Текст книги "Литературная Газета 6270 ( № 15 2010)"
Автор книги: Литературка Газета
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)
Литинформбюро
Литература
Литинформбюро
ЛИТПАМЯТЬ
К 100-летию Александра Твардовского памятник ему установят в Москве, на Страстном бульваре, напротив редакции журнала «Новый мир», а бюст откроют на родине поэта – в смоленском городе Починок.
В селе Обуховка на Белгородчине, где родился и завершил жизненный путь Василий Ерошенко (1889–1952), – незрячий поэт, прозаик, эсперантист, долго живший на Дальнем Востоке и ставший классиком японской литературы, – установили бронзовый бюст знаменитого земляка.
Единственный в мире Музей поэта Велимира Хлебникова в Астрахани, закрытый недавно по требованию пожарных, вновь открыт – пожарные согласились ждать до декабря, чтобы их претензии были удовлетворены.
В клубе писателей ЦДЛ состоявшийся вечер «Последний летописец» был посвящён 80-летию со дня рождения писателя, литературоведа, историка Натана Эйдельмана.
ЛИТПРЕМИИ
Лауреаты пятого литературного конкурса «Русская премия» названы в Москве: лучшей книгой в жанре «Крупной прозы» стал роман «Дом, в котором...» Мариам Петросян (Армения); в номинации «Поэзия» – Мария Тиматкова (США) с книгой «Настоящее имя»; в «Малой прозе» – Алишер Ниязов (Киргизия) со сборником рассказов «Фархад и Ширин». Главный приз в каждой из номинаций составил 5 тысяч долларов. Спецприз «За вклад в сбережение и развитие традиций русской культуры за пределами РФ» получила доктор филологии поэт Олеся Рудягина (Молдавия).
Награды за вклад в развитие культуры в Самарской области получили поэты Константин Рассадин, Олег Портнягин и Евгений Семичев, прозаики Евгений Лазарев и Михаил Толкач.
В Дублине объявлен «короткий список» премии IMPAC (International IMPAC Dublin prize), самой крупной среди литературных наград, присуждаемых за одно произведение (100 тысяч евро). Один из романов-претендентов, «Элегантность ёжика» француженки Мюриэль Барбери, знаком российскому читателю. Лауреат премии будет назван 17 июня.
В Доме-музее А.П. Чехова на Садовой-Кудринской состоялась пресс-конференция, посвящённая оглашению «длинного списка» Национальной литературной премии «Большая книга». Всего на соискание премии в сезоне 2010 года выдвинуто 379 произведений.
Презентация новой книги астраханского прозаика Вячеслава Иванова «Закономерная неизбежность» совпала с награждением его орденом «За заслуги перед Астраханской областью». Высокой награды он удостоен не только за литературные произведения, но и за безупречное выполнение врачебного долга: В.М. Иванов – известный хирург-онколог, доктор медицинских наук, спаситель многих человеческих жизней.
ЛИТВСТРЕЧИ
«Формула весны» – так называлась творческая встреча с писателями Наталией Кочелаевой и Иваном Васильцовым, прошедшая в Саратовском государственном музее К. Федина.
В Краснодарском Центральном концертном зале состоялся вечер, посвящённый 50-летию поэта Николая Зиновьева.
Третий поэтический фестиваль «Графомания» в формате свободных чтений для всех желающих прошёл в Тольятти под девизом «Приходи и читай свои стихи!».
Белгородский литературный музей продолжает проводить вечера местных поэтов: в нынешнем году с читателями уже встретились Михаил Кулижников, Сергей Постолов, Игорь Чернухин.
В Музее им. В.К. Арсеньева во Владивостоке проходят мероприятия, посвящённые грядущему в начале июля 150-летию города. На очередной встрече с читателями здесь побывали сотрудники и авторы приморского краевого литературного журнала «Изба-читальня»: практически в каждом его выпуске есть стихи и проза о «юбиляре».
В Центральной городской библиотеке Великого Новгорода им. Д. Балашова творческая встреча с московским поэтом и прозаиком Виктором Зуевым прошла под девизом «Литература и современность».
ЛИТКОНКУРС
В связи с празднованием 130-летия со дня рождения Александра Грина и 40-летия Феодосийского литературно-мемориального музея А.С. Грина объявляется о проведении с 15 апреля по 15 июля 2010 года тематического интернет-конкурса на лучшую творческую работу по теме «Подарок Александру Грину». Работы присылать по адресу: [email protected] 88
mailto:[email protected]
[Закрыть] или 98100, Украина, АР Крым, г. Феодосия, ул. Галерейная, 10, Музей А.С. Грина. Телефоны для справок: (06562) 3-13-09, 3-53-20, 3-21-08.
ЛИТФАКТ
В Омске при поддержке местных предпринимателей издан роскошный поэтический фолиант, названный строкой из стихотворения Аркадия Кутилова «Заря не зря, и я не зря!..». Составитель Сергей Денисенко включил в него произведения 101 автора, имеющего отношение к СМИ.
Роман-антиутопия «Слепота» лауреата Нобелевской премии португальского писателя Жозе Сарамаго, автора скандально известного романа «Евангелие от Иисуса», вышел в России.
ЛИТУТРАТЫ
В Японии на 76-м году из жизни ушёл известный писатель и драматург Хисаси Иноуэ.
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Место встречи
Литература
Место встречи
Центральный Дом литераторов
Малый зал
22 апреля – творческий вечер Юрия Азарова, начало в 18.30;
23 апреля – творческий вечер Андрея Чиркова «Проповедь света», начало в 18.30;
25 апреля – заседание участников бард-клуба «Табуретка», ведущая – Ирина Ракина, начало в 16 часов;
вечер, посвящённый совещанию молодых писателей в Переделкине, начало в 19 часов;
26 апреля – юбилейный вечер Галины Китаевой, начало в 18.30;
27 апреля – заседание Русского литературного клуба, ведущая – Наталья Никифорова, начало в 18.30;
28 апреля – вечер памяти Валентина Сидорова «Сердце на всех одно», начало в 18.30.
СП России
Комсомольский просп., 13
23 апреля – творческий вечер и презентация детских книг самарского писателя Александра Малиновского, начало в 16 часов.
ДК МАИ
ул. Дубосековская, 8, Малый зал
25 апреля – смотр-конкурс литературных объединений Москвы и Московской области, приглашаются все желающие, победителей отметят памятными призами, начало в 12 часов.
Всероссийская Государственная библиотека иностранной литературы
ул. Николоямская, 1, Бежевый зал
До 30 мая – выставка «Письмена на воле. Экспериментальная испанская и латиноамериканская поэзия ХХ века».
Государственный музей А.С. Пушкина
Пречистенка, 12/2
С 20 апреля – выставка к 90-летию русского советского поэта Давида Самойлова «Мне выпало счастье быть русским поэтом...».
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Между лирой и лютней
Литература
Между лирой и лютней
МАНИФЕСТАЦИЯ
Поэты реального света, или Постскриптум к манифесту мистических лириков
Ассоциация «Лютня Ориолы», объединившая поэтов-светореалистов – Леонида Володарского, Ирину Ковалёву и Ивана Белокрылова, возникла осенью 1995 г. Именно тогда руководство ЦДЛ предоставило ей статус литературного клуба и Малый зал для проведения вечеров в последнюю субботу каждого месяца. А годом позже журнал «Дельфис» опубликовал манифест Леонида Володарского «Поэты светореализма». Вот лишь одна цитата: «Поэт-светореалист, каким бы художественным методом он ни пользовался, в отличие от поэта-несветореалиста всегда ощущает вокруг себя плотность Вечности, непрерываемость Космического Сознания, а факты изменчивой сиюминутности являются для него только поводом порассуждать о непреходящем. Но главное – он сознаёт всю меру ответственности за художественные образы, которыми наполняет пространство на разломе времён». Речь идёт не только о смене политической системы и названия страны, в которой мы жили до 1991 года, но и о великом космическом водоразделе. На Востоке его определяют как период борьбы между эпохой отступающей тьмы – Кали-Югой и эрой грядущего света – Сатья-Югой.
Поэт не может оставаться в стороне от этой битвы: он делает внутренний выбор каждый раз, когда берётся за перо. Настоящий художник, творец от Бога, по определению принимает его сторону. Вот почему вся мировая поэзия светореалистична по сути, да и русское художественное слово ещё со времён «Голубиной книги» – фольклорного повествования о сотворении мира и предназначении человека – традиционно несло людям свет, надежду и утешение. Тем же светоносным лучом пронизаны ода Державина «Бог» и пушкинский «Пророк», произведения Вячеслава Иванова, Максимилиана Волошина, Даниила Андреева и даже – при всей их горечи! – сказанные на рубеже веков слова Владимира Соколова:
Я устал от двадцатого века,
От его окровавленных рек,
И не надо мне прав человека –
Я давно уже не человек,
Я давно уже ангел, наверно…
Но, пожалуй, лучше всего это поэтическое мироощущение передаёт написанное ещё в 1961 году стихотворение Евгения Винокурова «Свет»:
Я дневников не вёл. Я фактов не копил.
Я частность презирал. Подробность ненавидел.
Огромный свет глаза мои слепил.
Я ничего вокруг себя не видел…
Подобно метафизически слепому Гомеру (который в реальной жизни был вполне зряч), поэт не замечает окружающего мира не в силу своей природной близорукости, а потому, что в момент творчества пользуется внутренним зрением. Он фокусируется на содержании вещей, наблюдая, как поверх земной реальности проступают величественные фрагменты надземных картин, запечатлённых в вечности. Именно здесь находится волшебная страна поэтов – астральная Ликнодия и звучит лютня их небесной вдохновительницы, имя которой носит ассоциация светореалистов. Стоит только сестре Ориоле прикоснуться к этим волшебным струнам, как на планете стихают ураганы и землетрясения, прекращаются ссоры и войны, а пишущим приходят на ум их лучшие строки.
Поэзией реального света заинтересовались и зарубежные коллеги. Девять лет назад Венгерская академия наук удостоила всех троих представителей этого направления своей высшей награды – Большой премии Международного литературного фонда имени Милана Фюшта, в обиходе называемой венгерской нобелевкой. Стихи её русских лауреатов активно переводятся в Будапеште, а слово «светореализм» стало здесь общеупотребительным.
К 60-летию Леонида Володарского группа венгерских писателей (Карой Чех, Лайош Мароши, Имре Керек, Йожеф Концек, Ласло Мюллер и Петер Вицаи) подготовила к печати сборник «Рождественский коридор». В него вошли строфы из новой книги поэта «Космогонические грёзы», выпущенной в 2010 году издательством «Акпресс». 24 апреля в Малом зале ЦДЛ состоится творческий вечер юбиляра.
Леонид ВОЛОДАРСКИЙ
ТИБЕТСКИЙ ВЕК
Средь общих праздников и бедствий,
Что словно листья шелестят,
Я прожил целый век тибетский,
А это значит – шестьдесят.
Да, шестьдесят! Ни годом больше!
Года, надеюсь, впереди.
Так дай, всемилостивый Боже,
Их так же хорошо пройти!
Отмерь мне взлётов и падений
Той мерой, что достоин я.
Ну а когда небесный гений
Соединит два бытия,
То за его рукой ведущей
Войду в небесные сады.
И засверкают ярче, пуще
Все семь лучей моей звезды*.
* Считается, что семь лучей имеет звезда мага и мистика.
***
Меняются местами полюса,
И даже небо вид меняет прежний,
И зарастают русские леса
Деревьями, невиданными прежде.
На длинных листьях оседает пух
Птиц, знавших раньше только
юга вялость,
Но остаётся прежним русский дух,
Незримо в формы новые вливаясь.
***
Ольге
Долго не расстанется с оливой
Ветвь, чтоб принести и мир, и тишь.
Каждодневный, тихий, некичливый,
Ты средь жизни подвиг свой творишь.
Подвиг – не хождение средь плаца,
Даже не закрытый грудью дзот.
Подвиг – это значит продвигаться
К небу сквозь туман земных забот.
Шаг за шагом. Иногда вполшага
Время проходить и не роптать.
Здесь нужна особая отвага,
Только Бог её способен дать!
Здесь нужна особенная примесь
Крови недоступных людям звёзд.
Мало кто б такую ношу вынес!
Ты выносишь.
Так спаси, Христос!
Целый мир, наполнившийся ядом,
Отравить не смог бы подвиг твой.
Я горжусь, что путь мой где-то рядом
В жизни этой, как и в жизни той.
***
Давай и в небе скрестим наши тропы,
Давай не пропадём средь бездн и скал.
У парашютов разорвались стропы,
Но Бог тотчас же крылья нам послал.
Обнимемся в непрерванном полёте,
На землю мягко соскользнём с тобой.
И будем слушать, как на длинной ноте
Разгневанная смерть даёт отбой.
***
Всё-всё пройдёт. Всё-всё простится.
И ты за это мир прости.
Не крепость жизнь, а крепостица,
Которую легко смести.
Зато подхватит жизнь иная,
Не даст упасть в небытиё.
И сладко жить, об этом зная,
И славить вечную её.
***
В одной ладье смиренье и мятеж,
И нет войны меж носом и кормою.
За эту мысль меня хоть жги, хоть режь,
Крамольная, она всегда со мною!
Я в той ладье ещё переплыву
Границу, где Сам Бог поставил вышки.
И сделаюсь звездою наяву,
Две крайности сливая в миге вспышки.
***
Уходить бы надо по-толстовски,
Ни о чём не думать дать зарок.
Чтобы мысли сделались неброски,
Отключились от гордыни строк.
Грязь на старый посох собирая,
Проходить легко за пядью пядь.
Тёплое местечко в кущах рая
Попросить другому передать.
Ангелам сказать, мол, не взыщите…
Господу за всё отдать поклон…
И молить о пустыни и ските,
Чтоб послал их в новой жизни Он.
***
А мне плевать – злодей я или гений,
Свет я в окошке или тьма в окне.
С героями своих произведений
Хочу попировать наедине.
Я создал их. И я имею право
Сегодня лясы с ними поточить.
И ничего, что целая орава
Пришла в мой дом создателя почтить.
Найдутся и акриды для аскета,
И устрицы с вином для баловниц.
Вы все мои. Так пейте за поэта,
Что столько вами заселил страниц!
Мне очень нужно пообщаться с вами,
Я как отец, что ждёт поддержки чад.
Я вас когда-то наделил словами,
Теперь я ваше слово слышать рад.
Я в нём нуждаюсь. Так скорее лезьте
За словом утешения в карман.
Я, ваш создатель, не желаю лести,
Зато любви желаю океан.
Вы мне его побольше расплещите,
Чтоб я не мог увидеть берегов.
И вы с меня за это не взыщите –
Устал я слишком от людей-врагов.
И всяк из них недобрым острым глазом
Следит за тем, как я споткнусь опять.
Я не был никогда судьбой обласкан.
Кому же, как не вам, меня ласкать?
***
Болезнь ничтожеств – космособоязнь,
Как хорошо, что я тобой не болен.
Кусок пространства мной давно намолен.
Мне светят звёзды сквозь любую грязь.
Я с ними бесконечно породнён.
И даже в нудном карканье ворон
Я слышу их густую мелодичность.
Раздвинулась моя земная личность
И вместе с Высшим «Я» взошла на трон.
Ирина КОВАЛЁВА
ОРИОЛА
В свете жертвенном ореола
Погибавшая на костре,
Одигитрия, Ориола,
Нить луча протяни сестре!
Лютни мира коснись нежданно
Отложившею меч рукой:
Орлеана орлица, Жанна –
Люди помнят Тебя такой!
Напрягая глаза до рези,
Живописец в родство проник:
Тот же дал он Святой Терезе
Просветлённый страданьем лик.
Кто ковал тебе крест и латы –
Разве ведать они могли,
Кем Ты станешь и кем была Ты
В тайных летописях Земли?
***
Снег – сторона оборотная лета.
Мрак – это просто отсутствие света.
Божий офсет отражён на сетчатке,
И умираем мы от опечатки,
Глупой ошибки, закравшейся в гены, –
Чуждой реальности аборигены.
ЗЕМНОЙ ДОЗОР
Когда на помощь кликнул
Теснимый мраком Свет,
На выручку пришли к нам
Семь гениев планет.
А отзвук этой битвы
И огненный колор
Вспороли взмахом бритвы
Пространственный фольклор.
С тех пор, как отвердела
Броня земной коры,
Такого беспредела
Не видели миры.
За каждой створкой ставня
Венец или конец,
И Святогор из камня
Свой вынул кладенец.
И стал втройне тревожен
Строй мантр, молитв и сур,
Когда Артур из ножен
Извлёк Эскалибур.
Ведь слово – тоже дело,
Стрела в колчан певца.
Ведь грань водораздела
Идёт через сердца.
Разит под видом мага
Тьму Планетарный Дух,
И требует бумага
Избрать одно из двух.
СТРЕКОЗА
Выстреливают в воздух мошки,
И пузырится водоём
От вожделенья мелкой сошки
С себе подобным быть вдвоём.
Я лето красное пропела, –
Да не одно, а сорок лет! –
И то таращусь обалдело,
Как стрекоза, на белый свет.
Ведь в крылышках из марли вкупе
С толчёным крошевом шаров
И я плясала в старшей группе
На утреннике – будь здоров!
Смотреть про насекомых сагу
Пришла в детсад моя семья.
Я ненавидела трудягу
И собственника муравья.
И пусть меня подвергнут карам
За то, что разум мой дремуч,
Люблю доставшееся даром,
Как эта рифма или луч.
Люблю, когда придёт суббота,
А понедельник – это мрак.
Работать до седьмого пота
Прекрасно может и дурак,
Сопротивляясь силе тренья,
Пока не свалится в кровать,
Но дуновенье вдохновенья
В сачок усердья не поймать.
Люблю, что вышло без усилья,
Без подъезжаний на козе –
Ведь Бог не зря приладил крылья
Не муравью, а стрекозе.
Иван БЕЛОКРЫЛОВ
***
В луче соединения миров –
Линейной функции невыразимых формул,
Уравнены с Вселенной души слов,
Чистейшим духом влиты в эту форму.
Её решение, по сути, – просто свет,
Струящийся в космическом пространстве
От солнца к солнцу вереницей лет,
Естественной константой
в постоянстве.
Дарующий движение фотон
Играючи по небосводу мчится.
Недаром впряг когда-то Фаэтон
Его в божественную колесницу!
Нам, кто привык ловить лучи светил
И жадным взором, и мятежным духом,
Ярило окончательно простил
Метания меж голосом и слухом.
И славя свет, что осенил наш кров,
Рассказываем прозой и стихами
О том, что и себя мы видим сами
В луче соединения миров!
***
Мне глаза говорят: «Это стол».
А душа не согласна:
«Это дуб в неизвестность ушёл,
Неужели не ясно?
Повнимательней только вглядись
Прямо в жерло камина,
Где трепещет, торопится ввысь
Пламя цвета кармина.
Ты успел сосчитать на бревне
Кольцевые слиянья?
Это время сгорело в огне –
Все древесные знанья!»
Я столешницу тронул рукой,
Проклиная беспечность,
И навис надо мною покой,
Именуемый – вечность.
Ну, послушай, да кто я такой,
Чтоб на этакой тризне
Расшифровывать каждой строкой
Иероглифы жизни?
И душа прошептала в ответ,
Словно в небо взлетела:
«Просто ты должен впитывать свет
Каждой клеточкой тела.
И проверив себя на излом
И на жертвенность тоже,
Поделиться последним теплом
С подошедшими позже».
***
Муравьям, обретающим крылья,
Стрекозиный полёт ни к чему.
Это зряшное, в общем, усилье, –
Ни по сердцу и ни по уму…
Но в таёмных ангарах, вне света
Под придирчивым оком спецов
Появляется каждое лето
Окрылённая стая самцов!
Отцвели бузина и калина.
Замер воздух в предчувствии гроз.
Муравьиного адреналина
Здесь вокруг не хватало всерьёз!
Им впервые летать на параде.
Чистят крылья. Кругом суета.
Год работ – мига краткого ради,
Чтоб лишь раз услыхать «от винта!»…
Прекратились метанья. Отмашка!
В небеса землекопы летят!
Покачнулась в испуге ромашка,
Облысел одуванчиков ряд!
Было солнце? Так скрылось за тучей
Эпоксидно-хитиновых тел!
Этой радости злой, неминучей
Ты и сам бесконечно хотел!
То-то нынче так чудно поётся,
Словно новые крылья растут!
…Ближе к вечеру тем, кто вернётся,
Крылья сломят, во тьму унесут…
Мы не так ли когда-то парили?
Ввысь взмывая, ловили ветра.
Для кого и зачем мы творили
В разноцветное наше вчера?
Что познали в броске неумелом
От такой недалёкой земли,
На которую пали всем телом
И в глубины глухие ушли?
***
Крещенье. Оттепель к рассвету.
Крутых морозов не видать.
Но слышен треск, а значит, где-то
Стреляют в темноте опять…
Когда Творец лепил Адама,
Выдумывал и кровь и плоть,
Тогда прибежищем для Храма
Его замысливал Господь.
Он мнил, что племя человечье
Не превратит слова в гранит,
Божественной владея речью,
И Дух великий сохранит –
Не купола иль минареты,
Не пагоды, не мантры лам,
А Дух, способный на ответы
Неумолимым временам.
Когда бы Он предвидел смуту,
То взгляда б не сводил с Земли.
Господь отвлёкся на минуту,
А здесь меж тем века прошли…
На что ушли все наши знанья?
На выстрелы из темноты?
…Жизнь так похожа на признанье
Божественной неправоты.
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 3 чел. 12345
Комментарии:
Документализм как доминанта
Литература
Документализм как доминанта
ЛИТПРОЗЕКТОР
Елена СЕМЁНОВА
Помимо автора и названия книги, многажды повторенных в массмедиа, при выборе книжки часто срабатывает критерий её внешнего вида. Как человека, её выбираешь по одёжке, по выражению лица. И сегодняшний писатель, выпуская книгу, скорее всего, задумывается, какую аудиторию он надеется поймать в свои сети. Думается, что врывающаяся в глаза чёрно-красно-белым рваным колером и сверлящая зловещим взглядом исподлобья обложка книжки знаменитого журналиста и писателя Ильи Стогова не поманит изящно пролистывающей её страницы руки библиомана, интеллектуала, литературоведа. Её яркий броский камуфляж, сдобренный вызывающим перестроечным off в окончании фамилии, скорее, взывает к молодым циникам и бунтарям, живущим в гуще современных событий, к простым гражданам, не задавленным пыльными томами литературной классики.
Справка о личности писателя, его обращение на обложке тоже, как принято, рассчитаны на то, чтобы эпатировать и зацепить читателя. Но опять же – какого? «Не знаю, как вас, а меня тошнит от романов. Именно поэтому я столько лет их и не писал», – говорит Стогов, и сразу понимаешь, что в свете его концепции журналистской доминанты и отвержения классического романа в современной литературе автор хочет волновать не высоколобых профессоров, корпеющих над -дцатой диссертацией по Достоевскому, а молодёжь, которая во все времена склонна к максимализму и отрицанию (вспомним Холдена Колфилда), а в сегодняшнем ритме жизни вдобавок часто не успевает читать полисемантические романные формы или считает их смешным атавизмом, пережитком литературного прошлого. Кажется, такое восприятие называют клиповым сознанием.
«Мне хотелось сказать вам о том, что действительно важно», – говорит Стогов. Мимо таких слов не пройдёшь. Что же для него важно? «О том, что денег вечно не хватает, а девушек иногда бывает чересчур много». Красиво сказано, реально цепляет, и, в общем, это справедливо. Без денег прожить сложновато. Кстати, заметим, что деньги тут стоят на первом месте. И эта проблема действительно актуальна для героя книги, который не может найти работу. Но насчёт девушек ввёрнуто для красного словца, поскольку у героя есть жена, которую он очень любит, про других девушек сказано немного. Далее: «О любви, вернее, о том, что между людьми давно уже не осталось никакой любви». Опять красивые и бессмысленные слова – разве кто-нибудь может измерить реальное количество любви в мире? «А главное, о вечно бьющемся в подоконник дожде». Остаётся с известной долей скепсиса добавить: «Как это романтично!»
Впрочем, не будем зацикливаться на врезке, потому что главное всё-таки содержание. Акцентируя свою литературную позицию, Илья Стогов именует книгу не романом, а романом-газетой, предуведомляя, что перед нами не «выдуманная история выдуманных людей», а просто новости. Честно говоря, в этом есть доля лукавства, отступления и даже принижения своей роли, и хочется сказать: «Назвался груздем, так полезай!» Потому что трудно не заметить, что новости снабжены, мягко говоря, значительной долей осмысления. Роман «2010 A. D.» – это предельно автобиографичная вещь (как, скажем, часто бывает у Эдуарда Лимонова), главным героем которой является сам Стогов с его переживаниями, эмоциями, со сравнительным анализом российского общества 1990-х годов, павших на его молодость, и нулевых, обернувшихся тяжёлым разочарованием. Это, сказать честно, востребованный сегодня жанр, не затратный в плане придумывания персонажей и оснащения их искусственными целлулоидными биографиями.
Если говорить об общем тоне, то критическая позиция автора (а она именно такова) выигрышна, ибо, когда что-то сильно хвалишь, исподволь возникает подозрение в лакировке. А здоровая критика похожа на нашатырный спирт: шибко противно, но зато как взбадривает! Герой Стогова, по слёзной мольбе жены вернувшийся в Санкт-Петербург после многолетних поездок по Африке, ходит в поисках работы, наблюдая бытовые картины из жизни современного общества и попутно вызывая в памяти воспоминания о лихих девяностых. Перед нами поочерёдно возникают гипермаркет (кислая продавщица, глупые журналы у кассы); приёмная издательства, где героя раньше печатали (длинноногая редакторша, героиня сексуальной революции 90-х, ныне принявшая мусульманство); приём в британском консульстве (забытый всеми несчастный Ирвин Уэлш и занятые собой пьющие литераторы); премьера модного фильма, концерт рок-музыки; телешоу Андрея Малахова. Попутно герой окунается в прошлое, например, прослушивание новых песен группы «Динамик» на квартире приятеля, первые опыты любви с одноклассницей, светлые завитки волос на её затылке…
Вот несколько картин общества, нарисованных автором. На приёме в британском консульстве герой видит группку деятелей культуры: «Деятели культуры громко смеялись. У них были честные лица и грязные руки. Когда они раскрывали рты, было заметно: коренных зубов у ребят осталось совсем чуть-чуть. Выглядели деятели так, будто уже родились лысыми, бородатыми и пьяными… Пятеро прозаиков, один философ. Поэт, фамилию которого я вечно забываю. Серьёзный критик с гигантским животом, большую часть которого занимает печень. Весь цвет современной литературы». Придя на рок-концерт, герой видит ещё одну странно знакомую картину: «Русский рок-н-ролл не очень прибыльный бизнес. И не очень яркий. Те, кому хотелось больших денег или большой славы, давно перебрались в смежные сегменты. Туда, где папарацци щёлкают камерами, а стервозные брюнетки готовы запустить когти в причёску конкуренткам. В рок-н-ролле никакой конкуренции нет уже пару десятилетий, да и папарацци тут совсем нечего снимать. Больше всего этот мир похож на кружок пожилых радиолюбителей».
А вот воспоминания о съёмках телешоу: «Помню усыпанную здоровенными родинками спину самой эффектной отечественной теледикторши и то, как гримёрша помадой подкрашивала соски известной певице. Фотограф требовал от девушек складывать губы трубочкой и руками сильно стискивать себе грудь. Те даже не пытались спорить: губы складывали, сисечки стискивали, ноги разводили как можно шире. Объектив у фотографа был здоровенный, чёрный и выдвигался очень далеко вперёд. Все понимали, что в каком-то смысле фотограф всё-таки поимел девушек этим своим объективом». Или пассаж про кино: «Когда зашёл внутрь, на экране крупным планом ампутировали чью-то чумазую ногу. Публика заливисто хохотала… На экране целлюлитная тётка глубоко запихивала в рот серый член главного героя, а тот морщился, страдал, иногда наклонялся, и его рвало, но тётка не прекращала двигать головой даже после этого. Я скосил глаза на сидевшего справа актёра. И он, и его девушка смотрели на экран, не переставая мечтательно улыбаться. Растворение в образе было полным. Я чувствовал себя так, будто оказался в сумасшедшем доме».
Третьим планом, который, кстати, вполне ожидаем в разрезе концептуального документализма автора, один за одним идут сгустки криминальной хроники: сводки серийных убийств на почве национализма, подробное описание дела майора Евсюкова и других милиционеров, процессы по делам художников, создающих «запретное» искусство, взрывы, теракты и вообще весь кровавый и греховный контекст, как принято выражаться, обнажающий язвы современного общества. Приём таких вставок новым не назовёшь. Можно сказать, что автор действует испытанным и удобным способом «окунания» читателя в реальность. Хотя, собственно, чего нас туда окунать, если всё это мы ежедневно читаем в Интернете? Что ж, возможно, автор нацелен помимо прочего на иностранцев, незнакомых с нашей внутригосударственной кухней? Или на жизнь романа во времени, когда через 20 лет люди уже забудут о сегодняшней ситуации? Может быть, так. Но в любом случае, когда врезки занимают почти половину небольшой книги, это коробит.
«Его интеллектуальные бестселлеры, среди которых знаменитые «Мачо не плачут» и «mASIAfucker» изменили лицо русской литературы», – пишут издатели про Стогова. – «…он представляет на суд читателя необыкновенный роман – кровоточащий срез современной российской жизни». Сегодня подобные слова видишь на книгах столь часто, что кажется, наша литература лопается от шедевров. А это, к сожалению, не так. Чаще она изменяется в лице от посягательств на неповторимость. А преувеличение заслуг рождает недоверие. Подытоживая, хочется сказать, что «2010 A. D.» – это не классический роман, оснащённый многоэтажной конструкцией подходов и сцен. Это, собственно, та же журналистика Стогова – свободно текущая, облечённая в простой сюжет смысловая материя, подчиняющаяся, как и везде, вольному потоку авторского сознания, наполненному критикой действительности и анализом своей личности. А в роман она спрессована для удобства публики и, конечно, для более мощной подачи литературного месседжа.
Илья Стогoff. 2010 A.D.: Роман-газета. – М.: Астрель: АСТ, 2009. – 252 с.
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 4,0 Проголосовало: 2 чел. 12345
Комментарии:
