Текст книги "Это сладкое слово "Месть"(СИ)"

Автор книги: Линн Ламберт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

– Лерочка, – и обнял девочку.

– Ну, вот и познакомились, – прошептала Маша.

– Сказку, – попросил мальчишечка.

– Закрывайте глазки и слушайте. В некотором царстве, в некотором государстве... – начала рассказывать Маша.

Через полчаса малыши крепко спали, а Маша села в кресло у окна и собралась ждать. «Ну, как тебя там, Александрыч, погоди! Ты мне все расскажешь! Или не я буду, за детей ты мне ответишь, или мстя моя будет жестокой!» – думала про себя Маша, сжимая кулаки и придумывая казни злодею.

Похититель же тем временем говорил по телефону и, судя по всему, с тем же самым абонентом, с которым общался час назад.

– Как нет? – вскакивая, спросил он.

– Так нет, – на том конце провода говорила женщина, и ее было слышно даже начальнику службы безопасности, присутствующему здесь же, – этой китайской подделки нет, а есть оригинал – итальянский костюм, правда, у него цвет чуть светлее, – продолжала вещать женщина.

– Да, хрен с ним, лишь бы не очень заметно было и размер такой же.

– Размер тот же, – ответила женщина.

– Наташ, добавь туда же повседневные женские шмотки такого же размера. Ну, там спортивное что-нибудь и белье. В общем, сама решай, что вам женщинам надо и побыстрее, у меня время выходит.

– Что за спешка, Саш? – хихикнула в трубку женщина. – И мне интересно, кому это ты такие вещи покупаешь. У тебя Лариска вдруг стала толще, выше и ее потянуло на нормальные костюмы, а не эту гламурную дребедень? Братец, когда ж ты ее выгонишь наконец, а?

– Наташ, я же не спрашиваю, с кем ты проводишь вечера, – вздохнул Смирнов. – Я попросил тебя помочь. А ты?

– Ладно, помогу и вещи сама привезу.

– Наташ, мне надо срочно, очень важное дело, – попросил мужчина.

– Будет тебе срочно, через час приеду, – и она положила трубку.

– И что теперь? – в который раз спросил Синельников.

– Что, что?! – психанул Смирнов. – Будем решать по мере поступления неприятностей.

– Что ты сестре скажешь?

– Скажу как есть, куда мне деваться? – и Александр устало потер лицо ладонями.

– Дела, – вздохнул Синельников.

– Пойду детей проведаю, – встал Александр. – Как там няня?

– В комнате закрыли, – ответил безопасник.

– Надеюсь, ее не пороли?

– Нет, но лично я бы шею ей свернул, – зло ответил Дмитрий. – Это же надо додуматься мальчика бить! Такого кроху!

– Да, – вздохнул Смирнов. – Я не досмотрел, все на Ларису скинул, не проверил, кого она на работу нанимает.

– Твоя Лариса недалеко ушла от няни, – вздохнул Дмитрий.

– Ты хочешь сказать, что она детей била?

– Хочу сказать, – повторил Синельников в тон другу. – Я тебе два раза об этом говорил, – предупреждая вопрос Смирнова, сказал Дмитрий, – только ты не верил. Не может быть, не может быть, – кривляясь, повторил он. – Вот тебе и не может быть!

Александр встал, молча, прошел мимо Синельникова и вышел из кабинета, закрыв за собой дверь.

***

Смирнов стоял на пороге детской и тупо смотрел на пустую комнату. Затем вошел и огляделся, детей не было нигде. Он даже под столик с кубиками заглянул, как будто там кто-то мог спрятаться.

– Ничего не понимаю, – пробормотал он и вышел в коридор.

В холле у двери в кресле сидел охранник и, как зомби, пялился на дубовую дверь комнаты, где теперь обитала Родионова. При виде начальства он вскочил и бодро отрапортовал:

– Никто не выходил.

Александр махнул рукой.

– А... – было начал он спрашивать, как охранник ответил четко по-военному:

– Дети спят, за дверью тишина.

– Ладно, – согласился Смирнов.

«Ерунда какая-то, – думал Александр, спускаясь вниз по лестнице, – жена уложить не могла, вечно с писком, а тут спят! Может, эту Марьниколавну няней нанять? Хорошая идея, но только как-то ее надо уговорить мне помочь. Чем же ее можно соблазнить?»

А Маша в это время сама заснула в кресле, дожидаясь хозяина дома, который в это время мучительно раздумывал о том, чем же все-таки соблазнить неприступную жертву похищения? Проснулась Родионова от того, что руки затекли, осмотрелась, дети спали. И решила Маша раз гора не идет к Магомеду, то будет все наоборот. Она в щелку выглянула за дверь, охранника не было, и Маша быстро спустилась вниз по лестнице в холл. Нашла ту самую дверь в кабинет и вошла. Главнюк сидел в кресле за столом, подперев рукой подбородок, и смотрел куда-то вверх, начальника охраны рядом не наблюдалось.

– Вот ты-то мне и нужен, – проговорила Родиона, хватая мужчину за лацкан пиджака и разворачивая к себе лицом. – Вот объясни мне, как там тебя, Александрыч, что у тебя в доме творится? – и Родионова облокотилась немаленьким мягким местом на стол хозяина кабинета.

Была у нее такая привычка, садиться на стол. Мать ругалась, а Маша не обращала внимания – у всех есть вредные привычки, вот и у нее тоже.

– Почему в этом доме бьют детей и они вздрагивают при каждом шорохе? – продолжила Маша.

– С чего вы взяли, что мои дети кого-то боятся в моём доме? – от неожиданности Смирнов стал даже оправдываться.

– Так это твои дети? – удивленно спросила Маша и презрительно смерила Смирнова взглядом. – Тем более! Твои дети и в твоем доме боятся каждого шороха! – она выделила слово «твои» и «твоём». – Как ты дошел до того, что дети... – и она махнула рукой. – Так, значит, ты у нас папа, – Родионова вскочила, стол закачался, ручки упали с подставки, – а мать у них есть?

Хозяин наконец-то пришел в себя, отодвинул кресло и встал.

– Прошу, – он жестом показал Маше на кожаный диван, который так гостеприимно принял ее в свои объятия.

– Только после вас, – поджав губы, сказала она.

Хозяин поправил пиджак, неаккуратно схваченный Машей, прошел к мягкой мебели, сел на диван. Маша вздохнула и проследовала за хозяином дома, но села в кресло, поерзала, усаживаясь поудобнее. Затянулось молчание. Родионова такой подход знала, все студенты брали паузу: либо тянули ее, либо ждали подсказки от преподавателя. Тянуть время ей было некогда, вот и пришлось включить диалог «препод-студент».

– Так где же ваша жена, Александр Александрович? – пока еще спокойно начала допрос Родионова.

Смирнов посмотрел на Машу нечитаемым взглядом и ответил:

– Сбежала.

Внутренний голос ехидно вякнул, что от такого мужа любая бы сбежала, не мудрено, но сама Маша выдохнула:

– Как сбежала? А дети?

Смирнов пожал плечами:

– А дети не ее, – он опустил взгляд вниз и продолжил безэмоционально говорить, – я был женат до Ларисы, на другой женщине, она умерла, – тут он запнулся, – когда Володю рожала.

– Господи, – Машка зажала рот рукой. – Боже мой, и я со своими нотациями...

И они посмотрели друг на друга.

– Мария Николаевна, я бы хотел попросить у вас помощи, – Смирнов сказал, глядя в глаза Маше. – Но это должно остаться между нами.

Та кивнула и приготовилась слушать.

– Так получилось, что мне пришлось жениться на Ларисе, – он остановился, и взгляд его ушел куда-то мимо Маши, как будто сам был не здесь. – Я не хотел и не желал этого брака, но обстоятельства сложились таким образом... в общем, отец моей второй жены, бывший бизнес-партнер, сделал мне предложение, – Александр замолчал.

– От которого вы не смогли отказаться? – продолжила вопросом Маша.

Смирнов кивнул:

– Все твердили, что детям нужна мать, – прошептал Александр, но Маша услышала. – Как вы понимаете, браку я был не рад и с женой мы не ладили. Она вела себя не лучшим образом, да и я не старался изменить ситуацию.

– В итоге страдают дети, – продолжила за него Маша, Смирнов кивнул.

– А развестись?

Смирнов закачал головой и махнул рукой:

– Договор составлен так, что я теряю все, – он хмыкнул. – Знаю, что вы скажете, но у меня дети и люди, которые работают на меня, а это более пяти тысяч человек. Тесть тут же реформирует предприятие так, что работники окажутся на улице, в наше время не просто найти работу, все же я за них отвечаю, – и Смирнов опять посмотрел прямо в глаза Маше. – Далее было только хуже. Три дня назад моя жена пропала, поехала в магазин и пропала. Автомобиль на стоянке остался, а самой нет. Из реки выловили обезображенный труп женщины, без рук и ног. На шее была цепочка такая же, как у Ларисы и одежда, как у нее. Следователь приезжал сюда, пытался предъявить обвинение, но у меня оказалось алиби – проводил совещание на фабрике – допоздна сидели, внештатная ситуация, а должен быть выходной. Теперь я под подозрением, следователь копает, а я уверен, понимаете, уверен, что она жива и все это подстроила, чтобы меня посадить и отобрать бизнес. Детей же в детский дом сдадут, понимаете?

Маша понимала, ой, как хорошо понимала! Жена отхватит бизнес, а детей сдаст в детский дом, пока папа ни за что на про что сидит. Только кто бы объяснил, причем тут она?

– А от меня что вы хотите? – спросила Родионова.

4.

Смирнов вскочил с дивана и заходил туда-сюда, мелькая перед глазами. Маша продолжала ожидать ответа. Наконец Смирнов остановился перед креслом, где сидела Родионова, опустился перед ней на одно колено и сказал:

– Мария Николаевна, только вы сможете меня спасти. Пожалуйста, помогите! – и глянул на Машку из-под каштановой челки.

Глаза у него оказались светло-болотного цвета с коричневыми крапинками, в сочетании с темными ресницами и слегка вьющимися волосами создавали образ этакого рыцаря, который сейчас стоял на одном колене и протягивал верительную грамоту своей королеве. Любой другой женщине такое бы польстило, и она исполнила бы просьбу рыцаря, но Маша была не любой, да и вестись на прекрасный образ уже давно перестала. Поэтому она приблизила свое лицо почти вплотную, нос к носу, к лицу Смирнова и шепотом спросила:

– Александр Александрович, что я должна сделать? Написать петицию в защиту вашей чести Верховному судье? Я маленький человек, у меня связей нет, – закончила она.

Смирнов вздохнул и как-то обреченно проговорил:

– Станьте моей женой... на время, пока не разрешится эта ситуация.

– Вы с ума сошли? – воскликнула Маша и вскочила.

– Марья Николаевна, это только на время! – ответил Смирнов и тоже вскочил. – Как только все разрешится, вы можете быть свободной, я заплачу!

– Вы дебил или у вас временное помутнение рассудка, – констатировала Родионова. – Вы сами это как представляете? – она, уже не стесняясь, жестикулировала и пыхтела, как паровоз.

– Да все же хорошо! Дети вас слушаются, никому в голову не придет, что вы не Лариса! – парировал Смирнов.

– Да? А общие знакомые, родственники, друзья? Да и вообще, я, может, полная ее противоположность, это вы как собираетесь объяснять? Потом милиция! Не забывайте! Я не хочу идти под суд из-за вас!

– Под суд вы не пойдете, я всю вину возьму на себя. Друзей у Ларисы нет, общих знакомых нет, из родственников только отец и тот не часто тут бывает. Его я тоже возьму на себя, – продолжал отнекиваться Смирнов.

– О как! А прислуга? Она-то увидит разницу! – Родионова помахала рукой у головы.

– Уж, если я заметил не сразу, что о прислуге говорить, – устало сказал Смирнов и сел назад на диван. – Мне детей спасать надо, хотя бы бумаги на них оформить и назначить опекуна. Вы хоть понимаете, что их в первую очередь убьют! – тут уже он не сдержался. – Я готов хоть слона следователю предоставить, лишь бы дети живы были.

Машку передернуло. Со слоном ее еще никто не сравнивал, хотя... «Дети же, – опять влез внутренний голос, – хочешь, чтобы их убили?» Вот тут Машка поняла, что не хочет. Представила Вовочку и Лерочку лежащими в грязи, бездыханными и такой ком к горлу подкатил, что она всхлипнула.

– Я согласна, – сказала она и удивилась.

«Мамочка, что я делаю?» – шептал разум.

– Только мы с вами составим трудовой договор, – ситуацию спасла умная мысль, залетевшая в Машкину голову, пробегая мимо. – Мдя, был дурак, стал дурак в квадрате, – прошептала Маня сама себе.

– Хорошо, хорошо, – закивал головой Смирнов, – все, что захотите.

– Что? – Машка удивилась. – И Луну с неба?

– Э-э-э, Луну вряд ли, не в моих силах, – развел руками Смирнов, – а все остальное, что смогу, то и дам.

– Хорошо, давайте составлять договор, – и они переместились за рабочий стол хозяина кабинета, благо он был большой и вместительный.

За этим занятием их и застал Синельников, открыв дверь кабинета. Следом шла невысокая блондинка, лет тридцати, в спортивной форме, с прекрасной фигурой. За ней вошел один из охранников, внося два баула и сгружая их на пол у дивана. Девушка с удивлением уставилась на сидящую за столом парочку и произнесла:

– Никак помирились?

– Это кто? – тихо спросила Маша у Смирнова.

– Сестра моя Наталья, вот сейчас и проверим, – в тон ответил Александр.

Сестра подошла к столу и уставилась на Машу, потом перевела взгляд на Смирнова и выдала:

– И зачем ты с ней общаешься? Гони вон эту шалаву из дома! – заявила сестрица и сощурила глаза.

«А глаза у нее точно такие же, как и у брата», – подумала Маша, разглядывая блондинку.

– Мария Николаевна не шалава, как ты выразилась, а вполне приличная женщина, между прочим, доктор наук! – Смирнов даже указательный палец задрал для понятия.

– Марья Николаевна, знакомьтесь – это сестрица моя Наташа, – проговорил Смирнов, обращаясь к Родионовой. – Иногда она, правда, выражается, но вы не обращайте внимания.

– Мария Николаевна? – Наталья с удивлением уставилась на брата.

– Да! Костюм привезла?

– Погоди с костюмом, дай разобраться! Ты хочешь сказать, что это, – и она ткнула пальцем в Машу, делая ударение на слове «это», – не Лариска?

– Нет, – с улыбкой помотал головой Смирнов.

Синельников вздохнул и отвернулся к окну. Наталья обошла вокруг стола, за которым сидели Маша и Смирнов у компьютера.

– Ха-ха! Сказки не рассказывай! – съехидничала Наталья.

– Вы тут по-семейному пообщайтесь, а я, пожалуй, пойду, – и Маша встала.

Наталья что-то хотела сказать, но запнулась и встала с открытым ртом, разглядывая Машу.

– Такого не может быть, – проговорила она.

– Может, – сказал Синельников, молчавший до сего момента. – Сам был в шоке.

– Сядь! – скомандовала Наталья и Маша от неожиданности села. – Точно Лариска, – проговорила Наташа. – Встань... те, пожалуйста, – уже другим тоном сказала она.

Маша пожала плечами и встала.

– Чуток похудеть и вылитая Лариска, – сообщила она брату. – Так не бывает, – в задумчивости проговорила она.

– Бывает, – вздохнул Смирнов. – Мария Николаевна любезно согласилась помочь мне разобраться с делами, – проговорил он, обращаясь к Синельникову и сестре. – Так что прошу вас держать сей факт в секрете. Для всех она Лариса Павловна, понятно? – последний вопрос был обращен к сестре.

Наталья кивнула.

– А Лариску так и не нашли?

– Ищем, – ответил Синельников.

– Ох, вещи! – и Наталья хлопнула себя по лбу.

– Какие вещи? – Маша посмотрела на Смирнова.

– Костюм, – лаконично ответил тот.

– Пойдем, я тебе все покажу, – и Наталья, ухватив мнимую Лариску, потащила в холл, дверь за ними закрылась.

– Неужели просто так взяла и согласилась? – спросил Синельников после неловкого молчания.

– Не просто так, но согласилась, – задумчиво ответил Смирнов. – Ты знаешь, она оказалась очень умной женщиной, – глядя куда-то мимо Дмитрия, продолжил он, – мы составляем трудовой договор, – усмехнулся Александр, – забавно, но она мне нравится.

– Ню-ню, смотри не влюбись, – поддел Синельников.

– Достаточно одного раза, – сквозь зубы проговорил Смирнов и сел за компьютер.

***

Дети проснулись часа в четыре. К этому времени вещи уже были разложены по полкам, костюмы висели на вешалках, кремы, зубная паста и прочие женские средства расставлены по полочкам в ванной комнате. Маша все это разглядывала с изумлением, у нее дома и половины такого не было, но Наталья была непреклонна – надо! Крем для рук, крем для лица, крем для век. «Интересно, – думала она, а крем для задницы есть?» Нашелся для тела. «Фух, – выдохнула Мария, – я так запутаюсь».

– Если что, обращайся! – и Наташка, помахав на прощание рукой племянникам, исчезла за воротами усадьбы.

Машка осталась один на один с детьми. Лерочка была тиха и молчалива, но перестала зажиматься. Вовка терся возле Маши и не отходил ни на шаг. Что же с ними делать? И Маша стала вспоминать свое детство, чем же они занимались? Вспомнился детский сад и мама-педиатр. Если что – она подскажет. И Машка, подхватив детей, пошла искать кухню – пришло время полдника.

Кухня встретила чистотой, белизной и обилием техники. Технику Маша любила сама, поэтому с этим все было в порядке, но вот отсутствие кого-либо на кухне напрягало. Где искать еду? Была – не была! И Маша открыла холодильник. Нашлось молоко, печенье и яблоки, даже булочки свежей выпечки лежали прикрытые крышкой какого-то сооружения с подогревом. Молоко вскипятилось быстро, булочки разрезаны на маленькие кусочки для детей и намазаны маслом и джемом, яблоки очищены. Дети умяли все быстро.

– Спасибо, – прошептала Лерочка, вытирая салфеткой личико.

Вовка, все еще с аппетитом жуя булки, энергично закивал головенкой в знак благодарности. Машка сама с удовольствием уминала сдобу, пока дети ели, запивая чаем, покормить ее никто не удосужился, а тело не привыкло к длительному голоданию и взбрыкивало, выдавая рулады.

– Ну что? Пойдем играть? – спросила детей Мария.

Те активно засоглашались, а Вовка ухватил Машу за руку и потащил наверх.

– Э, нет! Так не пойдет, – сообщила Маша деткам, – на улице хорошая погода, поэтому берем с собой игрушки и идем гулять.

Ребятишки радостно заулыбались и, подхватив лопаточки, ведерки и игрушки, поспешили на выход. На мраморном крыльце дома Маша огляделась и обнаружила детскую площадку с качелями, горкой и песочницей. Туда она и потащила своих подопечных, не обращая внимания на пристальные взгляды охранников. Лепили куличи все вместе, песок был влажным: то ли дождь прошел, то ли его специально поливали. Потом поиграли в салочки, дружно с Лерой ловя Вовку, который визжал и заливисто хохотал. Часа через два у Маши не было сил бегать, лепить и рассказывать. Она легла на траву, расставив руки в стороны, и смотрела на облака, которые плыли по небу. Дети легли рядом и тоже принялись рассматривать облака, а затем настал самый ответственный момент в жизни любого родителя или воспитателя – посыпались извечные детские вопросы – «А почему?» Почему облака белые? Почему небо синее? А если подняться высоко-высоко в небо, можно по облакам ходить? Нельзя? А почему? Почему птицы летают?

– Вы там заснули? – раздалось над их головами, Александр с тревогой рассматривал троицу, так увлеченно разглядывающую облака.

– Папа, из чего сделаны облака? – спросила Лерочка, поднимая головку.

Смирнов лег рядом с дочерью, подложив согнутую руку под голову.

– Когда я был маленьким, то думал, что облака сделаны из ваты, – начал отвечать Александр дочери.

– А на самом деле? – спросил ребенок.

– Из манной каши, киселя и булочек, – ответила Маша. – Пора ужинать, – добавила она. – Кто догонит меня, получит лишнюю порцию булочек, – позвала Маша, вскочила и побежала к дому, дети с визгом бросились за ней.

– Я уж забыл, когда слышал их смех, – сказал Синельников, подходя к Александру и протягивая руку для помощи.

– Да, ты прав, – грустно вздохнул Смирнов.

– Женюсь, – сказал вдруг Дмитрий, – когда все это закончится, женюсь, – добавил он, глядя, как Машка подхватывает смеющегося Вовку на руки.

Укол ревности был Смирнову первым звоночком, но кто же на такое обращает внимание?

5.

Дети были накормлены и уложены спать. Машу же Смирнов позвал в свой кабинет, посадил за стол и разложил перед ней документы.

– Здесь досье на мою жену, ее друзей, знакомых и тестя, – проговорил Смирнов, – изучите, утром будет разборка полетов. До завтра.

Маша кивнула головой и закрыла за собой дверь. В своей комнате она разложила папки с бумагами и начала читать, делая карандашом пометки на полях. Примерно через час картина о личности Смирновой Ларисы Павловны, в девичестве Маевской, была Маше ясна. «Господи, Саша, как тебя угораздило жениться на таком?» – подумала про себя Родионова.

Лариса Павловна оказалась из весьма обеспеченной семьи – папа банкир, мама неизвестно где. Сама же Лариса в России не училась. А зачем? Закончила какую-то престижную художественную школу в Лондоне. Позиционировала себя как дизайнера, работы которого были выставлены с помощью папы в художественной галерее.

Приятельницы, или по-простому, подлизы и подпевалы за чужие деньги, были под стать жене Смирнова. День проводили бестолково – либо спали, либо ходили по магазинам, либо зависали в салонах и фитнесе. Детям наняла няню, чтобы не мешали ей «работать», как она говорила. Студия Ларисы находилась под самой крышей дома – на чердаке. «Надо посмотреть», – сделала пометку Маша. Одевалась Смирнова весьма экстравагантно, или, как бы сказали подруги Ларисы, гламурно. Машка сморщилась при виде фото Смирновой с мужем на выставке, в вечернем платье и без детей. Надо отдать должное, Маша с Ларисой были действительно очень похожи, только Мария полнее и выше, но это со слов Семеныча, а что толще и так видно по фото. Маша вздохнула. Не быть ей стройной березой. В свое время она пыталась худеть: голодать, сидеть на диетах, считать калории, только заработала себе гастрит, плюнула на это, и перестала ограничивать себя в еде, так и набрала лишние килограммы.

Дальше подруги. Хм, из всех только одна, остальные так, не пришей... в общем, понятно что и куда. Звали ее Тамара Сотникова. Из той же когорты богатеньких, но не дочек, а жен. На фото она была запечатлена с Лариской на пару, скорее всего на приеме – обе в длинных платьях, у Тамары еще и открытая спина. «Надо же так неприлично открытая», – подумала Родионова. Показывать этой даме было что: брюнетка, весьма симпатичная, с высокой грудью и хм, приличным тылом. Из серии «роковая женщина». «Надо выяснить, кто из мужчин крутился вокруг этих красоток», – отметила Маша на полях.

Потом тесть. «Так себе мужичок», – отметила Маша. Не толстый, но брюшко намечено, дядечка в возрасте за шестьдесят, седые волосы, средний рост, судя по одежде на каком-то приеме. Мимо прошла и не заметила бы. «Узнать, что с женой и с кем живет теперь», – сделала она пометку на полях. Ага, он и есть банкир. Маша посмотрела на следующее фото. Опять какой-то прием, мужчина был в смокинге, обнимал за талию нимфетку лет двадцати. С дочкой отношения так себе, все время собачатся, изредка, но в поместье Смирновых появляется. Тут же в папочке лежал брачный договор. И тут Родионова зачиталась...

– Как же на такое можно соглашаться? – прошептала она.

В договоре было сказано, что все нажитое после регистрации брака имущество при разводе переходит жене.

– Забыли указать слово совместное или специально? – почесала голову Маша. – Интересно.

В общем, Смирнов был прав, при разводе все заводы и другие предприятия, за исключением дома, достаются Ларисе, а до развода ими распоряжается муж, то есть Смирнов Александр Александрович. Проще говоря, папочка таким образом избавился от дочери и от зятя сразу? А не он ли подставил Смирнова? Маша в недоумении опять схватилась за голову. Но почему Александр это подписал? И она опять сделала пометку. Время было уже третий час ночи, поэтому она выключила свет и, завернувшись в одеяло, заснула.

***

Сквозь сон Маша услышала крик. Находясь между сном и явью, она никак не могла проснуться, но крик повторился, дикий, полный ужаса. Маша вскочила и, надев на себя штаны, выбежала в коридор. Вокруг была пустота и тишина. «Мне не могло это показаться», – подумала она и побежала в детскую. Лерочка сидела на кровати, поджав ножки и прижимая к себе плюшевого медведя. Увидев Машу, она подскочила и бросилась к ней. Маша подхватила ребенка на руки. Вовочка спал. Маша усадила девочку на кроватку и сказала:

– Одевайся и жди меня, сейчас приду, – и она вышла из комнаты.

В коридоре она столкнулась со Смирновым и охраной.

– Дети в порядке? – спросил он.

Маша кивнула.

– Что случилось? – и Родионова посмотрела на Александра.

Смирнов дал охране распоряжение находиться с детьми, а сам ухватил Машу за руку и потащил вниз по лестнице. В холле уже находились: Дмитрий, три человека из охраны, горничные, одна плачущая помоложе, другая постарше, молодой худосочный мужчина кавказкой наружности и благообразный дядечка за пятьдесят в костюме метрдотеля.

– Полицию потом вызовем, – начал докладывать Синельников. – Всех, кто в доме находился, собрали.

Смирнов кивнул и потащил Машу в кабинет, жестом приказав Синельникову идти за ними следом. В кабинете Александр подтолкнул Машу к креслу, в соседнее сел Синельников.

– Что случилось-то, кто-нибудь скажет? – Маша начала злиться.

– Умерла Ираида Эдуардовна, воспитатель детей, – сказал Смирнов.

– Как умерла? – Машка никак не могла взять в толк.

– Кто-то ее задушил, – сообщил Синельников, глядя на Машу. – Между прочим, некто во всеуслышание заявил, что задушит ее собственными руками, – съехидничал Дмитрий.

– Если б мне надо было ее задушить, то задушила бы прямо там, на лестнице! – парировала Маша, – и заметь, голыми руками.

– Прекратите! – стукнул по столу рукой Смирнов. – Не до шуток, – добавил он тише. – Ты полицию вызвал? – обратился он к Синельникову.

– Пока нет, – ответил он. – Михаил там все фиксирует, когда все запротоколирует, тогда и вызову полицию, иначе, ты сам знаешь... – Смирнов кивнул.

– Надо опросить всех в доме, кто, где был и что делал, – продолжил Смирнов.

– Уже, Боря делает, – ответил Синельников. – Осталась вот, – и он кивнул в сторону Марии.

Оба мужчины посмотрели на Машу.

– Что? – спросила она.

Синельников вздохнул и проговорил, как больной:

– Где вы были примерно с двух часов ночи до пяти утра? – спросил Дмитрий.

Машка с удивлением уставилась на Александра:

– Ты же мне сам сунул эти бумаги, – и помахала рукой из стороны в сторону. – Ну да! Часов до двух я их читала, а в два сорок погасила свет и легла спать. Разбудил меня шум, кто-то кричал, – ответила Маша, все также глядя на Смирнова и не замечая, что перешла с ним на ты.

– Ясно, – проговорил Смирнов.

– Ничего подозрительного не слышала? Шум или шаги какие? – спросил Синельников.

– Да нет, не слышала, в холле же охранник сидел, – вспомнила она. – А потом у меня было слишком увлекательное чтиво, я не обращала внимания на посторонние звуки.

– Охрана до одиннадцати сидит, потом двери закрывают, – проговорил Синельников.

– А во сколько ее?.. – Маша не договорила.

– Между тремя и пятью часами ночи, более точно скажет экспертиза, – ответил Синельников.

– Погоди, если двери закрываются, то получается, что ее грохнул кто-то из своих? А кто был дома на тот момент?

– Все, – ответил Смирнов, – ты их видела.

– А как обнаружили... тело? – опять стала задавать вопросы Маша.

– Горничная завтрак принесла, – ответил Смирнов. – Вчера был выходной, до одиннадцати все вернулись домой. Женщины часов в десять, последним приехал повар приблизительно около одинадцати. Дворецкий живет на территории в отдельном домике, его семья сейчас в отпуске. Пришел он в семь утра, ему дверь охрана открыла.

– Ключи у дворецкого есть? – спросила Маша.

– Есть, – вздохнул Синельников.

– Дворецкий служит в этом доме около двадцати лет, он еще прежним хозяевам служил, так что подозревать его нет смысла, да и зачем ему убивать воспитательницу? – продолжил Смирнов.

– Надо было ее еще вчера отпустить, – проговорил Синельников.

– Я поговорить с ней хотел, – резко ответил Смирнов, – она же еще к кому-нибудь наймется детей воспитывать и рукоприкладством заниматься, вот и хотел пообщаться...

– Пообщался... – опять вздохнул Синельников.

– Успокоились оба! – стукнула по столу Маша. – Нам сейчас решить надо, что говорить полиции, а не ругаться, – добавила она тише.

– Мария Николаевна дело говорит, – хмыкнул Смирнов.

– А у вас камеры наблюдения в доме имеются? – спросила Маша после некоторого раздумья.

Мужчины переглянулись.

– Мария Николаевна, а вы случайно в КГБ не работали? – ехидно задал вопрос Синельников.

– Не успела, в отличие от вас, Дмитрий Семенович, – в тон ему ответила Маша. – А камеры могли бы поставить хотя бы в холле, – продолжила Маша. – Это ваша прямая обязанность.

– Все, хватит, – вскочил Смирнов. – Камеры у нас работали до выходного дня, сегодня как раз должен был прийти наладчик.

– Ситуэйшн, – проворчала Маша.– Вот и проверьте, кто их вывел из строя, – мужчины переглянулись.

В дверь постучали.

– Войдите, – откликнулся Смирнов.

Вошел мужчина лет тридцати, в джинсах и футболке:

– Александр Александрович, я закончил, Боря дописывает протокол. Я могу идти?

– Идите, Миша, только просьба не выходить из поместья, можете понадобиться, когда приедет полиция.

– Хорошо, – кивнул мужчина и закрыл дверь.

– Значит так, Дима, вызывай полицию. Маша, идите к детям. Придерживайтесь тех показаний, которые нам сообщили. Все свободны, – дал распоряжение Смирнов, и Маша пошла в детскую.

Дети сидели на кроватке одетые и жались друг к другу. Футболочка на Вове была надета задом наперед. Охранник находился тут же в комнате и сверлил детей взглядом. Сказали же глаз не спускать! Увидев Машу, оба ребенка сорвались и подбежали к ней. Вовка уже привычно потянул ручки вверх. Маша подхватила обоих детей и, обернувшись к охраннику, проговорила:

– Пожалуйста, попросите принести нам завтрак сюда.

Охранник кивнул и вышел. Маша переодела детей, горничная вкатила столик накрытый салфеткой. Оглядев принесенный завтрак, Маша сделала себе зарубку пообщаться с поваром. Детям должны быть детские блюда на завтрак.

В углу комнаты стояло пианино. Маша прищурилась:

– Вот и понадобились уроки музыкальной школы, – сказала она сама себе.

Сколько она не садилась за инструмент, лет десять? Сама уже забыла. Она размяла пальцы, открыла крышку и пробежалась по клавишам. Лерочка пододвинула стул и села рядом с Машей, маленькие пальчики начали повторять гаммы, которые играла Родионова. Вовочка придвинул стул и залез на него с ногами и тоже одним пальчиком нажимал на клавиши с другой стороны от Маши.

– Ну, что? Споем? – спросила она у детей.

Детки заулыбались и закричали:

– Споём, споем!

– Я вам спою старую английскую песенку, – и машины пальцы побежали по клавишам, создавая мелодию.

– Ба-ба блэк шип хэв ю эни вул?..* – запела Маша песенку, знакомую с детства.

– Ван фор зе мастер, ван фор зе дэйм... – начал загибать пальчики Володя, подпевая Маше.

Голос у Володеньки оказался высоким и чистым, а, главное, ребенок без ошибок произносил слова, не коверкая их. Скорее всего, дети занимались вместе, поэтому и Володя говорил правильно. Последние строчки пели все трое. На заключительных аккордах Маша услышала легкое покашливание. Дверь была открыта, в коридоре стояли Смирнов с Синельниковым, а рядом полицейский в форме. Маша убрала руки с клавиатуры и замолчала в ожидании, дети притихли.