Текст книги "Укрощение Шарлотты (Гаремные страсти)"
Автор книги: Линда Лаел Миллер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)
Глава 11
На третью ночь, когда шатры были уже натянуты, один из арабов поскакал в разведку. Он вернулся быстрее чем через час и возбужденно доложил, что дворец Халифа совсем близко.
Экипаж «Чародейки» был вооружен до зубов. Шарлотта понимала, что матросы рвутся в бой. Патрик обратился к ней с хладнокровной решительностью:
– Я знаю, что вряд ли ты согласишься оставаться в тылу. – Его чеканный профиль смотрелся в холодном сиянии луны и звезд удивительно четко. – Поэтому ты поедешь со мной. Но только имейте в виду, миссис Треваррен, если в бою вы посмеете ослушаться меня перед этими людьми и тем подорвать мой авторитет, вы будете строго наказаны. Это, моя дорогая, не пустая угроза.
Шарлотта вздрогнула, так как поняла, что он говорит серьезно и что вся любовь и нежность, которую он испытывает к ней, не помешают ему напомнить ей о дисциплине самым безжалостным образом, если только она посмеет вмешаться в его планы. Она не на шутку боялась предстоящего боя с Ахмедом, но ни за что не позволила бы себе остаться в тылу, так как еще сильнее в ней горела жажда приключений.
Она ощущала себя внезапно обретшей плоть и кровь героиней самых романтических историй, читанных ею когда-то в детстве, на мирных берегах Гавани Куад.
– Я обещаю быть хорошим солдатом, – просто отвечала она Патрику, и он знал, что это обещание стоит гораздо больше, чем любая горячая клятва. Поглядев на готовую к атаке команду, она добавила: – А мне не нужно взять какой-нибудь пистолет, или меч, или что-нибудь в этом роде?
По рядам всадников прокатился сдержанный смешок, но Патрик сверкнул глазами и поднял на дыбы своего скакуна. Через несколько секунд, показавшихся Шарлотте вечностью, он все же спешился и помог ей взобраться на спину лошади.
По его плану она не должна была получить оружие, а полагаться на свою природную смекалку. Правда, она очень надеялась, что ей хотя бы удастся поменять свое изодранное и испачканное платье на штаны и рубашку.
Вся команда разделилась на две группы, но Патрик с Шарлоттой и двумя разведчиками проехали вперед. Копыта их коней почти бесшумно ступали по древним дюнам. Наконец они увидели дворец, белевший, как алебастр, на фоне темного моря.
Шарлотта потеребила Патрика за рукав, чтобы привлечь его внимание, и зашептала:
– Если ты меня подсадишь, я смогла бы перебраться через стену во двор и впустить вас через южный вход.
Патрик обернулся в седле, чтобы взглянуть на нее, и по его глазам она прочла, что ему не нравится эта идея, и он ищет повод отказаться.
У тебя есть план получше? – продолжала убеждать его Шарлотта. Главный вход наверняка занят и хорошо охраняется, и ты только зря потеряешь людей, если станешь атаковать его.
Оп посмотрел да нее долгим взглядом и наконец ответил;
– Я сам перелезу через стену…
– И прямиком отправишься через гарем? – ехидно спросила Шарлотта. – Да ты же поднимешь шум, который услышат даже в Коста-дель-Сьело.
– А ведь она права, сэр, – рассудительно сказал Кохран. – Миссис Треваррен знает там все ходы и выходы. И если ей удастся стащить подходящее платье и паранджу, она сможет пробраться куда надо, не поднимая шума.
Решимость Патрика поколебалась, и он в задумчивости снова посмотрел на Шарлотту. Наконец он кивнул.
– Хорошо. Но только учти, что, пробравшись во дворец, во время самой заварухи ты будешь оставаться в гареме. Это, наверное, будет самым безопасным местом.
Шарлотта вспомнила недавние домогательства Ахмеда, or которых еле отбилась, и почувствовала, как ей неприятен сводный брат Халифа. Узурпировав султанскую власть, он не замедлил наложить руку и на принадлежавший Халифу гарем как на свою собственность.
– Я сделаю все, что смогу, – пообещала она.
Патрик несколько долгих мгновений осматривался в ее лицо, словно стараясь запомнить ею навсегда, и тронул поводья.
Они подъехали к стене в том месте, где рос огромный старый вяз, открывший когда-то Шарлотте путь к свободе. Тогда она жаждала лить одного – никогда больше не оказаться в гареме снова. И вот теперь она пробирается туда по доброй воле, да еще с риском для жизни.
Кохран с разведчиками остался позади для охраны, а Патрик подвез Шарлотту вплотную к стене, а затем пересадил перед собой. Он поцеловал ее долгим, страстным поцелуем, заглянул в глаза.
– Ну, с Богом! – прошептал он. – Будь осторожна!
Шарлотта храбро улыбнулась в ответ, хотя на самом деле изрядно побаивалась – ей была вполне ясна опасность ее затеи.
– Подстрахуй меня, чтобы я не соскользнула! – попросила она, вставая в седле, как цирковая наездница, пока Патрик держал ее за ноги.
Благословляя те дни, когда они с Милли словно обезьянки прыгали по деревьям в их парке, она грациозно вскарабкалась на стену и на мгновение задержалась на ней, на прощание еще раз оглянувшись на Патрика. Послав ему воздушный поцелуй, она молча соскользнула во двор.
Там, стоя в глубокой темноте, она дала себе передышку, стараясь утихомирить бешено бьющееся сердце и восстановить дыхание, внимательно прислушалась, а затем потихоньку пробралась к двери под аркой, ведущей в гарем.
Проскользнув внутрь, она снова остановилась, привыкая к темноте. Через несколько секунд она уже смогла различить кушетки и спящих на них женщин. Кто-то храпел, кто-то бормотал во сне, но никто не проснулся.
Шарлотта подхватила со скамьи в ногах одной из кушеток платье и паранджу и поскорее накинула их на себя, расставшись наконец со своим видавшим виды платьем. Спрягав его за огромным сундуком, она пошла через гарем к внутреннему переходу.
Тут на страже обычно стоит Рашид или назначенный на его место Ахмедом человек. Однако Шарлотте необходимо пройти именно здесь, чтобы попасть еще в одну серию переходов, ведущих в огромный зал, за которым и находится южный вход. Там ее будут ждать Патрик с матросами и Кохраном.
Через мгновение сильные руки схватили ее и зажали ей рот. Она сопротивлялась, пока ее не прижали к стене, больно сдавив горло железной хваткой. Правой рукой человек поднял над головой масляную лампу.
До нее не сразу дошло, что она видит перед собой Рашида. Шарлотта почувствовала огромное облегчение. Хотя она и не могла быть абсолютно уверенной, инстинкт говорил ей, что евнух остался верен Халифу. Он должен согласиться помочь.
– Ты! – взревел он, все еще сжимая ее шею, как удавкой.
– Хвала небесам! – пропыхтела Шарлотта. – Отпусти же меня, я задыхаюсь!
Рашид неохотно ослабил хватку, однако его огромная туша по-прежнему возвышалась, над ней столь же грозно, как стены дворца.
– Что ты здесь делаешь? – спросил он, слегка понизив голос.
Шарлотта поколебалась, но все же решила, что ей необходимо рискнуть всем и попытаться привлечь евнуха на свою сторону. Рашид слишком сообразителен и вряд ли поверит чему-либо кроме правды.
– Патрик – капитан Треваррен – со своими людьми ждет возле южного входа. Они пришли, чтобы помочь Халифу.
Лицо Рашида ничем не выдавало его мыслей, и Шарлотта ждала, умирая от сомнений. Что, если она все же ошиблась в верности евнуха? Что, если он в сговоре с Ахмедом и с самого начала готовил низвержение истинного султана?
Наконец он заговорил:
– Я пойду и впущу их. Ты останешься здесь.
Радость Шарлотты была равна ее возмущению.
Как? После всего, через что она прошла, ей предлагают отсидеться в тихом уголочке, гадая на пальцах, что же происходит?!
– Ни за что! – безапелляционно отвечала она. Патрик ожидает, что дверь открою ему я. Он может не узнать тебя в темноте, а меч у него острый и он не остановился ни перед чем, чтобы попасть во дворец и разыскать Халифа.
– Ну что ж, – со вздохом согласился Рашид. После долгого раздумья он приказал – Ступай за мной и молчи!
Шарлотте оставалось лишь молиться об удаче, следуя за евнухом по каменным коридорам и вымощенным мрамором залам султанского дворца.
Южный вход охранял один человек. Шарлотта смогла различить профиль на фоне тлевшего кончика его сигареты. Ей стало страшно, когда массивная рука Рашида оттеснила ее к нему за спину.
Евнух по-приятельски заговорил с часовым на арабском языке, пока успокоенный страж не отвернулся; тогда Рашид что-то сделал у него за спиной, отчего охранник застонал и без сознания повалился на пол.
– Ты убил его? – прошептала Шарлотта, торопясь за Рашидом. чтобы поскорее открыть заветную дверь.
Евнух не удостоил ее ответом. Патрик с командой мгновенно оказались внутри ограды, и Шарлотта поторопилась предупредить:
– Это Рашид. Он слуга Халифа и верен ему.
Крепко, до боли сжав ей плечо (простой жест, выражавший так много), Патрик позволил себе улыбнуться.
– Да я прекрасно знаю Рашида! Где Халиф?
В ожидании ответа его улыбка погасла.
– Он жив?
Рашид мрачно кивнул.
– Слуги, которые подают ему пищу, говорят, что еще жив. Но я не знаю, радоваться этому или нет. Прошел слух, что Ахмед собирается оскопить своего брата. У него было достаточно времени, чтобы сделать это.
Патрик на мгновение прикрыл глаза, и Шарлотта зачарованно глядела, как буквально на глазах в нем зарождается новая энергия для борьбы, подобно тому как усиливается звездный свет, преломленный в тысячах снежинок.
– Идемте, – продолжал Рашид. – Его содержат в старой части дворца. Я провожу вас туда.
Патрик кивнул, доставая из кармана носовой платок. В следующее мгновение, прежде чем Шарлотта поняла, что он делает, он засунул платок ей в рот. Сорвав золотой шнур с покрывавшего стену роскошного гобелена, он накрепко связал ее по рукам и ногам.
– Я прошу прощения за бесцеремонность, моя дорогая, – произнес он, неся ее через весь зал, – но боюсь, что это единственный способ не дать тебе следовать за мной в самую гущу драки и не дать тебя убить.
Шарлотта попыталась сопротивляться, хотя и знала, что это бессмысленно. Ее сжигали гнев и бессильная злоба. Рашид подумал и открыл украшенную резьбой дверцу. С ехидной ухмылкой он сказал:
– Я полагаю, что в этом отхожем месте ей ничто не будет угрожать.
Патрик осторожно внес Шарлотту внутрь, ободряюще похлопал по щеке и закрыл дверь, оставив томиться в потемках.
Поначалу, не успев прийти в себя, Шарлотта пыталась кричать и вырываться из своих оков. Но через несколько минут до нее дошла безнадежность усилий и она затихла. Лишь одна гневная слезинка прочертила дорожку по ее щеке и исчезла в складках паранджи.
Конечно, она понимала, что Патрик желает ей только добра, но такое унижение она не могла перенести безропотно. В конце концов, она наследница бессчетного числа поколений рода Куад. Ее никак не устраивала роль пассивной наблюдательницы. Она должна сама вершить события.
Как бы она ни любила Патрика, она за все, за все отомстит ему… если, конечно, они с Божьей помощью переживут эту ночь.
Патрик с командой только еще начали свой путь на выручку Халифа, а во дворце уже поднялась тревога. Но в крови капитана кипела отвага, – ничего, что их обнаружили, главное, они проникли во дворец. Если бы не беспокойство о его драгоценной Шарлотте, он вполне насладился бы вкусом битвы. Он кинул Рашиду один из своих пистолетов и вместе с остальными людьми встал в круг, спина к спине, пока стражники Ахмеда спускались в зал, на ходу обнажая мечи и кинжалы.
Схватка была жаркой, и в иные минуты казалось, что враги подавляют их своим числом. Круг оборонявшихся не размыкался, а натиск атаковавших постепенно ослаб, и вот они прорвались дальше.
Патрик утратил точное ощущение времени, но по дворцу уже разливался неверный свет зари, когда Рашид привел их в освещенный факелами коридор, ведущий к темницам. То и дело из-под ног выскакивали крысы, по никто не охранял эти туннели. Наконец евнух остановился перед большой деревянной дверью.
– Здесь! – мрачно произнес Рашид, подкрепляя свои слова жестом.
На двери висел массивный замок. Патрик выхватил у Рашида пистолет и, не думая об опасности, выстрелил в дужку замка в упор. Подавив страх перед мыслью, что может ждать его внутри, он переступил порог, не медля ни секунды.
В каземате темно, воздух спертый и влажный.
– Халиф?
Из темноты донесся стон. Рашид зажег спичку, но слабый огонек еле светился в смрадном воздухе.
Патрик напряг зрение и различил в темноте фигуру друга, прикованного к стене ручными кандалами. Халиф был избит и измучен. Наверняка его подвергли ужасным пыткам, и все же улыбка его сияла во тьме, пока Патрик снимал с него оковы.
– Я бы не сказал, что ты в хорошей форме, – заметил капитан. Теперь, когда Рашид разыскал и зажег светильник, Патрик мог разглядеть, в каком плачевном состоянии находится его друг. Горло его сдавило от жалости и гнева одновременно. – Кохран подлечит твои раны, охрипшим голосом произнес он. – Ну а я обязательно повидаюсь с твоим братцем.
Халиф издал нечто среднее между стоном и мрачным хохотом.
– Отныне я обязан тебе жизнью – чего не скажешь о моих мужских достоинствах, – попытался он пошутить, пока Патрик с Рашидом выносили его из ужасной камеры, – тебе остается только поклясться отомстить за меня. Вина Ахмеда не только в том, что он сделал со мной. Он убил мою матушку, султан-валид.
– Боже! – пробормотал Патрик, не зная сам, означает это молитву или проклятие. Он еле нашел в себе силы для следующего вопроса: – А что с твоими детьми? Они живы?
Халиф застыл подле него, тяжело дыша. Теперь было ясно, что он плачет.
– Моя матушка спрятала их. Потому-то Ахмед и убил ее. Она не сказал ему, где они. Но ведь об этом могут знать и мои жены, а они наверняка не такие стойкие, как султан-валид.
Патрику до смерти захотелось зарыдать самому, так велика была боль от ран, нанесенных его другу, но ведь теперь Халиф полностью зависел от его выдержки. Он только спросил: Где мне разыскать его?
Халиф, потеряв от боли сознание, обмяк, и Рашид кинулся поддержать его. Вдвоем с Патриком они понесли султана наверх.
– Ахмед наверняка сейчас в покоях султана, – охрипшим от горя голосом произнес Рашид. – Каждую ночь он требует к себе одну из султанских жен.
Ахмед действительно оказался в покоях Халифа, и на софе у него лежала женщина. Он сел, испуганно мигая при виде Патрика с Рашидом, внесших в комнату Халифа.
Пока евнух осторожно устраивал на одной из кушеток настоящего султана, Патрик обнажил кинжал, окровавленный еще во время предыдущей схватки в зале, у дверей гарема, и приблизился к центральному ложу. Ахмед, заметно струсив, с наглым видом заявил Патрику:
– Это тебя не касается! Ты не имеешь права вмешиваться!
В ответ Патрик прижал к его горлу сталь клинка.
– Ошибаешься! Я вмешаюсь, и еще как! Ведь если бы твой брат не попросил меня оставить тебя для него самого, я бы сию минуту настрогал тебя на тонкие ломтики.
Ахмед покосился на сводного брата, без чувств лежавшего на кушетке, и его бронзовая кожа от страха приобрела серый оттенок.
– Ты станешь убийцей, если перережешь мне глотку! – пропищал он.
– Я знаю, – со страшной улыбкой отвечал Патрик.
Уже через час Ахмед со своими приспешниками, оставшимися в живых, был заперт в том же самом каземате, где до этого держали Халифе.
Просидев какое-то время в замкнутом пространстве, Шарлотта задремала, а когда проснулась, обида в жажда деятельности закипели в ней с новой силой. Ее руки и ноги затекли от туго затянутых веревок, к тому же очень хотелось пить.
Когда дверь в туалет распахнулась, она зажмурилась от яркого света. На мгновение ей показалось, что Патрик и все его люди, включая Рашида, погибли в жестокой схватке – ведь она увидела перед собой лицо Алев.
– Так вот ты где! – Она сияла и старалась вытащить изо рта у Шарлотты платок. – Рашид мне сказал, что ты в отхожем месте, но не успел сказать, в каком именно, а ведь в этой части дворца их не менее двадцати…
– Ты видела капитана Треваррена. – перебила ее Шарлотта: как она ни гневалась на него, но буквально задыхалась от страха, что он мот погибнуть этой ночью.
Алев улыбнулась, но улыбка лишь подчеркнула горе в глубине ее глаз.
– Он сейчас с Халифом. Этот англичанин, Кохран, врачует раны султана. – Она подхватила Шарлотту и помогла ей встать на ноги.
Шарлотта удивилась, как трясутся у нее колени.
– А что Ахмед? Ему удалось скрыться?
Алев встряхнула головой и обхватила одной рукой Шарлотту, чтобы та не упала.
– Ахмед со своими людьми сейчас в тюрьме, там, где им и положено быть по заслугам.
Ужасная мысль пронзила Шарлотту, так что она окаменела, подобно мраморным плитам у нее под ногами.
– А принцы… – начала она, но не нашла в себе силы продолжить.
Спутница обняла ее и улыбнулась, но уже не так мрачно, как прежде.
– О, они все живы и здоровы, благослови Аллах султан-валид. – Алев тут же снова погрустнела. Погибла только она, матушка Халифа. Ахмед пытал ее на глазах у всех нас, но она так и не сказала, где спрятала принцев.
Шарлотта устыдилась при мысли о том, как ей не нравилась когда-то старая женщина. Сейчас ее восхищала стойкость матери султана, и глаза ее повлажнели от слез, когда она представила себе, что должен испытывать человек, которого наставляют стоять и беспомощно смотреть, как перед ним пытают и убивают другого человека.
– Ты столько перенесла, Алев, – с сочувствием скачала она. – Как тебе это удалось?
– Халиф остался жив, и мои драгоценные сыновья – тоже. Мне лучше побольше радоваться тому, что осталось мне в жизни хорошего, и поскорее забыть о причиненном горе.
Алев привела Шарлотту в гарем, который так и жужжал от утренних событий и от известия о том, что Халиф выжил.
Шарлотта скинула свое испачканное платье, погрузилась в огромную ароматную ванну, где вода подогревалась стоявшими на полу жаровнями, и с наслаждением расслабила нывшие от усталости мускулы.
Окружающие засыпали ее вопросами, которые Алев терпеливо переводила. Шарлотте пришлось дать самый полный отчет о своем путешествии по морю до Рида и о том, как они пересекли пустыню. О том, что произошло нынешним утром, она рассказала все, что смогла, а если и присочинила, то лишь самую малость.
Подогретые полотенца и чистое платье уже ждали ее, когда она вылезла из ванны, и Шарлотта с удовольствием переоделась. Пока она поглощала обильный завтрак из фруктов, шербета, кофе и сыра. Алев старательно расчесывала ее спутанные волосы.
– Куда ты собираешься теперь? – со скрытым волнением спросила она.
– Я полагаю, назад в Испанию, – доверительно отвечала Шарлотта. Хотя она по-прежнему сомневалась в чувствах Патрика по отношению к ней, но была вполне уверена в его заботе о «Чародейке». – Ты ведь знаешь, что на нас напали пираты и корабль пострадал. Ему нужен ремонт.
Алев повторяла ее отпет по-арабски звеневшим 6т возбуждения голосом, и вот уже Шарлотту заставляя рассказывать новую историю – как пираты пошли на абордаж «Чародейки» и что за этим последовало. Когда она кончила отвечать на вопросы, то почувствовала, что устала так же, как если бы пережила все сражение заново. Она зевнула, и Алев бережно отвела ее на одну из кушеток. Шарлотта тут же забылась сном. Через какое-то время ее разбудил Рашид.
– Капитан Треваррен зовет тебя, – сообщил он. Тон его был таким торжественным, словно он возвещал второе пришествие Христа.
Шарлотта потянулась и села в постели.
– Он зовет? – томно спросила она, – Ну что ж, мне не пристало заставлять господина дожидаться.
Рашид подозрительно оглядел ее, прищурив глаза, но ничего не сказал о ее распущенности, а лишь молча повел из гарема через бесконечные переходы и залы, пока не остановился у дверей в покои Халифа. Он слегка поклонился, развернулся и ушел.
Шарлотта не сразу открыла дверь, несколько минут борясь со своим гневом. У нее накопилось немало претензий к Патрику Треваррену, и начать она намеревалась с того факта, что он связал ее и запер в отхожем месте. Передернув плечами и повыше подняв голову, она шагнула за порог.
Халиф лежал на софе, обложенный подушками и одеялами, укрывавшими нижнюю часть туловища. Его обнаженный торс носил следы кнута и ожогов, а каждый палец Кохран перевязал и уложил в лубки по отдельности. Под закрытыми глазами султана лежали глубокие тени, и даже с этого конца комнаты Шарлотта видела, как тяжело дается ему каждый вдох.
Патрик стоял в нише одного из окон, повернувшись к Шарлотте спиной. Плечи его, как всегда, прямые, словно окаменели под изодранной, залитой кровью рубашкой.
Перед лицом видимых страданий Халифа и старательно скрываемых – Патрика, Шарлотта мгновенно забыла о собственных бедах. Взволнованная, она подошла сначала к Патрику, стараясь заглянуть ему в глаза. Выражение его лица было непроницаемым и мрачным.
– Ты ранен? – спросила она. Он вздрогнул, как от прикосновения. Оказалось, капитан до сих пор не заметил, что она вошла в комнату. Его лицо покрывали ссадины, а в волосах и на рубашке запеклась кровь.
– Я потерял двоих. Одному из них было всего девятнадцать лет.
Шарлотта прижалась лбом к его плечу и обняла его.
– Мне очень жаль, Патрик. – Она тихо постояла несколько минут, как бы стараясь перелить часть его отчаяния в себя – разделенное горе переносится легче. – А что Халиф? Он выживет? – наконец решилась она спросить.
Патрик обернулся и взглянул на друга.
– Да, думаю, выживет. Бог мой, Шарлотта, если бы ты знала, что этот выродок с ним сотворил…
Шарлотта уже могла сделать об этом свои выводы, увидев следы ожогов и лубки на пальцах Халифа, но она позволила Патрику выговориться до конца, ведь сжигавшая его ярость требовала выхода и могла даже довести до безумия, не поделись он с кем-нибудь сию же минуту. Она лишь беззвучно рыдала, слушая его ужасный рассказ.
– Тебе необходимо отдохнуть. – Она погладила его по щеке. – Ты совсем вымогался.
Взгляд его скользнул по беспомощной фигуре Халифа.
– Кто-то должен дежурить возле него. Кохран подежурит, – мягко возразила Шарлотта, тихонько беря его за руку и подводя к ближайшей кушетке. – И я тоже буду здесь. – Она начала расстегивать его рваную рубашку. – Если ты зачем-то понадобишься Халифу, я тебя сразу же разбужу.
Синие глаза Патрика потемнели от горя и накопившейся усталости. Искривившая его губы улыбка была столь мимолетной, столь жалкой, что у Шарлотты чуть не разорвалось сердце.
– Ну почему я не перестаю удивляться тому, что один человек может сделать с другим, которого он зовет своим братом? – с тихим отчаянием проговорил он.
Слезы подступили к глазам Шарлотты, но перед Патриком она сдержалась. Она лишь нежно обняла его и усадила на край кушетки.
– Ты забыл, что не все так уж плохо, – возразила она, становясь на колени и снимая с него сапоги.
– О чем ты? – хрипло спросил он.
– Принцы остались живы. – Она толком не следила за тем, что говорит, а лишь старалась не молчать. – И Халиф поправится и снова будет править королевством. А мы отправимся в Испанию и приведем в порядок «Чародейку». И поплывем на твой остров. А уж там, наверное, я смогу родить ребенка.
Патрик какое-то время сидел неподвижно, но потом встрепенулся, словно и не засыпал от усталости минуту назад. Шарлотта улыбнулась при виде его растерянного лица.
– Я сказала, что Халиф поправится, – терпеливо повторила она. – Я сказала…
Он, потрясенный новостью, больно схватил ее за плечи и встряхнул?
– Ты носишь моего ребенка?
Дело в том, что, пока Шарлотта находилась в дворцовом туалете, у нее было вдоволь свободного времени. Она успела разъяриться и выплакаться, помолиться и попроклинать, поспать и помечтать и даже немного поразмыслить. И произвести некоторые подсчеты.
– Я думаю, что это так, – подтвердила они. – Ложись же, Патрик.
Все еще не придя в себя, он подчинился, но так и не выпустил ее руки.
– А ты уверена?
– Полностью. Я… ну… – Она замялась, покосившись на Кохрана, сидевшего подле Халифу. – Видишь ли, у меня задержка.
Глаза Патрика закрылись, но на губах играла блаженная улыбка.
– Ребенок… – произнес он.
Больше он не мог бороться с усталостью и провалился в сон, но только через некоторое время его хватка ослабла настолько, что Шарлотта смогла освободить руку. Она подошла к султанской софе и встала напротив Кохрана.
– Я могу чем-нибудь помочь? – тихонько спросила она.
Старпом поднял на Шарлотту глаза и улыбнулся.
– Я думаю, что здесь управлюсь сам. Вы лучше посидите возле капитана, миссис Треваррен, это наверняка подбодрит его. Он чудесный малый, и его потрясло предательство Ахмеда.
Шарлотта посмотрела на своего измученного, крепко спящего мужа и подумала, что еще ни одна женщина не любила мужчину так, как она любит Патрика. Найдя низенький пуфик, она пододвинула его поближе к кушетке и уселась подле капитана, взяв его руку в свои.
Он пошевелился во сне, и Шарлотта, наклонившись, поцеловала его ладонь. Глядя с нежностью на Патрика, она размышляла о том, каким разным может быть человек. Он так силен, самонадеян и горд, а в любви неутомим и уверен в себе. А вот теперь он словно дитя, которого утешает лишь одно ее присутствие.