Текст книги "Снежный пепел (СИ)"
Автор книги: Лилия Сурина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)
Глава 39
Алёна
Меня потряхивает, но скорее уже от предвкушения. Дождь прекратился, и Саша несет меня в баню, так же, прямо в одеяле.
– Ну, сейчас я тебя напарю, крошка моя синеглазая, – шепчет в ушко, а мне и так жарко, будто уже нахлестали ароматными вениками.
Дедушка уважает банные традиции, всегда припасает разные веники по весне, ставит квас, чтобы после жаркой баньки охладиться с наслаждением. А потом соседей зовет, устраивая банные посиделки. И саму баню выстроил, добротнее, чем дом, большая и светлая, с теплым предбанником.
Вдыхаю дивный аромат дубовых и березовых веников, который просачивается в предбанник. На столе уже стоит запотевший стеклянный кувшин с темно-коричневой жидкостью. Мама и своему отцу планы спутала сегодня. Но все равно, и банька с вениками, и квас невостребованными не останутся.
Смотрю, как раздевается Саша, хочу ему помочь, но тогда одеяло упадет с моих плеч, обнажая. Глупо, конечно, но я стою возле дивана, не зная, как поступить.
– Может, ты сама? Попаришься? – предлагает Саша, но я отрицательно мотаю головой, некуда уже тянуть.
Решив стать храброй девочкой, скидываю одеяло и шагаю к двери в баню, потянув за руку своего мужчину. Я не смотрю на него, неловко немного.
Забираюсь на полок, растягиваюсь на животе.
– Веники там, – показываю на большой бак, в котором дед обычно запаривает охапки из душистых прутьев.
– Не горячо? – Саша легонько хлещет мокрыми горячими листьями по спине, я качаю головой и прошу бить сильнее.
Я понимаю, как важно выгнать из груди холод, оставшийся там после ледяного ливня, болеть не хочется, поэтому терплю горячую экзекуцию. И чувствую, как тепло вытесняет холод, распространяется по всему организму. Слышу тихий смех, поворачиваю голову.
– Ты как лесная нимфа, вся в листьях, – Саша убирает прилипшие листики, нежно касаясь моего тела.
Переворачиваюсь на спину, ловя восхищенный мужской взгляд. Отбираю у него веник и нахожу руку, тяну к себе. Сейчас никто не помешает, тянуть тоже больше нельзя. Мне немного не по себе, страх, смешанный с любопытством и нежностью, пьянит. Мама кричала – не рожай, но я мечтаю забеременеть теперь, не откладывая, пришло мое время. Загадываю желание, когда понимаю, что стала женщиной.
Закусываю губу, чтобы не застонать от боли, молниеносной и недолгой. Чувство благодарности и щемящей нежности окутывает мозг, хватаюсь за плечи моего мужчины.
После жаркой парной мы долго лежим на диване в предбаннике, потягивая прохладный квас. Саша рассказывал мне истории из своих передач, особенно одна удивила меня. Про снежный пепел.
– Такой разве бывает? – спрашиваю, уютно устраиваясь на груди любимого.
Нам не хочется идти в дом, и тут хорошо. Саша подкинул дрова в печурку, треск поленьев добавляет уюта.
– Всякое бывает, любимая, – целует мою макушку, вороша влажные еще пряди. – Мы тогда в Японии снимали, недалеко от города большой вулкан. Не спящий, но и не особо активный. Переночевали в гостинице, выходим с Шуркой, а наши машины под толстым слоем снега, как нам показалось. Но это был не снег, а пепел, белоснежный. Ночью был выброс пепла. В такие дни жители ходят в масках, потому что дышать пеплом нельзя, легкие забивает.
– Да, слышала про такое… его частицы даже до крови царапают внутренности.
– Да что внутренности, даже корпус самолета как наждаком начищают, который в облако пепла попадает. Мы не могли вылететь дня четыре, из-за снежного пепла.
Мне на ум пришло неожиданное сравнение. Моя мама тоже делает выбросы, в данном случае слов, которые застревают в душе, царапая ее до крови.
– Шурка тогда даже в госпиталь попал, нахватался, без маски. Я сразу надел, а он все ржал и пытался снежки скатать, идиот, – смеется Саша, вспоминая. Мне хочется познакомиться с неведомым Шуркой, к которому скоро идти на свадьбу. – Брат у меня не всегда адекватный, скоро я тебя познакомлю с ним и со всей съемочной группой.
– Брат? – удивляюсь, пытаясь понять, просто так называет или правда родственники.
– Да, Шурка мой родной брат, – вздыхает Саша, приподнимаясь, чтобы налить квас. – только я вырос с отцом и мачехой, а он в детском доме. Нашел меня, когда я уже вырос. И вот несколько лет мы неразлучны, работаем вместе.
– Расскажи, – прошу, отбирая у парня стакан, наслаждаясь пенистой жидкостью, которая слегка опьяняет. – Вы оба Саши?
– Да, оба Сашки, поэтому старшего зовем Шуркой. Наш отец гулял от матери. От неродной матери. Твоя бывшая врач сама не может иметь детей, так что… Так вот, отец преподавал в медицинском институте, влюбился в студентку и у них родился сын, Сашка. То есть, Шурка. Когда ему было четыре года, любовница отца родила еще сына. Меня. А сама скончалась при родах. Бабку не стала забирать меня из роддома, и отец тоже, ведь его жена ничего не знала о второй семье. Меня передали в дом малютки, и по иронии судьбы тоже назвали Сашей. И тут жена отца возжелала стать матерью. Может мой отец ее настроил, может сама так решила, но вот забеременеть не могла. Они приехали в дом малютки и выбрали меня. Понятно, что не случайно, отец все подстроил.
– Вот это да! – я с интересом слушала тайны семьи моего мужчины, удивляясь козням судьбы. – А когда ты узнал обо всем? А твоя мама знает, что у тебя есть брат?
– Нет, не знает. Она убьет моего отца, если узнает, он ее и так боится, властная она у нас. А узнал случайно, подслушал скандал между родителями, а вскоре Шурка меня нашел, отец его не оставлял, навещал, и рассказывал про то, что у него есть брат.
– Да, я это прочувствовала…
– Не бойся ее, я приструнил свою мать, больше лезть не будет. Вот так мы два Сашки, два брата. Скоро я стану дядей. А может и отцом, м? – он приподнимает мое лицо за подбородок, целуя губы.
– Недели через две узнаем, получилось ли у нас, – хочется плакать от счастья, ведь еще два месяца назад я и не мечтала вот так лежать с любимым мужчиной и слушать его увлекательные истории.
Глава 40
Алёна
Прошло три недели после той поездки, и после того, как мама совсем меня изгнала из своей жизни. Но я не чувствовала облегчения, хотя знала, что возле больной круглосуточно дежурит сиделка, строгая и неподкупная, она отчитывается мне о каждом прошедшем дне. Маму каждый день навещает дедушка, дорожит каждой уходящей минуткой, стараясь быть рядом с умирающей дочерью.
Даже папа мой часто приходит к ней, а потом рассказывает мне, как бунтарка вела себя с ним. Она становилась все тише с каждым днем, не ругалась ни с кем, скорее равнодушно ждала, когда очередной посетитель покинет ее последнее пристанище. И много спала, под действием лекарств.
А я все никак не могла перешагнуть через себя и навестить умирающую. И дело не в обиде на нее, а в том, что я не могу видеть маму в таком состоянии. На пороге жизни…
И сны были тревожные, мама уходила прочь, я бежала за ней, звала, а она открывала неведомо откуда взявшуюся дверь и оборачивалась ко мне, прощально махала рукой, улыбалась, собираясь скрыться в белом тумане, который клубился за дверью. Я просыпалась с криками отчаяния, не в силах удержать ее в этом мире. Вот и сегодня вскочила среди ночи, разбудив любимого.
– Алён, ну сколько можно? Ты уже на тень похожа, – обнимает меня Саша, успокаивая. – Ты себя мучаешь.
– Не знаю… мне кажется, что я все не так сделала… или что-то не сделала, забыла. Саш, я так хочу ее увидеть, и боюсь…
Заглядываю в родные ясные глаза и вдруг страх разливается в груди. А вдруг и его я потеряю? Он ездит по разным странам, там может быть опасно. Эти самолеты, перелеты…
– Ну хочешь, поедем, навестим твою маму?
– Нет. Потом, – поднимаюсь с кровати, отправляясь в ванную.
Это психоз, от ожидания, от подскакивания, когда звонит телефон, от снов. Напряжение выматывает. Выдыхаю весь воздух из легких и открываю аптечку, чтобы взять снотворное, с ним мне спится спокойно, без сновидений. Завтра выходной, можно принять лекарство.
А еще, через неделю у нас свадьба, скромная, но настоящая! Может быть это неприлично, выходить замуж тогда, когда мама в таком состоянии, но, подумав, мы приняли это поспешное решение. В конце концов, мама сама от меня отказалась. Только вот неловкость и стыд гложут, все-таки не до праздников, когда в семье беда. Но тут уже дед встрял, сказал, что жизнь продолжается, мне пора детишками обзаводиться. Саша поддержал его, и мы решили расписаться, отметив торжество по-тихому, в узком кругу.
И тут я еще и другие сомнения имею – вдруг не смогу забеременеть, а Саша очень хочет ребенка. И даже не одного. А если не смогу родить? Буду виновата, что наша семья бездетна, у него же все хорошо.
Глава 41
Я познакомилась с братом Шуркой и его женой еще до их свадьбы, а на торжестве встретилась и со всей съемочной группой, такие хорошие ребята оказались. Вот сегодня мы всей компанией ходили в кафе, отпраздновали нашу помолвку. Было весело!
Перебираю коробочки в аптечке, думая о чудесном вечере и вдруг вижу то, что я не покупала, но не прочь воспользоваться этим прямо сейчас. Потому что у меня двухнедельная задержка. Но я к ним привыкла, к таким задержкам, особенно в последние полгода.
– Ты идешь спать, родная? – заглядывает в ванную мой будущий муж, я показываю ему коробочку с тестом и вопросительно поднимаю брови. – А… да, ты сказала, что у тебя задержка, да и гормоны бунтуют, ты то психуешь, то смеешься, то плачешь… вот я и подумал, то есть купил, сегодня. Сделаешь?
– Да, сделаю. Чтобы зря не тешить себя надеждами… Подожди меня в гостиной, я быстро.
– Там еще парочка, на всякий случай, – кивает Саша на аптечку и скрывается за дверью.
Я быстро делаю все нужные манипуляции, следуя инструкции, и сразу выхожу, ждать результата хочу вместе с любимым. В случае провала, будет куда уткнуться, чтобы горько поплакать.
Но плачу от радости, когда на всех трех тестах проявляются по две полоски. Я беременна!
– А ты не верила, – смеется Саша, целуя мои мокрые щеки. – Поздравляю, мамочка!
– И я тебя поздравляю, папочка, – лезу к любимому на колени, обнимаю за шею, заглядывая в искристые глаза.
Даже Ромка радуется, скачет возле дивана, поскуливает и лает, приходится шикать на него, пока все соседи не пришли ругаться.
Всю неделю как на иголках, но настроение воздушное, несмотря на предостережение моего нового врача.
– Радоваться рано, – говорит женщина лет пятидесяти, поправляя на носу очки. – С вашим заболеванием нельзя быть уверенной, что доносите этого малыша. Но будем надеяться… В любом случае, не будем отчаиваться, раз получилось в этот раз, значит уже точно получится в следующий.
Я не могу отмахнуться от ее слов, сама врач и понимаю всю серьезность ситуации. И ничего поделать не могу.
И вот в субботу, в самом начале мая я стала женой самого лучшего мужчины на свете!
Саша так красив в светло-сером костюме, что я не могу отвести глаз от него, влюбляясь заново. Будто не со мной всё происходит, голова кружится от счастья. На свадьбу приехали дедушка и папа с семьей, старый Гринь привел новую пассию, Катя тоже с парнем, за которого мечтает выйти замуж.
Гуляли в самом дорогом ресторане нашего города, по настоянию матери Саши. С его стороны гостей было гораздо больше, все элегантно-одетые, с повадками, присущими людям высшего общества. Мне даже было немного неприятно видеть, как гости с моей стороны сидят за отдельным столиком маленькой кучкой, и гости со стороны жениха, которых так много, куда ни кину взгляд, везде они, расположились за отдельным большим столом. А планировали же небольшую вечеринку.
Коробило это и Сашу, я на несколько минут потеряла его из виду и пошла искать, остановилась, услышав голоса из гардеробной.
– Кто все эти люди? Мам, я же тебя просил не лезть в мою жизнь? – муж так зол, что даже мне страшно, ни разу не слышала, как он грубит.
– Сынок, это наши хорошие знакомые… – оправдывалась моя свекровь, делая голос просящим и слезливым. – Ты у нас единственный сын, ну как не позвать было? Это было неприлично.
– Это моя свадьба! И мои гости! И я не хочу видеть на ней чужие лица! Короче так – я забираю своих гостей, и мы идем догуливать в кафе. А ты остаешься здесь, со своими хорошими знакомыми. Мне даже перед Алёной стыдно, я обещал, что большого праздника не будет, в связи с обстоятельствами…
– Женился бы на Марине и не надо было бы смотреть на обстоятельства, – перебивает его женщина, на что Саша буквально рычит.
– Сама женись на своей Марине, я люблю свою жену и обижать ее не дам.
Глава 42
Не успеваю отойти от двери, разъяренный муж вылетает в холл, едва не сбивая меня с ног. Он сразу пугается, что мог навредить мне, ощупывает и оглядывает со всех сторон, а потом облегченно выдыхает и прижимает меня к груди.
– Поехали отсюда? – спрашивает, а мимо нас с гордо поднятой головой проплывает свекровь, взглянув на меня с неприязнью.
Да уж, чую у нас не получатся с ней теплые отношения. Решаю ее не злить с самого начала семейной жизни, уговариваю мужа догулять свадьбу среди чужих людей, раз уж Галина Сергеевна трудилась, все организовывала так быстро. Лично мне все равно, лишь бы Саша был рядом, обнимал и целовал.
Звонок от сиделки поступает к концу вечера, у меня морозные иголки проносятся по телу, когда вижу входящий видеозвонок на смартфоне.
– Возьми, ничего страшного быть не должно, а то бы не по видео дозванивалась, – успокаивает муж и я соглашаюсь, плохие новости бы не стали так сообщать.
И правда, новостей не было вообще, было поздравление от Елены Анатольевны, она пожелала нам счастливой семейной жизни. А потом спросила, можно ли и мама поздравит. Я кивнула машинально, заранее зная, что сейчас услышу осуждение.
– Здравствуй… дочь. Папа сообщил мне новость о твоей свадьбе… – я отрываюсь от экрана, нахожу глазами деда и моего отца. Интересно, кто из двоих проговорился? Впрочем, уже неважно. Снова разглядываю изможденное белое лицо в мобильнике. Молча. – Вот решила, что не могу не поздравить тебя… ты, все-таки, моя дочь. Я рада, что ты нашла свое счастье…
Мама говорит, прерываясь, ей тяжело даются самые простые слова, а я корю себя за то, что целый месяц не навещала ее. Грызя себя, я не сразу замечаю, как мама становится прежней и высказывает мне:
– А все-таки ты бессовестная, даже не дождалась, пока я сдохну… праздник устроила…
Я лишь вздыхаю. Ничего не изменилось. Слышу, как сиделка ругает маму за кадром – «Лидия, ты обещала вести себя прилично и не обижать девочку!» Спешу успокоить женщину:
– Всё нормально, Елена Анатольевна, я привыкла… – потом смотрю в глаза маме, улыбаюсь ей. – Спасибо за поздравление, мамочка! Я ждала его…
– Я плохая мать… но правда, желаю тебе счастья. И Александру. Надо же, моя… дочь отхватила такого мужика! Даже горжусь тобой, знай это!
Я смеюсь сквозь нахлынувшие слезы, да и все, кто подошел, привлеченный разговором, тоже хохочут, разглядывая нас с мужем.
Это был первый позитивный разговор за много лет, он так меня обрадовал, что я хотела тут же сорваться и лететь к той, которая меня родила, и лежала сейчас на подушках, обессиленно улыбаясь в камеру смартфона.
– А можно посмотреть на тебя? Мне видно только твое лицо, – вдруг просит мама и Саша забирает у меня мобильник, отходя на пару шагов, показывает в полный рост. – Красавица… Жду фотографий свадебных.
– Конечно, мы все пришлем, – уверяю больную, снова держа телефон в руках. – Я люблю тебя, мам…
– Я знаю, – мне кажется, что родные глаза блестят уже не от лихорадки, а будто от слез, мама пропадает с дисплея, просит отключиться. – Лена, выключи… я устала.
После такого неожиданного поздравления, я некоторое время в ступоре. Чувство счастья увеличивается, теперь, будто все в порядке.
– Ну вот, она поняла, наконец-то, что дочь ее синеглазая ангел, – смеется Саша. Он берет меня за руку и ведет на середину зала. – Последний танец на сегодня, в котором твой отец передаст тебя мне.
Я танцую с папой, потом он уходит и танец продолжает мой любимый мужчина. Гости держат свечи и роняют слезы, переживая трогательный момент.
Глава 43
Вот и свадьба!
Весь май Саша был в командировке, уехал через неделю после свадьбы, и я жутко по нему скучала. В этот раз это была Прага. Он завалил меня фотографиями, соблазняя приехать на выходные в гости, погулять по старинному городу. Муж выглядит по-другому, сменив имидж – на похудевшем лице темная щетина, шляпа на голове, и мне он нравится таким тоже.
Накануне приезда разговаривали по скайпу, это напомнило мне его мартовскую изоляцию в горах, когда он пропал. Накануне мы так же ласкались он-лайн, а после все пошло наперекосяк, благодаря матери моего любимого телеведущего. Но всё оказалось к лучшему, спустя месяц я стала женой и скоро стану мамой.
– Как ты себя чувствуешь? – беспокоится любимый, прикасаясь к экрану с другой стороны.
– Изумительно! Даже еще не тошнит. Послезавтра пойдем на узи, увидим нашего малыша… – кладу руку на живот, надеясь почувствовать жизнь внутри себя, но еще рано очень, только семь недель, ничего невозможно ощутить.
– Супер! Я так хочу к тебе, прямо сейчас… Ладно, давай ложись спать, быстрее время пролетит. У меня самолет в полдень, так что, скоро я буду рядом с тобой.
Мы еще прощались несколько минут, посылая друг другу виртуальные поцелуи. А потом я улеглась, сразу погружаясь в сон.
Мне снова приснился кошмар, только в этот раз он был еще страшнее. У двери как всегда стояла мама и смотрела в туман за ней. В руках она держала сверток, я даже не поняла сразу, что это, пока из него не послышался писк. Мама улыбнулась и заглянула в кулек.
– Красивая… как ты! – послышался призрачный голос, совсем непохожий на живой. Впервые мама говорила в моем сне. Я же не могла ни слова произнести, мой рот будто зашили. Я уже поняла, что моя мать сейчас унесет моего ребенка туда, откуда не возвращаются. – Не переживай, милая, я позабочусь о твоей малютке…
Мама скрылась в тумане, а я проснулась от собственного крика. Простыня подо мной в крови, живот ноет, будто просто пришли критические дни. Я поняла, что не стать мне мамой в этот раз…
Саше звонить не стала, приедет и все узнает. Привела себя в порядок, вызвала «скорую», а потом, вспомнив сон, дозвонилась сиделке.
– Она впала в кому, я час назад пришла проверить твою маму, а она без сознания. Сейчас Лида в реанимации, врачи делают всё возможное…
Я обессиленно прислонилась к стене в прихожей. Вот оно…
На мои плечи навалилось что-то тяжелое, мучительно-удушающее. Я не помню, как сползла по стене на пол, очнулась уже от запаха нашатыря. Надо мной склонилась женщина в синей униформе.
– Что с вами случилось? – спросила она, потом выслушала мои объяснения и скомандовала санитару нести носилки. Но я отказалась.
– Мне уже лучше, я сама дойду до машины.
– Вы только что были в обмороке, у вас наверняка выкидыш…
Но я только махнула рукой и пошла к входной двери. Беда не приходит одна…
Саша примчался к вечеру, меня уже осмотрели, подтвердили прерывание беременности и оставили на несколько часов в стационаре, чтобы проделать нужные процедуры. Я была так рада видеть любимого, но посмотреть ему в глаза было сложно, чувство вины угнетало. Я отвернулась, глотая слезы.
– Ну что ты, родная…
– Саш… я так надеялась… мама сказала, что это была девочка…
– Мама? Откуда она могла знать? Ты ездила к ней и мне не сказала? – засыпал муж меня вопросами.
– Нет… ночью приснилась, она унесла нашу дочь с собой… – я бредила, потому что в здравом уме такое не станешь рассказывать и верить в это.
– Так, врач тебя отпустил, поехали домой.
Глава 44
Мама прожила еще восемь дней. Правда жизнью это уже не назвать, из комы она вышла, но находилась в больнице в полубессознательном состоянии, Саша договорился с персоналом и главврачом, чтобы продержали ее под аппаратами до конца, ведь дома нет условий никаких.
И вот однажды ночью позвонил дедушка, уже под утро. Мама пришла в сознание и просит меня приехать. Саша сразу засобирался, отвез Ромку к своим родителям, потом собрал нам вещи на несколько дней. Я же просто сидела на диване и молила Бога, чтобы она умерла до нашего приезда. Я не хочу слышать ее последние слова и ловить ее последний вздох. Не могу…
Мы были на полпути к моему родному городку. Солнце встало уже, мир расцветал всеми красками под нежными лучами утреннего солнца, живи только, наслаждайся. Мама выбрала чудесный июньский день, чтобы покинуть этот мир. Мимо пролетали луга, сплошь белые от распустившихся ромашек, с вкраплениями сиреневого цвета.
– Дедушка… как она? – спрашиваю, сразу, как только старик отвечает на мой вызов.
– Ждет. Поторопись Алёнушка… очень тебя прошу. Лидушка хочет тебя увидеть, едва дышит… – слабый дрожащий голос дедушки сжимает мое сердце. Он плакал, я точно знаю.
У меня воздух скопился в груди, не дает вздохнуть. Мне так плохо, что я бросаю телефон на приборную доску и жестом показываю Саше, чтобы остановился. Как только он тормозит, дергаю дверцу машины и выскакиваю на воздух, бегу, сколько хватает сил, рву ногами ни в чем не повинные ромашки. С корнями.
Она хочет подарить мне свой последний вздох… она ждёт меня…
Только опоздала! У нее была целая жизнь, четверть века была, чтобы дарить мне свою любовь! Мне, своему единственному ребенку! А она очнулась в свой последний час…
Не знаю, когда бы я остановилась. Муж ловит меня и валит на землю, держит, пока я вырыдаю всю свою боль, всё отчаяние, вырывая траву из земли.
– Я не хочу, Саша, не хочу… пусть она умрет, я не хочу этого видеть! Я много раз видела как умирают другие… я не перенесу этого… мне не нужен ее последний вздох…
– Алёнка моя, – целует мои волосы, – она ждет, чтобы ты простила ее… И ты должна. Не надо заставлять ее ждать.
– Не могу-у-у-у…
– Ты забываешь еще об одном человеке, который тебя любит и ждет. И ему сейчас так тяжело одному. Подумай, каково ему сейчас…
Да, дедушка… Ведь он уже много дней не отходит от кровати своей умирающей дочери, и сейчас ему даже тяжелее, чем мне. Несколько минут я еще собираюсь с духом. Потом приказываю себе не истерить.
– Пойдем…
Мы бредем по колено в ромашках и мне уже стыдно за свой истеричный порыв, потому что вижу свой путь через лужайку, побитые и поникшие цветы указывают на него. Я нарушила идеальный пейзаж. Качаю головой, жалея, что ничего исправить не могу.
Саша поит меня водой, потом помогает умыться. Еще пару минут я просто глубоко дышу.
– Поехали, я готова.
