Текст книги "Розовый ручей"
Автор книги: Линда Мэдл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Она не ожидала, что прикосновение к мужчине может настолько взволновать ее. Мускулистое мужское тело пробудило в ней какое-то новое, необычное трепетное чувство. Только призвав силу воли, ей удалось противостоять абсурдному желанию уткнуться носом в его рубашку и вдохнуть мускусный мужской запах. Ей так нравилось прикасаться к его могучим мускулам, напоенным силой, ощущать под пальцами теплую гладкую кожу. Нелли была рада, что хоть немного смогла облегчить ему боль. Деймон спас ее от огня, и она чувствовала себя его должницей.
А он все испортил своим замечанием о самозванцах. Он чуть не попал было в точку, и внутри у нее все похолодело. Его подозрения были настолько близки к истине, что укрепили в ней решимость во что бы то ни стало избавить Роузвуд от Деймона Дюранда.
Она знала только два способа заставить Деймона уехать. Один из них – убедить его, будто тетя Изетта находится в надежных руках опытной медсестры, что было правдой. Со вторым могли возникнуть трудности: ей надо было умудриться так надоесть ему, чтобы он просто сбежал отсюда.
4
На следующее утро Вэрина нашла сестру за письменным столом в ее кабинете. У самой Вэрины было прекрасное настроение и отличное самочувствие. Давно она не спала так крепко. Она появилась в комнате с корзиной только что срезанных желтых роз и плотно закрыла за собой дверь.
Конечно, возымел действие вчерашний совет Корнелии добавить в теплое молоко немного бренди. Вэрина спала, как котенок, проснулась свежая и бодрая и, срезав очередную порцию роз, жаждала теперь поскорее обсудить с Иззи события вчерашнего вечера.
– Не слишком ли ты рано поднялась, сестричка? Ведь это может навредить твоему сердцу, – пожурила она Изетту и вытащила из хрустальной вазы на столе завядший цветок ириса. – А где Корнелия?
– Проветривает мою спальню, – ответила Изетта, не отрывая глаз от «Харперс уикли». У нее всегда под рукой была какая-нибудь газета. Изетта считала, что должна быть в курсе событий, происходящих в мире, поскольку они могли повлиять на жизнь Роузвуда.
– А где Деймон?
– В библиотеке с мистером Пьюгом. – Изетта перевернула страницу и поправила очки.
– Значит, в библиотеке… Кстати, ты не видела мою коробочку с нюхательным табаком? «Императрицу Джозефину»? – спросила Вэрина, вытаскивая желтую розу из корзинки. – Мне кажется, я оставила ее в библиотеке.
– Нет, я ее там не видела, – ответила Изетта и опять погрузилась в чтение.
– Куда же она подевалась, – задумчиво произнесла Вэрина и, вытащив из корзины еще одну розу, поставила ее в вазу. Иногда ей казалось, что мелкие вещи живут какой-то своей жизнью. Она вспомнила историю, которую когда-то рассказала им, еще маленьким девочкам, тетя Абигайл из Массачусетса. Будто раз в году наступает ночь, когда в густом лесу собираются ведьмы, какие-то колдовские силы поднимают страшную бурю, а некоторые предметы оживают и пускаются в пляс.
Изетта тогда фыркнула и назвала эту историю глупой выдумкой янки. Но Вэрина всерьез поверила каждому слову. Не могла не поверить: лицо тети Абигайл, когда она это рассказывала, выглядело таким серьезным.
Повзрослев, Вэрина стала даже подозревать, что все это, возможно, происходит чаще, чем раз в год. Разве вещи не могут передвигаться по своему желанию? Как же иначе объяснить, что они вдруг оказываются не на том месте, где должны были быть? Несомненно, вещи живут своей собственной жизнью.
– Ладно, я найду ее.
Изетта никак не отреагировала на последнюю реплику сестры и продолжала сидеть, уткнувшись в газету. А оживленная, радостная Вэрина просто не могла молчать.
– У нас получилось, сестричка! Деймон живет с нами в Роузвуде.
– Прошлой ночью ты, кажется, сказала, что поджог был ошибкой, – заметила Изетта, хмуро переводя взгляд с одной страницы на другую.
– Ну, прошлой ночью это был такой ужас. Деймон рисковал жизнью, спасая Корнелию, да и вообще… Но сегодня утром я поняла, как это было необходимо. – Довольная собой, такой разумной и сообразительной, Вэрина была разочарована, увидев, что сестра не оценила это.
– Ты заметила, как Деймон смотрел вчера на Корнелию? – продолжала она. – Просто глаз не мог от нее отвести. – Вэрина молитвенно соединила ладони. – Они так замечательно смотрятся рядом друг с другом, правда? Она и ростом ему подходит, и характер у нее что надо… А потом, она такая миленькая. Наш Деймон все-таки не слепец! О, Иззи, я думаю, они полюбят друг друга, это только дело времени.
– Необязательно, – сказала Изетта, откладывая в сторону сложенную газету.
– Почему?
– Если мы не будем действовать продуманно, Деймон запрется у себя с этими гроссбухами, и они с Корнелией словом не обмолвятся.
– Я как-то об этом не подумала, – расстроилась Вэрина. – Но ты же сама говорила, что дальше все пойдет само собой.
Изетта поглядела на сестру поверх очков.
– Да, действительно говорила, но я вовсе не имела в виду, что нам не придется их подталкивать. Пару раз, по крайней мере.
– О-о! – Вэрина долго обдумывала слова Изетты, прежде чем вернуться к составлению букета в вазе. – Ты полагаешь, что, поскольку Корнелия – леди благородная, она не станет бросаться в объятия мужчины, даже такого красавца, как Деймон? А наш Деймон – джентльмен, поэтому даже в мечтах не захочет воспользоваться преимуществом, которое дает ему соседство их комнат?
– Я в этом не уверена, – ответила Изетта. – Наша Корнелия, вполне возможно, очень страстная, волевая натура. А почему бы и нет? Ну а Деймон? В нем индейская кровь по мужской линии да еще креольской добавлено. Почему бы ему при желании не воспользоваться ситуацией?
Совсем запутавшись, Вэрина ждала от сестры разъяснений.
Изетта сняла очки, достала из рукава кружевной платочек и стала протирать им стекла.
– Беда в том, что повседневные обязанности Деймона и Нелли не содействуют их сближению. Поэтому нам надо придумать, как бы свести их вместе. И при этом так, чтобы они предстали друг перед другом в самом лучшем свете.
– Ты имеешь в виду что-то вроде приема гостей? Конечно же, это хорошая идея! Гости! – Вэрина любила светские приемы, но хорошо знала характер своего племянника, поэтому радостная улыбка быстро исчезла с ее лица. – Хотя нет, ты ведь знаешь, Деймон ненавидит все эти светские рауты.
– А мы и не можем устраивать приемы. Ведь считается, что я больна, – Изетта снова надела очки и придвинула к себе чашку с чаем. – Поэтому сегодня утром я отправлю записку Оливии Тернбул в Лорелс и сообщу о возвращении Деймона.
– Но, Иззи, ты ведь знаешь, какого высокого мнения о себе эта Оливия. Она обязательно предложит пикник на поляне, или устроит бал, или что-нибудь еще в этом роде, чтобы похвастаться прекрасными садами своего Лорелса.
– Совершенно верно. И, скорее всего, опять станет расхваливать того скульптора, как его зовут?.. Ну, того, чьи работы хотят заполучить все плантаторы, – Изетта нахмурила брови, пытаясь вспомнить. – Как же его имя?
– А, ты имеешь в виду Питера Хайрама?
– Да, да. Питер Хайрам. Я думаю, Деймону надо увидеть, как другие мужчины Луизианы, и особенно художники, будут смотреть на Корнелию. Деймон поедет, если мы сумеем заманить его туда.
– Прекрасно! – Вэрина пришла в, восторг от этой идеи.
– Что может лучше сблизить молодых людей, чем тур вальса, а если к этому добавить бокал пунша, один на двоих…
Все еще держа в руке чашку чая, Изетта задумчиво уставилась в пространство, и перед ее мысленным взором, как подозревала Вэрина, возникали события тех далеких времен, в которых она, Вэрина, не участвовала.
– А доктор Макгрегор разрешит тебе ехать?
– Тео я беру на себя, – ответила Изетта, со стуком опуская чашку на блюдце. – Когда принесут приглашение, ты должна будешь сказать в присутствии Деймона, что ждешь не дождешься, когда подадут экипаж. Это, мол, событие года, и ни одна душа в нашем приходе просто не может его пропустить. Ты способна разыграть эту сцену?
– Конечно! – Вэрина даже выпрямила спину. – Я ведь и не такие спектакли разыгрывала. И уж никак не упущу возможности побывать на приеме у Оливии Тернбул.
– А я в ответ на твои восторги вроде бы соглашусь с тобой, но буду настаивать на том, что если ехать, то совсем ненадолго, только чтобы не обидеть Тернбулов, и Корнелия, естественно, отправится с нами. Не могу же я оставаться без компаньонки.
– Превосходно! – захлопала в ладоши Вэрина, восхищаясь тонкостью плана и в который раз отмечая, до чего же умна Иззи! В связи со светским приемом возникли мысли о туалетах и украшениях. Вэрина нахмурилась. – Тем более я должна найти свою табакерку «Императрица Джозефина».
– Почему должна? Что особенного ты хранишь в табакерке? – спросила Изетта. – Надеюсь, ты не стала рабой этой отвратительной привычки?
– Да ты что?!
Оскорбленная тем, что Изетта могла даже подумать такое, заподозрить ее в столь отвратительном занятии, Вэрина повернулась к сестре спиной и стала вновь перебирать розы. И только помолчав с минуту, добавила:
– На приеме у Оливии у меня в ушах должны быть мои гранатовые с жемчугом серьги. Я их храню в той табакерке.
– Ах да, серьги Тюдоров, какие носила королева Елизавета. – Изетта взяла другую газету и начала ее перелистывать. – Ну что же, у вещей нет ног, так что далеко твоя табакерка уйти не могла.
Деймон, крадучись, пробрался в библиотеку и тихонько закрыл за собой дверь. Какое-то время он стоял без движения, прислушиваясь к привычной тишине Роузвуда, вместе со своими хозяйками погрузившегося в послеобеденную дремоту. Тишина так и не была ничем нарушена, и Деймон улыбнулся про себя: наконец-то он один в своем убежище.
Последние три дня он каждое утро вместе с Клодом Пьюгом просматривал финансовые документы. За ленчем его осаждали тетушки с вопросами, советами и сплетнями. Сегодня они мучили его, требуя принять приглашение на пикник в поместье Лорелс. Макгрегор одобрил поездку, но Деймон не видел для себя никакой необходимости участвовать в этом.
В придачу к неудобствам жизни в Роузвуде, где надо было подчиняться семейным обычаям, эта дотошная мисс Линд стала чертовски надоедливой: в буквальном смысле страж чистоты и порядка.
С той самой ночи, когда он позволил ей помассировать ушибленное место, она не переставала изводить его безжалостной заботой. На следующее же утро, тихо постучав в дверь, мисс Линд спросила, не хочет ли он выпить чашку кофе. Он, не подумав, ответил «да» прежде, чем вспомнил, что имеет привычку спать голым, когда в его распоряжении такая роскошь, как чистое постельное белье. Правда, переживал он по этому поводу зря. Этой проныре хватило ума не вторгаться в комнату к мужчине. Слава небесам, она прислала Кейто с чашкой на подносе.
Так повелось, что мисс Линд всегда оказывалась под рукой, чтобы проверить, достаточно ли теплая вода для бритья, начищены ли сапоги и выглажена ли одежда. Она следила, чтобы вовремя меняли постельное белье и каждый день наводили порядок в комнате. Такое неусыпное внимание могло кого угодно заставить бежать из дома.
«Но это можно выдержать, – говорил он себе, – пока у меня есть убежище». А библиотека всегда была для него именно таким местом. Обведя взглядом светлую, ставшую гостеприимной комнату, Деймон немного расслабился. В молчании книг, охраняемых рисованными тиграми на двери, его раздражение постепенно улетучивалось. Груз навязываемого ему внимания переставал тяготить. Он хотя бы на время остался один со своими мыслями, как и подобало мужчине. Здесь его никто не видел. Именно сюда он пробирался, когда еще мальчишкой жил в доме деда. Когда тебя не видят – ты свободен, от тебя ничего не требуют, и ты ничего не требуешь. Деймону это нравилось.
Он не жалел о своем одиноком детстве. Одиночество сделало его самодостаточным, он полагался только на самого себя, что оказалось очень полезно в бизнесе. И жизнь колониста приучила его к уединению.
Только спустя годы Деймон понял, что Изетта, Вэрина и дядюшка Кейто все понимали и позволяли ему так вести себя. Когда дед впадал в меланхолию, он становился отчужденным, иногда даже на несколько дней запирался в своей комнате, Деймон чувствовал себя в доме еще более свободным. Бросая вызов тиграм, он приходил в библиотеку и уходил из нее, когда хотел. В те детские годы он в своем убежище много читал о том, как устроен мир, мечтал об истинной свободе, о дальних странах. Но запреты деда соблюдал скрупулезно, доказывая тем самым, что и у мальчишки есть своя гордость.
Именно поэтому Деймон никогда не спал под крышей большого дома. И хотя он понимал, что тетя Изетта права, и пора забыть старые обиды, в нем еще жил какой-то таинственный непокорный дух – дух того мальчишки, и потому все эти ночи он ожидал встретить призрак деда, блуждающего по дому. И уж, во всяком случае, не удивился бы, увидев, как портрет старика в знак протеста срывается со стены гостиной.
Но в доме царили покой и прохлада, дневное оживление сменялось ночной тишиной. И никакие призраки не вторгались в налаженную жизнь старого уютного дома. Единственно, кого Деймон встретил в притихшем доме, была мисс Линд. Деймон улыбнулся. Вчера ночью он застал ее врасплох и испытал несвойственное джентльмену удовольствие при виде мисс Линд без приличествующих достоинству леди шелестящих юбок, без аккуратно уложенных волос и без холодной строгой маски на лице.
– Я была у вашей тети, – шепотом сказала Нелли, когда уже далеко за полночь он столкнулся с ней в холле второго этажа. Свеча, которую она подняла повыше, отбрасывала блики на ее все еще заспанное лицо и растрепанные волосы. На ней был скромного вида халатик, надетый поверх ночной рубашки из тонкой ткани – не из соблазнительно прозрачной, а просто истончившейся от частой стирки. Заметив его пристальный взгляд, устремленный на ее грудь, Нелли судорожно схватилась за воротник халата. Деймон с трудом отвел глаза от соблазнительного зрелища.
– Мисс Изетта показалась мне вечером немного возбужденной, и я хотела удостовериться, что она заснула, – оправдывалась она, хотя в этом не было никакой необходимости.
Все еще улыбаясь при воспоминании о ночной встрече с обольстительной Корнелией, Деймон направился к письменному столу, где лежал гроссбух, который он намеревался изучить. Но стоило ему поднять эту тяжеленную книгу, как сильная боль пронзила плечо и правую руку, так что он едва не застонал. Еще днем Деймон обнаружил, что ему не слишком удобно ездить верхом: когда лошадь дергает уздечку, это отзывается болью в плече. Поэтому он и решил сперва заняться бухгалтерскими книгами. Объезжать поля он сможет только после того, как плечо перестанет болеть. Деймон поморщился. Увы, он должен был отдать должное профессионализму Корнелии. Она все верно ему предсказала.
Расположившись в глубоком кресле у камина, спиной к двери, Деймон раскрыл папку и начал с первых документов за этот год, внимательно изучая счета и проверяя некоторые цифры. Ни одной ошибки он не нашел, но что-то в работе Пьюга ему не понравилось. Хорошо, что скоро его заменят. Клод Пьюг работал здесь временно, по рекомендации соседа, когда у них заболел постоянный бухгалтер.
Поместье Роузвуд было крупным хозяйством, объединяющим несколько сахарных плантаций и одну кукурузную, имело четыре склада и новую мельницу. Финансовые расчеты, баланс доходов и расходов – все это требовало профессиональной экспертизы.
В этот момент за дверью раздались голоса; подняв голову от бумаг, Деймон прислушался. Это был голос мисс Линд, она что-то кому-то объясняла. Когда ручка двери повернулась, Деймон тихо выругался. Нет, покоя ему в этом доме не найти.
– Здесь много ценных предметов, которые необходимо внести в опись. – С этими словами Корнелия появилась в библиотеке, нарушая столь ценимое Деймоном одиночество.
Деймон решил не обнаруживать своего присутствия в надежде, что это краткий визит. Быть может, она сразу уйдет, не заметив его.
– Слушаюсь, мисс Линд, – услышал он голос дяди Кейто. – Уж будьте уверены, чем могу – помогу.
– Мисс Изетта говорила мне о письменном столе, но вы-то, верно, знаете и о других ценных вещах.
Деймон услышал шуршание накрахмаленных юбок: она пересекла комнату, направляясь к столу. Он давно заметил, что она редко носит юбку с кринолином, когда занимается домашними делами, но при этом юбки ее всегда нашептывают что-то очень веселое.
– Ну, к примеру, – начал дядюшка Кейто. – Старый маса Стерлинг очень гордился вон той чернильницей на столе.
– Она из серебра?
– Да, мэм. Он говорил: хозяином ее сперва был Патрик Генри[4]4
Патрик Генри – известный политический деятель, один из лидеров борьбы за независимость американских колоний.
[Закрыть].
– Правда? Вот видите, а теперь она здесь, в Луизиане.
Послышалось чирканье карандаша по бумаге.
– Я уверена, какой-нибудь патриот Виргинии готов будет отдать за нее лучшего своего рысака. А вот это увеличительное стекло?
– Оно вроде как принадлежало кому-то из первых губернаторов Нового Орлеана, еще из французских. Но я, мисс Нелли, что-то не припомню, чтобы маса Стерлинг называл его по имени.
– Увеличительное стекло губернатора французской колонии, – как послушная ученица, повторяла Корнелия, составляя опись.
– Маса Стерлинг опять же сильно гордился вон той картиной, что над камином. Где коровы гуляют, – продолжал дядя Кейто.
Слушая его, Деймон мог бы добавить, что старый слуга сам может считаться музейным экспонатом. Вообще слуги Роузвуда, казалось, гордятся этим домом не меньше, чем его дед. Он даже слышал, как они хвастались перед слугами других поместий, что в Роузвуде «очень много культуры».
– О, да, пейзаж Констебля, – отметила мисс Линд и, шурша юбками, повернулась к камину. – Я обратила на него внимание, как только приехала сюда.
«Чем, черт возьми, она занимается?» – разгневался Деймон. И в этот момент ее легкие шаги раздались совсем рядом. Она пересекла комнату и, когда подходила к камину, чуть не задела его юбкой. Но все ее внимание поглощено было картиной, поэтому его она даже не заметила.
– Какая красота! Я думаю, полотна Констебля с каждым годом будут обретать все большую ценность, – сказала она. – Мистер Стерлинг сделал удачный выбор, дядя Кейто.
– Точно так, мисс Нелли. У него был глаз на хорошие вещи.
«Мисс Нелли? Откуда это имя?»
Не отрывая восторженного взгляда от картины, мисс Нелли медленно отступила назад, к сидевшему в кресле Деймону. А он со своего места смотрел на тонкие линии ее лица в профиль и на соблазнительную пухлость ее губ.
– Какое высокое мастерство! Рука гения, – тихо проговорила она и сделала еще два шага назад. – Мирная сельская идиллия и в то же время… ой!
Прежде чем Деймон смог предупредить ее, она споткнулась о его индейские сапоги и замахала руками в воздухе, пытаясь сохранить равновесие. Карандаш и листок бумаги отлетели на ковер. А сама мисс Корнелия плюхнулась на колени Деймона, прямо на лежавший там гроссбух. Задравшиеся при этом нижние юбки зашуршали от возмущения. Деймон успел схватить ее за талию, чтобы она не свалилась на пол.
– Ох! Кто это? Вы?! – Пораженная, она уставилась в лицо Деймона. – Я не знала, что здесь кто-то есть.
Мисс Нелли попыталась встать, и эта ее попытка чувствительно отозвалась в нижней части тела Деймона, даже при том, что между ними лежал гроссбух. О боже, ему не хотелось ее отпускать!
– Я работал в тишине и покое, пока вы не помешали.
– Разве я могла знать, что вы здесь?
Она снова попыталась подняться, при этом щеки ее порозовели. Но Деймон крепко сжимал руками ее талию, и от ее попыток встать жар в крови распространился по всему его телу. «Что она сейчас будет из себя изображать? – подумал он. – Оскорбленную леди или хихикающую кокетку?»
– А разве вы постучали в дверь? Что-то я не припомню, мисс Нелли, – сказал Деймон.
Она продолжала вырываться из его крепких рук, не понимая тщетности своих усилий.
– Неужели я не постучала? – спросила Нелли. – Какая оплошность с моей стороны. Приношу свои извинения, сэр.
Взгляд ее был холодным и спокойным. Она ни в чем не раскаивалась, и ее не трогало, что Деймон не верит ее словам.
– Вы ведете себя не слишком-то по-джентльменски, сэр, – сказала она шепотом и многозначительно кивнула головой в сторону дяди Кейто. Ее щеки разрумянились еще больше. – Держите меня на коленях. Называете меня именем, которое знают только близкие мне люди.
– Мисс Нелли? Со всем уважением должен сказать, что это имя подходит вам больше, чем высокопарное имя Корнелия. – Не расслабляя рук, Деймон наклонился ниже, чтобы вдохнуть исходящий от нее запах свежего крахмала и упоительный аромат лилий. – Если вы можете массировать мою спину, то почему мне нельзя держать вас у себя на коленях? Кстати, чем вы здесь занимаетесь? Описью?
Нелли сначала намеревалась вскочить с его колен, но потом передумала.
На щеках опять появился румянец, она положила руки на руки Деймона.
– Я же уже говорила вам об этом. Меня удивило, что у ваших тетушек нет описи того, что собрал ваш дед под крышей Роузвуда.
– А меня это ничуть не удивляет, – ответил Деймон. – По-моему, дед собирал эти вещи ради собственного удовольствия, а не ради вложения капитала.
– Но здесь так много всего, – заметила она, слегка расслабившись, будто забыла, где находится. – Я даже подозреваю, что некоторые ценные вещи сложены где-нибудь на чердаке или в кладовой и забыты.
– Интересно. И что дальше? – спросил Деймон, хотя на самом деле его больше интересовало не то, что она скажет о состоянии роузвудской коллекции, а то, как будут при этом двигаться ее пухлые губки. Но уже через минуту он понял: ее покорность вовсе не означает, что она примирилась с тем, что сидит у него на коленях. Ее задумчивый, сосредоточенный взгляд говорил о том, что она в этот момент слишком поглощена своим проектом, чтобы оказывать ему сопротивление.
– И что же вы обнаружили интересного?
– Да я только что начала, – Нелли в который уж раз попыталась высвободиться, а когда он опять не отпустил ее, подозрительно на него посмотрела. – Если вы отпустите меня, я покажу вам, что успела сделать.
– Полагаю, в этом есть свой резон, – признал Деймон, но ему было так приятно ощущать ее близость, что лишаться этого удовольствия все равно не хотелось.
– Позвольте, я помогу вам, мисс Нелли. – Явно взволнованный и озадаченный дядюшка Кейто шагнул вперед и предложил ей свою руку.
Деймон отпустил ее, но гроссбух все-таки оставил на месте, прикрывая им свою восставшую плоть. Какое же сильное желание она в нем воспламеняла! Даже шелест кружевных юбок вызывал в нем сильный порыв добраться до того, что скрыто под ними. Деймон всегда считал, что его привлекают только пышнотелые, чувственные женщины и совершенно не волнуют слишком миниатюрные, холодные, деловые особы, похожие на мисс Нелли.
Встав на ноги, она деликатно расправила юбки и взяла поднятые дядей Кейто карандаш, лист бумаги, а также небольшую записную книжку. Открыв этот свой маленький гроссбух, Нелли протянула его Деймону и показала начатый ею список ценных предметов.
– Если здесь случится пожар, или наводнение, или пронесется ураган, не только Роузвуд потерпит большой финансовый ущерб, огромные потери понесут также история и искусство. И никто: ни ваши тетушки, ни какое-либо общество историков же – не смог бы даже определить масштабы урона: ведь нет ни единой описи.
– Понимаю, – произнес Деймон, обратив внимание на четкий убористый почерк.
В каждом пункте был обозначен автор и время создания предмета, подробно описано его состояние, а там, где ей удалось это выяснить, рассказана также история появления этого предмета в Роузвуде. Деймон сомневался, что тетя Изетта и тетя Вэрина так много знают о том, чем владеют. Насколько он мог судить, мисс Нелли сделала все весьма профессионально. Он даже подумал, не занималась ли она этим раньше.
– Мы с дядей Кейто уже составили опись вещей в гостиной, включая портрет вашего дедушки.
Корнелия показала на заголовок вверху следующей страницы.
– И только что начали работу в библиотеке.
– А как насчет книг? Я знаю, что здесь имеется несколько ценных манускриптов. Вы их тоже будете инвентаризировать?
– Конечно. Я уже обратила внимание на некоторые великолепные издания, – ответила мисс Нелли, оглядывая стены, заставленные книжными полками. – Я займусь книгами после того, как мы закончим опись произведений искусства и исторических предметов.
– Значит, вы полагаете, что у вас достаточно квалификации и опыта для такой работы? – спросил Деймон, прекрасно понимая, что это один из тех вопросов, затрагивающих ее прошлое, которых Корнелия так старательно избегала.
Она не спешила с ответом и с нарочитым вниманием перелистывала страницы своей записной книжки.
– Мисс Бэрроу давала всем своим ученицам, молодым леди, очень хорошее образование в области искусства и истории. Мне кажется, я вполне смогу сделать предварительную опись. Возможно, в будущем вы захотите пригласить опытного специалиста, чтобы он дал точную оценку всему.
– Возможно, – согласился Деймон, хотя не видел в этом никакой необходимости.
Корнелия захлопнула книжку.
– Что ж, если вы удовлетворены, мы покинем вас. Не будем мешать вам работать.
Не дожидаясь ответа, мисс Нелли повернулась и пошла к выходу, но у самой двери остановилась.
– Чтобы сегодняшнее недоразумение больше не повторялось, – сказала она, – пожалуйста, будьте так добры, мистер Дюранд, сразу же давайте знать о своем присутствии.
Дядя Кейто открыл ей дверь. Нелли выходила через нее так, будто это были врата свободы. В одной руке она демонстративно сжимала свою инвентарную книжечку, в другой держала карандаш.
Деймон знал, что ее уход принесет ему облегчение, но почему-то позвал ее:
– Подождите.
Корнелия остановилась.
– Мне кажется, я мог бы ответить на некоторые ваши вопросы касательно библиотеки, – предложил он, не сразу сообразив, что фактически приглашает ее вернуться назад, но теперь, когда предложение было сделано, ему эта идея понравилась. – Не стоит вам прекращать опись в библиотеке только потому, что я сижу здесь. Мне тоже кое-что известно, например, про этот стол. Случайно услышал разговор о нем. Его сделали в 1792 году для губернатора Кэронделета.
Повернув голову, Корнелия недоверчиво смотрела на него, словно не веря своим ушам.
– Вы хотите помочь мне?
– Хочу. Думаю, это хорошая идея. И я рад, что она вам пришла в голову. – Деймон отложил в сторону гроссбух с финансовыми документами плантации.
– Ну-у, в этом нет необходимости, – запинаясь, произнесла она и покраснела. – Вам, в самом деле, не стоит утруждать себя.
– А я вовсе не против, – успокоил он ее, пытаясь понять, почему она отказывается от его помощи: действительно не хочет его утруждать или просто желает работать самостоятельно, без надзора. – Не исключено, что я знаю о библиотеке лучше, чем кто-либо другой в Роузвуде. Правда, дядюшка Кейто?
– Так оно и есть, сэр, – согласился Кейто, – маса Деймон проводил здесь много-много часов.
– Что ж, в таком случае мы можем воспользоваться помощью знатока, – сказала мисс Нелли с несколько натянутой улыбкой. – Собственно говоря, сегодня это не займет у нас много времени. Сделаем только опись картин и мебели.
– Может, начнем с верхней полки? – Деймон достал оттуда коробку с шахматами. – Я почти забыл про них. Мой дед успел собрать небольшую коллекцию шахмат. Мальчишкой я играл в них, как в солдатиков.
– Какая прекрасная работа! – с восхищением отметила мисс Нелли, взяв в руки искусно вырезанного из слоновой кости рыцаря на вздыбленном коне. – Ну конечно, кавалерист. Я тоже играла в такие игры.
– Точно, кавалерист, – подтвердил Деймон, и голос его растроганно дрогнул. Ему было приятно узнать, что она разделяла его детские фантазии. – А потом я открыл, что такое настоящая игра.
– Сами научились играть в шахматы? – Глаза Нелли расширились от удивления. – А меня научил отец.
– Все, что надо знать, написано в книгах, – заметил Деймон.
Позабыв о времени, они от одной вещи переходили к другой, не менее ценной и редкой. Деймон говорил себе, что показывает все эти сокровища мисс Нелли для того лишь, чтобы помочь ей побыстрее заполнить инвентарную книжку, но в глубине души знал, что лжет сам себе.
Участвуя в составлении описи, он получал прекрасный повод стоять рядом с девушкой, касаться локтем ее локтя, близко наклоняться к ней, чтобы добавить какую-нибудь интересную деталь, о которой он вдруг вспомнил. Вместе с тем он чувствовал, что снова погружается в мир детства, где испытал немало радостных минут. Он вдруг осознал, что вытаскивает из памяти приятные воспоминания, которые в свое время глубоко закопал под неприятными, вызывающими боль. Он совсем забыл, что Роузвуд оставил в нем и благодарную память о себе.
Мисс Нелли с поразительной быстротой и четкостью записывала полученную информацию, лишь по округлости букв можно было догадаться, что писала женщина.
Когда они вернулись к полке с шахматами, Деймон поймал себя на том, что ищет новый предлог, чтобы еще задержать ее.
– Кажется, с этой комнатой покончено, – сказала Нелли и, к разочарованию Деймона, захлопнула инвентарную книжку. – А вы не хотите выпить лимонаду перед тем, как снова садиться за работу? – вдруг предложила она совсем другим тоном. В нем уже не звучал горячий интерес к предметам старины, это был голос заботливой сиделки.
– Нет, мне ничего не нужно, – ответил Деймон, почувствовав, что уединение перестало быть для него таким желанным, как час назад.
– Тогда я продолжу свою работу, а вы продолжайте свою, – сказала Нелли и пошла к двери. – Спасибо за помощь, – обернувшись перед выходом, добавила она.
Кейто вышел следом за ней.
Деймон остался один в библиотеке. Наступила тишина. Впрочем, не слишком приятная. Цифры в бухгалтерских документах совсем перестали интересовать его, а вот мисс Нелли интересовала. Какая тонкая у нее талия, какие маленькие изящные ножки в черных туфельках. А какой приятной она оказалась в общении. Ничего не требовала и с интересом слушала все, что он рассказывал.
Тишина библиотеки все сильнее обволакивала его и, словно неугодный собеседник, нашептывала всякие пустые мысли. Что-то живое и теплое исчезло из комнаты. Деймон почувствовал себя одиноким, и, может быть, впервые в жизни одиночество тяготило его.
И тут он явственно вспомнил тепло ее тела под своими руками. Вспомнил острый внимательный взгляд ее синих глаз и радостные возгласы всякий раз, когда он показывал ей что-то особенно любопытное.
Однако окрепшие в нем сомнения невольно отравляли ему эти приятные воспоминания. Правда ли то, что говорит о себе мисс Линд? Каковы ее истинные цели? Почему она отвела свои синие глазки, когда он спросил, чем она занималась в Новом Орлеане? Действительно ли она дочь врача, а по линии матери принадлежит, как она утверждает, к старинному роду голубых кровей из Южной Каролины? Тетя Изетта и тетя Вэрина очень легко поддались на это, а также на ее хорошие манеры.
