Текст книги "Чарующая мелодия"

Автор книги: Линда Уоррен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

6

Он постучал, но никто не ответил. Нахмурившись, Зик попробовал повернуть ручку. Дверь была заперта. Мелькнула тревожная мысль, что она сделала именно то, чего он опасался, – отправилась на поиски на свой страх и риск. Пытаясь не думать об этом, он постучал снова.

Тишина.

Почувствовав прилив раздражения, Зик отпустил крепкое словцо, повернул голову сначала в одну, потом в другую сторону, оглядывая всю улицу, по которой, насколько хватало глаз, стлался туман, затем, повинуясь безотчетному порыву, просунул руку через стебли герани и стал шарить в наружном ящике для цветов. Ключ лежал на положенном месте. Достав его, он отворил дверь и вошел в квартиру.

Она спала на кушетке в гостиной, склонив голову на валик так, что волосы рассыпались по нему, поджав ноги и прижимая к груди саксофон Билли, словно плюшевого медвежонка.

Судя по всему, царапнуло его, Челси не проводила беспокойных часов, ожидая его. Она даже не удосужилась сменить одежду, в какой была утром. Она уснула, словно ребенок, которому все равно, где спать, не обращая внимания ни на неудобства, ни на волнение. На мгновение золотой луч солнца блеснул, переливаясь в ее темных волосах и освещая гостиную, в которую проникал неяркий свет из окна, но Челси спала слишком крепко, чтобы ее мог разбудить солнечный лучик.

Не понимая, что им больше движет – раздражение или очарование, Зик нагнулся, осторожно взял саксофон и замер, неотрывно глядя на белоснежную, с едва заметным матовым оттенком кожу, на которую падал тусклый свет из окна, и представляя ее спящей прошлой ночью на переднем сиденье его джипа. Если потрясти ее за плечо и разбудить, то неужели в ее открытых глазах он увидит тот же испуг и панику, что и тогда, когда они свернули на обочину? И если так случится, неужели он возьмет ее на руки, нежно проведет руками по волосам, прильнет губами к ее губам и поцелует так же, как целовал под дождем, стоя на обочине шоссе?

Он медленно выпрямился, сунул руки в карманы и отвернулся, подытожив свои противоречивые чувства тем же односложным словцом, что до этого услышал от него Пит.

Челси Коннорс, как никто другой, заставила его призвать на помощь все самообладание. Он думал, что знает себя. Однако после знакомства с ней оказалось, что от терзающих его противоречивых чувств он способен впасть чуть ли не в оцепенение, а неутоленные желания снедают его с такой силой, что грозят навеки лишить душевного покоя.

На кухне все было аккуратно убрано, кофемолка вымыта, банка из-под печенья поставлена обратно на место.

Достав из заднего кармана брюк бумажник, Зик отсчитал пятьсот долларов и положил их в банку. Потерев шею сзади, он снял трубку телефона со стены, рядом с кухонным столом и, с силой надавливая на кнопки, вызвал коммутатор. Он продиктовал телефонистке номер, значившийся на его визитной карточке, и секунду спустя в трубке послышался голос Пита.

– Это Зик.

– Да, – бодро ответил тот. – Самолет я раздобыл, босс. Все на мази. Вылетаем с утра пораньше. Я попросил Шейлу показать мне, как управляться с камерой. Вроде бы должно распогодиться. Дороговато, но бухгалтер говорит, нам это по карману.

Застигнутый врасплох бьющей через край энергией Пита, Зик выдержал секундную паузу, а потом удовлетворенно сказал:

– Отлично сработано.

У Пита вырвался смешок.

– Сколько лет прошло, прежде чем мне доверили готовить такой полет в одиночку!

По тону старого друга явно чувствовалось, что такая перспектива его как нельзя более устраивает. Губы Зика невольно дрогнули в усмешке.

– Кого ты взял из пилотов?

Пит назвал человека, репутация которого Зику была известна, и он одобрительно хмыкнул в трубку.

– Хорошо.

– Да. Не волнуйся, всё будет в лучшем виде, босс.

– Пит…

На другом конце провода воцарилась настороженная пауза.

– Да?

– В этом я не сомневаюсь.

– Спасибо.

Зик повесил трубку.

Он забыл про крышку от банки из-под печенья, которая лежала на кухонном столе. Взяв и приладив ее на место, он повернулся к двери, ведущей в гостиную, и увидел Челси, которая, прислонившись к косяку, стояла на пороге и смотрела на него.

Она выглядела полусонной, волосы немного растрепались, щека слегка покраснела в том месте, где она прижималась к валику дивана, а свитер и джинсы измялись. Зеленые глаза следили за ним с той сонной безмятежностью, от которой перед его мысленным взором начали рисоваться коттеджи на берегу океана, уик-энды, заполненные праздным времяпрепровождением, и любовное воркование дома. Его охватило острое сожаление, что она проснулась не от прикосновения его руки.

– Понятно, – сказала Челси хриплым, настороженным голосом, отчетливо чеканя каждый слог, отчего охватившее его возбуждение лишь усилилось. – Нортам не нужны подачки.

В следующее мгновение он представил Челси в тот момент, когда она передавала ему рубашку своего босса. Попробуй-ка еще раз, ангелочек.Но вслух он ничего не сказал.

– Не совсем так, – ответил Зик. – Билли уже взял подачку. Я просто отдаю долг. – Его губы изогнулись в усмешке. – Неровен час кому-нибудь из остальных ваших друзей деньги понадобятся.

Челси улыбнулась уголками губ, но улыбка вскоре исчезла, и она приняла задумчиво-серьезный вид.

– О'кей, господин хороший. Ваша взяла. Можете отдать долг. – Она потянулась, рукой растирая свою тонкую шею, пока он наблюдал за ней. Поймав на себе его взгляд, она прищурилась. – А с какой стати вы расхаживаете у меня на кухне?

– Вы не открыли дверь, когда я постучал. А ключ лежал в ящике для цветов.

– Гм. – Она откинула прядь волос, падавшую на лицо. – А почему вы меня не разбудили?

Прежде чем ответить, он перебрал в уме возможные варианты и в конце концов выбрал тот, который ему самому больше всего понравился.

– Я не знал, в каком вы будете настроении.

Она рассмеялась.

– Чего же вы от меня ждали?

Он промолчал, она сделала еле заметный нетерпеливый жест рукой.

– Ничего. Я ведь не осуждаю вас за то, что вы заколебались, но теперь вы видели меня в самом что ни на есть неприглядном виде.

– Вот как? – Она не отвела, взгляда, но губы ее шевельнулись, и Зику показалось, что она собирается что-то сказать с искренностью, о которой он и не мечтал и которой не заслуживал, но она потупилась и снова повела рукой. – К тому же я сама проспала. Собиралась завести будильник, но до спальни так и не добралась.

– Я заметил.

– Да. Конечно, заметили. – Она вздохнула. – С вами, наверное, такого никогда не случается?

Уголок его губ дрогнул.

– Чего? Чтобы я так и не добрался до спальни?

– Да так, ничего, – пробормотала она. – Послушайте, подождите пять минут, а я пока приму душ и мигом переоденусь. – Повернувшись, она вошла в спальню и захлопнула за собой дверь. Зик остался стоять, пристально глядя на закрытую дверь, пока не услышал, как в ванной зашумел душ.

Разыщи Билли, помоги ему уладить неприятности и снова займись борьбой с лесными пожарами, листовертками и стихийными бедствиями, сказал он себе. И забудь про Челси Коннорс, этого ангела во плоти, про ее музыку, про то, как она выглядит, едва проснувшись, и какова она из себя, пока на ней еще ничего не надето.

Повернувшись к кофемолке, он налил в нее воды, насыпал кофе из стоящей рядом банки и подумал, не уйти ли ему без нее. Черт побери, здравая мысль, решил он. Все логично, оправданно, целесообразно. А главное – это, пожалуй, даст ему возможность уберечься от искушения и сосредоточиться на выполнении главной задачи.

Но черт бы его побрал, если на свете есть сила, которая смогла бы его заставить сделать это?

«Стартовый барьер», один из самых популярных баров в Саратоге, представлял собой со вкусом обставленное заведение, отличавшееся изысканностью освещения и насквозь пропитанное запахами, доносившимися из конюшен вокруг местного ипподрома. Когда они вошли, Челси полуобернулась к Зику, собираясь сказать, что в Саратоге наличие запаха, исходящего от лошадей, вопрос престижа. Но, бросив взгляд на его лицо, она осеклась.

Он вообще говорил очень мало с того момента, как, проснувшись, она обнаружила его у себя в квартире. Когда она вышла из спальни, одетая к вечеру, он, медленно и внимательно оглядев ее, вскинул бровь, что при всем желании нельзя было принять за одобрение.

– Пожалуй, Саратога-Спрингс – единственное место в мире, где нужно вырядиться в пух и прах, чтобы пошататься по дешевым кабакам.

Челси не нашлась, что ответить, а постигшее ее острое разочарование открыло, вопреки желанию, ей глаза на мотивы, которыми она руководствовалась. Дело в том, что в пестром сочетании разных слоев общества, которое являла собой Саратога, любой наряд от лохмотьев до бархата считался бы допустимым. Челси остановила выбор на фирменных джинсах в обтяжку и белой шелковой блузке. Две верхние пуговки она расстегнула, так как ей хотелось, чтобы Зик смотрел на нее так, как вчера вечером, когда целовал ее. Так, словно она была именно той женщиной, которую он желал.

Челси закрыла на секунду глаза, ощутив тепло его руки, когда он прикоснулся к ее спине, подталкивая к двум свободным табуретам у стойки бара. Равнодушное, корректное, сдержанное прикосновение, в котором, по ее мнению, не было ничего, кроме стремления показать, что она пришла не одна, на случай, если бы у кого-нибудь из заинтересованных завсегдатаев бара возникло искушение усомниться в этом. Во всех пяти барах, где они побывали, он держался с ней с безупречной предупредительностью, сохраняя вежливую дистанцию. Не было никаких оснований предположить, что в этом баре он поведет себя иначе. Но, несмотря на доводы рассудка, по спине, бросая ее то в жар, то в холод, волнами побежали мурашки, властно возбуждая плоть и распаляя воображение.

Может, найдется человек, который возьмет куда больше того что вы хотите ему дать,вспомнила Челси.

Или не возьмет то, что она хочет ему дать.

Она украдкой посмотрела на него – крепко посаженная шея, упрямо вздернутые плечи, мощные с длинными пальцами руки, ухватившиеся за край стойки бара когда он приподнял ногу, присаживаясь на табурет. Охваченная неодолимым желанием провести кончиками пальцев по его ладони и обхватить ими запястье, она задержалась взглядом на его руках Что, если наклониться к нему повернуть к себе лицом и поцеловать? Почувствует ли она такую же страсть, как в прошлый раз? Или он молча отстранится, как в прошлый раз у нее на квартире, а она так и останется холодной, неудовлетворенной, расстроенной и желающей закричать от недоумения и разочарования?

Его руки еще крепче сжали край деревянной стойки, и, бросив мельком взгляд на него, Челси вдруг поняла, что он смотрит на нее.

Она отвернулась. Смутившись оттого, что он поймал на себе ее взгляд, она откинула прядь, падавшую на лицо, и, застегнув одну из пуговок блузки, стала ждать, когда бармен примет у них заказы. Может, тогда, если им повезет больше, чем до сих пор, удастся что-то разузнать про Билли.

Парнишка лет двадцати, судя по всему выходец из Азии и такого крепкого сложения, будто с утра до вечера играет в американский футбол, подошел к ним и улыбнулся Челси. В петлицу его жилета в стиле Уайта Эрпа был вдет цветок красной герани, напоминавший те, что свешивались из цветочных горшков у входа на ипподром. У нее возникло подозрение, что он выдернул цветок по пути на работу.

– Что будете пить?

Улыбнувшись ему, она попросила минеральной воды. Театральным жестом он извлек откуда-то бутылку и налил воду в бокал, а на Зика не обратил никакого внимания; потом, прежде чем Зик успел что-либо сказать, юноша, слегка скривив губы в усмешке и прищурившись, снова перевел взгляд на Челси.

– Я же вас знаю, правда? Вы здесь раньше бывали?

– Не так часто, чтобы вы меня знали.

– Значит, я вас видел где-то в другом месте. Может, в спортивном клубе? Вы ходите туда на тренировки?

Натянуто улыбнувшись, она снова покачала головой.

– Да, но…

– Ты видел ее на афише, которая висит на улице. – Эти слова произнес мужчина, сидевший слева, через два табурета от Челси. Он был средних лет, хорошо одет, с тонкими, будто высеченными из мрамора чертами лица и гладко зачесанными темными волосами, собранными сзади в хвостик. Он сидел, небрежно зажав между пальцами сигарету, его глаза, глядевшие из-под полуопущенных ресниц, с нагловатой фамильярностью рассматривали Челси. – Она играет на рояле в «Метро».

Ничего не ответив, Челси бросила взгляд в том направлении, откуда послышался голос, но по спине у нее, от шеи до поясницы, невольно пробежал холодок. Сидевший рядом Зик повернулся на табурете лицом к говорившему. Она почувствовала, как он напрягся, вслушиваясь в вежливый, вкрадчивый голос, рассказывающий и о ней, и о том, чем она занимается.

Мужчина мотнул головой и затянулся, оценивающе окидывая ее откровенным, неприятным взглядом, его глаза скользнули по ее телу и, смерив с головы до ног, снова впились в лицо. Челси сжала бокал.

Парнишка-бармен откашлялся, взглянул сначала на Челси, потом на мужчину, сидевшего за стойкой, затем на Зика, словно готовясь к тому, что с минуты на минуту начнется драка, и боясь оказаться застигнутым врасплох, когда это произойдет.

– А-а… – наконец невнятно произнес он, обращаясь к Челси. – Так вы пианистка.

Наступила секундная пауза, которая потребовалась Челси, чтобы прийти в себя и не обращать внимания на пристальный взгляд узнавшего ее мужчины. Она с усилием улыбнулась бармену.

– Да. Пианистка. – Она заставила себя сосредоточиться на цели их с Зиком прихода сюда. – Вообще-то, – добавила она, прежде чем бармен успел отвернуться, – о вашем заведении мне рассказывал другой музыкант. Билли Норт. Золотисто-каштановые волосы – он их отращивает, – голубоглазый, высокий, худощавый. Он саксофонист. Вы его знаете?

Нахмурившись, бармен бросил вороватый взгляд вдоль стойки.

– Может, и знаю, – нервничая, ответил он. – Хотя наверняка не скажу.

У мужчины вырвался еле слышный нечленораздельный звук, и Челси машинально повернула к нему голову. Неожиданно она почувствовала, как на плечо ей легла рука Зика, отчего сердце забилось как бешеное, а по спине прошла легкая дрожь.

Мужчина, сидевший у стойки, загасил сигарету в пепельнице и, взяв стоявший перед ним стакан со спиртным, посмотрел на нее с насмешливой, многозначительной улыбкой, от которой по коже ее побежали мурашки, словно на дворе стоял ноябрь.

– Этот юноша не знает вашего приятеля, но здесь найдется немало тех, кто с ним знаком. – Улыбка, игравшая у него на губах, исчезла, но в глазах, глядевших из-под полуопущенных ресниц, вспыхивали лукавые искорки. – Как-то раз вечером Билли Норт проигрался тут вдрызг, решив поставить на вашу лошадь.

– На мою лошадь?

– На Челси – Доброе утро. Большая такая кобыла, четыре года от роду. – Мужчина покачал головой. – У нее еще не началась течка, как ваш дружок потом выяснил…

У Челси вырвался судорожный вздох, от которого, казалось, заныло все тело.

– Билли… – С трудом выговорив это единственное слово, она запнулась, ибо в горле запершило.

Мысленно представив себе Билли в одной компании с людьми, подобными этому, она похолодела и с усилием проглотила подступивший к горлу комок. Сжав ей плечо еще крепче Зик заставил ее замолчать.

– Мне виски, – спокойно произнес Зик, разряжая повисшее вокруг напряженное молчание. – «Чивас». Со льдом.

– Само собой. – В голосе бармена отчетливо сквозило облегчение оттого, что нашелся предлог, позволяющий не ввязываться в назревающую ссору. Отступив в сторону, он направился вдоль стойки и снял бутылку «Чивас» с задней полки.

– Билли, наверное, не очень разбирается в лошадях, да? – спросил Зик, обращаясь к незнакомцу.

Тот пожал плечами.

– Я бы сказал, что он полагался… – тут его взгляд снова скользнул по Челси, – на волю случая.

Подошедший бармен поставил перед Зиком стакан виски и сразу отошел. Зик не обратил на стакан никакого внимания.

– Когда играешь на деньги, так не годится, растягивая слова, сказал мужчина. – Тем более если дело касается скачек. – Щелчком вытряхнув еще одну сигарету из кожаного портсигара, он закурил. – Да и всего остального тоже, если уж на то пошло. – Челси изо всех сил пыталась совладать с внезапным страхом, который вызывал в ней этот ровный, слишком уж вкрадчивый голос. Это же просто разговор, твердила она про себя. Это ей по силам. – В конце концов, – продолжал подчеркнуто вежливый голос, – казино в Саратоге снова появятся, это точно. А пока приходится довольствоваться скачками. – Он перехватил брошенный на него взгляд Челси и ухмыльнулся. – И всякими темными делишками.

Рука Зика слегка сжала ей плечо, и он наклонился к ней ближе.

– Пойдемте, – прошептал он ей на ухо твердым, непререкаемым тоном. Челси удивленно посмотрела на него. Ей не верилось, что Зик хочет уйти от человека, который, возможно, знает, где сейчас Билли и какие неприятности на него свалились.

Но по каменному выражению лица Зика и его плотно сжатым губам она поняла, что спорить бесполезно. Челси закусила губу, охваченная сразу несколькими противоречивыми чувствами – разочарованием от скованности Зика, тревогой за Билли, сожалением, что они не могут его найти, и сознанием собственной вины из-за того, что в его исчезновении не обошлось без нее. Челси – Доброе утро. Господи, неужели он поставил на эту лошадь только потому, что кличка совпадает с ее именем?

Заставив себя отвести глаза от Зика, который, не отрываясь смотрел на нее, она бросила взгляд в направлении мужчины.

– А в карты Билли играл лучше, чем на скачках?

Тот по-прежнему глядел на нее, но губы его еще больше изогнулись в усмешке.

– Может, немногим лучше. Вы что, его ищете?

Прежде чем она успела открыть рот, Зик ответил:

– Да нет, просто картами интересуемся.

– Понятно. – По худому, аскетическому лицу мужчины скользнула многозначительная улыбка. Челси сжала бокал, чтобы унять дрожь в руках. Он знает, зачем им нужен Билли. Почему он не может просто сказать, что он о нем знает? Что ему надо в обмен на эти сведения?

– Скажите-ка, мисс Коннорс, – произнес мужчина, словно читая ее мысли. – Вы ведь не откажетесь при случае сыграть на деньги?

Она почувствовала, как Зик, стоявший рядом, слегка сжал ей руку. Она уже было почти позволила ему отвести себя от табурета и выйти из бара, так и не окончив разговора, но внутренний голос помешал ей это сделать.

– Нет, – ответила она.

В его глазах мелькнуло одобрение, отчего ее охватили смутные, дурные предчувствия, но мужчина отвел взгляд в сторону и произнес, давая понять, что разговор окончен:

– Сегодня вечером наверху будет игра. На квартире у хозяина бара. Уверен, вас примут там с удовольствием, – Осушив свой бокал, он поднялся. – Может, вашему другу тоже захочется прийти. Поиграть в блэк-джек. – Двинувшись широкими, неторопливыми шагами к черному ходу, он на секунду остановился, что-то сказал бармену и вышел вон.

На мгновение Челси закрыла глаза, потом медленно, глубоко и облегченно вздохнула, чувствуя, как страх вытекает из нее, словно вода из дырявого сосуда, хотя ее до сих пор била дрожь и мучили сомнения. Зик ничего не сказал, но медленно, осторожно выпустил ее руку, убрал свою и ухватился за край стойки. Он многозначительно молчал.

Челси беспомощно взглянула на него, чувствуя, что он вне себя от гнева, и не зная, как ей теперь вести себя. Отведя от Зика взгляд, она понуро уставилась на свой бокал, не имея сил его взять. Может, вашему другу тоже захочется прийти.Первый раз им намекнули, где нужно искать Билли. Зику не понравилось, при каких обстоятельствах они узнали об этом, но чего, собственно, он от нее ждал? Что она отдаст Билли на растерзание волкам потому, что ей не понравились угодливые речи мужчины, который держался с таким видом, словно, услышав разок ее музыку, заимел на нее особые права?

– Скажите-ка, мисс Коннорс, – наконец произнес Зик хриплым голосом, но стараясь держать себя в руках, – вы хорошо играете в блэк-джек?

Она слегка пожала плечами, и губы ее скривились в невеселой усмешке.

– Примерно так, как вы себе представляете.

– Ну, этого хватит, чтобы проиграть свою блузку. – Взгляд золотисто-карих глаз, в котором горели лукавые огоньки, скользнул по белой блузке, и от читавшегося в этом взгляде намека у Челси перехватило дыхание. По ее телу, скрытому под тонкой белой блузкой, пробежала возбуждающая дрожь, соски, прилегавшие к шелковой ткани, набухли и встали торчком.

Чуть вскинув подбородок, она взглянула ему прямо в глаза, сурово смотревшие на нее.

– Мы пришли узнать, где Билли. Судя по всему, его видели поблизости, если он… играет на скачках. Не исключено, что он туда тоже придет. Я думала, так мы быстрее всего узнаем, где его искать.

Ответа не последовало. На лице у Зика читалось то же замешательство, какое она чувствовала и сама. Он тревожился за брата. Она знала это. Он не мог не понимать в глубине души, несмотря на раздиравшие его противоречивые чувства, что благодаря ей они приблизились к цели, хотя и не одобрял того, как они этого достигли. Губы ее скривились в грустной усмешке.

– А вы хорошо играете в блэк-джек, мистер Норт?

– Довольно хорошо, чтобы покрыть карту, с которой зашли, если повезет.

– Вот и отлично.

– Но и довольно хорошо, чтобы остановиться, когда я слишком увлекаюсь.

Эта фраза, сказанная резким, многозначительным тоном, относилась к ней, поняла Челси. По лицу ее скользнула слабая улыбка, но тут же исчезла, не успев задержаться даже на мгновение.

Пожалуй, она поступила… неосторожно, подумала она, пристально глядя на Зика. Наверное, с самого начала нужно было вести себя осторожнее и не позволять себе размякать под этим пристальным взглядом.

Должно быть, ее разговор с незнакомцем, бросившим ей вызов, тоже явился проявлением неосторожности. Но она сделала это отчасти и ради того, чтобы доказать Зику Норту, что он нуждается в ней. Что она не избалованная примадонна, которая понятия не имеет о том, что такое настоящие неприятности, и никогда не сталкивалась с необходимостью их улаживать.

– А с каких это пор Зик Норт слишком увлекается? – сквозь зубы процедила она, обращаясь к стойке. Он промолчал, и, махнув рукой в знак того, что сказать ей больше нечего, Челси ловко соскользнула с табурета. – Не обращайте внимания. Вообще говоря, я не ждала ответа на свой вопрос. Как и на любой обычный вопрос личного характера.

Так и не притронувшись к виски, он отодвинул стакан от себя и повернулся к ней.

– Значит, сделаем так, – спокойно сказал он. – Я сяду играть в карты, а вы будете смотреть. Ясно?

Иными словами, не суйся не в свое дело, мелькнула у нее упрямая мысль. Ну ладно, он и так уже признал, что тем, чего им удалось добиться, они целиком и полностью обязаны ей.

– Ясно, господин хороший, – пробормотала она. – Я не против.