Текст книги "Снежный пепел (СИ)"
Автор книги: Лилия Сурина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)
Глава 23
Алёна
Мне так приятно сидеть в машине рядом с Сашей, дышать его атмосферой, слушать красивый голос, которым он с увлечением рассказывает о своей работе. Я вдруг понимаю, что наши с ним жизни совершенно разные. Оказывается, подруга права, и Саша в прошлом знаменитый ведущий очень интересной передачи. Я почти не смотрела телевизор, поэтому и не узнала его на аварии. Мне хочется увидеть эти передачи, нужно посмотреть в интернете, может повезет найти их.
– Ого, здесь зима еще! – отвлекает меня от мыслей Саша.
Смотрю в окно, при свете фар видно, как летит снег, почти метель. Да, здесь зима задерживается дольше, чем в городе. Мы почти приехали, осталось миновать мой родной городок, который уже спит, ночь ведь уже. Но я знаю, что дедушка не ложится, ждет нас. Я позвонила ему, когда выезжали, предупредила, что буду не одна.
– Да, у нас всегда так, сугробы до мая, – смотрю на Сашины руки, которые уверенно держат руль, так хочется дотронуться до них, почувствовать его тепло.
Я еще никогда не была такой счастливой, одиночество всегда облаком окутывало меня, а сейчас будто тает оно, под ласковыми взглядами парня. Я ему нравлюсь! Но червячок сомнения грызет меня, будто призывая не обольщаться, не раскатывать губу, так сказать.
Вдруг он берет мою руку, сжимает ее, и сердце ускоряется, выбивая быструю барабанную дробь о ребра. Саша находит мой пульс на запястье, будто чувствуя мое волнение.
– Ты чего разволновалась? Устала? – спрашивает, оставляя наконец мою руку в покое. – Надо было остановиться у придорожного кафе, все-таки, отдохнуть.
– Да, есть маленько. Дорога всегда утомляет, даже Ромка успокоился, укачало, наверное, – киваю на заднее сиденье, где стоит тишина, пес сладко спит. – И волнуюсь, еще пара десятков километров и я обниму дедушку, давно не виделись. Спасибо тебе, Саш.
Теперь я в благодарность прикасаюсь к его руке.
– Хотел бы я посмотреть, где ты росла, – смотрит мне в глаза, улыбаясь. – Я хочу, чтобы ты тоже рассказала о своей жизни, мне интересно.
– Ладно… я выросла в этих местах, почти глушь, если не считать Зарянска. Там ничего примечательного нет, обычный городишко, райцентр, скучный и сонный. Это будто не со мной, в прошлой жизни. Моя жизнь была не такой интересной, как у тебя.
– А сейчас у тебя жизнь интересная?
– Как школу окончила, да, стало интереснее. Училась на фельдшера, работала в морге. Потом на «скорой»… но денег не хватало, вот я и пошла в фитнес-центр. Вот, вся моя жизнь уложилась в несколько слов всего…
– Ты просто не хочешь мне рассказывать, – подмигивает парень, попадая в самую суть.
Да, не хочу. Он вон какой интересный, а в моей жизни больше негатива, да ненависти. Боюсь, если расскажу все без утайки, то Саша сбежит от меня, считая меня неинтересной и проблемной. А может так и надо, чтоб сбежал?
Да, он выжил после аварии, депрессия его еще держала, чувство вины из-за погибших, он отвык от своей прошлой жизни. Но судя по его рассказам, жизнь его была бурной, веселья хватало, наверное, были и красивые стильные девушки, которым я в подметки не гожусь. Видала я таких. Пройдет еще немного времени и Сашу потянет к той жизни, знакомой и интересной.
А я вот сижу сейчас рядом с ним, так близко, что пропиталась его запахом за четыре часа пути. И чувствую, что с каждой минутой влюбляюсь все больше, до замирания души, до видений, таких откровенных, что страшно ночевать в одном доме, ведь могу не сдержаться и прийти к нему. Хорошо, что дед рядом будет.
Отворачиваюсь к окну и смотрю на пролетающие в темноте сосны, проезжаем бор, в котором мы с папой собирали грибы каждую осень. Раньше. Значит, через минуту покажутся огни моего родного городка.
– Смотри, здесь я выросла, можем проехать по моей улице, – я показываю в каком направлении ехать, а Саша с удивлением разглядывает серые пятиэтажки в свете фонарей. Он, наверное, никогда не видел такого убожества, мне даже неловко. – Направо сверни, во двор, если интересно, увидишь, на каких качелях-каруселях я рвала свои платья.
Шучу, но парень выворачивает руль, и я снова вижу двор, где провела свое скучное детство, где разбивала колени, когда на спор прыгала с качелей, раскачавшись. И домик, окрашенный в красно-желтый цвет, мое убежище. Там я пряталась от мамы, и ждала папу с работы.
– Зайдем? Кто у тебя дома? – Саша глушит мотор, собираясь выйти, но я удерживаю его.
– Не зайдем. Там нет никого, и ключей у меня нет. Мама отобрала, она выставила меня из дома…
Не знаю, почему именно сейчас меня потянуло на откровения. Захотелось открыться, глядя на родной двор, рассказать все свои горести и проблемы, чтобы отпугнуть парня, в которого уже влюбилась. Пусть уйдет после этой нашей поездки, поймет, что мы разные. В моем мире нет киностудий и славы, поклонников и знаменитостей. Есть только серость и сырость. Пусть уйдет, пока не врос в мое сердце. Пусть…
– А где твоя мама? И почему выгнала тебя, – он берет мою руку, поглаживает пальцем тыльную сторону ладони, успокаивая.
– Она в хосписе. У нее онкология, лечится там и подрабатывает. Пока у нее ремиссия, но не стойкая, в любой момент может начаться рецидив. И она ненавидит меня, поэтому выгнала. Поехали, дедушка ждет.
– Значит, поэтому ты столько работаешь, деньги нужны на лечение. Она тебя ненавидит, но ты ее не бросила, так? – спрашивает, заботливо оглаживая плечо, расправляя мои волосы. Все понимает.
– Так. Не хочу об этом. Поехали.
На заднем сиденье зашевелился Ромка, заскулил. Наверное, пес решил, что уже конец пути. Саша отстранился и открыл дверь.
– Минутку, Ромку выгулять надо, он привык гулять в это время.
Пока он выгуливал собаку, я разглядывала двор и дом. Уже полночь, почти все спят, или смотрят телевизор. Дома. Только у меня дома нет, уже давно. Если бы мама была здесь, то я бы зашла, проведала. Но она безвылазно сидит в хосписе и со мной общаться отказывается. Я навещаю ее лечащего врача, выспрашиваю все до мелочей, плачу за лекарства.
– Можно еще один вопрос? Просто мне очень интересно, – спрашивает Саша, когда мы выезжаем за город, еще пара минут и я увижу деда.
– Почему мама меня ненавидит? – сама задаю вопрос, улавливая кивок темноволосой головы. – Потому что я родилась от насильника, и похожа на него, глаза, цвет волос… напоминаю ей об ужасном.
Саша хмыкает, но ничего не говорит. Ну вот, кажется отбила желание развивать отношения, но это к лучшему.
Глава 24
Сашка
Нас ждут, ворота открыты, сразу въезжаем во двор. Аленка выпархивает из моей тачки и с радостным визгом виснет на шее у высокого старика. Он еще весьма бодр, судя по тому, как ловко подхватывает девчонку и держит ее на весу, пока обнимаются и целуются.
– Егоза моя, приехала, – добродушно гудит в усы дед, поглядывая в мою сторону с любопытством. Наверное, прикидывает в голове, кто я его егозе.
Я стою у машины, раздумывая, доставать ли уже гостинцы из багажника, или сначала поздороваться. Алена бросает деда и летит ко мне, тащит за руку под фонарь.
– Деда, это Саша! Если бы не он, то я бы не смогла приехать, автобус сломался.
– Здравствуйте! – протягиваю руку, которую тут же жмет дед, рукопожатие на удивление сильное и горячее.
В следующее мгновение и я попадаю в объятья. Я чуть выше старика, который хлопает меня по спине, благодаря за помощь.
– Деда, а это Ромка, – Аленка уже вытащила пса из тачки и держит его на руках, знакомя с родственником. – Его надо в дом, он не уличный пес. Ты же не против?
– Давайте все в дом, чего мерзнуть. И Ромку давай, пристроим красавца.
Я забираю пакеты из багажника и иду следом за всеми. Темно, двор почти не виден, кроме островка света у фонаря. Дом небольшой, всего пара комнат, да маленькая кухонька. Пока Аленка проводит мне экскурсию и устраивает Ромку на ночлег, вытаскивая из сумки его миски и игрушки с подстилкой, дед подогревает нам запоздавший ужин.
– А парень тебе кто? – слышу, когда девушка помогает нарезать колбасу и сыр.
Да, мне тоже интересно, кто же я ей сейчас, недавно у меня сложилось впечатление, что она пыталась отвадить меня от себя, когда нехотя приоткрыла дверь в свою жизнь. Типа, видишь, у меня тут нет ничего интересного, заскучаешь. Так губки кусала и поджимала. Но меня проблемами не испугать, никогда не пасовал перед трудностями.
– Деда! – шипит Аленка, закатывая глаза к потолку. – Ну… друг.
Она оглядывается на меня, не хочет, чтобы слышал, я же делаю вид, что оглох, кормлю пса, насыпая ему корм. Его лежанку раскатываю под вешалкой, тут же в кухне, прихожей нет же.
– Ты мне тут не хулигань, – предупреждаю пса, который уже обследовал каждый уголок в доме и теперь хрустит кормом.
Ну что же, друг – уже хорошо. Следующий этап – близкий друг. Я ее не смогу уже отпустить, как бы она не пыталась оттолкнуть меня. Ужинаем весело, дед все выспрашивает внучку о ее жизни, гладит по маленькой ладошке. Аленка счастливая, раскраснелась, рассказывает новости, сверкая васильковыми глазищами. Дед тоже рассказывает о своем, смеемся его шуткам об односельчанах.
– Деда, я так соскучилась… – девушка садится к старику на колени, обнимает и целует щетинистые щеки, а я от зависти прикусываю язык. Тоже хочу держать ее на коленях и целовать.
Спать меня укладывают на диване в гостиной, а дед с внучкой ложатся в спальне, там стоят две старомодные деревянные кровати. Я не помню, как проваливаюсь в сон, устал за день. Мне снится Аленка, она смеется и бегает от Ромки по лужайке, потом подбегает ко мне и так нежно целует, что колени подгибаются. Шепчет мне, как любит, а я стискиваю ее в ответ.
Просыпаюсь и понимаю, что все проспал, хозяин с внучкой воркуют в кухне, готовят завтрак, судя по вкусным ароматам, пахнет блинами, которые я сто лет не ел.
– Хороший видать парень, – тихо говорит дед, – в такую даль тебя повез.
– Да, замечательный, – так же тихо смеется Алена, – только не надо на него планы строить, дедуль.
– А я чего? Я ничего. Но сама понимаешь…
– Деда! Не беги впереди паровоза, задавит. Да, Ромка?
Пес тявкает, проявляет любовь, а я вспоминаю, что давно пора выгуливать его, разоспался тут, в тепле и уюте. Но не успеваю встать, как девушка появляется в дверях. Делаю вид, что только начинаю просыпаться.
– Доброе утро. Завтрак готов. Ты еще поваляешься? Можешь отдохнуть, если хочешь, Ромку я выгуляла и накормила, – она заплела косу, которая свисает на грудь, надела передник. Такая простая и красивая, мнет подол, будто не решается сказать еще что-то. – Ты извини, у нас тут все по-простому… и скучно. Можем сегодня домой поехать.
– Алён, – ловлю ее руку и тяну к себе, заставляя присесть на диван. – Мне работа везде найдется, я не барин, могу и дрова нарубить или снег убрать. Или может еще чем помочь. Да и с собой привез работу свою, так что скучать не придется. А ты расслабься, не надо стесняться и думать, что я не привык к таким условиям, я тоже отдыхаю. Сейчас сидел бы как бирюк в квартире. На завтрак блины?
– Ага, блинчики напекла, дедушка соскучился по ним, – расслабленная улыбка бродит по красивым губам, а глаза исследуют мою обнаженную грудь. Я волную девчонку, вон как ест глазами-то.
До обеда помогал деду с крышей на доме, тот довольно фыркал, радуясь помощи. Поменяв несколько листов битого шифера, сели передохнуть.
– Вот спасибочки, Александр, а то одному несподручно, скоро дожди пойдут и с потолка полилось бы, как осенью.
– Да не за что. Надо крышу железом покрыть, тогда надолго хватит, – начинаю разговор, собираясь предложить помощь. Я бы и железо купил бы, и привез сам и покрыть помог бы. Но я пока никто здесь.
– Да, железо бы хорошо, но дорого. Пока и так сойдет, не течет и ладно. А железо, может потом, когда-нибудь. Ну что, пойдем пельмени лопать, хозяюшка наша уже два раза звала, на третий с палкой придет.
– Михалыч, спросить хотел, – окликаю деда, спрыгивая с лестницы, – а где у вас тут можно цветы и конфеты купить? Ну или торт.
– Да есть местечко. Алёнку побаловать решил? Значиться, у тебя с ней всё серьезно? – топорщит седые усы старик, добродушно щурясь.
– Да, праздник завтра. И да, я настроен серьезно, – подмигиваю, похлопывая старика по плечу. Хороший дед у Аленки. – Утром пораньше тогда за цветами? Только вот придумать надо, зачем поехали, сюрприз будет малышке.
– Ну, не проблема, я скажу, что в райцентр надо, по делам мне.
На том и порешили.
Глава 25
Сашка
Вхожу в кухню, чтобы помыть руки после работы, а мне Аленка улыбается, дует на пельмень в ложке.
– Саш, попробуй, готово ли? – подает мне ложку, но я не беру ее в руки, ем так. – Я просто не люблю пробовать…
– Да, сварился. И очень вкусно, особенно из твоих рук, – целую быстро ее пальцы, пока она не убрала их, оторопев от смущения.
– Хулиган ты, Александр, – смеется девушка. Она отмирает наконец, и поливает мне на руки теплой водой из ковша.
После вкусного обеда, весьма заслуженного мной, посыпались проблемы с работой. Я помогаю Алене убирать со стола и мыть посуду, шутя и подначивая девчонку. Она только смущенно улыбается, и по ее румянцу я понимаю, что мои легкие заигрывания нравятся ей. Еще немного, и можно переходить в финальное наступление – пленить синеглазку раз и навсегда!
И тут звонок от шефа Шурки. У меня мороз пронесся по позвоночнику, ведь просто так он звонить не будет. Первый вызов я пропустил, подумал, что если что серьезное, тот перезвонит, а если нет, то и ладно. Тут же второй вызов, длинный.
– Возьми трубку, Саш, – тревожится Алена, отставляя чистую тарелку в сторону.
Ухожу в гостиную.
– Да, Шур, привет.
– Сашка, у нас тут форс-мажор капитальный! – орет в динамике голос шефа, даже не поздоровался, значит точно Армагеддон случился. – Этот дятел безмозглый из монтажной нам Францию запорол капитально… Сук!
– Вот блин-н-н… – только и могу сказать. Если запорол, то придется снова ехать переснимать.
– И этого малодурка я уволил, вещателя чертового! Придется тебе, брат, в камеру лезть.
– Ясно. Когда летим? – затаиваю дыхание, хоть бы не сказал «немедленно».
– Послезавтра, в пять часов утра рейс. Встречаемся в два, возле офиса. Ну, ты рад? Ты же хотел в кадр снова.
– Очень! Спасибо, братишка, – смеюсь с облегчением.
Одна моя мечта сбылась. А вторая мечта стоит и смотрит васильковыми глазищами, с тревогой. Мнет полотенце, будто вину чувствует, что у меня проблемы.
– Да, Сашка, у тебя был свой материал про Францию, он вроде интереснее того сценария, скинь мне сейчас, еще раз гляну.
На этом прощаемся, я достаю из сумки ноут, открываю его. Зарядка еще полная, поэтому не подключаю к сети, мне пяти минут хватит, чтобы отправить файл шефу. Но тут понимаю, что ничего не выйдет, нет интернета, даже мобильного.
– Алён, где можно инет раздобыть? – спрашиваю девушку, снова гремевшую посудой в кухоньке.
– Инет… эм-м… здесь нет, только в городке. В квартире у мамы есть точка, сейчас у деда спрошу ключи.
Девушка убежала и через минуту вернулась, бросилась к серванту в гостиной.
– Поехали? – показывает связку ключей, помогает собраться, и смотрит на Ромку, мирно спящего на своей лежанке. Похоже псу здесь очень нравится.
– Пусть остается, дед за ним присмотрит, – пожимаю плечами, немного сомневаясь, справится ли старик с собакой.
– Да, если что, дедушка позвонит.
Когда поднимаемся по лестнице на четвертый этаж, я беру Аленку за руку, она ее даже не пытается спрятать от меня, легонько сжимает мои пальцы.
– Вечером возвращаемся в город? – с грустью спрашивает она, вижу, что не хочет рано уезжать от деда.
– Нет, поедем завтра вечером. Мне в командировку придется неожиданно уехать, завтра ночью, так что успеем. Я сейчас дела сделаю и можем сходить в кафе, или кино, если хочешь. Есть у вас в городке такие заведения?
– Есть, конечно, только вот мне нужно убраться в квартире, а потом поедем к деду, ему вечером на работу, и Ромео останется один.
– Посидит один, ему не привыкать, – отмахиваюсь я, следуя за девушкой внутрь квартиры.
Запустение царило внутри, нищета. Не было телевизора или хоть какой-нибудь техники, старая мебель привлекала внимание распахнутыми дверцами и выдвинутыми ящиками, почти пустыми. В комнатах погром, а шторы на окнах выгорели на солнце и даже порвались местами.
– Алёнка, кажись маму твою ограбили, – перешагиваю через разбросанную на полу одежду, ища место, куда можно пристроить ноутбук.
– Да нет, не ограбили. Это мама такой хаос навела. Я здесь не была несколько лет, так что… Ты извини, Саш, знала бы, что тут такой бардак, не стала бы тебя тащить сюда.
– Все нормально, я сейчас дела сделаю и помогу прибраться.
Я устраиваюсь в гостиной за столом, отправляю собранный материал и вдруг получаю новое задание – составить подробный план съемок и написать сценарий, срочно. В итоге Алена убиралась сама, бегая по комнатам, собирала вещи, протирала пыль и мыла полы. Я краем глаза наблюдал за ней, испытывая жгучее желание поймать девчонку и завалить на диван. И сделал бы это, но сдерживало то, что она не имела дел с мужчинами, и с ней нельзя торопиться.
Провозился с работой часа два, затекла шея и спина стала болеть. Она у меня после аварии частенько клинила, боль иногда была такой, что я вызывал врача на дом. Включив в ноуте музыку, чтобы не давила щемящая тишина этого одинокого жилища, я потягиваюсь до хруста, потом верчу головой, пытаясь восстановить кровообращение.
– Погоди, я руки вымою и помассирую тебе шею и плечи, – быстро говорит девушка и скрывается в ванной.
Стягиваю футболку, чтобы ей легче было делать массаж. Вскоре маленькие, но сильные пальцы проворно мяли мои плечи, принося неимоверное облегчение. Когда Алёна закончила с массажем, я ловлю ее руку и потихоньку тяну к себе на колени. Она сдается быстро, почти не сопротивляясь.
– Спасибо, моя волшебница, все отпустило, – прижимаю ее ладошку к губам, наблюдая за реакцией.
Она только улыбается, разглядывая мое лицо. Вдруг снова проводит пальцем по шраму, будто жалея.
– На зрение не повлияло? – спрашивает серьезно, как доктор.
– Нет, у меня после аварии только спина иногда болит, остальное зажило нормально.
Со шрама ее палец переходит на скулу, девушка нежно продолжает ласкать мое лицо, подключая уже вторую руку. От желания я стискиваю ее талию, притягивая ближе к своему телу, на которое так и не успел натянуть футболку. И вдруг она склоняется к моим губам и робко целует меня. Вся моя сущность превращается в желе, я готов сползти со стула и растечься студенистой лужей. Никогда еще со мной такого не было.
Не знаю, сколько мы так просидели, целуясь. За окном уже стемнело, зажглись фонари, но в комнате некому было зажечь свет, мы были заняты друг другом. Лишь в прихожей горел светильник, немного освещая гостиную. Я решил, что здесь и сейчас можно сблизиться по-настоящему. Подхватив девушку на руки, сделал пару шагов и опустил ее на диван.
Сначала она расслабленно растянулась во весь рост, стала тащить меня к себе, надувая губы, но вдруг, когда я попытался стянуть с нее кофточку, в ней будто переключатель повернули, она испуганно стала озираться и отталкивать меня.
– Нет, Саша, только не здесь… где угодно, только не в этой квартире… здесь даже стены пропитаны ненавистью.
И я был с нею согласен, неуютно в этом доме, поэтому и спорить не стал. Вернусь из командировки, заберу Аленку к себе и уже не отпущу.
Глава 26
Алёна
Да уж, мамочка моя все злее, вон какой погром устроила. Я бы тоже подумала, что квартиру ограбили, если бы не знала свою родительницу. Как же неудобно-то перед Сашей, даже подумала его увести из этого хаоса. Но ему нужен интернет.
Пока убираюсь, Саша работает, поглядывая на меня. Душа поет, хочу обнять его, и скоро мне выпадает такая возможность, когда он устало потягивается. Я тут же спешу ему на помощь, делая массаж. Такое удовольствие касаться подушечками пальцев теплой кожи этого мужчины, волнение наполняет меня, внизу живота начинает теплеть и ныть.
Сколько тел я промассировала, но такого никогда не испытывала. Когда заканчиваю, Саша тянет меня к себе на колени, и я сразу сдаюсь. Хочу его ласк, его поцелуев. Даже когда он несет меня на диван, ничего против не имею. Я уже забыла, что мне нужно забеременеть, просто хочу уже испытать мужские ласки не только во сне. И только с ним, с Сашей.
Но одно меня смущает и отвлекает. Эта квартира, стены которой видели столько ненависти. Не самое приятное место для такого действа. Вдруг слышу злобный крик своей матери и подскакиваю, отодвигая Сашу. Только через минуту до меня доходит, что это не мама кричит, а соседи за стеной скандалят. Но страх уже сковал мою грудь, даже вдохнуть не получается толком.
Я вылетаю из квартиры моей матери, борясь с приступом панической атаки. Будто чувствую ее осуждающий взгляд, перед глазами стоит бледное лицо с поджатыми губами, в порыве ненависти. Бросив ключи на тумбочку в прихожей, убежала, даже не смогла подождать пока Саша соберет свою аппаратуру. Больше не могу находиться там, квартира меня душит в прямом смысле. Хорошо, что скамейка у подъезда попалась на глаза, я буквально падаю на нее, согнувшись пополам, дышу в сложенные лодочкой ладошки, устраняя гипервентиляцию.
– Как ты? – рядом на скамейку присаживается Саша, складывая рядом сумку с ноутбуком и перчатки.
– Отпустило маленько. Нервы… ненавижу эту квартиру.
– Это точно не из-за того, что я… – мнется парень, явно чувствуя вину.
– Саш, ты серьезно? – смотрю в теплые серые глаза с голубыми вкраплениями и чувствую, как оттаивает моя застывшая душа. Улыбнувшись, беру горячую тяжелую руку, грею об нее свои одеревеневшие пальцы. – Я не маленькая девочка, чтобы испугаться… знаешь, если бы мы были в другом месте, и ты вдруг решил бы остановиться, то я бы была категорически против. Я бы стала настаивать на продолжении. Так понятно?
– Вполне, – смеется в ответ самый добрый парень на свете, обнимая меня. – Поехали к деду?
– Сейчас, я только позвоню кое-куда, что-то сердце не на месте.
Набирая номер врача мамы, вспоминаю ее явное присутствие в квартире, аж мороз по коже. Когда работала на «скорой», наслушалась разных историй, про людей, которые приходили домой, после смерти, чтобы проститься. Я в такую чепуху не верю, но лучше узнаю, как она.
Доктор сказал, что сегодня маме стало хуже, появились предвестники рецидива, а пациентка бунтует, не дает себя лечить, угрожая сбежать из клиники. Вот, снова. Попрощавшись с врачом, я с минуту сижу в раздумьях. Что мне делать с ней?
– Проблемы?
– Да. У меня всегда проблемы…
Вечером мы натопили баню, дед попарил Сашу, напоил его своим ядреным квасом и теперь собирается на работу. Он ночной сторож, придет только утром. Я, разрумяненная, распаренная после баньки, укутываюсь теплым пледом, сидя на разложенном диване, держусь из последних сил, пытаясь не заснуть перед стареньким телевизором, на экране которого идет комедия. Жду, когда дедушка оставит нас наедине, волнуюсь от предстоящей первой близости.
Просыпаюсь глубокой ночью, моя голова мирно покоится на груди Саши, а сам он спит, обняв меня. Я все-таки заснула, не дождавшись, пока уйдет дедушка. Из окна падает свет от фонаря, мне видны красивые черты лица спящего мужчины, сумрачный свет делает их мягче, а призрачный ажур, проекция тюлевой занавески, придает таинственность.
Только я собираюсь ласково поцеловать пухловатые губы, а потом разбудить Сашу, запустив пятерню в его разлохматившиеся вихры, как слышу скрип кровати из маленькой спаленки, а затем храп. Дед дома…
Мне хочется плакать от разочарования, ведь у нас нескоро появится возможность провести вместе ночь, вечером мы вернемся в город, и Саша уедет в командировку. Я долго ворочаюсь рядом с ним на диване, потом устраиваю свою голову на его груди и засыпаю. Хоть так, мы с ним переночевали в одной постели.
Утром просыпаюсь от тишины. Дома никого, пробегаюсь по комнатам, зовя деда и Сашу, но даже пса нет. Как и машины во дворе. Куда все делись?
Сегодня восьмое марта, праздник, который я никогда не праздную. Но вдруг захотелось накрыть праздничный стол. Открываю старенький холодильник, пытаясь сообразить блюда из продуктов, которые находятся на его полках. Свекла, банка с квашенной капустой, варенье и соленые огурцы. Да уж, особо не попразднуешь.
Ищу свой мобильник, позвоню Саше, узнаю, куда дед его утащил, может в городок уехали, тогда попрошу купить продукты. Но меня останавливает мысль, что он купит, а потом не возьмет деньги за них. А мне будет неловко.
Пока раздумываю, телефон в моих руках издает заливистую трель. Смотрю на дисплей и внутри все превращается в ледяной комок. Евгений Михайлович, врач мамы. Что-то случилось…
– Да, – хриплю в трубку, пытаясь проглотить острый ком, ноги начинают трястись, и я опускаюсь на диван, который не успела собрать.
– Алена, нам нужно встретиться, – голос доктора настолько серьезен, что я понимаю, ничего хорошего он не скажет.
– Рецидив? Маме стало хуже?
– Да. Но есть еще кое-что. Лекарства не дают должного эффекта. Ночью твоя мама не стала вызывать медперсонал, терпела. Час назад ее нашла медсестра, пришедшая сделать укол. Пациентка была без сознания, и сейчас в реанимации, недавно только в себя пришла. Твоя мать отказывается от лечения, категорически.
Я слушаю все закрыв глаза, в голове у меня карусель и тихая нежная музыка. Это конец, я как врач понимаю все. Делаю глубокий вдох.
– Я приеду часа через четыре, раньше не смогу.
Вот тебе праздник, Аленка…
