Текст книги "Литературная Газета 6274 ( № 19 2010)"

Идущий с вихрем рядом

Литература

Идущий с вихрем рядом

ПОЭТОГРАД

Новелла МАТВЕЕВА

ВЕЛИМИР

Есть хаос концов (кем правит Кощей).

Есть хаос нача’л, – зарожденья вещей.

В начале вещей Вы стояли один.

Ваш опыт – он Ваш. И уж больше ничей, –

Ничья целина.

Не всяк догадается, – что перед ним;

Закладка дворца или груда руин?

Закладку дворца Вы следили один.

Мир зла – обратил его в груду руин.

Не Ваша вина!

Ленивцы уставились взглядом во тьму, –

Им – Ваших прозрений звезда – ни к чему.

Они «разрушенье» увидели там,

Где сыпался щебень, но – строился храм,

Большой, как Луна!

Не Хаос, а Космос – Ваш пастырь и друг.

Но внятен не каждому Космоса звук,

Не всяк в Академии ветра проник;

Не каждый стремится туда, где из книг

Приходит весна…

***

Мне критик запретил святые времена

Великих поминать. Сказал, что по’шло это!

Что невоспитанность ужасная видна

В стремлении назвать великого поэта!

Суровый критик мой! Что ж. Я ведь – ничего;

Я имя гения готова скрыть под кодом!

Боюсь, однако же, что как-нибудь, обходом –

Другие всё равно напомнят вам его…

Чрез «невоспитанность» огромного числа

Людей – до нас и вся поэзия дошла.

Но, с вами согласясь, я вам желаю – лично

Столь громким именем планету потрясти,

Чтоб уж никто его не смел произнести

В собрании людей, воспитанных прилично.

ПАЛЬБА                                                                                                                     

Он за оружия свободную продажу

Держал беспечно речь.

Напрасно в глаз ему три Парки ткнули пряжу, –

Таких не остеречь!

Не только простаки, но боссы и матроны

Влипают в роль вояк;

Сегодня их маяк – затворы и патроны.

Но сей маяк – двояк.

Есть кланы; их одних не трогают скинхеды.

(Ещё бы! – сговор «свят».)

Но тем, кого одни не тронут смертоведы, –

Другие отомстят.

Закройте лавочку, где продаётся это,

Где призраки живут.

И не злорадствуйте, что песня чья-то спета;

И вашу песнь – прервут.

Кто за оружия свободную продажу

Когда-то выступал, –

Напрасно выставлял в своих воротах стражу;

Сам замертво упал.

Кажись, предусмотрел – чьи пистолеты с газом,

А чьи – и со свинцом?

Но посмеялся рок и «коллективный разум»

Над этим хитрецом.

Хотелось побеждать в условиях неравных;

Хотелось без помех,

Как прежде, – батюшек-то гробить православных,

Ан – перешло – на всех…

Закройте лавочку! Остановите беды, –

Все беды, – до одной!

На что вам пирровы (вампировы!) победы

Над собственной страной?

Вон кто-то и сейчас «для ровности» желал бы

Вооружить – весь свет?

Но где о равенстве людей хлопочут залпы, –

Выравниванья нет.

Да и не думал ты, «всеравенства» поклонник,

Пальбу остановить;

Ещё не всех стравил, гражданских войн сторонник?

А хочешь всех стравить?

Закройте лавочку, законник-беззаконник!

Ещё не всё пропало, может быть.

ЗЛОПАМЯТНОСТЬ КОРИННЫ

Дразнили меня, – что в стихах моих –

                                             «тучки, листочки,

Цветочки»… Смеялись в лицо, доводили до точки.

А нынче – лишь только рискнула

                                 за бедных вступиться, –

«– Тупица! – рычат. – Где же тучки твои?

                                            Где – цветочки?!»

РАПСОДИЯ

Вызрела молча

Ягода волчья.

Содрейский лес.

Ягоду волчью

Питает желчью

Дождь

Осенних небес.

Мелким листом или каплей крупной

Вихрь посыпался ледяной?

Тихо шагают;

Девочка с куклой

И Жан Вальжан –

По тропе лесной.

Но ни луарцам и ни волжанам

Не было видно из дальней дали;

То не Козетта с Жаном Вальжаном,

А это я и отец мой – шли.

Отец мой сед и похож на старца,

Сошедшего с заоблачных гор…

Это за нами полжизни крался

Зарослями – Тенардье-мародёр!

А сбоку припёку – другая клоака,

Другой Париж и Второй Жавер;

(Свиреп. Но не был он честен, однако

Жаверу Первому не в пример).

Как неожиданно в этом пути

Сделалось тихо и сухо почти!

Вымерзла молча

Ягода волчья.

Лист облетевший, дитя, собирай!

А за лесным перелазом

Всё ещё

Солнца закатного блещет край…

ГЛОБУС

Уравновешенный, как голос

Без понижений-повышений,

Тоску с души снимает глобус

Разумностью своих решений.

На нём, – божественном, как логос! –

Ни бурь не видно, ни крушений,

Ни стран-стрелков, ни стран-мишеней,

Ни стран, – где злых лишений многость.

Не видно лавок с подлым зельем.

Вал моря сгладил память прытей.

Зато встречает нас весельем

Большая Синь морских открытий!

Земля сложна; ни ров, ни пажить…

Жаль, что на глобусе нельзя жить!

НОЯБРЬСКОЕ

Отсырел осенний мой этюдник.

Там и сям – зима встаёт из хмари,

Мощная – как сам боксёр Тютюнник!

Хрупкая, – как Девочка-на-шаре.

И уже – в нахохленном подлеске –

(Кто по-стариковски, кто – по-детски)

Прячутся при виде льдистой хмари

Существа, создания и твари…

Ни синиц (а вдруг и осчастливят?),

Ни ежей – в их тапочках домашних…

Над бурьяном виден первый вылет

Хлопьев – (так обманчиво «нестрашных»!)

Пажити оспаривая чёрность,

Дальний свет сквозь тучи раздаётся,

Но вот-вот – на блеска непокорность

Тушечница сумерек прольётся…

Хоть бы лёг на кровли снег плоёный!

(Но и снег – подите, урезоньте!)

Яркоцветный,

Солнцем напоённый

Летний мир уснул на горизонте.

Ранней тьмой чернилит вихрь суровый

Все углы, что солнце поглощали,

И, срывая с зарослей покровы,

Бьёт кусты, – за то, что обнищали.

Вихрь несётся – серебристо-тёмный,

С жёлтым смешиваясь листопадом…

Но и эти краски

До весны запомнит

Человек, идущий с вихрем рядом.

ЦЕППЕЛИН

В иллюзионе моих сновидений,

В моём Кокстауне*

Прошлого мне серебристые тени

Были представлены.

Там дирижабли на сферах лежали

И видел их каждый будочник…

Чудилось нам, что они приближали

Светлую будущность.

Но, измеряя небесный полог

В портняжном «локте»,

Кто-то с высот, – как посуду с полок,

Убрал их вовсе…

А что-то в них было от сути мира,

От тайны Завтра!

И как вещественности мерило,

И как метафора.

Кто их подверг мировому сглазу?

Какие заморозки их сразу

Оцепенели?

И никуда-то мы не уплыли

На цеппелине…

И только взгляд наш пытливый, снизу,

Те дирижабли

Кабы сумел – привязал к карнизу,

Но удержал бы!

Немного жутко на них глядети,

Когда вы – дети…

Но без жемчужин их воспарений,

Без их бессмертных неустарений –

Скучно на свете.

___________

* Кокстаун – город угольщиков в романе Ч. Диккенса

«Тяжёлые времена». Здесь имеется в виду фабрика,

где героиня жила в детстве.

***

Дайте мне три мандарина!

Я угощу на пруду

Лебедя Лоэнгрина

И – на ветвях – какаду.

Совесть нельзя успокоить,

Но посвежеет в душе;

Два мандарина пристроить –

Всё-таки дело уже!

Третий же, самый прекрасный,

Я никому не отдам;

Пусть, – золотистый и красный –

Сам поплывёт по волнам;

Пусть его выловит кто-то;

Пусть это будет – солдат;

Вряд ли солдаты в казарме

Всласть мандарины едят…

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии: