Текст книги "Удивительное соседство (СИ)"

Автор книги: Лия Росс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Руки уже начинали трястись. Теребила в руках телефон, никуда его не убирав, и контролировала нашу поездку. И чем ближе мы были – тем больше в моей груди нарастала паника. Не знаю, откуда она бралась, но представив нашу не самую приятную встречу за последнее время, понимала, что возможно снова разругаюсь с матерью. И буду продолжать оставаться плохой дочерью.

Когда же водитель остановился возле панельного дома, знакомый мне с детства, я дала ему наличные без сдачи и поблагодарила. Выйдя из машины, почувствовала себя неуютно. Старая детская площадка, которую администрация уже давно не может привести в порядок – надеюсь, дети на ней не играют ради своей же безопасности. А раньше мы с Мирой часто здесь пропадали, если мама просила брать с собой мелкую. Дом давно потрепался – виднелись старые дыры и тонкие доски под ним, краска стала облезать и совсем выцвела, так что теперь был не нежно-розовый, как раньше, а какой-то грязно-сиреневый. Про двери, ведущие в подъезд вообще молчу – от них одно название.

Каждый шаг давался мне с трудом, но идти все равно нужно, если хочу решить вопрос. Меня никто не заставляет, я могу этого не делать, но тогда Мира будет сидеть и страдать, а я буду ходить раздраженной из-за навязчивой почты, которая ко мне не имеет никакого отношения.

Сердце билось чаще. Было такое состояние, будто мне не хватало кислорода – в горле совсем все сжалось, стало трудно дышать и внутри вновь возникла паника.

Я еле сглотнула, померила свой пульс, чтобы убедиться, что мне правда не плохо, а это просто глупые переживания из-за встречи с мамой. Вот тебе и сильная старшая сестра, которая на самом деле, много чего боится.

Зашла внутрь разваливающегося подъезда. Деревянные балки скрипели под ногами, а каждая ступень, ведущая вверх, казалась непреодолимым препятствием. Но я смогла и теперь стояла перед ненавистной мне дверью.

Рука потянулась к звонку. Не знаю, работает ли он сейчас и может вообще стоит постучаться, но попробовать стоит. На удивление, звонок сработал, и я стала дожидаться, что хоть кто-то выйдет ко мне.

Маму долго ждать не пришлось – дверь отворилась, и я увидела перед собой совсем другую женщину, которая с изумлением смотрела на меня. Она сильно изменилась с последней нашей встречи – похудела, осунулась, была чересчур бледной с синяками под глазами, столько новых морщинок появилось, и мама будто мгновенно постарела еще лет на десять, чем до этого. На ней был старый домашний халатик с цветочками, яркий такой, с замочком посередине. А на худые ноги были надеты мягкие тапочки и тонкие носки, еще больше указывающие на то, как женщина отощала.

– Привет, мам.

– Лерочка, здравствуй. Ты в гости или так…по пути? – даже ее голос был таким осипшим и наполнен унынием, что даже как-то ее жаль стало. Что же происходит в ее жизни сейчас, если она так выглядит? Точно не что-то хорошее и радужное.

– Я по делу пришла. Пустишь?

– Проходи, не на пороге же стоять, – мама пропустила меня внутрь, отойдя в сторону. Тут ничего не поменялось – все такие же обои, те же самые покрашенные деревянные полы в ужасно-оранжевый цвет и этот запах…довольно неприятный, которого раньше не было никогда. Алкоголь. Дым сигарет. Каждый миллиметр дома пропах ими, вызывая во мне отвращение.

– Мам, скажи честно, ты что, начала пить? – повернувшись к ней, в лоб задала вопрос, чтобы не ходить вокруг, да около.

– Лерочка, нет конечно. Это мой сожитель – Гена. Ушел вот, в магазин.

– За еще одной чекушкой, да? И ты с ним за компанию? – во мне вскипела злость, но я пыталась сдерживать свои эмоции, чтобы не ругаться.

– Нет, я не стала бы, ты же знаешь, что ненавижу всю эту гадость, – начала оправдываться она.

– Зато нас с сестрой гоняла за это! А сейчас живешь так!

15 глава

– Что?

– Ты забыла, как запрещала общаться с другими детьми, чтобы те не научили нас пить и курить? Я понимаю, что ты нас пыталась оберегать, но не такими же способами, лишая нас общения и друзей. А когда я пришла с выпускного? Сделала всего один глоток ради интереса и то поняла, что это мне не нравится. И что ты сделала? Чуть волосы мне не вырвала, на домашний арест посадила. И твоя любимая фраза – это нельзя! Твои запреты вечно делали только хуже.

– Лера, что ты такое говоришь! Я пыталась защитить вас от этих пагубных вещей, – взмолилась она.

– Правда? А сейчас ты своего сожителя не учишь жить без алкоголя и сигарет? М? Это же вредно! Это же ужасно! От этого умирают! Так ты нам говорила! – я не заметила, как сорвалась на крик. Мама напугалась, закрывая входную дверь и пыталась подойти ко мне, чтобы успокоить.

– Дорогая, успокойся.

– Мам, как ты не понимаешь? Я терпела весь этот ужас восемнадцать лет! Мира терпела это, как могла и потом сбежала от тебя, как и я, потому что это невыносимо. Все наше детство прошло, как в тюрьме. Ты могла спокойно запереть нас на замок в комнате, лишить еды и воды. А учеба? Ну это-то святое! Девочки, учитесь, будьте отличницами, будьте послушными и хорошими! А мы не такие, мама! Мы не куклы, мы не роботы, у нас тоже есть чувства, свои мечты, свои желания! – еще немного и я начну плакать. Слезы уже подкатывали, а ком в горле становился все больше, отчего глотать стало сложнее.

– Лера! Я хотела, чтобы вы были самыми лучшими, добились чего-то в жизни, были счастливы! – мама подошла слишком близко, взяв меня за плечи. Она вглядывалась в мои глаза, сжимая пальцы.

– Счастливы? Тогда почему запрещала мне пойти в художку? Рвала мои рисунки, называла бездарностью! Это по-твоему поддержка любящего родителя, который желает своему ребенку счастья? – я всхлипнула, чувствуя обжигающие слезы по щекам. Меня задавила боль в груди, несправедливость по отношению к нам с Мирой. Я всю жизнь думала, что мама нас не любит, что мы ей не нужны.

– Прости…прости меня пожалуйста.

– Мам, почему? Вот просто ответь на вопрос. Почему ты забывала о нас, искала любовь какую-то в чертовых мужиках, которым не ты, не мы не нужны были, а только деньги и крыша над головой.

– Я хотела вам найти достойного отца, который воспитает вас, чему-то научит. Чтобы мы жили счастливо, чтобы на вас с Мирославой не показывали пальцем – безотцовщина – так все говорили во дворе.

– А запреты? А контроль? Для чего все это? Ты убила в нас желание жить, учиться, быть индивидуальностями, приходилось сосуществовать до совершеннолетия, – шмыгнув носом, стерла слезы с рукавом куртки, продолжая смотреть с надеждой на мать. Она стояла и молчала. Либо не знала, что ответить, либо придумывала на ходу.

Я вздохнула, прикрыв глаза и успокоилась. Из меня столько всего вылетело, столько сидело во мне так долго, и я никак не могла все это высказать ей сразу, как только съехала. А раньше – боялась и слова лишнего сказать, чтобы снова не оказаться запертой или голодной. Хочешь жить нормально – молчи и делай, что говорит тебе мать. Наши желания не учитывались. Я училась искусству с помощью книг из библиотек, интересовалась у других в школе, советовалась с учителями, прежде чем поступать в университет. Мама не знала, куда я подала документы, но, когда увидела заветное письмо с положительным ответом – даже удивилась и не стала просить меня бросить это дело. Однако, радость на этом и закончилась. Начались упреки, вечный контроль, общаюсь ли я с парнями, какие у меня с ними отношения и стала как мантру повторять изо дня в день – сначала учеба, а потом делай, что хочешь.

Поэтому, как только мне стукнуло восемнадцать – сбежала. Моментально, на следующий же день, скинув все вещи через окно, чтобы не вызвать подозрений у матери. А потом ушла утром на учебу и больше не вернулась. Помню, как мама обратилась в полицию и меня искали, а я потом лично к ним пришла вместе с Иркой и сказала, что имею полное право жить самостоятельно. Тогда и сделать никто ничего не смог.

Сейчас мамин запал пропал. Как только Мира съехала, все куда-то испарилось. До этого она продолжала меня тыкать носом в учебу, каждый раз спрашивала, есть ли парень, появились ли вредные привычки – контроль продолжался дальше даже на расстоянии. Я терпела, не обращая на это внимания, приносила продукты и оплачивала коммуналку, как и просила мама – на работе возникли трудности с зарплатой. А я помогала только ради Миры, чтобы та не осталась без благоустройства, нормально питалась и адекватно жила. Но сестра многое скрывала, пока сама не съехала от матери к Леше. Вот тогда-то она мне все и выдала, как духу, что после моего отъезда – мама сорвалась с цепи и стала отрываться на ней. Порой забивала, если вдруг снова начинала общение с очередным мужчиной и только тогда Мира могла хоть ненадолго почувствовать себя свободной, тайно встречаясь с парнями. А там и с Добрыниным познакомилась. Он встал за нее горой, знал всю нашу ситуацию в семье и перед матерью защитил, когда мелкая приезжала к ней пару раз навестить.

И ведь самое ужасное то, что мы все равно с сестрой продолжаем любить маму где-то в глубине души. Остались те частички, вызывающие в нас какие-то смешанные чувства. Поэтому Мира и собирается позвать маму на свадьбу.

– Лера, прости, – мама постепенно оседала на пол, соскальзывая по стене вниз. Она прикрыла лицо руками, чтобы не показывать мне своих слез. Ее плечи вздрагивали при каждом всхлипе, и я подошла к ней, опускаясь рядом.

– Мам. Правда. Почему все так было? Что мы с Мирой сделали не так?

– Девочки, вы ни в чем не виноваты. Только я сама. Я пыталась сделать вашу жизнь лучше, чтобы она сложилась куда успешнее, чем у меня, – мама подняла заплаканные глаза на меня. – Мое детство тоже было сложным. Родители пили, не уделяли мне должного внимания и вечно где-то пропадали. Я была предоставлена самой себе, пока не решилась уехать в другой город. Тут поступила, но не доучилась из-за беременности. Родилась ты, а твой папаша свалил с какой-то мажоркой. Смирилась с этим, воспитывала одна. Потом через несколько лет появилась Мирослава – думала, что хоть с ее отцом у нас все сложится. Но и этот козел сбежал. А я просто не могла представить себе, как это воспитывать уже двоих и тащить на себе абсолютно все – решила искать мужчину, что полюбит вас, как родных.

– Зачем? Они только все портили. Мы бы прекрасно жили бы втроем, – остатки моих слез высохли на щеках, оставляя за собой неприятное стягивающее чувство. Пришлось стереть ладонями, расстегнув свою куртку из-за жары. – Но к чему были запреты и контроль? Ты думала, что так будет лучше?

– Мне казалось, что, если вы будете под моим контролем, значит не сбежите, не станете заложниками пагубных привычек и уж точно не забеременеете в восемнадцать, как я. Не нужно повторять моих ошибок.

– Мам, – беру ее за плечо, обратив на себя внимание. – Нужно было все нам рассказать, а не держать это в себе. Ты понимаешь, что этими подходами только разрушила между нами все общение? Все наши доверительные отношения? Ты хоть знаешь, как трудно мне было первый год жить отдельно?

– Прости меня пожалуйста. Я не хотела, чтобы вы страдали, но кажется слишком увлеклась этим и даже не заметила, как потеряла вас обоих. Вы две мои звездочки, которые вообще помнят обо мне, я только недавно это поняла. Я же больше никому нафиг не нужна. Генка вон нашелся, пусть и пьет иногда, но зато работа хорошая, сам как человек неплохой, – мама прильнула ко мне так, что пришлось ее обнять за плечо. Столько лет мучений ради того, чтобы она наконец осознала, что это возможно и было с хорошими помыслами, но зашло слишком далеко.

– Ты нас хоть любишь? Порой у нас с Мирой складывалось ощущение, будто мы тебе вообще не нужны.

– Что вы! Конечно люблю! – она подняла на меня серые глаза, в них все еще стояли слезы. Еще немного и мама снова заплачет, и я вместе с ней. – А Мирослава? Она не приехала с тобой?

– Мира только сегодня прилетает, а я пришла вообще по-другому делу, – мы вместе поднялись с пола, отряхнувшись. Все же поборола себя и сняла куртку, повесив на крючок, и прошла в гостиную, где не так сильно пахло перегаром.

– Прилетает? Она куда-то уезжала?

– Они с Лешей летали в Турцию перед…к-хм, свадьбой, – кашлянула в кулак, надеясь, что она все же услышала.

– Свадьбой? Какой свадьбой? Им же только по девятнадцать, – мама стала вновь быстро заводится, так что я резко повернулась к ней лицом, чтобы не допустить очередного скандала. Мы уже только что хоть в чем-то более-менее разобрались и не хочется вновь терять еле восстановившуюся ниточку, связывающую нас троих.

– Мам. Обычная свадьба. И вообще-то Леша старше Миры. Пусть сами решают, что им делать.

– Но…они же еще такие молодые. Пожили бы для себя. Она случаем не беременна? О господи, – женщина стала наводить панику, схватившись за волосы. Вот об этом и шла речь, когда я понимала, как мне предстоит разговаривать с мамой о предстоящей свадьбе сестры. Сейчас это все плавно перетекет во что-то нехорошее.

– Мама, перестань.

– Лера, какая может быть им свадьба? Мира только недавно переехала к нему, а уже решили семью строить. Что им, без брака хорошо не живется? И ты не ответила, она залетела от него, да? – она так быстро тараторила, что я еле успевала ее понимать.

– Нет! Мира не дура, ясно? И она вправе распоряжаться своей жизнью, как ей хочется! Ты только что извинилась передо мной и вновь завела свою шарманку! Она просто хотела пригласить тебя на свадьбу, а сама не сказала об этом, потому что ты снова начала бы на нее орать, как делаешь это сейчас и в чем-то упрекать! Ты невыносима! – пролетаю мимо матери и хватаю куртку с сумкой, вытаскивая оттуда конверт. – И будь добра, оплати счета за коммуналку, раз твой Гена такой прекрасный человек. Не дай бог мне снова придет оповещение о просрочке.

Не надевая куртки, выбегая из квартиры пулей, спускаясь вниз по лестнице. И снова мне хочется отсюда сбежать поскорее. Мама никогда не поменяется, только делает вид. А я, дура, надеялась, что если поделюсь с ней своими чувствами, то она хоть что-то для себя поймет, переосмыслит. Но кажется, что я слишком понадеялась на это и завысила свои ожидания.

Вновь стало обидно до жути.

Беру телефон и дрожащими пальцами тыкаю на контакт такси, чтобы поскорее вернуться домой. Хочу к Моцарту, хочу снова его обнять и не отпускать от себя. Сейчас – он источник моей радости и счастья, тот, кто тебя молча выслушает и пожалеет. Лучше людей.

– Алло.

– Здравствуйте, можно вызвать такси до Северной? – пока разговаривала, придержала ухом телефон, а сама накинула на себя куртку, чтобы не продрогнуть до нитки. Все же декабрь на дворе.

– Лера? У тебя что-то случилось?

Непонимающе хлопаю глазами и смотрю на экран. Я набрала не такси, а Добрынина. Внимательнее смотреть надо было, прежде чем нажимать на кнопки.

– Прости, хотела такси вызвать.

– Скажи, где ты? Я приеду, – на фоне послышался шорох одежды.

– Ты же на работе, не нужно…

– Если я спросил, значит есть возможность. Так где ты?

– Я к матери приехала…и кажется зря, – устало потираю глаза, закутавшись в куртку.

– Говори адрес, скоро буду.

Серьезный голос Лео заставил меня продиктовать улицу и дожидаться его, стоя во дворе. Убрала гаджет в карман, а сама застегнулась, натянула по самые брови зимнюю шапку и шарф, чтобы не превратиться в ледышку.

Но Добрынин и правда приехал очень быстро – буквально минут за семь. Значит он где-то был неподалеку. Машина остановилась напротив меня, а из нее вышел взволнованный Леня.

– Все хорошо?

– Можно сказать и так. Но я морально подавлена после встречи с мамой, – раздосадовано смотрю на мужчину, прижимая к себе сумку.

– Идем, все мне расскажешь, – он приобнял меня за плечо и пошел к автомобилю, открыв переднюю дверь.

Я повиновалась ему, удобно села и пристегнулась, глядя на то, как в подъезд заходит какой-то мужчина. Он был в старой потрепанной кожаной куртке, на голове красовалась шапка-ушанка, а в руках он прятал бутылку водку, только что купленную. Почему-то мне показалось, что это и есть тот самый Гена. И кажется, не ошиблась, потому что к нему вдруг выбежала полураздетая мать, еле прикрываясь вязанным платком и загоняющая мужчину в подъезд. Точно, окна выходят прямо во двор.

Перед тем, как мы отъехали, она грустным взглядом посмотрела куда-то вдаль, а потом заметила машину, вглядываясь в переднее стекло. Я тут же опустилась ниже и отвернулась в бок, чтобы она только не увидела мое лицо.

– Это она? – спросил он.

– Она. Прошу, поехали скорее.

– Понял, – без лишних вопросов Добрынин выехал со двора на главную дорогу и поехал в сторону дома. – Куда тебя отвезти?

– Желательно домой. Я соскучилась по Моцарту, – в носу защипало и мне вновь захотелось заплакать. Но не здесь и не сейчас, и уж точно не перед Леонидом.

– Хорошо, как скажешь.

Оставшуюся дорогу мы ехали молча. Добрынин на фоне включил тихое радио, чтобы хоть как-то разбавить нагнетенную атмосферу и вмиг домчал до дома, припарковавшись на своем привычном месте.

– Спасибо, что приехал за мной.

– Я обязан был это сделать. Даже по голосу было слышно, как тебе плохо, – мужчина поставил машину на ручник и вытащил ключи из скважины. Но выходить никто из нас пока не собирался.

– Знаешь…ты сейчас сильно занят? – с надеждой посмотрела на Лео.

– У меня были переговоры с моим нынешним художником по поводу выставки. Решали кое-какие детали, так как мероприятие уже послезавтра. А так, на сегодня пока все, хоть мне было бы неплохо разгрести документы.

– Вот как. Тогда не нужно задерживаться. Я пойду домой, – вяло улыбнулась и вышла на улицу, мягко хлопнув дверью.

– Лера, постой, – он следом вышел из машины, поймав меня за руку.

– Что такое?

– Если человеку плохо, то нужно обязательно ему помочь.

– Ты уже помог и спасибо тебе за это.

– Думаю, ты хочешь, чтобы тебя выслушали, – Лео будто читал мои мысли, настаивал на том, чтобы дать мне выговориться. Но я не хочу отвлекать его от работы, заставлять слушать мои монологи о том, насколько у нас трудные отношения с матерью.

– Хочу, но…

– Значит пойдем к тебе. Я хоть с Моцартом тоже время проведу, – одной его улыбки хватает, чтобы согласиться на все то, что он предлагает. Добрынин явно этим пользуется сполна.

– Хорошо.

Вдвоем поднимаемся на наш этаж, я открываю дверь и пропускаю Лео вперед. Мопс, сломя голову, бежит к нам, радуется, словно ребенок, увидев нас обоих. Какой же он все-таки милый.

– Ты будешь чай с лимоном?

– Буду, – мужчина уже во всю тискает Моцарта, не спуская его с рук. Эта милая парочка не отлипает друг от друга. Сразу видно, что они истинные друзья, их любовь друг к другу безграничная. Но мопс умеет дарить ее не только Лене, но и мне, тем самым, связывая нас.

Прохожу на кухню, наливаю нам чая в большие кружки и нарезаю тонкими пластами мытый лимон, поставив на стол сахарницу и ложку. Я еще пока не знаю предпочтения мужчины.

– Лео, иди пить чай.

– Сейчас.

Эти двое вели себя как дети. Игрались на полу – Добрынин кидал ему резиновый мячик, лежа на ковре и радостно улыбался, подпирая ладонью острый подбородок. Я вновь могла позволить себе понаблюдать за ним, медленно попивая горячий чай и откинувшись на спинку стула. Это уже стало обыденностью – я так представляла Леонида на своем холсте, как вырисовывала каждый изгиб, каждую тень на его идеальном лице, сохраняя всю его уникальность. Когда-нибудь я решусь упросить его стать натурщиком.

– Мы закончили, – весь растрепанный он подошел к раковине, помыл руки с мылом и уселся рядом, грея ладони об горячую кружку. – Ну что, поведаешь мне, что произошло у вас там?

– Да так. Я просто как перешагнула через порог, меня понесло куда-то. Высказала ей все, что можно было. Она заплакала, извинялась, подумала, что может наконец между нами что-то наладится. Но как только завела тему о свадьбе Миры, все покатилось в одно место, – вздохнув, уткнулась взглядом в свое расплывчатое отражение в чае.

– Она против их свадьбы?

– Ты бы знал насколько. Начала сразу говорить, что мелкая наверняка беременная, раз так рано замуж выходит. Боится, что она повторит ее судьбу, когда сама оказалась в подобной ситуации и ни к чему хорошему это не привело.

– Родители почему-то всегда думают, что мы, как их дети, повторяем их сценарий жизни. Но вечно забывают, что каждый человек индивидуален и у нас свой путь, который нужно обязательно преодолеть. Я Мирославу сразу принял в нашу веселую семью – помню, как увидел впервые, думал, что за чудо-юдо в черных одеяниях, – мужчина засмеялся, – а потом, когда разговорились, осознал, насколько она зашуганная была, ей было приятно находиться в нашей компании, чувствовала себя свободной.

– Мелкая хорошая. На ее внешний вид не обращай внимания – это больше, как защитная реакция. Пыталась так отпугивать всех, но вот Леша даже не обратил на это внимание, потому что любит ее за другие качества, – на душе стало так тепло за то, что Леня думает о моей сестре и хорошо ее принял. Наши семьи теперь будут связаны между собой и мне было важно знать, как к ней относятся.

– Это верно. Лешка всегда был каким-то чудным, со своей журналистикой совсем голова поехала. Но Мира влияет на него положительно и меня это радует.

– Они прекрасная пара.

– Полностью согласен, – Лео посмотрел на меня, продолжая улыбаться. – Знаешь, вы с ней очень похожи.

– Внешне? – почти допиваю чай, оставляя совсем чуть-чуть на дне.

– И внешне, и характером. Только ты мудрее и взрослее, больше понимаешь, наставляешь Миру на истинный путь. Сразу видно, что ты ее сильно любишь и ценишь.

– По сути, кроме Миры и моей подруги у меня больше никого нет. Но знаешь, за последнее время у меня появилось много замечательных знакомых, – сделав акцент на последнем слове, мы переглянулись между собой. Добрынин завораживал своей улыбкой и искренними голубыми глазами, в которых всегда можно было найти ответ и без всяких слов. Он тоже был рад познакомиться со мной, пусть и случилось это при очень необычных обстоятельствах. И теперь нас связывают не только будущие родственные связи, но и прелестный мопс, храпящий на мягком диване.

И что с этим делать?

16 глава

Наши переглядки прервал звонок в дверь. Я резко соскочила, напрочь забыв о том, что только что слишком долго не отрывалась от Лео, которого это и вовсе не смущало. Зато вот до меня только в прихожей дошло, отчего покраснела и похлопала себя по щекам, возвращаясь в реальность.

– Кто там?

– Лера, это мы! – радостный голос Миры меня привел в чувство. Наконец-то они приехали.

Открываю им дверь и вижу перед собой эту парочку с чемоданами наперевес. Мирослава выглядела совершенно иначе, чем до этого: она смыла черные тени и помаду, оставив только пирсинг и впервые оделась в светлую одежду, чем сильно удивилась. Я даже несколько секунд пошевелиться не могла, из-за того, что не могла понять, мелкая это ли вообще. Она теперь была похожа на меня помладше: все такая же маленькая и хорошенькая.

Рядом с ней стоял довольный Леша. Только вот его уставший вид говорил о том, как бы им поскорее пройти в квартиру и хоть немного отдохнуть.

– Вы сразу ко мне что ли приехали?

– Мы за Моцартом, – сестра широко улыбалась, перешагивая через порог и со всей силой обнимая меня за талию. До такой степени сжала мои кости, что аж дышать стало тяжело.

– Подожди. Но ведь…

– И вам здравствуйте, путешественники наши, – из кухни явился Добрынин старший, ухмыляясь. Вот от этого офигели абсолютно все – что Мира, что Леша.

– Леня? Ты чего тут? – парень нервно сглотнул, уже чувствуя, что ему хорошенько влетит.

– Вообще-то я живу здесь.

– Что?

– Не здесь, а напротив, – уточнила я, чтобы не было между нами недопонимания.

– Так, стоп. Тайм-аут. Я ничего не понимаю, – нас остановила Мира, вытянув руки по обе стороны от себя и зависла на пару секунд, чтобы все обдумать. – Вы что, получается, знакомы?

– А вы что, думали, что я не узнаю, где Моцарт? – хмыкнув, Лео подошел близко ко мне, засунув руки в карманы брюк. – Скажите спасибо Лере, что до сих пор заботится о нем.

– Минуточку. А можно для тупых поподробнее? – Леша до сих пор ничего не понимал. А вот я сразу догадалась – Леонид им ничего не рассказал про затопление квартиры и про то, что он сразу же побежал искать Моцарта, как только вернулся из Европы.

– Рад, что ты сразу все осознал. Расскажем за чаем. Заходите, не стойте на пороге, – он махнул рукой, а потом первый же полез с ними обниматься по очереди. Парень был все еще в какой-то прострации.

Как только братья ушли на кухню, Мира утащила меня в спальню за руку, усадив на постель.

– Ну что, между вами что-то есть?

– Что? С чего такие мысли? – не успела приехать, уже допросы устраивает.

– Показалось значит. Но могу сказать, что Леня замечательный, – сестра повернулась ко мне и хитро улыбнулась.

– Так, еще одна сватать начала. Одна мне мужика с Германии нашла, другая мне пихает старшего брата своего жениха, – возмутилась я.

– Ну-ка, ну-ка. Кого там тебе Ира посоветовала? – Мира тихо хихикнула, присаживаясь рядом со мной.

– Да так, есть один, – достаю телефон и показываю сестре фотографию Адриана.

– Воу, он тоже художник? Это круто. Есть о чем поболтать. Еще и симпатичный.

– Так, мы просто хорошие знакомые, – отбираю телефон, пока она все его фотографии на странице не пересмотрела. А то я знаю, что потом начнется.

– Ну да, конечно. По твоему лицу это и видно.

– Ты к чему клонишь, мелкая? – прищурившись, смотрю на сестру.

– А то, что ты в каких-то сомнениях. Как только ты открыла дверь, я видела, что ты покраснела вся – а потом вышел Леня. Это наводит на кое-какие мысли. Сейчас ты мне показываешь совершенно другого мужчину и снова какая-то не своя.

– Глупости и только, – встаю с кровати, пытаясь нацепить маску безразличия. Только вот Мира все чувствует и ее обмануть очень непросто. Мы знаем друг друга, как облупленных.

– Я бы так не сказала, но лезть в твою личную жизнь не собираюсь. А теперь пошли на кухню, мне интересно послушать, как вы познакомились, – сестра обняла меня сзади и чмокнула в щеку, чтобы хоть как-то меня развеселить. Утащив за локоть к братьям, насильно посадила за стул напротив Леонида, а сама села рядом с Лешей.

– О чем болтали? – спросил Добрынин младший.

– Да так, о своем. Ну так что, Лео все рассказал? – я увидела перед собой еще налитого чая и поняла, что теперь нужно доставать какие-то вкусности. Не дудонить же одну жидкость. Встаю с места и беру из верхнего шкафа корзиночку с печеньями и конфетами.

– Лео? – удивился Леша.

– Ну да, а что? – настороженно смотрю на парочку, что уже сидела в обнимку. Ни на секунду не отлипают друг от друга.

– Его так только мама называет. И еще одному человеку было позволено…

– Не важно, кто еще, – грубо прервал его Добрынин. Все обратили на него свой взгляд, но кажется, только один брат понимал, почему тот так отреагировал. Ага, значит я еще чего-то пока что не знаю.

– Ладно.

– Еще не рассказал ничего им. Но сразу начну разговор с того, что незачем было скрывать от меня, где Моцарт, – он недобро посмотрел на брата и Миру. Те сразу притихли, опустив глаза.

– Мы думали, что успеем до твоего приезда, – замялась сестра.

– Кто ж знал, что вернусь раньше.

– А мы не знали, что у нас украдут вещи и телефоны, – Леша переглянулся с Леонидом, а потом вздохнул. – Слава богу, что хоть документы были при нас. Пошли сразу в посольство просить помощи.

– Ну вы конечно, даете. Как так получилось-то? – спросила я.

– Сразу, как только сели в такси в аэропорту. Нас подвез какой-то мужчина, с виду такой добрый, безобидный. А на деле…довез нас куда не нужно было, а потом уехал вместе с вещами и оставил одних посреди незнакомой улицы.

– И что вы там две недели делали?

– Пока искали наши вещи, сказали отдохнуть. Все равно прогулялись по всем местам, куда изначально хотели пойти. Ближе к отлету нашли наши вещи и того дядьку – только вот телефоны и какие-то безделушки Миры все же успел продать. Потом-то я и попросил позвонить Лене, чтобы хоть как-то предупредить, что мы живы и здоровы, – Леша сложил руки перед собой в замок, а сестра обняла его, положив свою голову ему на плечо.

– Путешественники из вас так себе, – хихикнула я, радуясь тому, что с ними все в порядке и они в целости и сохранности вернулись домой. Плевать на эти телефоны, купим новые.

– Мы это уже поняли. Но зато какой адреналин, – вставила свои пять копеек Мира.

– Ага, адреналин, не то слово. Чуть не вляпались по самые уши. Так могли и свою собственную свадьбу пропустить, – Леонид наконец улыбнулся, потрепав родного брата по пышной шевелюре.

– Точно. Свадьба! Нужно будет сейчас уже готовиться, три недели осталось. Сестра, дай телефон, – я протянула мелкой гаджет, и она стала кому-то быстро набирать смс. Добрынин подглядывал через плечо, внимательно читая все, что пишет Мирослава.

– Свадебный организатор?

– Предупредить надо, что с нами все в порядке. Надо срочно купить телефоны и вернуть все свои аккаунты. Иначе как мы будем следить за процессом? Еще столько всего успеть предстоит, – на моих же глазах Мира будто вмиг выросла. Теперь она полноценно вливается в подготовку к свадьбе, показывая свою ответственность к своему собственному празднику.

– Кстати, ты разговаривала с мамой? – мелкая подняла на меня любопытные глаза. Как-то не очень хочется ей говорить о том, что мы вновь поссорились и как раз-таки из-за свадьбы. Не к чему знать то, что ее огорчит.

– Да. Не знаю, придет она или нет, но я ей сообщила о том, что ты ее пригласила.

– Хорошо. Будем надеяться, что мама приедет, – и снова она уткнулась в телефон. – Хотя. Стоп. Так как вы так сдружились?

Ну вот, вспомнила с чего вообще начинался наш разговор.

– Точно. Вы же ничего не от нас не скрываете? – двусмысленно спросил Леша, лукаво улыбаясь. Лео шлепнул его ладонью по затылку.

– Нет. Как тебе такое вообще в голову взбрело?

– Да так. Вы какие-то странные, – парень переводил взгляд то на меня, то на Добрынина и будто о чем-то пытался прознать. Но ведь нам и правда нечего скрывать – мы просто хорошие знакомые и теперь работаем вместе.

– Нас связывает только забота и Моцарте и работа, – ответила я вместо Лео.

– Работа?

– Лео…Лёня организует для меня выставку.

– Правда? Ты наконец выставишь свои работы? – сестра от радости аж подскочила с места и крепко меня обняла, расцеловывая так, будто это ее картины будут висеть в художественной галерее. Но знаю, что сестра все время беспокоилась о том, что мои работы стоят просто так и только зря собирают пыль на балконе. – Ты большая молодец! Поздравляю!

– Это спасибо Лёне за предложение, – я смущенно отвела взгляд, постукивая Миру ладонью по спине, чтобы та прекратила меня душить.

– Брат, хороший выбор! Лера талантливая, прям как ты, – они пожали друг другу руки. – Она еще не видела твои творения?