Текст книги "Это сладкое слово "Месть"(СИ)"

Автор книги: Линн Ламберт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

– Ты ведь знаешь, что Лариса не моя дочь? – обратился он к Смирнову.

Именно этого Александр и не знал. Для него это было как гром среди ясного неба. А Павел утвердительно кивнул и продолжил:

– Я женился на ее матери, когда у той уже был ребенок. Лариске было десять лет, так что повлиять на ее воспитание я смог, но не до конца. Да и мамаша ее не способствовала этому... Как же она не похожа на Лариску, – продолжил он после глотка из бокала. – Я не знаю, что ты там с ней сделал, но ты следи за ней, – проговорил он, вставая, но это у него не получилось.

Маевский попытался встать еще раз и лишь пролил вино из бокала себе на живот. Он с удивлением уставился на пятно, но все же с третьей попытки встал и начал заваливаться на бок. Его подхватила подбежавшая Маша.

– На полчаса оставить нельзя, – проговорила она, поддерживая Маевского за талию. – Что сидите? Помогите!

Смирнов с Синельниковым опомнились и помогли удержать Маевского.

– Может его здесь положить? – и мужчины переложили Маевского на большой диван у противоположной стены.

Маша поправила подушку и проговорила:

– Папа, тебе пить нельзя, а ты все туда же, – Маевский прикрыл глаза рукой, а второй махнул, отпуская зятя с дочерью. – Ладно, поспи, на ужин разбужу, – сказала Маша и вышла, вслед за ней потянулись мужчины.

Откровения Маевского не давали покоя Смирнову. Если Лариса не дочь Павла, то тогда понятно, зачем он настаивал на замужестве. С другой стороны, если б не хотела, то вряд ли бы Павел заставил ее это сделать, рассуждал Смирнов. Выходит, что либо она сама затеяла этот спектакль с женитьбой, либо у Маевского было желание пристроить дочку в надежные руки. С желанием Маевского все понятно, а вот если это Лариса затеяла свою игру, то тут возникают вопросы и все они нерадужного характера. И Смирнов решил это выяснить у Павла. Его мысли прервал оглушительный женский вопль. Александр сорвался с места и выскочил в холл. Из зала, где недавно сидели мужчины, выбежала горничная и с воплем бросилась к Смирнову.

– Убили-и-и-и-и! – вопила она.

На шум прибежали Синельников и Барышев.

– Кого убили? – был первый вопрос Барышева.

– Там, – и горничная махнула рукой в сторону зала.

Мужчины бросились туда. На диване лежал Маевский с закрытыми глазами, а в районе живота на белой рубашке красовалось огромное красное пятно. Горничная зажала рот руками и сползла в обморок на ковер.

10.

Мужчины подошли к дивану. Маевский лежал с закрытыми глазами, левая рука безвольно свисала с дивана, а правая лежала на груди. Если б не красное пятно на животе, то можно было подумать, что он спит. Первым опомнился Барышев, он протянул руку и дотронулся до шеи. Потом нагнулся и принюхался, затем расстегнул рубашку и попытался вытащить ее из брюк и был моментально схвачен левой рукой «покойника».

– Что еще за дела? – проговорил хриплым голосом Маевский и попытался сесть, зло глядя на Барышева.

– Да они тебя за покойника приняли, – проговорила Маша, которая стояла под аркой зала и с сожалением смотрела на Маевского. – Давай-ка я тебя в комнату отведу, а то ты всю прислугу перепугаешь, – и Маша помогла подняться Маевскому.

Тот уцепился за нее, как утопающий за соломинку, и, с трудом переставляя ноги, пошел за Машей.

– Осторожно, ступенька, аккуратно, – говорила Маша Маевскому, как маленькому мальчику, а тот покорно переставлял ноги в нужных местах.

Смирнов с минуту смотрел на это представление, затем опомнился и подхватил Маевского с другого бока, троица скрылась за поворотом на втором этаже. Барышев и Синельников проводили их взглядами, потом переглянулись.

– Он всегда так? – спросил Барышев.

– Вообще-то первый раз, – ответил Синельников, глядя туда, где только что скрылась троица, – я его таким еще ни разу не видел, – и он нагнулся, перекладывая горничную с ковра на диван.

Та охнула и открыла глаза.

– Как вы себя чувствуете? – спросил Дмитрий.

Горничная молчала и таращила глаза на мужчин. Барышев подошел и потрогал лоб.

– Она сейчас придет в себя, – сообщил он.

– А где покойник? – спросила горничная, оглядывая гостиную.

– Какой покойник? – спросил Барышев. – Никого не было, вам все показалось.

– Идите к себе, выпейте успокоительное, полежите, завтра все пройдет, – сказал Синельников.

Горничная ушла, слегка покачиваясь.

– Мда, – сказал Синельников. – Персонал напуган.

– Кстати, я хотел вам задать пару вопросов, – сказал Барышев.

– Прошу ко мне в кабинет, – вздохнул Синельников.

***

Кабинет начальника службы безопасности располагался рядом с кабинетом хозяина дома. Комната была значительно меньше соседнего кабинета. В ней находился стол, компьютер, оргтехника, мини-станция, за столом по стене располагались стеллажи, на которых стояли папки и книги. В нише между стеллажами находился сейф, сверху завешенный картиной Шишкина «Утро в сосновом бору». Барышев хмыкнул, глядя на репродукцию. Синельников проследил взглядом за ним и сказал:

– Воспоминание детства, на стене у меня коврик висел над кроватью, – и он вздохнул. – Меня бабушка воспитывала...

– А от меня бабушка отказалась, – сообщил Барышев, все еще глядя на картину, – у нас в детском доме эта картина в спальне висела. Мне повезло, что директором был мужчина старой закалки, бывший военный.

Воцарилось молчание. Синельников хоть и не попал в детский дом, но понимал, что это такое, родителей он тоже рано лишился. Воспитывала его бабушка, ее домик в деревне, на окраине нынешнего престижного поселка богатеев, он сохранил. Более того, перестроил и обустроил по последнему слову современной техники.

– Так о чем поговорить хотели, Анатолий Иванович? – прервал затянувшее молчание Синельников.

– Зачем так официально? – спросил Барышев и усмехнулся. – Я хоть и лицо при исполнении, но с коллегой могу и по душам поговорить.

Синельников вздохнул, а что он ожидал, что майор не узнает, где он служил и почему ушел? Юлить и темнить не надо, что облегчало задачу обоим.

– Не буду я вас спрашивать про службу, – успокоил безопасника Барышев. – Может, перейдем на «ты»?

– Конечно, – кивнул Синельников и сел в кресло за стол, рядом расположился Анатолий.

– Дим, я поговорить хотел о хозяине, кое-что мне неясно, хотел бы услышать твое мнение.

Синельников правильно понял майора – тот хотел выстроить картину убийства, а для этого ему важно было ее составить из информации и фактов не одного участника событий. Это обычная практика, используемая при расследовании любых случаев. Поэтому он кивнул в очередной раз, соглашаясь с Барышевым.

– Расскажи мне, какие отношения были у него с пропавшей женой? – начал задавать вопросы Анатолий.

– Сложные, – ответил Синельников сходу, – я бы сказал даже острые. Они все время ругались, причем, инициатором скандалов всегда была Лариса.

– То есть любые распоряжения мужа она принимала в штыки? – предположил Барышев.

Синельников кивнул, майор что-то записывал в блокнот.

– Зачем тогда Смирнов на ней женился? – задал очередной вопрос Барышев.

– Это самое интересное, – помедлил, но ответил Дмитрий. – Все началось с прихоти Маевского, тогда еще не тестя Александра. Смирнов купил остров в Малайзии, а деньги проводил через банк Маевского. Так вот, Павел через год пришел с предложением купить этот остров, за хорошую стоимость, надо сказать. Смирнов отказался, Маевский настаивал, повышая стоимость, Александр уперся – и они разругались. А через полгода случился кризис и заводы Смирнова терпели убытки. Чтобы не потерять бизнес, надо было вложить приличную сумму в дело, а денег нет. Вот тут бы и продать этот остров, а Маевский сказал, что не надо и выставил условия: Александр женится на его дочери, а он полностью покрывает убытки Смирнова. Вот так все было.

Барышев что-то продолжал записывать в книгу, Синельников подумал и продолжил:

– Можно было, конечно, наплевать на Маевского и пойти в другой банк, но они – словно сговорились! Кто-то требовал бизнес, кому-то чуть ли не душу продать, помотали нервы Сашке они знатно. Сговор, конечно, был, но жалко было производство, народу работает около пяти тысяч человек. Можно было продать заводы, тогда люди бы оказались на улице, вряд ли бы в той ситуации кто-то начал поднимать производство, скорее всего, снесли бы под строительство или продали под склады. Пришлось подписывать кабальное соглашение. А потом потихоньку выплыли. Надо отдать должное, Маевский помог. Вот так Лариса оказалась хозяйкой поместья.

– И какая из нее хозяйка? – Барышев оторвался от записей.

– Хреновая, – ответил Синельников. – Проще говоря, не обучена она вести хозяйство. С детьми обращалась, как со щенками. Девочку застращала и забила, та ее боится до трясучки. Наняла им няньку под стать себе.

– А что Смирнов?

– Ничего, – ответил Синельников, – я ему несколько раз говорил, что она детей бьет. Он не верил, – вздохнул Дмитрий. – Пока сам не увидел и то случайно, дома остался.

– Сколько он прожил с такой женой? – Барышев вернулся к записям.

– Чуть больше года, и того выше крыши, – говоря это, Синельников махнул рукой над головой и отвернулся, глядя в окно. – Он ведь с ней даже рядом не стоял, только на приемах. На дух не переносил, уж не говоря о... – и он заткнулся, всё также глядя в окно.

Барышев понял, о чем Синельников не договорил.

– А как вы нашли Машу?

– В супермаркете ее ребята увидели, зашли водички купить и видят: идет наша Лариса в обносках. Подумали, что скрывается. Проследили и... в общем, неприглядно получилось. Думали, что это Лариса, так и обращались, а оказалась совсем другая женщина.

– Вот так сразу и нет отличий между ними? – улыбаясь, спросил Барышев.

Синельников вынул из стола фотографию и сунул ее Барышеву.

– На, найди десять отличий – и с меня бутылка коньяка, – сказал он.

На фотографии были запечатлены Смирнов и Маша, которые стояли на ступеньках какого-то дворца и улыбались в камеру. На Смирнове был смокинг, на Маше черное платье с открытой грудью. Барышев вытаращил глаза:

– Не может быть!

– Вот и не может, – ответил Синельников. – Разница в толщине и росте. И то не сразу заметишь.

– А голос? – все же продолжал настаивать Барышев.

– Если не орет, то и... – и он развел руками. – А как крикнет, так я тоже присесть готов. Слушай, где она так научилась?

– Препод в универе, там и не такому научишься, – засмеялся Барышев. – Маша, она может, ее даже декан побаивается. Но это ты ей не говори, она всех студиозов деканатом пугает.

И мужчины рассмеялись.

– Хорошая девчонка, только не повезло ей, – прошептал Барышев, Синельников сделал вид, что не услышал.

– А Маевский? – продолжил спрашивать майор.

– Лучше сам его спроси. Он настолько одиозный мужик, что сказать за него может только он. С дочерью они даже при нас ругались постоянно. Прибить ее он пытается с самого начала, как она тут появилась. Только это все слова. Даже с такой ядовитой натурой, Маевский и мухи не обидит.

– За что он не любит Смирнова?

– Саня у нас порой бывает жесткий, если упрется, то сдвинуть его никому не удается. Полагаю, что за остров простить не может. Более подробно спроси самого. Он мужик честный, ответит.

– А ты сам к нему как попал? – спросил Барышев и закрыл записную книжку, давая понять, что этот разговор только между ними.

Синельников усмехнулся.

– Когда пришлось... уйти из органов, – Дмитрий помедлил, – Саня меня на работу к себе пригласил. Тот период для меня был очень сложным, – и Синельников посмотрел в глаза Анатолию, тот понял и вопросов больше не задавал.

– Что ж, пожалуй, пойду, – сообщил Барышев. – Мы тут еще побудем некоторое время, – сообщил он в дверях.

– Располагайтесь, – улыбнулся Синельников и включил комрьютер, Барышев вышел.

***

Маша вместе со Смирновым донесли Маевского до ближайшей гостевой комнаты и опустили Павла на кровать. Маша подложила под голову ему подушки и укрыла покрывалом, подоткнув его со всех сторон, как маленькому. Тот открыл глаза и воззрился на Машу:

– Посиди со мной, – и ухватил Родионову за руку.

Маша села на кровать рядом с Маевским, тот посмотрел на Смирнова и махнул рукой, мол, свободен. Смирнов вышел.

– И за что ты его не любишь? – спросила Маша у Павла и строго посмотрела на того, как на капризного ребенка.

– Он вредный, упертый, как баран, – зло, сверкнув глазами, сообщил Маевский.

Маша хмыкнула:

– Папа, при должном обращении любого барана можно оторвать от рассматривания новых ворот!

– Только не его, – упорно гнул свою линию Маевский.

– А ты пробовал с ним поговорить в другом тоне? – и Маша посмотрела Маевскому в глаза.

Тот взгляд отвел.

– Ага! Во-о-т! – как маленькому проговорила Родионова. – И что ты от него хочешь после этого? Измени себя и мир изменится вокруг тебя, мм? – Маша ему по-доброму улыбнулась.

Маевский от удивления приподнялся и уставился на дочь.

– Поспи, я тебя разбужу на ужин, – сказала она, вставая.

– Не надо на ужин, – откинувшись на подушки, сказал Павел. – Я так посплю.

– Тогда я тебя закрою, никому не открывай. Если что надо – звони, у тебя телефон есть? – Маевский кивнул. – Вот и хорошо.

И Маша вышла, закрыв дверь на ключ с той стороны, Маевский закрыл глаза и погрузился в сон.

– Забавная штука жизнь, не правда ли? – проговорил Смирнов, отходя от стены, на которую он опирался.

Маша как раз закрывала дверь на ключ. Она посмотрела на Смирнова и ответила:

– Жизнь всегда хороша, в любом ее проявлении, что нельзя сказать о смерти. Почему ты не можешь найти общий язык с Павлом? – перехватила инициативу разговора Родионова.

– Он злой и упертый баран, – ответил Смирнов, но без негатива, словно констатировал факт.

– Вот и он о тебе также говорит. Не пора ли уступить друг другу? Как дети: не бери мои куличики и уходи из моей песочницы, – коверкая слова на детский лад, сказала Маша. – Пора бы повзрослеть, Александр Александрович, даже если тесть не может, ты сможешь.

– Для чего мне это? Разъясни, зачем? – и он остановился, перегородив дорогу в коридоре на выходе в холл.

Маша глубоко вздохнула, скрестила руки и посмотрела на Смирнова.

– Хотя бы потому, что ты взрослый человек! Самодостаточный, умный, у тебя дети, кто-то же должен им показывать пример, – Маша обошла Смирнова по дуге и вышла в холл, тот в задумчивости остался стоять.

В голове у Смирнова крутились последние слова Марии «...кто-то же должен...». Это уже походило на мантру. Александр тряхнул головой, но чувство чего-то такого, непонятного не отпускало его. Чем же он так насолил Вселенной, что его наказали бестолковостью и тупостью. Вот он ответ, все лежит на поверхности! А взять не возьмешь, в лоб не попрешь и напор тут не к месту. И Александр понял одну прописную истину: он отучился ухаживать за дамами. Сначала у него была жена – любимая и единственная, потом – горе вселенское, а затем – наказание непомерное и вот теперь то, что хотелось бы взять и не отпускать, никогда. Нахрапом не возьмешь, обломают, не бизнес.

– Ох, ты ж мать твою, – прошептал Смирнов себе под нос и взъерошил собственный затылок.

– Решил прическу подправить? – перед Александром стоял Синельников, прислонившись плечом к стене. – А тебе идет, – спокойно закончил он и выпрямился. – Ты что там задумал? Тестя налысо побрить?

Смирнов странно посмотрел на Синельникова и вдруг засмеялся, заливисто, по-мальчишески, став вдруг моложе лет на десять. Дмитрий, глядя на Сашку, засмеялся тоже. Смирнов хлопнул друга по плечу:

– Пошли, дело есть, нам с тобой расслабляться нельзя, – друзья, весело перешучиваясь, спустились вниз в холл.

***

Маша опять занималась с детьми до позднего вечера, потом мыла их и укладывала, но уже у себя в комнате. Возвращать детей в детскую она отказалась наотрез.

– Вот когда убийцу поймаете, тогда и вернем ребяток назад, а пока под моим неусыпным оком они побудут, – сообщила она Смирнову, тот, как ни странно, не возражал, только загадочно улыбнулся.

Маша же пожала плечами, главное – дети при ней. Дети были рады. Синельников ходил задумчивый, все время за Марией подсматривал, что сильно напрягало Смирнова. Александр на Машу смотрел как-то странно, что-то в уме подсчитывая, о чем-то сам с собой рассуждая. Синельников ухмылялся, он-то давно понял к чему дело идет, сам так же начинал.

– Точно женюсь, – решил он и даже поставил себе зарубку, когда и в какой день сделает предложение.

Дмитрий открыл дверь в кабинет и застыл на пороге – в кресле у стола сидела Маша.

– Что встал, как столб, дверь закрой, – приказала она, Синельников повиновался, с улыбкой делая ей поклон.

Маша прыснула.

– Слушай, Семеныч, – начала она, – поговорить надо.

– Какой-то сегодня день разговоров, – прошептал Дмитрий. – Слушаю вас, Мария Николаевна, – и сел рядом с Родионовой.

– Семеныч, я тут вот все думаю, а откуда преступники знали, где находится серверная? Я у Сан Саныча план дома выпросила, так там не указано, где серверная.

Синельников с удивлением посмотрел на Машу.

– А ведь ты права! На плане не указано, – Синельников даже замер, глядя на Машу. – Мы ее перенесли из внешних домиков сюда, когда решили полностью дом на компьютерную охрану поставить.

– Когда было? – Маша аж подалась навстречу.

– С полгода назад.

– Значит, жена Саныча в курсе была?

– Точно! Она еще выспрашивала для чего все это, – припомнил Синельников.

– Семеныч, – Машка еще ближе придвинулась к безопаснику, – почему дети такие забитые? – шепотом спросила она.

Дмитрий оглянулся и также шепотом ответил:

– Лариска их била, сам видел, особенно девочку. Знаешь, ее ведь зовут Леночка, а не Лерочка. Ларисе не нравилось это имя.

Глаза у Маши стали огромными и потемнели.

– Вот как?! Тогда найди ее, Семеныч, я ее тогда собственными руками придушу. У меня к ней счет растет, – добавила она. – Отец у нее нормальный, надо только подход к нему найти, – сообщила она.

Тут у Семеныча глаза на лоб полезли.

– Я бы его поспрошала, но ты ж понимаешь, что это все подозрительно?! – безопасник кивнул. – Пошлем к нему на расспросы Толю, он умеет с людьми общаться, я ему ЦУ напишу, – Семеныч сглотнул.

– Ты точно в КГБ не работала? – спросил он на полном серьезе.

Машка замолчала и внимательно посмотрела на Синельникова.

– Вот за что ты меня не любишь? – Дмитрий поперхнулся воздухом.

– Да я наоборот... – начал было он говорить, но тут Маша сменила тему, причем так резко, что Синельников даже не понял.

– А какая у Смирнова была жена?

– Тамара, – на автомате ответил Синельников, – нормальная была жена, они вместе учились, Саня второе высшее получал.

– Почему мать с отцом не помогли сыну после того, как она умерла?

Видно было, что Синельникову тяжело отвечать на этот вопрос, но он все же сказал:

– Саня с ними не общался. Какая-то мутная история была с его братом, он за него заступился и родители обоих выгнали из дома. Так что ни о какой помощи не было и речи.

– О, как! – Маша замолчала, что-то обдумывая. – Сестру оставили, а братьев выгнали?

– Наташку? – Синельников посмотрел на Машу. – Она тогда маленькая была, не могла уйти, потом после окончания школы к нему и переехала. Он же ее и учил. Теперь у нее свое дело – директор фитнес-клуба.

Маша кивнула, соглашаясь, что поняла.

– Я пошла, у меня там дети спят, – она ушла, тихонько закрыв дверь, Синельников вздохнул.

– Что-то сегодня все интересуются тобой, Саша, какой-то день анкетирования, – проговорил Семеныч, – пожалуй, я проверю посты и тоже спать, – и Синельников, прихватив рацию, вышел.

***

Ночь прошла на удивление тихо. Маша встала рано и, как обычно, пошла на пробежку вокруг дома. Надевая спортивные брюки, она неожиданно поняла, что они сильно растянулись, причем так, что пришлось использовать завязки, затягивая шнурок вокруг талии. Она выбежала на улицу, привычно свернула за угол дома и задала темп пробежки. Дом был построен не ровным прямоугольником, а в стиле французских замков, с башенками по углам и выдвинутыми вперед порталами.

Дворник поливал цветы за домом, таская шланг за собой. Маша мельком глянула на него, дух первооткрывателя поборол страх и Мария побежала дальше по тропинке, которая уходила куда-то вглубь поместья в лесочек. Пробежала его она быстро, это оказалась небольшая рощица, за которой стояли конюшни, за оградой бегала белая кобыла. Маша подошла к загону и положила руки на толстое бревно – перекрытие. Лошадь продолжала бегать вдоль ограды, как-то нервно подергивая ушами, косясь на женщину. Та лошадей не боялась, но все же отошла подальше. Обошла весь загон по периметру и уперлась в стену конюшни. Родионова решила продолжить пробежку, для этого ей надо было обойти конюшню сзади, что и сделала. И за поворотом уткнулась в чьи-то ноги – на земле лежал человек. Маша подошла поближе и отшатнулась – голова человека была вся в крови. Родионова ахнула и дала стрекача, надо было срочно найти Синельникова и Барышева.

11.

В кабинете Смирнова собрались: Барышев, Синельников, Маша и мужчина по имени Алексей из группы майора. Все расположились вокруг необъятного стола бизнесмена, но возглавлял это собрание Барышев.

– Итак, господа, что мы имеем? – начал свою речь майор. – Начну сначала. У хозяина поместья господина Смирнова пропадает жена, затем к нему является некто, который выдает себя за следователя убойного отдела Ильюшина Сергея и предъявляет обвинение Александру в убийстве его жены и ордер на арест. Благодаря тому, что у Александра Смирнова было алиби, так называемый «следователь» уходит ни с чем. Затем в поместье появляется «жена» Смирнова и ругается с воспитательницей детей, после чего эту воспитательницу находят задушенной в собственной кровати. Через два дня у дверей детской комнаты находят раненого охранника, а в самой комнате следы вандализма, а, возможно, покушение на детей хозяина. К счастью, дети остались живы. Так?

Все кивнули.

– Далее, в поместье прибывает майор ФСБ с экспертной группой, о котором всем окружающим известно только, что это гости хозяина дома. Группа майора под видом ремонтной бригады начинает проверку дома и выясняется, что за хозяином поместья ведется электронная слежка, а данные пересылаются на неизвестный сервер. Специалистами экспертной группы майора Барышева, чтобы не вспугнуть преступников, было принято решение заслать на принимающий сервер троянскую программу, которая блокировала бы показ данных и имитировала сбой работы сервера поместья. Это было сделано для того, чтобы вызвать злоумышленников на действия. Далее были проведены дополнительные меры безопасности по предупреждению проникновения в дом и поместье посторонних лиц. Для этого поставлены дополнительные устройства и механические замки.

– Правильно, – сказала Маша, – старый добрый замок никому не помешает, – Барышев с осуждением посмотрел на Машу, та опустила взгляд.

– Единственный человек, который имел оба ключа, электронный и механический, это Виталий Кузьмич Ларионов – дворецкий поместья Смирновых. Сегодня утром в семь ноль пять он был найден с пробитой головой у старых конюшен поместья Родионовой Марией Николаевной, которая совершала утреннюю пробежку. Кстати, чего тебя туда понесло? – обратился Барышев к Родионовой. – И без охраны!

– Захотелось посмотреть что там? – и Мария невинно похлопала ресницами. – Толь, можно подвернуть ногу, упасть и сломать шею. В конце концов, метеорит упадет на голову, – добавила она.

– Да уж, с твоей способностью попадать в историю не только метеорит, но и космический корабль пришельцев сядет тебе на хвост. Запереть тебя, что ли? – и Барышев глянул на Синельникова, тот кивнул.

– Только попробуйте, вам же хуже будет, – погрозилась Маша.

– Мы решим, что нам хуже, – ответил Синельников, Смирнов с одобрением посмотрел на Дмитрия.

Машка хмыкнула и замолчала, на лице ее читалось «отомщу и мстя моя будет жестокая». Барышев тяжко вздохнул, Синельников проигнорировал, а Смирнов виновато опустил глаза.

– Я продолжу, – сообщил майор. – Сейчас дворецкий госпитализирован в спецклинику и к нему приставлена охрана. К счастью, он жив, врачи дают прогноз: состояние стабильно тяжелое. Далее, благодаря своевременному вмешательству Марии Николаевны, дворецкий был во время госпитализирован и место преступления осмотрено до того, как его затопчут представители местного отделения полиции. Из осмотра места, где был найден Виталий Кузьмич, следует, что его туда перенесли. В связи с этим был осмотрен участок и дом, группой капитана Алексея Бардина найдено место преступления. Вам слово, Алексей, – и майор сел.

Мужчина поднялся и продолжил рассказ:

– Мы осмотрели весь дом, тщательно, – он посмотрел на Смирнова. – И были найдены следы проникновения в кабинет хозяина поместья, комнаты детей, в кабинет начальника службы безопасности доступ преступник не получил, так как дверь была блокирована сигнализацией, поставленной лично начальником службы безопасности. Все микрофоны, внедренные ранее преступниками, мы оставили на месте. Изменили лишь систему подачи сигнала, что привело к сбою их работы, – капитан откашлялся и продолжил. – Осмотрев тщательно серверную, мы нашли следы преступления – кровь на полу и стенах в дальнем конце комнаты. Далее, по характеру пятен и местонахождению их, мы делаем вывод, что дворецкий получил удар тупым предметом сзади по голове, потерял сознание и был перенесен за конюшни. Скорее всего, преступники посчитали, что дворецкий мертв.

– Преступники? – спросила Маша.

– Да, – ответил капитан. – Вот реконструкция событий, – и он развернул монитор компьютера к сидящим людям. – Господин Ларионов в пять сорок пять снял сигнализацию и открыл дверь, затем в пять сорок шесть он зашел в холл. По его расписанию он должен был придти в шесть ноль, ноль, пойти проверять кухню, а уж затем к себе в кабинет для составления плана работы на день. Здесь же случилось так, что дворецкий приходит на пятнадцать минут раньше и заходит в серверную. Предположительно, он либо услышал посторонний звук, либо дверь была приоткрыта. Далее, он заходит в серверную и там встречает того, кого хорошо знает. Иначе не объяснить, почему он провел там семь минут, а уже потом только получил удар по голове, более того, он прошел в дальний конец комнаты, что не сделал бы при постороннем человеке. Скорее всего, он кого-то увидел там и с ним беседовал. В процессе беседы кто-то второй бьет дворецкого по голове сзади, а затем они его уносят за конюшни. Экспертами было установлено, что человек, покушающийся на жизнь Ларионова, был выше его ростом. Удар был произведен наискосок слева направо и сверху. Теперь вопрос к вам, Мария Николаевна, когда вы вышли в холл, что-нибудь подозрительное увидели?

Маша покачала головой.

– Все, как всегда, – ответила она.

– Хорошо, может быть, вы кого-то встретили около дома, или около конюшен? – продолжил спрашивать эксперт.

Маша задумалась.

– Я обычно бегаю вокруг дома и позже минут на двадцать, – начала вспоминать Маша. – Вышла, в холле даже охраны не было.

– Охрана была, – перебил ее Синельников, – его кто-то в подвале в туалете закрыл.

– Круто, – сказала Маша. – Значит, все-таки кто-то из наших. Дверь открыл дворецкий, ключом, зашел в дом и получил удар по голове, а в доме уже был преступник. Охрану заперли в туалете. Кстати, а почему он не кричал?

– Потому что туалет находится в подвальном помещении, оттуда кричать бесполезно, никто не услышит, – сообщил Синельников.

– А когда нашли парня? – не унималась Маша.

– Когда стали разбираться, куда он пропал, – ответил Синельников.

– Зачем он, вообще, туда пошел, когда туалет за лестницей? – спросила Маша.

– Он услышал какой-то звук в подвале, пошел проверить, зашел в туалет – нет ли там кого-то, его и закрыли. Двери добротные, дубовые, – ответил Барышев.

– Идеальный вариант, – задумчиво проговорила Маша. – И все свои...

Мужчины посмотрели на нее. Она теребила кончики волос, накручивая их на палец.

– Никого не было во дворе, точно не было. Я повернула за угол и... так, стоп! – Машка остановилась. – Дворник поливал розы и стоял на тропинке, мне показалось интересно куда она ведет, вот я и пошла по ней. Все, – Маша развела руками.

Синельников и Барышев переглянулись.

– Машенька, – тихо спросил Толя, – а как выглядел дворник?

– Обычно, в фартуке, длинном таком, со шлангом в руках, из него еще вода... – и тут Машка остановилась, – из него вода не лилась, – добавила она задумчиво. – Может, он только пришел? – она продолжала накручивать локон на палец.

Барышев покивал головой.

– Так, на сегодня всё, все свободны, – сообщил майор, Синельников на него удивленно посмотрел, потом на задумчивую Машу и первым поднялся.

Барышев подмигнул Дмитрию, тот все понял. Мужчины вышли, Маша осталась. Анатолий собирал бумаги со стола.

– А ведь ты от меня что-то скрываешь, – сообщила Маша, глядя на Анатолия и не делая попытку встать.

– Что от тебя скроешь, Маша? – спросил он, продолжая собирать бумаги.

– Ладно, – сказала, поднимаясь, Маша, – война придет, хлебушка попросишь, – и прикрыла дверь за собой.

– Тьфу ты, – в сердцах высказался Толя, – для твоего же блага, – выключил компьютер и вышел, оглядываясь вокруг, затем тихонечко шмыгнул в соседнюю дверь – кабинет Синельникова.

Там его ожидала та же компания, но только без Родионовой. Мужчины продолжили совещание.

***

Маша, дав наставление насчет обеда повару, с которым, как ни странно, быстро поладила, отправилась гулять с детишками на улицу. Погода была солнечная, тепло, песок в песочнице влажный, горка чистая и скользкая, дети радостные, что еще надо для счастья малышне?

На скамейке возле песочницы сидел Маевский и читал девочке, та водила пальчиком по книжке и что-то спрашивала у него. Синельников в окно наблюдал за ними. Так необычно было видеть Маевского в джинсах и футболке голубого цвета с надписями на груди.

– Интересно, откуда он такую выскреб? – сказал Синельников и осекся, мужчина рассматривал Маевского с удивлением, стоя у окна.

– Дим?.. – Смирнов подошел сзади к другу и залюбовался мирной сценой на улице. – Похоже, что это моя, – сообщил Смирнов после того, как разглядывал тестя и его занятие. – Маша дала.

Синельников уставился на Смирнова.

– Тебе не кажется, что он себя странно ведет? – озаботился Синельников.

Барышев и Бардин подошли к ним.

– А что странного в его поведении? – спросил Барышев.

– Это надо рассказывать с самого начала, – вздохнул Смирнов.

– У нас время есть, – сообщил Бардин и офицеры выжидающе посмотрели на Смирнова, тому ничего не оставалось, как продолжить.

– В общем, тесть мой человек непростой, – начал говорить, подбирая слова, Смирнов. – Очень непростой, скажем так, с претензиями.

– И очень большими, – добавил Дмитрий, Смирнов кивнул.

– Он отчего-то решил, что ведет свою родословную не иначе как от Винздорской династии, отсюда и его манера поведения, и требования к обслуживающему персоналу, сотрудникам на работе. Капризы, склоки, скандалы – вот его реноме. Приезжая к нам, он постоянно скандалит то со мной, то с Ларисой, то с Дмитрием. То не так подали, то блюдо не сочетается с предыдущим и так далее, – Смирнов замолк, собираясь с мыслями. – Детям ни разу не улыбнулся, не говоря о том, чтобы читать им сказки, – и Александр кивнул на окно. – А тут с Машей не спорит, с детьми гуляет, ха! Смотрите, смеется, – показал на окно Смирнов, – не странно ли?