Текст книги "Ночной гость"

Автор книги: Лиз Филдинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

– Ты куда?

Дора вздрогнула.

– Софи чуть не уснула над супом. Я хочу уложить ее поспать. Возражения есть? – проговорила она, так как Геннон все еще продолжал закрывать дверной проем из кухни в гостиную. В руках у него был пакет с едой. – Она почти не спала прошлой ночью.

– Нет, наверное, нет. – Джон с трудом подавил зевок. – Никто из нас почти не спал.

– Свободная комната – направо. Не… – Дора проглотила окончание фразы. Геннон встретил ее смущение легкой улыбкой. Одной из тех, от которых его лицо начинало светиться изнутри. И этот свет завораживал Дору. Под его мягкими лучами она забывала свои попытки сохранять дистанцию и полностью растворялась в теплой волне. – Там тебе будет удобно, – закончила она.

– Спасибо, – ответил он серьезно, но тут же ухмыльнулся, дразня Дору. – Но прежде мне необходимо закончить несколько дел. – Геннон сделал шаг в сторону, и Дора увидела, как он, согнувшись, задержал дыхание, когда сломанные ребра резко сдвинулись, причиняя ему почти нестерпимую боль. Тело Доры содрогнулось, словно принимая на себя часть его боли.

– В шкафчике есть обезболивающие. Они должны помочь, – произнесла она с придыханием.

– Мне ничего не нужно, – сдавленно пробормотал он, уже стоя совершенно прямо. – Единственное, что мне необходимо, чтобы ты отошла с дороги и наконец не мешала мне положить на стол эти припасы.

Она с беспокойством смотрела, как Джон прошел к столу и положил пакет со вздохом облегчения. Не обращая внимания на пристальный взгляд Доры, он выпрямился. Его дыхание было неровным, но чувствовалось, что он постепенно справляется с болью. Было очевидно, что он ранен гораздо серьезнее, чем она думала. Внезапно Дора почувствовала сильное желание подбежать к нему и обнять. Держать его в своих объятиях, пока не уйдет боль, а вместе с ней – и все горести.

Прежде чем она успела хотя бы пошевелиться, он, крепко стиснув зубы, окончательно расправил плечи. Доре ничего не оставалось, как уйти, чтобы Геннон не заметил ее полный жалости и нежности взгляд.

Поднимаясь по лестнице, Дора все больше утверждалась в мысли, что, насколько бы сильным и независимым Джон ни был, сейчас он нуждается в хорошем враче.

Она положила сонную девочку на кровать и осторожно раздела ее. Немного поколебавшись, Дора прилегла рядом, позволив себе на несколько минут расслабиться. Ей нужно время, чтобы улегся бешеный стук сердца.

– Я вызову врача прямо сейчас, – войдя на кухню, твердо заявила Дора, едва взглянув на Геннона. Его лицо приобрело грязно-серый оттенок, а лоб покрывали капли крупного пота. – Джон? – неуверенно произнесла Дора.

Какое-то мгновение он стоял абсолютно неподвижно. Потом повернулся и прошел мимо. Глаза его помутнели, их затуманила боль. Минутой позже она услышала, как Геннон глухо застонал. Дора колебалась. Все ее существо рвалось за ним. Уложить его на кровать, погладить по голове, сделать что-то, что облегчит страдания. И только уверенность, что Джон не хочет иметь свидетелей своей слабости, удерживала ее на месте.

Последовало долгое молчание, испугавшее Дору, но потом до нее донесся шум воды из ванной. Она поняла, что в данный момент ее помощь Джону не нужна, зато сейчас она может вызвать врача, сказав без лишних подробностей, что у него будет два пациента. И попросить приехать как можно скорее.

Дора уже сжимала в руке трубку, когда почувствовала взгляд и обернулась. Джон стоял в дверях.

– Лучше сядь, пока не упал, – произнесла она заботливо.

Сначала ей показалось, что он будет спорить, но Джон поднял руки, жестом признавая ее правоту.

– Это точно, – сказал он и медленно пересек комнату. Подойдя к удобному глубокому креслу, Геннон осторожно сел. – Да, и напомни мне, чтобы я больше не позволял тебе никуда меня увозить.

– А, понятно! Это у тебя от переезда. Наверное, действует перемена климата? – спросила Дора с желчностью и сарказмом, которые удивили ее саму.

– Что еще скажешь? – проговорил Джон, скрестив на груди руки, словно пытался удержать рвущиеся наружу дрожь и кашель.

В самом деле, что еще можно сказать? У него действительно ухудшилось состояние в результате переезда. Точнее сказать, перелета, который неожиданно закончился посреди мокрого поля. Именно такая перемена климата, когда еще приходится терпеть адскую боль в сломанных ребрах и надо бежать с ребенком на руках многие километры, может легко перерасти во что-то худшее без присмотра врача.

– Ты вызвала врача?

– Конечно! У меня и так множество неприятностей. Не хватало еще объяснять полиции, откуда в моей квартире труп незнакомого мужчины.

– Что-то я сегодня не понимаю шуток, Дора. Мне нужен только отдых, и больше ничего.

– Только отдых? Извини уж за прямоту, но я ясно вижу, что тебе не хватит и года, чтобы восстановиться без медицинской помощи. Мало того, ты выглядишь как мертвец, а твоя смерть от собственной глупости не входит в мои планы.

Джон закрыл глаза. Он спрятал лицо в ладонях и сжал виски тонкими длинными пальцами.

– Может быть, ты и права. Но мне нужно сделать пару звонков.

– Согласна. И адвокат должен стоять в самом начале твоего списка. Как и поверенный. Я могу предложить тебе хорошего адвоката. Что ты об этом думаешь?

– Спасибо, но у меня уже есть адвокат. Слушай, а у тебя случайно нет знакомых в Министерстве иностранных дел? Ричард сказал, ты знаешь многих.

Дора встрепенулась. Если Ричард сказал именно так, он, видимо, предполагает, что Дора поможет Геннону выпутаться из всех его неприятностей. И при этом умудрился не сказать о ней ничего такого, что вызвало бы у Джона новые подозрения.

– Вообще-то он прав. Однажды я встречалась с министром на одном банкете…

Геннон удивленно поднял бровь.

– Господи Боже, да ты и правда имеешь связи! Ну, ладно. Думаю, сейчас мы не будем беспокоить важного человека. – Джон попытался улыбнуться. – Лучше оставим его в резерве. На этот раз меня устроит кто-нибудь в ранге секретаря или секретарши, безразлично. Лишь бы был проявлен максимум дружелюбия.

– Наверное, это зависит от того, сколько именно законов ты нарушил…

– Знаешь, я не считал.

– А еще более важно, какие это законы.

Геннон пожал плечами.

– Давай посмотрим. Во-первых, я забрал ребенка из лагеря без разрешения. Не знаю точно, какой закон запрещает это делать, но такой должен быть.

– И даже не один.

– Во-вторых, я незаконно переправил ее через границы многих стран.

– В-третьих, угон самолета, то есть взятие его взаймы у друга. Кстати, без его разрешения, – подсказала Дора с легкой улыбкой.

– Спасибо, чуть не забыл. Но Генри тут же отзовет свое заявление, как только я позвоню ему и объясню, как обстоит дело. Кроме того, несанкционированное приземление и ввоз в страну ребенка, не являющегося ее гражданином. Что, впрочем, можно оспорить моему адвокату.

Дора немного помолчала, ожидая продолжения списка, а когда Геннон не ответил, спросила:

– И это все?

– Это все, что я смог вспомнить. Не считая вторжения в частные владения и взлома. Об этом ты уже знаешь. Собираешься писать заявление?

– Не умничай, Геннон. После всего, что мы натворили, я уже давно твоя сообщница. Я имела в виду провоз наркотиков, контрабанду, производство оружия, словом, серьезные вещи. Если уж я буду просить друзей о помощи, мне надо знать все, и в первую очередь – что ты не… – она запнулась, подумав про себя: «Не преступник, использующий Софи и меня для прикрытия своих махинаций». Он обиженно смотрел на нее. Так, словно догадывался, о чем она думает. – Ладно, я ведь очень мало о тебе знаю, – тут ей в голову пришел еще один вопрос, и она решила прояснить ситуацию. – Геннон, если Софи – твоя дочь, почему ты не воспользовался официальными каналами?

– Ты думаешь, я не попробовал сначала этот путь? – Джон откинулся в кресле с видом смертельно уставшего человека. – Мы были не в том месте, где можно провести анализ крови за считанные часы.

– Да, в этом ты прав. Но то, как ты увез ее…

– Было ли это актом отчаяния? – Несмотря на боль и усталость, его взгляд вдруг стал острым как бритва. – Да. Я был в отчаянии. Я не мог оставить ее там, пока будет поворачиваться эта тяжелая бюрократическая машина.

– Они знают, что это ты увез ее?

– Конечно, знают! Именно поэтому мне пришлось воспользоваться самолетом Генри. Я бы никогда не прошел с ней через кордон. И никогда не смог бы попросить своего друга нарушить закон и отвезти нас.

– Но ведь ты не стал так же беспокоиться, когда втянул меня в эту историю, – заметила она, неожиданно разозлившись.

– Может, и так. Но я собираюсь кое с кем переговорить и как можно скорее все утрясти.

– В первую очередь ты должен поговорить со своим адвокатом. Он наверняка сможет выправить временные документы для Софи, и девочка будет здесь жить на законных основаниях. – Дора помолчала. – Можно будет использовать и твои связи в прессе. Если на твоей стороне будет пара влиятельных газет, вся страна станет следить за этим делом с сочувствием.

– Спасибо, но мне не нужна такая реклама.

– У меня тоже есть некоторое предубеждение против повышенного интереса общественности. Но это может здорово помочь, когда тебя арестуют.

– Думаешь, они собираются запереть меня в камере?

– Трудно сказать, как все обернется. Ты ведь нарушил международные законы. И вполне возможно, что боснийские власти потребуют немедленной отправки Софи на родину, к матери…

– Ее мать мертва, Дора.

Мертва. Какое пустое и холодное слово. Дора пыталась найти слова сочувствия и не находила их. Все, даже самые ласковые, слова в эту минуту ничего не значили. Джону нужна была конкретная помощь.

– Ты можешь это доказать?

Геннон вздохнул с облегчением. Она ничего не спросила. Но раньше или позже спросит. Тогда он расскажет ей всю историю, но будет ли она так же помогать ему, если узнает все?

– У меня нет свидетельства о смерти, если ты это имеешь в виду. Я даже не знаю, где она похоронена. У меня есть лишь письмо, в котором сообщается о ее смерти. Его написала женщина, бывшая с ней до последней минуты. Она умоляла меня забрать Софи и позаботиться о девочке.

– Ты уверен, что Софи – твоя дочь, Геннон?

Он спрашивал себя об этом тысячи раз, пока искал девочку. Сейчас это уже не имело значения. Одного признания умирающей женщины было достаточно. Все, что он знал, – ребенок в лагере беженцев. Об этом сообщало письмо. Правда, за то время, пока оно шло, все успело измениться. Но когда он попал в лагерь и увидел крошечную черноволосую девочку, он узнал ее. Но кто в это поверит?

– У меня есть фотография моей матери, где ей около двух лет. Софи – ее точная копия.

– Это может помочь, – кивнула Дора.

– Анализ крови – еще одно свидетельство в мою пользу. Когда приедет врач? – с нетерпением спросил Джон.

– Сейчас у него операция. Будет в течение часа. Хочешь, я приготовлю поесть?

Геннон покачал головой.

– Лучше позвоню адвокату, а потом полежу.

Дора ушла готовить постель. Пока он будет спать, она сможет подумать в тишине, кому позвонить. Возможно, ее адвокату, да и Фергусу тоже.

Дора поправляла одеяло, когда почувствовала, что Джон за ней наблюдает.

– Уже все уладил? – спросила она беззаботно.

– Да. Мне пообещали оформить для Софи легальные документы, когда я соберу доказательства ее прав на получение гражданства. Адвокат также свяжется с Генри и позаботится о ремонте самолета. Когда все будет готово, мы вместе пойдем в ближайший полицейский участок, и я напишу заявление. Имеешь какие-то возражения? – спросил он.

– Ты никому не причинил вреда, – пожала плечами Дора.

– Это так. Но я нарушил чертову уйму законов.

– Тогда пользуйся моментом и отдыхай на удобной кровати. В камере совсем не такие комфортабельные условия.

– Откуда такие сведения, из опыта? – На его лице появилась полуулыбка.

Она пожала плечами.

– Ты и сам знаешь, как это бывает.

– Нет, не знаю. Расскажи мне.

– Однажды я задумала стать актрисой и даже получила крохотную роль в сериале про полицейских на телевидении. Я провела много часов в камере. Должна тебе сказать, именно это и отвратило меня от карьеры на телевидении.

– Кстати, а чем ты зарабатываешь на жизнь? Ты сказала, что познакомилась с Ричардом на работе.

– Нет, я сказала, что нас познакомила моя сестра. Она – модель, наверное, ты о ней слышал. Ее зовут Поппи Кавана.

– Ну, я не слишком много времени трачу на чтение модных журналов. – Он прищурился. – Ты похожа на сестру?

– Немного.

– Может, я и видел ее фотографии. – Джон хотел было пожать плечами, но ребра тут же дали о себе знать. – То-то я был уверен, что твое лицо мне знакомо…

– Должно быть, так и есть. – Доре хотелось уйти от этого разговора, она принялась взбивать подушки с гораздо большей энергией, чем требовалось. – Вот так! Теперь все как надо. Ты уверен, что не стоит принять обезболивающее? – спросила она, собираясь уйти, хотя больше всего на свете ей хотелось прилечь рядом с ним и ждать, устроив его голову на своей груди, пока он заснет.

– Не думаю, что лекарства в твоей аптечке мне серьезно помогут.

Его голос звучал как-то странно, как будто он говорил совсем не о том. Дора не удержалась и повернулась к Джону. Но, что бы она ни услышала в его голосе, лицо Геннона оставалось бесстрастным и спокойным.

– Ладно, уверена, что доктор пропишет тебе что-нибудь более подходящее. Ложись и постарайся немного поспать. Не беспокойся за Софи. Я о ней позабочусь. – Дора была не в силах уйти. В ее глазах застыла неуверенность. – Доверяй мне, Геннон. Я никуда не пойду. Это теперь и моя проблема, а не только твоя.

Он кивнул и начал расстегивать рубашку. Губы Доры пересохли, когда обнажилась его смуглая грудь, поросшая черными вьющимися волосками. Подняв голову, он понял, что Дора все еще стоит, глядя на него.

– Я очень ценю твою заботу, Дора. Но мне кажется, будет лучше, если ты оставишь мне хотя бы эти простые действия совершать самостоятельно, – сказал он.

Она залилась краской и вышла.

Софи проснулась, капризничая и требуя папу. Дора, как могла, успокоила малышку. Отнесла ее на кухню и дала молока и печенья. Позвонил Брайан и сообщил, что доктор Крофт ждет внизу, утверждая, что прибыл по вызову.

– Ох, извините, Брайан! Я должна была сказать вам, что жду его.

Доктор осмотрел Софи, взглянул на антибиотики, которые она принимала, и поглядел на Дору поверх очков.

– Где вы это взяли?

– Что-то не так?

– Нет. Но они ведь куплены не в аптеке за углом? – Он постучал по этикетке со значком, обозначавшим гуманитарную помощь. – Кто этот ребенок? Одна из ваших беженцев?

– А это что-нибудь меняет?

– Нет. Для меня лично нет. Девочка, видимо, перенесла инфекционное заболевание, но с последствиями достаточно легко справиться. Ей явно не хватает веса, но в целом она здорова. – Доктор задумчиво посмотрел на Дору. – Может быть, вам все-таки стоит отправить ее в больницу? Я прослежу за тем, чтобы были сделаны все необходимые тесты. Просто в виде предосторожности.

– Спасибо. Вообще-то я собиралась попросить вас сделать ей анализ крови. Ее отцу нужны доказательства отцовства.

– Ах, вот как! Он – мой второй пациент, не так ли? Где он?

– Отдыхает. У него сломаны ребра, и переломы причиняют ему сильную боль.

– Покажите мне его.

Дора провела врача в спальню. Геннон спал, вытянувшись на постели. Казалось, он целиком состоял из костей и крепких мускулов. Темные ресницы бросали тень на худые скулы.

– Да, он выглядит не слишком хорошо. Нет, не будите его, пожалуйста. Сон, знаете ли, лучшее лекарство. – Доктор откашлялся, прочищая горло. – Это поможет ему больше, чем все, что я пропишу.

– Вы уверены?

– Я оставлю вам рецепт на обезболивающие средства и антибиотики. Завтра утром первым делом загляну к вам снова. Если что, звоните мне в любое время дня и ночи. Я тут же приеду.

– Спасибо, а как насчет генетического теста?

– Это срочно?

– Очень!

– Ладно, я зайду, как только закончу с делами в клинике.

– Еще раз спасибо вам, доктор.

Крофт несколько замешкался в дверях.

– Дора, я надеюсь, вы знаете, что делаете.

Ее улыбка вышла достаточно уверенной.

– Хотите, чтобы я дал рецепты вашему консьержу? Он займется доставкой лекарств, тогда вам не придется выходить на улицу и оставлять своих больных. И запомните – звоните мне в любое время.

* * *

Джон Геннон проснулся. Первым ощущением было, что его переехал танк. Потом он увидел яркий золотой свет, который врывался в комнату через оконные стекла. Он лежал на мягкой, удобной постели.

Он осторожно привстал, и его пронзила волна острой боли, позволившая все вспомнить. Вместе с воспоминанием к Джону вернулись все мысли, которые он отбросил, засыпая. Взглянув на часы, он поморщился. Уже больше восьми.

Ему пришлось снова сморщиться, когда он сделал слишком резкое движение, стараясь натянуть одолженные у Ричарда брюки. Приступ головокружения заставил снова опуститься на постель. С трудом поднявшись, он проковылял в ванную. Ополоснул ледяной водой разгоряченное лицо, держась за раковину. Наконец он немного пришел в себя.

Джон нашел Софи в кровати Доры. Малышка, уютно свернувшись, тихо посапывала во сне. «Наконец-то девочка начала выглядеть ухоженно», – с удовлетворением подумал он. На ее личико возвращался румянец, сменяя восковую бледность. Темные волосы были вымыты и блестели. Геннон легко их коснулся. Софи зашевелилась, открыла глаза и улыбнулась отцу. Он ласково поцеловал ее в макушку и укрыл. Сейчас Джон любил ее больше жизни.

– Геннон? – Он повернулся. Дора стояла у двери. – Как ты?

– Нормально. – Но тут же его скрутил приступ кашля. Джон, с трудом поднявшись, двинулся мимо Доры, чтобы не пугать Софи. – Действительно нормально, – повторил он, немного отдышавшись, под пристальным взглядом Доры.

Она не стала спорить, а просто вынула из кармана пару флакончиков с таблетками и молча протянула ему.

– Врач оставил тебе обезболивающие и антибиотики.

– Мне не нужны антибиотики, – сказал Геннон, тем не менее засовывая их в карман. – Мне нужен анализ крови. Почему ты меня не разбудила?

– Доктор сказал, что не стоит. Он также сказал, что ты можешь прийти в клинику только послезавтра. Раньше ему не удастся выкроить время.

– Совсем не сможет?.. – растерянно пробормотал Джон.

Дора улыбнулась про себя.

– Анализ должен быть сделан в определенных условиях, в присутствии независимого свидетеля. Ты голоден?

Джон все еще чувствовал слишком сильное головокружение, чтобы рисковать принимать пищу.

– Нет, пока нет.

– Может, хотя бы чай с печеньем? – с некоторым сомнением предложила Дора.

Джон рассмеялся и тут же скривился от боли.

– Черт! Ты говоришь прямо как моя бабушка.

– Знаешь, а бабушки обычно мудрее нас. Спасибо хоть на том, что я не выгляжу словно твоя бабушка, – добавила Дора с ноткой сарказма на тот случай, если на ее лице отразились слишком уж нежные чувства.

Джон потянулся и коснулся ладонью ее щеки. Это прикосновение отозвалось в ее теле сладкой дрожью наслаждения. Все ее тело жаждало его прикосновений, объятий, любви.

Пальцы Геннона пробежали по ее волосам, не повинуясь больше воле своего хозяина. Кожа Доры была как шелк, теплая и нежная. Неожиданно его эмоции заглушили голос разума. Больше Джона не останавливал его внутренний голос.

Тонкий запах ее духов оказался последней каплей, и с этого момента Джон уже четко знал, что чувствует к нему Дора. В его ушах уже звенели ее страстные стоны, а в серых глазах, внезапно ставших томными и зовущими, он увидел страсть, выплескивающуюся наружу. Сумасшедшее желание захватило их обоих.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Геннон отдернул руки, будто коснулся раскаленного металла.

– Нет, Дора, нет, – сказал он. Слова выговаривались с трудом. И он отступил, сохраняя между ними дистанцию, пока у него еще хватало силы воли.

Она, наверное, колдунья. Да, так и должно быть. Дора Кавана крадет сердца у мужчин и делает их своими пленниками. При этом они еще остаются ей благодарны. Ричард считает себя счастливейшим из мужчин, и теперь Геннон понимает, почему…

Он с трудом переключил свое внимание на сломанные ребра, сознавая, что дальше ему будет только хуже. Скоро его тело ослабнет настолько, что он уже не сможет бежать.

Джон вынул таблетки, которые ему оставил врач. Дора повернулась и трясущимися руками наполнила стакан водой. Он попытался было обрести уверенность, видя, как дрожат ее руки, но напрасно. Джон через силу проглотил пару таблеток. Теперь физическое состояние стало для него чем-то незначительным, гораздо сильнее и мучительнее была боль в сердце. Эта женщина никогда не будет его…

– Джон… – Он почувствовал, что ему неприятно, когда Дора произносит его имя таким тоном. Мягко, неуверенно.

– Дора, не надо, пожалуйста!..

– Джон… я должна тебе что-то сказать…

– Нет! – Геннон резко повернулся, кухня закружилась и закачалась у него перед глазами. Он взмолился про себя: «Господи, помоги мне!» И тут, словно в ответ на его молитву, раздался долгий и настойчивый звонок в дверь. На мгновение оба застыли. Звонок повторился, и Дора двинулась в прихожую.

Когда она проходила мимо Джона, он схватил ее руку.

– Обещай мне кое-что.

– Все, что захочешь, – ответила она горячим шепотом.

– Обещай, что позаботишься о Софи! Что бы со мной ни случилось! Обещай, что ты добьешься, чтобы ее не отправили назад!

Дора крепко сжала его руку. Он был из тех мужчин, которым трудно просить о помощи. И все же он просил, умолял ее.

– Я клянусь, что позабочусь о ней, Джон! Я сделаю все, чтобы она была в безопасности! Ради тебя… – и Дора медленно, молчаливым жестом провела его пальцами там, где билось ее сердце, а затем подняла его ладонь и поцеловала. – Даю тебе слово!

– Дора… – В это мгновение с новой силой на него накатила волна желания. Он знал, что не должен касаться ее. Знал, что это – предательство его дружбы с Ричардом. Знал, но ничего не мог с собой сделать.

Его тело дрожало от жажды быть с этой женщиной, болело от напрасной надежды обвить ее руками и склонить голову ей на грудь, теряясь в медовой сладости ее тела. Он молился о помощи, и помощь пришла. Если он сейчас удержит ее, то будет проклинать себя всю жизнь.

Дора видела происходящую в нем борьбу, видела, как страсть туманит его глаза. Его желания были точным отражением ее собственных. Почему? Джон Геннон был незнакомцем. Человек, полный секретов. И все же с того момента, как Дора вошла на кухню коттеджа и включила свет… С этого мгновения она слышала внутри себя тихий, настойчивый голос, шептавший ей: «Это он… тот самый… единственный. Человек, которого ты будешь помнить до самой смерти…» Зачем же еще она стала бы так рисковать, теперь точно зная, что он прилетел на краденом самолете и буквально свалился ей как снег на голову. Она не оттолкнула, не предала его.

– Джон… послушай меня. Я должна тебе что-то сказать, – снова начала она. – Обо мне и Ричарде… Ты все неправильно…

Снова раздался звонок. Теперь его дополнял нетерпеливый стук в дверь.

– Это полиция, Дора… иди, – сказал он, отталкивая ее от себя. – Иди, пока они еще раз не сломали дверь.

– Мисс Кавана? – В удостоверении, которое протягивал ей пришедший, не было никакой надобности. Она и так знала, что это полицейский. Он был не один. – Детектив-инспектор Рейнолд, а это – мой напарник, офицер Джонсон, – представил он стоящую рядом с ним женщину. – Мы можем войти?

– У вас есть ордер? – Дора тянула время, стараясь собрать разбегающиеся мысли.

– Я и представить себе не мог, что он нам понадобится, мисс Кавана. Я хочу просто поговорить с вами.

«Странно, – подумала Дора. – И ради этого сюда пришли сразу двое?»

– Конечно, если вам очень хочется пойти с нами в ближайший полицейский участок…

– В этом нет необходимости, инспектор. Думаю, вы пришли сюда за мной, – раздался голос Джона.

– Мистер Геннон?

Джон открыл дверь на кухню и теперь стоял в холле, глядя на полицейских.

– Мистер Джон Геннон? – Он кивнул, и инспектор, видимо, начал припоминать его приметы и сравнивать с оригиналом. Потом вежливо пригласил: – Если вы пройдете с нами, сэр…

– Вы не можете вот так просто забрать его, – начала Дора запальчиво. – Разве вы не видите, что он болен?

– Не надо, Дора, – остановил ее Геннон, но тут же схватился за грудь, начав мучительно кашлять. Было видно, что это доставляет ему немалые страдания. Откашлявшись, он закончил: – Не влезай в это дело.

– Черт тебя побери, Геннон! Именно это я и собираюсь сделать. – И снова повернулась к полицейским: – Вы не можете забрать его и засунуть в грязную камеру. Я не позволю.

Офицер Джонсон посмотрела на Геннона, теперь уже более внимательно.

– Он и в самом деле выглядит не лучшим образом, шеф, – сказала она. – Вы получили повреждения, приземляясь на самолете, мистер Геннон?

Вместо ответа Джон просто тихо сполз по стене и повалился на ковер.

– Ну, что я вам говорила? – Дора склонилась над ним, прежде чем поднять глаза на полицейских. – Теперь вам нужно воспользоваться рацией и вызвать «скорую». И чем скорее, тем лучше!

Джонсон бросила взгляд на инспектора, отцепляя с пояса рацию. Дора положила голову Геннона себе на колени и держала, пока не приехала «скорая». Медики мягко отстранили ее, чтобы иметь возможность положить Джона на носилки.

– Что за дьявол?..

Дора увидела своего брата, стоящего в дверях.

– Фергус! Ты! Что ты здесь делаешь?

– Мне позвонил заместитель верховного комиссара полиции. Он сообщил, что у тебя неприятности, и я тут же примчался, чтобы посмотреть, во что именно ты вляпалась на сей раз…

– О, Фергус! – Не зная, смеяться ей или плакать, Дора бросилась обнимать брата. – Ох, Фергус, как ты вовремя! Я просто не могу себе представить, кого бы сейчас хотела видеть больше тебя! – Она обратилась к одному из врачей: – Куда вы его забираете?

Ей назвали одну из местных больниц.

– Вы хотите поехать с нами, мисс?

Конечно, она хотела, но не могла оставить Софи. Даже с Фергусом в качестве сиделки. Когда девочка проснется и обнаружит, что папы нет, ей понадобится кто-нибудь, кого она знает.

– Мне нельзя уехать прямо сейчас, но я приеду, как только смогу. Передайте это Джону, как только он очнется. Вы ведь передадите?

– Кто это? – оторопело спросил Фергус. – Что с ним?

– Вероятно, пневмония, сэр, – ответил за Дору один из медиков. – Но не волнуйтесь! Он станет как новенький быстрее, чем вы думаете.

– Поедешь с ним, Джонсон, – распорядился инспектор, кивая головой в сторону «скорой». – Мистер Геннон не из тех людей, которых обыкновенная пневмония может надолго вывести из строя.

– Почему бы вам не надеть ему наручники и не приковать к носилкам? – вспылила Дора.

– Дора, – мягко сказал Фергус, обнимая сестру и уводя в гостиную, – почему бы тебе пока не рассказать мне, что тут происходит? – Он протянул Доре стакан с хорошей порцией бренди. – Как только я узнаю, в чем дело, мы сможем вместе найти выход.

Инспектор отправился в гостиную вместе с ними и теперь хотел получить ответы на некоторые вопросы.

– Извините, сэр. Но, если вы не возражаете, я должен поговорить с этой леди. Мисс Кавана, девочка здесь?

Но Фергус прервал его:

– А кто вы такой?

Инспектор назвался.

– Что ж, инспектор, вы должны понимать, что моя сестра находится в шоковом состоянии и не станет отвечать ни на какие вопросы, пока не прибудет ее адвокат. Если вы захотите подождать, спуститесь вниз. Уверен, консьерж найдет для вас чашку чая.

– Мне очень жаль, сэр, но я должен это знать. Ребенок здесь, мисс Кавана?

– Она спит, инспектор. Пожалуйста, не беспокойте ее.

– Я должен уведомить иммиграционную службу…

– Нет! – Дора прикрыла рот ладонью. – Вы не можете увезти ее! Я обещала, что позабочусь о ней.

– Мне очень жаль, мисс, но…

Дора поняла, что эмоции тут не помогут. Тогда она решила попробовать другой ход.

– Отец Софи просил меня заботиться о ней до тех пор, пока не сможет делать это сам.

– Отец? Еще раз извините меня, мисс. Но это надо сначала доказать.

– Отца Софи, – повторила Дора терпеливо, – только что увезли отсюда в больницу. Я – единственный человек в этой стране, которого девочка знает. Если вы заберете ее, она останется совсем одна, напуганная до смерти. Я обещала Джону Геннону, что присмотрю за ней, и во что бы то ни стало я выполню свое обещание.

– Мы сделаем это, инспектор, – твердо сказал Фергус, продолжая наступление. – Думаю, самым лучшим для моей сестры и для ребенка будет сейчас отправиться ко мне домой, в Марлоу-Корт. – Фергус подал инспектору свою карточку. – Вы можете положиться на мое обещание, что сестра прибудет со своим адвокатом в участок завтра же утром.

Полицейский посмотрел на карточку Фергус а.

– Это уж не мне решать, сэр, – произнес он, чувствуя себя не в своей тарелке.

– А вам и не придется. – Фергус взял телефон и протянул его инспектору. – Будьте добры, позвоните заместителю верховного комиссара. Уверен, он поручится за меня.

Доре было очень жаль инспектора. Одно дело – встретиться с молодой и растерянной женщиной, совсем другое – оказаться лицом к лицу с Фергусом Каваной, тем более с Фергусом Каваной во гневе. Его сестры могут позволить себе любую вольность по отношению к нему. Могут называть его Мамашей Гусыней, когда он слишком уж опекает и беспокоится о них. Но весь остальной мир должен помнить, что Фергус – председатель правления компании «Кавана индастриз», и горе тому, кто об этом забудет.

– Хотите посмотреть на Софи? Убедиться, что с ней все в порядке? – Дора пришла на помощь инспектору.

Облегчение, которое почувствовал тот, было почти осязаемо.

– Это было бы… – Он сделал жест, который говорил красноречивее слов.

Софи мирно спала, обняв тряпичную куклу.

– Спасибо вам, мисс. Конечно, я дам знать работникам социальной службы, где находится девочка. И скажу, что они могут предъявить свои претензии к мисс Кавана в установленном законом порядке, обращаясь прямо к мистеру Кавана. – На какое-то мгновение Доре показалось, что инспектору даже понравилась эта мысль.

– Как вы узнали? – спросила она, провожая полицейского до двери. – Я имею в виду, что Джон здесь?

– Это из-за детской одежды, которую вы купили, сказав констеблю, что она – для вашей племянницы, дочери миссис Шелтон. Когда же констебль написал рапорт, участковый сержант заметил, что вы солгали. Его жена ходила на те же курсы для молодых мам, что и миссис Сара Шелтон. Это значило, что вашей племяннице сейчас около шести месяцев. Вы же купили одежду совсем не для данного возраста.

Дора грустно улыбнулась.

– Не слишком талантливая из меня получилась преступница, а, инспектор?

– Надеюсь, что так, мисс.

На следующее утро Фергус попросил шофера заехать в больницу по пути в Марлоу-Корт, чтобы Дора и Софи могли повидаться с Генноном. Дора уже звонила туда рано утром, но ей только сказали, что ночь прошла спокойно.