Текст книги "Прости меня, Молли"

Автор книги: Линн Грэхем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

Надменные Гендерсоны юлили перед Вито, словно он был принцем крови, а он принимал как должное их стремление угодить ему. Ясно было, что Вито привык ко всеобщему вниманию, но вел он себя непринужденно и безупречно. Молли же тогда ничего не знала об огромном состоянии Вито и не думала, что оно так воздействует на других.

Для тенниса было слишком жарко, но Вито не обращал внимания на жару, и никто не осмелился перечить ему. Молли весело носилась по корту – она играла в паре с Вито – и была совершенно счастлива, пока случайно не увидела свое отражение в оконном стекле. Она сразу сникла: волосы влажные от пота, нос блестит, щеки горят… Вито, как на грех, оказался у нее за спиной; уже тогда он мог прочесть все, что было написано на ее лице.

– Чудесно выглядишь, сага. Поверь, ничего нет скучнее женщин, которые думают только о своей внешности.

Кузина Пандора не утруждала себя игрой в теннис. Она усердно флиртовала с двумя кавалерами сразу. На Молли она едва глянула, но та уже успела понять, что заботит Пандору сильнее всего. К тому же днем раньше Вито на глазах у Молли обошелся с Пандорой как с балованной, своенравной девчонкой. Голова у Молли кружилась от явного внимания Вито….

Молли проснулась. Воспоминания о жуткой ночи нахлынули на нее, и она не могла понять, как же все-таки ей удалось заснуть. Уже давно пробило десять. Молли вылезла из постели и раздернула шторы. Ночью она слышала шорох дождя. Теперь дождя не было, а вчерашний снег растаял без следа.

Юбка и свитер, вчера забытые внизу, лежали на стуле рядом с кроватью; тут же Молли увидела новые черные колготки. Где. Вито взял их? Молли вспомнила: у бензоколонки, где она заправлялась вчера вечером, был какой-то магазинчик… Ее слегка покоробило, что Вито заходил в комнату, пока она спала, но она оценила его такт: теперь ей не придется спускаться вниз в его одежде.

Потом Молли долго стояла под душем, убеждая себя, что не может чувствовать запах Вито на своей коже. Это все выдумки и чувство вины, твердила она самой себе, яростно намыливаясь. Если бы можно было смыть, как обычную грязь, ту потаенную боль, которая все время не давала Молли покоя…

Вдруг ужасная мысль поразила ее. Принял ли он меры предосторожности? Предохранялся ли он… так, кажется, это называется? Мгновение спустя она уже ругала себя: нечего так глупо паниковать. Конечно, Вито позаботился, чтобы его месть не закончилась ее беременностью. Он не стал бы рисковать…

Через несколько минут она вышла из ванной, сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, расправила плечи. Когда она спускалась по лестнице, из гостиной вышел Вито. Молли изо всех сил старалась не смотреть на него.

– Будешь завтракать? – спросил он.

Вопрос застал ее врасплох, и она вынуждена была взглянуть на Вито. Она не почувствовала душевной боли, которой боялась, только опустошение, презрение к себе да горькое сожаление.

– Молли, нам надо поговорить.

– Что угодно, только не это, – отрезала Молли и прошла в кухню.

Она ничего не ела с прошлого вечера и удивленно отметила, что, несмотря на все происшедшее, просто умирает с голоду. В кухне она поставила чайник. На столе лежал пакет с шоколадными рогаликами. Вито обожал шоколад. Эта его маленькая слабость всегда умиляла Молли. Некоторое время она напряженно рассматривала пакет, а когда наконец заставила себя отвести взгляд и поднять голову, то сквозь матовое стекло кухонной двери увидела на дворе что-то знакомо-красное.

Открыв дверь, она действительно обнаружила свое видавшее виды транспортное средство.

– Как здесь оказалась моя машина?

– Задние колеса завязли в грязи, – отвечал Вито. – Пришлось тянуть.

– Чем?

– Я приехал сюда на джипе. Вчера ты его не увидела: он стоял в гараже. А ключи от твоей машины лежали в кармане твоей куртки, – объяснил Вито.

Молли опять отвернулась. После того, что он сотворил с ней ночью, она не могла найти в себе сил сказать ему спасибо. Причиной их близости не было его внезапное желание или всплеск сентиментальности… Он задумал отомстить – и отомстил. Молли молча вскрыла пакет с рогаликами, чтобы подогреть их в духовке. Гордость не позволяла ей немедленно бежать из проклятого места, пусть даже машина уже ждет у самых дверей; но Вито, конечно, будет только рад, когда она наконец уберется восвояси.

Погруженная в свои невеселые мысли, она машинально разглядывала кафельные плитки на стене. Вито тем временем снял с плиты кипящий чайник и ловко достал из духовки чуть подгоревший рогалик.

– Ты расстроена. Присядь, я сварю кофе.

– Я ничуть не расстроена. – Но она дрожала от холода и, чтобы согреться, крепко обхватила себя руками. Молниеносным движением Вито снял свитер и протянул ей. Молли с отвращением посмотрела на свитер и бессильно опустилась на стул.

Аппетит куда-то пропал. Она поймала себя на том, что все время украдкой поглядывает на Вито. Да, он принес наверх ее одежду, купил ей новые колготки взамен порванных, вытащил из грязи ее машину. Но ведь каждое из этих проявлений внимания, безусловно, ускоряло ее отъезд; кроме того, Вито был просто хорошо воспитан. Взрослый опытный мужчина, он прекрасно видел, в каком она состоянии.

И все же в эту ночь она поняла, что Вито гораздо больше, чем ей когда-либо казалось, переживает из-за их несостоявшегося брака. Его напряжение выдавали побелевшие, сжатые губы; видно было, что длящееся уже несколько минут молчание стесняет его не меньше, чем Молли. Она поднялась, отставила тарелку и потянулась за курткой.

– Я не собирался трогать тебя, когда ложился в постель, – мягко произнес Вито.

Рука Молли бессильно упала, так и не достав до куртки, лицо залила смертельная бледность.

– Черт попутал, значит. Решил пошутить? – сказала она с такой горечью, что сама удивилась. – Как тогда, на нашей свадьбе?

Вито помедлил, слегка обескураженный ее сарказмом, потом шагнул к ней, и Молли протестующе выставила вперед ладони.

– Не смей приближаться ко мне!

– Ударь меня, если от этого тебе полегчает. – Карие глаза Вито пристально смотрели на нее.

Не будет она действовать по его указке! Из последних сил пытаясь сохранить остатки самообладания, Молли опустила руки по швам, как провинившийся оловянный солдатик, ожидающий наказания.

– Когда я поцеловал тебя, это была только игра… Я не думал, что все зайдет так далеко, – признался Вито. Он явно нервничал и потому не мог справиться с тягучим итальянским акцентом, выдававшим его волнение. Молли повернулась к нему спиной, не желая слушать.

Игра?! Боже, куда ушло чудесное, спасительное оцепенение, ей так надо сейчас ничего не чувствовать! Раз-два-три-четыре-пять, я иду искать, кто не спрятался – я не виноват… Да, Вито не виноват, просто он увидел, что его злосчастная бывшая невеста так же дрожит от его прикосновений, как и в те времена, когда она без памяти любила его… Не это ли искусило его продолжить жестокую игру?

– Dio… – простонал он, и самый звук его голоса был невыносимо притягателен. – Я в самом деле хотел тебя.

– Большое спасибо за уточнение.

Он в самом деле хотел ее. Ну и что? Почему он даже не потрудился как-то завуалировать это?

Она ведь не дура. Отчего же он говорит с ней как с дурочкой? Она откликнулась на его прикосновение, ее реакция возбудила-его, а дальше уже сработал инстинкт. И вовсе ни к чему говорить об этом вслух… Пожалуй, до глубокой старости она не сможет забыть гримасу животного удовлетворения на его лице в тот миг, когда он вошел в ее трепещущее тело.

– И ты тоже хотела меня, – спокойно и убежденно продолжал Вито.

Молли застыла, будто пораженная молнией.

– Я же не использовал никаких запрещенных приемов, – продолжал он, – ведь, если бы ты не отвечала взаимностью каждый миг нашего сближения, ничего бы и не могло произойти.

Молли резко обернулась и залепила ему звонкую пощечину. Потом отступила на шаг назад, обессиленная вырвавшейся из нее яростью, предательски лишившей ее самообладания.

– Я не хотела тебя… и не хочу больше иметь с тобой дела… никогда! – выпалила она, глядя прямо в холодные как лед золотые глаза. Какое-то время ей не удавалось отвести взгляд – глаза Вито не отпускали ее, и она совсем смешалась. Потом наконец схватила в охапку куртку и сумку и пулей вылетела на улицу.

Сев за руль, она тряслась, как лист на ветру, но машину повела с преувеличенной осторожностью, словно новичок в этом деле. Перевалив через холм, стоивший ей стольких терзаний минувшей ночью, она заметила букет, все еще лежавший на переднем сиденье. Цветы для Фредди, она же хотела зайти на кладбище… До него и оставалось всего ничего – пара миль вниз по шоссе. Молли выполнила задуманное, несмотря на зарядивший вновь дождь.

«Он слишком сердит на тебя и слишком горд, чтобы бегать за тобой, – написал ей Фредди сразу же после скандальной истории с расторжением брака. – Если ты захочешь вернуть Вито, первый шаг придется сделать тебе…»

Тогда она ответила несколькими страницами беспомощного вранья: хотела сохранить лицо. Ей-Богу, Фредди заслуживал лучшего. Лишь через полгода она снова написала ему, и на этот раз, хоть и было больно, нашла в себе силы объяснить: одной любви мало, она не смогла бы жить с Вито, зная, что никогда не будет для него самой любимой.

– Да, вид весьма изысканный, – признал Дональд, ставя обратно на полку изящную вазу с узким горлышком. – Жаль только, что это не тот превосходный оттенок синего, который так удается китайцам. Ты покажешь ее оценщику?

– Нет… Мне она очень нравится, но не думаю, чтобы она много стоила. Помню, я так восхищалась ею, когда впервые увидела, а Фредди жаловался, что экономка не позволяет продать ее, потому что, видите ли, это единственное украшение в целом доме! – Молли грустно улыбнулась и опять ушла в себя.

Она возвратилась домой уже больше двух недель назад и тогда же вернула Дональду его кольцо. Он не задал ей ни одного вопроса, но Молли видела, что он встревожен отчаянием, которое она безуспешно пыталась скрыть от него.

Дональд не спеша присел на диван в крохотной гостиной Молли – полноватый человек с седеющими волосами и участливыми карими глазами – и вопросительно посмотрел на нее.

– Мне вовсе не хочется непрошеным вмешиваться в чужие дела…

– И не надо! – Молли покраснела и неловко провела рукой по волосам, будто поправляя прическу. – Прости, я сегодня что-то не в себе. Брат с женой живут в полном кошмаре, а я ничем, ни чем не могу помочь!

– Но ты ведь не только из-за них так переживаешь. – Дональд тактично не смотрел в ее сторону. – Уж не знаю, что там произошло у вас с Вито, но встреча с ним явно принесла тебе большое огорчение.

Молли слушала, и смущение ее росло. При скромной, незаметной внешности Дональд всегда очаровывал умением говорить искренне и просто; он обладал даром сопереживания, и это располагало к нему прихожан. Его очень любили; приход сильно разросся с тех пор, как отчим Молли отошел от дел и Дональда назначили священником.

– Дональд…

– И я знаю, что не обижу тебя, если скажу, что, по здравом размышлении, я благодарен тебе. Ты хорошо подумала и правильно решила: мы не подходим друг другу. Конечно, мне очень бы хотелось, чтобы вечером дома меня ждала жена… Я весь день мотаюсь по приходу, а живу бобылем, – добавил он спокойно. – Но ты для такого брака действительно слишком молода. Боюсь, я поступил необдуманно, но, пожалуйста, не надо чувствовать себя неловко из-за этого моего предложения.

У Молли защипало в глазах. Дональд оставался ее другом, он все понимал. Она проглотила слезы и кивнула.

– Итак, надеюсь, я могу говорить с тобой как друг, – продолжал он. – Молли, ради Бога, начни наконец жить сегодняшним днем, постарайся забыть, что Вито был в твоей жизни. Другого выхода нет, я знаю, о чем говорю.

Молли крепко, до боли закусила губу. Женщина, которую любил Дональд, ответила на его чувство, но ее совершенно не устраивала перспектива стать женой приходского священника. Их отношения вяло тянулись несколько месяцев, пока Дональд наконец не нашел в себе достаточно мужества, чтобы признать неудачу и порвать отношения.

– Знаешь, я уже давно не люблю Вито. – Молли гордо подняла голову. – Наоборот, я ненавижу и презираю его!

– И все же после встречи с ним тебя не узнать, даже теперь – вздохнул Дональд. – Он заводит тебя, как детскую игрушку, а потом отпускает, и ты блуждаешь, как потерянная душа.

Молли вздрогнула, словно ей за шиворот бросили льдинку.

– Не слишком приятное сравнение.

– Зато точное. Не забывай, я был свидетелем тогда, я видел, какая ты была первое время после тех событий…

Молли побледнела, пальцы ее впились в подлокотники кресла. Она не желала вспоминать те страшные дни, когда задыхалась от унижения и предательства.

– Печально, что никто не дал тебе тогда беспристрастного совета, как поступить дальше, – посетовал Дональд. – Люди, которым ты доверяла, вместо того чтобы успокоить тебя, усугубляли твою боль и враждебность к Вито. Твой отчим его терпеть не мог и рад был возможности его осудить; мать смолчала и тем поддержала отчима, а эта девушка, Джен, твоя так называемая лучшая подруга… – Дональд скривился и продолжал: – Джен люто завидовала тебе с того самого дня, как ты познакомилась с Вито, и, следовательно, она вряд ли могла относиться к этой истории непредвзято.

Молли запротестовала:

– Я прекрасно знала, что делаю, Дональд. На меня не могло повлиять мнение других людей.

– Ну что ж… На сегодня я достаточно всего наговорил тебе, и мне надо успеть еще кое-кого навестить. – Дональд неспешно поднялся с дивана. – Но ты никогда не задумывалась: если бы ты позволила Вито самому рассказать тебе, как было дело, может быть, вся эта злополучная история не причинила бы тебе столько боли?

С легким смущением Молли вспомнила давний совет Дональда. Он убеждал ее встретиться с Вито, но тогда она страшно оскорбилась, потому что, как ей казалось, Дональд не принимал во внимание ее попранного достоинства. Уже потом, ближе познакомившись с Дональдом, она оценила искренность и надежность его дружбы.

Она проводила Дональда до дверей. Он оживленно рассказывал, что едет на шесть недель в Новую Зеландию, там у него живут родственники. Он долго откладывал деньги на поездку и очень ее ждал.

Уже перед сном Молли вдруг подумала, что Дональд никак не отреагировал на ее слова о бедственном положении Найджела. Он явно сочувствовал Найджелу… пока Молли не рассказала того, что стало ей известно от Вито. Вероятно, теперь Дональд полагал, что легкомысленный Найджел получил по заслугам за игры с деньгами Вито. Но сама Молли всей душой болела за брата и его семью.

Найджел при всех своих недостатках был человеком абсолютно честным. Он не стал увиливать и запираться, когда Молли объявила ему, что Вито обвиняет его в мошенничестве. Он с трудом припомнил, что нечто похожее говорили банкиры Вито; он клялся, что у него не было намерений кого-либо обманывать, он просто не понимал, что не иимеет права делать с этими деньгами все, что ему вздумается. Значит, он даже не удосужился прочесть договор о предоставлении ссуды… При этой мысли Молли, работавшая в конторе юриста, скрипнула зубами от раздражения.

На следующее утро Молли, чувствуя себя совершенно разбитой, поехала в контору и с тяжелым сердцем поднялась на свой этаж. Был уже почти час пополудни, когда на лестнице раздались чьи-то шаги, и Молли, хмурясь, взглянула на дверь. Только бы не кто-нибудь из клиентов: мистер Вудс выражал недовольство, если она отлучалась перекусить, когда он принимал клиентов.

Дверь распахнулась, и на пороге появился Вито. Паника овладела Молли, сердце бешено колотилось где-то в горле. Отлично скроенный серый костюм выгодно подчеркивал широкие плечи Вито, узкие бедра и длинные ноги. Густые черные волосы были гладко зачесаны назад, открывая лоб. Белый шелк рубашки оттенял необычный золотистый цвет кожи. И все, что Молли не могла, не хотела, не должна была чувствовать, опять нахлынуло на нее.

Глава четвертая

Темные глаза впились в нее, затем взгляд скользнул по левой руке Молли, на которой уже не было кольца, и Вито довольно ухмыльнулся.

– Можно пригласить тебя на ленч?

– Л-ленч? – ошарашенно пробормотала Молли, украдкой облизнув кончиком языка враз пересохшие губы. Надо было потянуть время, чтобы справиться с охватившим ее возбуждением.

– В какой жуткой дыре ты работаешь. – Вито критически оглядел тесную, грязноватую приемную с парой старых шкафов и единственным узким окошком, выходящим на крышу соседнего здания. – Мои подчиненные взбунтовались бы, заставь я их трудиться в таких условиях. Кроме того, как я понимаю, ты явно перерабатываешь и тебе явно недоплачивают. Видимо, ты считаешь это полезным для совершенствования своего характера.

Молли все еще глазела на него, стук сердца гремел в ушах, во рту совсем, пересохло, она не могла двинуться с места.

– Откуда, черт возьми, ты узнал, где я работаю?

– Фредди говорил. – Вито посмотрел на нее как-то странно. – Была у него привычка сообщать между делом всякие мелочи, а у меня хорошая память.

Молли вспыхнула, лихорадочно соображая, сколько подобных мелочей Фредди мог почерпнуть из ее несвязных писем.

– Что ты здесь делаешь?

– Я пришел пригласить тебя на ленч, – мягко напомнил Вито.

Да зачем же ему надо приглашать ее на ленч?! Молли встала со стула, сдвинув тонкие брови, и сделала отчаянное усилие собраться с мыслями.

– Ты что-то хотел…

– Дональд очень расстроился?

Значит, он заметил отсутствие обручального кольца. Дрожа от гнева, Молли надменно вздернула подбородок.

– Это не твое дело!

– Мы вместе с тобой сделали его моим, – спокойно парировал Вито. – У меня нет привычки соблазнять чужих невест.

Щеки Молли слегка порозовели.

– Мы с Дональдом серьезно поговорили и решили, что не подходим друг другу, – произнесла она в полной растерянности.

Угрюмое лицо Вито немного смягчилось, на нем появилось подобие улыбки.

– Спорим, ты не рассказала ему, как несерьезно вела себя со мной.

Молли содрогнулась от бешенства. Он еще смеет насмехаться над ней!

– Я не злорадствую, сага. Но я ценю искренность, – сухо сказал Вито. – Как и ты когда-то. А теперь ты бьешь меня по лицу и говоришь, что не хочешь меня, хотя я отлично знаю, что это не так.

Его слова доконали Молли. Как назло, память услужливо явила ей сначала – отчетливо, как на фотографии, – ослепительное смуглое тело, разметавшееся на белой простыне, а затем ее самое, сладко изнемогающую в его мощных объятиях. Пораженная живостью своих воспоминаний, она посмотрела в его мерцающие золотистые глаза и задрожала, словно от внезапного порыва ледяного ветра.

– Мне больше нечего сказать тебе по данному вопросу, – деревянным голосом произнесла она.

– Dio… Немного же ты можешь сказать, когда лжешь сквозь зубы.

Вито бил без промаха, и Молли ненавидела его за это. Она вовсе не лгала, говоря Дональду, что ненавидит и презирает Вито. Да, ее тянуло к нему, она нуждалась в нем, как наркоман нуждается в очередной дозе, но он беспощадно доказал ей, как она слаба, и теперь этот драгоценный опыт должен был защитить ее От дальнейших страданий… Однако Молли не могла позволить себе высказать все, что накипело: а вдруг Вито все-таки решил обсудить с ней дела ее брата? Она тревожно-оценивающе посмотрела ему прямо в глаза.

– Ленч, говоришь ты. А в эту самую минуту твои люди отбирают у моего брата сад и выгоняют его семью из дома. – Но она тут же спохватилась, не следовало говорить об этом в таком тоне. – Если ты здесь затем, чтобы побеседовать со мной о проблемах Найджела…

Красивое лицо Вито стало жестким, бровь язвительно поднялась.

– Нет… И я плохо реагирую на шантаж.

– Шантаж?! – Молли нервно рассмеялась, желая скрыть охватившее ее разочарование. – Вот интересно, как я могу тебя шантажировать! Да будет тебе известно, Вито… если бы Найджел не оказался в такой глубокой западне, я и говорить бы с тобой не стала. Я бы давно указала тебе на дверь!

Вито прикрыл глаза, на щеки легла тень от его густых черных ресниц. – Это правда?

– Да, это правда, – звенящим от ярости голосом подтвердила Молли. Невозмутимое спокойствие Вито вывело ее из себя. – Ты имеешь полное драво поступать с Найджелом подобным образом, но не жди, что за это я буду любить и уважать тебя! Окажись я сейчас рядом с тобой на улице, перешла бы на другую сторону! Боже мой, неужели у тебя нет ни крупицы деликатности? Твое присутствие здесь оскорбительно для меня, ты злоупотребляешь своей властью!

– Не могу сказать, чтобы я когда-либо злоупотреблял своей властью… Или ты спала со мной в надежде, что я изменю отношение к твоему брату? – Странная бледность проступала сквозь смуглую кожу Вито, лицо словно окаменело, глаза горели опасным огнем.

Воздух в маленькой приемной накалился, казалось, вот-вот раздастся взрыв, Молли застыла на месте, пораженная тем, что он мог такое подумать. Бледная как смерть, она высоко подняла голову и откашлялась.

– Н-нет, Вито. То был момент безумия. Может, это послужит мне оправданием. – Она тяжело дышала, ей не хватало воздуха. – Ни сила, ни деньги не заставили бы меня лечь с тобой в постель. Даже ради брата я не стала бы вести себя как дешевая шлюха!

– Момент безумия, – очень тихо повторил Вито, растягивая слоги. Его ледяной взгляд скользил по ее разгоряченному лицу. – Ты совершенно уверена, что больше ничего не было?

Защищаясь, Молли презрительно хмыкнула.

– Была случайная ошибка, а что еще?

Вито не отводил от нее пристального взора.

– Могла бы понять, сага.

Молли сделала глубокий вдох, тщетно стараясь успокоиться. Ноги были совсем ватные, только бы упасть.

– Не знаю, о чем ты, но, перед тем как уйти, выслушай, что я скажу тебе про Найджела. Ты дал огромную сумму денег двадцатитрехлетнему мальчишке, который в шестнадцать лет бросил школу, не сдав ни одного экзамена. У него не было ни делового опыта, ни сноровки, ни руководителя… – Per I'amor di Dio. [5]5
  Ради Бога ( итал.)


[Закрыть]

– Вито, он даже не понял, на каких условиях ему предоставлена ссуда, – на одном дыхании выговорила она, испытывая неловкость от необходимости толковать об этом, и торопливо отвернулась, пока он не заметил слезы в ее глазах. – Но про садоводство он знает все, что нужно, и совершенно не способен на сознательное мошенничество. Я считаю, это ты виноват, что он сейчас по уши в дерьме! Чистым сумасшествием было дать ему эти деньги, а потом уйти в сторону: авось выплывет!

– Мисс Баннистер?

Молли в ужасе обернулась и увидела в дверях офиса мистера Вудса.

– Что здесь происходит? – хмуро осведомился он.

С каменным лицом Вито медленно и шумно выдохнул, многозначительно посмотрел на Молли, потом плавно перевел взгляд на ее шефа. – Простите, если мы помешали вам, – процедил он, повернулся на каблуках и вышел вон, не говоря больше ни слова.

Молли рухнула в кресло, как подрубленная. Она дрожала от потрясения и от гордости, что наконец высказала до конца свое мнение. Шеф заметил слезы в ее глазах, минуту потоптался на месте, а потом внезапно птицей кинулся к двери, схватил в охапку плащ… Когда его шаги на лестнице стихли, Молли расхохоталась. Она-то в страхе ожидала нахлобучки, а бедный мистер Вудс не чаял, как бы поскорее скрыться, настолько был напуган видом плачущей секретарши.

В крохотной уборной она умылась холодной водой, с огромным трудом привела в порядок мысли и немного успокоилась. Как мог Вито явиться к ней на работу и без тени смущения пригласить на ленч, если из-за него семья Молли сейчас переживает такой кошмар? Неужели он настолько бесчувственный? А может, его привела сюда неутоленная жажда мщения? Или он хотел доставить себе удовольствие услышать о расторжении ее помолвки с Дональдом? Он бы, конечно, посмеялся, если б знал, что Молли носила кольцо только один день.

Но что же, черт побери, Вито имел в виду, когда спросил, был ли это только момент безумия в ту ночь? Какого он ждал ответа?

После работы она решила заехать к Найджелу и Лине. Старый дом изменился до неузнаваемости. Фасад украшали колонны, достойные роскошного особняка; сзади появилась большая пристройка. Ничто не напоминало о прежнем обветшалом сельском домике. На ступеньках оранжереи одиноко сидела Салли, старшая дочь Найджела, и заливалась слезами. Молли присела перед ней на корточки, заглянула в бледное, заплаканное личико.

– Что с тобой?

– Мама говорит, мне придется перейти в другую школу… А у меня там не будет подруг, – всхлипывала Салли. – Не хочу, чтобы меня переводили в другую школу. Мне в своей хорошо.

Молли прошла в захламленную кухню, которая еще недавно была главной гордостью ее невестки. Последнее время Лина не занималась хозяйством, запустила дом, перестала следить за собой. Она сидела и безучастно смотрела на Молли, маленькая хрупкая женщина с неприбранными светлыми волосами и заплаканными голубыми глазами, сломленная свалившимися на нее невзгодами.

– Салли не хочет в другую школу.

– Поблизости нет ни одной школы, которая сейчас была бы нам по карману, – вяло отозвалась Лина. – Очередь на обеспечение жильем подойдет не скоро. Мы было попросили вашего отчима приютить нас ненадолго, но он так разорался на Найджела, устроил целый скандал, все переругались, тем дело и закончилось.

Значит, они дошли до такой степени отчаяния, что обратились за помощью к отчиму… После смерти матери Найджела и Молли преподобный Джордж Гилпин скорбел два года, а затем снова женился и теперь наслаждался покоем в уютном жилище своей новой супруги всего в нескольких милях от деревни; но он ни разу не пригласил туда приемных детей.

– Где Найджел? – спросила Молли.

– Не знаю. С утра он, как всегда, пошел на работу, а там его ждал этот человек. Он отобрал у Найджела ключи, сказал, что теперь он здесь хозяин и что Найджел может идти домой, – говорила Лина охрипшим от слез голосом. – Так что все уже началось. Они назначили своего управляющего на срок до продажи предприятия… Через месяц возьмутся за дом. Найджел в ужасном состоянии. Он куда-то поехал на моей машине и до сих пор его нет, а я не знаю, к кому еще бежать за помощью, потому что я н-никогда, правда, никогда не думала, что такое может случиться!

Молли обняла маленькую женщину, погладила ее по вздрагивающему плечу.

Вошла Фиона, младшая сестра Салли. Она тащила за собой рваную сумку, набитую мягкими игрушками.

– Я собираю вещи, – объявила она, серьезный человечек четырех лет от роду. Видно, ожидала, что ее похвалят за помощь.

Лина взглянула в невинное личико младшей дочери, закрылась руками и затряслась от горьких, судорожных рыданий. Вслед за ней испуганно заревела Фиона, а затем подключился и младенец, доселе мирно возившийся в манеже за дверью.

Молли занялась детьми: взяла из манежа племянника, младенца Робина, подхватила Фиону и потащила их в комнату, где лежали игрушки. Никогда раньше ей не приходилось чувствовать так остро свою бесполезность. Сама она снимала крохотную квартирку с одной спальней и ничем не могла помочь родным.

Найджелу и Лине, не было и двадцати, когда они поженились. Дед Молли взял их жить к себе, Найджел работал в его садовом хозяйстве за полунищенское жалованье; тем не менее они сводили концы с концами. А потом дед умер. Вито не знал, каково тогда пришлось Найджелу и Лине. От одной мысли принять Вито в сыром, полуразвалившемся доме Лина приходила в ужас. Поэтому они сели в поезд, поехали в Лондон и виделись с Вито в его собственном умопомрачительном доме времен короля Георга. Молли хорошо помнила, как они рядком сидели в огромной гостиной, одетые в свою самую-самую лучшую одежду, робея и смущаясь от окружавшей их роскоши и от Вито, хозяина всех этих богатств; помнила их потрясение, когда Вито, ничтоже сумятище, предложил им денег, чтобы воплотить в жизнь давние мечты Найджел.

Всю их совместную жизнь им отчаянно не хватало денег, вот они и повели себя как неразумные дети. Они не задумывались о последствиях, а теперь надо было за это расплачиваться. Найджел приехал домой в восемь вечера. К этому часу Молли уговорила Лину пойти вздремнуть, сама накормила и уложила спать детей. Найджел выглядел действительно ужасно. Воспаленные глаза бессмысленно блуждали по комнате, ни на чем не задерживаясь, лицо осунулось, плечи бессильно поникли.

– Наверно, Лина уже доложила тебе о новом управляющем в садовом хозяйстве? – буркнул он вместо приветствия. – Как видишь, наш папочка оказался прав: неудачник, он во всем неудачник. Сначала не удалась учеба, теперь не удался бизнес. Уже в машине, по пути домой, Молли никак не могла успокоиться, возмущаясь жестокостью отчима. Шпынять Найджела, когда ему и без того худо… За закрытой дверью звонил телефон. Молли вошла, устало захлопнула за собой дверь и взяла трубку.

– Молли, это Вито. – Молли онемела. Она не могла придумать, что ему сказать.

– У меня к тебе деловое предложение; да, оно касается твоего брата, – предупредил ее вопрос Вито. – Жду тебя в моем офисе завтра в два часа дня.

Молли сглотнула слюну. Она ничего не соображала.

– Но я работаю… Да нет, ничего… Я приеду! – воскликнула она, боясь, что он передумает.

– Прислать за тобой машину? – любезно осведомился Вито. – Помнится, ты не любила сама ездить в город…

– Нет, спасибо, я поеду поездом.

Потрясенная, сбитая с толку, Молли повесила трубку и снова потянулась к ней, чтобы позвонить Найджелу, но в последний момент удержалась от искушения. Лучше пусть ничего не знает, пока она не встретится с Вито. Что же такого она сказала ему сегодня, что задело в нем какую-то чувствительную струнку? Она потрясла головой, чтобы поскорее прийти в себя.

Забавно: ей казалось, что Вито должен прийти в ярость оттого, что она накричала на него, ведь он не привык, чтобы его ругали или осуждали простые смертные. Но если бы она не повысила на него голос, он бы ее и слушать не стал.

Без пяти два Молли подошла к ультрасовременному зданию «Кристобальди инвестментс» в Сити. Дожидаясь Вито в умопомрачительно элегантной приемной, она подумала, что все-таки уходящие ввысь стальные колонны и обилие тонированного стекла не способствуют ощущению покоя и уюта. Раньше эта приемная была совсем другой… Она вспомнила, как четыре года назад явилась сюда. Тогда она вышла из лифта и беззаботно отмахнулась от секретаря, пытавшегося убедить ее не врываться к Вито; ее прочно охраняло сознание того, что минувшим вечером Вито сделал ей предложение.

Пандора, которая в то время постоянно торчала в офисе, развалившись на какой-то особенно модерновой кушетке, вела себя непринужденно, точно хозяйка.

– У Вито деловая встреча. Он знает, что ты здесь? – сказала она вместо приветствия.

– Да нет, но… Я думала, мы вместе позавтракаем.

– Через два часа мы летим в Париж. Боюсь, ты неудачно выбрала день для сюрпризов, – процедила Пандора с лицемерным сочувствием.