Текст книги "Пламя свечи"

Автор книги: Линда Холл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

– Я уверена, что над тобой никто не издевался, – пыталась защититься Натали.

– Нет, конечно же нет! Меня все жалели, – горько заметил он. – Кроме тех, кто пришел к выводу, что накануне свадьбы ты застукала меня с другой или же я избил тебя до полусмерти.

– О, нет! – воскликнула Натали.

– Все обстояло именно так, как я говорю. Люди пытались объяснить себе, почему очаровательная девушка сбежала из-под венца, покинув самого привлекательного мужчину в Париже. Надо было придумать ей какое-то оправдание. Впрочем, я недалеко ушел от них. Я ведь решил, что у тебя есть другой, и ты после мук совести предпочла его.

– Ты с ума сошел! Этого и в помине не было.

– А что же тогда было? – жестко спросил Жан-Люк.

– Я же объяснила тебе, что была слишком молода.

– А когда я предложил тебе стать моей женой, ты что – не была слишком молода?

Она понимала, что он имеет право знать правду, поэтому собралась с духом и выпалила:

– Мне не нравится такой тип брака.

Жан-Люк даже приоткрыл рот от удивления.

– Что?..

Но она не успела ничего сказать. В этот момент подошел владелец галереи и сказал, что Жан-Люку звонит женщина.

– Соланж, – пробормотал Жан-Люк и растворился в толпе.

Натали вздохнула с облегчением и решила, что с нее довольно. Она тихонечко двинулась к выходу, чтобы не особо привлекать к себе внимание.

Оказавшись снаружи, она увидела, что уже спустились сумерки. Масляно горели фонари, веял неприятный сырой ветер, а такси словно испарились. Натали зябко поежилась. Честно говоря, надо было вызвать машину по телефону, но возвращаться не хотелось. Вдруг возле нее затормозила машина, и она услышала голос, который предпочитала бы не слышать в ближайшее время.

– Садись, я отвезу тебя домой.

– Спасибо, Жан-Люк, но я подожду такси, – как можно спокойнее ответила она.

– Такси в пятницу вечером? Ты можешь простоять здесь много лет. К тому же это не самый безопасный район.

– Как-нибудь справлюсь…

– Не говори глупости. Или ты сейчас же сядешь в машину, или я буду стоять рядом и продолжать отравлять тебе жизнь, – произнес он решительно.

Натали поняла, что спорить бесполезно. Да и не очень-то ей хотелось дрожать на этом противном ветру. Она забралась на сиденье и захлопнула дверцу.

– Спасибо, конечно, но это лишнее. Здесь полно народу, ничего со мной не случится.

– Зато со мной случится, если я буду думать о том, как ты стоишь здесь одна среди незнакомых мужчин.

– Спасибо! Ты настоящий друг. Или ты так заботлив со всеми одинокими женщинами?

Этого не стоило говорить, в конце концов Жан-Люк ведет себя более чем достойно. Но она не могла никак найти верный тон в общении с ним.

– Я полагаю, ты едешь домой? – спросил Жан-Люк.

– Да. А ты должен вернуться? Соланж осталась тебя дожидаться?

Жан-Люк бросил на нее косой взгляд, лавируя в потоке машин.

– Свидание не состоялось. Она не сможет прийти.

Некоторое время они ехали молча. Натали украдкой разглядывала его суровый профиль и выгнутую бровь. Он явно расстроен, думала она. Скорее всего они с Соланж живут отдельно, и он не уверен, что увидит ее позже.

Пытаясь разрядить тягостную атмосферу, заполнявшую салон машины, Натали спросила:

– Тебе понравилась выставка?

– Бог с ней, с выставкой, – усмехнулся он, – есть гораздо более интересная тема. Что ты имела в виду, когда сделала интригующее заявление перед тем, как нас прервали?

– Какое заявление? – Натали сделала изумленное лицо.

– О каком-то там «подобном типе брака». И какой же, по-твоему, тип брака мы собирались заключить?

Они ползли вверх по узенькой улочке. На углу под светофором стояла влюбленная парочка. Молодые люди замерли, тесно прижавшись друг к другу, не замечая ничего вокруг. Если бы сейчас на них вздумалось наехать какой-нибудь машине, они не разжали бы рук. Натали с завистью посмотрела на влюбленных.

– Я имела в виду брак, который больше похож на торговую сделку, на капиталовложение, если хочешь.

Жан-Люк издал стон, означавший, видимо, что он ушам своим не верит.

– Ты действительно так считала?

– Я и сейчас так считаю! – разозлилась она. – Подумай, мы были приговорены друг к другу. Наши родители запланировали это в тот момент, когда я еще лежала в колыбели.

Жан-Люк бросил смотреть за дорогой и повернулся к ней.

– Не хочешь ли ты сказать, что тебя заставляли сделать это? Просто силой и под конвоем вели к алтарю?

– Да, нет, конечно. Но ты же помнишь, как все было. Нас практически не спрашивали, поскольку считали само собой разумеющимся, что рано или поздно будет так!

– Натали, ты что-то путаешь. Неужели думаешь, что я позволил бы кому-то, пусть даже близким людям, что-нибудь сделать со мной против моего желания? По всем важным вопросам я принимаю решения сам! – возразил Жан-Люк. – Я хотел на тебе жениться и считал, что и ты достаточно повзрослела для того, чтобы принимать логичные и взвешенные решения.

«Логичные и взвешенные»… Он даже сейчас говорил с ней так, будто вел переговоры в своем офисе!

– Надо заметить, именно это я и сделала, когда сказала «нет».

– Малость поздновато, правда…

– Лучше поздно, чем никогда… – Натали отчаянно оборонялась. – Если бы мы уже произнесли клятву и надели обручальные кольца, тогда было бы поздно, а так я успела…

– Спасибо.

Ночь уже спустилась на город. И самое интересное только начиналось. Сейчас в кафе, ресторанах, клубах соберутся люди. Они станут есть вкусную еду, пить вино, болтать о разной чепухе… Но самое главное будет витать между всем этим. По ночам на город опускается любовь, она проникает во все щели, разжигает тело, бередит душу, мучает… Натали кожей ощущала волны нежности, страсти, улавливала потоки ласковых слов, срывающиеся с тысяч губ. И только ей, словно в наказание за что-то, суждено в эту ночь лежать в родной, но холодной постели без ласковых рук любимого и его тревожаще-сладкого шепота. Она тряхнула головой, отгоняя несвоевременные мысли и желания.

– Я никогда не считал наш брак коммерческой операцией, – продолжал между тем Жан-Люк. – Мы издавна знали друг друга, нам всегда было легко и хорошо вдвоем. Брак в данном случае – это всего лишь шаг в развитии отношений. Я спокойно смотрел в будущее и оценивал себя, как очень удачливого человека, которому суждено прожить с тобой всю жизнь до последнего дня. И при этом бесконечно представлял, как мы будем любить друг друга… Чтобы ты знала, я считал тебя привлекательной с тех самых пор, как впервые увидел сидящей на горшке.

Натали не засмеялась. Все, что он говорил сейчас, лишний раз убеждало ее в том, что четыре года назад она поступила правильно.

– Жан-Люк, ты же не был влюблен в меня!

– Влюблен? – Казалось, он с трудом пытался осмыслить ее упрек. – А-а, я понял: ты ревновала меня к прошлому. Ну и что из того, что я был несколько раз увлечен до этого другими женщинами? Влюбленность – это всего лишь всплеск эмоций, который испаряется через пару недель. Все происходит как в бреду и кончается слишком быстро.

Стало быть, он искренне был уверен в том, что соглашение, заключенное с холодной головой, – это именно то, что нужно для создания крепкой семьи. Может быть, у нее действительно что-то не так со здравым смыслом?

– Послушай, – бросилась Натали в атаку, – а тебе не кажется, что эти твои «несколько раз» просто были ненастоящими и влюбленность сама по себе прекрасная штука?

– Кажется. Но излишние эмоции подчас только вредят. Да, с другими ничего настоящего, как ты выразилась, и быть не могло. Оно было только у нас с тобой.

– Значит, ты ратуешь за брак без страсти? Это твой идеал?

– Вот глупая девочка! – засмеялся Жан-Люк. – Почему без страсти? Я же сказал, что, представляя, как мы будем жить вместе, мечтал о том, как буду любить тебя.

Он произнес это почти по слогам. Как будто она училась в школе для дебилов. Можно подумать, Натали забыла, как он избегал близости с ней. Жан-Люк мог спокойно ждать того дня, когда они поженятся. Не раз у нее мелькала мысль, что для влюбленного человека он ведет себя довольно странно.

Даже ее родители не впали бы в шок, узнай они об их близости. Но предаваться любви дома Натали было бы стыдно, а к себе он никогда не приглашал. С двадцатилетнего возраста Жан-Люк жил отдельно, но ни разу не попросил ее подняться к нему или остаться на ночь.

Вообще-то он всячески торопил свадьбу, хотел, чтобы она состоялась не позже, чем через два месяца после помолвки. Но мама Натали была категорически против. К тому же у нее появилась искренняя союзница – мать Жан-Люка. Обе объявили, что им нужен более длительный срок, чтобы сделать все, как следует.

Когда их матери, подхваченные вихрем предсвадебных забот, затянули в эту воронку и Натали, поцелуи Жан-Люка стали все больше и больше возбуждать ее. Однако после объятий жениха она чувствовала разбитость и неудовлетворенность. А в его глазах горел лихорадочный блеск и ощущалась борьба, которую он вел с самим собой. Каждый раз он с усилием отрывался от ее губ, рук, гибкого тела, но отрывался… Она видела, что он хотел бы пойти дальше, но что-то останавливало его. Он ни разу не расстегнул на ней ни одной пуговички, не дотронулся до ног и не дал ей сделать ничего такого, что выходило бы за рамки невинных школьных объятий.

Натали надеялась, что он поступает так, поскольку догадывается, что она девственница, и не хочет спешкой разочаровывать ее. Конечно, она ждала от первого раза чего-то необыкновенного. В школе за ней ухаживали мальчики, но она ни к кому из них не относилась серьезно. Она всегда знала, что предназначена Жан-Люку, и ее детские увлечения были всего лишь данью возрасту. Поэтому отдать кому-нибудь то, что принадлежало ему, она считала предательством.

Хотя он-то наверняка не был так строг к себе. Натали не сомневалась, что его опыт по части противоположного пола был куда богаче, чем ее собственный. Четыре года назад данное обстоятельство ее почти не волновало. Почему же сейчас эта мысль вызывала негодование? Она впилась ноготками в ладонь, чтобы заглушить почти ощутимую боль от этой мысли.

Надежда на то, что прошлое похоронено и не имеет больше над ней власти, не оправдалась. Как только Натали увидела Жан-Люка, сразу почувствовала, что ее душу вновь начали одолевать сомнения. Нет-нет! Она не хотела выяснений, запоздалых упреков, взаимных обвинений. Зачем раздувать огонь? Наоборот, их отношения нужно свести к приятному светскому общению. Так думала Натали, но говорила она совершенно противоположное.

– Не сомневаюсь, что ты умеешь любить, как никто другой. Постель с тобой, наверное, это что-то особенное. Ты ведь у нас везде чемпион. Надеюсь, у тебя много рекомендательных писем? – Натали очень хотелось ужалить его побольнее.

Жан-Люк сразу понял, что за этим стоит ее обида на его нерешительность.

– Зачем ты так? – вздохнул он. – Я никогда не считал себя героем-любовником. И потом я не думал о себе, я думал о нас.

– Прости, – сбавила обороты Натали. – Дело не в том, что ты думал. Дело в том, что ты делал. Или не делал. А потом меня злила сама ситуация.

Натали боялась, что если она начнет объяснять свои чувства, то выдаст себя с головой. Ей хотелось больше романтики, желания, страсти, безумств. Но единственное, что она слышала каждый вечер, это «спокойной ночи», произнесенное достаточно ровным голосом. Вместо того чтобы стать ближе после помолвки, они отдалялись. И надежды Натали на то, что Жан-Люк начнет влюбляться в нее, таяли. Брак с мужчиной твоей мечты, который не испытывает к тебе влечения? Что может быть хуже? А если б он желал ее, он не смог бы сдерживаться. В этом Натали была уверена на все сто процентов.

Машина затормозила перед ее домом. Жан-Люк заглушил мотор и повернулся к Натали.

– Если бы ты рассказала мне обо всем, что тревожило тебя тогда, я бы вел себя иначе, – печально проговорил он.

– Я знаю, что ты попытался бы.

Жан-Люк всегда был рядом, когда ей требовалась помощь. Но в этой ситуации она должна была принять решение сама, а не перекладывать свои проблемы на чужие плечи.

– Неужели ты ничего не замечал? – тихо спросила она.

– Я видел, что ты подавлена. Мне и самому все это не очень нравилось. Но я считал, что вмешиваться в женские дела… Эти недели перед свадьбой были сумасшествием. Тот азарт, с которым родители пытались превратить интимное дело в самый занимательный аттракцион года, был невыносим. У нас действительно не было времени друг для друга.

Он замолчал, внимательно вглядываясь в лицо девушки.

– Но тебе не следовало молчать, – продолжил он. – Если ты чувствовала себя несчастной, то должна была прийти ко мне. Вместе мы обязательно бы выбрались из замкнутого круга.

Да, он бы сумел осторожно и искусно провести ее через рифы сомнений и тревог. Всю свою жизнь Натали ощущала б его надежное плечо и крепкие руки. Но она решила, что должна сама научиться справляться со сложными ситуациями, которые подкидывает ей жизнь. Она хотела научиться жить ни на кого не опираясь.

– Я должна была разобраться во всем сама, – упрямо сказала Натали.

– Достаточно экстравагантным способом, однако, – процедил он сквозь зубы.

Его лицо побледнело, глаза горели, губы сжались в твердую линию. Натали поняла, что он сдерживается из последних сил, чтобы не обрушить на нее всю накопившуюся за эти годы злость. Жан-Люк пытался разобраться в том, что произошло, но они с Натали не понимали друг друга. Он не был женщиной. Ее аргументы ему казались мелкими и убогими. Какие-то волнения души и сомнения не должны были разрушать хорошо спланированную судьбу.

– Прости меня, – сказала Натали. – Я виновата в том, что выбрала именно этот способ. Но другого у меня просто не было.

Она открыла дверцу машины и опустила ноги на тротуар.

– Спасибо, что подвез меня, – улыбнулась Натали и покинула машину.

Она надеялась, что мучительная встреча подошла к концу, но ошиблась. Жан-Люк вышел из машины вслед за ней и подошел к воротам.

– Похоже, что твои еще не вернулись. Не пригласишь меня? – спросил он.

Всем своим видом он демонстрировал, что для него разговор не закончен. Натали вздохнула и стала доставать ключи. Ей не хотелось, чтоб кто-то из прислуги увидел их вместе, поэтому решила, что будет лучше, если она тихо войдет в дом. Жан-Люк проводит ее и удалится.

Когда они открыли дверь в гостиную, Натали замешкалась в поисках выключателя. Она вдруг поняла, что именно так нервирует ее. Темная большая фигура Жан-Люка заслоняла дверной проем. Он был совсем рядом. В тишине спящего дома она слышала его тяжелое дыхание. Ее спутник подошел ближе, пытаясь помочь. Их пальцы встретились…

Жан-Люк сжал ее руку, оторвал от стены и потянул Натали к себе. Они стояли в дюйме друг от друга в темноте и безмолвии. Натали чувствовала тепло и мощь его тела. У нее закружилась голова.

Похоже, он хочет поцеловать меня, подумала девушка.

У нее сбилось дыхание и пересохли губы. И в этот момент его рот жесткий и безжалостный завладел ими.

Это было совсем не похоже на их прежние поцелуи. Голова ее запрокинулась, тело обмякло. Он яростно атаковал ее чувства, и ответное желание, смешанное с ужасом, волной пробежало по ее телу, вызывая дрожь.

Натали напряглась, пытаясь освободиться. Робкая попытка бегства произвела обратный эффект. Жан-Люк еще крепче прижал ее к себе. Она вдруг поняла, что одежда, которая должна бы защищать, не является преградой: они чувствовали бы тела друг друга и сквозь скафандры.

Манто упало к ее ногам. Тонкая шерсть платья была горячей. Жан-Люк понимал, что может сейчас сделать с ней все, что угодно. Натали была в его руках, в его власти. Она не могла противиться зову природы, самому естественному и абсолютно искреннему.

Его губы спустились к шее, затем он стал целовать ямочку под ключицей. Рука тяжело и уверенно легла на грудь.

– Так ты говоришь, я не хочу тебя? – как сквозь вату, услышала Натали его горячий шепот.

Люби, люби меня! – кричало все ее существо, но она напряглась и вырвалась из его рук.

Но тут начался кошмар, словно все демоны ада вырвались наружу.

Натали не сразу сообразила, что этот душераздирающий визг издает сигнализация.

Жан-Люк выругался, убрал руки и отступил на шаг, оставив ее совершенно растерянной, еле стоящей на ногах.

– Где, черт возьми, распределительный щит? – спросил он, пробуя перекричать рев сирены.

Натали заставила себя собраться и найти выключатель. На этот раз ее рука нащупала его моментально. В доме стало светло.

– Сразу за дверью, – громко крикнула она, и они оба выскочили в холл.

Натали лихорадочно ввела код.

Вой немедленно прекратился, и наступившая тишина показалась равносильной грохоту – так же давила на уши. Натали перевела дух и повернулась в Жан-Люку:

– Я забыла ее отключить.

При ярком свете его лицо показалось девушке незнакомым и пугающим. Щеки запали, а зрачки расширились. Он коротко хохотнул:

– Чудесное спасение, не правда ли? Мы были у края пропасти.

– Может, ты и у края. – Она вздрогнула от холода, просквозившего в его голосе. – Тебе не приходит в голову, что меня это не касается?

Взгляд его стал еще резче и остановился на расстегнутых пуговицах ее блузки. На этот раз ее смех разозлил его:

– Думаю, что тебе это тоже далеко не безразлично, – сказал он и провел пальцем по ее груди. Сквозь тонкую ткань проступали затвердевшие от возбуждения соски.

Натали задохнулась от возмущения, а ее щеки залила краска.

– Убирайся, – крикнула она. Она была смущена и взбешена одновременно. – И не смей больше подходить ко мне!

Он улыбнулся до неприличия вызывающе. Никогда Натали не видела его более мужественным и сексуальным: глаза Жан-Люка горели, на скулах проступили красные пятна.

– Откуда такая немилость? Ты меня боишься? – спросил он насмешливо.

– Боюсь! – парировала она. – На меня напали в моем собственном доме.

Улыбка его испарилась, а лицо приобрело куда более опасное выражение.

– Напали? – с удивлением переспросил он. – Да я бы волоса на твоей голове не тронул, солнышко! Ты прекрасно знаешь об этом. Если бы ты хоть чуть-чуть сопротивлялась, я бы обуздал себя и отошел на безопасное расстояние. Не делай из меня монстра. Хочешь, я покажу, где они прячутся?

Он снова коснулся ее груди, заставляя гулко забиться сердце. Натали покачала головой:

– Я не страдаю тяжелой психической аномалией, а если бы это и было так, то ты не доктор.

– В каждом из нас есть свои чудовища, – остановил он ее. – Я сегодня, например, нос к носу столкнулся со своими монстрами.

– И все потому, что твоя барышня сбежала от тебя. Вот ты и решил отыграться на мне.

Похоже, я попала в точку, подумала она, потому что он явно смутился.

– Это не имеет никакого отношения к Соланж. Я никогда ничего ей не обещал.

– О, не сомневаюсь, она придет в восторг, когда узнает об этом! – язвительно заметила Натали.

Он мрачно усмехнулся:

– Я, например, не собираюсь ничего ей сообщать. Но не исключено, что найдутся доброхоты… – Жан-Люк помолчал и добавил: – Извини. Это… это было какое-то наваждение! Просто взыграли старые чувства.

– Говори о себе, пожалуйста. Лично я умею вовремя захлопывать дверь. Для меня прошлого не существует. Нечего оглядываться назад, надо идти дальше.

Натали увидела, как у него под кожей заходили желваки, он едва сдерживал ярость.

– В самом деле? Такой решимости можно только позавидовать, – сказал он, устремив взгляд в центр ее зрачков. – А не приходит ли в твою голову мысль, что мне это было сделать труднее, чем тебе? Могу тебя заверить, я тоже пошел дальше и двигался бы и дальше в намеченном направлении. Но тут вдруг являешься ты!.. Сначала я был абсолютно спокоен и думал, что меня больше не волнует тот фарс, в который, благодаря твоим стараниям, превратилась наша свадьба. И даже не мог предположить, что теперь, когда прошло столько лет, я почувствую стремление…

Жан-Люк резко прервал себя и сжал кулаки.

– Придушить меня, – подсказала Натали.

Стоп! Но он же не душил ее, а целовал. Скорее всего произошла подмена чувств. Секс и бешенство. Никогда до этого Натали не приходило в голову, насколько оба эти состояния связаны между собой. Просветить ее в этом могли дешевые триллеры. Ну и что? Она-то знала, что контрастные эмоции не в стиле Жан-Люка.

Она могла лишь догадываться, что ему не на кого было излить вполне объяснимую ярость тогда, четыре года назад, когда она сбежала в другую страну.

Должно быть, все эти годы он держал свои эмоции, как джина, в запечатанном сосуде. И вот теперь печать сорвана и джин вырвался наружу.

– Мне кажется, твое раздражение можно понять, – сказала она, – но я не собираюсь быть козлом отпущения.

– Надеюсь все же, что ты так не думаешь. Мне и в голову не придет нападать на беззащитную женщину. Побои тебе не грозят.

– Да, – кивнула Натали, – я знаю.

Физически она в безопасности, а вот эмоционально… Увы! Она ощущала страх, но не понимала с чего вдруг? Их ничего больше не связывало. Разве что его обида и ее чувство вины перед ним. Но этот поцелуй все перевернул с ног на голову.

Жан-Люк слегка расслабился.

– Рад слышать, – сказал он.

– В любом случае я не собираюсь долго мозолить тебе глаза.

– И когда тебе подобное решение пришло в голову? Пару часов назад ты не очень-то собиралась возвращаться в марокканский рай.

Натали закусила губу:

– Решение пришло только что, и я думаю, оно верное, – откровенно ответила она.

– Так… Снова решила удрать? – презрительно улыбнулся Жан-Люк. – Ты знаешь, меня почему-то это совсем не удивляет.

– Послушай, – взвилась Натали. – Никуда я не удираю. Я просто изменила планы. Почему тебе так хочется унизить меня?

Повисло молчание. Потом Жан-Люк произнес:

– Прости, я был не прав, говоря это. Но вообще будет жаль, если уедешь. Твои родители мечтают о том, чтобы ты вернулась домой.

– И это мне хорошо известно.

Натали тревожило состояние матери. Бедняжка выглядела истощенной, быстро уставала, стала раздражительной. Прежде жизнерадостную, энергичную Анну как подменили. Она всегда была инициатором веселых затей и отдавалась этому с непосредственностью ребенка. Сейчас же мама предпочитала тихие вечера наедине с отцом. Он был рад этому, но Натали понимала, что у мамы просто нет сил на что-нибудь еще. И тем не менее…

– У меня там остались друзья, квартира. Я не говорю уже о работе.

– Но тебе же не впервой все бросать? Не так ли? Тебя подобные вещи не останавливают.

– Спасибо, Жан-Люк. От тебя я услышала именно то, что нужно. Очень полезные замечания.

Ее сарказм незамедлительно вызвал улыбку удовлетворения у ее собеседника. Камень попал в цель, он это видел.

– Что ж, если снова поменяешь решение, позвони.

– Зачем?

– У меня есть кое-какие связи в этом городе, так что могу помочь. Дать рекомендации, например.

– Обойдусь. Скажи, а зачем тебе самому все это нужно? – спросила она. – Ты должен больше всех остальных быть заинтересован в том, чтобы я уехала, причем как можно дальше и никогда не возвращалась.

– Дело не в тебе. Наши семьи всегда были тесно связаны. И моя помощь – это дань прошлому, если хочешь, – ответил он, направляясь к выходу.

Натали осталась стоять там же, где и стояла, а он вышел из дома, с шумом захлопнув за собой дверь. Только после этого она перевела дух и пошла наверх.