Текст книги "Счастье мимолетно"

Автор книги: Линда Холл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

6

Я люблю тебя. Люблю тебя… Так он сказал?.. Лиза точно окаменела.

– Кто… кто сказал тебе, что мы обручены? – наконец пролепетала она.

– Все вокруг… только и говорят… о моей красавице-невесте, которая разбудила меня поцелуем. – Максим улыбнулся, и это тоже далось ему непросто. – Последнее, что я помню… это твой прощальный поцелуй. Потом все как во сне…

Сестра сказала, что надо поднять его настроение. И он признался, что любит ее. Как же теперь сказать ему, что никакого обручения не было?

– Жаль, что не могу подержать тебя за руку, – прошептал он и с гримасой отвращения покосился на свои забинтованные руки, которые лежали, точно чужие, на больничном одеяле.

Лиза проследила за его взглядом, и у нее защемило сердце.

– Ты… видела?.. – Он с трудом оторвал руки от одеяла, но в тот же миг бессильно уронил их. По тому, как заиграли желваки на его скулах, Лиза догадалась о его муках. – Отталкивающее зрелище.

– Максим, мне так… так жалко тебя.

– Я могу… их лишиться. Беда в том, что я уже однажды обморозил руки.

Лиза машинально кивнула. К горлу у нее подступил комок, и ей было трудно говорить.

– Уверена, что все обойдется, – выдавила она из себя.

– Если все же… это случится, – сквозь зубы процедил он, – можешь забыть… про обещание.

– Обещание?

– Обещание… выйти за меня замуж. Если я стану инвалидом… я пойму… если ты изменишь свое решение.

– Ты серьезно думаешь, что это имело бы какое-нибудь значение? – с негодованием оборвала она его. – Я бы ни за что не изменила своего решения! Дело совсем не в этом. Как ты мог подумать такое?

Максим закрыл глаза.

– Я… я просто… испугался…

В смятении Лиза схватила его запястье.

– Я бы никогда так не поступила, Макс! Никогда!

В этот момент в палату вошла медсестра.

– Должно быть, теперь, когда с вами невеста, вам значительно лучше? – спросила она, лучезарно улыбаясь.

Максим открыл глаза и недовольно дал сестре померить ему давление.

– Не знаю, что бы я без нее делал, – пробормотал он, не сводя глаз с Лизы.

Сестра, глядя на показания прибора, рассеянно заметила:

– Что ж, вы счастливый человек.

– Я знаю.

– Ну вот, готово. – Сестра, повернувшись к Лизе, шепнула: – Сегодня он выглядит уже лучше. Так держать.

Когда сестра ушла, Максим, запинаясь, произнес:

– Я думал, ты мне снишься… – Он устало закрыл глаза. – Поцелуй меня еще раз… чтобы я… убедился, что это не сон. – Он с трудом разомкнул запекшиеся губы и устремил на нее исполненный нежности и желания взгляд.

Лиза на секунду замешкалась, затем поднялась со стула и, задержав дыхание, бережно прижалась губами к его губам. Она чувствовала, как ей передается его тепло, чувствовала, что она желанна. В следующее мгновение он вздохнул. Подняв голову, она увидела, что он уже спит.

Она подошла к окну и невидящими глазами уставилась на лужайку.

Возможно, она не имела права разыгрывать роль его невесты. Но ведь он так нуждался в ее поддержке. Отступать было некуда. Только вот что она теперь скажет жениху?

– Я не верю тебе, – сказал Фриц, когда она позвонила ему из отеля, чтобы сообщить, что должна еще задержаться. – Ответь мне честно, как далеко зашли ваши отношения с этим Фолленом?

– Я же говорила тебе.

– Послушай, ты уже проявила достаточно человеколюбия. Он поправляется, верно? Так в чем же дело?

– Фриц, он боится, что останется без рук.

Повисла пауза. Наконец Фриц ровным голосом произнес:

– Сочувствую. Однако ты-то чем можешь ему помочь?

– Медсестра говорит, важнее всего, чтобы кто-то помогал ему сохранять бодрость духа, поддерживал в нем надежду.

– И ты решила, что ты самый подходящий для этого человек. Но почему, Лиза? Ладно, он вытащил тебя из воды, когда ты была еще ребенком. По крайней мере, так он говорит…

– Ты несправедлив к нему. Он никогда не говорил об этом. Это я говорю. Он ни за что не признался бы. Он даже слышать не хотел.

– Лиза, почему же ты ничего не сказала мне, когда он выступал на том благотворительном ужине?

– Я уже объясняла тебе. Тогда я еще не была уверена, что он и есть тот самый человек.

– А теперь уверена? – В его тоне сквозила ироничная снисходительность. Таким тоном разговаривают с упрямыми детьми. – Дорогая, ты бываешь удивительно наивна. Ты молодая, красивая женщина. Ты призналась этому человеку, что видишь в нем героя. Понятно, что твои иллюзии пришлись как нельзя кстати.

– Неправда! Я знаю, что это он.

– Лиза, умоляю, подумай! Ты была в таком возрасте, когда девочки особенно впечатлительны, да еще чуть не утонула. Тебя спас незнакомец, который бесследно исчез. И сейчас ты заставила себя поверить, что он – перед тобой.

– Ты говоришь со мной как с больной, – сказала Лиза, нервно наматывая на палец телефонный шнур. – Ты ничего не понимаешь.

– Боюсь, даже слишком хорошо понимаю, – отрезал Фриц. – Ты просто вынуждаешь меня приехать за тобой и притащить тебя домой.

– Фриц!

– Ты прекрасно знаешь, что я этого не сделаю. Я люблю тебя, Лиза. Прошу, не забывай об этом.

– Я помню. – Слова о любви, которых он ждал от нее, уже готовы были слететь с ее губ, но вместо этого она неожиданно для себя самой сухо промолвила: – Спокойной ночи.

– Сегодня ему хуже, – сообщили ей утром, и от страха у нее замерло сердце. – У него жар. Приходится колоть антибиотики.

При виде Лизы взгляд его просветлел. На этот раз ему не пришлось вымаливать у нее поцелуй. Она поцеловала его сама, без всяких просьб, тут же почувствовав, какие горячие у него губы. Он был по-прежнему под капельницей. На тумбочке стояли кувшин и кружка с трубочкой. Лиза налила ему попить и поднесла трубочку к его губам. Он лежал, и глаза его под полуопущенными веками горячечно блестели.

– Поближе, – пробормотал он. – Прошу тебя.

Она подвинула стул ближе к кровати, и он, подняв руку, неуклюже обнял ее за плечи.

– Осторожно, – тут же испугалась она. – Твои руки…

Но он уже закрыл глаза, забывшись беспокойным сном. Она смотрела на его лицо, замечая, как при каждом вздохе чуть заметно раздуваются крылья носа и подрагивают веки. Осторожно убрала волосы с покрытого испариной лба. Потом положила голову ему на плечо и стала прислушиваться к его дыханию.

Рука соскользнула с ее плеча, и Лиза бережно, чтобы не задеть ладонь, положила ее на одеяло. Когда он вдруг застонал и тревожно заметался во сне, она принялась гладить его по голове, и он вскоре успокоился. Разгладилась морщинка между бровей, лицо стало умиротворенным, безмятежным. На губах блуждала блаженная улыбка. Что он видит во сне? – спрашивала себя Лиза.

Мне снишься ты, ответил бы он ей. И снилась все время, пока я лежал там, в снегу…

Два следующих дня Лиза почти не отходила от Максима. Жар постепенно отступал. Разговаривала она с ним, пока он не спал и пока у него были силы. Она купила книги и читала ему вслух.

Наконец Максиму разрешили вставать, но, поскольку из-за еще не заживших рук он не мог пользоваться костылями, ему приходилось передвигаться в инвалидном кресле.

В конце недели, зайдя в палату, Лиза увидела, что он сидит в кресле у окна. Повязки с ладоней уже сняли, но опухоль еще не до конца спала.

– Врач сказал, что ампутация мне уже не грозит, – объявил он.

– Макс, вот это новость!

Лиза бросилась к нему, а он, с трудом поднявшись с кресла и неловко балансируя на здоровой ноге, раскинул руки и заключил ее в объятия. Он заглянул ей в глаза, наклонил голову и поцеловал ее.

Это был долгий поцелуй, одновременно неистовый, нежный и требовательный, и она ответила на него, не задумываясь, радостно и страстно. Когда же она снова увидела его глаза, то была потрясена. В них было откровенное желание.

– На всякий случай, если ты вдруг не обратила внимания, – с улыбкой сказал он, – сегодня я чувствую себя гораздо лучше.

– Я вижу. – Лиза вспомнила о Фрице и попыталась высвободиться из объятий, но осторожно, чтобы не причинить боль Максиму.

Но он не отпускал ее.

– Постой, не уходи, – бормотал он, прижимаясь к ее щеке. – Я мечтал об этом с тех самых пор, как оставил тебя там, в отеле. Сжимать тебя в объятиях, целовать тебя, любить…

И он вновь приник к ней поцелуем. Она попыталась уклониться, но его губы были такими настойчивыми, в них было столько жажды, что она покорно уступила.

Наконец Максим отпрянул от нее, задыхаясь. Из груди его вырвался стон.

– Это сущая пытка, – пробормотал он. – Надо скорее выбираться из этого проклятого заведения. Ты нужна мне.

Сердце ее тревожно забилось. Она осторожно взяла его за руку.

– Максим, нам надо поговорить.

Он с видимой неохотой выпустил ее и одной рукой полуобнял за талию.

– Я знаю. Помоги-ка мне дойти до постели.

Опустившись на кровать, Максим, взяв Лизу за плечи, привлек к себе.

– Медсестрам это вряд ли понравится, не находишь?

– Тем хуже для них. – Он откинулся на подушку, по-прежнему обнимая ее за плечи. – Я слышал, меня через пару дней собираются выписывать.

– Куда же ты поедешь? – спросила Лиза, прекрасно понимая, как трудно будет ему одному.

С минуту он молчал.

– Клара говорит, я могу пожить у них, пока не окрепну и пока окончательно не заживут руки.

Лиза не смогла утаить охватившего ее уныния.

– Что ж… очень любезно с ее стороны.

– Да. Только у нее и без меня забот хватает с детьми.

Дом с двумя детьми едва ли будет подходящим местом для выздоравливающего. Максим все еще нуждался в посторонней помощи. Он уже научился самостоятельно есть, хотя и неуклюже, однако пользоваться ножом еще не мог. Кто-то должен был предварительно порезать еду на кусочки. Да и во многом другом ему было бы трудно обойтись без помощи.

– Не слишком ли рано? Твои руки, да и лодыжка…

– Пока меня не выписали, я должен научиться передвигаться на костылях.

Лизу вдруг осенило.

– У меня есть свободная комната, – выпалила она.

– Не хочу быть обузой для тебя. – Максим посмотрел на свои ладони и, поморщившись, попытался сжать их в кулаки.

– Не надо, – умоляющим тоном произнесла Лиза и взяла его за руки. У нее защемило сердце при виде его обезображенных струпьями пальцев. – Ты же делаешь себе больно.

– Мне сказали, что надо разрабатывать их. Черт побери, мне ненавистна сама мысль о том, что я должен зависеть от кого-то в самых пустяковых мелочах. Надо будет хотя бы купить рубашки без пуговиц и…

– А как ты собираешься ходить по магазинам? – спросила Лиза. – В автобусе или в такси тебе будет трудно достать мелочь, чтобы заплатить за проезд. И потом…

– Ну довольно, хватит! – Он осекся и, помолчав, извинился.

– Ничего. Так что ты решил?

Максим задумался.

– Ты не обязана это делать, – наконец произнес он.

– Мне будет приятно, – сказала Лиза, хоть душу ее разъедало сомнение. Как она объяснит все Фрицу? Но она решительно отмахнулась от тревожных мыслей.

– Что ж, спасибо, – смущенно проговорил Максим. – Я согласен.

Лиза не удивилась бы, если бы Фриц выполнил свою угрозу и приехал за ней. Однако он даже не пытался связаться с ней, а она из малодушия не звонила ему. Если Максим остановится у нее, то о свадьбе с Фрицем придется забыть. Ее жениху нельзя отказать в терпении, но он не позволит, чтобы об него вытирали ноги.

Лиза покосилась на телефон. Нет, ей надо будет встретиться с ним с глазу на глаз и поговорить. Она потрогала палец, на котором еще недавно было кольцо, которое он ей надел. Разумеется, она вернет его при первой возможности. У нее тоскливо защемило сердце. Ей казалось, что она любила его, но это теплое, ровное чувство не шло ни в какое сравнение с бурей эмоций, которую вызывал в ней Максим.

Но и перед ним она виновата. Нельзя больше скрывать от него, что ей невольно пришлось прибегнуть к обману.

Она скажет ему сегодня же. Его здоровью больше ничто не угрожало. Конечно, он будет потрясен, возможно, взбешен, но нельзя допустить, чтобы он и дальше считал, будто сделал ей предложение, а она согласилась выйти за него замуж.

Скорее всего, узнав правду, Максим наверняка откажется от ее помощи. А ей отчаянно хотелось помочь ему.

Он больше не спрашивал у нее, когда они успели обручиться, тем самым избавляя от необходимости выдумывать правдоподобное объяснение. Возможно, он воспринял это как что-то само собой разумеющееся. А может быть, он нашел ответ в своих снах. Ведь он сказал: ты снилась мне…

– А ты мне, – прошептала она, укладываясь спать. Ей вдруг подумалось, что с тех пор, как она увидела лицо своего спасителя, кошмарный сон уже не приходил к ней. Видимо, реальность оказалась сильнее.

Лиза взяла напрокат машину, считая, что так Максиму будет покойнее добираться до Женевы. Прежде чем в последний раз отправиться в больницу, она уложила свои немногочисленные вещи и забрала его одежду из дома, где он останавливался.

В больнице Максим, сидя в инвалидном кресле, мрачно наблюдал за тем, как Лиза укладывает его вещи в большую сумку.

Старшая медсестра дала Лизе листок с рекомендациями.

– Здесь его диета и список упражнений. И пусть принимает назначенные витамины.

Когда сестра вышла, Лиза обратила внимание на его хмурый вид.

– В чем дело? – спросила она.

– Могли бы сказать мне самому. Со слухом у меня, кажется, все в порядке, – буркнул он.

– Наверное, она не верит, что ты будешь выполнять инструкции, – улыбнулась Лиза.

Он уже настоял, чтобы ему выдали костыли, хотя врачи считали, что чрезмерная нагрузка на руки вредна. Но они пошли на попятную, когда увидели, как бодро он скачет на костылях по палате и коридору. Тем не менее его предупредили, чтобы он ходил на костылях не слишком долго.

По дороге Максим большей частью молчал, отрешенно глядя в окно. Лиза, посчитав, что он будет неловко чувствовать себя в ресторане, припасла бутербродов и термос с кофе. Она остановила машину, съехав с дороги к живописной речке. Они поели, не выходя из машины. Взять бутерброд ему удалось лишь с третьей попытки.

– Ты поступила благоразумно, – сказал Максим, – что не повела меня в ресторан.

– Мне кажется, здесь лучше.

– Да, приятное местечко. – Он посмотрел на реку. – Ничего, что мы остановились у воды?

– Смотреть на воду мне не страшно.

– Ты так и не пробовала искупаться… с тех пор?

– Не могу себя заставить. – Ее вдруг пробрала дрожь. – Я прекрасно понимаю, что должна перебороть свой страх. Мне все время твердят об этом…

Максим потянулся к ней, но вовремя вспомнил про свои руки.

– Я не буду заставлять тебя, – пообещал он. – Я понимаю, что это не так просто.

Лиза благодарно посмотрела на него.

– Не думала, что ты меня поймешь.

– Почему?

– Потому, что для тебя страх – вроде наркотика. Повышает уровень адреналина.

Глаза у него сверкнули.

– Страх заставляет быть все время настороже, мобилизует. Но бывает и другой страх, который парализует волю. Животный страх. Он отключает все остальные чувства, и ты становишься абсолютно беззащитным.

– С тобой такое случалось в пещерах? – Его образ совсем не вязался с таким понятием, как страх.

Максим на минуту задумался.

– Нет, – ответил он наконец. – Только не в пещерах.

После аварии, догадалась она. Когда он, беспомощный, неспособный подняться, лежал в снегу, зная, что скорее всего погибнет и уж во всяком случае подвергнется обморожению, что никогда больше не сможет спуститься в свои любимые пещеры.

– Тебе повезло, – сказала Лиза и, вопреки тайному эгоистическому желанию уберечь его от опасностей, искренне добавила: – Ты еще вернешься в пещеры, когда окончательно поправишься.

– Разумеется, ты права. Ничто не остановит меня. И эта мысль как-то успокаивает. – С этими словами он попытался сомкнуть пальцы на ее руке, потом поднес ко рту и поцеловал, прошептав хриплым от волнения голосом: – Ты мой ангел-хранитель.

Лиза улыбнулась, стараясь скрыть переполнявшую ее нежность. Он вдруг беззаботно рассмеялся и выпустил ее руку.

Когда они закончили есть, Лиза предложила ему немного пройтись. Максим выбрался из машины и на костылях поковылял к берегу реки.

– Иди сюда, – позвал он Лизу.

Лиза поспешила к нему и, проследив за его взглядом, увидела спустившихся на воду диких уток, которые плавали, нисколько не опасаясь людей.

Максим хотел повернуться, но пошатнулся. Лиза вытянула руки, чтобы помочь ему, и он неловко, всем весом, навалился на нее, прижав к стволу ивы. Опершись о дерево, он снова обрел равновесие и спросил:

– Тебе не больно?

– Нет, нет, ничего. – Одной рукой она упиралась ему в грудь, в которой гулко стучало сердце, другой обнимала его талию. – А с тобой все в порядке?

– И даже более того. – Максим улыбнулся и плотнее прижался к ней.

Ей передались исходившие от него незримые сигналы, колени у нее подогнулись, сердце заколотилось так неистово, что, казалось, вот-вот выскочит из груди.

– Нам… пора ехать, – прошептала она.

– Ты читаешь мои мысли, – пробормотал он и, наклонившись к ней, приник к ее губам.

И она ответила ему. Почему-то здесь, у реки, беззвучно катившей мимо свои воды, это казалось таким естественным. Она обхватила его обеими руками, упиваясь близостью теплого сильного тела. Губы ее, словно приглашая, непроизвольно раскрылись навстречу ему.

Наконец оторвавшись от нее, Максим пробормотал:

– Черт, это пытка… Я хочу тебя! – Он поцеловал ее в шею. – Лиза, умоляю, хотя бы расстегни блузку.

Она не могла отказать, надеясь лишь, что их не видно с дороги. Дрожащими пальцами она расстегнула несколько пуговиц. Максим, склонив голову, покрывал поцелуями упругие груди, слегка вздымавшиеся над кружевными чашками бюстгальтера, а Лиза закрыла глаза, боясь спугнуть пронзившее ее ощущение восторга.

Оба тяжело дышали. Наконец он снова нашел ее губы, и в поцелуе его была требовательная страсть. Затем он отстранился и прошептал, вернее, прохрипел:

– Ты так красива. При одной мысли о том, что мы стоим здесь и не можем заняться любовью, мне хочется выть. – Лиза увидела лихорадочный блеск в его глазах. – Эти мои проклятые руки!.. Я хочу сорвать с тебя одежду и любить тебя прямо сейчас.

– Нас арестуют, – с дрожью в голосе пробормотала Лиза, нервно застегивая пуговицы. – Это общественное место.

– Мы могли бы остановиться в каком-нибудь укромном отеле. Что скажешь?

– Заманчивая идея, – сказала Лиза, готовая уступить. – Но это невозможно. Придется тебе потерпеть. – Он улыбнулся ей, и взор его был исполнен надежды.

Они вернулись в машину и молча поехали дальше. Лиза со страхом думала, останется ли у него желание и нежность к ней, когда она признается, что их помолвка – всего лишь выдумка. Она знала, что должна все объяснить ему, но никак не могла найти подходящий момент.

Поставив машину в гараж, Лиза вернулась, чтобы помочь Максиму. Он стоял, опираясь на костыли, и с некоторым страхом взирал на узкую лестницу.

– Лучше обопрись на меня, – предложила Лиза. В больнице ему предлагали инвалидную коляску, но Максим и слышать об этом не хотел, да и в маленькой квартирке Лизы развернуться на ней было бы невозможно.

Преодолев лестницу, Максим сказал:

– Мне бы принять ванну.

Лиза протянула ему костыли и подвела его к двери в ванную, а сама вернулась в гараж, чтобы забрать из машины сумки.

Когда Максим вышел из ванной, она показала ему спальню.

– Кровать готова. Полотенца найдешь в шкафу. Осваивайся. Я оставлю дверь открытой.

В больнице ей сказали, что он должен привыкать самостоятельно обслуживать себя. А по тому, как он внутренне напрягался всякий раз, когда ему предлагали помощь, Лиза поняла, что он всецело за принцип самообслуживания. Не выпуская из рук костыли, он присел на кровать. Лиза поставила его сумку на стул рядом с кроватью и наклонилась, чтобы расстегнуть молнию.

– Я могу сложить твои вещи в комодный ящик и поставить его на стул, чтобы тебе не приходилось всякий раз рыться в сумке.

– Спасибо, – буркнул он. – Может, как-нибудь потом.

– Максим, – мягко произнесла она, – ты же сам говорил, что помогать, когда кто-то попадает в беду, в порядке вещей. Ты бы поступил точно так же. Ведь так?

Он посмотрел на нее, и она увидела, что взгляд его несколько смягчился.

– Я не достоин такой женщины, как ты, – сказал он. – Постараюсь быть более великодушным, принимая твои заботы.

Лиза улыбнулась и, повинуясь безотчетному желанию, провела ладонью по его щеке.

– Это ненадолго, – сказала она.

– Я не устаю повторять, что если и есть на земле счастливчики, так я точно принадлежу к их числу. У меня есть руки и ноги… и есть ты…

Она отступила на шаг назад:

– Мне надо в магазин, но я скоро вернусь. Ты пока отдохни. Можешь прилечь.

Она проверила содержимое холодильника и буфета, прикинула, что необходимо купить, и спустилась к машине. До ближайшего магазина было недалеко, и она быстро управилась с покупками.

Когда Лиза вернулась, у дома стояла машина, которую она тотчас узнала. Сердце у нее тревожно забилось. Она намеревалась позвонить Фрицу и договориться с ним о встрече, но лишь дождавшись, когда Максим уснет.

Однако планам ее не суждено было сбыться. Фриц приехал без приглашения. Она вошла в коридор и сразу услышала мужские голоса, но стоило ей закрыть за собой дверь, разговор оборвался.

Секунду спустя в дверях гостиной показалась фигура Фрица.

– Ты вернулась…

– Я сейчас, – проговорила Лиза. – Только положу все в холодильник. – С этими словами она, избегая смотреть жениху в глаза, исчезла на кухне.

Не спеша разбирая покупки, она чувствовала себя отъявленной трусихой. Ее так и подмывало незаметно улизнуть из дому. Ей предстояло самое сложное объяснение в ее жизни.

Глубоко вдохнув и распрямив плечи, Лиза наконец направилась в комнату, чтобы встретить неотвратимое: два обращенных на нее осуждающих взгляда.

Фриц стоял у двери, грозно сдвинув брови и засунув руки в карманы.

Максим стоял у окна, тяжело опираясь на костыли. Между черными бровями пролегли две недобрые морщины. Он был неестественно бледен, и взгляд его не предвещал ничего хорошего. Лиза встревожилась: ему не следовало стоять, ведь это причиняет боль.

Она хотела спросить, не дать ли ему обезболивающее, но под исполненным ярости взглядом осеклась. А потом Фриц спросил:

– Лиза, может, объяснишь, что все это значит?

Она заставила себя отвести глаза от Максима и виновато пролепетала:

– Я собиралась позвонить тебе… Как ты узнал, что мы… что я дома?

– Я и не знал. Ведь ты не потрудилась поставить меня в известность о том, когда намерена вернуться. Просто проезжал мимо… Увидел свет и решил проверить, все ли в порядке.

– Что ж, весьма благоразумно с твоей стороны, – запинаясь, промолвила Лиза. – Прости, что не предупредила тебя. Мы… только недавно приехали. Мне надо было успеть в магазин. – Она повернулась к молчаливо стоявшему у окна Фоллену. – Поверь, я и не предполагала, что он приедет сюда.

– Охотно верю, – произнес он тоном, от которого у нее затрепетало сердце. Голос у него был ровный и совершенно бесстрастный. – У нас с Фрицем вышел прелюбопытный разговор… Так, может, ты просветишь нас обоих: кто все же твой жених?