Текст книги "Символ любви"
Автор книги: Линда Инглвуд
Жанр:
Короткие любовные романы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)
5
С того дня, как Малколм внезапно поцеловал Джанин, прошло две недели.
Наступил день традиционной охоты, и она ехала верхом по Элденскому лесу в числе небольшой группы людей – женщин и прислуги. Джанин думала о том, что теперь, сама не желая этого, делит свою жизнь на два периода: до поцелуя и после. Прежде она не подозревала, что в одном поцелуе может быть столько нежности, страсти и огня. Но теперь, испытав это, тайно, не признаваясь даже самой себе, жила надеждой на повторение блаженства.
В то же время ей не давала покоя мысль, почему Малколм повел себя именно так. Ведь она делала все, чтобы казаться непривлекательной. Джанин вспомнились строки из стихотворения самого почитаемого в Шотландии поэта Роберта Бернса:
Вполне естественно, что человек, смолоду начитавшийся такого рода стихов, не будет испытывать особой робости и может поцеловать девушку просто так, от нечего делать.
Тут Джанин на ум пришла совсем уж непристойная песенка, которую как-то напевала горничная:
Кувыркаюсь я с Дженни во ржи.
Дженни, не ржи,
Эх, Дженни, не ржи!
Джанин поморщилась. Нет, с Малколмом у нее было нечто другое. Это не целовал ее «от нечего делать». В его глазах и прикосновениях чувствовалась неподдельная страсть.
Но почему тогда он не исполнил своего обещания разгадать остальные ее тайны? У него была масса возможностей. Все эти две недели он обучал ее искусству верховой езды, лишь изредка их сопровождала Фиби или леди Элизабет. В основном же, как и на первом занятии, они оставались наедине. Но Малколм не только не попытался снова поцеловать ее или хотя бы завести разговор о том поцелуе, он вел себя так, будто между ними ничего не произошло.
Так и не найдя ответа на мучившие ее вопросы, Джанин прогнала прочь навязчивые мысли и осмотрелась по сторонам.
Они двигались рысью по довольно широкой и утоптанной лесной тропе. Справа от нее ехала Фиби вместе с главным графским конюхом по имени Алан Макнил. Это был красивый молодой человек примерно одного с Джанин возраста. Он поступил на службу в замок уже после того, как она приехала, и все говорили, что никто не умеет лучше него обращаться с лошадьми. Фиби, которую Алан придерживал своей мускулистой рукой, очень интересовало все происходящее вокруг, так как она тоже участвовала в охоте впервые. Девочка вертела головой и постоянно задавала вопросы.
Чуть впереди на красивой белой кобыле ехала Мэрианн. Она преимущественно молчала. Позади Джанин в очень шедшем, ей костюме для верховой езды на вороном жеребце восседала леди Элизабет. Она, как и всегда, пребывала в спокойном и благодушном настроении и то и дело перебрасывалась короткими фразами со всеми остальными.
Замыкали кавалькаду несколько человек из прислуги, которые везли все необходимые вещи.
Ежегодная весенняя охота, как рассказали Джанин, происходила по одному и тому же сценарию. Мужчины семейства Макензи вместе с егерями и загонщиками отправлялись в глубь леса по одним им известным тропам рано утром. Женщины вместе с прислугой трогались в путь несколько часов спустя и не спеша двигались к заранее намеченному живописному месту. Там разводили костер, расстилали скатерти, в общем, готовили все для пикника. Когда возвращались мужчины, их добычу здесь же, на лоне природы, разделывали и готовили умелые повара.
– Бабушка, скоро мы приедем? – в сотый раз спросила Фиби, которой не терпелось увидеть, как разжигают большой костер.
– Еще полчасика, малышка, – терпеливо ответила леди Элизабет.
– Няня, я хочу покататься с тобой, – попросила девочка. – Можно, я пересяду на нянину лошадку, дядя Алан?
Джанин и Алан переглянулись.
– Почему нет? Вы не возражаете?
– Не возражаю. Иди сюда, Фиби.
Алан подъехал почти вплотную к лошади Джанин, легко подхватил Фиби и посадил ее в седло перед няней.
– Дядя Алан рассказывал мне о лесных зверях и растениях, – начала пересказывать Фиби их разговор с конюхом. – Он такой умный! Знает о животных все-все!
Джанин собралась было ответить, как вдруг послышалось громкое ржание и женский визг. Она посмотрела вперед. Лошадь Мэрианн встала на дыбы, испугавшись внушительных размеров гадюки, выползшей на дорогу, а в следующее мгновение стремительно помчалась вперед. Каким-то чудом девушка удержалась в седле. Видимо, так испугалась, что вцепилась в поводья мертвой хваткой.
Остановить понесшую лошадь тяжело даже опытному всаднику. А Мэрианн опытной всадницей не являлась. Она ездила верхом от случая к случаю, и единственное, чему успела выучиться, так это изящно поднимать ногу, когда садилась в седло. Пока еще она держалась, но очень скоро ее пальцы могли ослабнуть. В этом случае она неминуемо упадет и расшибется.
– Там впереди обрыв! – услышала Джанин крик леди Элизабет.
Но Алан уже мчался во весь опор за лошадью Мэрианн. Дорога не петляла, так что Джанин могла видеть, как оба всадника быстро удаляются. К счастью, лошадь конюха была гораздо резвее белой кобылы Мэрианн. Уже секунд через десять он поравнялся с ней. Не медля ни секунды, так как дорого было каждое мгновение, Алан спрыгнул на землю и схватился за поводья испуганной лошади Мэрианн. Она протащила его с десяток метров, но все же остановилась перед самым краем обрыва. Жеребец Алана, почувствовав, что остался без седока, остановился еще раньше.
Конюх отпустил поводья и помог слезть Мэрианн, которая тут же разрыдалась в его объятиях.
Молодому человеку достаточно быстро удалось ее успокоить, но все равно вышла небольшая задержка, потому что Мэрианн в сопровождении леди Элизабет отправилась умываться к ближайшему роднику и приводить себя в порядок. Только минут через двадцать кавалькада снова возобновила движение, но уже гораздо быстрее, чтобы успеть все приготовить к появлению мужчин.
На протяжении всего оставшегося пути Мэрианн ехала рядом с Аланом и, не переставая, болтала с ним. Джанин невольно любовалась этой парой: как здорово смотрелись вместе этот молодой крепкий мужчина и миловидная хрупкая девушка. Как жаль, что у них совершенно нет шансов быть вместе. Наследница древнего и богатого рода и простой конюх – не ровня друг другу… Как и она с Малколмом…
От невеселых мыслей Джанин отвлекла Фиби. Девочка уже заскучала и начала хныкать. Тогда Джанин стала рассказывать ей о том, какие ветки лучше подойдут для костра. Фиби заинтересовалась и быстро повеселела.
А еще минут через пятнадцать они въехали на поляну, предназначенную для пикника.
При слове «пикник» среднестатистическому американцу или европейцу обычно представляется лужайка, на ней расстеленное одеяло или небольшой столик, а на нем самые незамысловатые продукты, то есть то, что просто приготовить и легко нести.
Именно поэтому пикник по-шотландски так поразил воображение Джанин. Во-первых, на внушительных размеров поляне стояли не только несколько прочных дубовых столов и навесов на случай дождя, но и уютный деревянный дом.
Во-вторых, основным блюдом в тот день были не сандвичи или яйца вкрутую, как это бывает на пикниках, которые ньюйоркцы устраивают в Центральном парке каждые выходные, а зажаренный на вертеле кабанчик – охотничий трофей лорда Макензи с сыновьями. Также в это день можно было полакомиться разнообразными салатами по местным рецептам и утолить жажду, вызванную жареным мясом, как чистейшей родниковой водой, так и дорогим французским вином.
Нет, что ни говори, а повара лорда Макензи постарались на славу! Как и было обещано Фиби, слуги разожгли большой костер. Помощь в поиске дров им оказали не только счастливая малышка, за которой присматривала Джанин, и Алан, но и Мэрианн. Это было ей так несвойственно, что даже леди Элизабет в шутку заметила:
– Наша девочка так сегодня перепугалась, что даже стала трудолюбивой.
Героем дня был конечно же Алан. Лорд Макензи поднял за него первый тост и пожал ему руку. Бедняга засмущался, но все-таки старался держаться непринужденно в компании такого количества знатных людей, что было вдвойне нелегко, ввиду многочисленных выражений благодарности, то и дело сыпавшихся на него.
Джанин неотступно следовала за Фиби, которой очень хотелось уйти подальше в лес. Природа и впрямь была очень красивой и сильно отличалась от американской. Уставший, но чрезвычайно довольный Малколм в охотничьем костюме, который подчеркивал красоту и пропорциональность его телосложения, сменил на некоторое время Джанин, заняв Фиби игрой в бадминтон, догонялки и другие простые детские игры. Джанин смотрела на эту почти идиллическую картину – отец, играющий со своей дочкой, – и не могла нарадоваться.
К четырем часам пикник стал подходить к концу. Все начали понемногу готовиться к возвращению в замок. Тогда Малколм подошел к Джанин и предложил ей полюбоваться окрестностями.
– Здесь чудесная природа, – сказал он. – Мне очень стыдно, что вы так долго у нас работаете, а я вам до сих пор не показал, какие тут есть живописные места.
– Но как же Фиби? – попыталась робко возразить Джанин.
– Мы приедем к ужину. И потом, у вас ведь сегодня выходной. С Фиби найдется кому посидеть. Нельзя же безвылазно торчать в замке все свои выходные.
Действительно, у Джанин был один выходной в неделю, но она почти всегда проводила его так же, как и остальные дни. Исключение составляли лишь случаи, когда она ездила в город отправить матери письмо или денежный перевод.
– Веди себя хорошо, Фиби, мы с твоей няней приедем попозже, – сказал тем временем Малколм, хотя Джанин еще не успела согласиться на его предложение осмотреть окрестности.
– Когда попозже? – спросила девочка, любящая во всем точность. – Мне нужно показать няне кое-что.
– У нее сегодня выходной, так что наберись терпения.
– Зачем няне выходной?
Малколм улыбнулся.
– Потому что она устала и ей нужно отдохнуть.
– От чего она устала? Мы же с ней просто играем.
– Представь, даже от игр можно устать.
– Нельзя! – возразила Фиби. – С няней интересней, чем с тетей Элизабет.
– Да ну? – вновь улыбнулся ее отец.
– Да, и почти так же весело, как с Мэрианн. Но с няней все равно лучше всего.
Малколм подумал, что и ему с некоторых пор стало просто необходимо постоянное общение с Джанин. После того как поцеловал ее тогда, во время первого занятия по верховой езде, он уже не мог думать ни о чем другом. В тот день у него возникло столь непреодолимое желание прикоснуться к ней, что он забыл и о своем обещании никогда не увлекаться женщинами, и вообще обо всем на свете. Единственное, о чем он жалел, так это о том, что они столь поспешно возвратились в замок. Но в тот момент он был слишком ошеломлен страстностью, с которой она ответила на его поцелуй, чтобы контролировать свои действия.
Малколм вздохнул и внимательно посмотрел на Фиби.
– Я рад, что ты так любишь няню. А ты хочешь, чтобы и ей было с нами хорошо?
– Да, – серьезно ответила девочка.
– Я тоже, – сказал он. – Поэтому мы должны давать ей отдохнуть.
– Няня, я поеду домой, так что ты можешь отдохнуть, – обратилась Фиби к стоящей рядом Джанин. – Только отдыхай, пожалуйста, не очень долго, – быстро прибавила она.
– Я не устала и могу поехать с тобой, если ты хочешь, – ответила растроганная Джанин.
Девочка покачала головой.
– Не надо, я поиграю с кем-нибудь еще.
– Например, с тетей Мэрианн, – подсказала Джанин.
Фиби кивнула.
– До свидания, няня.
– Веди себя хорошо, – сказала Джанин и обняла ее.
Услышав имя Мэрианн, Малколм нахмурился. Характер его сестры был удивительно похож на характер матери Фиби, которая отличалась своенравием и упрямством. Если ей чего-то хотелось, она непременно этого добивалась, неважно, хорошо это было или плохо. Эти же качества были присущи и Мэрианн…
– Мы поедем верхом или пройдемся? – спросила Джанин, вырвав его из задумчивости.
– Верхом. Пешком было бы слишком утомительно. Вы не возражаете?
– Ничуть, – ответила она с улыбкой.
Эта улыбка радовала его больше, чем все охотничьи трофеи вместе взятые.
– Замечательно! В таком случае, Люси ждет вас.
Джанин снова улыбнулась и пошла к своей лошади. Эта улыбка заставила улыбнуться и Малколма. Так вот почему ему так хорошо с ней: он улыбался в ее присутствии гораздо чаще, чем обычно! И это не имеет никакого отношения к тому поцелую, хотя он и запал ему в душу. Тогда длинные волнистые волосы ниспадали ей на плечи в художественном беспорядке. В этом вроде бы не было ничего сверхъестественного и в то же время выглядело зовуще-искушающе. Он просто не мог устоять против соблазна. Даже сейчас, когда ее волосы были собраны в аккуратный хвост, он весь преисполнился желания от одного воспоминания.
Они сели на лошадей и не спеша отправились в путь. Малколм оказался прав. Джанин не переставала поражаться простотой и величественностью северной природы. Они перешли вброд речку с небольшим водопадом и подъехали к развалинам древнего храма. Малколм рассказал, что никто точно не знает, сколько веков этой постройке, но, скорее всего, она была возведена друидами для ведомых только им целей.
Он прекрасно знал историю своей страны и очень интересно рассказывал. О чем Джанин не преминула сообщить своему спутнику.
– Шотландцы очень гордятся своей родиной и своими традициями, – ответил Малколм. – Пора уже и Фиби знакомить с ними.
– Но ей всего пять лет. Не рановато ли?
– Пять лет – это обычно тот возраст, когда детям начинают прививать любовь к стране, ее обычаям и традициям.
– Так вот почему вы хотели, чтобы Фиби тоже поехала на охоту. А с ней и я.
Малколм кивнул. Но про себя отметил, что это совершенно не объясняет того, почему он захотел, чтобы сейчас она была здесь без Фиби. Надо быть осторожнее. Схватка с диким кабаном ничто по сравнению с опасностью, вызванной влечением к женщине… Впрочем, эта женщина не может представлять никакой опасности. Не зря ведь тетя Элизабет, изучив множество заявок, остановила свой выбор именно на Джанин.
Но если так, то почему он обрадовался, когда она согласилась с ним прогуляться? Его жена никогда бы не приняла подобного приглашения. В понимании Эстер это было пустое времяпрепровождение, сопряженное с такими неприятностями, как пыль, дым от костра и тому подобное. Прическа и макияж могли пострадать, что, по ее понятиям, выглядело равносильным смерти.
Нет, конечно, его предложение показать Джанин местные красоты было вызвано исключительно гордостью за свою страну и желанием сделать приятное такому хорошему работнику, как она. Только это, и ничего больше, убеждал он себя, когда они проезжали живописнейшее маковое поле… Женщины очень похожи на это поле, неожиданно промелькнуло в его сознании. Ты думаешь, что подошел ближе только, чтобы полюбоваться его красотой, и не замечаешь, как дурманящий аромат кружит тебе голову. Итак, он покажет ей окрестности, как и обещал, а затем они вернутся в замок, где уже не будут наедине.
Джанин посмотрела на Малколма.
– Расскажите мне о графской охоте.
Нейтральная тема. Чудесно!
– Любовь к охоте у мужчин нашего рода всегда была огромной. Мои предки охотились не столько для того, чтобы добыть себе пропитание, сколько забавы рады. Отец же всегда нас учил, что глупо убивать больше, чем можешь съесть. Поэтому мы охотимся два раза в год – весной и осенью. Это отличная разрядка после всех собраний акционеров и деловых встреч. А для того, чтобы все семейство могло попробовать свежего мяса на открытом воздухе, отец установил дубовые столы и навесы на поляне и построил дом на случай непогоды.
Джанин хотела спросить что-то еще, но вдруг раздался оглушительный раскат грома. Лошади беспокойно запрядали ушами.
Малколм посмотрел вверх. Приближалась гроза, которая могла начаться в любую минуту. До замка они добраться не успевали, это точно. Мало того, что в этом случае оба рисковали промокнуть до нитки и того и гляди простудиться, большой участок дороги пролегал через поле, ехать по которому в грозу считалось опасным.
– Мы должны вернуться в дом на поляне, – принял он решение. – С грозой лучше не шутить.
– А в замок? Разве в нем не безопаснее?
– Да, но мы уже не успеем. Гроза будет сильной.
– И когда же мы окажемся в замке? – с беспокойством спросила Джанин.
– Может быть, через пару часов…
– Не так плохо, – взбодрилась она.
– …или больше.
– Мы рискуем остаться там на ночь?
– Вполне возможно. Но не волнуйтесь: вы будете в полной безопасности. Обещаю, что ничего дурного с вами не произойдет.
Испуг в ее глазах не прошел, и было в нем столько детскости, что Малколму захотелось подхватить ее на руки, прижать к себе и защитить ото всех ненастий на свете. С трудом переборол он это желание.
– Вы будете в полной безопасности, – повторил он.
О, она в этом не сомневалась! Дом на поляне послужит прекрасной защитой от дождя. А больше опасаться ей нечего.
Ведь так?..
6
Едва они вошли в дом на поляне, как дождь, уже некоторое время накрапывавший, перешел в настоящий ливень. Это была не просто гроза, а самый настоящий шквальный ветер с громом, звучащим каждые полминуты, и ослепительными вспышками молний.
Сидя в предоставленной ей комнате со свечой, потому что в доме не было электричества, Джанин вслушивалась в звуки за окном и улавливала традиционные шотландские мотивы, полюбившиеся ей в последнее время. Даже в дроби капель дождя по крыше можно было расслышать знакомые ритмы. Ветер, завывающий снаружи, удивительным образом напоминал волынку – такой же грустный и протяжный. И как кульминация музыкальной темы – оглушительный раскат грома.
Какого шотландского бога или духа мы прогневали и как его снова умилостивить? – размышляла Джанин. Она так и видела этого титана, сидящего на одной из горных вершин и радующегося тому, что загнал двух глупых людей в маленький домик, изолировав от всего остального мира. Быть может, ему так понравился результат, что он решил сделать несколько снимков своим гигантским фотоаппаратом. А люди каждый раз вздрагивают от его вспышки, считая, что это молния…
Обуздав разгулявшуюся фантазию, Джанин вернулась к реальности. Итак, она осталась с Малколмом наедине посреди разбушевавшейся стихии, и, судя по всему, надолго. Вряд ли кому придет на ум отправляться их искать. Наверняка в замке догадались, что они укрылись в доме, и не беспокоятся о них.
Они поужинали при свечах тем, что осталось от пикника. Но сразу после этого Малколм извинился и ушел в другую комнату.
В доме оказалось много книг, и Джанин выбрала себе одну, чтобы скоротать время. Но не могла сосредоточиться на чтении, потому что от каждого раската грома ее пробирала нервная дрожь. Джанин жалела, что Малколм покинул ее, и удивлялась, насколько спокойнее чувствовала себя в его присутствии…
– Вы еще не спите?
Она подняла глаза и увидела в дверях Малколма.
– Я заметил свет под вашей дверью, – объяснил он.
Джанин полулежала на кровати с книгой на коленях. На ней были очки, но волосы – распущены. Она поспешила плотнее запахнуть на груди халат, который нашла среди огромного количества одежды в гардеробе, и лихорадочно соображала, что бы такое сказать в ответ.
– Как вы себя чувствуете? – спросил Малколм.
– Никак не могу уснуть, – призналась она. – Когда я слышу этот ужасный вой ветра за окном, мне кажется, что вот сейчас наш дом взлетит, как в сказке про волшебника из страны Оз.
– Если не ошибаюсь, – улыбнулся Малколм, – там упоминался торнадо. А у нас обыкновенная гроза, к тому же достаточно частая в наших краях.
– И как вы обычно проводите время во время этих гроз?
– Лично я предпочитаю быть запертым в доме с очаровательной женщиной, – ответил он, ничуть не погрешив против истины.
Улыбка его была столь обворожительной, что Джанин бросило в жар. Да, действительно, лучшего времяпрепровождения придумать сложно. Особенно если всей душой желаешь еще раз испытать вкус его губ. И именно поэтому Джанин мысленно умоляла оставить ее одну, дабы не подвергать соблазну.
– Вам что-то нужно… – начала она и, еще не закончив фразы, поняла, что говорит не то. – То есть, может, я могу для вас что-то сделать? – Нет, теперь получилось еще хуже: она как будто на что-то намекает. – Зачем вы пришли? – выпалила Джанин наконец, наплевав на приличия.
– Судя по вашей реакции, такую грозу вы переживаете впервые. Я хочу удостовериться, что вам нестрашно.
То, что творилось за окном, не шло ни в какое сравнение с бурей, бушующей в душе Джанин.
– Со мной все в порядке, – солгала она. Снаружи раздался оглушительный раскат грома, и Джанин буквально подпрыгнула на кровати.
– Теперь я вижу, что вы действительно не боитесь, – сказал Малколм.
Он подошел к ней и сел рядом, обнял за плечи. Джанин повернула к нему голову.
– Все нормально. Я просто немного… удивилась. Вы можете идти. Правда.
– Прошу вас, не надо волноваться.
– А я и не волнуюсь, – ответила она и почувствовала, что дрожь во всем ее теле свидетельствует об обратном.
– Я побуду с вами и постараюсь вас развлечь. Кстати, может, несколько глотков вина вас успокоят?
Да, это отлично помогло бы ей сейчас. И все же Джанин ответила:
– Нет, спасибо. Не надо.
Хорошо, пусть Малколм останется. Все равно она сейчас не заснет. Невыносимо лежать одной в полной темноте, слушать завывание ветра и раскаты грома за окном и наблюдать, как комната то и дело на несколько мгновений озаряется яркими вспышками молнии. И хотя быть с ним наедине – не самая лучшая идея, но так ей правда будет спокойнее.
– Ну ладно, давайте поболтаем несколько минут, – сдалась она наконец.
Малколм был так близко, чтобы она могла уловить жар его тела и запах, без сомнения, дорогого дезодоранта. Она почувствовала, что просто пьянеет от этого аромата.
Он внимательно посмотрел на нее.
– Вы до сих пор бледны. Все еще боитесь?
Джанин покачала головой.
– Не то чтобы боюсь… Просто мне как-то неуютно. Эта гроза… И потом, мы с вами совершенно одни.
– Успокойтесь. Гроза ничего вам не сделает… и я тоже.
– Вас я не боюсь. Я видела, как вы играли с Фиби. Человека, который так любит свою дочь, не следует бояться.
– Рад, что вы мне доверяете. Пока вы со мной, вы и ваша честь в безопасности.
– Благодарю вас от себя лично и от имени моей чести, – улыбнулась Джанин.
Он пристально посмотрел на нее.
– Знаете, по нашим древним неписаным законам, если мужчина скомпрометировал девственницу, то ее отец имеет право потребовать, чтобы он женился на ней.
– Ваше счастье, что мой отец никогда не узнает, как мы провели этот вечер.
– Вы – девственница? – Малколм с удивлением смотрел на нее.
Вот это да! Хотела пошутить, а он воспринял ее слова буквально. Щеки Джанин неистово зарделись.
– Я бы не хотела обсуждать это с вами.
– Но ведь, насколько я помню ваши слова, вы однажды чуть не вышли замуж. Как же так получилось?
– Так и получилось: я не спала с тем человеком. И ни с кем другим, – добавила Джанин, понимая, что краснеет еще больше, хотя, казалось бы, больше уже некуда.
– Но почему?
Вот уж чего она совсем не хотела, так продолжать этот разговор. Но по его тону было ясно, что он не позволит ей сменить тему. Джанин вздохнула.
– Я не совсем доверяла этому мужчине. И в конце концов мои опасения подтвердились.
– Что же с ним было не так?
Ну не говорить же ему, что она дала от ворот поворот жениху, потому что ему вместо жены требовался живой манекен!
– Он оказался не тем, кем я его считала.
– В таком случае, вы правильно сделали, что не отдались ему сразу, а решили получше узнать его.
– Спасибо.
Некоторое время они молчали. Наконец Джанин не выдержала и спросила:
– Насколько я понимаю, если бы я переспала этой ночью с вами, мой отец имел бы все основания требовать, чтобы вы сделали меня графиней?
– Да.
– А если бы я не захотела выйти за вас замуж?
– Выбор всегда остается за женщиной. Этот неписаный закон и существует для того, чтобы защитить женщин от мужчин, которые хотят ими воспользоваться, а потом бросить.
– Защитить? Зачем же ей тогда выходить за негодяя?
– Есть хоть какая-то возможность родить ребенка и иметь семью.
– Но вы компрометировать меня не будете, потому что не собираетесь жениться, ведь так?
– Так.
– Мне следует обидеться?
– О нет. – Малколм слегка улыбнулся. – К вам это, если можно так выразиться, не имеет никакого отношения. По традиции нашего рода у каждого мужчины должен быть наследник или наследница. У меня уже есть Фиби. Так что свою задачу я выполнил и жениться второй раз мне незачем.
– Но почему?
Его глаза потемнели, и с лица мгновенно улетучилось все благодушие.
– Я бы не хотел ворошить прошлое, – произнес Малколм твердым как сталь голосом. – Просто знайте, что ваша честь не будет запятнана.
– Итак, я могу быть спокойна, что вы не воспользуетесь тем, что мы с вами заперты вдвоем в этом доме.
– По своей инициативе я никогда не остался бы наедине с женщиной, но мы, как вы выразились, заперты. Поэтому будем воспринимать друг друга просто как интересных собеседников. Повторяю, я не собираюсь снова жениться, а значит, вам нечего бояться.
Ага, этот великолепный мужчина однажды уже сильно пострадал из-за женщины. Теперь она знала это так же хорошо, как то, что ее зовут Джанин Кастелла. Бедный, он вспомнил о том, что с ним когда-то произошло, и помрачнел. И виной этому она, Джанин. Ей захотелось развеять его грусть, чтобы он снова стал таким же страстным и нежным, как во время их первого… и единственного поцелуя.
Нет, думать об этом крайне опасно, предостерегла себя Джанин. Я как минимум могу потерять работу. А то еще и высекут на заднем дворе, как говорил Уолтер.
Она посмотрела в окно. Казалось, гроза стала сильнее. Когда раздался очередной раскат грома, от которого у Джанин заложило уши, она инстинктивно схватила Малколма за руку.
Он осторожно накрыл ее ладонь своей.
– У вас холодная рука. Никак не можете успокоиться?
– Нет, я…
– Не лгите, – остановил он ее, – тем более что у вас это плохо получается.
Какая досада!
– Хорошо, ваша взяла. Я действительно до сих пор не успокоилась.
– Знаю, – улыбнулся Малколм. – Но вы переживаете понапрасну.
– Гроза пугает меня. Каждую секунду я жду, что на дом упадет одно из тех огромных деревьев, что растут поблизости, и мы будем заживо погребены под обломками крыши и стен.
– Уверяю вас, этого не произойдет. Я видел грозы, по сравнению с которыми эта – грибной дождик. – Он медленно провел пальцем по тыльной стороне ее ладони. Это так возбуждало, что у Джанин по спине побежали мурашки. – Что мне нужно сделать, чтобы успокоить вас? Я готов на все…
– Поцелуйте меня.
Господи, она это сказала! То, о чем думала все последнее время.
Малколм озадаченно посмотрел на нее. Но это длилось лишь мгновение. А потом, прежде чем Джанин успела произнести что-нибудь вроде «один – ноль в мою пользу», сведя все к шутке, его губы впились в ее. Одну руку он положил ей на плечо, второй нежно гладил щеку.
Джанин закрыла глаза от удовольствия. Когда их губы соприкоснулись, она не смогла сдержать радостного вздоха. Теперь, когда он осторожно ласкал ее жившие ожиданием этого момента губы, она чувствовала жар его тела. Чувствовала и отчаянное биение его сердца, хотя внешне Малколм оставался спокоен.
У Джанин же перехватило дыхание. Ей казалось, что по венам бежит не кровь, а электрический ток. Вот он начинает свой путь от сердца и с каждым ударом пульса распространяется по всему телу, возбуждая ее все больше.
Малколм осторожно обнял Джанин за талию и посадил к себе на колени. Затем провел губами по ее шее.
– Что вы делаете? – еле слышно прошептала она.
– То, чего вы хотите: стараюсь отвлечь вас от мыслей о грозе.
Он поднес ее руку к губам и поцеловал.
– О грозе? Какой грозе?
Малколм посмотрел на нее своим глубоким, проникновенным взглядом.
– Ваши руки уже не холодные. Вы больше не боитесь?
Если он имел в виду грозу, то ответ был утвердительный: да, она больше не боится ее. Если себя, то тем более. Ее страх относительно него улетучился в тот момент, когда она увидела его в дверном проеме. Скорее, она боялась, что этого не произойдет.
Конечно, до Малколма ее целовали мужчины. Были и такие, которым она позволяла и большее. Но такого не испытывала никогда. Малколм был сильный, нежный, сексуальный, и он заставлял ее забыть обо всем: о грозе, о том, что он ее работодатель…
Работодатель!
От этой мысли ее буквально подбросило. Предыдущую няню уволили за то, что она потеряла голову от красавца Уолтера. Джанин не хотела следовать ее примеру. Она не желала стать объектом едких насмешек этого благородного семейства. И, главное, не могла потерять работу в силу причин сугубо материальных. Ей были необходимы эти деньги.
– Простите меня. Это было очень глупо с моей стороны, – произнесла она, отстраняясь.
В конце концов, Малколма винить было не за что. Она сама его попросила.
– Наоборот. Это было замечательно.
Она покачала головой.
– Думаю, вы понимаете, о чем я. Могу сказать в свое оправдание только то, что некоторые люди склонны совершать в грозу неадекватные поступки.
– Поверьте, вам не в чем передо мной оправдываться.
– Уже поздно, – с сожалением вздохнула она.
– Да, конечно. – Похоже, Малколм понял ее буквально и пересадил на кровать. – Вы собираетесь спать?
Едва ли ей это сейчас удастся. Тем не менее она утвердительно кивнула.
Он встал и пошел к двери, но на пороге обернулся.
– Если вам вдруг…
– Не беспокойтесь, со мной все будет в порядке.
Малколм провел рукой по волосам.
– Хорошо, – покорно вздохнул он, – спокойной вам ночи.
– Вам тоже.
Он ушел, но сердце Джанин все так же неистово билось. Она подошла к окну. Гроза поутихла, и за окном шел самый обыкновенный дождь, ничем не отличающийся от тех, что бывают в Нью-Йорке. Она открыла створки рамы, и на нее повеяло прохладой и запахом мокрой листвы. Джанин глубоко вздохнула. Постепенно к ней начало возвращаться прежнее спокойствие.
Стал бы он целовать ее, если бы не хотел? То есть только для того, чтобы развеять ее страх? Джанин этого не знала. Скорее всего любой мужчина не станет противиться, если ему подставляют губы. Малколм наверняка уже и забыл об этом поцелуе. Скольких дурех, теряющих голову в его присутствии, он уже видел!
Однако теперь Джанин была, как никогда ранее, заинтригована его прошлым. Точнее, женщиной, которая так сильно настроила его против женитьбы. Она во что бы то ни стало должна разузнать, что же произошло. Ради Фиби, мысленно добавила Джанин, в глубине души прекрасно зная, что простое женское любопытство тоже отчасти тому причиной.
