Текст книги "Заговор против Младших"

Автор книги: Лина Тимофеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

ГЛАВА 5

Нырок, градоначальник Горы девяти драконов и командир столичного гарнизона, поднялся с мягкой постели, когда солнце уже достигло зенита. Бывший воин имперского дозора, вернувшийся вместе с Хельви и Вепрем из похода за головой дракона, в последние десять лет сильно располнел и облысел. Однако если по поводу собственного веса Нырок не испытывал комплекса – знатный сановник должен быть в теле, – то блестящая лысина сильно удручала градоначальника. Одно время он пытался ввести в столице моду на парики. Для этого по улицам бродили специально нанятые за счет городской казны бродяги, на головах которых красовались самые диковинные конструкции из волос, перьев и проволоки, которые можно было только себе представить.

Горожане, хотя и пользовались в империи славой отъявленных модников, однако встретили начинание правителя неприязненно. Нырок добился прямо противоположного эффекта – парики жители Горы девяти драконов отвергли, а к градоначальнику раз и навсегда приклеилось прозвище Плешивый. Узнав об этом, Нырок впал в ярость и собрался было бросить в городскую темницу некоторых самых дерзких обидчиков, однако великий канцлер Хельви вмешался в ситуацию, не позволив своему ставленнику окончательно выставить себя на посмешище. Бродяг в париках убрали с улиц, а впавший в тоску Нырок получил от императрицы «за верную службу» особый головной убор. Это был берет из мягкой парчи, расшитый золотом и украшенный пером птицы Фа.

Расчувствовавшийся альв поклялся не снимать его во славу своей прекрасной повелительницы.

Как бы то ни было, Нырок поднялся с кровати, натянул на голову императорский берет и только после этого крикнул лакеям, чтобы несли умываться. Несмотря на то, что родился и вырос будущий градоначальник в глухой деревне, он довольно быстро вошел во вкус комфортной и пышной жизни при дворе. Сейчас бывшего крестьянского сына могло жестоко оскорбить предложение натянуть сапоги самостоятельно. Пока старательные и молчаливые слуги осторожно застегивали золотые пуговицы на широкой спине и толстом животе правителя, он лишь покряхтывал. Голова у градоначальника болела сильно, и малейшее движение усиливало боль.

Предыдущий день выдался тяжелым во всех отношениях. В столицу от самых Черных гор пожаловали гриффоны. Это был их ежегодный традиционный визит в Гору девяти драконов – по уговору с великим канцлером Хельви они несли охрану в Приграничье в обмен на провизию и одежду, за которыми и прибывали в столицу. Единственное, от чего отказывались гриффоны, было оружие. Мечи и копья альвов были не в пример лучше и качественнее, чем у людей, однако по сравнению со сталью гриффонов и те, и другие были просто жалкими палками. Впрочем, визит гриффонов – это слишком сильно сказано. Ни один правитель в мире, который пребывает в добром разуме, не согласится запустить эту ватагу великанов за ворота своего города. Гриффоны, даром что ростом выше любого Младшего, совершенно не умеют контролировать ни себя, ни соплеменников. Именно поэтому в их так называемых отрядах часто меняются вожди – каждый норовит стукнуть атамана дубинкой по голове и занять его место, совершенно не задумываясь о том, что и на его голову уже метит другая палица. Оголодавшие в Черных горах гриффоны не чураются съесть и альва, и свельфа, и гаруду, и кузнечика. В общем всё, что движется, вызывает у них гастрономический интерес. И это еще один аргумент в пользу того, чтобы не пускать верзил в Гору девяти драконов. Однако уговор есть уговор, и раз в год вот уже на протяжении десяти лет гриффоны с грохотом и свистом появляются у крепостной стены Горы девяти драконов и требуют плату за верную службу. Для переговоров с ними за ворота выезжает градоначальник Нырок со свитой. Он уполномочен договариваться с гриффонами от имени императрицы Сури о том, чтобы те продолжали нести службу на границе. Впрочем, поскольку гриффоны не отличаются ни красноречием, ни желанием блеснуть хорошими манерами, «переговоры» превращаются в банальное застолье, на котором градоначальнику приходится квасить наравне с великанами – а это не шутки, потому выпить бочку вина для гриффона всё равно, что для альва пропустить стаканчик эля. Наверное, окажись на месте Нырка какой-нибудь утонченный отпрыск знатного клана, вроде бывшего градоначальника Горы девяти драконов, герцога Доба, он бы давно протянул ноги от такой жизни. Но детство на ферме у деда и многолетняя служба в дозорном отряде укрепили тело и дух альва до такой степени, что он умудрился за все десять лет застолий с великанами ни разу не упасть под пиршественный стол, а потому пользовался большим, но отнюдь не взаимным с его стороны уважением у гриффонов. Верзилы его не пугали, но бесконечно раздражали. Единственная вещь, к которой он никак не мог привыкнуть, общаясь с гриффонами, была чехарда в их правящей верхушке.

Вот и вчера, начав отмечать продление договора между империей и великанами еще на один год с вождем по прозвищу Бешеный Тесак, Нырок стал свидетелем удачного покушения на него со стороны гриффона по кличке Железный Лом. Пробив Бешеному Тесаку башку кувалдой, Железный Лом объявил себя «первым и единственным предводителем всех гриффонов, сожри их печенки дракон». Сидевшие за столом соплеменники ответили на эту пылкую речь восторженным ревом: великаны, которые не умели ничего ценить, даже собственную жизнь, уважали чужую храбрость. Нырок только заскрипел зубами – новый вождь потребовал, чтобы торжество в честь заключения нового договора было начато с самого начала, справедливо указывая на то, что «этот хиляк» Бешеный Тесак не имел никакого права поднимать пиршественную чащу вместе с градоначальником Горы девяти драконов.

Однако сюрпризы на этом не кончились. Многократно подняв пиршественную чашу в честь нового вождя и по случаю заключения нового договора примерно к полуночи Нырок понял, что напротив него сидит уже не Железный Лом, а какой-то другой гриффон, которого он раньше никогда не видел. Неизвестный верзила не мог назвать свое имя, потому что еле ворочал языком, но из его невнятных объяснений, перемежавшихся проклятиями и угрозами в адрес соплеменников и союзников, Нырок понял, что каким-то образом пропустил момент убийства Железного Лома и теперь имеет дело с новым вождем. К счастью, тот уже не требовал начать торжество заново, и градоначальник поспешил с первыми лучами солнца вернуться в город. Гриффоны остались отсыпаться прямо под крепостными стенами.

– Проклятые твари, надеюсь, они не успели прикончить того парня, с которым мы обмыли наш договор, – простонал Нырок, пытаясь разглядеть в зеркале свою опухшую физиономию. – Боги, пусть они потерпят хотя бы до предгорья. А там до следующего года я не увижу ни одного гриффона. Должно же мне хоть немного повезти во всей этой истории.

После бурной ночи еда не шла ему в горло, и градоначальник, мрачный и раздраженный, изволил приказать принести ему кувшин пива прямо в приемную и вызвал секретаря.

О помощнике Нырка в Горе девяти драконов ходило не меньше разговоров, чем о лысине его хозяина. Знатные альвы предпочитали выбирать себе ученых секретарей и библиотекарей из племени глифов – они были старательны, усердны, искренне стремились к знаниям, отличались аккуратностью и талантом в изучении языков и чистописании. О происхождении глифов в империи ходят разные легенды, но простонародье верит, что первый глиф родился вместе с первой книгой: прочел ее и положил на полку. Альвы, правда, не состояли на службе у богатых семей, однако по численности они едва ли могли соперничать с глифами. Альвы были хорошими воинами, а не учеными. Впрочем, хорошее владение мечом ценилось в империи меньше, чем чистописание. Удивительно, что ближайшие родственники глифов – свельфы категорически не желали идти в услужение сильным мира сего и демонстративно держались вдали от городов и библиотек, предпочитая им лесистые овраги. Кое-кто, правда, утверждал, что свельфы – это никакие не родственники глифов, а просто опустившиеся глифы, которые по причине меланхолического характера и скверной памяти не могут найти себе работу по душе. Но любой свельф просто плюнет в глаза выдумщику, осмелившемуся рассказать ему такую глупость. Глифы не отрицают своего родства с лесными братьями, но никаких комментариев по поводу происхождения свельфов не дают.

Обычный свельф выглядит довольно комично – больше всего он похож на большую плюшевую игрушку, странную помесь медведя с собакой. Огромные круглые глаза весьма необычного цвета – от оранжевого до ярко-синего – делают его похожим на филина. Длинные когти на передних лапках, сложенных на груди, внушают уважение случайному противнику, однако бывалый охотник знает, что свельфы беззащитны, как дети, питаются корешками и плодами леса, а когти им нужны только для того, чтобы выкопать себе нору. В ней свельф спит всю зиму, но и летом его редко можно застать на поверхности – только когда он выходит насобирать диких яблок или лесных орехов. В общем, это полусказочный обитатель лесов империи, о котором никто не мог сказать ровно ничего определенного. И надо же произойти такому, что секретарем Нырка стал именно представитель этого племени!

Разумеется, тут не обошлось без воли случая. Когда-то давно Хельви, мальчишкой скитаясь по Тихому лесу, свел дружбу с одним из свельфов. На свадьбу императрицы Сури с великим канцлером съехались несколько загадочных лесных обитателей. Правда, ни один свельф не пожелал остановиться в городе, смущенный тем вниманием, которое лесное племя вызывало у столичных зевак. Дошло до того, что свельфов пришлось разместить в личном саду императора, потому что иначе многочисленные горожане и гости столицы, ходившие за ними по пятам, не дали бы им спокойно отдохнуть. И только один юный свельф пожелал остаться в Горе девяти драконов и даже поступить на службу к градоначальнику Нырку. История о том, как состоялось их знакомство, стала городской легендой.

Облеченный накануне императорских свадебных торжеств властью градоначальника, Нырок сделал всё, чтобы праздник удался на славу. Тысячи гостей со всей страны были приглашены в столицу, украшенную так, что старожилы только цокали языками. После того как Сури и Хельви были объявлены супругами, доблестный Нырок позволил себе расслабиться. Изрядно хлебнув вина за праздничным столом, он объявил, что собирается попробовать пива в каждом городском трактире и объявит в конце торжества название заведения, где подается лучший эль. Горожане, разогретые вином и общим весельем, подхватили своего нового правителя вместе с креслом и принялись таскать по улицам, от кабака к кабаку. Многочисленные гости присоединились к этому веселому шествию, ведь не каждый год можно видеть градоначальника столицы империи, распевающего песни верхом на бочке.

Посетив таким образом с десяток заведений, Нырок с трудом держался в кресле. Однако, прибыв к трактирчику старого Мнало, который славился своими погребами, градоначальник велел спустить себя кресла и выразил желание хлебнуть пивка у «скверного старикашки». Но когда многочисленные добровольные помощники занесли Нырка в широкий подпол папаши Мнало и он нагнулся над бочкой, произошло забавное происшествие, едва не закончившееся несчастьем.

Один из свельфов, непонятно каким образом оказавшийся в импровизированной свите градоначальника, изрядно напробовавшись пива, упал в большую бочку эля, из которой Нырок как раз собирался черпать напиток большой кружкой. От неожиданности никто не двинулся с места, чтобы сразу помочь малышу, и он едва не захлебнулся в пенистой волне, но градоначальник проявил себя с лучшей стороны. Отбросив в сторону кружку, он нырнул в бочку и в последний миг выхватил из эля захлебывающегося свельфа.

– Да здравствует градоначальник Нырок! – заорали зеваки и тут же решили отмечать второй день рождения чудом спасенного свельфа, которого сообща окрестили Элем. Это имя прикипело к лесному обитателю, тем более что свое собственное он произнести в тот день не мог, и не мудрено – имена у свельфов многосложные, длинные, да и выговорить простому смертному совсем не просто.

Очнувшись на следующий день после торжества, Нырок обнаружил себя спящим на полу трактира Мнало в обнимку с новоприобретенным товарищем.

Эль был неожиданно многословен и пафосен. Кое-как приведя себя в порядок, он обратился к своему спасителю с торжественной речью, которую портили только характерные почавкиванья, свойственные лесным жителям. Градоначальник некоторое время тупо пялился на оратора, а потом махнул рукой:

– Вот что, браток, если ты мне не привиделся, сделай милость, принеси кружку эля. Голову ломит сил никаких нет, – попросил он свельфа, и малыш, махнув в свою очередь когтистой лапкой, пошел нацеживать пиво.

С этого самого дня Эль находился в свите градоначальника. Несмотря на свой необычный внешний вид и странную манеру изъясняться, он быстро завоевал полное доверие Нырка. Эль был умен, прекрасно начитан, умел разбирать ужасные почерки просителей и давал молодому градоначальнику хорошие советы. Этого было достаточно, чтобы свельфа назначили личным секретарем Нырка.

Старожилы, которые не припомнили, чтобы свельфы вообще служили в Горе девяти драконов, а уж тем более – под началом командира городского гарнизона, пожимали плечами. Молодые альвы из знатных кланов, которые метили на теплые местечки в свите градоначальника, презрительно морщились. Однако Нырок, следом за Хельви, предпочитал выбирать себе помощников исходя из интересов дела, а не родовитости семьи, из которой происходил претендент. Это, разумеется, не прибавляло ему популярности и любви в домах знатных горожан, где на выскочку-простолюдина и без того смотрели свысока.

Поступок Эля не нашел понимания у его родичей, которые после торжеств благополучно покинули Гору девяти драконов и вернулись в свои леса. Но маленький свельф не тосковал – казалось, он и в самом деле обрел вкус к городским делам, постоянно сопровождал Нырка в императорский дворец на доклады к великому канцлеру, часами просиживал в библиотеке. В общем, как шутил Базл, Эль оказался тайным глифом, засунутым в шкурку свельфа.

Приемная градоначальника Горы девяти драконов была темновата и холодна. Солнце не заглядывало а тяжелые занавески, но не потому, что Нырок и Эль не любили солнечный свет. Просто свельф панически боялся сквозняков и поэтому старался заткнуть любую щелку, а к оконному стеклу относился вообще крайне подозрительно – ему казалось, что оттуда постоянно дует. Градоначальник относился к мании своего секретаря снисходительно. В конце концов, это был его единственный явный недостаток, да и благодаря трудолюбию Эля Нырку приходилось не так много времени проводить в приемной. Свельф же практически жил здесь, и настаивать на том, чтобы менять тут обстановку, градоначальнику было просто неудобно.

Войдя в помещение и кивнув лакею, чтобы он поставил поднос с кувшином и кружкой на широкий стол, совершенно пустой и чисто вытертый, Нырок повалился в кресло. Он терпеть не мог, чтобы бумаги горами лежали на столах и креслах, как это водилось у великого канцлера Хельви. Свельф аккуратно раскладывал документы в папки, которые прятал в специально построенные высокие шкафы. Таким образом в приемной градоначальника всегда было чисто. Маленький помощник возник, как обычно, из ниоткуда. Он со скрипом прошлепал к креслу, в ковром лежал мрачный Нырок. Наличие густой и пушистой шкурки делало одежду ненужной, однако Эль оказался модником и не смог устоять против двух вещей – пестро вышитого пояса, на которое у свельфа висела небольшая чернильница и несколько длинных гусиных перьев, остро заточенных, и башмаков с алмазными пряжками. Башмаки-то и скрипели, когда малыш ходил.

– Ну что у нас там сегодня, – прикрыв глаза, спросил градоначальник, – Что в городе?

– Всё спокойно, ням-ням, – привычно отвечал Эль, наливая из кувшина пиво и протягивая правителю. – Вижу, сон не пошел тебе на пользу

– Какой сон? Эти пьяные верзилы отпустили меня только под утро. К счастью, сегодня они уезжают, но мне еще придется попотеть, провожая их до Хмурой реки, иначе они, чего доброго, сожгут пару ферм по дороге.

– С гриффонов станется, – пожал мохнатыми плечами малыш и достал откуда-то из-под стола объемистую кожаную папку. – Самые срочные дела, ням-ням. Нельзя оставлять их на завтрашний день, никак.

– Верю, – простонал градоначальник, отхлебывая пиво. – Слушай, дружок, а может, ты не будешь мне их читать. Я верю, что ты во всём разобрался правильно. Давай я только подпишу, где надо.

– Нет, это непорядок, – логично возразил свельф. – Я могу не читать, а коротко пересказывать самую суть, если ты позволишь.

– Много их там? – зажмурился Нырок.

– Не очень. Шестнадцать писем. Среди них три жалобы, восемь петиций Городского совета, два ответа…

– Ради ушедших богов, Эль! – заревел градоначальник. – Если уж ты взялся пересказывать самую суть, то не нужно подробностей! Проклятый Городской совет! Когда они успели столько понаписать, только недавно я подписал им десять бумаг!

– Девять, ням-ням, – уточнил дотошный свельф.

– Клянусь брюхом дракона, в следующий раз Городской совет в полном составе поедет со мной на заключение договора с гриффонами, – мстительно сказал Нырок. – Они у меня не умрут легкой смертью. Сполна узнают, что такое пиршественная чаша гриффона.

Эль терпеливо пережидал гнев начальника, благо, что вспышки проходили быстро и альв был незлопамятен, если не считать того случая с прозвищем. Нырок попыхтел и успокоился. Он завозился в кресле, устраиваясь поудобнее, а старательный помощник уже открыл рот, чтобы начать рапортовать о проделанной работе, как в глубине дома послышалась какая-то возня. Кто-то забегал по коридору, захлопали тяжелые двери. Удивленный Эль обернулся на дверь. Мысль о том, чтобы войти во время доклада секретаря в приемную градоначальника или впустить туда посетителя, не могла прийти в голову даже самому смелому слуге.

Нырок приподнялся на подлокотниках кресла, его круглое лицо побагровело от гнева. В этот момент дверь в приемную распахнулась настежь, и в комнату вошел Базл. Глиф был бледен, под глазами были видны темные круги. Вице-канцлер предпочитал ночной образ жизни, и легкий недосып был, в общем-то, его обычным состоянием. Однако Нырок, плотно общавшийся с глифом на протяжении десяти лет, понял, что случилось что-то ужасное. Он молча бросил взгляд свельфу, тот незаметным движением бродячего фокусника заставил папку с делами буквально раствориться в воздухе и бросился за стулом для Базла.

– Отдыхаешь, градоначальник? – негромко спросил глиф, подходя к вставшему из кресла Нырку. – Дурное время ты выбрал. Империи объявлена война. Великий канцлер собирает армию. Военный совет состоится сегодня вечером.

Нырок сделал несколько глотательных движений, словно ему не хватало воздуха. Эль просто застыл на месте, глядя на Базла, а тот неожиданно вымученно улыбнулся и сел в пододвинутый ему стул с высокой спинкой. Пауза длилась несколько минут. Затем пришедший в себя градоначальник сел вслед за гостем и несколько раз кашлянул.

– Эль, поди-ка, малыш, покарауль за дверью, чтобы лишних ушей вокруг не было, – негромко сказал он свельфу, который тут же заскрипел по направлению к дверям. – Благоразумная осторожность не помешает. Объясни мне, Базл, я ничего не понимаю. Какая война? Кто может воевать с нами? За время правления великого канцлера Хельви мы заключили больше мирных договоров, чем за всю историю империи. Даже гриффоны, и те пьют с нами мировую чашу. Водяные, сваны, свельфы – все числятся нашими закадычными друзьями, даже драконы не слишком докучают. А что до нечисти, то ее за последние годы побили столько, что вестал, говорят, на севере вообще не осталось.

– Ты прав, Нырок, – устало ответил Базл. – В самом деле, нам удалось многого добиться за последние годы. Императрица и великий канцлер стремились подарить своим подданным мирную и процветающую жизнь. Не их вина, что среди тех, кого мы называли союзниками, на самом деле всё это время зрел заговор против Горы девяти драконов.

– Предатели! Кто же посмел? Я не верю своим ушам, Базл.

– Увы, да. Доказательства появились у нас этой ночью, и они неопровержимы. Люди из Города драконоборцев объединились с соплеменниками из королевства Синих озер и готовятся в самое ближайшее время напасть на нас. Официально они говорят о том, что хотели бы вернуть себе земли на юге, которые принадлежат им по праву наследования предков.

– Никогда не доверял людям, – горячо сказал Нырок, забывая, что великий канцлер империи тоже относится к этой расе.

– Это еще не всё. С берегов Хмурой реки сегодня прискакал гонец. Сваны исчезли. Никаких следов. Нам пока неизвестно, связаны ли они с нашими противниками, но, учитывая время их неожиданного отбытия, а также кровавое преступление, которое совершено ими напоследок, думаю, в будущей войне они еще сыграют свою злую роль.

– Какое еще кровавое преступление? – вытер лоб тыльной стороной ладони градоначальник.

– Княжич Хокийо убит, – коротко сказал Базл.

После этой новости Нырок уже не мог сидеть в кресле. Он вскочил, забыв про больную голову, и забегал по приемной, натыкаясь на столы и лавки. Базл потер пальцами воспаленные после бессонницы глаза.

– Но это же катастрофа! – заговорил, останавливаясь, Нырок. – Неужели водяные откажутся от своих союзнических обязательств?

– Княжич убит с особой жестокостью, – устало сказал Базл. – После убийства его труп был обезображен и подвешен за ноги на дереве. Для водяных нет страшнее оскорбления, чем глумление над их покойником. А вокруг места убийства, представь себе, были разбросаны несколько ножей работы альвов, с клеймом императрицы, испачканных в крови водяника.

– Боги прогневались на нас, – охнул Нырок. – Проклятые сваны решили напоследок рассорить нас с водяными. Значит, они действительно наши враги. С кем же мы будем воевать против людей? С гриф, фонами и свельфами?

– Империя сильна и богата и может позволить себе сейчас непродолжительную войну. Кроме того, в Западном крае под командованием Вепря созданы новые крепости и подготовлено немало воинов. Положение осложнится тем, что нам придется вести войну на двух направлениях – с юга и востока. Это раздробит армию. Кроме того, люди – это серьезные противники. А что до наших союзников, то как раз по этому вопросу я и послан к тебе великим канцлером. Он полагает, что не стоит спускать на тормоза убийство княжича Хокийо. Улик против альвов у водяных более чем достаточно, и это должно навести их на мысль о том, что тут нечисто. Князь Остайя не дурак. Хельви хочет предложить ему провести совместное расследование этого преступления и просит тебя представлять империю в этом деле.

– Я должен поехать на берега Хмурой и выведать, что же случилось с княжичем? – догадался Нырок.

– Да. Ты волен взять с собой столько воинов из городского гарнизона, сколько сочтешь нужным. Твои приятели гриффоны тоже будут сопровождать тебя. Твоя задача – убедить водяного князя в том, что Младшие не имеют никакого отношения к гибели наследника. Водяные должны будут прийти на помощь империи и выполнить свой союзнический долг.

На словах о «приятелях гриффонах» Нырок поморщился, но его лицо тут же приняло озабоченное выражение. Возвращаться на берега Хмурой реки спустя десять лет, в те места, где погибли многие товарищи, очень не хотелось, но бывший воин понимал, что выбора ни у него, ни у Хельви просто нет. Нырок не только прекрасно знал дельту Хмурой еще со времен походов в дозорном отряде. Он был лично знаком с водяником и мог рассчитывать на его доверие.

– А что, если княжича действительно того…

– Чего того? – не понял Базл.

– Ну, наши его прикончили, – шепотом закончил мысль Нырок. – А сваны увидели такое дело, поняли, что водяные начнут сейчас со всех башку срывать, и сбежали от беды подальше. В этом случае, кстати, я могу ехать туда в гордом одиночестве, без воинов и без гриффонов, потому что с ними ли, без них ли, но голову мне всё равно оторвут.

– Риск для твоей головы есть, и он большой, – согласился Базл. – Но альвы не могли убить княжича. Посуди сам – дозорных отрядов в тех местах не было уже сколько лет. А если какие-то бродяги и появились на необитаемых берегах, то откуда у них ножи с клеймом императрицы? Это западня, дорогой градоначальник, причем весьма грубо устроенная. Ты и сам знаешь, что возле Хмурой реки живет только нечисть и с некоторых времен – сваны. Кроме того, я никогда не слышал о гарудах или гарпиях, которые резали бы свои жертвы ножами, а потом подвешивали на деревья. Значит, местная нечисть тоже ни при чем.

– Может, это весталы? – предположил Нырок, почесывая голову. – Когти у них, что твои ножи, и селятся они в гнездах. Напали на княжича, убили, тело отнесли к себе, чтобы закусить на ужин.

– Ты когда-нибудь слышал о весталах, которые втаскивают свою добычу на деревья?

– Нет, не слышал, – мрачно ответил альв. – Дракон мне в печенку, как же не хочется туда возвращаться, Базл. Ладно, я понял, что поручение это срочное. Передай великому канцлеру, что я отправлюсь к князю Остайи нынче же. Всё равно мне гриффонов провожать. С ними и уеду. Надеюсь, они не слопают меня то того момента, пока я не доберусь до подземной реки.

– Хельви сказал, что не сомневается в твоем решении. Императрица велела передать тебе, что после выполнения этого опаснейшего для жизни и важнейшего для нашего государства поручения тебе будет дарована герцогская корона, новый герб и право основать собственный клан, Нырок. Они желает тебе удачи и скорейшего возвращения.

Как ни потрясен был градоначальник Горы девяти драконов последними новостями, он низко поклонился в ответ на слова вице-канцлера. Милость, оказанная ему императрицей Сури, была поистине королевской. Впрочем, Нырок понимал, что для того, чтобы получить все эти награды, нужно еще вернуться с берегов Хмурой реки в столицу, причем выполнить возложенное на него деликатное поручение. Трезво оценивая свои шансы, он понимал, что выполнить это задание ему, скорее всего, не удастся.

– Я попрошу Эля, чтобы он подобрал мне полную информацию о водяных, – задумчиво сказал Нырок. – Мне нужно знать, как говорить с Остайей. Возможно, ему потребуются сведения из императорской библиотеки.

– Свельф может прибыть в императорский дворец в любой момент. Я лично проведу его в библиотеку.

– Спасибо, – очень серьезно поблагодарил глифа Нырок. – Передай Хельви, что я желаю ему удачи. Надеюсь, что военный совет пройдет благополучно. Когда начнется наступление? Мне бы хотелось поучавствовать в этом. Я всё же воин, Базл, хотя в последнее время всё чаще провожу время в баталиях с Городским советом.

– Насколько я понял, – тихо сказал Базл, – в планах великого канцлера – попытаться отложить начало войны на как можно больший срок. Он собирается отправить в родное королевство посольство. Если этому замыслу суждено сбыться, то ты вполне успеешь к началу сражения. Но лично мне кажется, что твоя миссия будет не менее важна для нас, чем твое участие в войне.

– Да уж, – покачал головой Нырок. – Не завидую я тому парню, который поедет с посольством в королевство. Водяные по крайней мере не объявляли нам войны. А тут ему предстоит залезть прямо в пасть к врагу. Кто же согласится на такое?

– Вепрь из Верхата. Он уже выехал из леса Ашух.

– Да, этот парень сможет, – покачал головой градоначальник. – Жаль, что ты не видел его в Драконовых пальцах. Он не боится ни богов, ни бессмертных. Отчаянный воин. На моих глазах он уложил трех гарпий.

– Я видел его в усыпальнице Ашух, и мне этого достаточно, чтобы поверить, что если кому и удастся эта миссия, то только ему. Кроме того, он человек, как и Хельви. Надеюсь, ему будет проще договориться со своими соплеменниками, чем Младшему. Люди – большие снобы. Великий канцлер говорит, что они не согласятся вести переговоры с Младшим.

– Я, правда, слышал, что он занимался не слишком почетным ремеслом, пока жил в родном королевстве, – деликатно заметил Нырок. – Был вроде разбойником. Он мне сам рассказывал. Согласится ли тамошний король вести переговоры с бывшим разбойником?

– Титулы и золото помогут закрыть глаза на любое прошлое, – рассмеялся Базл. – Наш Вепрь теперь не простой алхин, а правитель Верхата и наместник Западного края империи Младших. А свою драгоценную супругу он оставит в крепости, чтобы лишний раз не шокировать подданных королевства. Ладно, Нырок, я возвращаюсь во дворец. Твоего свельфа могу взять с собой – пусть сразу отправляется в библиотеку. Желаю удачи, друг. Возвращайся с хорошими новостями.

Глиф и альв крепко обнялись, и Базл пошел к выходу, оставив градоначальника раздумывать о будущем империи.