Текст книги "Счастье мимолетно"

Автор книги: Линда Холл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Я отлично плаваю, твердила она себе. Я не утону. Я не могу утонуть! Она резко дернула ногами, надеясь, что ее вытолкнет на поверхность, но острая боль пронзила мышцы. Ее неумолимо тянуло ко дну.

Лиза попыталась задержать дыхание. Под водой царила странная, зловещая тишина, нарушаемая лишь шумом крови в висках. Я умираю, подумала она, не столько ужаснувшись, сколько удивившись этой мысли. От боли у нее разрывалась грудь, ноги не слушались, а шум в ушах все нарастал, превращаясь в рев. Затем она, должно быть, потеряла сознание.

4

– Что же случилось дальше? – услышала Лиза мягкий голос Максима.

Заново переживая давний кошмар, она сидела, устремив отрешенный взгляд на чашку остывшего кофе, которую сжимала в оцепеневших ладонях.

– Я чуть не утонула, – вымолвила она. – Меня застал отлив. Возможно, я бы и выплыла. Я хорошо плавала. Но у меня свело судорогой ноги. Боль была такая, что я не могла пошевелиться. Мне показалось, я умираю.

– Но этого не произошло.

Лиза покачала головой.

– Поблизости оказался пловец. Он увидел, что я тону, и спас меня. Мне просто повезло.

– Да, вам повезло. – Он поднял на нее глаза. Лиза смотрела на него, не мигая, словно старалась восстановить в памяти мельчайшие детали того страшного дня.

К тому времени, как он вытащил Лизу на берег, ее мать и сестра начали волноваться и сообщили спасателям, что она зашла в воду и не вернулась. Двое спасателей уже спешили к лодке, когда увидели мужчину, который плыл к берегу, удерживая одной рукой Лизу на поверхности воды.

Они хотели помочь ему, но Лиза в панике цеплялась за своего спасителя. В конце концов он подхватил ее на руки и понес на берег. Судорожно обхватив его за шею, Лиза плакала, ничего не видя вокруг из-за застилавшей глаза пелены слез. Наконец она услышала встревоженный голос матери и почувствовала, что ее положили на песок. Только тогда она отпустила его.

Уже в объятиях матери Лиза сквозь слезы увидела склонившуюся над ней фигуру ее спасителя. Она не могла разглядеть его лицо, тем более что он стоял против солнца.

Она на мгновение отвернулась, чтобы смахнуть слезы, а когда снова подняла голову, он уже исчез. Анна с плачем обнимала ее и бормотала слова утешения. Вокруг сновали люди, предлагавшие советы и помощь. Кто-то сказал, что ее необходимо немедленно отправить в больницу. Лиза одними губами прошептала «где он?», но ее никто не услышал.

Вызвали «скорую помощь», и Лизу отвезли в больницу. И всем было не до того, чтобы поинтересоваться, где же человек, который вытащил ее из воды.

Отец Лизы поместил в газете объявление. Ему хотелось выразить благодарность неизвестному спасителю. Но никто не откликнулся.

– Мне так и не представился случай поблагодарить его, – сказала Лиза. – Он вынес меня на берег и исчез. Я до сих пор не знаю, кто он.

– Разве это так важно?

– По-моему, если человек спасает тебе жизнь, ты по крайней мере обязан поблагодарить его.

– А если он не нуждается в благодарности?

– Почему? Я не понимаю.

Максим отставил в сторону чашку и рассеянно провел пальцем по ободку.

– Когда спускаешься в пропасть или преодолеваешь подземный поток, то полагаешься на того, кто находится рядом. Я уже сбился со счету, сколько раз мы все спасали друг друга. Это обычное дело.

– Значит, по-вашему, это пустяки?

Он пожал плечами.

Лиза не спускала с него глаз.

– Когда я сегодня сказала, что вы спасли мне жизнь, я имела в виду не только этот случай в горах. Я говорила о том, что произошло много лет назад, когда я была еще подростком. – Фоллен поморщился, но Лиза упрямо продолжала: – Это ведь были вы? Теперь наконец мне представилась возможность сказать, как я благодарна вам.

Максим нетерпеливо отмахнулся.

– Лиза, я не желаю слышать об этом.

– Но я должна сказать. После стольких лет я наконец могу сказать все…

– Почему именно сейчас? – перебил он. – Зачем надо было ждать? Вы могли бы сказать об этом еще на том ужине. Всю эту неделю у вас было время.

Как объяснить, что она боялась, не вообразила ли себе все это, стараясь, сама того не сознавая, оправдать внезапное увлечение? Ее страшило оказаться в дурацком положении, если вдруг выяснится, что он не тот, за кого она его принимала.

– Я была не до конца уверена, – сказала она. – По крайней мере, до сегодняшнего случая в горах.

– Что же изменилось?

– Я просто поняла, когда вы… когда вы держали меня. Когда я почувствовала ваше прикосновение, услышала ваш голос. Я узнала вас потому, что в душе никогда не забывала.

Максим усмехнулся.

– Значит, вас осенило во время падения?

Лиза прикусила губу.

– Да. Когда вы снова спасли меня, я все вспомнила.

– Но вы не можете утверждать наверняка, что все помните. Вы понятия не имеете, каким он был, ваш спаситель. Иначе вы узнали бы меня сразу, как только увидели.

– Я и тогда… словно почувствовала. Просто мне было трудно поверить, что я… нашла вас. Вы сердитесь?

– Нет. – Он машинально пригладил ладонью волосы. – Просто все это так неожиданно. Похоже, мне необходимо выпить еще чашечку кофе. А вам? – Он подозвал официанта. Когда тот ушел, он откинулся на спинку стула и посмотрел на Лизу. Взгляд у него был отрешенным, словно он вспоминал что-то давно забытое. Наконец он задумчиво покачал головой и грустно улыбнулся.

– Ведь это были вы, правда? – подалась вперед Лиза.

Глаза его сверкнули, по губам скользнула насмешливая улыбка.

– Это зависит от степени вашей благодарности. – Лиза вспыхнула, в недоумении распахнув глаза, а он, поняв, что позволил себе бестактность, поспешил загладить свою вину: – Извините, беру свои слова обратно. Я просто невоспитанный болван.

Лиза на мгновение почувствовала себя разочарованной. Он смеется над ней, хочет обратить все в шутку, потому что ему неловко в роли героя.

Официант принес кофе и счет, что дало им повод сменить тему.

– Приплюсуйте это к стоимости номера, – попросила Лиза.

– Ну уж нет, – возразил Максим, забирая у официанта бланк. – Это же я вас пригласил.

– Учитывая, как я вам обязана, вы могли бы по крайней мере позволить мне угостить вас ужином.

Максим опустил глаза, рассеянно вращая чашку.

– Что же вы все-таки помните? – спросил он.

– Мне снятся сны, – упавшим голосом пробормотала Лиза.

– Кошмары?

Поколебавшись, она ответила:

– Иногда.

– И вы боитесь бывать на море? Вы обращались к специалистам?

Она кивнула. Вероятно, ей можно было бы помочь, расскажи она врачам о своих снах. Однако она никогда не решалась поведать о них кому бы то ни было.

– Это не страшно, – проронила она. – Просто я больше не купаюсь в море.

– И больше совсем не плаваете? – удивленно спросил Максим. – Даже в бассейне?

Она взглянула на него и серьезно ответила:

– От этого еще никто не умирал.

В уголках его губ мелькнула улыбка.

– Это верно.

– Должно быть, я говорю банальности, – продолжала она, – но я действительно обязана вам жизнью. И если я могла бы как-то помочь вам…

– Вы уже помогли, – отозвался он. – Вы даже не представляете, как помогли мне.

– Помогла? – с недоумением переспросила она.

Максим рассеянно оглядывал зал. Когда он перевел на нее глаза, они были печальны и задумчивы.

– Вы были рядом всю неделю. И сегодня – там, в горах, – доверились мне. А мне это сейчас очень важно.

Он скорбел о друге, спасти которого ему не удалось, и, возможно, винил себя в его смерти.

– Но я знала, что могу положиться на вас. С вами мне ничто не угрожало.

– А на Фрица вы тоже можете положиться? – спросил он.

Вопрос застал Лизу врасплох, она смешалась.

– Да, – наконец ответила она, стараясь придать голосу убедительность. – Он очень добрый и заботливый. И он любит меня.

Ни единый мускул не дрогнул на лице Фоллена. Помолчав, он безучастно заметил:

– Это хорошо. Желаю вам счастья. – Допив кофе, он резко отодвинулся от стола и поднялся. – Пора двигаться, пока дорогу окончательно не замело.

Лиза тоже встала.

– Спасибо за ужин и… за все остальное.

– Не за что, – криво усмехнулся он.

– Я провожу вас до дверей.

В холле было безлюдно и довольно холодно. Они подошли к дверям.

– Вы не боитесь ехать в такую погоду? – спросила Лиза. – Это далеко?

– Не очень. Мне не привыкать. – У самой двери он повернулся и положил руку ей на плечо. – Будьте счастливы со своим Фридрихом.

– Поосторожнее в своих пещерах, – упавшим голосом произнесла она. Не смей умирать, хотелось ей сказать. Не смей! Подумав об этом, она машинально протянула руку и схватила его за свитер. – Пожалуйста, – прошептала она.

Возможно, он неправильно ее понял. А может, наоборот. Рука его скользнула с ее плеча на шею, затем выше, на затылок. Сильные пальцы погрузились в ее волосы. Он вдруг притянул ее к себе и припал к ее рту губами. Неожиданно для себя самой она с готовностью ответила на поцелуй, а в его глазах мелькнуло что-то сродни гневу. Казалось, этот гнев передался поцелую. Но были в нем и подавляемая страсть, и раздирающая душу скорбь. Это заставило ее обвить руками его шею, прижаться к нему в безотчетном стремлении утешить его и утолить захлестнувшее ее желание, от которого бросало в дрожь. Наконец он положил руки ей на плечи и отпрянул.

– Это в знак признательности? – неровно дыша, хриплым от волнения голосом спросил он.

У нее перехватило дыхание.

– Это… на прощание, – с трудом выдавила она. – Прощай!

Максим коротко рассмеялся.

– Да, тебе не откажешь в умении целоваться на прощание.

Он повернулся и рывком распахнул дверь. В помещение хлынул морозный воздух, сразу отрезвивший ее. Максим на секунду оглянулся на пургу, кружившую у него за спиной.

– Прощай, Лиза, – бросил он и вышел, хлопнув дверью.

Ночью Лиза почти не спала, тщетно пытаясь направить мысли на предстоящую встречу с женихом. Но воображение помимо ее воли рисовало ей одну и ту же картину: холодный холл, обветренное мужественное лицо, черные глаза и страстный поцелуй.

Встав пораньше, она уложила вещи, оделась потеплее и вышла из отеля. Вокруг простиралось снежное царство. Машины на стоянке приходилось откапывать лопатами. Автобус, которым она добралась до маленького аэродрома, откуда ей предстояло лететь в Женеву, из-за вьюги еле тащился. За ночь очень похолодало.

Не успела она войти в свою квартиру, как позвонил Фриц. Он сказал, что ждал ее с нетерпением, и обещал вечером заехать.

Лиза распаковала сумку и занялась уборкой. Затем приготовила себе суп из пакета и гренки в молоке с яйцом. Помыв посуду, она приняла душ, надела теплые тренировочные брюки и толстую трикотажную фуфайку. Ее слегка знобило, в квартире было прохладно.

Вечером появился Фриц с роскошным букетом, и она искренне поблагодарила его.

– Пойду найду для них вазу, – сказала она и уже повернулась, но Фриц удержал ее за руку.

– Подожди минуточку.

Улыбаясь, он привлек ее к себе и нежно обнял. Лизе пришлось сделать над собой усилие, чтобы тоже тепло улыбнуться и ответить на его продолжительный поцелуй.

При первой возможности она выскользнула из объятий жениха.

– Мы передавим цветы.

Он отпустил ее.

– Ладно, поставь их в воду и возвращайся. Не возражаешь, если я посмотрю хоккей? Сегодня шведы играют с канадцами.

– Конечно, – деланно рассмеялась она, – включай. – В глубине души она почувствовала раздражение. Спорт по телевизору! Для ее жениха не было более любимого времяпрепровождения.

Лиза нашла вазу и поставила букет на каминную полку. Не спуская глаз с экрана, Фриц притянул ее на диван. Одной рукой он обнял ее за плечи и повернулся, чтобы поцеловать в шею, как вдруг, услышав гром трибун, встрепенулся и воскликнул:

– Вот это подача!

Лишь когда игра была прервана рекламной вставкой, Фриц позволил себе поцелуй. Но как только игра возобновилась, снова вперился взглядом в экран.

– Как съездила? – спросил он во время одного из перерывов в игре.

– Отлично. Погода была что надо. Теперь я катаюсь куда лучше прежнего.

– Хорошо, это хорошо… Эй! Какого черта! Куда смотрит судья? – Минут пять спустя он вновь повернулся к Лизе. – Грипп не повторялся?

– Нет.

– Я рад. – Он еще раз поцеловал ее, обнял и пересадил к себе на колени. – Я скучал по тебе.

– Я тоже.

Фриц наклонился к ней, но очередной рев трибун заставил его вздрогнуть.

– Извини, – сказал он, когда ситуация успешно разрешилась. – Так о чем мы?

Лиза засмеялась.

– Смотри лучше свою игру. – Высвободившись из его объятий, она встала. – А я приготовлю на ужин блинчики.

Глаза у Фрица загорелись. Он любил ее блинчики.

– Ты самая понимающая женщина в мире.

Лиза улыбнулась и направилась на кухню. Она всегда ценила в женихе его непритворную способность относиться к ней как к самой обычной женщине. Другие мужчины вечно пытались произвести на нее впечатление, приглашая в экстравагантные рестораны и на дорогие презентации. Он предпочитал проводить вечера у нее или в его квартире. Ему нравилось, когда она готовила для него, а готовить Лиза любила.

Пройдет время, убеждала она себя, доставая из холодильника яйца и молоко, и эта неделя забудется. И она будет вспоминать о Максиме Фоллене лишь как о человеке, с которым приятно провела время, не говоря о том, что вечно будет у него в неоплатном долгу.

Теперь, когда она знает, кто он, и выразила свою признательность за его самоотверженный поступок – пусть и не совсем так, как ей хотелось бы, – теперь она наверняка найдет в себе силы победить собственные страхи и избавится наконец от преследовавших ее кошмаров.

Она разбила яйца и принялась энергично взбивать их. Из гостиной до ее слуха донесся очередной рев болельщиков и радостный возглас Фрица. Лиза улыбнулась. Жизнь возвращалась на привычные рельсы.

Минут через двадцать она подала Фрицу тарелку с блинчиками. По телевизору передавали новости: «…обвиняет правительство в том, что оно предает интересы налогоплательщиков», – говорила дикторша. Лиза еще не успела сесть, когда до ее слуха донеслось: «Спелеолог, оставшийся в живых после закончившихся трагедий исследований в пиренейских пещерах, снова вступил в схватку со смертью. На сей раз ближе к дому. Подробности этого происшествия мы сообщим в очередном выпуске новостей».

Лиза оцепенела. Схватка со смертью? – пронеслось в ее сознании. Это же Фоллен! Что с ним?

– Садись, дорогая, – предложил Фриц, подцепляя вилкой блинчик. – Мм… просто пальчики оближешь.

– Фриц?

– Мм?

– Про этот случай уже передавали? Про спелеолога? Они сообщили его имя?

Фриц покачал головой.

– По-моему, нет. – Увидев выражение ее лица, он нахмурился. – А что случилось? – Он взял ее за руку и заставил сесть рядом. – Мне казалось, у тебя нет знакомых спелеологов.

– Максим Фоллен.

– Ах, ну да! Мы с ним встречались. Но это не значит, что мы стали друзьями, верно? То есть, конечно, жаль, если с ним что-то случилось, но…

– Да нет же. Я его знаю. Я встретила его в горах. Еще раз.

– Ты ничего не говорила, – пробормотал явно озадаченный Фриц.

– Случая не было. Ты больше интересуешься своим хоккеем! – В голосе Лизы сквозило легкое раздражение.

– Извини, дорогая, я не знал, что тебе не нравится, – встревожился Фриц и поспешно выключил телевизор.

– Нет, нет, включи! – вскричала она. – Я хочу посмотреть… новости.

– Да, конечно. – Он снова включил телевизор, но убавил звук. Затем, аккуратно поставив на пол свою тарелку, он забрал тарелку у Лизы и взял ее за руки. – Так что же случилось?

– Он был в Гриндельвальде, – сказала она. – Он… Мы узнали друг друга… Ну ты же помнишь, тогда, на благотворительном ужине, он решил, что мне плохо, и…

– Ну, разумеется, помню. И он, конечно, тебя не забыл. Решил приударить?

– Нет, нет, – выпалила она. – Совсем не то. Он… он знал, что я обручена.

– Надеюсь, ты сказала ему, что я расквашу ему нос, если он коснется тебя хоть пальцем?

Фриц улыбнулся, давая понять, что шутит, и Лиза попыталась улыбнуться в ответ.

– Я сказала, что люблю тебя. – Сказала ли? Она не помнила, чтобы произносила именно эти слова. Но ведь Фоллен все понял. Смысл ее слов сводился к тому, что она не собирается разрывать со своим женихом или изменять ему.

Глаза Фрица потеплели, он наклонился и нежно поцеловал ее в губы.

– Спасибо, дорогая.

– Я попыталась спуститься с верхнего склона, и он предложил свою помощь, поскольку прежде я ни разу этого не делала и немного нервничала.

– Настоящий джентльмен.

– Он был очень любезен.

– Угу.

– Мы с ним вместе катались на лыжах, а вчера вечером поужинали в отеле.

– Лиза, – вдруг посерьезнел Фриц, – почему ты говоришь так, словно пытаешься оправдаться?

Она почувствовала, что краснеет, но мужественно встретила его взгляд.

– Я не пытаюсь оправдаться, просто хочу объяснить. – В памяти вдруг всплыл прощальный страстный поцелуй. Рассказав об этом жениху, она лишь причинит ему боль. Да и зачем?

– Это все, что ты хотела мне сказать? – спросил он. Зная ее слишком хорошо, он не мог не видеть, что ее что-то гложет.

– Я встречала его и раньше, – проговорила она, не отводя от него глаз. Ей хотелось, чтобы он правильно понял ее. – Еще до того благотворительного ужина.

– Ты никогда не рассказывала мне, – нахмурился Фриц.

– Я не была уверена, что он – тот человек.

– О чем ты? Ничего не понимаю.

Лиза тяжело вздохнула.

– Помнишь, я рассказывала тебе, почему никогда не плаваю?

– Конечно, помню. С тобой произошел несчастный случай. С тех пор ты боишься воды. Я все же считаю, что постепенно ты смогла бы преодолеть свой страх.

– Да, да, – перебила его Лиза. Они неоднократно говорили об этом, но он никогда не пытался заставить ее снова заняться плаванием. – Я говорила тебе, что тогда кто-то спас меня. Это был Максим Фоллен.

Он уставился на нее, как на сумасшедшую.

– Он?

– Да, он… – Лиза хотела что-то добавить, но тут начались новости. – Сделай погромче.

Ей показалось, что прошла вечность, прежде чем диктор сообщил: «Спелеолог, принимавший участие в исследованиях одной из пиренейских пещер, потерявший там друга и сам тяжело пострадавший, в настоящее время находится в больнице с серьезными травмами. Вездеход, которым управлял Максим Фоллен, сорвался с заснеженной дороги и рухнул на лед горной реки. Это произошло в промежутке между вчерашним вечером и…

– Нет! – воскликнула Лиза, машинально прижимая ладони к лицу.

– …двенадцатью часами сего дня. Из-за сильной пурги машина была почти полностью засыпана снегом. Ее заметил проезжавший мимо водитель, который и сообщил спасателям». На экране побежали кадры: по заснеженному склону сотрудники службы спасения несут на носилках завернутого в одеяла человека. «Максим Фоллен был найден в бессознательном состоянии недалеко от места аварии. У него обморожения, сотрясение мозга, переохлаждение. Врачи из больницы Гриндельвальда пока не могут определенно сказать, имеются ли повреждения внутренних органов. А теперь мы переходим к парламентским дебатам, посвященным…»

– Он сказал, что все будет в порядке! – воскликнула Лиза, которую сотрясала неуемная дрожь. – У него были цепи на колесах. Он хорошо знал эту дорогу…

Фриц выключил телевизор и обнял ее.

– Не стоит так убиваться. Вот увидишь, все обойдется.

– Я должна была предложить ему остаться в отеле. Когда он собрался уходить, уже вовсю мело.

– Возможно, это случилось не вчера, а сегодня утром.

– Нет. – Лиза была уверена, что это произошло, когда он возвращался из отеля. – Обморожения, – пробормотала она. – Он что, до сих пор без сознания? Они ничего не сказали!

– Он спелеолог. У него бывали всякие травмы, и ничего – поправился.

– Он пролежал там всю ночь. Без сознания, без всякой помощи. У него не было даже теплой одежды – только брюки и свитер. Хотя… может, в машине у него и были перчатки и куртка, а? Как ты думаешь?

– Думаю, у него есть голова на плечах, чтобы как следует одеться в дорогу. Далеко ему было ехать?

– Не знаю. Он точно не сказал. Он остановился в доме у друзей и был там один. Некому было даже поднять тревогу.

– Лиза, не стоит винить себя.

– Винить? – Она покачала головой и отстранилась от него. – Да не в этом дело! Если бы я согласилась…

– Согласилась на что?

Она колебалась.

– Он предложил поужинать в том доме, где остановился. Я отказалась, и тогда мы договорились поужинать в отеле.

– Но если бы ты согласилась, ему пришлось бы отвозить тебя обратно в отель, и вы могли свалиться оба. Или авария произошла бы на обратном пути, когда он возвращался к себе. Поужинать в отеле – самое правильное решение.

– Да, – кивнула Лиза, прекрасно понимая, что если бы она согласилась на предложение Максима, то наверняка осталась бы там до утра.

– Знаешь, возможно, я покажусь тебе эгоистичным, но я рад, что тебя с ним не было, – сказал Фриц, снова беря ее за руки. Помолчав, он спросил: – Он тебя соблазнял, так ведь?

– О боже, какое это теперь имеет значение? – Она с негодованием отдернула руку и резко встала. – Что, если он умрет? Что, если останется без руки… или без ноги? Без обеих ног? Как он будет жить? Он же не мыслит жизни без своих пещер.

Фридрих поднялся с дивана вслед за ней. На лице его впервые появилось растерянное выражение. Он спрятал руки в карманы и мрачно уставился в пол.

– Возможно, до этого не дойдет, – наконец промолвил он. – Лиза, я не понимаю, к чему ты клонишь.

Лиза постаралась представить себя на его месте. Ей вдруг стало жаль его.

– Я клоню к тому, что этот человек спас мне жизнь, – мягко проговорила она. – А теперь может лишиться собственной.

– Понимаю. И что же ты намерена делать?

Лиза подняла на него полные смятения глаза. Что она намерена делать? Внезапно мысли прекратили лихорадочно кружиться. Теперь она знала, что делать.

– Я должна поехать к нему, – произнесла она, и собственный голос показался ей чужим.