Текст книги "Карибы (СИ)"
Автор книги: Ливард Сайд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)
Leeward Side
Когда я тебя встречу. Книга четвертая Карибы.
Карибы. Встреча первая.
Створки дверей, ведущих на верхнюю палубу, перекосило от первого же попадания ядра с пиратского судна. Флейт кренило на бок против ветра. Эти стервецы всегда подходили против солнца, так их не сразу можно было заметить и распознать. Да и наводчиков десяти палубных пушек слепили яркие лучи. Большой и прочный флейт "Радость" мог из бурь и дальних переходов выйти почти невредимым, но не из схватки с пиратским бригом с десятками пушек на борту. Полные трюмы товара мешали маневренности.
Когда прямым попаданием снесло, сначала фок-, а потом покорёжило и грот-мачту, Адам понял: уйти не удастся. А погибать за дешево не хотелось.
Шкипер и боцман вооружали команду и отдавали приказы, когда на палубу посыпались с канатов, закрепленных за борт кошками, пираты. Абордаж был кратким.
Адам Лонели, находясь у штурвала, видел, как его матросов со вкусом убивают профессиональные душегубы. Как юнгу, что отбивался из последних сил, волокут за ноги и перебрасывают за борт, как боцман с проломленной головой упал лицом вниз у бизани и мешается под ногами сражающихся.
Адам не бездействовал. Двумя прямыми выстрелами он уложил бугая, что первым посмел ступить на борт его флейта, потом обнажил рапиру и оборонял капитанский мостик до тех пор, пока выпущенный из пращи камень не угодил ему в грудь и не сбил с ног.
Моментально на него навалилось несколько тел. Адам – капитан флейта "Радость" был связан, подхвачен под руки-ноги и выброшен за борт. Не совсем в море. В покачивающуюся на волнах, шаркающую о борт корабля, шлюпку.
На корабле начался грабеж. Не хотелось этого видеть. Как и видеть хмурые в ссадинах и кровоподтёках лица своих матросов, что сидели и лежали в той же шлюпке.
– Кэп, раз сразу не перерезали глотки, значит, будем еще жить, – жизнерадостно сообщил кок Донни. За что сразу получил ощутимый тычок в бок от шкипера.
Да. Сразу не убили. Кинули в трюм, рядом с бочками с питьевой водой, в самый сырой угол.
Адам посчитал: в живых, по крайней мере, из тех, кто был рядом, осталось двенадцать человек. Из тридцати. Вот так.
В этом районе не бывало флибустьеров и каперов, под флагами своих держав. Значит, они попали в лапы рейдерам, а эти выкупа не берут. И не требуют.
Адам слышал, как смеющиеся и скабрезничающие пираты таскают с его корабля добычу и складируют, тщательно укрепляя, в том же трюме.
А потом их подняли с помощью пинков и вытащили на верхнюю палубу.
Есть такие моменты, когда ты понимаешь, что умереть было бы лучшим выходом. Подороже продать свою жизнь, утянув за собой побольше врагов. Подохнуть в луже своей и вражеской крови, сжимая в руках оружие.
А сейчас, каждый из выставленных на палубе пленников знал, что его жизнь больше не стоит ни гроша.
Под взглядами криво усмехающихся и переговаривающихся рейдеров остатки команды флейта ждали своей участи.
Каково же было удивление Адама, когда он понял, что их участь оказалась в руках девицы, что неторопливо и обстоятельно обходила пленников, всматривалась в лица, ощупывала и, под гогот и шуточки своей команды, молча качала головой. И тогда жертву подхватывали и отправляли снова в трюм.
Девица словно искала кого-то, пока ее взгляд не остановился на Адаме.
Она подошла почти вплотную, больно сдавила раненное предплечье так, что кровь выступила и окрасила рукав рубахи. Подняла голову и уставилась в глаза пленного капитана.
Девица была мала ростом. Поэтому ей пришлось не только задрать голову, но и привстать на цыпочки, чтоб хоть немного уравняться в росте с пленником.
Недомерка. Пигалица. Злобная пуговица, а не человек.
– Он мой, – прозвучало не как просьба, но как приказ.
Адам не мог прийти в себя. Его захватила эта пигалица? Пустила по миру, разорила, перебила команду и пленила его?
То, что женщины были не такой уж и редкостью на пиратских судах, Адам знал. Но чаще это бывали портовые шлюхи, которых брали при коротких переходах. Знал Адам и о том, что попавшие в плен женщины, порой оставлялись на потеху команде. Участь их была печальна и заканчивалась, как правило, за бортом.
Но все встало на свои места, когда со стороны капитанского мостика раздался хохот, а пираты расступились, пропуская вперед Геррита Герритзона, более известного как Рок Бразильяно. По крайней мере, объявления о поимке этой морды, скверно нарисованной, но узнаваемой, были развешены по всем близлежащим островам.
И Адам вспомнил. «Живьем! Живьем его, сучьи дети, брать! Живьем и что б ни волоска не упало с головы его, разотру по палубе ту падаль, что тронет его!!!» – Рёв Рока Бразильца, казалось, заглушал грохот пушек и ломаемых снастей.
Пираты выполнили приказ кэпа, хотя и не поняли с чего это традицию вешать на рее капитана захваченного судна, на этот раз не продолжили.
Словно высушенный на просоленном морском воздухе лучами южного солнца, высокий и жилистый, Рок напоминал собственную шпагу. И голос его низкий и скрипучий не внушал ни капли надежды на помилование.
Привыкая к свету, Адам щурился и старался разглядеть пиратов, когда его взгляд уперся во взгляд капитана.
– Твою ж ма-а-ать...– Только и простонал Адам.
Девушка стояла рядом с капитаном, довольная собой и лишь изредка поглядывала в сторону пленных.
Рок коротко кивнул, не сводя глаз с Адама. И под крики, уже начавших прикладываться к рому пиратов «Не замучай его до смерти. Детка!», «Покажи нам, что останется от мальчишки на утро!», «Оставь и мне на поразвлечься, чика!», пленника отвели в каюту, втолкнули и выстроились в почетный караул, пропуская девицу.
Как вести переговоры, что не являлась леди, Адам не знал. А вот что никаких переговоров и не предполагается он понял сразу, как только Пуговица захлопнула дверь и развернулась к мужчине.
– Заткнись, слушай внимательно, твоего согласия не требуется. Первое же «нет» и ты пойдешь на корм рыбам как остальные. – Произнесено это было спокойно, не моргая, глаза в глаза. Слова обозначились только легким жестом рукой куда-то за спину, словно девица отмахнулась от назойливой мухи.
Адам, не отводя взгляда, молчал.
В голове прокрутились варианты его использования. От выкупа до насилия. От выкупа после насилия до насилия с пытками и казнью. От развлечений одной девицы до участия всех команды. Видимо не было ничего, что эта Пуговица не могла бы сделать с ним.
Он коротко кивнул, угол рта пополз вверх, проявив морщинки у глаза. Второй глаз с наливающимся фингалом, неотрывно смотрел на девицу.
И тогда она ударила. Под ребра ногой, впечатав сапогом в солнечное сплетение и заставив пленника согнуться пополам и рухнуть на пол каюты. Адам шумно выдохнул, но больше не издал ни звука.
Приготовился к следующим ударам, сгруппировался, как мог со связанными руками.
– Сядь на стул.
Тяжело привстав, Адам облокотился руками о сиденье, подтянулся и, только собрался сесть, как девица выбила из-под него стул. Потом наклонилась над грузно рухнувшим мужчиной и, захватив волосы на затылке в кулак, запрокинула его голову.
– Мне нужно то, что у тебя вот здесь, – ткнула пальцем в лоб Адама. – А вот сломаны ли будут твои руки и ноги при этом меня не волнует. Ты будешь кричать, так или иначе. На палубе должны услышать тебя все. Понял?
Что это за игра? Что нужно этой «пуговице»?
– Что…
– Просто ори.
И на пол с грохотом полетело все, что было на столе. Потом сам стол со скрипом был сдвинут, а стулья один за другим были разбиты о перегородки каюты.– Ори.
И Адам закричал. Он еще не понял суть игры, но включился. Сопровождал криками и стонами короткими и протяжными каждый удар, привалившись к узкой кровати, ногами пинал перегородку и гремел раскиданной посудой и бутылками.
Они вошли в унисон. Каждый удар встречал ответ, соответствующий силе и громкости. Словно пуговица, ломая свою каюту, выпускала пар после боя. А Адам отпускал горечь потери корабля и свободы.
В какой-то момент нервное напряжение спало до такой степени, что оба, сначала тихо, а потом во весь голос засмеялись.
Нет, даже не так. Заржали.
Девица упала на пол рядом с мужчиной, раскинула руки и заливисто смеялась. Мужчина подтянул ноги, положил между коленями связанные руки и ржал, пока не закашлялся и не сплюнул кровь.
Наступила резкая тишина. В разгромленной каюте что-то витало. В оседающей пыли и отголосках криков и смеха за перегородками.
– Тебе надо, чтоб все знали, что ты бьешь и насилуешь мужчин или они и так это знают? Button.
– Энни Бэттон.
– Адам Лонели.
– Знают. Знают, что Энни и кожу живьем снимет.
Мужчина перевернулся на бок и увидел, что девица приняла такое же положение.
– А что еще делает Бэттон с пленниками?
– отрезает им язык. Орать и стонать это не мешает.
– Мой язык тебе нужен.
– Ага.
Какая ирония судьбы! Он дал прозвище девице пуговка. А она ею и являлась. Энни пуговица. Вот уж гроза морей! Хотя Ситцевый Джек и Рок Бразилец или Чернобородый сукин сын носили не менее веселые клички.
– Пуговка, а если я не хочу жить в этом мире?
– А я буду кормить Адама яблоками, как Ева, и если мы уйдем из этого мира, то вдвоем.
Адам резко сел и уставился на девицу.
– Вот как, значит, это происходит, да?
***
Когда все товары были перенесены, а рабы вновь закованы в кандалы и рассажены по трюмам, флейт "Радость" пошел ко дну.
Капитан Лонели был возвращен в трюм. Пленные матросы встретили своего кэпа сочувственным молчанием. Вид у Адама был помятый. А матросы наслушались рассказов о Роке и его дочери.
Адам на удивление не выглядел подавленным, это озадачивало его команду. Они точно знали, что последние полгода Адам Лонели был их капитаном. Справедливым и нежадным. Осторожным и рачительным. Они слышали, что Адам Лонели аристократ, родственники живут не в колониях, а в Лондоне. Видели, что капитан образован, воспитан и благороден. И были уверены, что им всем повезло гораздо больше, чем остальным наемным морякам в этом месте.
– Кэп, вы сторговались? Нас не отправят за борт?
– Нет. – Ответ можно было толковать как угодно. Но выражение лица у Адама было такое довольное, что и матросы заулыбались и выдохнули с облегчением.
Что бы сейчас не произошло, Адам был уверен лишь в одном. Подыхать он еще не готов. Да и Пуговица, похоже, тоже.
Агний откинулся спиной к столбу, прикрыл глаза и улыбался. Пуговица. Энни. Елин. Девка его. И снова он в подчинении у своей девки. Но она живая. Она рядом.
За все месяцы в море, Агний чего только не передумал и где только не искал свою Елин, вглядывался в лица и выспрашивал сведения. Она словно канула в небытие. Агний даже представить себе не мог, что встретит девку при таких обстоятельствах. Не узнал. А она узнала. Или и направляла бриг папочки именно к его флейту, уже уверенная в том, кого там встретит.
Елин. Энни.
Внутри отпускало напряжение, и накатывала теплая волна. Елин.
Маленькая практичная, упрямая и верная. Нежная, ласковая и доверчивая. Разная, меняющаяся и неизменная своя.
В Камелот они пришли, держась за руки. В Вероне они встретились в первый же день. А вот на островах Карибского моря им пришлось икать друг друга почти полгода. Что будет дальше? В мальчишке Елин было не трудно узнать. А вот в коротышке Энни Пуговке Агний ее не признал. А ведь сейчас, сидя в трюме, он понимал: девка и не изменилась почти. Агний отметил, что фигура его красавицы стала более округлой, налилась.
***
В порту Сент-Люсии, всего-то в половине дня пути до Мартиники, бриг, не пришвартовываясь, набирал воду и припасы. На ту же шлюпку были высажены пленники для отправки на черный рынок рабов. Все, кроме Адама.
Адам имел счастье лицезреть перед собой капитана. То, что это человек непредсказуемый и коварный, чей ход мыслей и логика поступков вводили в растерянность не только врагов, но и членов его команды, Адам был наслышан.
Поэтому даже не стал и заморачиваться о причинах такого "расположения" к своей персоне.
А оно было явным, наглядным и, даже демонстративным.
Пленник был приведен в каюту капитана, с него сняли кандалы и не привязали к стулу. Правда, за спиной явно ощущалось тяжелое дыхание старпома. Обезопасил себя Рок по возможности, что сказать.
Рок стоял у стола с картами, песочными часами и позеленевшей от времени буссолью.
– Мне рекомендовали тебя, причем настойчиво и настоятельно. Не знаю, чем ты там знаменит и интересен... – Острый взгляд прошелся по фигуре Адама. – Не хиляк, а раз кэп, то и умом не обделен, так что поглядим.
Чего там "глядеть" и для чего собирается капитан рейдеров, по чьей указке было понятно.
Но вот последующие события выбили из колеи Адама окончательно, оставив лишь горько-солоноватый привкус разочарования.
Видимо, ничего не меняется под этой луной в мире. А особенно для кинеда Агния.
Одним взглядом синих глаз был отправлен старпом за дверь. Рок присел на стол, в точности повторив позу дочери. Или она его...
Нога в ботфортах уперлась меж ног Адама, обветренное, но не лишенное привлекательности, лицо приблизилось к лицу пленника.
– Я тебя Энни не отдам, понял? – вот так, не наоборот, а вот так. Его. Энни.
И тогда Агний не удержался. Не смог, даже плевать, если его пребывание в этом сумасшедшем мире закончится прямо в этот момент.
Веки отяжелели, взгляд затуманился, дыхание стало прерывистым (спасибо рыжему актеришке!), голос мурлыкающе-угрожающий, что действовало всегда безотказно на патрициев Рима.
– Себе оставишь? Прямо в каюту поселишь? В кружева для меня наряжаться станешь?
Синие-синие, как воды у берегов Ирландии, как потом объяснил Рок, глаза превратились в опасные щелочки. Минута, две... Молчание. Дуэль глазами.
И громовой хохот, на звук которого в каюту ворвались переполошившиеся старпом и боцман.
Рок обернулся на команду.
– Подходит. Он наш. – И продолжил ржать, сотрясаясь всем худощавым телом.
Не сказать, что Энни пришлось долго уговаривать Рока. Флейт не представлял особого интереса, но вот капитан Адам Лонели заинтересовал и привлек внимание не только дочери, но и отца.
Нужен знаток, грамотей. Но не из таких, что торгуют собой в тавернах и готовы продать тебя тоже. Нужен представитель в обществе, чтоб никто не связал его имя с Роком, но чтоб умел обстряпать делишки. И, конечно, нужен такой, что рано или поздно мог ввести в это чертово общество его подросшую дочку. На корабле девахе было все-таки не место.
Где и как Энни разузнала о капитане Адаме Лонели – аристократе англичанишке, Року дела не было. Но то, что он своими глазами увидел во время абордажа, повергло пирата в экстаз. И если бы сукины дети посмели поранить англичанина, то Рок променял бы треть своей команды на этого Адама.
А происшествие в каюте, только подтвердило предположения и вселило надежду. Рок моментально отогнал едва затеплившееся: «вот бы сына такого мне». Нет, какой там сын!
***
На берег его, конечно, никто и не собирался отпускать. Адам и не стремился. Тяжко было наблюдать за погрузкой и отправкой его людей на рынок рабов. Испуганный юнга поднял взгляд на своего бывшего капитана и попытался ободряюще улыбнуться. Будто считал, что оставшийся на бриге кэп оказался в более тяжелом положении. Ну как сказать, как сказать…
Рабом Агний уже был, а вот пиратом, да еще при таком развеселом капитане как Рок Блазильяно, еще не доводилось.
Удержаться на расстоянии от Энни-Елин Агний вряд ли смог бы. А вот как к такому отнесется Рок – было неизвестно. Опять строгий старикан стережет от него Елин. Ну хоть не спит с ней и то хорошо. Зато, похоже, спать собрался с Агнием. Ведь он словил, словил реакцию старого засранца на себя. Понял, к сожалению. Знала ли Энни за своим па такие причуды или для нее это станет сюрпризом?
Дочка, кстати, к вечеру появилась пьяная и счастливая в обнимку с мутной бутылкой рома. Проплыла мимо отца, сделавшего вид, что все в порядке вещей, мимо Адама, задев того юбкой и обдав перегаром, и устроилась на баке.
– Вот так, mi querido, каждый заход в порт. Каждый чертов заход! Каждый раз! – благодушное и смешливое настроение кэпа улетучилось моментально, а готовые ко всему, матросы рассосались кто куда, и палуба опустела, Остались три участника представления: кэп, его дочь и теперь уже не пленник, но новый член команды, Адам. Да еще у штурвала мелькнул, замешкавшись, рулевой.
– Ах, ты jiho de la puta!!! Почему Господь не дал мне нормального сына?! – Рок накручивал себя и, судя по тому, что Энни почти не реагировала на крики папули, весь его гнев всегда выливался на матросов или пленников.
– Позволите мне попробовать образумить niña Энни? – Почему б и не рискнуть Адаму? Пират замолк на полуслове-полупроклятье и развернулся к Адаму. Совершенно спокойным тоном ответил.
– Давай, тронешь хоть пальцем – порежу на мелкие кусочки.– Тут же пинком ноги раскрыл дверь на нижнюю палубу и заорал. – Tonto! Куча висельников, я иду!!!
Ну, оно и понятно, что Энни будет сейчас ему не сильно рада. Или рада?
Агний не замечал за Елин пристрастия к вину. Ни в одном из миров он даже пьяной ее не видел. Видимо, здесь Энни подарила его девке не только странного папу, но и любовь к рому.
Но Агний то знал, что завтра она помрет от похмелья, а всю ночь будет кормить чаек, как деликатно выражались по поводу тошнотиков через борт корабля.
Потому, собственно, Агний и пошел сейчас к пьяненькой девке, что задрав подол, привалилась к баку и пыталась попить бутылку.
– Все, все, повеселилась, хватит. Доказала и мне, и папочке, что ты взрослая chica,– Адам отнял бутылку и выбросил за борт. – Здесь-то чем тебе не нравится?
А ей нравилось. В том то и дело, что Энни Пуговица здесь прижилась, устроилась. И даже испытывала к Року вполне себе дочерние чувства. Она просто оказалась снова в лагере легионеров.
Перенеслась на три жизни назад и вспомнила, как выживала и чем занималась в то время, когда получила свое римское имя. Молчальницей она больше не была, но полезными оказались навыки как остановить кровотечение, как перетянуть рану и вынуть из нее осколки и щепу, как устроить ложе из доски для сломанных конечностей и какие настои помогают при поносе и при похмелье. Все что нужно знать на корабле Рока Бразильяно.
Пират дочери своей не знал до последнего времени, оказывается, Елин не заняла места чужого в этот раз. Ну, в прямом смысле. Девчонка просто не добралась до папочки, сгинула где-то по пути. Обычное явление.
А испуганная и растерянная Елин, прибившаяся к переселенцам на Тортуге, просто оказалась в нужное время и в нужном месте. И удивительно напомнила Року мать единственного ребенка. Изобразить потерю памяти было нетрудно, а папу она и так знать не знала. За месяцы, проведенные на бриге, Энни показала характер и умения, необходимые для выживания в море. Особых негодяев Рок рядом не держал, ставил на надежных и умелых матросов, проверял и перепроверял.
Оставшись, так надолго, без Агния, девица начала уже думать, что встретиться им и не суждено, поэтому ухватилась за шайку Бразильца как за свою семью. Быстро переняла привычки и манеру поведения, а в чем-то и перещеголяла. Рейдеры мало чем отличались от римских легионеров, а тихими вечерами очень любили рассказ Энни о Риме, Камелоте и Вероне. Сказки. Конечно, сказки. Волновались, ёрзали и перебивали, засыпали вопросами и придумывали продолжения, цокая языками.
«Мудрёная деваха у Рока, но оно и к лучшему»
А когда деваха не поморщилась от вида казни пленников, приняли за свою.
Все это теперь составляло жизнь Елин. Энни Бэттон. Пуговицы. Или «занозы в моей грешной заднице», как частенько выражался Рок Бразильяно.
Но во время заходов в порт, Энни уединялась с бутылкой рома. Всегда. Неизменно. Для всех это было чудачество. Для Елин это было единственное средство, чтоб забыться.
Она могла бы рассказать Агнию, как узнавала о капитане Лонели, как добывала информацию, до конца не веря, что это ее тупой гладиатор. Как мучилась ночными кошмарами, представляя что не нашла, не дождалась и пропала в море или на виселице. Она могла бы рассказать, как наблюдала за боем и как старательно делала вид, что не знакома с пленником.
А еще она бы хотела задать вопросы Агнию как он жил все это время? Почему не искал?
Энни Бэттон стояла у борта и, облокотившись о перила, смотрела на закат, время от времени прикладываясь к бутылке. Злилась. Очень злилась.
– Мне здесь нравится. А ты здесь мне не нравишься.
– Tonta… – Успел ласково прошептать Адам, прежде чем перехватить руку с кинжалом за запястье и легонько вывернуть руку так, чтобы кинжал звякнул о палубу. – Ты переняла привычки шайки уродов?
Адам улыбался, изворачиваясь от попыток пнуть, поцарапать, добраться до кинжала. Со стороны все выглядело так, словно Адам собирался прижать к себе сопротивляющуюся девицу. Десятка два глаз внимательно следили из всех углов корабля за разворачивающимся представлением. Никто и близко не подходил к самодурке-дочке, себе дороже. Но, видимо, кэп разрешил этому гиганту так себя вести. Наблюдать было интересно, весьма интересно.
Энни порой выпрягалась и требовала, просто всем поведением своим умоляла уже, чтоб кто-нибудь осмелился задать ей взбучку.
Чем сейчас и занимался Адам.
Рок прислушавшись к шуму, доносившемуся с бака, выглянул, спугнув парочку матросов, и замер на своем наблюдательном пункте. Ему определенно нравился этот парень. Определенно. Он показался капитану таким же безбашенным как и сам Рок Бразильяно.
А безбашенный Адам перегнул через колено, дергающуюся и сыплющую проклятьями, Энни, задрал юбку, обнаружив аппетитную попку, обтянутую мужскими штанами, и уже пару-тройку раз хорошенько приложился ладонью с оттягом по ягодицам.
– Глупая маленькая девочка… Каждый раз я ловлю тебя и шлепаю. Это уже стало нашей маленькой милой традицией?
Что бы там не вопела пьяная пиратка, Елин была живучей и стойкой. Почему была? Есть! Вот здесь, сейчас, есть!
Потом Адам подхватил немного затихшую, что не к добру, кстати, Энни и поволок к бочонку с прелой грязной водой, что всегда стоял у фок-мачты.
Легко, как куклу, перегнул и окунул головой в воду, подержал, пока девка не начала захлебываться. Поднял голову, заглянул в мокрое сердитое лицо, облепленное намокшими локонами. И поцеловал коротко и зло в губы.
И снова окунул в бочку. Поднял и поцеловал. И так раз пять, пока не понял, что Энни начала приходить в себя, трезветь и, замерзая, мелко дрожать.
– Вот теперь, девочка моя, можно и в постельку. – Адам взял Энни на руки и понес в каюту.
Вот только слова его последние слышали близко находившиеся матросы и истолковали по-своему. Мол, может, кэп этого гиганта для того и взял? Может, виды какие на парня у Рока?
У Рока виды были и планы были. И Энни в эти папины планы не входила.
***
Карибы. Встреча вторая.
***
– Да как ты смел так со мной поступить? Кто тебе право дал? Я не портовая девка, чтобы так… Пусти!
Не портовая, нет, конечно, нет... Она его девка! Четвертую жизнь подряд, только его. Чего бы Энни Бэттон тут не напридумывала. Только его. Адам даже не стал озвучивать это. Сейчас слова ни к чему не приведут. Сбесившаяся фурия все равно ничего не услышит и не поймет.
Сообразив, что пока в каюте шум и гам, сюда не сунется даже кэп, Адам хитро прищурился, очередной раз, увернувшись от кулачка толкнул девку к стене и прижал своим телом.
– Ори громче, можешь даже визжать, мне нравится, – говоря это, мужчина одной рукой с грохотом снес все со стола, а второй задрал юбку Энни.
Ловко, словно всю жизнь только этим и занимался, Адам расшнуровал на одном боку и стянул до колен штаны. Не дав ей опомниться, перекинул девку на стол, лицом вниз, заставив выставить на его обозрение зад, сжал пальцами бедра, а правой рукой больно придавил чуть повыше поясницы. В таком положении, Энни, не то что вырваться, даже дышать свободно, толком не могла.
Еще раз пнув разлетевшуюся посуду и смачно наступив на треснувшее зеркальце, которое, с противным скрипом, прекратило свое существование, Адам, не отнимая руки со спины девки, сдернул штаны и с Энни.
– Как предпочтешь, querido, как Елин или как Аурелио? Ты знаешь, мне всё по нраву, – и стал оглаживать оголившуюся попку, прижатой, а вернее сказать, распятой на столе, Пуговицы.
Она в первое время с ужасом ожидала чего-то подобного от матросов Рока, поэтому старательно показывала агрессию и жестокость, носила кинжал и, когда никто не видел, тренировалась, вспоминая уроки Агния в Вероне.
Сходя на берег, старалась держаться со «своими», под защитой. Её одежда отличалась от платьев портовых девок разительно. Никаких оголенностей и прозрачностей. Хотя папка мог позволить себе одарить дочку самыми изысканными кружевами и отрезами. Нет, нет, все просто, практично, почти по-мальчишески, под юбку всегда натягивались штаны, на ноги удобная обувь. И именно такая экипировка пугала моряков больше, чем полураздетые женские тела.
Поведение Агния-Адама, который лишь вчера ступил на борт пиратского брига, было немыслимо!
Он опять, снова и снова, брал силой Елин! Опять воспитывал и наказывал! При чем, за то, к чему отношения не имел!
Девушка зарычала, пытаясь вырваться, мужчина сильнее прижал ее к столу. Охнув, Энни закусила губу.
Продолжит Агний дальше, расслабится рано или поздно, тогда Энни Пуговица пустит ему кровь.
***
Адам сразу почувствовал реакцию женского тела на то, что он проделывал с Энни. Женщины всегда делились на три типа в такой ситуации. Это знал еще и Агний.
Одни начинали жаловаться и скулить и вызывали у него чувство брезгливости.
Вторые скандалили, дрались и защищались до предела возможного, возбуждая и вызывая даже некоторое уважение.
Третьи немели и каменели, отключались от всего происходящего и, в конечном итоге, приминали смерть со смирением и облегчением. Такие вызывали сначала гнев и волну жестокости, а потом недоумение, граничащее с религиозным трепетом. Наверное, именно так встречали смерть на аренах Рима первые христиане...
Изнеженная королева Камелота, как бы не хорохорилась и не кичилась своим положением, сейчас рыдала бы и жаловалась. Пиратская дочка шипела бы и все равно пыталась бы высвободиться, нанести ему удар в спину. Но Елин... Елин... Он раз и навсегда запомнил ее остекленевший от ужаса взгляд и подрагивание нижней губы в тот первый раз.
Она не убегала, не плакала, не билась в руках. Она была словно медовая фигурка на праздничном пироге, что стоит только взять в руки, и она таяла...
Гвиневеру хотелось подчинить, Энни сломать, наконец-то и с удовольствием, но Елин хотелось нежно укрыть в ладонях от жаркого солнца и соленого ветра.
Адам с ума сходил от чувств и желания, что переполняли его в данный момент. Но единственный способ подчинить строптивицу пиратку – это продолжить то, что начал.
Поэтому, не заботясь об удобстве и ощущениях девки, Адам до основания заполнил ее собой и начал двигаться с такой силой, что стол ходил ходуном, девка рычала, а Адам вторил ей, нисколько не сдерживаясь. Он же видел, чувствовал, как Энни обмякает, начинает тяжело дышать, рычание заменяется всё чаще глухими низкими стонами.
Уже оправляя свою одежду, Адам не удержался.
– Я хочу тебя, но совсем не хочу, чтобы наша страсть рождалась из ссор. И еще…
Он отошел от стола, на котором распростерлась девушка. Отвернулся. Да, он решил все обычным для себя способом. Он не хотел обидеть. Он желал напомнить девке кто она.
Одернув подол, Энни наблюдала, как, еще раз пройдясь по каюте, Адам с грохотом и треском раскидывал вещи, шкатулки, обломки стула. Словно ему не хватило разгрома.
Потом, подошел к Энни, приподнял ее лицо за подбородок и заглянул в глаза.
– Оденься, сейчас наверняка придет папка, великий кэп Рок Бразилец. Хочешь опозорить меня, нежную и заботливую няньку? – Слова прозвучали жестоко, но взгляд был мягкий, а губы прикоснулись к кончику носа девушки. Оставив Энни, Адам направился к двери.
Чего он хотел? А кто знает?!
Он просто не терпел своеволия и самодурства.
Уже открыв дверь, благодаря своему звериному чутью, успел уклониться от просвистевшего лезвия, что воткнулось в перегородку в нескольких дюймах от головы.
Обернулся, послал воздушный поцелуй и улыбнулся.
***
Рок зыркнул на Адама, потом еще раз обвел взглядом разгромленную каюту, потом снова на Адама, старательно пропуская взъерошенную дочь мимо глаз.
– Знаю, выпряглась, руки не доходят. – Капитан еще не мог понять, почему Адам так спокоен и умиротворен рядом с его одичалой пацанкой. – Как думаешь, замуж или в монастырь ее?
Сказано было специально громко, с расчетом, что Энни услышит слова отца.
Услышала, шмыгнула носом и уставилась на мужчин.
Агний моментально реагировал в бою, Ланселот когда дело касалось сына и любимой, Фабрицио не лез в карман за словом... Адаму в сию секунду пришедшая в голову идея показалась великолепной.
– Ты говорил, что нужен перевалочный пункт, бухгалтер и теперь вот место, куда можно спихнуть Энни?
Рок Бразильяно напрягся и коротко кивнул, соображая, что имеет в виду бывший пленник.
– Высаживай нас на Барбадосе, на юго-востоке острова, сам знаешь эту бухточку, – Адам внимательно наблюдал за реакцией кэпа.
– Это то, что я думаю? – интонация была приторно миролюбивая, но огоньки в глазах Рока уже начинали плясать.
– Дочка досмотрена, я не сбегу – не на чем и некуда, внуков не обещаю... – И тут Адам не удержался, ну как он мог не поиграть даже в такой опасной ситуации. Схватив за ремень с перевязью, Адам рванул кэпа на себя. Оказавшись прижатыми друг к другу, мужчины, не сговариваясь, положили ладони на затылки друг друга. Одна рука запуталась в белых волнистых прядях, что спускались по спине, другая рука сжала смоляные волосы, прихваченные кожаным ремешком.
– Девка дурноватая. Вся в меня. – Почти в губы Адаму прохрипел кэп, но стрельнув взглядом в проем приоткрытой двери, отпрянул и откашлялся. Не стоило торопиться, у них до Барбадоса еще будет время. Тем более, что рома Энни больше не видать до самого берега.
Энни увидела, Энни почувствовала. Ну, что за человек?! Тупой гладиатор! Только-только слез с нее и тут же чуть ли не целуется с Роком. С папочкой, будь он неладен.
Мысли моментально перенеслись в прошлое. В Рим. Ведь этот гад избавил Елин вот такой жизни. От постоянного лицезрения как Агний ластится к мужикам, а те лапают и имеют раба. Почти избавил. Потому что в Вероне Фабрицио не выпускал мальчишку Аурелио ни из поля своего зрения, ни из своей спальни. А здесь, посреди моря, похоже, Энни Бэттон становится третьей лишней.
Слух уловил: высадка, Барбадос, приданое, на связи…
В каждом из миров мужчины решали ее судьбу, не задумываясь даже, чтоб обсудить с Елин. Агний, Агний…
Но обидно не было. Обида – это не получить то, что ожидала. Елин от Агния не ожидала иного поведения. Обида – это почувствовать себя использованной. И вот тут Энни Пуговица хмыкнула, фыркнула и прикрикнула.
