Текст книги "Безликий бастион (СИ)"

Автор книги: Лилия Ульман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

–Может быть, я и просто врач, но денег мне всегда хватало.– Чуть грубо сказал он это мне в глаза. –Если бы не… не…– Он стал запинываться. –Ох, если бы Ева не была такой упрямой.

–Ты о чём?– Настороженно поинтересовался я.

–Я без ума от неё.– Он проговорил это совсем тихо, но мой слух меня не подвёл. Я услышал каждое слово.

Мои глаза моментально расширились, рот чуть приоткрылся. Сказать, что я был в шоке, значит, ничего не сказать. Межу нами повисла неловкая тишина, в которой было, наверное, всё: от любви до злости.

Но был ли я зол на этого парня? – Нет.

В какой-то степени мне захотелось помочь ему. А ещё больше, мне захотелось помочь и Бастион, которая заслуживает счастье. Даже с таким утырком, как мозгоправ. Ей будет сложно с ним, ведь он не такой интересный собеседник, не такой весёлый и не такой простой, как я. Но зато он искренен.

Даже я поверил в его к ней чувства. Почему-то.

–Вы и не подумайте ничего плохого. Если у вас серьёзные намеренья по поводу Евы, я не сану вам мешать. Я подвинусь.

–У нас с ней нет никаких чувств. Мы просто друзья.– Я с секунду помолчал. –Если она тебе безумно нравиться, так почему не начнёшь действовать?

–Антон, я взрослый мужчина и не стану бегать за женщиной, которая меня не принимает.

Неожиданно для самого себя, идея свести Бастион и мозоправа казалась мне не такой отвратительной. По характеру мужик он вроде бы нормальный, а если и ненормальный, то выбьем из него дерьмо. А Бастион – прекрасная девушка, которая подойдёт любому парню. Главное, её правильно приручить.

–Пригласите её куда-нибудь. Вот просто пригласите, вдруг…– Он быстро оборвал меня.

–Приглашал, и не раз. И дело тут совсем не в том, что она прячется в этом доме от посторонних людей. Она не пошла именно со мной. Видимо, у неё нет такой симпатии ко мне, какая у меня к ней.

Мне вдруг захотелось его пожалеть, погладив по голове. Такой статный, вроде бы галантный, не страшный, а его посылает Бастион. Уж слишком всё как-то запутано. Всё-таки врач выполнил свою работу отчасти: девушка не приняла же его даже с очень привлекательными внешними данными. А может всё же она нашла в нём изъян?

После долгого и серьёзного разговора с мозгоправом, я не выдержал и поспешил к Бастион, не дожидаясь вечера. Десятиминутные поиски увенчались успехом, когда я обнаружил девушку, сидящую на скамейке во внутреннем дворике дома. Именно в этом дворе и случилась наша первая встреча.

Сейчас она казалась мне безмятежной. И это с учётом того, что я даже не видел её лица. Просто светло-зелёные глаза… они не такие, какие обычно. Сегодня они чистые, без каких-либо потемнений. Как же всё-таки много можно определить по одному лишь взгляду.

Я тихо присел на скамью рядом, не беспокоя пса, который приютился на её небольших коленях. Правой рукой она гладила его по серой короткой шерсти, а правой водила по черному носу псины.

–И почему ты не рассказывала мне о своих поклонниках?– Я попытался заглянуть в её глаза, но они словно были стеклянные.

Ответ я получил совсем не сразу, а где-то через пару минут. Девушка находилось в каком-то странном состоянии, напоминавшем мне транс, но когда раздался её нежный голос, я всё же понял, что гипнотизёрством психологи не занимаются.

–Ты о Вадиме?

–Да, о нём. Классный чувак. И чего ты его динамишь?

–Он мне совсем не нравится.

–Знаешь, многие женщины пытаются заполучить в мужья такого, как он.

–Я ещё не разу не пожалела, что отказала ему в замужестве.

И тут меня словно разразило молнией.

–Погоди, что?

–Что?– Переспросила она, наконец-то, приходя в себя.

–Он предлагал тебе выйти за него замуж?

–Да.– Легко ответила девушка.

–И ты отказалась?– Снова повторил я.

–Да.

Я мигом соскочил со скамьи и принялся ходить из стороны в сторону.

–Иногда, я тебя совсем не понимаю, Бастион.

–Почему?– Как у маленького ребёнка, её светлые глаза горели из прорезей в маске.

–Потому что это был твой шанс, стать счастливой.

Я встал на колени и сжал руки девушки, которые ещё секунду назад гладили пса. Собака оскалила свои острые зубы, но я не предал этому внимания.

–Я знаю, что не отличаюсь внешними данными, а точнее сильно отличаюсь от других. И я знаю, что выбор мужчин у меня не велик, но я хочу быть с тем, кто полюбит меня, и кого полюблю я.

–Ты прекрасная женщина, Бастион. Но возможно, и он не плохой мужчина. Почему ты даже не дала ему шанса?

Я смотрел в её, наполняющиеся слезами, глаза. Моё сердце болезненно защемило.

–Потому что с первой секунды и до сих пор, я ненавижу его. Потому что каждый сеанс для меня ад. Я терпеть его не могу.

И после этих слов, глаза девушки не просто стали влажными, они были наполнены горечью и печалью. Она заревела, как может зареветь только, действительно, обиженная женщина. Как может плакать человек, которого не просто ранили, а исколотили чем-то острым. И удары наносили прямо в сердце.

Я потянулся обеими руками к ней и крепко её обнял. Она же не отказывалась от этих объятий, поэтому тоже ухватилась за меня, как за спасательный круг. В это самое мгновение мне показалось, что девушка сломалась. И причём не просто сломалась, а разбилась, как хрустальная ваза. Вдребезги.

Я тихо зашептал ей на ухо успокоительные слова.

–Успокойся, Бастион. Тише. Тише. Не плачь. Этот разговор того не стоит.

Но она не унималась. Видимо стоило задеть что-то очень важное внутри неё, как вся система поехала, разрушив ещё один барьер. И вот мы на шаг ближе друг другу, но какой ценой…

–Бастион,– Чуть позвал её я. –Он приставал к тебе..?– С каким же затруднением удалось мне это проговорить. –Я убью его, если он посмел это сделать…

И тут девушка на секунду притихла и подняла свои глаза на меня.

–Нет.– Резко ответила она. –Нет-нет. И не смей так даже думать о Вадиме Олеговиче. –Бастион быстро скинула пса со своих колен, отчего он тихо заскулили. –Он хороший человек, но я… – Она меня оттолкнула и встала с места. Я же продолжал стоять на коленях.

–Почему у тебя к нему такая антипатия?

Бастион аккуратно стала вытирать влагу с глаз, пытаясь не сдвигать маску.

–Потому что… Потому что…– Ей явно было сложно об этом говорить.

–Почему?

–Потому что он не может меня полюбить!– Громко крикнула она, выгибая спину, как ребёнок. –Не может. Он всё врёт.

Я и понятия не имел, откуда у девушки такие строгие убеждения. Зато сделал небольшой вывод о том, что у неё нет ненависти к мозгоправу. У неё есть ненависть к себе. Любой, кто мог бы проявить сейчас к ней своё внимание, автоматически становится врагом. Но меня это обошло. Почему?

–Он не может полюбить меня. Он врёт. Никто не может. –Тихо повторяла она. –Никто…

–Скажи честно, – И тут я решил посягнуть на важное. – Ты ненавидишь его или себя?

Ее глаза изменились. Совсем изменились.

Ещё минуту назад их разрывала боль и отчаянье, а теперь в них был страх. Такой, какой испытывают только те, кто боится потерять что-то важное. В течение секунд, она теряла себя.

–Себя я ненавижу больше.– С неподдельной искренностью ответила Бастион.

И я это знал. Знал без лишних слов и убеждений. Знал, потому что не мог не знать. Знал, потому что видел настоящую Бастион и видел её истинное отношение к себе.

Врач лишь научил её скрывать своё отвращение к себе, объяснил, что собственная жалость и рубля не стоить, но полностью избавить от неё девушку не удалось. Он объяснил ей, как это делать правильнее всего, но не научил бороться с собственной болью. С собственным призрением.

Бастион оставалась больной. Больной не телом и даже не лицом, она была больна душой. Вы спросите, как можно её вылечить?

Полюбить? Дать свободу? Вернуть к жизни?

Нет!

Её нужно просто заставить радоваться мелочам.

Именно тогда она заметит настоящие радости жизни, не обращая никакого внимания на вселенские глобальные проблемы. Её душа станет свободной, а когда душа свободна, она начинает любить. А как можно не полюбить человека в ответ, если он такой настоящий и искренний.

***

–Почему не свалишь тогда? – Почесав правый глаз и отпив пиво, спросил я.

–Свалю? Куда?

Мы с Витей сидели в огромном бассейне, который был заполнен кристально-чистой водой до краёв. Две темноволосые головы торчали из-под бурлящей воды, которая подсвечивалась разноцветными огнями снизу.

Сказать, что мы испытывали нереальный кайф, было бы меньшим, что можно было вообще сделать в эти самые секунды. Тело расслаблено, мозг затуманен, все чувства и ощущения обострены. Всё, что нужно для идеального отдыха и расслабления, так это джакузи с тёплой водой.

Ну, для Витька ещё и свежее пиво.

–Не знаю. Но не торчать тут. Разве для этого ты учился? Разве для этого люди учатся?

–Я и сам не знаю, на кой черт вообще подался в академию. После школы нужно было что-то выбирать, и я выбрал это.

–Из-за отца?

–Из-за него тоже. Но в большей степени, потому что был молод и не знал, что мне надо от этой жизни.

–Теперь-то знаешь?– Усмехнулся я.

–А ты сам-то знаешь?– Он толкнул меня ногой под водой.

–Я?– Не знаю почему, но счастливая улыбка охватила моё лицо. –Я всегда любил хоккей. Даже больше, чем собственную жизнь. Теперь у меня появилась возможность им заниматься всерьёз, хоть и частично.

Мысль с обучением детей мне уже не казалась абсурдом. Даже скорее наоборот, некой перспективой на светлое будущее. Но пока точного ответа я не дал Петру Михайловичу, так как должен ещё был немного освоиться на коньках, после десятилетней паузы.

–И почему меня в детстве водили на танцы, а не на хоккейя?!– Пробурчал Витя.

Я же засмеялся, узнавая о том, что друг занимался танцорством.

–Неужели, Витя у нас балерун?

–Моя мать пыталась сделать из меня настоящего мужчину.– Продолжал ворчать друг.

–И на каком этапе обдумывания к ней пришла эта восхитительная идея?

–Соседка посоветовала.– Прохрипел Витя, отводя глаза и мысленно проклиная соседку.

–Повезло же мне, что моя мать ели оплачивала мои тренировки, ибо не избежать мне пачки и пуант. А кстати, в них больно ходить?!– Продолжал поддразнивать я друга.

–Да заткнись ты,– Он плеснул в моё лицо водой, отчего я ещё сильней стал смеяться. Друг тоже не выдержал и забился в истерике.

Вот они – прекрасные вечера, в прекрасной компании – которые я бы ни на что не променял. Как всё-таки на душе стало спокойно, и это с учётом того, что случилось за эти дни многое, но я смог выкинуть всё из своей и так переполненной башки.

Но больший эффект придавал отдыху, это тот факт, что теперь я каждый вечер занимался с Бастион подготовкой к поступлению. После всех умственных и физических нагрузок – отдых для тебя просто рай. А уж времяпровождение в джакузи… ммм…

Хоть и первое занятие с девушкой и не дало мне особых знаний, я угождал себя за то, что вспомнил таблицу умножения. А это, знаете ли, уже кое-что. Бастион была в шоке, увидев масштаб проблемы. То есть, отсутствие вообще как-либо знаний.

–А я ещё думала, что у тебя в голове хоть что-то есть.– Тихо повторяла она себе под нос.

А что? Я её предупреждал, что ничего не помню, да и в школе я учился-то неважно. Ну, как учился..? Я и не учился совсем. Всё своё время и внимание было отдано хоккею. Лишь изредка я искал приключения на свой зад, поэтому у рейного участкового я появлялся частенько. И как меня ещё тренер терпел?!

–Кстати, завтра я еду на мальчишник,– Мои мысли снова вернулись к другу, который хитро улыбался. –Нажрусь там…– Он сморщил свой нос и приподнял брови.

–Кто женится?– Теперь уже я подпинывал Витю под водой.

–Сестра замуж выходит. Мелкая ещё, а спешит куда-то. Ой, да хрен с ней.– Его лицо мигом помрачнело и приняло недовольное выражение.

–Ну, парень-то хоть нормальный?

–Да уж, какая разница?! Моего мнения о нём она не спрашивала, когда к нему в койку прыгала.

–Ооо…– Я прикрыла глаза и откинулся на синий бортик головой. – Так свадьба-то неспроста?

Витя обозлено уставился в сторону.

–Не без этого.

Наверное, это была последняя тема, которая задевала Витька. Весь остальной вечер мы смеялись над различными случаями в наших жизнях и говорили о девушках. Как-то странно было осознавать, что отчасти мой друг верит в истинные чувства. Так может, всё-таки ещё не перевелись на Руси настоящие благородные, и способные на поступки, мужчины?

Через несколько минут я в этом усомнился.

Витя рассказывал, как в академии ухаживал сразу за тройкой девушек. И причем за тройкой лучших подруг. Разговор о том, что дала каждая из них у нас и не возникал. Всё было понятно без слов.

Было не привычно осознавать, что у меня появляются друзья. Друзья, о встречи которых ты даже и близко не догадывался. Вариантов общения в твоей голове не наблюдалось. Но отнюдь, они есть. Они рядом.

Кто бы мог подумать, что человек, которого я не взлюбил с первой нашей встречи, станет верным и справедливым советником, весёлым товарищем и просто хорошим другом. Не знаю, но почему-то Вите я могу довериться. Не стесняться и признаваться в чем-то. Чего долгие годы стеснялся. И так бывает. Да, бывает, даже с таким, как я.

Что касалось Бастион? Ой, Евы…

Если честно, то не могу привыкнуть к её новому имени. А точнее к старому. Мне привычней считать её Бастионом, так как она ещё не до конца мне раскрылась. Её крепость передо мной не пала. Но думаю, я уже где-то близок. Думаю, скоро всё случиться.

Общаясь с этой невероятной девушкой, я многому стал учиться. Многое стал понимать. Хоть и отношение к жизни никак не менялось. Всё та же лёгкость, тот же оптимизм. Если ты был всё жизнь свиньёй, мгновенно стать вороной не получиться. Но похудеть мне уже удалось. Пятачок исчез. Да, и крылышки подвыросли.

Изменения были на лицо.

Всё-таки утверждение о том, что женщины меняют мужчины, совершенно верно. И неважно, кто для тебя эта женщина, она просто меняла тебя и всё. Она просто ставила тебя на путь истинный. Она просто хотела что-то сделать для тебя и делала.

А порой, и ты старался для неё. Наверное, это и есть взаимовыгода.

И в этом меланхоличном темпе проходили дни, даже недели.

Всё кардинально изменилось. Особенно я.

(Луиза)

Сегодня вечером, я как всегда смазывала лицо Евы заживляющим кремом, который ей прописал новый доктор. Стоит он немеренно, а эффект феноменальный. А может, это всё та, не спадающая улыбка, которая поселилась на лице девочки?! Я и забыла, какая она красавица, когда улыбается. Какие у неё милые ямочки на щеках. А какой взгляд в этот самый момент. Да уж, улыбка этой малышки многого стоит.

Улыбка моей дочери, пусть и не родной.

А ведь она улыбается и шутить даже тогда, когда я занимаюсь тем, чего она ненавидит с тех пор, как случилось несчастье. Ненавидит всей душой, так как чувствует себя слабой и беспомощной. Ох, как бы я ей не пыталась объяснить, что забота о ней не только наш долг, но и непосильный труд, за который нам воздастся на небесах, мы всё равно её не оставим. Не оставим, потому что безумно любим. Потому что ради неё готовы на всё. Наверное, даже на смерть.

Ей уже двадцать пять, но я не перестаю считать её малышкой. Для родителей их дети всегда маленькие. А такие, как Ева тем более. Хоть она и не совсем беспомощна, но она ещё нуждается в поддержке и опоре. Мы с мужем, со Степаном Сергеевичем, таковую ей оказываем. С учётом того, что родные мать и отец Евы пока не могут с этим справиться…

Да, и мы не могли, до определённого времени…

Ну уж, что греха таить?! Мы и сейчас бы ничего не смогли. Не спасли эту девочку.

А он смог. Он всё смог. Хотя, по-моему, даже и не старался. Пожалели ли мы со Степаном Сергеевичем о том, что взяли этого мальчишку работать к нам? – Нет! Ни разу. И даже тогда, когда застали его в северной стороне дома. Даже в те секунды, когда он перегибал палку по отношению к Еве.

Почему-то мы всегда были уверены, что он не посмеет обидеть нашу дочь. Что он не бросит её в нужную для жизни секунду. Что он не придаст её, даже подставь к его голове дуло.

Они своеобразно друг друга меняли.

Она учила видеть в мелочах прелести, красоту, что-то необычное. Рассказывала о всех мирских прелестях и о том, что знала лучше всего. Она рассказывала о любви. Ведь не всегда стоить её испытать, чтобы понять, насколько она чудесна.

Я немного боялась делать выводы, но мне кажется, что девочка влюбилась.

Ева влюблюсь, как влюбляются все молодые девы. Как когда-то влюбилась и я.

Что касалось его, Антона, так он тоже учил её чему-то. Наверное, даже намного большему, чем могла научить Ева. И хоть они оба этого пока не замечают, это замечаем мы. Все те, кто совсем близок к ним.

Я не знаю, увлечён ли он Евой, как она увлечена им, но в его глазах есть что-то. Есть тот маленький огонёк, который зажигается при виде неё. А может, это всего лишь благодарность?!

И всё равно я буду надеяться до последнего, что это любовь… Хоть и не во всех её проявлениях.

А на днях Ева затеяла такой разговор, о котором мы раньше бы и не посмели говорить. Который раньше всегда раздражал девочку, даже тогда, когда нам действительно требовалось об этом поговорить.

–Как думаешь, Луиза, мне стоит сделать маникюр? А то хочется чего-то нового.

Долго ли я стояла, широко раскрыв рот? Точно не помню. Зато я помню слова, которые последовали сразу же после.

–Да, стоит. – Утвердительно проговорила она, улыбаясь и смотря на свои коротенькие ноготки. –Ещё и ресницы наращу. Но совсем чуть-чуть.

Я бы возразила ранее, не случись беды уже столько лет назад, о том, что красота в девушке должна быть естественной. Но не могла и слова вымолить. В эти минуты она была самой настоящей женщиной. Женщиной, которая хоть и поздно, но опомнилась и решилась, наконец-то, ухаживать за собой.

Моё молчание и безумный взгляд привели Еву в истерику.

–Лучше поздно, чем никогда.

И это было обусловлено всё тем, что она влюблена. Она влюблена в Антона, хоть и напрямую об этом заявлять не станет. Но кто сказал, что ему обязательно нужно слышать об этом, чтобы самому влюбиться в неё. Любовь нагрянет неожиданно. Как для неё, так и для него.

По крайней мере, я в это верю…

Через какое-то время, я увидела этих двоих на траве северной стороны дома, которая вот уже, сколько лет была не скошена. Теперь же там расстилался ярко-зелёный, коротко-стриженный газон. Но внимание привлечено было совсем-таки не к нему, а к этим двоим, которые медленно вышагивали из стороны в сторону, обсуждая что-то.

Может быть, я всё-таки себе накручивала, но лица Евы и Антона были какими-то счастливыми. И не сложно сделать такой вывод, когда люди улыбаются друг другу не только ртами, но и глазами. На это очаровательное зрелище можно было бы смотреть вечно. Ах, жаль, мы сами не вечны.

Ко мне сзади подошёл мой любимый, который аккуратно взял мои маленькие плечи в свои руки и чуть прижал к своей груди. Его тёплые и мягкие губы коснулись моего правого уха.

–Что они делают, дорогая?

–Сегодня у них математика. – Я как кошка стала тереться макушкой об его лицо. -Как думаешь, у них получиться?

–Получиться «что»?

Я посмотрела в его глубокие, наполненные нежностью, глаза.

–Получиться полюбить друг друга.

–А разве они уже не любят друг друга?!– Он кивнул в их сторону. – По-моему, они уже связаны, и очень даже прочными нитями.

Я с горем во взгляде, посмотрела на свою любимую дочь, которая держала в руках синий учебник и объясняла что-то молодому человеку. Он же смеясь, постоянно кивал.

–Если бы не эта маска… она была бы такой же, как все.

–Но ведь мы же не видим эту маску, так почему Антон должен её видеть?!– Мой дорогой Стёпа ласково гладил тёмноволосые пряди, выбившиеся у меня из-за уха. –Для нас Ева, всегда была и останется дочерью. И совсем не важно, в маске она или нет. Так неужели, ты думаешь, что Антон не способен видеть в ней то, что видим мы? – Стёпа чуть помолчал. – Он видит в сто раз больше.– Прошептал любимый муж, приближаясь к моим губам всё ближе.

Нас прервал громкий хлопок дверью и радостный возглас Вити, который только что вошёл в небольшой холл на третьем этаже. Я ведь и забыла, что ограничение на посещение северной стороны, да и вообще всего дома, снято. Можно быть там, где только твоей душе будет угодно. Кроме, конечно, личных комнат.

Увидев Витю, мы мигом со Степаном Сергеевичем отстранились. Мой любимый, как всегда принял серьёзное выражение лица.

–Оу… помешал. Сори. Но времени вас ждать, у меня нет.

–Ты что-то хотел, Витя?– По-деловому поинтересовался Степан Сергеевич.

В такие минуты он был для меня не «мой любимый Степа», а консервативный «Степан Сергеевич». Сказать, что появление молодого человека меня смутило, было бы не верно. Скорее даже как-то… взбудоражило.

Я, как малолетняя девица вновь повернулась к окну, ища Еву и Антона глазами и закусывая нижнюю губу. Порой, мне даже было до боли приятно, оказаться пойманной вот в таком положении. И вроде бы стесняться-то нечего, с родным мужем целуюсь, но нет… не могу… всё равно есть какой-то азарт.

–А чёй-то вы тут делаете?– Молодой человек обогнул меня и прилип к окну точно так же, как и я. –Ааа… Так вы на этих двоих любуетесь. Только зря вы думаете, что они будут вместе.

–С чего это ты взял, что они не могут быть вместе?– Резко возразила я ему.

–Ох, Луиза, ну вы и глупая особа. – Я высоко подняла голову, встречаясь с его карими глазами. –Ева Анатольевна – девушка из высшего общества. Такой, как наш Антошка, ей точно не подойдёт.

–Почему это?– Не унималась я, даже тогда, когда на мои плечи легли тёплые руки мужа.

–Вот вы смешные!– Усмехнулся Витя. –Да, кому ж эта чурка нужна?!– Он кивнул в сторону окна.

–Виктор, мы живём не в колониальном обществе. Кастовое деление давно уже не практикуется в нынешнее время.

Степан Сергеевич тоже попробовал усмехнуться, отчего я стала улыбаться ему. Витя же не понял нашего, высокоинтеллектуального юмора, поэтому махнул на нас рукой.

–Да ну вас! Вы странные какие-то. Вроде бы чё-то умное сказали, а вроде бы и в душу нагадили. Ну, короче, ближе к делу. – Парень поправил воротник на своей белой рубашке и широко улыбнулся. –Я щас двигаю в город, на мальчишник.

–Ты спрашиваешь у нас разрешения?– Удивилась я.

–Нет. – Витя был очень даже симпатичным молодым человеком, когда улыбался. –Оцените, как я выгляжу?– Он прокрутился перед нами, строя разные рожицы.

–Прям, Ален Делон в молодости!– По-матерински чмокнула я его в щёку, а потом размазала это место рукой.

Витя, как маленький мальчик завизжал.

–Ну, Луиза.

–Выглядишь достойно.– Губы моего мужа тоже одолела улыбка.

–Вот, по-любому в чём-то косяк?– Витя схватился за низ рубашки. – Скажите сразу, где?

Мы со Степаном Сергеевичем рассмеялись, выталкивая бедного парня за дверь. И разве можно сказать по нам, что мы не безумны?

И ведь вы не поверите, но такая атмосфера царила в нашем доме только сейчас. Когда, мы все решили, что наши проблемы кончались. Когда нам всем мгновенно взбрело, что, наконец-то, мы свободны. Но как бы ни так…

Проблемы только начинались.

***

–И вот, представляешь, мы всей командой завалились к нему домой…– Я не мог удержать смеха, рассказывая эту историю. –Эй, ты чего не смеёшься? Тебе не нравиться эта история?

Бастион продолжала смотреть на меня своим серьёзным взглядом. Не послышалось ни единого смешка. Не увиделось ни одной тени на улыбку.

–Знаешь, один классик говорил, что шутка, повторённая трижды, граничит с глупостью…

–И?

–Ты рассказываешь эту историю в пятый раз. Назвать тебя глупцом, у меня даже язык не поворачивается.

Я медленно встал со скамьи, на которой мы провели уже невесть, сколько вечеров, и неохотно поплелся к дому, ворча себе под нос.

–Ой, да глупцом не назовёшь… бе-бе-бе… Умная, блин, больно.

–Да не обижайся ты. Первые два раза эта история была ещё интересной.

Он подбежала ко мне со спины и схватилась за плечи своими маленькими ручками. На секунду моё дыхание остановилось. В голове повисла только одна мысль: «И как давно мы стали так близки друг к другу?». Из-под маски послышался глухой смешок, от которого я не выдержал и тоже стал улыбаться. Ну как можно обижаться на неё?!

–Если хочешь, ты можешь выбрать предмет, которым мы сейчас займёмся. Но учти,– Все морщинки вокруг её глаз разгладились. –После всё-таки займёмся математикой. И хоть убей, мы добьём эту «Теорему Пифагора».

Я широко улыбнулся и развернулся, чуть приподнимая её за талию.

–Тогда займёмся литературой. Какой фильмец будем смотреть?

Бастион под моими руками поёжилась и немного сжалась. Я понял, что это лёгкое объятие было лишним, поэтому отпустил её, но все, также продолжая улыбаться.

–Извини. Ну, так как?

–Никаких фильмецов.– Строго проговорила она. –Займемся классической литературой.

–Что? Нет.– Возразил я с раздосадованным лицом. –Классика отстой.

–Классика – отстой, только для дебилов. А ты у нас дебил?– Задала она риторический вопрос. –Относительно да,– Она чуть помялась. –Но мы с этим активно боремся. Поэтому даже не смей возникать. Если я сказала классика, значит, будет классика. И вообще, может тебе понравится?!

–Мне не понравится. – Обиженно отрезал я.

–Понравится. И, в конце концов, Ремарка тоже можно отнести к классике.

–Мы будем перечитывать Ремарка?– Возмутился я.

–К Ремарку мы, несомненно, вернёмся. Но уже к другому роману.

–Я подумаю. А сейчас возьмёмся за шестой класс и будем читать Пушкина.

–Пушкина?

–Именно его. – И снова эти морщинки вокруг её глаз. Теперь я с лёгкостью могу определить те моменты, когда на её лице появляется улыбка. –Ты хотя бы раз читал его? Любой стих, поэму, роман?

–А «У лукоморья дуб зелёный…» считается?

–Нет.

–Тогда не читал.

–Ладно.– Глубоко вздохнула она. –Тогда давай начнём с чего-нибудь несложного, но интересного и чувственного.

–И с чего же?

–С «Дубровского».– И снова эти морщинки. –Между прочим, мой первый любимый роман. Когда я прочла его ещё в школе, я была влюблена в главного героя. И даже иногда перед сном представляла, как он залезает в моё окно и забирает меня из дома.

Её глаза были словно в наркотическом тумане воспоминаний детства и счастливых грёз. Каким же мягким и глубоким в этот момент был её нежный голос. Мне безумно хотелось увидеть её лицо, когда воспоминаниями к ней возвращаются её девичьи мечты.

Но всё, что я мог выдавить так это усмешку и…

–Эротические фантазии?

Взгляд Бастион стал серьёзнее. Она словно свалилась с небес своих детских мечтаний.

–Я была в шестом классе. Никакой эротики в моей голове не было. Лишь искренние чувства и вера в истинную любовь.

–А сейчас?

–Что сейчас?

–Во что ты веришь? В чувства? В любовь? А может просто в половую потребность?

Теперь же в её глазах читалось удивление и озадаченность. Она с секунд десять молчала, пытаясь обдумать мои слова. Я же победно улыбнулся.

–Если честно,– Голос Бастион постоянно обрывался. – Относительно я верю в любовь. Какая-никакая она есть. Но не всем дано её испытать.– И снова эта пауза. –По крайней мере, взаимно.

–И ты влюблялась?– Не знаю почему, но все эти темы стали обострять мой интерес к Бастион.

Девушка снова подалась задумчивому молчанию. Но через полминуты я дождался от неё ответа.

–Мы все влюблялись. Хоть раз, но влюблялись. Ой, только вот не говори, что ты бесчувственный чурбан, который никогда в жизни не влюблялся.

–Почему нет? Влюблялся. И не раз. В пятом классе это была Оксана Веденская. В седьмом Ирина не помню как её. В одиннадцатом их было даже трое, но сейчас и имена-то даже не вспомню. Так что говорить о том, что я бесчувственен, очень неверно.

–Да ты не бесчувственен. Ты – бабник, Антоша.

–Я не бабник!– Возразил я в свою защиту. –Просто чуть любвеобилен.

–Тогда я – Принцесса Диана. – Закатила глаза Бастион.

–Ох, ну если ты такая святоша, то рассказывай в кого была влюблена. Или может, до сих пор тлеешь к кому-то страстною любовью. – Стал усмехаться я.

–Ну, впервые я влюбилась тоже в школе. В своего одноклассника Егора Свалова. Он был самым красивым и умным парнем в нашем классе. И не то, чтобы он этим пользовался…– И снова этот туман в её глазах, который делает зелёные зрачки Бастион, совсем не зелёными. Даже наоборот, какими-то голубоватыми.

–Короче, ты была в него безответно влюблена. Наверное, клеила его фотки по всей своей комнате и мечтала о нём по ночам. И ты ведь понимаешь, о каких мечтаниях я говорю?

Бастион ударила меня по плечу, сбивая мой надрывающийся смех.

–Придурок.– Бросила оскорблено она. – Ничего подобного. Я не была безответно влюблённой. Никогда. – С упрёком она посмотрела на меня, я же продолжал сгибаться от смеха.

–Неужели? Значит, была первой обольстительницей школы?

Но мои издевки словно прошли мимо. Бастион снова провалилась в свои воспоминания, образуя на своём лице морщинки улыбки и счастья. Глаза по-доброму горели. На минуту я и забыл про маску, видя перед собой обычную девушку. Обычную Еву Майер. Такую же, как и все.

Мой смех прекратился, оставляя отпечаток улыбки. Доброй улыбки.

–В школе меня любили. Я не была первой обольстительницей, как ты говоришь, но меня любили. – Повторяла она. – Я пыталась быть везде. Пыталась общаться со всеми. Заниматься любой деятельностью, которая бы не только меня сближала с другими, но и делала лучше. Мне нравилась та жизнь, когда все знали Еву Майер, потому что она во всем пыталась быть первой.

–И чем же ты занималась таким, что тебя любили?

–Всем. Буквально всем. – Она посмотрела на меня, заверяя в своих словах. – Балетом, обычными танцами. Лёгкой атлетикой. Фигурным катанием. Гимнастикой. Рисованием. Вокалом. Игрой на различных инструментах. Даже была президентом школьного совета и возглавляла школьную редакцию.

–Такое ощущение, что ты была ботанкой.– С неким подозрением проговорил я.

Девушка лишь усмехнулась.

–И да, я была первой по успеваемости в классе. И всегда помогала отстающим. Но быть ботанкой, я никогда не была. Умной да, но не ботанкой. Точно не ею.

–Ты была типа школьной звездой?

–Школьной?– Удивилась Бастион. –Меня знали все. И это с учётом того, что мне было всего лишь пятнадцать. А потом…– Выражение её лица в мгновение изменилось. Она поникла. –Потом меня все забыли…

–Из-за того, что ты стала прятаться?– Она резко повернула свою голову в мою сторону.

–Не важно. Хватит болтать, пора браться за занятия. Ну, что начнём с Дубровского? Так открывай учебник за шестой класс, страница…– Она резко перевела тему.

Но я тоже не унимался и завел совсем другой разговор.

–А почему Майер? Твои родители американцы или кто там ещё?

Бастион усмехнувшись, закатила глаза.

–Ты, что специально это делаешь?

–Делаю что?– Я стал широко улыбаться.

–Отвлекаешься от занятий, как первоклашка.

–Ничего подобного. И всё же? Почему Майер?

И снова девушка закатила глаза, глубоко вздыхая.

–Потому что мой дед по маминой линии Майер. Он немец.– Она не смогла договорить, так как я её прервал.