Текст книги "Пленники (СИ)"

Автор книги: Лилия Гаан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Мерзкий мудак начал расстегивать штаны, а меня накрыла паника. Нет! Не хочу, не надо. Когда он начал устраиваться между моих ног, я заорала во все горло, и, чертыхнувшись, ублюдок снова залепил мне рот скотчем.

Вот и все. Конец. Сейчас он меня изнасилует и грохнет. Я закрыла глаза и отвернулась, не желая видеть все это. Против воли несколько слезинок скатилось на подушку.

Раздался грохот, и послышалась какая-то возня. Звуки борьбы. Затем тихий хлопок разорвал воздух. Послышался вопль вперемешку с матом. Снова возня, мат сменился стонами.

– Скоро ты пожалеешь, что сейчас жив, – услышала я шипение Адриана и распахнула глаза, чтобы убедится, что мне не послышалось.

С бешеными глазами и всклокоченными волосами мужчина возвышался над скрюченным телом. Адриан нанес быстрый и точный удар прикладом пистолета в висок и вырубил мразь на полу.

Подняв с пола упавший нож, которым этот ублюдок царапал мое тело, он перерезал веревки, которые удерживали мои конечности. Получив свободу, я завернулась в простыню. Адриан же сел на край кровати, и молча обнял меня, крепко прижимая к своей груди. Я ощутила, что он весь дрожит.

– Как ты? – отпустив меня, спустя минуту спросил он.

– Нормально, – буркнула я.

Он смотрел на меня огромными испуганными глазами.

– Слава Богу, я успел, – прошептал он, – успел, не дав ублюдку осуществить задуманное. Или он… Он…

– Нет, – покачала я головой, поняв, к чему клонит мужчина. – Хотел, но не успел.

Было видно, как Адриана накрыло облегчение. Я тоже была рада, что он вовремя вернулся. Но вместе с радостью от неожиданного спасения ощущала горечь.

Теперь я знала всю историю, понимала, почему именно я стала узницей этой золотой клетки. И это знание ранило сильнее любого ножа. Для Адриана я призрак потерянной возлюбленной. Он меня вряд ли когда-нибудь отпустит, он никогда не увидит во мне меня. И мне было странно чувствовать эту боль. Я не понимала, почему ощущаю себя такой потерянной, почему у меня чувство, будто меня предали? Я похожа на нее… И этим все сказано.

Глава 21. Криста.

Узнав о случившемся, Саманта приехала на следующий день ближе к обеду и все никак не могла успокоиться, глядя на царапины на моем теле. «Бедная девочка» – раздавалось почти каждые пять минут. В попытке успокоить ее, я дословно передала ей слова доктора Хофмана, который проводил осмотр. По его словам это всего лишь царапины, заживут, и следа не останется. Вот только пожилая женщина меня как будто и не слышала.

Уже четвертый день, я почти не вижу Адриана. Он так занят или меня избегает? Интересно, что он сделал с этим ублюдком? Зная характер Джонсона, его жестокость, я не завидую этому гаду, хотя он и заслужил.

С вечера откровений в душе поселилось странное чувство. Очень неприятное, и я никак не могла его охарактеризовать. Было мерзко от осознания своей роли в жизни чокнутого хозяина этого дома. Не каждый день узнаешь, что твою жизнь пропустили через шредер, только из-за того, что ты имела несчастье, быть похожей на кого-то.

Я просто не знала, как мне ко всему этому относиться и к Адриану, в частности. Мне ужасно хотелось с ним поговорить, расставить, как говориться, все точки над «i», но вот смелости не хватало. В моей памяти был еще слишком свеж момент, когда я впервые коснулась темы его прошлого, я помню это леденящее бешенство в голубых глазах. А уж свое заточение, и то, на что способен Адриан в моменты слепой ярости, я не забуду никогда. И поэтому, я опасалась начинать с ним столь тяжелый разговор. Ведь мне пришлось бы сказать, что я все знаю, заставить его лишний раз вернуться мысленно в тот ад.

Но и молчать было просто невыносимо. После долгих раздумий я рассказала все Саманте, женщина была шокирована, ведь ей сказали, что в дом просто залез сумасшедший конкурент. С невыносимо печальными глазами, в которых было столько боли, что я сотню раз пожалела о том, что вообще открыла рот, она рассказала мне, как на утро вернувшись домой с суток, она нашла весь этот ужас. Кучу трупов и еле живого Адриана. О днях, наполненных черной болью и невыносимым отчаянием; о том, как резко, тогда еще совсем парень превратился в озлобленного индивида. Она много говорила, и я чувствовала ее боль. Но когда я задала ей вопрос, который не давал мне покоя, а именно – правда ли я так похожа на погибшую девушку, она молчала. Долго. Но потом все же подтвердила слова этого чудовища. Для меня это было ударом. Если я еще тихо надеялась, что этот псих приукрасил или соврал, то словам Саманты я верила безоговорочно.

Наверное, я мазохистка. Иначе, я не знаю, как еще объяснить мою одержимость желанием увидеть фото погибшей. Именно это толкнуло меня на безумный шаг, я решила, во что бы то ни стало, попасть в комнату мужчины и найти фото. Посмотреть, так сказать, проблеме в лицо.

Естественно, при мысли, что Адриан поймает меня, пока я шарю в его личных вещах, кровь в жилах стыла. Он будет не просто не доволен или зол, нет, это будет ярость. Тихая, самая пугающая из всех. Именно в таком состоянии люди совершают самые страшные и необдуманные поступки. И риск может быть не оправдан, может, там ничего нет, но пока я не проверю, не видать мне покоя.

И вот наступил вечер, когда я решила – пора. Я сидела в гостиной, делая вид, что читаю, на самом же деле, я представляла собой сгусток нервов с ушами. И вот мужчина, как обычно, ушел на поиски развлечений или для своих темных делишек? Кто его знает, чем он там занимается по ночам. Посидев немного, дабы быть уверенной, что он не вернется за чем-нибудь, я тихонько направилась наверх.

Дверь в спальню была не заперта, наверное, Адриану и в голову не приходило, что кто-то решится на такую выходку. Бесшумно шмыгнув внутрь, я достала маленький карманный фонарик, который стянула в кладовке с хозяйственными принадлежностями.

Полноценный свет включать я не решалась – это привлечет охрану, и тогда мне будет не сладко. Охрана… Сейчас она полностью новая. Совершенно незнакомые лица. Ведь все, кто был на территории четыре дня назад, оказались убиты…

Выкинув из головы посторонние мысли, я постаралась осмотреться. На стенах висело несколько бра, которые давали тусклый свет, придавая комнате интимности. Сама комната была выполнена в белых, голубых и синих тонах. Минимум мебели. Никакой аляпистой вычурности, все просто и со вкусом. И, наверняка, безумно дорого. Но, не смотря на все это, мне тут не особо понравилось, слишком холодно. Комната была похожа на своего хозяина. Чего-то явно не хватало, чего-то, что придало бы теплоты и уюта, но вот чего – понять мне не удавалось.

Стараясь не оставлять следов пребывания, я стала исследовать шкаф, в котором не было ничего интересного. Обыскав все столы, шкафчики, тумбочки, и даже ванную комнату, я впала в уныние – ничего. Куча всякого барахла, даже два пистолета обнаружила, но никаких фотографий вообще. Неужели, он не хранит ничего в память о девушке, которую любил? Так же не бывает!

И когда уже собиралась уходить, заметила, что поверхность одной из прикроватных тумбочек как будто отошла. Интересно. В итоге, я просто сняла с тумбы крышку, под которой оказалось полое отверстие. Тайник, а в нем небольшая коробка.

Осторожно открыв коробку, я поняла – вот оно, то, что я искала. В коробке оказался странный набор вещей. Расческа с остатками светлых волос, билеты в кино, часы, мягкая игрушка и фотографии.

Смотреть на фото мне было страшно. Чего я боялась? Убедиться в том, что я, правда, похожа на некую девушку? Или что? Не знаю, но фотографию я взяла ощутимо дрожащими руками. Черт. Нет. Так не бывает. Они сказали правду.

На первой же фотографии, которую я взяла, были изображены парень с девушкой. Молодые и счастливые. Я даже не сразу признала в улыбчивом юноше с сияющими глазами вечно хмурого сейчас Адриана. Правильно, там он другой. А вот девушка… Она была действительно похожа на меня. Не копия, но…

Белокурые локоны, длиной чуть ниже плеча, обрамляли лицо, с чертами, так похожими на мои собственные. Если меня постричь и покрасить, вставить цветные линзы и добавить моим формам пышности, то нас и отличить будет сложно. Вот дерьмо.

– Не помешал? – голос, раздавшийся в звенящей тишине комнаты, был подобен раскату грома.

Помертвев, я подняла глаза и столкнулась с голубыми кристалликами льда, в которых плескалась та самая ледяная ярость.

Мне хотелось испариться, распасться на атомы, превратиться в воду и утечь сквозь пол. Адриан Джонсон поймал меня за руку, когда я рассматривала вещи, которые он хранил, как память о прошлом, которого просил, нет, требовал, не касаться. Ужасно. Катастрофа. Хуже не придумаешь. Я открыла рот, но будто разучилась говорить.

– Хотя, это вроде как моя комната, – он сделал несколько шагов ко мне, и я сжалась от страха. – А я гляжу, ты осмелела, раз позволяешь себе подобное.

– Я… Я просто хотела посмотреть, – пискнула я.

Мужчина выхватил фотографию из моих рук так, как будто это была самая дорогая и ценная вещь в его жизни. А может, так и было… Молча, он безумно бережно убрал вещи на место и повернулся ко мне. Взгляд Адриана не предвещал ничего хорошего. Помоги мне Бог!

– Ты хотела посмотреть? – прошипел он мне на ухо, ухватив за волосы так, что я невольно издала стон. – Ну, как, понравилось?

И тут не знаю, откуда, из каких глубин моего существа, но во мне проснулась злость. Она затопила сознание, отключая страх и инстинкт самосохранения. Вырвавшись из хватких, лишившись приличного, наверное, клока волос, я зло уставилась на мужчину, он же наоборот растерянно заморгал от неожиданности.

– Знаешь, да, понравилось. Убедилась, так сказать, лично, что тот мудак сказал правду, почему ты меня здесь держишь, – выплевывала я слово за словом. – И знаешь, что, Адриан? Ты чертов псих. Ты превратил мою жизнь в ад, пытаясь подчинить себе, ты держишь меня тут, как собачонку на привязи. И все потому, что я оказалась похожа на некую девушку из твоего прошлого!

Злость и обида кипели во мне, подобно раскаленной лаве. Мне было нужно высказаться, выплеснуть все это дерьмо наружу, иначе я просто взорвусь. Что я и делала, вызывая у мужчины шок.

-Ты больной! Ты хоть понимаешь, что это извращение? Я – не она. И никогда ей не стану, чтобы ты не делал. Мне жаль, но ты должен понять, ее – нет. Она погибла, и как бы тяжело тебе не было, пойми это, наконец. Пойми и прими.

Смертельная бледность покрыла красивое лицо, в глазах плескалась такая боль, что увидев ее, я чуть не лишилась чувств. Чувство вины и стыда за эту вспышку накрыли меня, унося с собой самоуважение. Ощущая себя последней гадиной, я прошептала:

– Извини. Адриан, я…

А что я? Была не права? Только если в том, как и каким тоном, сказала все это. Но ведь каждое сказанное мной слово было правдой. Мерзкой, отвратительной, уродливой правдой… Похоже, Адриан так до конца и не смерился с потерей и продолжает искать ее в толпе, осознанно или нет, но он делал это. И тут появилась я и своим поведением, не желанием, иметь с ним дело и играть по его правилам, разозлила, и поставила его в тупик. Он, вроде как, нашел ее, и, вместе с тем, она была ему чужой, и он пытался это исправить весьма глупым и ужасным способом. Отдавал ли он себе отчет во всем этом? Или все было исключительно на подсознательном уровне? Но, так или иначе, я сейчас беспощадно ткнула его в это носом, и оставалось лишь гадать, что будет дальше.

– Пошла вон, – раздался тихий и какой-то безжизненный голос.

Адриан выглядел потерянным и чертовски уязвимым. Казалось, он даже ростом стал ниже, таким несчастным он выглядел. У меня даже возникло непреодолимое желание подойти и обнять его, как-то утешить. Вот только у меня так же была уверенность, ему этого не нужно. Просто не позволит. Он должен справиться с этим сам. И мне оставалось лишь надеяться, что у него все получится. Бросив печальный взгляд на мужчину, я ушла, оставляя его сражаться со своими демонами прошлого и настоящего.

Глава 22. Адриан.

Тишина… Что это? У всех на этот вопрос свой ответ. Для кого-то – это просто отсутствие звуков, для кого-то -друг, который может успокоить, а для меня она сейчас была, подобно палачу.

В ушах до сих пор звучали слова девушки – «я – не она», «она погибла… пойми это, наконец», «ты больной…».

Хотелось зажать уши руками, чтобы больше не слышать всего этого. Но какой смысл? Эти слова звучали в голове, разъедали сознание, словно кислота. Самое ужасное, что они будили, будоражили в памяти все то дерьмо, которое я не хотел помнить…

«Я – не она», пульсировали в голове слова Кристы. К чему она это сказала? С ужасом я понял, что образ Сары в моей голове будто покрыт туманом. От такого открытия волосы встали дыбом.

Быстро достав коробку с вещами, которые хранил тщательнее любого сокровища, я достал фотографию единственной девушки, которую любил. Той, кого не уберег, не защитил, не смог спасти, а все потому, что был слишком слабым. Теперь все по-другому, вот только ни сила, ни власть, ни деньги не способны ее воскресить. Да и захотела бы мой ангел иметь дело с таким мной? Она слишком светлая для этого…

Каждый год, в один и тот же день, я доставал эти вещи, отдавал дань памяти Сары. Впервые, я сделал это на пять дней раньше срока. Приглядевшись к фотографии, я ужаснулся. «Ты больной… это извращение» – снова раздались слова Кристы в голове. Блядь!

Она права, я похоже полный псих. Я смотрел на Сару и видел Кристу. Или, наоборот… в Кристе я видел Сару? Господи… Но почему я этого не смог понять сам? Что это, игры воспаленного подсознания, или просто первый шаг к психлечебнице?

Сейчас, наконец, все встало на свои места. Мне стала понятна моя одержимость девушкой. Сколько раз я задавал себе вопрос – почему я постоянно о ней думаю? Вопреки логике и здравому смыслу я продолжал удерживать ее, всеми силами и способами пытался сломить ее волю и подчинить себе, хотя сам не понимал почему. У меня было огромное количество женщин, но ни одна из них меня не цепляла, как Криста, и теперь я понял причину. От осознания сего факта меня затошнило. Глотая ртом воздух, я старался унять приступ, и у меня получилось.

Моя жизнь всегда была строго организована, но сейчас я не ощущал никакой уверенности в себе и завтрашнем дне. Боль и отчаяние, смешанные с отвращением к себе бурлили в душе. Образы девушек наслаивались один на другой, и мне казалось, я схожу с ума.

Не в силах находится больше в комнате, я пулей вылетел в коридор и замер, не зная, куда податься. В подвале, как собака на цепи все еще сидел этот урод, но я боялся, что просто убью его в таком состоянии. А с другой стороны, разве этот ублюдок не заслужил смерти? Именно он со своим братцем и дружками отца отняли у меня Сару. Они, правда, перебили всех своих подельников той же ночью, с его братом я разобрался сам, а вот он умело спрятался. Залег на дно и теперь всплыл, жаждая мести, в своем стремлении он угробил восемь человек охраны и чуть не убил Кристу.

От мысли, что я чуть не опоздал, тело покрывалось паническими мурашками. Еще бы чуть-чуть и… В тот день у меня совершенно не было настроения развлекаться. И когда я оказался в постели с очередной барби, то понял, что просто не хочу. Даже мое тело было со мной солидарно. И тогда я решил отправиться домой. Как только я попал на территорию и увидел тела двух охранников у ворот, понял – дело дрянь. Стараясь не издавать шума, проник в дом и стал осматривать помещение. Комнату за комнатой... И когда добрался до комнаты девушки, был уже на пределе. Эта сволочь явно не ждал меня, что дало мне небольшое преимущество, но все равно он был довольно силен. Расправившись с подонком, я глянул на Кристу и просто помертвел. Все тело девушки было в крови, как и кровать, правда, напуганные глаза оставались ясными, давая надежду на лучшее.

Прибывший тогда по срочному требованию доктор Хофман успокоил меня, ранки были лишь небольшими порезами, царапинами. И только тогда я ощутил, как, наконец, напряжение ослабило свой узел, и панический страх отступает.

И сейчас, от осознания причин своей привязанности и страха за девушку, я был в ужасе. Считая, что смог справиться со случившимся, пережить это, даже побороть ночные кошмары, я считал себя свободным от прошлого. Ну, почти свободным. Я изменился и все, что было раньше теперь, не имело значения. И такой поворот стал для меня ударом в самое сердце. Я ни черта не свободен, я обыкновенный помешанный псих, просто симптомы не так ярко выражены.

Устав от самоедства, я все же решил пойти в подвал. Глаза быстро нашли скрюченное тело в углу. Оно не шевелилось, спал, наверное. Подойдя ближе, я брезгливо дотронулся до ублюдка носком ботинка, но он не подавал признаков жизни.

– Эй, просыпайся, кусок дерьма! – не выдержал я и пнул его сильнее.

Опять ничего. Ну, ты сам напросился. Вложив всю бурлившую во мне злость, я схватил его за волосы, и буквально отпрыгнул, столкнувшись с мутными, стеклянными глазами. Блядь! Да они все что, издеваются надо мной? Что сегодня за день дерьмовых сюрпризов?

Вылетев из подвала, я отдал исполняющему обязанности начальника охраны дома приказ убраться в подвале. Дерьмо! Я слишком долго думал, что с ним делать. Эта мразь, понимая, что ее ждет, предпочла сдохнуть самостоятельно, ломая все мои планы. Эта слишком легкая смерть для такого, как он!

Не желая возвращаться в комнату, я отправился на поиски ночных приключений. Но, сжимая в руках очередную шлюху, ощущал лишь раздражение на все вокруг. Меня бесило абсолютно все. Этот прокуренный клуб, эта сучка рядом, долбящая по ушам музыка… К черту. Встав на ноги, я слегка пошатываясь, пошел прочь, не обращая внимания на крики мне вслед.

Оказавшись на улице, глотал ледяной воздух, как впервые в жизни. Садиться за руль после такого количества выпивки – идея была так себе, но сейчас мне было плевать. Я гнал по ночным улицам и ощутил замешательство, обнаружив себя в итоге у ворот кладбища. Естественно, было закрыто, но мне плевать. Ноги сами принесли меня к плите, на которой было выбито – Сара-Луиза Бевейли, 1988-2006. Я не был тут девять лет. Лишь раз я пришел сюда, как только вышел из больницы, и больше я не смог заставить себя прийти.

Усевшись прямо на землю, я обратился к безмолвному камню:

– Сара, я схожу с ума, – но ответа, конечно же, не получил.

Большинство людей избегают таких мест ночью, но на меня снизошел странный покой. Казалось, я нахожусь именно там, где и должен.

– Представляешь, я встретил девушку, ужасно похожую на тебя, и даже не понимал этого до сегодняшнего дня. Странно, да? – спросил я. – Странно и отвратительно.

В меня закралось чувство, что своими поступками, своим поведением последние недели я предал светлую память моей родной Сары.

– Прости меня, – прошептал я, страстно желая услышать милый сердцу голос, хоть мельком взглянуть на нее.

Но реальность сурова, и все, что мне оставалось – воспоминания. Воспоминания, которые острым ножом ранят сердце, мешают думать и дышать.

– Я не знаю, как мне жить дальше. Что мне делать, Сара? Я не хочу тебя забывать, но я больше не могу. Я устал жить прошлым. Устал от воспоминаний, но я не знаю, как тебя отпустить, как обрести покой.

Замолчав, я просто слушал тишину, которая, на данный момент, была другом. Она успокаивала, была не такой, как в комнате. Сейчас мои мысли не вызывали у меня ни паники, ни отвращения, не было в них и отчаяния. Мне было спокойно. Хорошо.

– Спасибо тебе, родная. За все спасибо. Я обещаю, что разберусь со всем этим. Я люблю тебя. Я буду счастлив, как ты и хотела, – тихо произнес я.

Направляясь к дому, я ощущал странное спокойствие и даже некое чувство освобождения. Тревожные мысли отступили. Я принял решение.

Глава 23. Криста.

Ночь у меня была весьма беспокойная. После того, как Адриан, поймав меня за руку на месте преступления и выслушав мои упреки, которые, впрочем, являлись истиной, просто выставил меня за дверь, я находилась в постоянном напряжении. Душу грызло неприятное чувство вины, вроде, все верно сказала, а почему-то ощущала себя паршиво. Плюс к этому, я опасалась, что он может передумать и заявиться ко мне с недобрыми намерениями.

Примерно спустя час, после того, как я закрылась у себя, услышала, как он вышел из комнаты. Впоследствии, я все же смогла забыться тревожным сном и поэтому понятия не имею, вернулся он или нет.

За завтраком мужчина не появился. Мы с Самантой поговорили о всякой ерунде и разошлись по своим делам. Ну, как, это у нее были какие-то дела, а я маялась скукой и бездельем.

На фоне случившихся потрясений даже Новый год, до которого оставалось каких-то четыре дня, не казался особенным событием. Но, тем не менее, мне стало грустно, что это время чудес пройдет мимо, но могу ли я осуждать жителей этого дома за это? Нет, просто не получается.

Сидя за очередной книгой, слава Богу библиотека тут была большая, я размышляла об Адриане. У меня понятия не было, чего теперь от него ожидать. То, что я сейчас не сижу в подвале, уже давало надежду, на более-менее приятный исход. Моя вчерашняя вспышка поразила меня саму. Вопреки здравому смыслу, мне было стыдно за эти слова, но именно это происшествие спасло мою шкуру. Вот только, неизвестность, непонимание, чего ждать от Адриана – пугали.

Мужчина был совершенно непредсказуем. Я никогда не могла понять его логику, и поэтому срочные дела Саманты меня расстроили. Мне бы хотелось, чтобы женщина была рядом в момент встречи с мрачным хозяином этих хором, потому что, если он затаил злобу, только ей под силу его успокоить.

«Трусиха» – сказала я себе на подобные мысли. Ну и что, что он непредсказуем и жесток, я не стану от него прятаться. Я сильнее, выше этого детского сада. Вот только коленки трясутся каждый раз, как выхожу из комнаты.

Я направлялась на кухню, чтобы найти там чего-нибудь вкусненькое, как столкнулась с Адрианом в гостиной, буквально нос к носу.

– Зайди ко мне в кабинет, Криста, – сказал он и скрылся за дверью.

Черт! Мне совершенно не хотелось оставаться с ним наедине за закрытыми дверями его кабинета, но выбора не было. Липкий, неприятный, холодный пот от страха покрыл тело, а сердце ускорило свой ритм. «Смелее, не убьет же он тебя» – подбадривала я себя. Самоубеждение работало плохо, я прекрасно знала, убить ему раз плюнуть. Я видела это. Сделав успокаивающий глубокий вдох, я направилась следом за мужчиной.

– Ты чего-то хотел? – спросила я, решив взять «быка за рога».

Адриан выглядел как всегда безупречно. Он казался спокойным и безмятежным, ни что в этом мужчине не выдавало вчерашней уязвимости. Хозяин своего мира, чьи голубые глаза бесстрастно изучали мое лицо.

– Да, – наконец, сказал он, – ты  свободна.

Сколько дней я провела, мечтая услышать эти слова! Свобода  была идеей фикс на протяжении всего пребывания здесь. Вот только сейчас его слова напоминали гром среди ясного неба.

– Что? – недоверчиво переспросила я.

– Собирайся и уходи, – повторил он, во взгляде ноль эмоций.– Можешь забрать вещи, купленные для тебя.

О чем ты сейчас думаешь, Адриан Джонсон? Столько времени ты держал меня тут против моей воли и вдруг резко решил отпустить? Это события вчерашней ночи так повлияли на него или что?

– Серьезно? Я свободна? – что у меня с голосом.

– Абсолютно, – кивнул он.

Ну, и где радость? Где счастье, которое я должна испытывать? Я получила долгожданную свободу и теперь смогу делать все, что захочу. Смогу увидеться с родителями и друзьями, смогу окунуться в атмосферу праздника и отметить Новый Год, который так люблю с пеленок. Но тогда почему я не рада? Что за странное чувство разочарования и… потери?

– Также ты можешь вернуться на свою работу, я договорился, – добавил мужчина. – А теперь, иди.

– Адриан, я бы хотела извиниться за то, что произошло вчера ночью в твоей спальне, – слова, неожиданно для меня самой, слетели с губ, – те слова… Я так не думаю. То есть, думаю. Черт. Я не должна была говорить это так. Это было низко и жестоко. Извини.

Голубые глаза, в которых до этого не было ничего, наполнились водоворотом самых разных эмоций. Они сменяли друг друга, как картинки в калейдоскопе. И наконец, застыла одна  злость.

– Почему ты еще здесь? – тихий, ледяной голос. – Ты получила то, о чем столько мечтала, а теперь выметайся.

Какого черта он себя так ведет?

– Мне жаль, что я потревожила твой иллюзорный мир, – опять проснулось мое бунтарство. – И я всего лишь указала тебе на очевидное и хотела извиниться за резкость, а в ответ опять твоя грубость!

Встав с места, он подошел вплотную ко мне. От него волнами исходил негатив, все его напускное спокойствие рухнуло. И кто меня за язык тянул? Сказала бы «спасибо» и валила отсюда. Так нет, я же правильная. Мне нужно лезть к нему и лишний раз злить. Похоже, глупость неизлечима.

– Очевидное? – тихо, но как угрожающе, произнес Адриан, взяв меня за подбородок. – Хм, в самом деле, что-то есть.

Казалось, его глаза, подобно рентгену, сканируют мое лицо. От такого изучающего взгляда, становилось не по себе.

– Но знаешь, Криста, ты была права. Ты – не Сара, – ох, вот как звали девушку! – Лишь жалкая, бледная пародия. Она была краше, и фигура у нее была лучше. Как я вообще посмотрел-то на тебя? Не понимаю. Но после твоих слов задумался и взглянул на тебя под другим углом. Возможно, отдаленная схожесть и сбила меня с толку, но сейчас, я вижу огромную разницу. И к тому же, в отличие от тебя, она была настоящим сокровищем. Ласковая, тихая, кроткая. Никогда не устраивала сцен, ее мечтой была семья. Она была ангелом, в то время как ты всего лишь взбалмошная дура. В тебе нет и сотой того очарования, которое было у Сары.

Каждое его слово было, как плевок в душу. Оказывается, он, размышляя о моих словах, сравнивал нас и, естественно, выбрал ее. Именно поэтому он меня решил отпустить, чтобы не маячила на глазах «пародия» на возлюбленную. Доброта тут не при чем.

– Высказался? – не менее холодно спросила я, глядя прямо в льдистые глаза. – А теперь послушай меня. Кто тебе дал право судить меня? Я звала тебя в свою жизнь? Нет. Ты сам влез и испоганил ее. Да, я действительно не она, и, слава Богу! Потому что у меня сходу хватило мозгов понять, кто ты и послать тебя.

Наши злые взгляды скрестились, словно клинки. Никто не хотел отступать, но я выиграла это сражение, ведь правда на моей стороне.

– И знаешь что, Адриан. Мне тебя жаль. Да-да. Именно жаль. Ты никогда не будешь счастлив. Ты живешь прошлым и поэтому не способен любить сегодняшний день. Ты мстишь миру за свои страдания, но вот только мир не виноват. Все виновные уже в могиле. Но тебе этого мало, чтобы успокоиться, и ты продолжаешь осквернять все, к чему прикасаешься. Пройдут годы, и ты обнаружишь себя одиноким стариком, до которого никому нет дела. Говорят, каждому человеку судьба дает несколько шансов на счастье, но ты упустишь все, потому что просто не способен быть нормальным.

На одном дыхании я выплюнула злые слова, пропитанные обидой, и, развернувшись, направилась прочь. Уже у самой двери я услышала громкий смех.

– Уж не себя ли ты считаешь шансом на счастье? – услышала я слова, полные сарказма.

Повернувшись, я буквально впилась взглядом в мужчину, желая прикончить. По непонятной причине, каждое его слово оставляло рану в душе.

– Ты серьезно возомнила себе, что какая-то особенная? – насмехался он. – Неужели, ты думала, что я держу тебя тут, потому что хочу от тебя чего-то большего, нежели от других женщин? А может, ты думала, я хочу на тебе жениться? Завести с тобой семью? – он продолжал говорить, а я каменела внутри. – Это же просто смешно. Если я когда-то и решусь жениться, то на достойной женщине. И вообще, с чего ты решила, что я не счастлив? По-твоему, люди, которые чтут память любимых – несчастны? Так что, просто сделай одолжение, уйди сама. Не устраивай сцен и не заставляй тебя выгонять.

Выбежав из кабинета, я пулей рванула в комнату. В ушах звучали его унизительные слова. Но почему вместо ярости, я испытываю такую жгучую обиду? Почему мне так горько? Откуда эта боль?

Влетев в комнату, я обнаружила на кровати свою сумку, которую не видела на протяжении всего времени, что провела тут. Ключи, телефон, кошелек со всем содержимым – все было на месте. Мне ничего от него не нужно. Из одежды возьму только ту, что на мне. Остальное пусть оставит себе и дарит своим шлюхам.

Бросив последний взгляд на комнату, к которой успела привыкнуть, я отправилась к Саманте, я не могла уйти, не простившись. Но, к сожалению, ее не было на месте. Охранник у входа сказал, что женщина куда-то ушла. Попросив листок и ручку, я оставила старушке записку и даже номер телефона. Она стала мне дорогим человеком, и мне не хотелось терять с ней связь.

Такси, которое я вызвала еще в комнате, обнаружив свою трубку, уже ждало меня. Меня спокойно выпустили за ворота, и я, бросив последний взгляд на роскошный особняк, направилась к машине. Назвав таксисту адрес, я откинулась на спинку сиденья. По щекам против воли потекли слезы, которых я не понимала. Все же хорошо. Я возвращаюсь к нормальной жизни, но соленые капли все равно вытекали из глаз.