его дыхание согревало ей щеку. – Я вас держу.
– Я не могу.
– Доверьтесь мне.
Как часто она слышала эти слова? Как часто они оказывались ложью?
– Со мной все в порядке. Просто остановилась передохнуть, – произнесла она, ненавидя себя за слабость, но все же разжала пальцы. В них тут же стала поступать кровь, и их начало покалывать.
– Куда вы положили свои конфеты?
– В чем дело? Вы уже съели все свои.
Пошевелившись, Джаго еще крепче прижал ее к стене, затем достал из кармана одну конфету и, развернув ее, поднес к губам Майри.
– Возьмите ее! – сказал он, но вместо этого она раскусила конфету на две части. Похоже, эта женщина привыкла, чтобы последнее слово оставалось за ней… – Миранда!
– Меня учили делиться, – пробормотала она, кладя ему в рот вторую половинку. Затем она снова вцепилась пальцами в небольшой уступ в стене.
– Все в порядке. Можете меня отпускать.
– Вы уверены?
– Уйдите!
Гордая. Независимая. Отчаянная. Миранда Гренвилл была самой упрямой из всех женщин, которых он когда-либо знал, но ей удалось завоевать его уважение.
Взобравшись на карниз, Джаго услышал, как ее нога соскользнула с очередного уступа. Похоже, она преувеличила свою силу. Он инстинктивно протянул ей руку, но в следующую секунду она каким-то образом уже оказалась рядом с ним.
– Может, съедим еще одну конфету? – предложил он.
– Теперь я угощаю. – Раскусив свою конфету, Майри поделилась ею с ним.
Некоторое время они сидели рядом, прижимаясь спиной к холодной стене и восстанавливая дыхание. Майри чувствовала, как силы постепенно возвращаются к уставшим мышцам.
Сверху упало несколько камешков, и Майри затаила дыхание, когда Джаго в ожидании новых толчков прижал ее рукой к стене.
Казалось, они просидели так целую вечность, но ничего не произошло. Наконец Джаго убрал руку, и Майри облегченно вздохнула.
– Наверное, то была птица. Это хорошая новость. Раз птица смогла сюда залететь, мы сможем отсюда выбраться.
– Конечно, – согласилась Майри, хотя не была так в этом убеждена. Птица могла застрять здесь так же, как они. Или это могла быть большая мохнатая летучая мышь, питающаяся фруктами…
– Почему вы не общаетесь со своей семьей? – спросила она Джаго, не желая думать о летучих мышах, живущих в расщелинах, за которые она цеплялась руками.
– Нам лучше двигаться дальше, – пробурчал он в ответ, но Майри схватила его за рукав. – Скажите мне! – Затем, поняв, что сама не смогла бы никому рассказать о своем несчастном детстве, она устыдилась своей просьбы. – Простите.
– Все нормально. Когда мы отсюда выберемся, я расскажу вам. За кружкой холодного пива.
– Это приглашение на свидание?
– Похоже на то.
В юности Джаго увлекался альпинизмом, но это восхождение было утомительно физически и морально. Каждый упавший камень мог свидетельствовать о начале новых толчков, с каждым пройденным футом усиливался страх того, что наверху окажется лишь гладко отшлифованный камень. Он был вынужден двигаться медленно, прислушиваясь к шагам Миранды, чтобы в случае опасности вовремя прийти ей на помощь. На нем лежал большой груз ответственности. Он обещал вытащить ее отсюда и молился, чтобы выбранный им путь не привел ее к гибели.
По крайней мере, она слушалась его и не паниковала, когда не могла дотянуться до следующего уступа.
– Как дела? – спросил он.
Если бы это было возможно физически, Майри бы рассмеялась. Он что, шутит?
– Прекрасно, – только и удалось произнести ей.
Это было ложью. Дела у нее шли далеко не прекрасно. Мышцы рук, плеч и спины дрожали от изнеможения. Бедра и лодыжки горели огнем, стоп она вообще не чувствовала. Она двигалась как на автопилоте.
Вдруг ее пальцы, мокрые от пота или крови, соскользнули, и она с такой силой ударилась лбом о гладкий камень, что у нее закружилась голова. Жадно ловя ртом воздух и цепляясь за камни кончиками ногтей, она произнесла сдавленным голосом:
– Если я сорвусь, вы не станете спускаться вниз.
Он остановился.
– Вы не упадете.
– Пообещайте мне, – потребовала она. – Вы должны выбраться. Я хочу, чтобы мои родные знали, что со мной произошло.
– Как я смогу, глядя им в глаза, сказать, что оставил вас лежать на полу храма, даже не зная, живы вы или нет? – Его дыхание участилось. – Прекратите болтать и продолжайте двигаться. Осталось совсем немного. Поднимите левую ногу, и вы обнаружите хороший уступ.
В ответ он услышал лишь грохот посыпавшихся камней.
– Я не могу…
Отчаянно царапая поломанными ногтями гладкие камни, Майри чувствовала, как ее затягивает пустота. Это ощущение было ей знакомо, только теперь все было по-настоящему. На этот раз она по-настоящему падала вниз, и больше никогда не вернется. Осталось только отпустить…
– Перестань ныть и шевелись, женщина!
Грубый тон Джаго вернул ее к реальности и придал ей сил. Как он смел на нее орать?
Иво никогда на нее не кричал. Он был добрым и нежным, когда уводил ее с края пропасти…
– Ты свинья! – бросила Майри, наконец нащупав мыском что-то твердое. Но ее нога дрожала так сильно, что она не могла пошевелиться.
– Поднимись сюда и скажи мне это!
– В чем дело, Джаго? Хочешь еще пинка?
– Жду с нетерпением, дорогая!
– Я уже иду!
– Обещания, обещания… Ты готова еще к одному поцелую?
Почувствовав прилив адреналина, Майри, не дожидаясь его дальнейших указаний, стала искать следующую опору. Она пережила приступ паники, момент отчаяния, когда падение принесло бы ей облегчение.
Она выбралась.
Он помог ей выбраться.
Джаго.
– Остался последний рывок, – сказал он, когда она ощупывала стену в поисках уступа. – Подними вверх руки, я вытащу тебя через край.
Край? Неужели до спасения было так близко?
Неужели она осталась одна на этой ужасной стене?
Почувствовав, что темнота возвращается, Майри сделала отчаянный рывок вверх, ища его руку. На мгновение их пальцы соприкоснулись.
Она была одна. В недосягаемости…
– Слишком далеко…
– Попробуй еще раз. – Джаго придвинулся ближе к краю отверстия, и на нее посыпалась пыль.
С третьей попытки ему наконец удалось схватить ее за запястье.
– Дай мне вторую руку, – скомандовал он.
Отцепиться от стены? Доверить ему свою жизнь?
Пока она медлила, стена неожиданно затряслась, и уступ, на котором она стояла, отвалился. При этом ее рука выскользнула из углубления в стене, и она повисла над пропастью.
Каким-то чудом Джаго удалось ее удержать. Вся нагрузка приходилась на одну руку, и он боялся, что его плечевой сустав лопнет. Пока Миранда отчаянно искала ногами уступ, он, пытаясь ее поднять, соскальзывал миллиметр за миллиметром туда, где их обоих ждала неминуемая гибель.
Вокруг них с грохотом падали камни, наполняя воздух пылью. Слышались чьи-то крики. Когда толчки прекратились, Миранда наконец смогла нащупать мыском выступ в стене и, оттолкнувшись от него, дотянуться до руки Джаго.
Вытащив ее наверх, он, несмотря на адскую боль в плече, откатился вместе с ней от края пропасти.
– Идиот! – Ее голос чуть не оглушил его.
– Несомненно, – ответил он.
Ловя ртом воздух, Миранда закашлялась от пыли, но это не помешало ей его ругать.
– Больше никогда не смей этого делать!
– Обещаю. – Он бы рассмеялся, если бы ему не было так больно.
– Я говорю серьезно. Я не стою того, чтобы ради меня умирать, слышишь?
Он ее слышал. Слышал боль, которой были пропитаны ее слова. И дело тут было вовсе не в шоке.
Миранда действительно говорила серьезно, и он, несмотря на боль в плече, крепко прижал ее к себе и не отпускал до тех пор, пока она не перестала молотить по нему кулаками и повторять: «Я не стою…»
Пока она сама не схватилась за него и не зарылась лицом в его грудь. О том, что она плачет, говорило только легкое подрагивание ее плеч. Как будто она хотела скрыть от него свои слезы.
После того, что ей довелось пережить, Миранда имела полное право на эмоциональную разрядку. До сих пор она не была такой скрытной, когда дело касалось выражения чувств. Он бы с радостью принял от нее обещанный пинок и новую порцию оскорблений. Все что угодно, что помешало бы ему спросить, почему она недостойна того, чтобы ради нее умирали.
Он не хотел это знать. Не хотел лезть ей в душу.
Но даже сопротивляясь этому, он где-то глубоко внутри чувствовал надежду. Ее жизнь принадлежала ему, а его – ей.
С того момента, как он, очнувшись в темноте, обнаружил рядом с собой эту женщину, между ними установилась связь. Что бы ни случилось в будущем, эти несколько часов связали их навсегда.
А ведь до возвращения домой было еще не скоро.
– Не надо. Перестань, – произнес он, подняв край своей рубашки, чтобы вытереть ей слезы, точно так же, как она когда-то вытирала пыль с его лица. Казалось, с тех пор прошла целая вечность.
Затем его губы нежно коснулись ее щеки, и ее сердце едва не выпрыгнуло из груди. Он поцеловал ее как ребенка, и это едва не свело на нет все его старания успокоить ее. Майри пришлось призвать на помощь все остатки самообладания, чтобы отстраниться от Джаго, отказаться от тепла, которое он ей предлагал.
– Достаточно, – сказала она, вытирая лицо рукавом, словно пытаясь забыть мягкость его рубашки, нежность его губ.
Уничтожить все следы своей слабости.
Она не плакала много лет. Была так уверена, что в ней не осталось слез. Но этот незнакомец рисковал своей жизнью, чтобы спасти ее…
– Тебе следовало позволить мне упасть, – произнесла она. – Я говорила, чтобы ты меня…
– В следующий раз, – перебил ее Джаго.
Она говорила всерьез, черт бы его побрал! Закрыв глаза, чтобы сдержать слезы, она глубоко вдохнула, прежде чем продолжить:
– Обещаешь?
– Обещаю. Даю честное слово, что в следующий раз ты будешь карабкаться по стене Храма Огня одна.
– Что? Нет!
– Ты разве не это имела в виду?
– Ты же прекрасно знаешь, что нет. Мы еще не выбрались отсюда, и какой смысл нам обоим умирать?
– Никто не умрет, – неистово произнес Джаго. – Не сегодня. Не здесь. Не в моем храме.
– Мне бы твою уверенность.
– У тебя есть нечто гораздо лучше, Миранда Гренвилл. У тебя есть я.
В ответ на это Майри рассмеялась.
– А куда тебе, бедняге, деваться? Ты застрял здесь со мной. С женщиной, не подчиняющейся приказам и не доверяющей людям. – Она внезапно посерьезнела. – Я могла погубить нас обоих.
– Не кори себя. Все наши реакции запрограммированы.
– Значит, ты запрограммирован на то, чтобы быть героем. – Майри положила ладонь ему на грудь. – Спасибо, что вытащил меня. – Затем, словно смущенная своей благодарностью, она произнесла: – Итак, что дальше, бесстрашный герой? Мы пока что не выбрались наружу.
Поймав ее руку, он лег на пол и увлек ее за собой.
– Мы попробуем немного поспать. Нам нужен отдых.
– Поспать?
– Что такое, принцесса? Не хватает перины и атласных простыней?
– Атласных простыней? Прошу тебя… – Она содрогнулась.
– Ты замерзла?
– Нет, хотя здесь холоднее, чем внизу. Здесь больше воздуха. Думаешь, мы найдем выход?
– Часть крыши обвалилась. Посмотри наверх, и ты увидишь звезды.
– О… – Неожиданно она добавила: – Давай продолжим карабкаться наверх.
– Для этого нам нужно восстановить силы, – сказал Джаго. – Когда ястреб свалился вниз, он унес с собой часть пола этого уровня. Кажется, здесь довольно безопасно, но…
– Мы могли бы сделать еще фотографии.
– Давай подождем наступления дня, – возразил он. – Нет смысла рисковать.
– Я в этом не уверена. Гораздо проще быть смелым, когда не видишь опасность.
– Доверься мне.
– Ты постоянно мне это твердишь. – Майри пожала плечами, – Думаю, ты прав, – неохотно признала она. – Все дело в этом месте. Оно нагоняет на меня страх.
– Боишься темноты? – Джаго отпустил ее руку. – Иди сюда. – Он вытянул в сторону руку, чтобы она могла теснее прижаться к нему. – Я расскажу тебе сказку на ночь.
Майри ничего не ответила и предпочла сохранить между ними дистанцию, но он все равно начал свой рассказ. Он поведал ей о людях, построивших этот храм, о том, как они жили и кому поклонялись.
Он подумал, что ей станет немного легче, если она узнает, что они не приносили в жертву людей. Что их огня не нужно было бояться. В полнолуние они разводили костер на алтаре в центре храма и бросали в него охапки душистых ночных лилий, растущих в лесу, чтобы ястреб мог поймать сладкий аромат, исходящий из шахты, и отнести его на своих крыльях луне в качестве подарка.
– Откуда ты все это знаешь? – удивилась Майри.
– Они вырезали на стенах пиктограммы и различные изображения. Кроме того, это подтвердили лабораторные анализы золы, найденной под многолетними слоями мусора.
– Но это же прекрасно, Джаго. Почему экскурсовод ничего нам об этом не сказал?
– Потому что он ничего об этом не знает. Я еще не опубликовал свои открытия.
– Но как же…
– Довольно. – Джаго не хотел думать о Флисс. Он был зол на нее, на Фелипе, но больше всего на самого себя. Он сам был во всем виноват. Если бы он не был таким упрямым и не хотел бы сохранить открытый им прекрасный мир только для себя… – Теперь твоя очередь, – сказал он. – Расскажи мне, от чего ты бежишь.
Глава восьмая
– Кто тебе сказал, что я от чего-то бегу? – возмутилась она.
– Ты решила отдохнуть от своей семьи, не просматриваешь сообщения, не посылаешь домой открыток.
Миранда глубоко вдохнула, и на мгновение ему показалось, что она сейчас пошлет его куда подальше.
Но она не сделала этого. Она еще долго молчала, а затем произнесла всего три слова:
– От самой себя?
– Что?
Джаго предполагал, что всему виной были проблемы на работе, в семье или в личной жизни. Или все вместе.
– Всю свою жизнь я бегу от ужасной твари, которую никто не любит.
Он вспомнил, как в детстве засунул палку в дупло дерева и потревожил осиное гнездо. Тогда он пожалел о своем поступке, но не смог избежать последствий. Так же было и сейчас.
– Никто? – спросил он.
Она поежилась.
– Мой брат Иво всегда заботился обо мне лучшим образом, а я в ответ чуть не утащила его с собой в пропасть. Кажется, это входит у меня в привычку. – За этим последовала тишина, в которой он услышал стук ее сердца. – Хотя тогда это было психическое, а не физическое падение.
– У тебя было нервное расстройство?
– Да, они, кажется, так это называли. Доктора убедили Иво изолировать меня. Поместить в клинику для душевнобольных ради моей же безопасности.
Внезапно Джаго перестал жалеть, что заговорил с ней на эту тему. Сейчас он думал только о том, как ей, должно быть, тяжело говорить об этом с чужим человеком. Вообще говорить об этом с кем бы то ни было.
– Но вы оба выжили, – произнес Джаго, наконец подобрав подходящие слова. – И ты даже стала крестной матерью его ребенка.
– Да, Иво выжил. Он очень сильный, но это глубоко ранило его.
Затем, словно неожиданно осознав, что она делает, Миранда попыталась отстраниться от него и встать.
– Не двигайся! – предупредил ее он, резко подняв корпус, чтобы остановить ее. Его плечо ныло, голова шла кругом. – Оставайся на месте! Мне не хватало только, чтобы ты провалилась в эту чертову дыру. – Поняв, что по-хорошему ее не остановить, он продолжил: – Мне пришлось бы снова спускаться вниз и собирать то, что от тебя осталось.
– Я говорила тебе…
– Я знаю. Я должен был позволить тебе упасть и оставить тебя умирать. Прости, но я не мог этого сделать так же, как твой брат.
Какое-то время Майри продолжала сидеть на полу, но они оба знали, что она делала это из гордости. Затем она все же легла рядом с ним.
– Ты запомнил мои слова.
– Ты умеешь произвести впечатление, черт побери.
– Правда? – Она издала смешок. – Еще бы, у меня была многолетняя практика. Я начала пробовать свое мастерство на нянях.
– Позволь спросить, каким образом.
– Как ты относишься к жабам? Паукам? Муравьям?
– Да никак. Для меня что они есть, что их нет, – ответил он. – Муравьям?
– Да, огромным древесным муравьям.
– Каким же наказанием ты была!
– Я старалась, – заверила его она. – Мне удалось вылететь из трех школ, прежде чем я поняла, что все это напрасно: если у твоей семьи достаточно денег и хорошие связи, всегда найдется новая школа.
– Ты не любила учиться?
– Что ты, совсем наоборот. Я проказничала из духа противоречия.
Другими словами, подумал Джаго, она отчаянно пыталась привлечь внимание людей, которые должны были быть рядом. На их месте он всегда был бы рядом. С этой мыслью Джаго приподнялся и, прислонившись спиной к стене, притянул к себе Миранду. Боль в плече дала о себе знать, и он поморщился.
– У тебя все в порядке, Джаго?
Должно быть, она слышала, как у него перехватило дыхание.
– Да, в полном, – солгал он и тут же перевел разговор на другую тему: – Ты сказала, что твоего брата зовут Иво. Это довольно редкое имя. Твой брат случайно не Иво Гренвилл?
– Ивэн Джордж Гренвилл, если быть точной. – Миранда вздохнула. – Финансовый гений. Филантроп. Правительственный консультант. Разумеется, ты о нем слышал.
– На самом деле я подумал о парне с этим именем, который учился в одной школе со мной. Мог он быть твоим братом? Родители никогда не забирали его. Даже не приехали на торжественное вручение…
– Да, даже когда он получил директорскую премию, – подтвердила Миранда. – Да. Это был мой Иво.
– Умный малый. Иногда мои родители заезжали за мной, чтобы поужинать вместе, и мне было неловко спрашивать его, не хочет ли он составить нам компанию.
– И ты не спрашивал.
– Откуда ты знаешь?
– Я не критикую тебя, Джаго. Я просто хорошо знаю своего брата. Он никогда никого так близко к себе не подпускал. Даже меня. До тех пор, пока не встретил Белль. Теперь он другой.
– Я искренне за него рад. Жаль, что мы с ним не смогли подружиться.
– Не вини себя. В ответ на пренебрежение родителей он окружил себя стеклянной стеной. Никакого взаимодействия, чтобы ему не причинили боль. Я же, напротив, вела себя вызывающе, чтобы они обратили на меня внимание.
– В это я могу поверить. Что ты сделала, когда тебя в последний раз выгнали из школы? Дала пинка директрисе?
– Ты когда-нибудь дашь мне об этом забыть?
– Никогда, – сказал Джаго, и у него как-то странно потеплело на душе. Это было глупо. Выбравшись отсюда, они пойдут каждый своим путем и, возможно, больше не встретятся. Прогнав эту мысль, он сосредоточился на более важном. – Расскажи мне о своих родителях. Почему они отвергали вас обоих?
– Отвергали слишком сильное слово. Отвержение требует усилий, а они предпочитали тратить все свое время и энергию на развлечения.
– Тогда зачем им понадобилось рожать детей?
– От них ждали наследников. Не могли же они завещать все состояние Гренвиллов кому попало.
– Ну разумеется, – саркастически произнес он. – Я задал глупый вопрос.
– Их так воспитали, Джаго. Как и несколько поколений их предшественников. Мои родители принадлежали к тем людям, которые платят другим за управление их состоянием, ведение их хозяйства и воспитание их детей, а сами занимаются более важными и интересными делами.
Что может быть важнее, чем пожалеть ребенка, когда он разбил коленку, подумал Джаго. Он вдруг вспомнил о том, как его собственная мать целовала его ссадины, когда он в детстве упал с велосипеда. Как она, улыбаясь, приговаривала: «До свадьбы заживет…»
Прогнав непрошеные воспоминания, он произнес:
– Это крайняя степень эгоизма, но, по крайней мере, они не притворялись.
– Притворство потребовало бы усилий. – Она немного помолчала и спросила: – Твои родители делали это, Джаго? Они притворялись?
Ее вопрос задел его за живое. Он ни с кем не говорил о своей семье. Эта часть его жизни была наглухо заперта в его памяти.
Пока аромат розмарина не пробудил воспоминание о мальчике, упавшем с велосипеда…
Ложь, ложь, ложь…
– Джаго?
Она произнесла его имя так мягко, но даже оно было ложью. Вдруг он почувствовал, что эта женщина, вместе с которой он оказался отрезан от остального мира, имела право знать его настоящее имя.
– Меня зовут Ник.
– Ник…
Его уже давно никто так не называл. Ее мягкий голос, произнесший его имя, затронул что-то у него внутри, и он вдруг услышал свой собственный:
– Мой отец был политиком. Членом правительства. Это случилось в мой последний год обучения в университете. Однажды в мою дверь постучал журналист и спросил, известно ли мне о том, что у моего отца уже давно роман с сотрудницей из его лондонского офиса. Что у меня есть четырнадцатилетняя сестра…
Он прервался. Ему было тяжело об этом говорить.
– О Ник…. – Взяв его за руку, Миранда снова произнесла его имя, и боль вернулась. Ему не следовало ей говорить. Последние пятнадцать лет его никто так не называл, и звук этого имени пробуждал в нем чувства, похороненные так глубоко, что он забыл, какую боль они причиняли. Каким одиноким он себя чувствовал. Каким потерянным.
– Именно тогда я понял, что все эти рассказы о «счастливых семьях» – не больше чем яркая витрина.
Миранда не ответила, просто теснее прижалась к нему. Этого было достаточно.
– Должно быть, в свое время это была нашумевшая история, – сказала она через некоторое время, – но я не помню имени.
– И неудивительно. Пятнадцать лет назад ты еще училась в школе.
– Да, но громкий политический скандал невозможно пропустить.
Это точно. Его отец был образцом примерного семьянина. Новость о его романе на стороне не только настроила против него общественность, но и сделала его объектом насмешек сатириков. – Ты права. Именно поэтому я больше не пользуюсь его именем. Мой отец был уважаемым человеком, и ему за преданное служение стране и своей партии даже пожаловали титул пэра. Или, может, почетный титул был наградой моей матери за все эти годы притворства, когда она играла перед всеми роль образцовой жены. Было очевидно, что она знала о романе отца и о ребенке, но слишком привыкла к жизни в роскоши, чтобы добровольно от нее отказаться. Она закрывала на все глаза и поддерживала отца. Она проводила выходные в загородном доме премьер-министра, устраивала благотворительные приемы, ездила за границу, – в общем, наслаждалась всеми преимуществами своего высокого положения.
– А что они говорили тебе?
Джаго покачал головой.
– Я отправился домой, ожидая застать плачущую мать и пристыженного отца, пакующего чемоданы. – Только благодаря присутствию полицейских ему удалось прорваться сквозь толпу журналистов, собравшуюся у ворот их особняка. – Но, войдя в дом, я обнаружил, что ничего не изменилось. Родители подумали, что я приехал поддержать их. Они попросили меня выйти вместе с ними на улицу, чтобы позировать для семейного фото. Когда я отказался, мать пришла в ярость. Она сказала, что я всем обязан своему отцу и мой долг поддержать его. Что страна нуждается в нем.
Он до сих пор видел, как они, улыбаясь и держась за руки, направлялись к воротам, где их ждали репортеры. Помнил снимок, появившийся на следующий день на первой полосе всех газет. Чувствовал аромат розмарина, витавший в воздухе, когда репортеры щелкали фотокамерами в надежде поймать боль и разочарование, прячущиеся за натянутыми улыбками.
– Но больше всего меня возмущало то, что к любовнице отца относились как к парии. Ей пришлось оставить работу, спрятаться и подать в суд на журналистов, чтобы защитить свою дочь. Отказаться от привычной жизни и начать все заново.
– И ты нисколько ее не винишь? Она не невинная овечка, Ник. Кто-то передал информацию прессе. Возможно, она таким образом хотела заставить твоего отца на ней жениться.
– Если так, то она полная дура, – сказал Джаго.
– Она не устраивала публичных скандалов? Даже после всего этого?
– Нет. Все вели себя безупречно, держали рот на замке. Отец еще до конца года вернулся в правительство.
– Похоже, она его любила.
– Тогда она дважды дура.
– Думаю, да. – Тихий вздох Миранды выдал ее. Она подумала о себе? – Может, она сделала это не ради себя, а ради своей дочери. – Она нервно сглотнула, словно понимая, что касается опасной темы. – Возможно, ее дочь хотела иметь то, что было у тебя, – добавила она, не дождавшись его ответа. – Хотела, чтобы отец публично признал ее. На ее месте…
– На ее месте что? – спросил Джаго, когда она запнулась.
– На ее месте я бы это сделала, – призналась она.
– Воткнула бы палку в осиное гнездо, – сказал он, понимая, что, возможно, она была права. – Бедная девочка.
– Она женщина, Джаго. Примерно моего возраста. Твоя сестра. И ты ошибаешься насчет того, что твои родители ничего не потеряли, – поспешно добавила она, пока он не успел сказать, что у него нет сестры. Что эта женщина ничего для него не значит. – Они потеряли тебя.
– Людей, которых я считал своими родителями, не существовало. Вся их жизнь была сплошным притворством.
– Неужели вся? Даже когда они навещали тебя в школе?
– Они делали то, чего от них ожидали, Миранда. Ходили в церковь во время отцовской избирательной компании. И все ради фото в прессе. Сплошное лицемерие. Это ничего не значило.
Миранда глубоко вдохнула, словно хотела что-то сказать, но передумала.
– И после этого ты сменил имя?
– Я взял имя своего деда. Точнее, его часть. Он был эмигрантом из восточной Европы. Отправился на запад в поисках лучшей жизни. В первом порту его сняли с корабля и сказали, что он находится в Америке. У нас с ним много общего.
– Ты не думаешь…
– Нет, – резко ответил Джаго. Это было последнее, о чем ему хотелось думать. – Я не поддерживаю с ними отношений. – А как насчет тебя? Ты видишься со своими родителями? Они выкроили время, чтобы прийти на крестины внучки?
Майри покачала головой, но, осознав, что он не мог этого видеть, сказала:
– Они погибли в автокатастрофе во время одного из своих путешествий много лет назад. Иво тогда только окончил университет, а я училась в школе.
Джаго обнаружил, что не знает, что на это сказать.
Посочувствовать ей из-за потери родителей, которые пренебрегали ею, было бы лицемерием. Пустыми словами. И все же он знал, что в ее душе образовалась пустота, которую ничто не сможет заполнить.
– И как ты со всем справилась? – наконец спросил он.
Майри подавила зевок. Все ее тело ломило, во рту пересохло. Единственным утешением было тепло, исходящее от тела Джаго. Его сильная рука у нее на талии. Его низкий с хрипотцой голос.
– На плечи Иво внезапно свалился тяжелый груз. По окончании университета он собрался год путешествовать по миру. Но вместо этого ему пришлось иметь дело с последствиями неожиданной смерти родителей. Отказаться от своих планов и взять на себя управление семейным бизнесом. Он сделал невозможное. Он большой молодец.
– Я в этом не сомневаюсь, но я спрашивал о тебе.
– О… – Как это было нечасто… – Думаю, труднее всего для меня было принять следующее: что бы я ни делала, какой бы хорошей или плохой ни была, мои родители никогда не вернутся, не обнимут меня, не утешат, не скажут, что любят меня.
Это было все, чего она когда-либо хотела.
– И? – Голос Джаго отвлек ее от воспоминаний о тех страшных минутах, когда она стояла у их могилы, любя и ненавидя их одновременно.
Ей было жаль, что она не могла видеть его глаз и прочитать по ним его мысли. Вне мира визуальных сигналов она чувствовала себя потерянной. В темноте она не могла изобразить на лице холодно-вежливую улыбку, которую применяла всякий раз, когда кто-то подходил слишком близко.
