Текст книги "Африканский квест"

Автор книги: Лин Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Поскольку оставалось всего шесть дней, я собиралась быть более агрессивной, хоть это и клиенты. Мне пришла очень хорошая мысль, с чего начать, хотя меня это коробило, словно я собираюсь броситься вниз головой в чан со слизью. Я была в отчаянии. Вытащила копию списка Кристи. Если кто и знал, что здесь происходит, то она, и любая запись в ее списке могла привести к убийству, Рика или ее самой.

* * *

– Азиза, – предложила я немного позже, – может, слегка прогуляемся по территории?

– Давайте, – ответила она с удивлением.

– Хотела предупредить вас, полиция вновь открывает расследование смерти Рика, – сказала я, когда мы остановились полюбоваться видом.

– Почему? – спросила она.

– Считают, что, возможно, его убили. Результаты вскрытия не совпадают с версией неосторожного ныряния в бассейн.

– Какой ужас! – воскликнула Азиза.

– Да, – согласилась я. – Возможно, станут разбираться и в смерти Кристи.

Она остановилась и повернулась ко мне.

– Азиза, вам нечего мне сказать? – подбодрила я ее.

– Нет, – ответила она. – Что я могла бы сказать вам?

– Что на самом деле произошло в ту ночь, когда вы были в комнате Кристи?

– Все в точности так, как я говорила, – сказала она, но ее руки дрожали.

– Нет, не так, – сказала я. – Послушайте, Азиза, это останется между нами.

– Ладно, – прошептала она. – Давайте сядем где-нибудь в укромном месте. Обещайте не говорить остальным, журналистам, никому, то, что я скажу вам.

– Не скажу, Азиза, но не могу обещать, что полиция не станет расспрашивать меня или вас о случившемся.

– Понимаю, но больше никому. – Я кивнула. – Ну, хорошо. Прежде всего, хочу сказать вам, что Кристи Эллингем была очень подлой. Она меня шантажировала. Не знаю, каким образом, но она разузнала о некоторых моих… неосторожностях… когда я была юной и только начинала работать манекенщицей.

– И она отправила вам записку с предложением поговорить, – сказала я.

– Да.

– И что?

– Думаю, раз уж заговорила об этом, нужно сказать вам, какие это были неосторожности, – начала Азиза сдавленным голосом. – Когда мне было пятнадцать лет, я подписала контракт с большим международным агентством. Мои родители решили, что все прекрасно. За мной должна была присматривать дуэнья, и мне предстояло жить с девушками моего возраста в своего рода общежитии. Да, агентство наняло так называемую дуэнью. Точнее, торговку наркотиками и сводницу.

Полгода спустя я пристрастилась к наркотикам, главным образом, к кокаину, и сблизилась с целым рядом дурных мужчин. Думаю, едва не погибла, но однажды одна из девушек, вместе с которыми я жила, скончалась от передозировки. Не могу передать вам, как потрясла меня ее смерть, но я ей многим обязана. Я сбежала – меня бы ни за что не отпустили – с помощью родителей добралась домой, легла в лечебницу и в конце концов вернулась в модельный бизнес. Мне очень повезло, что я не оказалась в мешке для перевозки трупов.

Не представляю, как все это разнюхала Кристи. Я думала, это часть моей жизни погребена в прошлом. Но ей это как-то удалось, и она собиралась заставить меня раскошелиться на крупную сумму. Полмиллиона долларов, можете поверить? Мне показалось, что она долгое время копалась в моем прошлом и согласилась описать это путешествие, узнав, что мы с Кертисом тоже сюда отправляемся.

А Клайв считал, что Кристи поехала в Тунис благодаря его убедительности. Как он будет разочарован!

– А не могли вы ей сказать – давайте, пишите и публикуйте? Вы весьма преуспевающая манекенщица и могли бы обратить ее материал к собственной выгоде. «Преодолевшая тягу к наркотикам манекенщица добивается громадного успеха», что-нибудь в этом духе.

– Прежде всего, пусть я и преуспевающая манекенщица, но не богата. Кертис, то есть мы, сделали несколько очень неудачных инвестиций и в последние два года потеряли почти все. Должна признать, Кертис – никудышный бизнесмен. Он поссорился с моим менеджером, и тот послал его к черту. Кертис сказал – ничего страшного, моим менеджером будет он сам. Я люблю его, но он напрочь лишен деловых способностей. К счастью, я недавно получила очень выгодное предложение от одного производителя одежды. Будет новый фасон стильной вечерней одежды под моим именем. Я даже сделала несколько замечаний по поводу дизайна и очень довольна качеством. Мне хорошо платят за использование моего имени, но я должна демонстрировать этот фасон повсюду. И почти сразу же получу шестизначную сумму.

– Замечательно. Вы хотите сказать, что секс и наркотики вредят бизнесу?

– Совершенно верно. Даже в моем контракте сказано, что я должна быть совершенно незапятнанной, и при малейших осложнениях из-за алкоголя, наркотиков или чего-то такого соглашение расторгается. Эта компания гордится своей социальной ответственностью. Придает большое значение тому, что не использует детского труда, всегда справедливо платит работникам и так далее. Если б Кристи вскрыла ту историю, от сотрудничества со мной мгновенно бы отказались. Мы нуждаемся в деньгах, но Кристи, очевидно, думала, что у нас их куры не клюют.

Я сказала, что нахожусь на мели, но со временем заплачу ей. Эта подлая женщина ответила, что возьмет чеки, датированные будущим числом, можете поверить? Она была совершенно уверена, что я не заявлю на нее в полицию. Потом она стала шантажировать и Кертиса. Сказала, что пишет материал для «Фёрст класс» о том, что он взял все мои деньги и вложил в рискованные предприятия – то есть о преуспевающей женщине, которая связалась с никчемным мужчиной, мне больно об этом говорить. Хуже всего, что она использовала сведения о нашем финансовом положении, которые мы сами дали ей.

В ту ночь я подождала, пока Кертис заснет, потом пошла попытаться урезонить Кристи. Собиралась сказать ей, что если она опубликует этот материал о Кертисе, то не получит от нас никаких денег, потому что мы будем разорены.

Однако я не убивала ее, если вы так думаете. Я постучалась, а потом толкнула дверь. Как я и говорила вам, она не была захлопнута, лишь плотно прикрыта, и замок не защелкнулся, надеюсь, вы понимаете, о чем я говорю. Я слегка толкнула дверь, и она открылась. В прихожей было темно, поэтому я немного постояла там, чтобы глаза привыкли к темноте. Должно быть, в это время толкнула дверь назад, и на сей раз замок защелкнулся. Мне показалось, что я вижу в спальне свет, только он мерцал – это я заметила. И там стоял какой-то странный запах.

– Какого рода? – перебила я.

– Пахло дымом, разумеется, но и чем-то еще. Примерно так пахнет в доме, когда его красят. Однако не краской. Чем-то вроде материалов, которыми очищают кисти.

– Жидкостью из зажигалки, – сказала я. – У нее была экстравагантная зажигалка – одноразовые дешевки не для нее. Я несколько раз видела, как она заправляла зажигалку. Слегка кичилась ею.

– Возможно, – заговорила Азиза. – Я не знала этого запаха, иначе бы сразу поняла. В общем, неожиданно раздался этот звук, что-то похожее на свист, как я уже говорила, и дым повалил вовсю. Я бросилась в спальню и хотела разбудить Кристи, но она не шевелилась. Пыталась стащить ее с кровати, но дым был жутким, и она просто свалилась на пол. Внезапно я поняла, что мне нужно выйти оттуда. Чувствовала себя ужасно. Не могла дышать. Ринулась прочь, но далеко не ушла, так ведь? Возможно, вы думаете, что я решила – ну и хорошо, пусть себе сгорит. Однако, честно говоря, эта мысль пришла мне уже потом. Оплакиваю ли я ее смерть? Нет, конечно. В сущности, благодаря ее смерти, с меня свалилось громадное бремя. Но будь у меня выбор, я бы не бросила ее там умирать. Я не смогла бы жить в ладу с собой, если б так поступила, какой бы подлой ни считала эту особу.

Я вполне готова рассказать полицейским, что произошло в ее комнате. То, что я говорила вам в больнице – правда. Я только не сказала, почему оказалась там. Надеюсь, вы не станете говорить об этом никому без крайней необходимости.

– Обещаю, – сказала я. – Но скажите, почему вы отправились в Тунис?

– Хотели таким образом отпраздновать подписание контракта. Разумеется, мы не знали, что должна приехать Кристи, и что она будет собирать о нас сведения. Средства массовой информации уделяют нам достаточно внимания, и, думаю, в конце концов о моем прошлом станет известно. Видимо, я была очень наивной, полагая, что нет. Но мы не знали.

– Но почему Тунис?

– Это казалось интересным и было нам по карману.

– Кто выбрал его, вы или Кертис?

– Пожалуй, Кертис. Я была за Париж, но он счел, что Тунис будет более интересным и своеобразным.

– Почему вы не уехали домой после того пожара? – спросила я.

– Я хотела, но не потому, что мне этот тур не нравится. Если б не Кристи, я была бы от него в восторге. Это красивая страна, к тому же я узнала многое. Тур не совсем такой, о каком я мечтала, но вашей вины тут нет. Кертис сказал, что мы должны продолжать его, не расстраиваться из-за этой истории, поэтому мы здесь. И я не убивала Кристи.

* * *

– Привет, Брайерс, – сказала я, приступая ко второму в тот день интервью. Я решила не касаться затонувшего судна, но существовал вопрос взаимоотношений между Брайерсом и Риком. – Рада видеть, что вы уже не в больнице. Стоит ли сидеть одному в этом доме? Где остальные?

– Хеди неподалеку. Это замечательный человек. У него уже есть дом в городе, поэтому он живет там. Однако пришел проведать меня, принес кое-какой еды. Гас и Сэнди устроили себе отдых. Поехали на несколько дней в Тунис. Винить их я не могу. Делать здесь нечего, а со мной, честно говоря, им скучновато. Очень любезно с вашей стороны, что пришли, – сказал он, встав с дивана и обняв меня. Когда мы отдалились друг от друга, он коснулся губами моего уха. – Присаживайтесь, – сказал он, похлопав по месту рядом с собой. – Садитесь, поговорите со мной немного.

– Могу остаться лишь на несколько минут, – сказала я. – У меня сегодня множество дел. Я только хотела удостовериться, что с вами все хорошо.

– Очень мило, – забросил руку на спинку дивана за моей спиной. – Расскажите, что у вас за дела?

– Вам ни к чему слушать обо всех скучных делах в связи с этим путешествием.

– Наоборот, я хочу послушать о приятных, нормальных, скучных делах, – ответил он. – О чем угодно, кроме судов и давних кораблекрушений.

Брайерс опустил руку на мое плечо и слегка придвинул меня к себе. Что-то подсказало мне, что он чувствует себя намного лучше.

– Мне нужно разобраться с приготовлениями к экскурсии в пустыню…

– Не думаю, что я буду нужен в этой части путешествия.

– Нет. Ваше общество было бы приятно, но мы справимся без вас.

– Какие еще у вас планы? – спросил он.

– О, у Клайва есть для меня какие-то поручения на ближайшее время, – ответила я. – От этого полицейского, бен Османа, вестей больше не было?

– Нет, и, надеюсь, мне больше не придется разговаривать с ним. Может, побеседуем о чем-нибудь более приятном?

– Конечно, о чем?

– Вот о чем, – ответил он, подался ко мне и поцеловал меня. Это было очень приятно, и я поняла, что этого, мягко говоря, мне в жизни недостает. Вскоре атмосфера в комнате стала пылкой. Мне нравилось ощущение кожи на его спине, прикосновение его губ к моей шее, и мне пришла непрошеная мысль.

«Не думай об этом», – сказала я себе, но было уже поздно.

«Забудь на миг о том, почему он это делает, – произнес голосок у меня в голове, – вот почему это делаешь ты? Жалеешь Брайерса, которому сейчас приходится очень несладко? Ты не мать ему. Или потому, что зла на Роба?»

– Заткнись, – произнесла я.

– Что? – спросил через секунду Брайерс. – Ты что-то сказала?

«Ты злишься на Роба, – монотонно продолжал голосок, – потому что у него новая подружка. Знаешь, ему будет неприятно узнать, что ты увлеклась Брайерсом! Нет ли здесь повторения? Это отодвинет любую возможность отношений еще на год или два».

– Лара, – негромко сказал Брайерс, укладывая меня на себя.

«Время решения», – произнес голосок.

– Брайерс, – сказала я, сев и одергивая блузку, – пожалуй, я вернусь в гостиницу.

– Нет, – простонал он. – Останься. Пожалуйста.

– Я польщена тем, что ты просишь меня остаться, но, думаю, будет лучше всего, если я вернусь.

– Я делаю это не для того, чтобы польстить тебе, – сказал он, снова обнимая меня.

– Нет, – сказала я. – Не пойдет. Дома есть человек, с которым я связана, сама еще толком не понимаю, каким образом. Может, в другой раз.

– Ладно, – сказал он, выпуская меня. – Только мне жаль.

– Мне тоже, – сказала я, и это было правдой. – Да, Брайерс, – сказала я, обернувшись у двери. – Поразительно, как быстро можно забыть, зачем пришла. – Сегодня утром я снова виделась с бен Османом. Он собирается заново рассмотреть то, что случилось с Риком. Думает, его смерть могла быть неслучайной.

– Хочешь сказать, он покончил с собой? Нырнув в бассейн? Не трудно ли это было бы сделать?

– Это убийство, Брайерс, – сказала я. – Не хочешь ничего сказать мне по поводу твоей ссоры с Риком?

– Тут нечего говорить, – ответил он, но вид у него был взволнованный. – Я думал, мы покончили с этой темой.

– Ладно, – сказала я. Он побледнел, вид у него был возбужденный. Я не думала, что причиной этому внезапная страсть ко мне. – Хорошо себя чувствуешь?

– Все будет нормально, – ответил он. – Я просто устал.

Я решила вернуться к этой теме попозже.

* * *

– Клифф, – сказала я, будучи уже снова в гостинице, – понимаю, с моей стороны это очень бесцеремонно, но не взглянете ли на мой зуб?

– Да, конечно, – ответил он. – Зеркало у меня в комнате. Больше ничего, разумеется, я собой не взял, так что не смогу ничего…

– О, мне просто нужно мнение второго специалиста. Это передний зуб на нижней челюсти. Чтобы взглянуть на него, не нужно никаких инструментов.

– Да-да, вижу, – сказал Клифф, глядя мне в рот. – С задней стороны содрано немного эмали. Не больно?

– Нет. Я просто думала, оставить его или удалить.

– На вашем месте я бы оставил, – ответил он. – Если он царапает язык, можно подпилить неровные края. К сожалению, нужных инструментов у меня нет.

– Спасибо, Клифф. Извините, что побеспокоила. Я просто хотела убедиться, что искать дантиста немедленно нет нужды.

Я убедилась, что Клифф действительно зубной врач. Он дал мне тот же совет, какой я получила от своего дантиста перед отъездом. Какой был от этого прок, я не знала.

– У людей это постоянно случается, – улыбнулся Клифф. – В вашем случае это самое меньшее, что я могу сделать в благодарность за помощь с подарком для моей дочери. Вам еще не повезло найти такую куклу?

– Пока что нет, – ответила я. – Но я не забыла. Я продолжаю смотреть.

Но я забыла об этом напрочь в своем стремлении докопаться за шесть дней до сути этих неприятностей – забыла и о Клиффе, и о своей кинозвезде. «Хватит своекорыстной заботы о нуждах клиентов, – твердила я себе. – Так нельзя». Я поспешила в город.

* * *

– Мадам Лара, – сказал Рашид Хуари, – я рад, что вы заглянули. Я собирался попозже позвонить вам в гостиницу. Ваши изделия из бронзы и меди сегодня отправлены. Прибудут вскоре после вашего возвращения.

– Рашид, вы знаете свое дело, – сказала я. – Теперь я ищу еще кое-что. Надеюсь, вы сможете помочь мне. Я думала, что если поможете, добавлю это к общему грузу, но вы меня опередили.

– Не беспокойтесь, – сказал он. – Во всяком случае, я нашел кое-что такое, что вам понравится. Вы не сможете устоять.

– О, вы меня заинтересовали. Что же это?

– Подержу вас в неопределенности. Прежде всего, что вы ищете?

– Одну из тех старых красивых кукол. Не подделку для туристов, настоящую.

– У меня есть две или три, – сказал он. – Из старого французского кукольного театра в Сфаксе. Они не здесь. Спрос на них небольшой. Большинству людей нравятся эти, – и, пожав плечами, указал на несколько новых, не особенно хороших копий.

– Можно будет взглянуть на них? – спросила я. – И если да, то в какое время? Эти дни я очень занята.

– Что, если послезавтра? Мне нужно ехать в Тунис по делам.

– Поздновато. Раньше никак не получится?

– Пожалуй, можно пойти на мой склад вечером, взглянуть на них. Он недалеко отсюда, по дороге к гавани. Перед закатом я закрою магазин, схожу в мечеть на молитву, потом пойду домой, повидаю маленькую дочку перед сном. Что, если встретимся где-нибудь в половине восьмого?

– Нет, меня это не устраивает, – ответила я. – Примерно в это время у меня ужин вместе с группой, нужно поговорить с людьми о подготовке к экскурсии в пустыню. Кроме того, это возможность разобраться с их проблемами или вопросами, поэтому уйти рано я не смогу. Думаю, смогу быть у склада где-то около девяти.

– Хорошо. Мне все равно нужно быть там вечером, чтобы взять кое-что для другого покупателя. Давайте, я начерчу вам карту.

– Это возле пирса, где стоят рыбачьи лодки, так ведь? – сказала я.

– Всего в нескольких метрах к северу от него, – ответил Рашид. – Там небольшая фабрика. Я храню там товары для этого магазина и для другого, в Хаммамете, где ведет для меня торговлю мой шурин. Там еще несколько человек делают новых кукол и кой-какую кожгалантерею. Там зеленая дверь, она бросается в глаза. Поезжайте туда на такси, а я отвезу вас в город, когда закончим.

– Вы действительно не против?

– Ради вас – нет. Не все мои покупатели так gentille,[22]22
  Любезны (фр.).


[Закрыть] как вы. Ну, готовы? – Он взял меня за руку, повел в угол магазина и широким жестом откинул брезент. – Годится, да? В самый раз для вашей кинозвезды.

– Рашид! Это великолепно. – Там был красивый столик с инкрустацией, десятиугольный в североафриканском стиле. Старый, судя по виду, конца девятнадцатого века. – Вы правы. Я должна купить его. Он до того хорош, что, возможно, моя роздейльская кинозвезда так его и не увидит. Может быть, придется оставить его себе.

Способность влюбляться в товары представляет для меня профессиональную опасность.

Мы дружелюбно поторговались, но в конце концов сошлись в цене. Я сказала, что если куклы действительно так хороши, как он говорит, я возьму все, что у него есть.

– До встречи, Рашид.

– В девять, – сказал он. – У меня есть и другие товары, которые могут вас заинтересовать, очень древние, очень своеобразные.

– Не можете остановиться? – засмеялась я. – Увидимся в девять.

* * *

Примерно без четверти девять я ехала в такси на север по дороге, ведущей к гавани. Видела пришвартованную у пирса «Элиссу Дидону». Когда мы приблизилась, я готова была поклясться, что вижу в рулевой рубке свет. «Лара, это твое воображение, – сказала я себе, – или отражение света фар с дороги». Но я увидела его снова. И сказала водителю:

– Остановите. Я выйду здесь.

– Не стоит находиться ночью здесь одной, – предостерег водитель.

– Ничего, – ответила я. – Я встречаюсь кое с кем у того склада, с фонарем над дверью.

– Будьте осторожны, – сказал он и уехал.

Я пошла как можно бесшумнее по пирсу. Свет то вспыхивал, то гаснул, будто кто-то ходил по рубке с фонариком. Я низко пригнулась и пошла вдоль судна, пока не поравнялась с рубкой, потом, сосчитав до трех, чтобы набраться смелости, выпрямилась и взглянула.

И почти сразу же поняла, что серьезно ошибалась, думая, что смогу разделить тур и поиски затонувшего судна. Бен Миллер рылся в рубке в бумагах. Под моим взглядом он взял лист бумаги, вгляделся в него и улыбнулся. Секунду спустя выключил фонарик. Я пригнулась и как можно быстрее ушла. Выйдя на дорогу, побежала к складу, находившемуся всего в ста метрах. Внутри было темно, но я открыла дверь. Фонарь снаружи отбрасывал немного света в крохотное окошко в двери. Я нашла выключатель и зажгла свет.

– Привет, – крикнула я в темноту внутри. Никто не ответил. Внезапно я почувствовала себя уязвимой, стоя в круге света посреди окружающей темноты склада. Мне был виден ведущий вглубь проход, и когда я шагнула в полумрак, я увидела вдали еще один источник света. Пошла к нему мимо рядов кукол, их были там сотни, солдаты с красными и белыми лицами, в доспехах и сапогах, с металлическими мечами и щитами, на которых иногда отражался дальний свет, они свисали над двумя длинными верстаками с двух жердей по каждую сторону прохода. В глубине склада оказалась еще одна комната, дверь ее была приоткрыта, и свет шел оттуда. Я распахнула ее и оказалась в своего рода конторе. Под лампочкой стоял столик, на нем лежали три великолепные старые куклы, именно такие я искала. Рашид, очевидно, находился где-то поблизости. Он выложил кукол, чтобы я могла их рассмотреть. Я поднимала кукол одну за другой, любуясь складками старой ткани и мастерством раскраски лиц. Куклы были превосходными. Одну мог взять Клифф, две другие выглядели бы просто фантастично в гостиной кинозвезды. Я заставлю Клайва спроектировать для них подставки. Дела шли успешно.

Думая, что Рашид вернется с минуты на минуту, я села и огляделась вокруг. Он явно хранил здесь хорошие товары. В одном углу стояли на подставках четыре больших амфоры. Я подумала, возможно ли будет доставить их домой в целости? Из них получились бы прекрасные декоративные предметы. Мне стало любопытно, сколько им может быть лет? Я помнила, что Брайерс говорил мне о дресселевских формах амфор, но, разумеется, знала о них недостаточно, чтобы строить догадки. Они слегка походили на те, что рисовал Зубеир, но мне требовалось мнение специалиста.

По стенам комнаты тянулись полки, некоторые из них были закрыты дверцами и заперты. Один шкафчик был приоткрыт, ключ торчал в замке. Снедаемая любопытством, я подошла взглянуть. Там лежало несколько бронзовых монет и осколки терракоты. Но было и несколько красивых целых изделий, одно из них привлекло мое особое внимание. Может, это зубеировский кувшин для вина, тот, который исчез? Нужно будет сказать Брайерсу, что он, возможно, нашелся. Может быть, члены семьи продали его Рашиду. Однако при более тщательном осмотре я поняла, что ошибалась. Осторожно подняв кувшин, я поднесла его к свету. У зубеировского кувшина был отбит кусочек с горлышка, это было ясно видно на фотографии. Я считаю, что хорошо вижу следы ремонта, даже сделанного наилучшим образом, и они здесь были, только на ручке, а не на горлышке. Однако это было интересно. Два кувшина одинаковой формы, несомненно, что-то означали в историческом смысле, и Брайерс, я не сомневалась, очень захочет взглянуть на этот кувшин. Я поставила его на место и стала разглядывать остальные предметы.

Там был, как я сочла, короткий меч, судя по виду, бронзовый. В очень скверном состоянии, серьезно нуждавшийся в консервации. Было несколько золотых украшений, очень красивых, с десяток золотых колец и превосходное, хорошо сохранившееся золотое ожерелье с ляпис-лазурью. Я ощутила легкое беспокойство. Эти вещи наверняка были древними, античными, а не антикварными. Рынок античных вещей может быть ненадежным, тут я стараюсь быть особенно внимательной. Зачастую владеть античными вещами противозаконно, тем более вывозить из страны такие древние вещи, как эти. Покупая что-нибудь подобное, я требую надлежащее разрешение на вывоз и прочие документы. Не хочу сидеть в тюрьме, ни дома, ни тем более в тех многочисленных странах, которые посещаю. Я поймала себя на мысли, имеет ли право Рашид владеть этими вещами. Разве Брайерс не говорил мне, что вещи, предположительно поднятые с его драгоценного затонувшего судна, поступали на рынок? Мог Рашид быть поставщиком античных вещей, которые причиняли ему столько беспокойства?

Тут я услышала какой-то звук, шорох или, скорее, шелест. Маленькие игрушечные солдатики зашевелились, сперва почти незаметно, потом с более громким перестуком, они раскачивались на жердях, словно шли на войну по приказу какого-то невидимого генерала.

– Привет, – снова сказала я, но опять никто не ответил. Я почувствовала, что меня охватывает страх. Тени стали зловещими. Я была уверена, что у двери в склад кто-то есть. Через секунду свет там погас. Чувствуя себя в западне, я отошла от света в конторе, подождала, чтобы глаза привыкли к темноте, потом осторожно направилась к окну справа.

Маленькие солдаты замерли на миг, потом закачались снова. Я нырнула под один из верстаков. Слышала я шаги, или у меня просто разыгралось воображение? «Если здесь кто-то есть, это Рашид, – твердила я себе. – Придется долго объяснять ему, с какой стати я пряталась под верстаком». Но вылезти и позвать его мне было страшно. Я подумала, можно ли прокрасться под верстаками к двери? Но в нескольких футах от меня наваленные под столом большие ящики преграждали путь.

Бледный луч света из конторы мигнул, словно кто-то прошел перед ним. Это дало мне представление, где находится человек, если он только существовал. Я решила сделать ход. Выскользнула из-под верстака и направилась к двери. Куклы в этом ряду были побольше, некоторые трех-четырех футов в высоту. Они создавали мне некое укрытие и не тарахтели, как маленькие. Я держалась возле них и продвигалась к двери как можно тише. У конца ряда я увидела большую куклу. Примерно пяти футов восьми дюймов высотой, свисающей с петлей на шее с трубы. Я бросилась к двери и, выскакивая в нее, едва не сбила с ног Бена.