Текст книги "После меня"

Автор книги: Линда Грин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Джо Маунт

14 июля 2017 г. • Митолройд, Великобритания

В такое трудное время я стараюсь концентрироваться на приятных воспоминаниях. Как, например, день свадьбы Джесс. Мы оба плакали, когда я вел ее по проходу в церкви. Я не думаю, что я когда-либо раньше видел ее настолько красивой. Она сделала меня самым счастливым отцом на свете.

Джесс

Четверг, 14 января 2016 года

На фотографии, которую я сейчас рассматриваю, запечатлены мы с Ли в день нашей свадьбы. Я знаю, что фотошоп может творить чудеса, но не такие. Нельзя ведь обрабатывать то, чего еще нет. Это ведь не ретуширование существующего изображения с помощью аэрографа – это создание того, чего вообще-то не происходило. На мне – обтягивающий корсаж с кружевами, длинное платье, оставляющее плечи открытыми, накидка с короткими рукавами и широкий пояс вокруг талии. Волосы собраны в высокую прическу, вдоль лица свисают две длинные пряди – такой стиль я никогда раньше не использовала. На голове у меня – диадема. Диадема, черт возьми! А еще на мне колье из жемчуга и непривычный макияж. Я понятия не имею, как сделать свою внешность вот такой, но это, несомненно, я, и рядом со мной на фотографии стоит, несомненно, Ли. Он одет в дорогой по виду костюм и пурпурный галстук, а в остальном он точно такой же, каким я видела его в среду. И он улыбается в объектив фотоаппарата. Улыбается, надо сказать, очень широко. Я тоже улыбаюсь, но, в отличие от Ли, улыбка у меня не лучезарная. Она робкая и неуверенная. Должно быть, я нервничаю. Событие это ведь очень важное. Я не думала, что когда-нибудь выйду замуж. Я не отношу себя к тем, кто стремится связать себя брачными узами. В нынешние времена ведь выходить замуж совсем не обязательно, разве не так? Можно просто жить с каким-нибудь мужчиной вместе. Но, похоже, я выйду замуж за Ли. Я таращусь на фотографическое доказательство этого. Доказательство, которое невозможно опровергнуть. Потому что это не просто наши лица, наложенные на фотографию каких-то там жениха и невесты, – это и мои плечи, и мои руки, и мой палец, на котором я вижу кольцо.

Я делаю вдох, который возвращает меня в настоящее, и вдруг понимаю, что довольно долго сидела, затаив дыхание. Меня охватывает озноб, все тело пробивает дрожь. Я смотрю сейчас на будущее, в котором мы с Ли женимся в какой-то момент времени в ближайшие восемнадцать месяцев. На фотографии нет даты, но ее, похоже, сделали летом: листья на деревьях и кустах зеленые, а на заднем плане видны – хотя и расплывчато – какие-то цветы. Выходит, я недолго пробыла замужем, перед тем как умерла. Ну не смешно ли это? Я ведь, получается, обзавожусь мужем, а потом откидываю коньки.

Какая-то малюсенькая частичка меня – та, что никогда не перестает быть тринадцатилетним подростком, – радуется и ликует по поводу того, что я выйду замуж за такого парня, как Ли. Но мне удается подавить ее, потому что данное событие не имеет никакого значения: мой отец разместил в «Фейсбуке» эту фотографию, чтобы она напоминала ему обо мне уже после моей смерти. Вот такая вот ситуация.

Хотя нет, это все ерунда, потому что «Фейсбук» утверждает, что публикации из будущего – это нечто невозможное. И сейчас я вижу это потому, что хочу это видеть. Мне, наверное, в глубине души очень хочется, чтобы Ли на мне женился. Что касается всего остального, то нечто похожее в моей жизни уже происходило, разве нет? Я теряю разум. Я становлюсь одержимой человеческими смертями, и если не буду осторожной, то все испорчу.

Я падаю на постель и молча плачу в подушку. Я не вернусь к тому, что тогда со мной было. Когда меня выписывали из больницы, я попыталась заставить папу пообещать мне, что он не позволит мне вернуться туда, но он покачал головой. Он не мог дать такое обещание. Он знал, что если однажды я начала вести себя психически неадекватно, то это может произойти снова. И это та правда, которая с тех пор висит над нами. Психическое здоровье – это континуум. Я помню, как это объясняли нам обоим, когда меня наконец перестали пичкать лекарствами. Не существует такого понятия, как «лучше», как «исцелилась». Мы находимся в одной точке на некоей линии в любой данный момент времени. А несколько месяцев спустя мы можем оказаться в другой точке – к лучшему или к худшему. В этом вся правда. Безумие всегда таится внутри меня. Вопрос заключается лишь в том, позволю ли я ему в той или иной степени завладеть мною.

Как только во время следующего обеденного перерыва я замечаю Ли, сердце у меня екает. Вот он, мой будущий муж. Впрочем, ему я этого сказать не могу. Если я ему хотя бы слегка намекну, что видела одну из наших свадебных фотографий, он, наверное, шарахнется от меня, как от буйнопомешанной. И я не могу сказать, что стала бы его за это винить.

– Привет, – смущенно говорю я, подходя к столику. – Я опоздала?

– Нет, – говорит он, вставая. – Я всегда прихожу раньше, чем нужно.

Он наклоняется ко мне, и меня на секунду охватывают сомнения, следует ли нам снова ограничиться поцелуем в щеку, как это было при нашей встрече в среду, или мы можем поцеловаться в губы, как при расставании. Ли сам принимает решение. А я, чувствуя на своих губах прикосновение его губ и после поцелуя, пытаюсь заставить себя перестать думать о том, что меня только что поцеловал мой будущий муж.

Я улыбаюсь Ли и сажусь, а потом ерзаю на стуле, укладывая салфетку себе на колени.

– Как дела? – спрашивает Ли.

– Хорошо, – вру я. – Спасибо.

Я бросаю взгляд на стол: на нем стоит бутылка газированной воды и два стакана.

– Это годится? – спрашивает он, заметив направление моего взгляда. – Я подумал, что ты вряд ли захочешь выпить чего-то покрепче перед работой.

– Да, я обычно этого не делаю. Вода вполне подходит, спасибо.

– Жаль, что это не пришло мне в голову раньше, но мы могли бы пойти куда-нибудь, где подают поздний завтрак.

– Нет, обед вполне подойдет, тем более что обычно я вообще почти не завтракаю.

– А я завтракаю, – говорит Ли. – Я съедал бы чашу хлопьев при каждом приеме пищи, если бы у меня имелась такая возможность.

– А каких? Мюсли?

– Нет, не мюсли. «Коко попс» и «Райс криспис». Детская еда, от которой я так и не смог отвыкнуть.

Я улыбаюсь ему и закладываю волосы за ухо.

– Тогда я удивляюсь, что у тебя все еще свои собственные зубы.

– А их у меня уже нет, – отвечает он и делает такое движение, как будто сейчас достанет изо рта вставную челюсть, но затем, видя мое выражение лица, останавливается. – Что, поверила? – улыбается он.

Мои плечи слегка опускаются, а тело расслабляется. Мне нравится наше второе свидание.

Я качаю головой:

– По крайней мере, я – не единственная, кто ест какую-то фигню. Может, съедим на обед по шикарному гамбургеру?

– Конечно, – отвечает он. – У тебя ведь впереди долгий рабочий день. Когда ты заканчиваешь работу?

– В десять тридцать. Есть и более поздняя смена, которая заканчивается в половине двенадцатого, но, поскольку это означает, что мы с Сейди не успеваем на последний поезд домой, мы с ней чаще других вызываемся работать в эту смену, до десяти тридцати.

– Кто такая Сейди?

– Моя лучшая подруга. Она была со мной на вокзале в понедельник.

Судя по выражению лица Ли, это ему ни о чем не говорит.

– Высокая девушка с короткими темными волосами, одетая в кожаную куртку, – добавляю я.

Он кивает, но я не уверена, что он ее там заметил. Мне немного неудобно за Сейди. Впрочем, ее бы это не расстроило.

– И ты не против того, чтобы работать по вечерам?

– Вообще-то нет. Это ведь означает, что я еду на работу и домой не в час пик.

Я не говорю ему, что до недавнего времени у меня не было каких-либо более интересных занятий по вечерам. А еще мне приходит в голову, что с моими вечерними сменами мне будет не просто приходить на свидания с Ли. Может, именно поэтому я выйду за него замуж? Может, это единственный для меня способ с ним видеться?

– Ну, ты не забывай о том, что я говорил тебе о нашей вакансии секретаря на ресепшен. И зарплата, наверное, будет повыше, чем у тебя сейчас.

– Спасибо, но мне хорошо и там, где я сейчас работаю.

– Сколько времени ты уже там работаешь?

– С тех пор, как окончила колледж.

– А что ты изучала в колледже?

– Искусство и дизайн. Я собиралась поступать в университет по этой специальности.

– А почему ты этого не сделала?

– Я не получила тех оценок, на которые рассчитывала. В то время я работала в кинотеатре по выходным, и когда мне предложили работать там полный рабочий день, я подумала, что это лучшее, что я могу сделать.

– А сейчас?

Я пожимаю плечами:

– Как я уже сказала, меня моя работа устраивает, тем более что я могу на ней смотреть множество фильмов бесплатно.

Официантка подходит и спрашивает, готовы ли мы сделать заказ.

– Говядина или курятина? – спрашивает меня Ли.

– Говядина, пожалуйста.

После смерти мамы я на некоторое время перестала есть красное мясо. И еще много чего перестала делать. Возможно, именно поэтому я сейчас ем его больше, чем ела до того, как она умерла. Просто чтобы доказать самой себе, что могу.

– Прекрасно. Тогда нам, пожалуйста, два говяжьих гамбургера, жаренных на углях, – говорит Ли официантке. – И немного картошки фри.

Официантка кивает и улыбается ему. Это такая улыбка, какой и я бы улыбнулась, если бы принимала заказ от такого парня, как Ли: своего рода мечтательный взгляд, который тускнеет от безнадежности по мере того, как она осознает, что у нее нет никаких шансов. Она, несомненно, задается вопросом, что, черт возьми, он делает здесь с такой девушкой, как я. Вероятно, она думает, что я его младшая сестра или что-то в этом роде. А я слышу, как кричу где-то внутри себя: «Вообще-то я не только хожу с ним по ресторанам – я собираюсь выйти за него замуж!»

Впрочем, я умею сдерживаться. Я очень хорошо помню, каким становится выражение глаз людей, когда ты начинаешь что-то исступленно кричать.

– Ну, и какие фильмы показывают у вас в этот уик-энд? – спрашивает Ли.

– «Девушка из Дании». Это тот фильм, в котором Эдди Редмэйн[16]16
  Эдди Редмэйн – британский актер.


[Закрыть] меняет свой пол.

– Думаю, я бы лучше выколол себе глаза.

– Еще у нас показывают парочку фильмов с участием Алана Рикмана – чтобы почтить его память. «Гарри Поттер и Принц-полукровка» и «Искренне, безумно, сильно».

– Этот фильм я не смотрел, – говорит Ли.

– В нем играет Джульет Стивенсон[17]17
  Джульет Стивенсон – английская актриса и певица.


[Закрыть]. Она играет его жену. Фильм в основном о том, как ей живется после того, как он умер. Он, правда, как бы возвращается и, так сказать, присматривает за ней, пока у него не появляется уверенность, что у нее все будет хорошо.

Я замолкаю, потому что чувствую, что мой голос вот-вот дрогнет. Не знаю, как мне справиться с этим наваждением. Это все равно как если бы я являлась к себе самой из могилы еще до того, как умерла. Я все испорчу, если не буду вести себя осторожно. А может, именно в этом-то и проблема: я настолько боюсь быть счастливой, что выдумываю всякую ерунду, тем самым запутывая себе самой жизнь.

– Не очень веселый, похоже, фильм, – говорит Ли. – Думаю, я не стану его смотреть, если ты не возражаешь.

Я киваю и улыбаюсь. Улыбаюсь слабой улыбкой. Потому что теперь я убеждена, что двигаюсь к своей собственной погибели. Мне необходимо все это остановить. У меня ведь впервые за долгое время появился реальный шанс установить серьезные отношения с мужчиной, но чтобы это произошло, нужно, чтобы Ли в меня влюбился. И я прекрасно понимаю, что плаксивые женщины, одержимые мыслями о смерти, уж точно не считаются лучшей партией.

Нам приносят наши гамбургеры и картошку фри.

– Итак, – говорю я, беря с тарелки пальцами ломтики картошки, – где, по-твоему, можно пойти и купить самые лучшие чипсы в Лидсе? Начинай предлагать варианты.

Сейди Уорд → Джесс Маунт

28 июля 2017 г.

Тебя похоронят на следующей неделе, и я не могу этого вынести. Я оказалась для тебя никудышной подругой – я это знаю. Я сомневалась в тебе, когда мне не следовало этого делать, и не была рядом с тобой, когда мое присутствие имело значение. Я всегда буду об этом жалеть. Но я хочу, чтобы ты знала: теперь я буду для тебя такой подругой, которая тебе нужна. И я не успокоюсь до тех пор, пока ты не сможешь и в самом деле упокоиться с миром.

Джесс

Пятница, 29 января 2016 года

Сейди запомнила то, что я ей сказала. Через восемнадцать месяцев от настоящего момента она будет горевать о том, что призывала меня игнорировать все эти странные публикации в «Фейсбуке». Мне хотелось бы, чтобы она не винила себя: это заставляет меня сильно жалеть о том, что я ей обо всем этом рассказала. Я не должна больше ей об этом говорить, как бы тяжело мне ни становилось. Потому что если я это сделаю, она будет лишь еще больше винить себя после того, как я…

Я вовремя обрываю саму себя и кладу телефон обратно в карман куртки. Это все не может быть правдой. Это все – только в моей голове. Этих публикаций нет, раз их не может видеть никто, кроме меня. Я смотрю в зеркало платяного шкафа. Я – Джесс Маунт, и я не собираюсь умирать. А еще я не собираюсь снова впадать в безумие. Я не собираюсь позволять ему завладеть мною. В этот раз я могу потерять слишком много.

Две с половиной недели спустя мы с Ли все еще в очень хороших отношениях, что для меня довольно непривычно. К этому времени мой детектор козлов уже обычно срабатывал. Но Ли не говорил и не делал ничего такого, что заставило бы меня счесть его козлом. Более того, мое мнение о нем с каждым днем улучшается. Он, похоже, по какой-то причине чувствует то же самое по отношению ко мне. Я виделась с ним еще всего лишь три раза, но только потому, что работала в вечернюю смену, а не потому, что не хотела с ним встречаться. По правде говоря, эти мои поздние смены начинают меня сильно раздражать: уж очень трудно найти вечер или уик-энд, в который бы я не работала. Мне даже кажется, что мы с Ли существуем в разных часовых поясах, – глупость, конечно, потому что мы живем в одном городе. Ли ничего по этому поводу не говорил, но я уверена, что это начинает раздражать и его. Он отпускает шуточки по поводу того, что обеденные перерывы стали для нас своего рода вечерами, но у меня складывается впечатление, что на самом деле он вовсе не считает это забавным. Мне нужно что-то по этому поводу предпринять, но я не знаю что.

Когда я прихожу на платформу, Сейди уже там. Я подхожу к ней, обхватываю ее руками и крепко обнимаю.

– Что это с тобой? – удивляется она.

– Я что, не могу обнять свою лучшую подругу?

– С тобой что-то случилось?

– Что ты имеешь в виду?

– Не знаю. Но либо что-то случилось, либо ты собираешься извиняться. Ты ведь придешь завтра вечером, правда?

Завтра – восемнадцатилетие Мэдди, младшей сестры Сейди. Она хотя и младшая, но ростом уже выше Сейди. Мне даже не верится, что она когда-то была совсем маленькой и что мы с Сейди оставались присматривать за ней, когда родители куда-нибудь уходили раз в две недели. Они настояли на том, что будут мне за это платить, хотя я всего лишь составляла Сейди компанию.

– Да, – отвечаю я. – Жду с нетерпением, когда же я побуду одним из старых пердунов, которые мешают детям веселиться на дне рождения. Мы, наверное, начнем жаловаться на то, что музыка слишком громкая.

– И ты пробудешь на дне рождения до самого конца?

– Да. А почему бы я не стала этого делать?

– Не знаю. Я просто подумала, что ты, возможно, улизнешь раньше, чтобы встретиться со своим ухажером.

Я опускаю взгляд. Вообще-то именно это я и собиралась сделать. Завтра ведь у меня первый свободный субботний вечер в этом месяце, и я, получается, проведу его со своей лучшей подругой, а не с Ли. Он расстроился, когда я сказала ему об этом. Впрочем, я объяснила, что насчет празднования дня рождения все было договорено уже давным-давно. И что я знаю Мэдди еще с того времени, когда она была младенцем. И что она для меня вроде моей родной сестры.

– Ли не возражает.

– Ты можешь взять его с собой, если хочешь. Ему еще не слишком поздно решить туда пойти.

Я чувствую, как мои щеки краснеют. Вообще-то я ему этого не предлагала. Это ведь мероприятие – отмечание восемнадцатилетия в стиле дискотеки в арендуемом для этой цели церковном помещении в Митолройде. Не очень-то привлекательное мероприятие для того, кто работает заместителем директора в навороченной компании. И из всех приглашенных он знаком только со мной. Кроме того, папа сказал, что он заглянет на этот день рождения по пути с работы домой. Поэтому мне тогда придется знакомить папу с Ли, и это станет волнующим моментом, и папа, наверное, скажет что-нибудь глупое, и все это сведется к дурацкой ситуации, когда знакомые тебе люди, которые никогда раньше друг с другом не встречались, вдруг оказались в одном месте.

Нет, я хочу, чтобы при первой встрече Ли с папой посторонних не было. И произойти это должно, конечно же, не на праздновании восемнадцатилетия в каком-то церковном помещении.

– Нет, я не буду его брать с собой. Он, наверное, пойдет куда-то в Лидсе со своими приятелями.

Сейди кивает. Я знаю, что ей из любопытства хочется пообщаться с ним поближе, но думаю, она рада, что на этот день рождения он не придет. Я помню, каково было мне, когда она встречалась с Робби. Я всегда чувствовала себя неловко, оказываясь в компании с ними двумя.

К платформе подъезжает наш поезд. Мы заходим в него, и Сейди, как обычно, позволяет мне выбрать места. Она, возможно, станет подшучивать надо мной, когда поезд будет резко набирать скорость или когда он накренится и завибрирует на крутом повороте. От старых привычек избавиться трудно.

Я показываю места в кинозале зрителям, пришедшим смотреть мультфильм «Кунг-фу панда-3», когда вдруг у меня в кармане начинает вибрировать телефон. Я смотрю на дисплей и вижу, что это звонит Ли, но я не должна отвечать на звонок, пока не усажу зрителей на их места. На детей всегда уходит много времени – они нагружены картонными коробками с попкорном, стаканчиками с газированными напитками и пакетиками со сладостями. Я готова поклясться, что некоторые из них, находясь здесь, в кинотеатре, поглощают столько килограммов всякого разного, сколько весят сами.

Наконец, когда мультфильм уже начинается, я выскакиваю из кинозала, быстро иду по коридору и заглядываю в комнату для персонала. В ней никого нет.

Я захожу и звоню Ли. Он тут же отвечает.

– Привет, – говорю я. – Извини, что не могла сразу ответить на твой звонок.

– Ничего страшного. Послушай, я понимаю, что это как бы в самую последнюю минуту и у тебя на завтра уже есть планы, но у нас Карл заболел, а они с женой должны были пойти завтра вечером на торжественный ужин, во время которого будут вручаться премии. Мы претендуем на премию как самая лучшая креативная компания, и нам выделили два места за столом лорд-мэра[18]18
  Лорд-мэр – титул главы муниципалитета некоторых крупных городов Англии, Уэльса и Северной Ирландии.


[Закрыть]. Не могла бы ты пойти туда со мной?

Пару секунд я ошеломленно молчу. Я не могу поверить, что он предложил это мне, и в то же самое время я вполне могу представить себе, каким станет выражение лица Сейди, если я скажу ей, что не приду на день рождения ее сестры.

– Хм, даже не знаю, – наконец говорю я. – Я имею в виду, что это очень мило с твоей стороны – меня туда пригласить, но я не хочу подводить сестру Сейди.

– Я знаю, я понимаю это, и я не стал бы просить тебя об этом, если бы это не было так важно.

– А что, у вас в компании больше некому пойти?

– К сожалению, нет. Эми – на конференции рекламных организаций в Лондоне, Майк занят помолвкой своей дочери, а Скотт завтра улетает в США в командировку. Мы действительно попали в затруднительное положение.

Я снова колеблюсь, размышляя, не сумею ли я каким-то образом побывать и там, и там.

– А во сколько это закончится?

– Не знаю. Может, в половине десятого или в десять. Начинается в семь.

– Ну, тогда я, наверное, успею после этого попасть на день рождения сестры Сейди – хотя бы на час или около того. Так годится?

На другом конце линии воцаряется тишина. Я могу поссориться и с Сейди, и с Ли, если не буду достаточно осторожной.

– Да, если такой вариант тебе подходит, то это замечательно. Мне необходимо быть там, но я должен прийти не один, и мне бы очень хотелось, чтобы со мной была ты.

Я чувствую, как к глазам подступают слезы радости. Я знаю, что должна быстренько принять окончательное решение, пока не расплакалась или не разозлила Ли.

– Спасибо. Я с удовольствием пойду с тобой.

– Джесс, ты – прелесть, и я просто обязан устроить тебе классное времяпрепровождение.

– Прекрасно, – говорю я. – Мне ведь там удастся бесплатно поесть?

– И еда там будет очень вкусной. Мероприятие пройдет в отеле «Квинс». Очень крутой отель.

И тут меня охватывает ужас от внезапного осознания того, что мне абсолютно не в чем пойти в такое место, как отель «Квинс».

– А какой там дресс-код?

– Вечернее платье.

– О-о, я не уверена, что у меня есть что-нибудь в этом роде, и я не могу сейчас себе позволить…

– Это не проблема, – говорит Ли. – Я куплю тебе что-нибудь сегодня вечером по дороге домой.

– Нет-нет, я вовсе не просила тебя это делать.

– Я настаиваю. Я оформлю это как расходы нашей компании. Думаю, это самое меньшее, что мы в данных обстоятельствах можем сделать. Ты ведь как бы чем-то жертвуешь ради того, чтобы помочь нашей компании, и поэтому, я считаю, будет правильно, если мы возьмем расходы на себя.

– Ты уверен?

– Абсолютно. Тут не может быть никаких возражений. Мне искать какой размер – восемь или десять?

– Десять.

– Хорошо. Я, возможно, пришлю тебе фотографии имеющихся вариантов, и ты выскажешь мне свое мнение.

– Спасибо.

– Нет, спасибо тебе, Джесс. Я очень рад, что ты согласилась. Ну ладно, поговорим еще чуть позже.

Я кладу телефон в карман. Та часть меня, которая рада возможности поучаствовать в подобном мероприятии, сейчас отчаянно дерется с той моей частью, которая чувствует себя последней свиньей из-за того, что придется так нехорошо поступить по отношению к Сейди и ее сестре.

В комнату для персонала заходит Адриан.

– Привет, конфетка, – говорит он. – У тебя все нормально?

– Да, все хорошо, спасибо.

– Однако ты выглядишь как человек, который пытается настроить себя на то, чтобы посмотреть «Кунг-фу панда-3» от начала до конца уже в четвертый раз.

Я улыбаюсь ему.

– Какой самый вежливый способ сказать кому-то, что ты не выполнишь своего обещания по отношению к нему, Ади?

– Это мужчина или женщина?

– Женщина.

– Скажи ей, что ты знаешь, что она поймет, потому что она очень хорошая подруга.

– Хорошо, – говорю я.

– Потом расскажешь мне, сработало это или нет.

Я киваю и направляюсь к выходу. Адриан окликает меня, и я поворачиваюсь к нему.

– Но имей в виду, что поступить так можно только один раз. Более одного раза – это будет уже слишком.

Я жду, пока не закончится «Кунг-фу панда-3» и пока мы с Сейди не начнем наводить порядок в кинозале номер два. Я все еще не могу привыкнуть и понять, каким образом люди умудряются устроить такой жуткий бардак за какие-то там девяносто минут. Они ведь вроде бы должны все время смотреть на экран.

Держа в руках большой пакет для мусора, я иду между креслами позади Сейди. Я пытаюсь говорить непринужденным голосом, хотя осознаю, что у меня это не получается.

– Я знаю, что обещала быть завтра на дне рождения с самого начала, но недавно мне позвонил Ли, у них там что-то вроде чрезвычайной ситуации.

Сейди смотрит на меня, держа в руке картонную коробку с недоеденным попкорном.

– И что?

– Ему завтра вечером необходимо пойти на торжественный ужин, во время которого будут вручать премии. Его директор, который должен был туда пойти, заболел. Ли сказал, что ему очень неудобно просить меня об этом, но кроме него туда пойти некому.

– А почему туда нужно пойти и тебе?

– Его компании выделили два места за столом лорд-мэра. Это очень важное событие. Я не смогла сказать ему «нет», и я знала, что ты меня поймешь.

Мои слова тяжело повисли в воздухе между нами. Мне на какой-то миг показалось, что метод Адриана не так уж и хорош: он может восприниматься как скрытая угроза.

– Но ты все равно придешь на день рождения, да?

– Да, но позже. Это мероприятие должно закончиться часов в десять. И я сразу же бегом на поезд.

Сейди смотрит на меня с сомнением, а затем говорит:

– Хорошо.

– Я извиняюсь за то, что так получилось, Сейди. И извинись за меня перед Мэдди.

Она кивает и начинает как-то чересчур энергично запихивать пустые стаканчики в пакет для мусора. Уж лучше бы она меня обругала, чем вот так вот угрюмо согласилась.

У меня в кармане раздается звуковой сигнал. Я достаю телефон и смотрю на две фотографии, которые прислал Ли: на одной из них черное кружевное платье с длинными рукавами, а на другой – платье, оставляющее плечи открытыми. На втором платье я вижу бирку «Джигсо». Я никогда не носила вещи этой торговой марки, потому что считала их слишком дорогими. Я показываю Сейди дисплей телефона.

– Какое, по-твоему, лучше подойдет? Ли собирается купить мне нечто роскошное.

Сейди смотрит на меня, нахмурившись:

– Это еще, черт возьми, что такое? Он что, кто-то вроде Ричарда Гира в фильме «Красотка»?

– Это строгое вечернее платье. Я сказала ему, что мне на это мероприятие нечего надеть.

– То есть он покупает его для тебя?

– Не он. Компания, в которой он работает. Он сказал, что это будет за счет компании.

Сейди вскидывает брови и поднимает с пола какой-то мусор, который зрители оставили под сиденьями.

– Так все-таки какое из этих платьев? – спрашиваю я.

– Не знаю. Вообще-то не имеет большого значения то, что я думаю, разве нет? Почему бы тебе не спросить у него самого?

Я пишу Ли, что они мне нравятся оба и что он может выбрать сам. Сейди направляется к выходу из зала, чтобы принести пылесос «Генри», и в этот момент в зал заходит Адриан. Он смотрит сначала на лицо Сейди, а затем – на мое.

– Я что, напортачил? – спрашивает он.

– Нет, – отвечаю я. – Думаю, что сделала это исключительно я сама.

Когда я подхожу к дому, к нему подъезжает на автомобиле папа.

– Привет, милая, – говорит он, захлопывая дверцу и засовывая руку в карман, чтобы достать ключи. – Как работалось сегодня вечером?

– Нормально. А ты выглядишь усталым.

– Тяжелый был вечер. У нас было большое мероприятие. Но это мне все равно нравится больше, чем когда тихо.

Я киваю, и мы оба заходим на кухню. Там довольно холодно: папа не любит оставлять отопление включенным, когда мы оба уходим на работу.

– Я приготовлю какао, не возражаешь? – спрашивает он.

– Спасибо. Это было бы здорово.

Я даю ему возможность начать подогревать молоко, прежде чем продолжить говорить, – ну, чтобы он в этот момент был чем-то занят.

– У меня меняются планы на завтрашний вечер. Я пойду с Ли на торжественный ужин в Лидсе, во время которого будут вручаться премии, а потом отправлюсь на празднование дня рождения Мэдди.

– Ого! Это почему?

– Директор, который должен был пойти на этот ужин, заболел. Им выделили два места за столом лорд-мэра. Ли подумал, что было бы нехорошо, если бы от них никто не пришел. Это мероприятие будет проходить в отеле «Квинс».

Папа аж присвистывает, наливая молоко в кружки и быстро его размешивая.

– Ого, очень круто! А когда это мероприятие заканчивается?

– Ли полагает, что около десяти. Я сразу же сяду на поезд.

– Значит, когда ты приедешь, празднование дня рождения уже почти закончится?

– Да. Я знаю. Но это самое лучшее, что я могу сделать.

– А как насчет Мэдди?

– Все будет в порядке. Она в любом случае будет праздновать со своими приятелями по колледжу. Она и не заметит.

Папа, ставя кружки на стол, поднимает брови:

– Но подводить своих друзей – это вообще-то нехорошо.

– Мне не хотелось подводить и Ли.

– Вы знакомы друг с другом всего ничего.

– Да, и наше знакомство продлится недолго, если я не буду с ним встречаться.

– Ты только постарайся сделать так, чтобы не растерять своих друзей, хорошо?

– Что ты имеешь в виду?

– Они – те, на кого ты можешь рассчитывать, Джесс. Причем еще очень долго после того, как ухажеры исчезнут.

– А этот ухажер вообще-то не исчезнет.

– Тем не менее ты нуждаешься в друзьях, Джесс. Независимо от того, исчезнет твой ухажер или нет. И если он к тебе и в самом деле неравнодушен, он это поймет.

– Спасибо за такие ободряющие слова. Не забудь поставить меня в известность, когда на радио начнет выходить в эфир твоя телепрограмма о пропавших ухажерах.

Папа выдавливает из себя улыбку:

– Я всего лишь стараюсь о тебе заботиться. Это моя работа.

– Я знаю, знаю. Но тебе нужно понимать, что я уже достаточно взрослая для того, чтобы позаботиться о себе самостоятельно.

Папа, ничего не говоря, заканчивает помешивать какао и кладет ложку на блюдце, которое он поставил между нами на стол.

– Получается, что тебе, чтобы поучаствовать завтра в этом крутом мероприятии, нужно взять какую-то шикарную одежду напрокат?

– Нет. Ли покупает мне платье. За счет компании. Он говорит, что это самое меньшее, что они могут сделать.

Папа медленно кивает:

– Ты ведь знаешь, что я всегда куплю тебе все, что тебе нужно, Джесс.

– Спасибо. Но Ли настоял на том, чтобы я согласилась на эту его покупку. Но и ты мне можешь кое в чем помочь. У меня нет обуви, которую я могла бы надеть на подобное мероприятие. Ты не возражаешь, если я надену лучшие мамины туфли? Я буду обращаться с ними очень осторожно.

Папа подносит кружку к своим губам, и я вижу, что его рука при этом дрожит.

Мне становится не по себе из-за того, что я его об этом попросила.

– Ладно, не надо, – продолжаю я. – Я могу купить себе какие-нибудь туфли завтра во время обеденного перерыва. Я спросила, не подумав.

– Нет, я вообще-то не возражаю. Бери их. Она тоже была бы согласна. Мы ведь не можем вынуждать тебя появляться перед лорд-мэром в ботинках «ДМ», правда?

Я улыбаюсь и целую его в щеку, а затем беру свою кружку.

– Спасибо. Я пойду наверх и возьму их прямо сейчас, хорошо? Просто чтобы проверить, подойдут ли они мне.

Он кивает. Я иду на второй этаж, стараясь не накапать какао на ковер. Прежде чем зайти в папину комнату, я ставлю кружку на пол на лестничной площадке. Я знаю точно, где находятся эти туфли. Тем не менее меня охватывают странные чувства, когда я открываю платяной шкаф, опускаюсь на колени и засовываю руку вглубь шкафа. Папа отнес большинство маминых вещей в магазин, торгующий подержанными вещами и отдающий выручку на благотворительные цели, но с некоторыми вещами он не смог заставить себя расстаться. Эти вещи казались такой неотъемлемой частью мамы, что было невозможно смотреть на них, не видя в них ее. Одежда – вся в полиэтиленовых пакетах с одной стороны платяного шкафа. Обувь и аксессуары – в большой коробке внизу шкафа.

Я пододвигаю коробку к себе и снимаю с нее крышку. Это для меня – все равно что открыть огромную коробку с памятными вещами. Я прикасаюсь к зеленому шарфу, вспоминая, каким мягким он мне казался, когда я в детстве прикасалась к нему лицом. Разноцветная шерстяная шляпа пахнет Ночью Гая Фокса[19]19
  Ночь Гая Фокса (Ночь костров, Ночь фейерверков) – традиционное для Великобритании ежегодное празднование, не являющееся государственным праздником, в ночь на 5 ноября, когда люди зажигают фейерверки и костры, на которых сжигают чучело Гая Фокса. Это пятая ночь после Хэллоуина, когда отмечается провал Порохового заговора. В эту ночь на 5 ноября 1605 года группа католиков-заговорщиков попыталась взорвать Парламент Великобритании в Лондоне во время тронной речи протестантского короля Якова I.


[Закрыть] и холодными зимними прогулками.