Текст книги "Заговор против Младших"

Автор книги: Лина Тимофеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

Пожалуй, Вепрь тоже мог бы притвориться дурачком, подумал Базл, молча рассматривая Сурка. Возможно, парень действительно алхин или прошел когда-то выучку у алхина. Только вот Вепрь на самом деле совсем не дурак, и этот лазутчик может оказаться гораздо умнее, чем кажется. Хельви прав – он должен лично посмотреть на этого странного пленного и поговорить с ним. А до того момента важно сохранить пленнику жизнь. Маг подозрительно посмотрел на парня, который продолжал всхлипывать.

– Стереги его хорошо, Кдев. Не доверяю я его слезам. Канцлер пришлет за пленником воинов, когда стемнеет. А до этого времени он будет на твоей шее, Впрочем, ты, как обычно, не жалуешься.

– Я уважаю приказы, маг, и умею их выполнять, – Черный лис помолчал, собираясь с мыслями. – Мои ребята довели дровосеков до первого провала, они сейчас рубят деревья для бревен, по которым будут спускать лошадей.

– Хорошо, я передам Хельви. Что-нибудь еще?

– Лошади дрожат, маг. Животные чуют нечисть лучше, чем мы с тобой. Отряд копейщиков может пошарить по кустам. Я готов отпустить туда своих ребят, но сам понимаешь – с мечом в руках против дикого не навоюешься. Лучше уж копьем.

– Отряд ты получишь, Кдев. Но я знаю тебя слишком долго, старый молчун. Говори до конца. Что у тебя на уме?

Командир разведчиков вздохнул и посмотрел на Щура, который понял своего начальника без слов и отошел за деревья.

– Если я ошибся и этот парень ведет за собой армию, – медленно произнес Черный лис, – то канцлер должен быть готов ее встретить. Я велел своим воинам не расходиться по лесу на тот случай, если нам придется срочно отходить в сторону, к флангам.

– Канцлер готов воевать, ты знаешь об этом. Не беспокойся, твои дозорные не окажутся между молотом и наковальней, – тихо ответил ему глиф. – Береги пленника, Черный лис. Мы встретимся с тобой вечером.

Кдев молча поклонился, а Базл вскочил на коня и поехал назад, в тыл, где ждал его великий канцлер. Наконец между деревьями заблестели доспехи и послышалось лошадиное ржание. Тысячи альвов ехали через чащу Ашух. Трава скрипела под копытами. Если лесная дева и впрямь существует, она, должно быть, не рада многочисленным беспокойным гостям, подумал глиф. Хотя великий канцлер и утверждает, что легенда о проклятии – всего лишь детская сказка, Базл не склонен был недооценивать древние силы. Он опасливо повел плечами. Странное ощущение чьего-то упорного взгляда, который буравил спину глифа, не покидало его. Он натянул поводья и поехал вдоль войска. Ему был нужен совет – редкий случай, – и он знал, у кого он может его получить.

Имперские маги ехали верхом, как и всё войско, однако, судя по их мрачным лицам, конная прогулка не доставляла им никакого удовольствия. Их ученикам, напротив, поход нравился куда больше, чем сидение в темной и душной подземной лаборатории. Молодежь, что с нее взять, решил Базл, они даже не представляют, куда и зачем их везут. Последняя мысль почему-то испортила ему настроение. Он еще раз взглянул на бородатых морщинистых магов, хмуривших брови, и подумал, что, возможно, плохое настроение наставников связано не столько с неудобствами поездки, сколько с тревожными мыслями.

– Базл? – окликнул глифа хорошо знакомый голос. – У великого канцлера что-то стряслось?

– Нет, Литок, у канцлера всё в порядке, – Базл направил своего коня к бывшему наставнику, покачивавшемуся в мягком седле верхом на сером муле. – Просто у меня возникли кое-какие сомнения. Нужно пошептаться.

– Изволь, – Литок склонил голову, приглашая бывшего ученика к разговору, и в ту же секунду легкое голубоватое облако опустилось на них, закрывая от окружающих. – Я так понял, что ты хотел бы поговорить со мной без посторонних?

– Совершенно верно, – улыбнулся Базл, наблюдая, как его конь да и мул старого мага как ни в чем не бывало продолжают идти по траве. – Животные не видят твоего защитного щита, не так ли?

– Конечно, нет, – ворчливо ответил Литок. – А ты что, опасаешься, что мой мул может подслушать государственные тайны?

– Нет, не опасаюсь. У меня к тебе очень важный вопрос, маг. Как ты полагаешь, в усыпальнице Ашух могли сохраниться какие-либо артефакты, которые сильно интересовали бы наших врагов?

– Что за вопросы? – нахмурился Литок. – Ты ведь знаешь лучше меня, что усыпальница была разграблена еще Черным Колдуном, а после обвала перекрытий попасть туда невозможно. Разве ты лично не принимал участия в сражении в подземелье Ашух?

– Я могу не знать каких-то вещей, наставник. Что я мог видеть в усыпальнице, когда воины во главе с Хельви и Таром ворвались туда? Каменную пыль, сыплющиеся камни, кровь, трупы альвов. И монстров, которые убивали нас. Не стоит полагаться на мои сведения, Литок. Ты ведь изучал древние манускрипты, касающиеся устройства и убранства усыпальницы.

– Она была построена много веков назад, – Литок искоса смотрел на Базла и видел, как тот трет старый шрам на щеке, – видимо, воспоминания о том сражении давались ему нелегко. – Наши пращуры пытались умилостивить лесную деву. В летописях есть записи, что ее призрак частенько встречали в лесу дровосеки и местные ребятишки, которые бегали в чащу по ягоды и грибы. Почти во всех случаях такие встречи предвещали скорую гибель Младших. Тогда альвы решили построить для лесной хозяйки усыпальницу, где она могла бы уснуть вечным сном и не тревожить больше живых. Обитель была закончена за каких-то пятьдесят лет.

– И лесная дева приняла этот дар, – задумчиво закончил рассказ Литока Базл, который тоже читал эту легенду в летописи императорского дома. – Неужели это всё, наставник, и у тебя нет никаких других сведений, касающихся усыпальницы?

– Для Ашух в подземелье было устроено не только роскошное ложе, украшенное драгоценными камнями и шкурами драконов. Вдоль стены стояли сундуки с чудесными украшениями и богатыми платьями – лесной хозяйке могло прийти в голову принарядиться. А возле ложа был накрыт стол – на тот случай, если бы дева решила перекусить.

– Призрак решил бы перекусить? – насмешливо повторил Базл.

– Думаю, у наших пращуров были свои резоны предполагать, что тень Ашух вполне способна есть и спать, – пожал плечами Литок. – Хватало же у нее сил убивать невинных Младших. Так вот, на столе стояла чаша, самая простая, сделанная из серебра. Необычной только была ее форма – не круглая, а четырехугольная. Боги и герои подносили эту чашу к губам, и она сама наполнялась вином. А вот если наполнить ее другой жидкостью, то чаша превращалась в ключ, имеющий великую силу.

– Что за ключ, от какой двери он? – быстро спросил Базл.

– В старых летописях об этом нет ни слова. Но если наши враги заинтересовались усыпальницей Ашух ради магического артефакта, то они имеют представление о том, что за дверь он должен открыть, – многозначительно сказал Литок.

ГЛАВА 13

Хотя беженцы из соседних деревень и прибывали в столицу практически круглосуточно, никакой паники это не вызывало. Слишком уж воспламенены были жители Горы девяти драконов идеей «справедливой войны», которую, по мнению многочисленных уличных ораторов, нужно было начать еще Раги Второму. Теперь же лавры воссоздателя империи достанутся человеку, который стал великим канцлером.

– Не важно, конечно, что он не принадлежит к роду Младших! —рассуждали возбужденные горожане. – Он стал отцом будущего наследника, да хранят ушедшие боги его и императрицу Сури. Присоединить к империи когда-то потерянные земли на востоке – его прямая обязанность. Да здравствует великий канцлер Хельви, да здравствует справедливая война!

Нырок, которому эти бесконечные вопли под окнами его дома ужасно надоели, велел Элю закрыть все окна одеялами, чтобы ни звука больше не проникало в дом с улицы. Он злился, однако злость помогала градоначальнику – в конце концов, именно ему предстояло организовать оборону Горы девяти драконов на тот случай, если люди из Города драконоборцев прорвут кольцо водяных и гриффонов. Твор, которому императрица приказала во всём поддерживать Нырка и помогать ему, был обижен, что первенство в этом деле доверено какому-то градоначальнику, но вида не подавал. Вдвоем они быстро и относительно легко подготовили к обороне гарнизон, который и без того под руководством Нырка был в хорошей форме.

Правда, в переговорах с так называемыми ополченцами Твор категорически отказался принимать участие, заявив, что это дело исключительно градоначальника, поскольку речь идет о горожанах, и не в его привычках командовать на чужом поле. Нырок, который сделал вид, что не услышал колючек в этих словах, занялся ополченцами сам. Крикливые и возбужденные Младшие заполнили приемную. Они были настроены очень решительно – раз уж великий канцлер отверг их помощь в Западном крае, то они готовы принять горячее участие в походе на юг. Ополченцы рвались в бой – мелкие торговцы, подмастерья, фермеры окрестных деревень и прочая шушера, которая, с точки зрения Нырка, никак не могла участвовать в сражениях против врагов. Договориться они не могли никак – напрасно градоначальник уверял делегатов, что сил гарнизона и союзников вполне хватит для того, чтобы защитить столицу.

– Мы не хотим обороняться, мы хотим наступать, – открыто заявил ему глава цеха пивоваров города, который присутствовал на переговорах. – Мы хотим вести справедливую войну и вернуть наши земли. От военной добычи мы тоже не отказываемся, разве армии будет хуже, если в ней прибавится воинов? Чего нам отсиживаться за высокими стенами Горы девяти драконов, если мы могли бы сами напасть на врага, разрушить и разорить Город драконоборцев, который уж точно бросил все силы на то, чтобы встретить войско великого канцлера у ворот королевства Синих озер? Неужели эта мысль непонятна тебе, градоначальник?

– Во-первых, – взбешенный Нырок хлопнул кулаком по столу так, что столешница жалобно крякнула, – какие земли вы собираетесь возвращать на юге? Они и так наши – ровно до Черных гор. При чем здесь военная добыча и захват Города драконоборцев? Никаких трофеев вы на берегах Хмурой реки не найдете, только нечисть вам головы пооткусывает. А для того, чтобы добраться до противника, нужно, между прочим, не только Драконовы пальцы и рощи богини Зорь пройти, но и Теплое озеро переплыть, и Золотые холмы преодолеть. Вы предлагаете лишить армию Младших тыла, покинуть столицу и уйти искать смерти в необитаемых степях юга?

– Калин погорячился, – вступился за товарища выборщик Городского совета Длаир. – Путь в Город драконоборцев и в самом деле непростой и неблизкий, и нам вовсе незачем туда идти. Однако народ рвется сразиться с ненавистным врагом, показать свою преданность императрице и великому канцлеру. Стоит ли останавливать этот порыв, градоначальник?

– Дракона тебе в печенку, Длаир, – взорвался Нырок. – Не смей трепать имя светлейшей правительницы! Я уже говорил тебе не раз, что ополченцы могут принести большую пользу, сражаясь на стенах города наравне с воинам гарнизона. Однако ни о каких походах на юг ли, на восток, на север или запад я слышать не желаю! Это преступление, в конце концов, – в военное время вы все занимаетесь подстрекательством подданных императрицы, вводите их в заблуждение своими безумными планами. Если бы великий канцлер находился сейчас в столице, все бы вы оказались в темнице. Клянусь своим беретом, я донесу это мнение до правительницы!

– Оболгать в ее глазах благую волю подданных – вот единственное, на что ты способен, жалкий деревенщина, – презрительно сказал Длаир, который даром что принадлежал к семье Золотого боба, так еще мог похвастаться тем, что его прадед заседал в Городском совете Горы девяти драконов. – Но мы тебе не весталы, которым ты резал горло со спокойной совестью. Я добьюсь аудиенции у правительницы, и посмотрим, чьи доводы она сочтет более убедительными: бывшего дозорного или почетного горожанина.

– Посмотрим! – рявкнул Нырок, выпрыгивая из-за стола. – А до тех пор чтобы духа ополченского в моей приемной не было! Эль, проводи посетителей и запомни, что в следующий раз они удостоятся встречи со мной только по приказу императрицы Сури. Заруби себе наносу, Длаир, каждого оратора, который будет призывать народ на рыночной площади взяться за мечи и следовать драконы ведают куда на верную смерть, я велю заковывать в кандалы и бить плетьми публично.

– Нельзя остановить руками реку, – исполненным глубокого пафоса голосом сказал Длаир. – Ты герцог и командир местного гарнизона, но ты не можешь заставить нас не любить свою императрицу. Идем, Калин, мы поищем справедливости в другом месте.

– Поищи ее у дракона в заднице! – проревел Нырок и запустил вслед принципиальному, но, к большому огорчению градоначальника, очень увертливому почетному горожанину Длаиру чернильницу со стола. – Эль, пива мне!

Молчаливый свельф достал словно из воздуха большой тяжелый кувшин и кружку, наполнил ее пенистым темным напитком и передал начальнику. Нырок на несколько минут припал к кружке, выпил ее до дна и только после этого откинулся на спинку кресла, вытирая пот со лба. Кружку он поставил на стол, и Эль наполнил ее во второй раз.

– Думаешь, погорячился я, посылая почетного ябедника в драконову задницу? – спросил у верного слуги Нырок. – Знаешь, у меня такое ощущение, словно у меня чирей прорвался! Мне столько раз за десять лет хотелось отправить его туда, хотя бы устно, и тут наконец такая возможность. Только ведь, клянусь бородой, побежит жаловаться к этому своему герцогу Загру.

– Вестимо, побежит, – степенно ответил Эль, подбирая с пола чернильницу и пытаясь подтереть чернильное пятно носовым платком. – Только ведь известно, что герцог Загр сопровождает победоносную армию великого канцлера, ням-ням. Так что добраться до него даже у нашего прыткого почетного горожанина нынче – кишка тонка. А других могущественных заступников у него, как мне известно, нет. Только вот если уважаемый глава тайной стражи не подсуетится. Преподнести эту историю при дворе можно ведь по-разному, самодур-градоначальник мешает проявлять верноподданнические чувства и всё такое.

– Императрица Сури мудра и справедлива, – отхлебнув пива, сказал Нырок. – Она знает своих настоящих друзей. А что касается Твора, то, конечно он не упустит возможности наступить мне на мозоль. Проклятые горожане, проклятый город! Глаза бы мои его никогда не видели. Вот кончится война, вернется Хельви – и баста. Клянусь тебе, Эль, брошу всё к драконовой бабушке, уеду к себе в деревню, буду разводить коз. С утра выходишь – тихо кругом, благодать, только коровки вдалеке мычат. Поедешь со мной в деревню, Эль?

– Ты, повелитель, уже раз десять обещался в деревню уехать, да всё на месте сидишь, – ответил Эль, убирая пустой кувшин. – И я тебе скажу, что на правильном ты месте, на своем. Длаир и главы цехов, что пороги приемной обивают, не для общего блага стараются, а для своего кармана. Слышал я, будто они на цели ополчения из казны золотишко взять замыслили, там, на обмундирование да вооружение. А какое у ополченцев оружие – самодельные пики да плохие мечи, которые добрые воины на помойку выбросили, ням-ням.

– Из надежного ли источника сведения эти? – Нырок нахмурился и усиленно думал, отчего лоб пошел морщинами.

– На рыночной площади все торговцы об этом шепчутся. Хоть Длаир и пытается выставить себя вождем ополченского движения, ням-ням, а авторитета у него изо дня в день всё меньше. Больно корыстен да жаден, делиться с соратниками не любит.

– Понятно, кто ж это любит, – пробормотал альв, затем вдруг рассмеялся и громко обратился к свельфу: – Вот что, дружок, отыщи-ка мне на рыночной площади нескольких Младших, кто может два слова связно сказать, и запиши-ка у них показания. Мол, так и так, знаю или слышал от того-то, что почетный горожанин Длаир о собственной корысти в деле ополченском печется. Пусть у нас эти бумаги лежат. Если… и впрямь Твор эту историю раздует, отдам я их казначею Пуку. Старикашка им покажет, как требовать императорского золота!

– Слушаюсь, – поклонился свельф. – Еще какие-нибудь приказания?

– Гадостью занимаюсь, Эль, – вздохнул Нырок и, подойдя к окну, откинул занавеску, посмотрел на улицу. – Казалось бы, серьезная война на носу, а я доказательства собираю, что член Городского совета – жулик. А подданные наши, вместе того чтобы готовиться к сражениям, тратят свое и мое время на дрязги. Стараются набить собственные сундуки. Гадко мне.

– Во дворец ехать пора, ням-ням – прислушиваясь к каким-то звукам, едва доносящимся из-за плотной стены, сказал Эль. – Встреча с послом водяных, если помнишь. Принести парадный меч, ням-ням?

– Тащи, – устало сказал Нырок. – Посмотрим, что скажет нам светлейший князь Остайя. Надеюсь, хоть с этой стороны нас не ждут сюрпризы. Клянусь бородой покойного императора, это будет уж слишком.

Честно говоря, обещание дать князю Остайе воинов для обороны крепости на Хмурой реке совершенно вылетело из головы градоначальника. Поэтому, когда в большом зале дворца советник Койне, знакомый Нырку еще по расследованию убийства княжича Хокийо, торжественно поклонился императрице, восседавшей на троне, и обратился к ней с речью, Говорящий с водой расслабился.

– Светлейшая государыня. Мой повелитель, князь Остайя, передает тебе горячее подтверждение чувства дружбы и уважения, которое водяные питают к твоему народу. Касаясь своих союзнических обязательств, князь подчеркивает, что водяные готовы выступить на пути двадцатипятитысячной армии неприятеля, которую собрали люди из Города драконоборцев для нападения на империю. Для этих целей со дна Хмурой реки водяными поднята крепость Хрустальный ручей, которую мог собственными глазами видеть твой слуга, Нырок.

Градоначальник Горы девяти драконов, стоящий по правую руку императрицы, слегка поклонился, подтверждая истинность слов водяного. Он был бледен – если сведения о численности войска неприятеля верны, то Горе девяти драконов придется сложнее, чем можно было ожидать. Если армия неприятеля беспрепятственно дойдет до столицы и осадит ее, нам едва ли удастся вырваться, лихорадочно соображал Нырок. Наверное, лучше отправить императрицу и наследников куда-нибудь в западные области страны, в Дшогт или Пойлен.

– Однако у водяных не хватит сил удерживать крепость и оборонять ее так, чтобы задержать как можно больше воинов армии Города драконоборцев. Хотя гриффоны, повинуясь твоему приказу, уже присоединились к гвардии князя Остайи, бойцов не хватает. Поэтому, светлейшая императрица, князь Остайя обращается к тебе с просьбой о союзнической помощи. Нам нужны воины, и мы знаем, что в Горе девяти драконов есть много умелых бойцов. Отправь к Хмурой реке часть столичного гарнизона. Дай водяным возможность удержаться в Хрустальном ручье. От этого зависит и будущее Младших. Одно дело – схлестнуться под стенами города с двадцатью пятью тысячами воинов, и совсем другое – с остатками разбитой армии.

– Я должна посоветоваться со своими сановниками по поводу просьбы князя Остайи, – певуче ответила Сури. – Вечером ты получишь ответ, посланец. Надеюсь, пребывание в Горе девяти драконов не будет неприятным для тебя.

Койне низко поклонился императрице и вышел из зала в сопровождении свиты. К счастью, великий канцлер успел позаботиться о том, чтобы посланцы князя Остайи больше не сидели в фонтанах императорского парка, прибыв с визитом к союзникам. Для этого в нижних этажах дворца были выкопаны два больших бассейна, в которые по специально отлитым кузнецами трубам поступала свежайшая вода из источников, бивших в парке. Туда-то и отправился водяной дожидаться ответа императрицы.

– Что скажете, советники, – Сури легко соскочила с трона и, словно дикая кошка, заметалась по залу, – в хорошенькое положение ставят меня союзники. Отдав воинов Остайе, я сама останусь ни с чем. Если эта крепость падет, мы станем легкой добычей для людей.

– Да простит меня великодушная правительница, – вкрадчиво начал Твор, – однако в распоряжении военачальников столицы находится не только гарнизон, но и многочисленное ополчение. Жители города готовы с оружием в руках защищать свой дом. Отправив на помощь князю часть гарнизона, воинов пятьсот, мы практически не рискуем потерять преимущество перед врагом.

– Что скажешь ты, Нырок? – Сури перевела сверкающие, точно изумруды, глаза на градоначальника.

– Ополчение не может сравниться с профессионально выученным гарнизоном, – довольно резко заговорил Нырок. – Эти крикуны дурно вооружены, совершенно не представляют себе, что такое война, и разбегутся, как только сообразят, что в противном случае их ждет неминуемая смерть. Я бы предпочел пятьсот воинов гарнизона десятитысячному отряду ополченцев. Меня огорчает, что некоторые военачальники, которые в силу своей опытности и мудрости не могут не понимать столь элементарных вещей идут на поводу у болтунов и жуликов, склоняющих их к неверному шагу.

Твор сверкнул глазами, но никак не отреагировал на столь откровенные обвинения со стороны градоначальника. Нырок сопел от ярости. Сури прошла несколько раз вдоль затейливо расписанной стены, потирая пальцами виски.

– Иными словами, ты против того, чтобы отправлять войска в Хрустальный ручей? Но и ополченцы, по твоему мнению, туда отправлены быть не могут, потому что они небоеспособны. Отказав союзнику, я поставлю его в весьма трудное положение. Кроме того, я помню, что великий канцлер говорил о необходимости помочь водяным армией. Хельви никогда не посоветовал бы нам плохого.

– Светлейшая императрица, я полагаю, что нам всё равно придется помочь князю Остайе, – морщась, сказал Нырок, которому совершенно не хотелось соглашаться с главой тайной стражи и всё же приходилось это делать. —Двадцатипятитысячное войско под стенами Горы девяти драконов – это слишком большая сила. И существенная угроза для всех жителей столицы. Мы не можем допустить, чтобы вражеское войско дошло до наших стен в том составе, в каком оно придет на берега Хмурой реки. Лучше пожертвовать бойцами гарнизона, ослабив собственную оборону, но добиться, чтобы врага потрепали в Хрустальном ручье.

– Рад, что герцог согласен со мной, – встрял в разговор Твор, ехидно улыбаясь. – И всё-таки я не отступлюсь от своего мнения – ополченцы всегда были существенной силой, помогавшей гарнизону. К примеру, во времена императора Аста, при осаде столицы гриффонами, именно действиям ополчения правитель был обязан, что ему удалось сохранить войско для контрудара. Ненависть к захватчику и любовь к отечеству разят врага метко, пусть рука лучника неумела. Жаль, что наш дорогой градоначальник не доверяет своим горожанам.

– Перестаньте, – жестко сказала императрица. – Я нуждаюсь в вашем совете, а не в распре. Неужели вы не можете даже накануне страшных событий, которые ждут нас всех, забыть о собственных амбициях и послужить общему делу? Герцог, сколько, по-твоему, наших воинов необходимо князю Остайе? Скольких мы можем выделить?

– Самое большее – тысячу. После ухода нашей армии в лес Ашух у меня почти не осталось резерва, а времени на то, чтобы отзывать воинов с северных рубежей, у нас нет. Оборона Горы девяти драконов будет очень тяжелой, светлейшая императрица. Каждый воин гарнизона, оставшийся в столице, будет вынужден сражаться за троих. Но необходимо попытаться укрепить позиции водяных – в этом я вижу залог нашей будущей победы, пусть она и достанется нелегко.

– Кто же поведет Младших, советники? – Сури неожиданно нахмурилась, словно предчувствуя ответ.

– Если светлейшая императрица позволит мне высказать свое мнение, то мне кажется, что лучше нашего герцога никто не справится с этим заданием. Во-первых, он прекрасно знает берега Хмурой реки, и в случае разгрома наших сил может попытаться вывести остатки воинов из Хрустального ручья. Во-вторых, он лично знаком практически со всеми воинами гарнизона, они доверяют ему и готовы идти за командиром в огонь и воду. Наконец, блестящие умственные способности нашего герцога, которые он столь эффектно продемонстрировал в расследовании убийства княжича Хокийо, позволяют мне утверждать, что лучшего полководца нам просто не найти.

– В таком случае не правильнее ли будет оставить такого талантливого военачальника в столице, чтобы он организовал оборону?

– Думаю, сражение в Хрустальном ручье видится гораздо более тяжелым и опасным, чем оборона Горы девяти драконов. В конце концов, Младшие привыкли защищать свою столицу, хоть некоторые наши методы и кажутся герцогу недостойными. – Твор слегка поклонился Нырку, однако ничто ни в лице, ни в фигуре главы тайной стражи не позволяло думать, что он действительно уважает бывшего дозорного. – Стратег и тактик в одном лице – это большая редкость, императрица. Герцог сочетает в себе эти качества. Он очень хорош во всём, и именно поэтому ему по плечу самое трудное задание. Но ведь он никогда не бежал от работы, не так ли?

– Нырок, видят боги, мне очень не хочется отпускать тебя из Горы девяти драконов. Но ты знаешь Остайю, ты знаешь Хмурую реку, наконец, ты знаешь силы наших воинов. Кого же мне отпускать к князю, кроме тебя? – Сури бессильно опустила руки.

В голове у градоначальника еще во время речи Твора крутилось множество толковых мыслей. Очевидно было, что Твор пытается избавиться накануне осады от упрямого и въедливого герцога. Возможно, тут не обошлось без козней Городского совета. Оставлять столицу и гарнизон, плестись куда-то к Хмурой реке в странную крепость, окруженную со всех сторон водой, ведя за собой тысячу воинов, – это было просто смешно. Он, герцог Нырок Говорящий с водой, давно уже не тысячник. Однако печальное лицо императрицы заставило его забыть об этой аргументации. В конце концов, он может сделать многое, чтобы столицу не сдали. И на кого ей, бедняжке, еще рассчитывать, как не на него? Муж далеко, змея Твор никогда в настоящих боях не участвовал. Не Длаир же воинов поведет.

– Моя повелительница. – Нырок опустился на колено. – Я и воины будем счастливы принять участие в обороне крепости Хрустальный ручей. Я постараюсь сделать всё зависящее от меня, чтобы сразить как можно больше врагов. Уверен, что каждый воин гарнизона поступит так же. Ни ты, ни великий канцлер никогда не разочаруетесь в том, что выбор пал именно на меня.

О благополучном решении сразу доложили посланнику, который заявил, что Нырок – друг водяных, поэтому выбор императрицы ему особенно приятен. Вместе с тем Койне настаивал, что воины должны выйти из города сегодня же вечером. По словам водяника, войско противника подойдет к крепости в ближайшие дни, если не часы. Нырок ворчливо поинтересовался у старого знакомого, как он собирается провести тысячу воинов к крепости, до которой ехать несколько дней, за несколько часов.

– Конечно, по реке, – не смутившись, ответил Койне. – Князь Остайя пошлет за нами хорошее течение. Мы окажемся на месте утром.

Императрица удивленно подняла брови, однако Нырок, на своей шкуре познавший радости путешествия по течению, санкционированному водяным князем, которое он совершил во времена похода за головой дракона вместе с Хельви и Вепрем, только склонил голову в знак согласия. Если Остайя вызвался помочь, он это сделает. Нужно только навязать побольше плотов и довериться стремительному бегу волн.

Сборы отряда прошли очень быстро. Собственно воины, вымуштрованные Нырком, были готовы к тому, чтобы моментально сняться с места и уйти в поход, если бы от них это потребовалось. Длинная кольчуга, шлем, меч, два ножа, короткое копье или секира, пара щитов, сумка с сухой рубахой и куском ташима – нововведение самого великого канцлера, который, проведя на берегах Хмурой реки довольно времени в одиночестве, на своем опыте убедился в чудодейственности и пользе этой волшебной ткани, после чего распорядился снабдить ею все гарнизоны, – пращи и арбалеты – всё было под рукой. Сумерки еще не успели опуститься на Гору девяти драконов, когда Нырок во главе отряда выезжал через главные ворота из города.

Толпа зевак, провожавшая войско, выкрикивала что-то приветственное, однако градоначальнику вовсе не хотелось прислушиваться к словам подданных. Он уже давно убедился, что народная любовь недолговечна, и те, кто нынче кричат ему «ура», завтра могут поносить его по всем углам. Следовательно, обращать внимание на крики не имело никакого смысла. Наверное, старею я, вдруг пожалел себя Нырок. И голова совершенно лысая, и слава земная больше не греет сердце. Свельф, сидевший в седле позади градоначальника, вдруг рассерженно засопел, словно прочел мысли правителя. Альв усмехнулся – его маленький помощник был не менее упрям, чем он сам. Несмотря на уговоры и приказы, он категорически отказался оставаться в столице и решили следовать вместе с начальником в Хрустальный ручей. А ведь Нырок слыхал, что свельфы не терпят воды – даже пьют они не воду, а исключительно древесные соки. Впрочем, к Элю это, наверное, не относится, вспомнил Младший про любовь своего свельфа к пиву.

– Длаир и Калин вместе стоят на балконе и радостно улыбаются, – гневно сказал Эль, – чувствуют, ням-ням, что теперь им с их ополчением, ням-ням, вроде как руки развязаны, ням. Ничего, хорошо смеется тот, кто смеется последним!

– Не злись, приятель. Мы еще вернемся и устроим им тут расследование, дракона мне в печенки, – горячо подтвердил Нырок. – Только пусть помогут нам боги вернуться. Нас ждут горячие денечки, Эль, клянусь своим беретом и золотым пером.

К Хмурой реке конники прискакали довольно быстро. Койне, который намеренно отстал от своей свиты, некоторое время молча ехал рядом с насупленным градоначальником. По лицу водяного, белевшего в лунном свете, невозможно было сказать, расстроен ли он в ожидании будущих событий или рад им. Нырок знал, что мимика у союзников крайне бедна, однако тот факт, что водяника нельзя было ничем пронять, вызывал у него сейчас сильное раздражение. Посмотрим, будешь ли ты стоять на стене крепости с таким же непроницаемым лицом, как перед троном светлейшей правительницы, злобно подумал он, стараясь не смотреть больше на Койне. Откровенно говоря, Нырок решил, что водяник хочет поговорить с ним один на один, хотя кони шли галопом и любая беседа могла вестись только на повышенных тонах. Однако он ошибся – Койне потерся некоторое время рядом, а потом так же спокойно вернулся к своей свите. Не пойму я этих водяных совсем, горько решил Нырок, уже дважды за один день обманутый в своих ожиданиях.

То, что союзники действуют по какой-то собственной логике, которую он не в состоянии просчитать, серьезно беспокоило альва. С другой стороны, решил он, возможно, мои мысли также закрыты для водяных, и это уравнивает наши шансы. Кроме того, он не забыл о словах Койне, сказанных на берегу Хмурой реки в те дни, когда он изучал подробности смерти княжича Хокийо. Тот факт, что союзники собирались преследовать в войне исключительно собственные интересы, возмущал Нырка, хотя, если считать по совести, аналогичные слова светлейшей императрицы Сури вызывали в нем живое одобрение. Тем более нужно заставить их выложиться максимально, размышлял Нырок. Правда, он пока не знает как, но заставит князя Остайю действовать на пользу Младшим. Водяные будут драться в Хрустальном ручье до конца. Ну и мы, конечно, будем драться рядом с ними, вздохнул Нырок.