Текст книги "Тонгор. Царство теней"

Автор книги: Лин Спрэг Картер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 32 страниц)

Глава 15
НОЖ В ТЕМНОТЕ

Коварства и страха обитель! Напрасно твое торжество,

И больше тебе не придется вершить свое черное зло.

Конец ненасытной власти стучится в твои врата,

И Тонгора гулкая поступь – это твоя судьба.

Уже молодой князь джегга в тени твоих каменных плит

Бродит по улочкам узким, и Небо его хранит.

Он ищет пропавшего друга. Великий Заар, берегись!

Оставь свои грязные игры и гнева Небес страшись!

Сага о Тонгоре, XVII, 23, 24

Шангот плыл в черной ледяной воде, заблудившись и не имея никакого представления о том, куда плыть. Каждый раз, когда он пытался вынырнуть на поверхность этой бурной реки, руки его касались низкого потолка! Могучие легкие рмоахала разрывались от недостатка воздуха. Мощное сердце работало как перегруженная, готовая сломаться паровая машина. Если он не найдет выход из подземного туннеля (и притом в самое ближайшее время), бурная ледяная вода понесет дальше лишь безжизненное тело.

Много сил и большую часть запаса воздуха кочевник потратил, выламывая решетку, закрывавшую вход. Он очень долго боролся с толстыми железными прутьями. Кусочки ржавчины впивались в мозолистые руки. На спине и мощных плечах рмоахала вздувались и играли мускулы. Наконец последним рывком, истратив почти все силы, князь джегга выломал один из ржавых прутьев и вытащил его из гнезда. Шангот проплыл сквозь образовавшийся вход в мир, где была лишь темнота и бурлящая вода – и не было воздуха! Если в самое ближайшее время он не вдохнет воздуха, ему все равно придется разжать губы, а потом он утонет в черных водах адской реки…

Свет!

Впереди сверху сквозь мутную воду показался тусклый свет! Собрав последние крупицы силы, Шангот напрягся и вынырнул на поверхность.

Легкие рмоахала с хрипом втянули воздух, и у Шангота даже закружилась голова от наслаждения. Никогда воздух не казался ему столь сладким.

Но вскоре его дыхание и сердцебиение пришли в норму. Звон в ушах прекратился, и туман, застилавший взор, рассеялся. Шангот огляделся по сторонам. Он находился на дне колодца с отвесными стенами, глубиной футов двадцать, закрытого сверху решеткой. Стены колодца были измазаны всевозможными отходами. Какое-то время князь не мог сориентироваться и понять, что это за колодец. Наконец он понял, что колдуны Заара использовали эти колодцы для отвода дождевой воды, стекающей сюда по городским каналам, а также чтобы легко избавляться от мусора. Если Шангот прав, то прямо над головой у него проходит одна из улиц Заара!

Но как подняться по вертикальному двадцатифутовому колодцу? Он не видел здесь ни скоб, ни лестницы. Стены черного колодца были сделаны из того же гладкого глянцевого вещества, что и городские стены. Тут не было отдельных камней с зазором между ними.

Шангот выпрыгнул из воды и, прижавшись широкой спиной к нижней части колодца, ногами в сапогах уперся в скользкую противоположную стену. Прочно закрепившись, Шангот поднялся чуть выше, скользя спиной по стекловидной поверхности. Потом он переставил одну ногу выше и замер в этом положении. Теперь он полностью выбрался из воды. Повторяя ту же операцию, Шангот поднялся на фут или два… дальше… и дальше… взбирался он по черной стене, словно чудовищная гусеница.

На самом деле это было не так трудно, как может показаться. Так как Шангот был огромен, тело его почти полностью закупорило отверстие колодца. Единственная трудность состояла в том, что время от времени спина Шангота скользила по глянцевой поверхности и он съезжал вниз. Рмоахал сильно измазался. Стены колодца скользили из-за прилипших разлагающихся отбросов. Много раз за время нескончаемого подъема Шанготу с трудом удавалось не упасть назад в бурлящую воду.

Наконец он добрался до решетки сточного люка и с огромным облегчением обнаружил, что она не привинчена и не приварена, а просто лежит поверх отверстия колодца. По тому количеству света, что просачивалось сквозь решетку, князь заключил, что люк находится в темном переулке или каком-нибудь замкнутом пространстве. Он не услышал бы звуков шагов из-за гула воды внизу, и ему оставалось лишь надеяться, что рядом с люком никого не окажется и никто не увидит, как он вылезет на улицу. Собравшись с духом, кочевник поднял решетку, выполз и лег, тяжело дыша, на грязной вонючей уличной мостовой.

Но нужно было торопиться. Шангот не мог позволить себе лежать здесь и блаженствовать, дав отдых измученному телу, когда его могут в любой момент обнаружить. Он встал на колени и установил тяжелую круглую решетку назад в гнездо над гулким колодцем.

Затем, поднявшись на ноги, Шангот огляделся. Узенькая кривая улочка, где он оказался, была пуста. Ее тускло освещал странный, бледно светящийся шар, висящий в воздухе на углу улицы. Поглядев по сторонам, кочевник заметил неподалеку темные ворота, бросился туда. Там он чувствовал себя в большей безопасности, чем посреди улицы.

Потом Шангот осмотрел себя. Ремни его оказались изорваны в клочья. Пряжки и бляхи оторваны, а ядовитая вода разъела позолоту кожаных ремней. Из всего снаряжения остались лишь большой боевой топор и кинжал с тонким лезвием. Если не считать ноющих мышц, нескольких ссадин в тех местах, где стены колодца ободрали грубую кожу, рмоахал остался невредим, но всего его с ног до головы покрывала зловонная жидкая грязь.

Оказавшись в городе, полном врагов, Шангот из племени джегга понимал, что ему надо соблюдать величайшую осторожность. Даже один неверный шаг может выдать его. И конечно, если какой-нибудь житель города встретит его, Шангот вызовет подозрение.

Мрачное небо время от времени подсвечивалось бело-голубыми вспышками. Моросйл дождь. Шангот пожалел, что это не ливень, который омыл бы его тело. Но, поискав немного, Шангот обнаружил бочку, подставленную под водосточный желоб, полную свежей дождевой воды. Этой водой он смыл зловонную грязь со своего тела.

Но что делать с одеждой? Если кто-нибудь из горожан увидит его, то удивится, что рмоахал, воин племени кочевников джегга, свободно разгуливает по улицам их города. Надо переодеться… и как можно скорее!

Шангот пересек двор и обнаружил ворота, ведущие на большую площадь, куда выходила огромная стена фасада какого-то дворца или особняка. С карниза на площадь глядели, оскалясь и растопырив когтистые лапы, резные каменные химеры. Странные светящиеся шары отражались в лужах мокрой мостовой… Выглянув из тени подворотни, Шангот увидел множество людей, спешащих по своим делам. Среди них было много рабов-рмоахалов, что обрадовало князя джегга, который опасался, что, даже если он сумеет переодеться, вызовет подозрение само присутствие рмоахала в Черном городе.

Внимательно приглядевшись, он попытался запомнить манеру ходить и одеваться рабов-рмоахалов. Они носили ремни из простой кожи без драгоценных камней и брошек из дорогих металлов, с бляхами с геральдическими рисунками своих хозяев. Рабы носили их на плечах, на груди и на животе на уровне пупка. Шангот также заметил, что рабы-рмоахалы перемещались по городу без всякого препятствия со стороны заарских стражников, стоящих у входа в роскошные здания, окружающие площадь. Стражники вообще не обращали на них внимания. Ни разу, за то время пока Шангот наблюдал из подворотни, они не остановили ни одного раба-кочевника и не потребовали у него ни удостоверения, ни пропуска.

Значит, решил Шангот, ему нужна портупея раба, в которой он без всяких расспросов сможет бродить среди заарцев. И тогда он без помехи найдет место, где держат его господина Тонгора. Но для этого надо потерпеть и подождать, пока один из рабов не подойдет так близко, что его можно будет схватить и затащить в тень.

Наконец долгое ожидание Шангота оказалось вознаграждено. Из ворот одного из роскошных зданий появился высокий, превосходно сложенный рмоахал. Он зашагал по площади к темной арке, где притаился Шангот. Безжизненные глаза и лицо раба были полностью лишены какого-либо выражения, как и у всех рабов в Зааре. Князь джегга даже подумал о том, не дают ли колдуны своим рабам какое-нибудь сильнодействующее снадобье, разрушающее мозг и превращающее человека в послушную машину. Он обратил внимание на то что, хотя это был рмоахал, охранники выражали ему особое уважение. Шангот решил, что это, очевидно, из-за того, что хозяин его занимает очень высокое положение в иерархии Черного города.

Шангот внимательно оглядел одежду этого раба-рмоахала. Одет тот был не так просто, как остальные рабы, носившие лишь простые кожаные ремни. У этого раба был широкий зеленый плащ, а на его изумруднозеленых ремнях лемурийскими знаками, которым Тонгор обучил Шангота и других своих телохранителей, было написано слово «Вуал». Имя это ничего не говорило Шанготу. Взявшись за рукоять кинжала, он подкрался поближе к выходу.

Когда раб приблизился, Шангот шепотом позвал его, привлекая внимание раба, но так, чтобы его не услышали стражники, стоявшие неподалеку. -;

Как он и ожидал, рмоахал остановился… повернулся в сторону подворотни. Шангот еще раз позвал его шепотом и шагнул вперед, так чтобы раб заметил его.

– Иди сюда! – позвал он тихо.

Будто робот, не имеющий возможности противиться приказу, могучий раб шагнул в тень арки и скрылся в тени.

Он не стал ни сопротивляться, ни кричать, когда Шангот пронзил его сердце кинжалом.

Князь быстро снял с трупа ремни, надел их на себя, закрепил топор за спиной, скрыв его в складках плаща, а свои испорченные водой ремни нацепил на бездыханное тело. Затем он отволок труп через двор назад к люку, ведущему к подземной реке. Вокруг, к счастью, никого не оказалось. Лишь мгновение потребовалось сильному молодому рмоахалу для того, чтобы снова открыть люк, сбросить мертвое тело в темную воду и закрыть крышку.

После этого Шангот попытался придать своему лицу безжизненное выражение, чтобы не отличаться от остальных рабов его расы, и вышел на тускло освещенную улицу, пытаясь подражать механической походке рабов.

Теперь он собирался найти Тонгора, где бы его ни прятали в этом лабиринте черного стекла и мрачного камня. Если это вообще возможно…

Всю ночь Шангот бродил по улицам Заара. Люди, которых он встречал, не обращали на него внимания, и если замечали вообще, то только, как решил Шангот, из уважения к рангу его хозяина – кем бы ни был этот «Вуал››!

Хотя рмоахал много бродил по городу, стоял рядом с группами людей, пытаясь подслушать их беседу, узнал он о повелителе Запада очень мало. Некоторые жители города злорадными голосами обсуждали поимку Тонгора Великого, но ни один подслушанный разговор не подсказал Шанготу, где искать своего друга и господина. Много раз кочевник жалел, что не может завести с людьми непринужденный, невинный разговор и спросить, как бы случайно, не знают ли они о том, где содержат пойманного варвара, но каждый раз, когда эта мысль приходила ему в голову, что-то удерживало его – какое-то интуитивное чувство подсказывало ему, что рабы-рмоахалы в пределах нависающих стен Заара не имеют права говорить!

Если не считать отсутствия информации о том, где держат Тонгора, трюк Шангота с переодеванием прошел превосходно. Никто не удивлялся тому, что он расхаживает по городским улицам и площадям, никто не пытался преградить ему путь или подойти с расспросами.

Но вдруг все изменилось.

Перед самым рассветом, сквозь окруженную колоннадой арку, рядом с которой бродил Шангот, на быстрых кротерах проскакал отряд стражников. Князь джегга был потрясен тем, что они носили одежду того же изумрудного цвета, что и его ремни, и что таинственное слово или имя «Вуал» вышито у них на капюшонах л на груди их просторных одежд. Стражники были вооружены черными жезлами с когтистой птичьей лапой, сжимающей мерцающий таинственный кристалл. Шангот видел такие жезлы в руках злых шаманов своего народа, еще до того как отец его, великий вождь Джомдат, изгнал мерзких шаманов. Шангот помнил, что легкого касания этого безобидного на вид жезла достаточно для того, чтобы парализовать человека на несколько часов.

Он надеялся, что стражники проедут мимо, не замечая его. Но Тиандра явно отвернулась от него.

Один из всадников, заметив его, осадил свою рептилию и крикнул своим спутникам:

– Эй! Вот он. Фантар, посади пустоголового на своего кротера… живее!

Стражники на кротерах окружили Шангота. По-прежнему копируя выражение лица и механическую походку других рабов, рмоахал попытался уйти, не обращая на стражников внимания. Не получилось. Один из них схватил князя за руку и велел остановиться.

– Стоять! повелитель Вуал нуждается в тебе… где ты пропадал столько часов, ты, дурак безмозглый? Мы прочесываем улицы с самого Часа Кота!

Шангот замер, не смея взглянуть на обратившегося к нему человека и благоразумно решив не отвечать.

Другой стражник расхохотался.

– Ты же знаешь, что они не умеют разговаривать, Ченгту. Давай затащим этого ходячего мертвеца на кротера, и отправляемся… возможно, я еще успею поспать часик до рассвета!

Не решаясь оказывать сопротивления, окруженный стражниками, Шангот позволил затащить себя в седло шицящего кротера и поехал по городу в сопровождении стражников. Он не имел ни малейшего понятия ни о том, куда его везут, ни о том, за кого его приняли.

Насколько он понимал, каждый шаг теперь уводил его все дальше и дальше от его господина.

Насколько он понимал, стражники взяли его в плен и отвезут туда, откуда он не сможет вырваться и помочь Тонгору. Однако он не решался сделать что-то, чего не делают рабы Заара. Он молча ехал, словно бык на бойню, и в своем отчаянии не понимал, что уже вступил на путь, который приведет его к великому подвигу…

Над угрюмыми зиккуратами Черного города Заара медленно загоралась заря.

Глава 16
ТОНГОР В БЕЗВЫХОДНОМ ПОЛОЖЕНИИ

Тонгор, закованный в цепи, пред мрачным судом стоит,

А в центре зала на троне сидит верховный друид.

Где-то в степи замирает эхо далеких гор…

И вот Марданакс произносит чудовищный свой приговор.

Сага о Тонгоре, XVII, 25

Тонгор и колдун остановились перед гигантскими позолоченными дверями с замысловатым узором, напоминающим языки адского пламени. Один из стражников подошел к висящему на серебряной цепи огромному нефритовому диску. Он ударил в центр нефритового диска, и раздался гулкий звон. В скрытых тенями углах загудело эхо.

Массивные двери начали медленно отворяться… и Тонгор оказался на пороге громадного Зала Девяти тронов. Нахмурившись, он шагнул в просторное, гулкое темное помещение. Двери затворились за его спиной, захлопнувшись со зловещим грохотом, будто удар колокола судьбы.

Валькар оказался в полной темноте.

Вдруг из центрального колодца вырвался фонтан огня. Из неведомых глубин с ревом взметнулся огромный язык алого пламени, разукрасив стены круглого зала с колоннами пляшущими тенями девяти стоящих вокруг колодца высоких тронов.

Гигантские тени поползли по выгнутым стенам за девятью тронами, на которых с невероятным искусством были нарисованы фрески, изображающие чудовищных демонов. Какое-то время валькар разглядывал изображения могучих служителей Хаоса и Древней Ночи – повелителей черного ада, таких, как ужасный Гаморий и Зефар Красный, и Фурфур, появляющийся перед смертными в образе харта с огненным хвостом… темный Кхил и чудовищный Салеос, который ездит верхом на Коркодрилле… Ситри с головой леопарда и крыльями грифона… и Велет, всадник, сидящий на белом коне… образы незабываемого кошмара с глазами из сверкающего хрусталя, написанные на стенах с невероятным мастерством пылающими красками, которые, казалось, выжигают даже глаза!

Теперь, по мере того как фонтан, разбрызгивая искры, поднимался все выше, алый свет залил весь зал. Стражники провели Тонгора в центр гулкого зала и поставили его рядом с огненным колодцем между тронами. И там они оставили валькара, исчезнув в тени. Тонгор огляделся, осмотрел огромные троны из разноцветного камня, стоящие каждый на собственном возвышении из полированного мрамора, на огромные фрески с изображением злобно оскалившихся демонов. Сыромятная кожа заскрипела, когда Тонгор попробовал крепость ремней, стянувших его запястья.

Затем со стороны золоченых дверей донесся зловещий звон нефритового гонга.

И повелители Заара начали один за другим занимать свои места на тронах…

Трон из пурпурной яшмы занял дряблый Питуматон, разодетый в роскошный бархат и лавандовый шелк. Воинственный Малдрут, гордо вышагивая в алом одеянии и латах, с саркастической улыбкой на красивом смуглом лице, подошел к трону из сверкающего алого хрусталя. А тихий мягкий Сарганет Нульдский, укутанный в просторное одеяние, уселся на трон из серого гранита, откуда принялся пялиться своими бесцветными глазами на суровую фигуру плененного Тонгора. Явился тощий, похожий на мумию Ксот-Череп, тело которого было завернуто в ткань цвета индиго. Снова появился Черный архидруид Марданакс, ядовито-зеленые глаза его торжествующе сверкали сквозь прорези в маске. Он занял свое место на самом высоком троне из черного мрамора, и наконец появился Вуал-Мозг, чье щуплое иссохшее детское тельце внес на руках раб-рмоахал. И когда раб-зомби осторожно клал Вуала на огромный трон из сверкающего зеленого нефрита, колдун злобно взирал маленькими черными глазками на молча стоящего валькара.

Раб отступил и встал за спинкой зеленого трона, а заарские колдуны устремили свои взгляды на Тонгора, который очутился один, без друзей, в самом логове неприятеля, окруженный со всех сторон своими величайшими врагами.

Мрачным тоном Марданакс принялся перечислять преступления, в которых обвинялся Тонгор. Он рассказал о том, как валькар – искатель приключений разрушил их тщательно подготовленный заговор против девяти городов Запада о том, как он уничтожил их братьев-друидов, приверженцев культа Слидита, бога крови, и Ямата, бога огня, и о том, что ордена этих друидов были изгнаны из Тсаргола, Алого города, и Патанги, Города Огня, и вынуждены теперь скитаться, не имея крова. Он поведал грозным голосом о том, как их брат, повелитель Талаба Разрушитель, князь магии, встретил унизительную смерть, когда Тонгор разорвал кольцо осады Патанги и изгнал армии Турдиса и Шем-биса… и как другой их брат, повелитель Адаманкус, князь магии, был побежден и погиб в объятиях им же вызванного демона, когда Тонгор разрушил стены заколдованной крепости, чтобы спасти царицу Сумию и Шангота из племени кочевников джегга. Он рассказал и о том, как племя зодак было разбито железными легионами союзника Тонгора Джомдата из племени джегга, который теперь правит на большей части равнин рмоахалов.

Тонгор понимал, что единственным приговором, который может вынести этот трибунал колдунов после столь длинной обвинительной речи, будет… смерть.

И, несомненно, учитывая ненависть, какую питают к нему черные колдуны Заара, казнь будет долгой и изощренной.

Но пока валькар стоял, молча и презрительно глядя на своих врагов, в груди его разгоралась искра надежды. Ему потребовалось задействовать всю свою силу, чтобы сохранить на лице бесстрастную холодную маску. Он чуть было не вскрикнул от неожиданности, когда увидел рмоахала, несущего на руках щуплое тело Вуала-Мозга, – рмоахала-зомби, в котором он узнал своего лучшего друга Шангота, князя племени джегга!

Каким образом сын Джомдата оказался в городе некромантии и зла, Тонгор никак не мог понять.

Последний раз он видел князя джегга, когда невидимые воины Зартона Грозного поймали его в ловушку у Скал кристаллов грома. Тогда он видел, что Шангот успел укрыться на корме корабля Тонгора… а затем невидимые воины-кочевники зодак схватили Тонгора и уволокли в развалины древнего Иба, Города Червя.

Это произошло много дней тому назад, далеко на севере. Как Шангот преодолел такое расстояние – и зачем? Он хочет попытаться спасти повелителя Запада? На сердце у Тонгора потеплело. Ему хорошо известна преданность своего друга, князя племени джегга Шангота. Другого объяснения валькар найти не мог. Однако один страшный вопрос продолжал звучать у него в мозгу, и Тонгор едва не содрогался, глядя на неподвижную фигуру Шангота, стоящего скрестив руки на могучей груди и тупо глядящего перед собой безжизненным взглядом.

Неужели эти девять заарских злодеев уничтожили своим злым колдовством ум и волю князя кочевников превратили его в бездушного робота, подобно всем остальным своим рабам – ходячим мертвецам?

Решение суда, когда наконец настало время его произнести, было именно таким, как Тонгор и ожидал, повелитель Марданакс, сидящий на черном мраморном троне, закончил долгую злорадную обвинительную речь, и колдуны вынесли приговор.

– Остается лишь избрать вид наказания, – сказал он, и все семь колдунов зашевелились, предвкушая удовольствие. – Вы, вероятно, помните, о братья, что я предложил провести определенный… эксперимент… на нашем последнем Совете несколько дней тому назад? – Он выдержал долгую паузу и, ухмыляясь, поглядел на Тонгора. Валькар по-прежнему стоял молча. Его лицо напоминало бронзовую маску. – Эксперимент, названный в девяти книгах Тьмы… Ритуалом превращения души человека в раба Хаоса.

Тонгор не понял значения этого названия, но от демонической ухмылки и радостного тона архидруида у валькара волосы на голове зашевелились. Он оставался спокойным, словно слова колдуна совсем не касались вопроса его смерти. Если семь колдунов Черного города надеются сломить его дух, поставить его на колени, заставить ползать перед их тронами, они ничего не добьются! Тонгор стоял неколебимо, словно гранитная статуя, выражая всем своим видом крайнее презрение.

– …С тех пор, братья мои, – продолжил Марданакс шелковым мурлыкающим тоном, – я глубже изучил процедуру проведения этого ритуала. Хотите ли вы услышать об этом подробнее?

– Да, о старший брат! – ответили все вполголоса.

– Никогда еще за семь тысяч лет нашего господства не пытались мы провести этот ритуал. Но скоро мы проведем его… очень скоро!

На лице Тонгора по-прежнему не дрогнул ни один мускул.

Марданакс рассмеялся.

– Я восхищаюсь твоей храбростью перед лицом Неизвестности! Но скорее всего – причина этому твое невежество, а не отвага. Вероятно, мне следует объяснить простыми словами то, в чем именно заключается твое наказание. Попытаюсь объяснить. Во время этого ритуала в храм черных богов вызываются в материальной форме повелители Хаоса. При помощи могучих заклинаний, из твоего тела будет вырвана душа и скормлена царям Хаоса… Это обречет твою бессмертную душу на бесконечное рабство у господ Зла, а твое тело, лишенное души, станет безмозглой игрушкой… жалким растением, не способным ни на разумные, ни на волевые поступки, но все же сохраняющим способность чувствовать боль. И оно действительно будет чувствовать боль, Тонгор, бесконечные годы, полные унижения мук зверского надругательства… Твое тело станет рабом в наших руках, а душа твоя попадет в рабство темных повелителей Космического Зла! У тебя будет возможность осмыслить картину, описанную мной, в течение нескольких часов. Пока мы готовимся к ритуалу, ты будешь заперт в подземелье. Увести его.

Когда Тонгора уводили, он слышал, как девять колдунов продолжали обсуждать предстоящий ритуал.

– Это очень важный ритуал. Карцистом, главным лицом ритуала, назначается повелитель Вуал.

– Слушаюсь, старший брат. Почту за большую честь…

– Зеленый брат, для проведения этого ритуала тебе понадобится защита самого сильного из всех амулетов, защита Великого Нейтрализатора. Возьми его в периаптиуме и подготовь, напитав энергией.

– Иду, старший брат, – тихо проговорил Вуал-Мозг, мысленно подзывая раба-рмоахала.

Стражники вывели Тонгора из зала сквозь скрытую дверь. Валькар надеялся встретиться взглядом с безмолвным Шанготом, посмотреть, не ответит ли кочевник… сможет ли ответить князь племени джегга на его взгляд. Но стражники вытолкали валькара, так и не дав возможности посмотреть рмоахалу в глаза…

Дверь темницы, сплошная стальная плита лишь с маленьким зарешеченным окошечком, захлопнулась. Стражники заменили сыромятные ремни, связывавшие валькару руки, на железные кандалы и приковали их цепью к массивному бронзовому кольцу, вделанному в стену. Когда эхо от грохота захлопнувшейся двери затихло, валькар остался один в темноте и тишине, которую нарушал лишь звон падающих капель воды, просачивающейся откуда-то сверху. Да еще пищали и шуршали по углам унзы, голые, питающиеся падалью грызуны. В мозгу Тонгора все снова и снова эхом отдавалась одна фраза: «Ритуал превращения души человека в раба Хаоса».

Злобный разум, правящий мрачным городом За-аром, верно оценил Тонгора. Угрозы физических мучений никогда не смогут сорвать крика с его губ или вызвать отчаяние в храбром сердце воина.

Но такая пытка превосходит все мыслимые муки плоти… мучение души, которая вынуждена служить врагам. И даже Тонгор Великий содрогнулся при этой мысли. Она не давала ему покоя в течение долгих часов, пока он лежал один, закованный в цепи, в холодной темнице, где с потолка капала вода, а в темных углах пищали грызуны.