Текст книги "Поцелуй в ночи"
Автор книги: Линси Сэндс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)
– Тебе нужна кровь, – мягко сказал Этьен, заметив ее мучения. – Бастьен сказал, что тебе понадобится еще не один литр. Твое тело продолжает меняться.
– Разве я уже не перевоплотилась?
– Перевоплотилась, но не до конца, – уточнил он. – Остались еще кое-какие мелочи.
– То есть? – Рейчел подумала, что он сейчас заговорит об оргазмах.
– Твои органы чувств станут восприимчивее. Ты уже хорошо различаешь запахи, а дальше твой нюх станет еще острее. И зрение – тоже. Ты сможешь видеть в темноте.
– Твоя мама так и сказала, – подтвердила она, рассудив, что хуже от этого не будет. Это все-таки не бугры на лице.
– Идем. – Этьен встал. – Поставим тебе капельницу.
– Я терпеть не могу уколы, – пожаловалась Рейчел, с неохотой поднимаясь на ноги. – Нет, правда. Я их до смерти боюсь.
– Твоему организму нужна кровь. Без нее ты так и будешь мучиться, – наставительно произнес Этьен, шагая по коридору.
Ее организму действительно требовалась кровь. Он взывал о ней так настойчиво, что это причиняло почти физическую боль. Судя по всему, о возвращении домой придется забыть на неопределенный срок – пока она не переборет отвращение и не научится высасывать кровь из пакетов. Но сейчас Рейчел передергивало от одной мысли об этом.
– Может, я лучше кого-нибудь укушу? – предложила она. Как ни странно, эта идея показалась ей заманчивее, чем питье холодной крови из мешочка, хотя не намного. – Естественно, кого-нибудь, кто мне несимпатичен.
Этьен обернулся и замер с открытым ртом, увидев нацеленный на его шею взгляд.
– Эй! Ты не забыла, что я создал «Жажду крови»? Твою любимую игру.
– Да, но еще ты превратил меня в вампиршу.
По-видимому, Этьен не уловил юмора, потому что на его лице появилось виноватое выражение.
– Прости, пожалуйста, но я не мог дать тебе умереть.
Не было никакого удовольствия дразнить человека, который так терзался угрызениями совести. Как видно, он страшно переживал из-за всей этой истории. Пожав плечами, Рейчел обогнула его и посмотрела на уходящую вверх лестницу.
– Ничего, я переживу. На этом свете все же лучше, чем на том.
Тяжелый вздох за спиной заставил Рейчел оглянуться. Нет, ей решительно не нравился унылый и понурый вид Этьена. Она не хотела портить ему настроение. Решив, что шутка – лучший способ спасти положение, она широко улыбнулась и сказала:
– Что ж… Раз ты отказываешься, чтобы я тебя укусила, придется пойти и укусить моего шефа. Этот изверг три года подряд ставил меня в ночную смену.
На лице Этьена мелькнуло сомнение.
– Сейчас день.
Рейчел удивленно приподняла брови:
– Ну и что? Ты же говорил, что мы можем выходить на улицу и днем.
– Можем-то можем, но потом твоему организму понадобится много крови, потому что солнечный свет ему навредит. К тому же мы кусаем людей крайне редко и всячески стараемся этого избежать.
– Знаешь, – слегка раздосадовано сказала Рейчел, – иногда мне кажется, что ты вообще не понимаешь юмора. – Отвернувшись от него, она снова зашагала по ступенькам. – Я шутила про укус. Если я пластиковый пакетик укусить не могу, то что уж говорить о живом человеке? Ну ты даешь!
– А-а. Я сразу подумал, что ты шутишь, просто не был уверен.
Она рассмеялась, хотя ни капли ему не поверила. По правде говоря, это не имело никакого значения: она дразнила его только потому, что пыталась отвлечься от неприятных мыслей о предстоящей медицинской процедуре.
Ее родственники все время поражались, как можно работать в больнице и при этом бояться уколов. Сейчас она хотя бы не хныкала, как маленькая, при виде иглы, а раньше вообще был кошмар. Уколы для нее были хуже гильотины. Но Рейчел из гордости не хотелось показывать свой страх перед Этьеном, поэтому она молча терпела, пока он вставлял иглу, – только закрыла глаза, надеясь, что он примет это за признак усталости, а не трусости.
– Ну вот…
Рейчел открыла глаза и вопросительно посмотрела на Этьена. Он установил капельницу и теперь нерешительно стоял у кровати, словно не зная, что делать дальше. Поймав его взгляд на своих губах, она спросила себя, не собирается ли он ее поцеловать, но тут Этьен стряхнул с себя оцепенение и отошел в сторону.
– Я буду у себя в кабинете. Если что понадобится – разбуди меня.
Рейчел поморщилась, представив, что он будет спать в этом мрачном ящике для покойников, но в ответ лишь пробормотала «спокойной ночи».
Оставшись в одиночестве, она закрыла глаза, чтобы не смотреть на капельницу. Мысли текли лениво, выхватывая из памяти события и впечатления последних часов. В мельчайших подробностях вспомнилась пикантная сцена на этой самой кровати, включая каждый прерывистый вздох, каждое мимолетное ощущение. Но когда Рейчел мысленно дошла до появления в комнате Маргариты, ее сознание взбунтовалось, предложив свой вариант развития событий. Им никто не помешал, потому что дверь была заперта, и ее рука нашла то, что искала. В ее воображении Этьен действительно обладал выдающимися мужскими качествами, и…
Этьен вздохнул и заворочался в гробу – сознание осаждали назойливые видения. Ему чудилось, будто он снова в спальне и Рейчел лежит, вытянувшись на нем во весь рост, а он жадно пожирает глазами ее выглядывающую из выреза грудь. Рука Рейчел скользит в его джинсы, и теплые пальцы туго смыкаются вокруг его отвердевшей плоти – он стонет и напрягается. Его тело с готовностью отвечает на ласки, а когда ее рука скользит вверх, ему даже приходится ее остановить, чтобы не попасть в неловкое положение.
Гортанно застонав, он резко подается вперед и переворачивает ее на спину, а сам располагается сверху, перехватив инициативу. Внезапная перемена позы исторгает из ее груди изумленный вздох, футболка сползает, еще больше открывая взору молочно-белую грудь. Пользуясь случаем, он припадает к нежной, солоновато-сладкой коже и проводит по ней языком.
Рейчел закусывает губу, сдерживая рвущийся наружу стон, и выгибается дугой, пытаясь высвободить руки, которые он удерживает силой. Этьен знает, что она тоже хочет коснуться его, поласкать, но, не доверяя своему самообладанию, не может ей этого позволить. Нет, он хочет, чтобы она дошла до пика возбуждения, чтобы изнывала от желания – так же, как он сам. Зажав обе ее руки в своей, он приподнимается на локте и кладет другую руку себе на ремень.
«Я помогу», – предлагает Рейчел, извиваясь под ним от нетерпения. В ответ он только улыбается и качает головой, продолжая свободной рукой возиться с пряжкой. Справившись наконец с этой нелегкой задачей и сняв с себя непослушные джинсы, он обвязывает ремнем ее обездвиженные запястья, пропускает конец через пряжку и крепко затягивает петлю.
«Что ты делаешь? – ахает Рейчел, когда он привязывает ремень к изголовью кровати. – Я не…» Но он заглушает ее протест поцелуем.
Рейчел металась на кровати в полном смятении чувств. Каким-то невероятным образом ее фантазии вырвались из-под контроля. Все шло прекрасно, пока Этьен не поменялся с ней ролями и не подмял под себя.
А потом ее воображение словно с цепи сорвалось, и его было уже не обуздать. Не то чтобы Рейчел так уж хотелось его обуздать – поразителен и непонятен был сам факт. Она лежала в кровати совершенно одна – в этом не было никаких сомнений, – но в то же время чувствовала на себе тяжесть тела Этьена, запах терпкого одеколона, ощущала во рту его ласкающий язык. Сбитая с толку, Рейчел решила просто проверить, что будет дальше. Она приоткрыла губы – их языки сплелись в пылком танце; руки беспомощно дернулись в петле ремня в бесплодной попытке освободиться и обнять своего поработителя.
Вдруг их губы разомкнулись – у Рейчел вырвался разочарованный вздох. Задыхаясь от возбуждения, она досадовала, что он разорвал поцелуй, но недолго – пока губы Этьена не спустились по изгибу ее шеи к выпуклости груди. Рубашка как-то незаметно разошлась в стороны, к его удовольствию, обнажив ее прелести. Вскрикнув, она выгнулась навстречу его рту, по очереди дразнившему языком ее груди. Этьен спустился ниже, и теперь его губы выводили узоры у нее на животе; она застонала, тело откликнулось дрожью, каждой клеточкой ощущая, как по нему уверенно движутся мужские пальцы: от талии вниз по бедру и снова вверх – к животу.
Рейчел нетерпеливо извивалась под его руками, а ноги, казалось, не знали, как поступить. Сначала они сомкнулись, потом чуть раздвинулись, потом дернулись и затрепетали от его прикосновений. Рейчел не могла похвастаться выдающимися вокальными данными, но что-то подсказало ей, что она взяла верхнее си, когда его пальцы добрались до средоточия ее страсти. Содрогнувшись, она застонала и закрутила головой, а когда рот Этьена занял место пальцев, ее стоны достигли апогея.
На этом сознание отключилось. Она только успела подумать, что Этьен чертовски хорош (как-никак триста лет практики давали о себе знать), – и это была последняя связная мысль. Рейчел никогда не переживала ничего подобного. Этьен предупреждал, что ее органы чувств еще как следует не развились, но даже сейчас тело захлестывал ураган ощущений. Переполнявшее ее наслаждение было если не в двадцать, то по крайней мере в два-три раза выше пика удовольствия, которого она могла достичь в прошлой жизни. И это пугало. Но совсем немного.
Этьена разбудил телефонный звонок. Его глаза распахнулись – мозг и тело моментально пришли в боевую готовность. Он поднял крышку гроба и сел, старательно игнорируя требования возбужденной плоти. В мгновение ока, перемахнув через всю комнату, Этьен схватил телефонную трубку.
– Алло? – рявкнул он, даже не скрывая своего раздражения.
Молчание. Этьен прищурился; гробовая тишина на том конце провода растягивалась в бесконечную, зловещую паузу.
– Паук? – догадался он.
В ответ понеслись короткие гудки – связь прервалась. Озабоченно наморщив лоб, Этьен положил трубку на место. Этот полоумный не звонил с тех пор, как он в недвусмысленных выражениях дал понять, что не собирается нанимать его на работу, после чего начались покушения. И все-таки он был уверен, что звонил Паук. Зачем – Этьен не знал, но предчувствовал, что это не к добру.
Он повернулся и угрюмо посмотрел на гроб – возвращаться туда категорически не хотелось. После своих грез он так завелся, что теперь долго не сможет уснуть – по крайней мере не в одиночестве и не в темном, тесном гробу. Внезапно Этьен увидел в нем не уютное спокойное местечко, располагавшее к умственной деятельности, а просто холодный, мрачный ящик, от которого веяло тоскливым одиночеством.
Вздохнув, Этьен вышел из кабинета и поплелся наверх. Он проверит, как там Рейчел, поменяет ей капельницу, а потом немного поработает. В ближайшее время ему не светит вернуться в объятия Морфея.
Его гостья спала беспробудным сном, сдвинув брови домиком. Он не раз видел на ее лице это выражение, но не ожидал увидеть ее такой во сне. Что бы это значило? Забыв о холодильнике, он подошел к краю кровати. Надо полагать, сдвинутые брови выражали неудовлетворение, потому что постель представляла собой смятый клубок из одеяла и простыней, обвивавших ее тело там, где она не успела их сбросить. Похоже, она спала еще беспокойнее, чем он. И тут Этьен заметил, что ее руки подняты над головой в той же самой позе, в какой он привязал их в своем очень правдоподобном сне.
Понимание обрушилось на него, точно удар молнии, но следом тут же нахлынули сомнения. Решив проверить свою гипотезу, Этьен закрыл глаза и попытался прозондировать сознание Рейчел, но сразу дал обратный ход, когда его мысленный локатор не наткнулся, как обычно, на абсолютную пустоту, а уловил ее мысли. Если наяву ее сознание было отгорожено от него глухой стеной, то во сне все преграды исчезали. Из чего следовало, что они либо видели один и тот же сон, либо фантазировали на пару. То ли Рейчел втянула его в свои фантазии, то ли он – ее.
Кто бы ни начал первым, гораздо важнее было то, что Рейчел по-прежнему испытывала к нему влечение.
Ее тихие стоны, то, как она отзывалась на его ласки (пусть даже только во сне), – все это говорило отнюдь не об отвращении или неприязни. И слава Богу, потому что его тоже тянуло к ней как магнитом. В душе вспыхнула надежда: ему не придется идти по вечной жизни в полном одиночестве. Может, все получится. Время покажет наверняка, и чтобы выиграть это время, надо убедить Рейчел погостить у него подольше.
Почему бы не поухаживать за ней, как это делают простые смертные: сводить на свидание, поужинать, выпить вина и под конец, как видится, соблазнить. Но здесь возникали трудности. Во-первых, Паук. Во-вторых, Рейчел еще не освоилась в новой жизни. И самый главный урок, который ей предстояло пройти, – это научиться управлять реакциями своего тела.
Этьен подошел к холодильнику, достал новый пакет с кровью и подвесил его на стойку капельницы взамен опустевшего. Покончив с этим, он снова взглянул на Рейчел; его рука сама собой потянулась и убрала рыжий завиток с ее лица. Она вздохнула во сне и повернула голову набок, так что ее щека коснулась его пальцев. Этьен улыбнулся. Он придумает, как убедить ее остаться. Ему хотелось ее защитить, хотя она явно была не из тех, кто любит, чтобы с ними сюсюкались.
Расправив одеяло, Этьен укрыл им Рейчел, а потом на цыпочках вышел из комнаты. Надо собраться с мыслями и найти уважительную причину для того, чтобы задержать ее здесь хотя бы на пару недель. Еще перед ним стояла трудная задача: склонить ее на свою сторону и уговорить сделать заявление, что ее похитил Паук. Для неопытной Рейчел Паук представлял слишком большую угрозу.
Глава 8
Когда Рейчел проснулась, за окном уже стемнело. Впрочем, ей было не привыкать, особенно с наступлением осени и зимы, когда дни становились короче. Хуже всего было зимой – она приходила с работы в семь часов утра и заваливалась спать до вечера, месяцами не видя дневного света. В такие дни она особенно остро ненавидела ночную смену. Но сейчас, как ни странно, долгий сон не испортил ей настроение, а, напротив, освежил и настроил на новый день, а точнее – на новую ночь.
Поскольку выбирать из одежды не приходилось, Рейчел снова влезла в узкие джинсы и футболку, которые ей привезла Маргарита. Похозяйничав у Этьена в шкафу, она выудила оттуда рубашку с длинными рукавами, накинула ее на себя и завязала свободные концы узлом на талии. В ванной наскоро почистила зубы и расчесала волосы, раздумывая, накраситься или нет. Маргарита предусмотрительно захватила из ее квартиры пудру и помаду, но, честно говоря, Рейчел в них не нуждалась. Ее кожа и так светилась здоровьем, а губы алели, как никогда. Быть вампиршей, оказывается, еще и выгодно – она сэкономит кучу денег на косметике.
Улыбаясь во весь рот, Рейчел вышла из ванной и побрела на первый этаж. На кухне Этьена не оказалось, поэтому она спустилась в подвал. В кабинете царил полумрак – только тускло мерцали экраны мониторов. Комната была совершенно пуста, а гроб – закрыт. Видимо, Этьен еще не проснулся.
Взгляд Рейчел скользнул к телефону на столе. Это был единственный телефон, который попался ей на глаза во всем доме, и ей захотелось позвонить родителям и просто сказать, что она жива-здорова. Они ведь сходят с ума от беспокойства.
Рейчел шагнула было к телефону, но передумала. Телефонный звонок разбудит Этьена, и тогда… Вообще-то она не знала, что будет «тогда». В любом случае он скоро проснется, и она попросит у него разрешения позвонить. Рейчел на цыпочках попятилась из комнаты и поднялась по лестнице наверх.
Не зная, куда себя деть, Рейчел решила осмотреть дом. Она бесцельно бродила из комнаты в комнату, восхищаясь современным дизайном, в котором сочетались, казалось бы, несочетаемые предметы. Задержалась она только в библиотеке. Рейчел была классическим «книжным червем». Остановившись перед полками, она оглядела их содержимое: одна книга ее заинтересована. Рейчел уютно устроилась в мягком кресле, поджав под себя ноги, и углубилась в чтение. За этим занятием ее и застал Этьен.
– Я думала, ты спишь, – сказала Рейчел, захлопнув книгу и ставя ее обратно на полку.
– Нет, я ездил к тебе домой за одеждой. Я подумал, что тебе не захочется ходить в одном и том же.
– Спасибо за заботу. – Она перевела взгляд со смущенного лица Этьена на сумку в его руке. – А как вы проникаете ко мне в квартиру? Вампиры умеют открывать замки силой мысли?
– Нет. Мы воспользовались твоими ключами, – с улыбкой от уха до уха ответил Этьен. – Они лежали у тебя в сумочке.
– А-а, – пробормотала Рейчел. – Значит, моя сумочка здесь. Хорошая новость. – Сумочка пригодится, когда она надумает уйти.
– Я еще днем положил ее в твою комнату.
– Ты хотел сказать: в свою комнату? – поправила его Рейчел и вопросительно склонила голову к плечу. – Кстати мне тоже придется спать в гробу, когда я полностью перевоплощусь?
– Нет, – покачал головой Этьен. – На самом деле гробы нам больше не нужны. Это в старые времена в домах было полно щелей, которые безбожно пропускали свет. Да и со слугами приходилось держать ухо востро. А теперь достаточно глухих штор, надежного замка с системой сигнализации – и дело в шляпе.
– Замечательно. – Рейчел забрала у него сумку с одеждой. – Пойду-ка я переодену футболку. Заодно верну тебе рубашку.
– Иди. – Она уже вышла в коридор, когда Этьен позвал: – Рейчел!
– Да? – обернулась она.
– Когда будешь готова, возвращайся – надо кое-что обсудить.
Рейчел замерла на полпути, потом молча кивнула и начала подниматься по лестнице. От серьезного выражения его лица ей стало не по себе. О чем он хотел поговорить? Что-то подсказывало ей, что разговор будет не из приятных. Опять всплывут какие-нибудь подводные камни, о которых ей забыли рассказать.
Думай – не думай, все равно не угадаешь, и даже если догадка будет верна, Рейчел не узнает этого, пока не поговорит с Этьеном. Рассуждая таким образом, она ускорила шаг и очутилась в спальне. Там она положила сумку на кровать и принялась разбирать вещи, которые он отобрал из ее нехитрого гардероба. Он практически весь состоял из рабочей одежды: блузок и брюк свободного кроя. А так как на свидания она не ходила, то в другой одежде, за исключением разве что халата и пушистых тапочек, особой надобности не было.
Рейчел переоделась в блузку, а джинсы переодевать не стала. Они хоть и сидели в обтяжку, но растянулись от носки и больше не жали. Если подумать, то они с самого начала ей не жали – просто за несколько лет она уже привыкла к просторным брюкам. Немного повертевшись перед зеркалом в ванной, она сделала глубокий вдох, расправила плечи и вышла из комнаты. По пути вниз она попыталась морально подготовиться к неприятной беседе, но мало в этом преуспела, поскольку понятия не имела, о чем пойдет речь.
Этьен мерил шагами библиотеку, напряженно думая, как убедительнее изложить свои доводы. Главное – уговорить Рейчел остаться, тем самым он выиграет время, чтобы разобраться с Пауком. Хоть она и высказалась против их затеи, Этьену казалось, что он без особого труда убедит ее сделать заявление против Паука – как-никак это в ее собственных интересах.
Он начнет с того, что проявит участие. Рейчел наверняка волнуется из-за работы и боится ее потерять. У нее болит душа за семью и друзей, ведь они места себе не находят от беспокойства. Кто знает, может, у нее есть возлюбленный, который весь извелся от страха за ее жизнь.
Эта мысль захватила Этьена врасплох. Ему только сейчас пришло в голову, что кто-то может соперничать с ним за место в ее сердце. И хоть хорошего в этом для него было мало, в таких делах лучше все знать наверняка.
Объяснив, что он разделяет ее, несомненно, серьезные тревоги и опасения, он затем намекнет, что есть заботы посерьезнее, а именно – здоровье и благополучие как ее самой, так и его сородичей. Он обрисует ей опасности, которым она подвергнет себя, если незамедлительно вернется домой и выйдет на работу. Главная опасность исходила от Паука. Если он узнает, что Рейчел вернулась на работу в полном здравии, то сразу смекнет, что ряды вампиров пополнились, и следующей мишенью может стать она. К тому же немаловажную роль играли ее неопытность и неумение контролировать свои инстинкты. Не дай Бог, у нее на работе вырастут клыки или голод возьмет верх над рассудком – тогда ее перевоплощение откроется, и под угрозой окажется не только она, но и его семья. Хуже того, если она что-нибудь натворит, то даже не сможет исправить положение, потому что не умеет управлять сознанием людей. Другой серьезной проблемой было пропитание: Рейчел пока не способна самостоятельно добывать кровь.
– А вот и я.
Этьен отвернулся от окна и посмотрел на Рейчел. Она осталась в джинсах, а футболку сменила на зеленую блузку – под цвет глаз. Выглядела Рейчел роскошно. Нет, сногсшибательно. Все аргументы, которые Этьен так старательно разложил по полочкам, дружно вылетели у него из головы, оставив его в полной растерянности.
– Ты хотел поговорить? – подсказала Рейчел, заходя в комнату, в то время как он стоял столбом и таращил на нее глаза.
– Да. Поговорить, – машинально повторил Этьен, чувствуя себя так, словно его огрели по голове пыльным мешком.
Но почему? Понятно, если бы он видел ее в первый раз, но ведь ее красоту он отметил с самого начала. Может, его тронули неуверенность на ее лице и легкая тревога в глазах? Или то, как она чуть ли не до крови прикусила нижнюю губу? А может, всему виной пара расстегнутых пуговичек на блузке, которую она надела вместо закрытой футболки? Оттуда соблазнительно выглядывала ложбинка на груди, которую он ласкал в своем – или их общем – сне.
– Ты разве не хотел поговорить? Этьен стряхнул с себя оцепенение.
– Да-да, я… Послушай, я понимаю твои чувства. Ты расстроена, что не можешь связаться с семьей, с друзьями, и с люби… У тебя есть любимый человек? – перебил он сам себя.
– Сейчас нет.
– Хорошо, – довольно улыбнулся Этьен.
Рейчел приподняла брови:
– Что же тут хорошего?
– Что хорошего? – Этьен растерялся, но быстро выкрутился: – Ну, одной заботой меньше.
Рейчел медленно кивнула; ее лицо выражало полное недоумение.
– Ну да не важно. – Он откашлялся, – Знаю, ты волнуешься, но…
– Но мне нельзя отсюда уходить, пока я не налажу свое питание.
– Правда? – удивленно спросил он и тут же пояснил: – То есть я хотел сказать, ты сама это понимаешь?
– Конечно. Не дай Бог, на работе у меня вырастут клыки или я вопьюсь кому-нибудь в шею: маме, папе, коллеге или нашему священнику.
– Да, некрасиво получится, – облегченно улыбнувшись, согласился Этьен. Оказывается, она очень здравомыслящая девушка.
– Так что давай прямо сейчас и начнем. Научи меня пить кровь.
– Хорошо, – кивнул Этьен, но не шелохнулся.
Рейчел вопросительно выгнула брови.
– Где будем обучаться? На кухне?
– Да, конечно. – Этьен заставил себя сдвинуться с места, лихорадочно соображая, как поступить. Похоже, Рейчел решительно настроилась одолеть это препятствие, что в общем-то неплохо, но он бы предпочел не торопить события. Хотелось бы, чтобы она подольше побыла у него в гостях.
Он мог устроить так, чтобы кровь еще какое-то время не лезла ей в горло, но для этого надо было позвонить Бастьену.
– Ты пока посиди, отдохни, – предложил Этьен, остановившись в дверях. – Все равно придется ждать, пока доставят кровь.
– Я думала, у тебя ее полно, – удивилась Рейчел.
– Нет, – соврал Этьен. – Она еще вчера закончилась. За ночь я несколько раз менял тебе капельницу.
– Ну что ж, – вздохнула она. – Я пока почитаю.
Этьен улыбнулся и торопливо вышел из комнаты, оставив Рейчел.
– О Господи! – Рейчел выплюнула кровь обратно в стакан и брезгливо отодвинула его от себя. – Как вы пьете эту гадость? Ее же в рот не возьмешь! Воняет, как от скунса. Она точно не протухла?
Этьен сделал непроницаемое лицо, хотя его грызла совесть. Кровь не протухла. Она изначально была плохой. В ее кружке была намешана отказная кровь: вязкая и свернувшаяся – курильщиков, вонючая – подсевших на марихуану и чуточку крови пациентов, принимающих валиум. Этот коктейль был довольно питателен и особого вреда здоровью нанести не мог, но на вкус казался омерзительным и обладал неприятными побочными эффектами, такими как тошнота и головокружение.
Не подозревая, чем он ее пичкает, Рейчел, понятное дело, списывала вполне естественную реакцию организма на психологическое неприятие самой мысли о том, чтобы пить кровь. Этьен ее не разубеждал. Еще он настоял, чтобы она училась пить кровь именно из стакана, а не из пакета, объяснив, что нужно подготовиться ко всяким непредвиденным случаям. Последние два дня, с тех пор как доставили кровь, Рейчел трижды в день честно пыталась впихнуть в себя эту гремучую смесь и раз за разом выплевывала все обратно. После каждой такой попытки они либо играли в «Жажду крови», либо болтали, либо просто сидели вместе в библиотеке и читали.
Не считая попыток укротить строптивый желудок Рейчел, они очень хорошо проводили время. К несчастью, чтобы усыпить ее подозрения, Этьену тоже приходилось пить недоброкачественную кровь. Одному Богу известно, как его не вывернуло наизнанку.
– Думаю, на сегодня достаточно, – сочувственно сказал он. – Прогресс налицо. Может быть, завтра…
– Завтра будет то же самое, – угрюмо предсказала Рейчел. – Я никогда не привыкну к этому вкусу.
Этьен как раз ломал голову, как утешить ее и подбодрить, когда раздался дверной звонок.
Этьен не удивился, увидев на пороге мать. Удивился он, когда она первым делом вместо приветствия спросила:
– Где Рейчел?
– Я здесь.
Кинув взгляд через плечо, Этьен увидел, что Рейчел идет следом.
– Что-то случилось? – обеспокоенно спросила она.
– Нет-нет. Я просто подумала, что ты засиделась в четырех стенах и захочешь развеяться, – прощебетала Маргарита, оглядев ее наряд. – Это подойдет. Ну что, хочешь выбраться в общество?
– Думаю, не стоит… – начал было Этьен, но его тут же прервали.
– А куда именно? – поравнявшись с ним, спросила Рейчел.
– На девичник Лизианны. Приглашены только друзья и родственники со стороны невесты. Пообщаешься с такими же молодыми девушками.
Этьен почувствовал, как впереди замаячил тоскливый призрак одинокого вечера.
– Что это? – с подозрением спросила Рейчел.
Подруга Лизианны Мирабо протягивала ей тарелку, на которой лежал, если глаза ее не обманывали, кусочек торта.
– Немецкий торт с семью шоколадными прослойками, – ответила Маргарита.
– Настоящий торт?! – изумилась Рейчел, взяв тарелку из рук Мирабо и пробормотав «спасибо».
– Само собой, – усмехнулась Маргарита. – А ты что ожидала?
– Даже не знаю, – лукаво улыбнувшись, сказала Рейчел. – Шварцваальдский кровяной пирог.
Маргарита и стоявшие поблизости вампирши разразились хохотом.
– Ну разве она не прелесть? – спросила мать Этьена, когда улеглось всеобщее веселье. Женщины в один голос согласились, а Рейчел залилась краской.
Она не ожидала, что на девичнике будет так здорово. Они с Маргаритой заехали в небольшой магазинчик за подарком для Лизианны, а когда Рейчел вспомнила, что не взяла с собой сумочку, Маргарита настояла на том, чтобы расплатиться самой. Вообще-то, хоть Этьен и уверял, что положил сумочку в спальню, Рейчел ее так и не нашла. На самом деле она толком и не искала, потому что за все это время сумочка ей ни разу не понадобилась. Она пообещала себе, что по возвращении домой непременно отыщет сумочку – ей хотелось как можно скорее вернуть Маргарите долг. Мама Этьена была невероятно любезна, но Рейчел не хотелось злоупотреблять ее добротой.
– Ни одна женщина не сможет прожить без шоколада.
Рейчел посмотрела на говорившую. Жанна Луиза не уступала по красоте ни Маргарите, ни Лизианне, но в то же время разительно отличалась от них обеих. Лицо у нее было круглее, губы – тоньше, разрез глаз – скорее восточным, а волосы – цвета воронова крыла. Жанна Луиза приходилась Лизианне двоюродной сестрой, а Маргарите соответственно племянницей. Все три женщины нравились Рейчел, каждая по-своему, но именно в Жанне Луизе она почувствовала родственную душу. Жанна Луиза трудилась в лабораториях компании «Аржено» и теперь развлекала Рейчел рассказами о своей работе. Поначалу она ограничивалась общими фразами, но, поняв, что Рейчел без труда ориентируется в научных терминах и экспериментальных технологиях, обрадовалась, что наконец-то нашла знающего собеседника. Оживившись, Жанна Луиза в подробностях принялась описывать опыты, которые она ставила в лаборатории, чем окончательно покорила Рейчел. Как оказалось, компания «Аржено» не меньше остальных интересовалась медицинскими исследованиями.
Они болтали без остановки, пока не начались конкурсы. К великому удивлению Рейчел, конкурсы ничем не отличались от тех, что проводятся на обычных девичниках. Сейчас картина была до ужаса привычной – даже не верилось, что собравшиеся здесь – настоящие вампирши. Каких женщин тут только не было: и миниатюрные, и высокие, и ослепительно красивые, и просто миловидные, от которых веяло домашним уютом. Типажи тоже были на любой вкус: парочка гламурных особ, которые растягивали слова и смотрели на всех свысока; милые и добрые девушки-простушки; интеллектуалки, которые говорили вполголоса и явно чувствовали себя не в своей тарелке; и даже роковая вамп, затянутая во все черное и донимавшая Лизианну шутками по поводу первой брачной ночи. В общем, обычная компания, которую увидишь на любом девичнике.
Напрочь забыв, что Маргарита умеет читать мысли, Рейчел даже вздрогнула, когда та наклонилась к ней и прошептала:
– Конечно, милая. У нас все, как у обычных людей.
– Ну просто один в один – только вам семьсот лет, и это далеко не предел.
– Тебя это тоже касается, – не без иронии напомнила Маргарита. – Так или иначе, мы мало чем отличаемся от людей. Представь, что мы – машины. У нас есть защита от коррозии, которая продлевает срок нашей службы, но от этого мы не перестаем быть машинами, и заботы у нас такие же, как у машин без антикоррозийного покрытия. Кстати, – прибавила она, – здесь есть пара девушек, которым еще не исполнилось и ста. Жанне Луизе всего девяносто два.
Обернувшись, Гаррет посмотрела на симпатичную лаборантку и покачала головой:
– Таких сексапильных девяностодвухлетних женщин я еще не встречала.
Жанна Луиза рассмеялась, краем уха услышав это замечание.
– К слову сказать, шварцваальдский кровяной пирог звучит совсем неаппетитно, – заметила она.
Разговор вернулся в прежнее русло, и Рейчел, подцепив вилкой кусочек торта, сказала:
– Согласна. Ума не приложу, как ваш желудок принимает эту гадость. Этьен говорит, что ко вкусу крови надо привыкнуть, но у меня, хоть убей, не получается. Я бы давно бросила это дело, если бы без крови не загибалась от боли и слабости.
Рейчел отправила в рот кусочек торта, но тут же перестала жевать, заметив, как Маргарита и Жанна Луиза переглянулись. То ли у нее наконец развилась интуиция, то ли еще что, но Рейчел могла поклясться, что две вампирши обменивались мыслями. О ней. Вопросительно приподняв брови, она спросила:
