Текст книги "Литературная Газета 6263 ( № 59 2010)"
Автор книги: Литературка Газета
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)
Все в шоке
Новейшая история
Все в шоке
ИнтерНЕТ–ИнтерДА
В статье Олега Попцова «Модернизация оптимизма» («ЛГ», № 8) шла речь о том, как власть сможет «поднять» российское общество для решения самых острых проблем, стоящих перед страной. Есть ли у неё для этого ресурсы, идеи, образцы?
Абсолютная неслышимость
Несколько лет назад я опубликовал довольно задиристую, если не сказать провокационную, статью под заглавием «Кто был никем, тот стал ничем». Это был вызов на спор и даже на отпор. Я полагал, что власть и обслуживающие её «гиганты мысли», конечно, возмутятся, но состоится серьёзный разговор. Увы...
Попцов на новом витке – в связи с объявленным курсом на модернизацию – задаёт власти и общественности вопросы, на мой взгляд, давно назревшие. Боюсь, однако, что ожидания автора постигнет та же участь, что и мои скромные заметки, – а в ответ тишина…
Мне тоже импонирует беспокойство президента по поводу состояния страны, его стремление кардинально изменить ход российского развития. Но хорошо бы начать с вопроса – что представляет собой общество, в котором мы живём? И чем она завершилась, все знают. Меня интересует, разделяют ли наши нынешние власти распространённое на Западе и разделяемое многими в самой России мнение, что место «казарменного социализма» занял «криминальный капитализм». Всевластие государства заменено теперь всевластием денег. Коррупция стала неотъемлемым элементом всего общественного жизнеустройства. Чиновники определяют решение повседневной проблемы «жить или не жить?» и «быть или не быть?» А главным словом, определяющим самочувствие сограждан, стало постоянно звучащее слово «шок».
Догадываюсь, что термин «криминальный капитализм» никому не нравится, а как назвать-обозвать наше жизнеустройство иначе, власть и элита пока не решили. Одни вопросы.
Кто повинен в отставании нашего общественного производства от требований прогресса, вызовов той же модернизации? Что представляет собой созданный нами бизнес? Нуждается ли сама наша экономика в модернизации и инновационном развитии, скажем, в нефтяной, газовой и лесной промышленности, внешне процветающих, но ничем, кроме сбыта сырья и немедленной прибыли, не озабоченных?
Мне особо хочется сказать о сложившемся у нас отношении к учёным. Не любил Сталин интеллектуалов и интеллигентов, но именно он настроил им институты и лаборатории, одаривал их почестями, наградами и зарплатами, понимая, что без учёных, как пелось тогда в популярной песенке, «и ни туды и ни сюды»…
Повторяю, лично я сомневаюсь, что обсуждение тем и проблем, поднятых в статье Попцова, состоится. Для этого нужна атмосфера настоящей гласности, диалога, в котором все стороны слышат друг друга. Таковой в нашем обществе сейчас нет. Мы живём в ситуации торжества АБСОЛЮТНОЙ НЕСЛЫШИМОСТИ.
Валентин ТОЛСТЫХ, доктор философских наук
Не раз уже бывало
О. Попцов пишет: «Модернизация должна основываться на эффективности и внутреннем желании людей меняться», – говорит Медведев. Святые слова».
Ага. И простые. Из той пословицы, что простота хуже воровства. С таким лозунгом хорошо аэробику рекламировать. С экономикой это вряд ли пройдёт. Без экономической заинтересованности самых широких слоёв общества в модернизации воздух можно сотрясать бесконечно. Последние съезды КПСС этим и занимались. Говорить о модернизации неуместно в существующих экономических условиях. Раз владелец бизнеса не заинтересован в модернизации, дело государства эти условия создать. Без этого госаппарат будет натужно гудеть, пережёвывая миллиарды, телеэкраны, захлёбываясь, вещать о буднях великих наностроек… Только выйдет пшик, что не раз уже бывало, когда «великие» идеи забывали подкрепить экономической целесообразностью. Если бы Гоголь писал «Мёртвые души» в наши дни, Манилов бы собирался строить мост из наноматериалов.
Ермаков О. Дм.
Ни галоши, ни самолёты
В России уже давно никто никого ничего не заставляет делать – ни галоши, ни самолёты. Потому что мы никому не нужны. Есть такая идея у мирового сообщества, что нам всем надо вымереть, быстро и тихо. И ни в коем случае при этом не дёргаться со своим производством. Потому что, прежде чем вымереть, мы должны потребить как можно больше западных товаров.
Это я к тому, что зачем волноваться, как производить, если в принципе производство в нашей стране сходит на нет и удержать его не могут никакие обозримые силы.
Alba regia
Без идеи – никак
Масштабы корпоративного воровства в России превысили все мыслимые и немыслимые пределы. На крупных и средних предприятиях воруют всё: технологии, ноу-хау, базы данных, связи, корпоративные секреты… Сотрудники не испытывают ни малейших угрызений совести по этому поводу. Только боятся службы безопасности, которая иногда, кстати, легко вступает с ними в сговор. Производительность труда крайне низка. И никто из сотрудников не заинтересован в её повышении.
При такой трудовой этике, которая основывается только на хороших зарплатах, никакое развитие невозможно. Причём чем больше зарплата, тем больше воруют. Так что фактор оплаты при всей его значимости никак не может являться главным стимулятором к эффективному труду. Без идеи, цели, смысла – никак.
Андриан
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 8 чел. 12345
Комментарии: 17.03.2010 17:50:05 – Леонид Серафимович Татарин пишет:
Много вопросов
Очень грамотно ответил на все такие вопросы мой внук Иван (12 лет, ученик 6-го класса):
«ПРОГРАММА ТАКАЯ».
Улыбайтесь, это всех раздражает
Литература
Улыбайтесь, это всех раздражает
ДИСКУССИЯ
Второе дыхание «нового реализма»
Андрей РУДАЛЁВ, СЕВЕРОДВИНСК
Под конец десятилетия поднялась очередная волна разговоров о «новом реализме».
Поднялась не впервые, но о девяностых мы вспоминать не будем. Тогдашние «новые реалисты» (Павлов, Варламов) сегодня уже не новые и даже не совсем реалисты – скорее, классики.
Вспомним о «нулевых», когда тема «нового реализма» возникла вследствие жажды самоидентификации новых «молодых авторов» и севших им на закорки критиков. Это был период ожидания, предчувствия: хотелось бурления литературной жизни, манифестов и борьбы направлений. Отсюда тогдашние разговоры о «новом реализме».
Но стоило тогдашним «молодым авторам» и подпиаривающим их критикам закрыть свои взаимоприятные пересуды (есть ли жизнь на Марсе – нет ли, есть «новый реализм» – нет ли его), как тема эта вновь оказалась востребованной. После всего-то пары лет передышки.
Действительно, как пишет Лев Пирогов, литбратство оперативно вспомнило и извлекло из-под завалов практически уже пересыпанный нафталином термин. Но уже с новой целью. «Новый реализм» оказался неприятен, оказался опасен. Кому? Отдельный вопрос. Неприятен не тем, кому опасен, и наоборот.
Началось это с ветхих споров о мастерстве, о «что» и «как», о форме и содержании, о поисках особой системы мер и весов, через которую можно вывести формулу идеального художественного произведения (Игорь Фролов. «Геометрия литературы». – «Урал», № 1, 2010). И пошло-поехало.
Пошли в ход сетования на вечно молодое поколение, которое не взрослеет и портит отчётность. Принялись вздыхать о варварстве, о стилистическом небрежении и банальном бытописательстве в духе «натуральной школы», о том, наконец, что эти дички произросли лишь благодаря липкинской жирно унавоженной почве…
Однако рассуждать об этом пришлось людям, которые до того и слышать-то не хотели ни о каком реализме, ни «старом», ни «новом».
Если во времена «нового реализма первой волны» ещё велись споры о дефинициях, о мере отражения реальности в тексте (например, можно ли писать, не имея личного опыта; за это, в частности, досталось от «новых реалистов» маканинскому «Асану»), то сейчас мудрствованиями никто себя не утруждает. Дескать, просто случайный эпифеномен, сорняком воровским прокравшийся. Не уследили…
Так или иначе о «новом реализме» говорят как о данности, общеизвестном факте. При этом подвёрстывают под него совершенно разные имена: Шаргунов, Прилепин, Сенчин, Садулаев, Мамаева, Ключарева, Айрапетян, Бабченко….
Общность метода приводимых авторов идентифицировать сложно, разве что объединяющую большинство из них левизну взглядов можно отметить.
Но левизна – это, во-первых, молодость, а во-вторых, – Эдуард Лимонов.
Говорят, что молодая литература «нулевых» вышла из Липок, как пионерский отряд барабанщиков и горнистов, но и о влиянии творчества Лимонова, его мировоззренческой позиции, его авторской манеры тоже не стоит забывать.
Хотя по большому счёту генеалогия «нового реализма» никого не интересует. Перечисление имён всегда случайно: сегодня эти, завтра другие. Если раньше многие брыкались (Гуцко, Новиков, Карасёв говорили: «Ну какие мы „новые реалисты“?»), то сейчас зачисление в колхоз происходит принудительно и автоматом.
Есть ощущение, что делается это сознательно, чтобы окончательно отформатировать восприятие этого явления, зачистить от него информационное поле: «положили на полку и забыли».
Однако если во времена первых баталий нас убеждали, что никакого «нового реализма» нет, что это фикция, симулякр, то сейчас интегрировался круг людей, которые это «то, чего нет» не любят, на дух не переносят. Не переносят что? Фикцию?
Одни яростно твердят о «новом реализме» как о торжестве узаконенной графомании, другие ограничиваются элегическими вздохами о том, что он служит убыванию литературы. «Новый реалист» становится этаким литературным Усамой бен Ладеном, а ведь пресловутый международный терроризм тоже «то ли был, то ли не было», однако мировую политику этот симулякр определил на десятилетие.
О «новом реализме» рассуждают как о статичном, не эволюционирующем явлении. Хотя ещё во времена достопамятных споров первой волны говорилось, что это некий промежуток, полустанок, попытка освоения авторами действительности, первый этап на пути её осознания. Этот этап был необычайно важен в качестве реабилитации современной литературы, избавления её от унижения, которое она претерпела в 90-е, оказавшись совершенно беспомощной против цунамического вала переводной и эрзац-литературы. В принципе как и итальянский неореализм, о котором вспоминает Лев Пирогов, «новый реализм» вспыхнул противовесом униженному достоинству нации.
«Новый реализм» возник не из манифеста (хотя манифесты были). Это не было что-то предзаданное. Сам термин стал, скорее, попыткой описания складывающегося феномена. Феномена развивающегося, эволюционирующего, находящегося в состоянии постоянного домысливания, достраивания.
Вторая волна интереса к «новому реализму» началась с того, что люди, говорящие о нём, вытащили из сундуков его старые наряды. Мнут в руках и, чихая от пыли, сетуют: «Ну разве такое носят?»
При этом мало кто понимает, что сегодняшний «новый реализм» совершенно иное явление. Можно рассматривать «Лёд под ногами» или «Ёлтышевых» как унылое бытописательство, но это совершенно ничего не даст для понимания текстов.
Вот и хотелось бы для начала определиться с некоторыми вопросами, чтобы очертить поле для разговора:
Чем объяснить вторую волну интереса к «новому реализму»?
Кого можно причислить к «новому реализму»?
Кого нельзя назвать «новым реалистом» ни при каких обстоятельствах?
И если вся эта дискуссия, как утверждает в своей недавней заметке Виктор Топоров, не стоит выеденного яйца, то куда податься обдумывающему житьё молодому писателю?
Молодой писатель – существо социальное. Не возьмёте в реалисты – пойдёт в «метафизики», а то и вовсе – клей нюхать, пиво по подворотням пить… Надо ж не только о литературе, – надо и о людях подумать, разве нет, Виктор Леонидович?
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии: 18.03.2010 23:23:45 – Сергей Станиславович Костин пишет:
«Реализм», он как всегда, «Литбратва», что с бодуна...
Вот и г-ну Рудалёву захотелось что-то такое, которым если покрасить, даже забор обязательно «реализмом» станет. А всё ради молодого писателя, иначе он на этом заборе «метафизку» изобразит... Реализм не шишка на лбу и даже не стоб, от которого та шишка образовалась. И не вопрос и не ответ. Реализм сочинителя – свет, его равноудалённый взгляд на окружающий мир как нечто целое, где и плохое и хорошее, красивое и безобразное имеет своё место не по «праву», а потому, что всё это есть на самом деле. И только тогда, не имея ничего «готового», только тогда читатель получает возможность осознать лично свой вопрос и возможность лично для себя найти ответ. Потребность в реализме – агония современника трагедии ещё в недавнем прошлом Великого советсткого народа, народа -Победителя. Когда неизбежность катастрофы принимается разумом, но отторгается сердцем. Когда воля скована безисходностью и только надежда, вера во что-то ещё неосязаемое удерживает от «метафизки молодого писателя». Кто зажжёт «свет в конце тоннеля» ? Он и будет «новым» реалистом...
Самый полный?
Литература
Самый полный?
РЕПЛИКА
Издательство «АСТ: Астрель», решив не дожидаться какой-либо «сторонней» оценки выпущенного им «Большого энциклопедического словаря», прямо на его обложке обозначило: «Самый полный современный энциклопедический словарь» – «более 100 000 статей», «свыше 4000 иллюстраций».
Несколько усомнившись, стоит ли величать статьями справки вроде: «Аа (Аа), река на севере Франции», да и в других случаях состоящие из очень немногих строк, просматриваешь изданный уже трижды (2003, 2005, 2008) объёмистый том, действительно со множеством иллюстраций и в конце концов начинаешь испытывать некоторую досаду.
Когда восторженные поклонницы хвастаются друг перед другом изобилием собранных открыток и фотографий, запечатлевших киношных и театральных «звёзд», это их личное дело. Но ежели подобной коллекцией тебя усердно потчуют на протяжении тысячи с лишком страниц, вспоминаешь о небезызвестной демьяновой ухе!
Зато многие виднейшие деятели литературы – в частности, если не в особенности, отечественной – любовью составителей (или оформителей?) словаря похвастаться не могут.
К примеру, немецкого писателя Германа Казака читатель лицезреть может, а его «соседа» – Эммануила Казакевича – нет. Не удостоены портретов ни Михаил Булгаков, ни Александр Твардовский, ни Василий Гроссман, ни Михаил Исаковский, ни Иосиф Бродский, ни Виктор Некрасов, ни Валентин Распутин, ни Виктор Астафьев.
Но довольно о «картинках». «Статьи» тоже часто заставляют недоумевать.
Вот посвящённая некоей литературной даме, более известной участием во всяких пресловутых тусовках, нежели собственными произведениями. В словаре же почтительно перечислены несколько её книг, пьеса, после названия которой следует: «и др.», упомянуты и «критические работы».
По сравнению с этим творческий багаж Твардовского выглядит победнее: «Поэмы «Василий Тёркин», «За далью – даль», «По праву памяти». Никаких тебе «и др.», хотя за кадром и «Страна Муравия» и «Дом у дороги» (подлинный шедевр!), и пронзительная лирика («Я убит подо Ржевом» – «и др.»!), да и проза.
Подобным же образом Казакевич «лишился» одной из лучших своих повестей – «Двое в степи», а Виктор Некрасов – романа «В родном городе».
Есть и ещё более «потерпевшие» – вроде блестящего очеркиста Анатолия Аграновского, поэтов Маргариты Агашиной, Дмитрия Сухарева, Алексея Решетова, Бориса Рыжего, прозаиков Инны Гофф, Артёма Анфиногенова и Ильи Крупника – их имён в книге просто нет.
Что же до критических работ, то и в этом случае, порой уделив внимание мало его заслуживавшим авторам, в «самом полном» словаре удивительным образом упустили из вида ряд действительно замечательных имён. Назову хотя бы Иосифа Юзовского, Марка Щеглова, Александра Лебедева, Инну Соловьёву, Майю Туровскую. Нашлось, слава богу, место для Мариэтты Чудаковой, но – не для её покойного мужа Александра Чудакова, как и для других видных чехововедов – З. Паперного, В.Б. Катаева, Э. Полоцкой, Г. Бродской. Есть «советский искусствовед, коллекционер» И. Зильберштейн, но нет его многолетнего соредактора по знаменитым сборникам «Литературное наследство» и крупнейшего щедриниста С. Макашина!
Не слишком ли многих составители и авторы, по знаменитому крыловскому словцу, не приметили?
Андрей ТУРКОВ
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 1,0 Проголосовало: 1 чел. 12345
Комментарии:
Эксперимент над собой или над читателем?
Литература
Эксперимент над собой или над читателем?
ЛИТПРОЗЕКТОР
Андрей Геласимов. Дом на Озёрной : Роман. – М.: Эксмо, 2009. – 256 с.
Новый роман Андрея Геласимова, как значится в издательской аннотации, «это захватывающая семейная история». В дом на Озёрной к старикам Седовым переселяются их дочери, Мария и Тамара, со своими семьями. Поддавшись на уговоры младшего брата Димки, они заложили свои квартиры под кредит, на который должна быть куплена немаленькая партия китайских компьютеров. Средства, полученные от их реализации, должны значительно улучшить жилищные условия героев. А тут к родителям приезжает и третья сестра – Валентина. Они с мужем Муродали Мирзоевым как раз продали дом в Тирасполе, чтобы купить квартиру здесь. Их деньги тоже оказываются у Димки…
Тут я должен признаться, что попытался при пересказе сюжета обойтись без иронии, к которой прибегло большинство критиков, писавших о книге. Опыт не удался – нейтрального тона хватило лишь на завязку, да и то в самых общих чертах. Действительно, можно ли всерьёз относиться к истории, скроенной в лучших традициях латиноамериканского сериала? Кстати, одноимённый телефильм, где в титрах значится сценарист Андрей Геласимов, не заставил себя долго ждать – его показали на одном из федеральных каналов.
Это кое-что объясняет. В самом деле, имея дело с продукцией такого рода, уместно ли спрашивать, почему, например, вполне адекватный мужик, боевой офицер Муродали, «неожиданно быстро согласился на Димкино предложение», от которого за версту несло откровенной подставой? Или – почему героям, в одночасье оказавшимся в результате этой и подобных авантюр без средств к существованию, по мере движения действия к финалу начинает сказочно везти? Муж Марии, врач с говорящей фамилией Тетерин (рохля и идеалист), в нужный момент и в нужном месте встретит олигарха и, проявив чудеса диагностики, спасёт его от инсульта, а тот, в свою очередь, разрулит финансовые проблемы семейства. По серьгам достанется всем сёстрам. И не только им. В прежде сотрясаемой раздорами семье Тетериных воцарятся мир да любовь. Старика Седова отпустит многолетний склероз, он «внезапно обретёт память» и наконец найдёт все ранее спрятанные «заначки» ($2,5 тысячи). Тамара выиграет джек-пот в казино. Благополучно завершится линия, связанная с её сыном Юркой, бритоголовым качком, который гонял с приятелями таджикских гастарбайтеров и поначалу встретил в штыки семейство Мирзоевых. Под влиянием своей маленькой родственницы Гулбахор и в результате иных «кросскультурных коммуникаций» (по изящному выражению автора) Юрка решительно порвёт со своим ксенофобским чёрнофутболочным прошлым, за что получит поцелуй любимой девушки. Пропавший было в Китае легкомысленный Димка будет найден людьми олигарха и возвращён в лоно семьи…
В том, что роман «Дом на Озёрной» – неудача, сошлись, кажется, все критики. Значит, здесь всё ясно? Всё, да не всё…
Есть в этой ситуации нечто странное.
Как и почему случается такое, что писатель, ранее писавший хорошо (понятно, на наш субъективный взгляд), вдруг начинает писать плохо?.. А Геласимов писал как раз хорошо. Его первые бумажные книги (до этого обитал в Сети) «Фокс Малдер похож на свинью», «Год обмана», «Жажда», появившиеся в начале нулевых, по мнению критиков, выгодно отличались от сочинений большинства его ровесников фабульной изобретательностью и внятностью (на фоне общей невнятицы), естественностью интонации, лёгкой иронией, зоркостью к деталям. Но главное – и это было также редкостью в те годы – органическим настроем на позитив: страшных реалий «лихих девяностых» автор отнюдь не избегал, но в тексте они катарсически переплавлялись, снимая ощущение мрака и безнадёги.
Кстати, и в ранних вещах Геласимова было немало совершенно неправдоподобных сюжетных поворотов и головокружительных зигзагов, не говоря уж о счастливых финалах, но это было художественно убедительно, и не верить автору было нельзя. Не только тогда, но и сегодня. Если сомневаетесь, перечитайте «Год обмана» – роман в полном смысле слова авантюрный, полный молодой витальной энергии и человеческого обаяния.
«Путь героя от безысходности к надежде и вере Геласимов пишет очень осторожно и деликатно, будто боясь переступить незримую черту, за которой начинается мелодрама… В мире, который воссоздаёт писатель, особую роль играют дети – воплощение не только естественности, подлинности, но и самого смысла человеческого существования», – писал автор этих строк семь лет назад о повести Геласимова «Жажда».
А что мы имеем сегодня? В «Доме на Озёрной» правит бал откровенная мелодрама. Сюжетные ходы абсолютно предсказуемы. Берутся ситуации вроде бы вполне жизненные (сколько говорилось в прессе о тех же обманутых вкладчиках и дольщиках), но описываются они так, что в них не веришь. Не веришь и в героев, напоминающих марионеток, которых автор дёргает за ниточки. Особенно «впечатляет» образ матери многочисленного семейства Галины Семёновны, счастливо прожившей более сорока лет с мужем – кадровым офицером. Оказывается, она «когда-то давно была комсомольским вожаком и каждое лето возглавляла крупные студенческие строительные отряды, отправляющиеся (так в романе. – А.Н.) в глухую Сибирь, а Иван Александрович оставался в очередном военном городке с подросшей Машей и только что родившейся Валей». Интересно, как автор представляет себе эту ситуацию? Например, процесс кормления «только что родившейся Вали»? При этом стоит ли обращать внимание на такую «мелочь»: через несколько страниц «строительные отряды» именуются уже «комсомольскими стройками»? Может быть, автор полагает, что это одно и то же?.. Образы детей – слащавы до приторности. Кстати, это же можно сказать и о маленьком герое предыдущего романа Геласимова «Степные боги», за который он получил премию «Национальный бестселлер».
Понятно, что никто не застрахован от неудач и провалов. Но куда бесследно исчезают талант и вкус, слух и зоркость – для меня большая загадка. В то, что их можно в одночасье утратить, – не поверю никогда.
В ходе безуспешных размышлений над этим феноменом у меня возникло предположение, что автор проводит эксперимент в духе режиссёра Анатолия Васильева, у которого он учился в ГИТИСе и который пробудил у будущего писателя, по его признанию, некие «инстинкты художника». Так вот, однажды Васильеву задали вопрос, почему нигде не видно афиш спектаклей его театра. Ответ «лучшего театрального режиссёра Европы» меня поразил. Он заявил, что было бы идеально, если зритель вообще не дошёл бы до его театра, заблудившись или затерявшись в снегах… А что если автор «Дома на Озёрной» проводит опыт, чтобы узнать, на какой странице читатель захлопнет книгу и швырнёт её в урну? Есть и другое, не менее экзотическое предположение: Геласимов проводит эксперимент над собой – по капле выдавливает из себя умного, талантливого писателя…
Других версий у меня нет.
Александр НЕВЕРОВ
Код для вставки в блог или livejournal.com:
99
http://www.lgz.ru/ecms/
[Закрыть]
Эксперимент над собой или над читателем? 1717
http://www.lgz.ru/article/11952/
[Закрыть]
Новый роман Андрея Геласимова, как значится в издательской аннотации, «это захватывающая семейная история».
2010-03-17 / Александр НЕВЕРОВ 1818
http://www.lgz.ru/author/44/
[Закрыть]
открыть 1717
http://www.lgz.ru/article/11952/
[Закрыть]
КОД ССЫЛКИ:
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 2 чел. 12345
Комментарии:
