Текст книги "Пленники (СИ)"
Автор книги: Лилия Гаан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)
Глава 18. Адриан.
Обескураженно смотря вслед убегающей девушке, я никак не мог взять в толк, что же произошло. Только что все было отлично, я наслаждался восхитительным вкусом мягких губ, и внезапно все как обрубило. Только что она льнула ко мне всем телом, вызывая совсем не детские желания, а в следующую секунду оттолкнула, да с какой силой! На красивом личике я видел ужас, смешанный с отвращением.
И теперь она убегает от меня, словно я разносчик чумы. Мне никогда не понять, что творится в ее милой головке.
На этом приеме, уладив все необходимые дела, я решил испробовать немного иную стратегию. Сыграть на вечных, как мир, инстинктах человека. И все шло просто великолепно: во время танца я буквально кожей ощущал ее смущение, да и потом все шло идеально, до момента, пока она резко не переменилась.
Невольно я задался вопросом, что делал бы, не случись с ней эта перемена? Провел бы ночь? Ведь мое желание до сих пор болезненно пульсировало в брюках, или в попытке получить больше, чем ее тело, не стал бы торопиться, стараясь сильнее привязать к себе? Увы, ответа на этот вопрос у меня нет. Да и нет смысла его искать в сложившейся ситуации. Вздохнув, я направился в зал на поиски Кристы, хочет она того или нет, но мы сюда вместе пришли, и вместе уйдем.
Я нашел ее у столика с шампанским, и, похоже, это был уже не первый бокал.
– Криста, я думаю, тебе хватит, – спокойно сказал я, стараясь забрать из ее пальцев спиртное.
– Отвали, – грубо сказала девушка, но все же поставила шампанское на место. – Я же сказала, чтобы ты не приближался ко мне.
– И как ты себе это представляешь? – поинтересовался я. – Если ты не забыла, то нам еще ехать в одной машине.
Смерив меня яростным взглядом, она отвернулась. Я устал, чертовски устал от всего этого дерьма. Устал от постоянных капризов девушки и от проблем на работе. Хотелось все бросить к чертовой матери и уехать куда-нибудь, где никто не будет доставать.
Проведя на банкете еще где-то полчаса, я решил, наконец, ехать домой. Когда я сказал об этом Кристе, девушка просто молча проследовала к машине. Очевидно, она очень злилась, только вот, на кого больше: меня или саму себя?
Как только мы оказались дома, она чуть ли не бегом скрылась в своей комнате и не выходила оттуда. Не появилась она и на следующий день, и через день. Она открыто меня избегала, а меня брало раздражение с этого ребячества. Ну, подумаешь, поцелуй, ничего же серьезного не случилось.
Уже заканчивая проверять отчеты, да, я часто позволял себе делать такую несрочную работу дома, я услышал стук в дверь. Один из охранников, чье имя я никак не мог запомнить, сообщил, что пожаловал некий мистер Спенсор. Спенсор? Какого хрена этот идиот посмел заявиться ко мне домой?
Спенсор был одним из распространителей дури, да вот деньги он внезапно «потерял». Мужчина уверял, что действительно выронил их на улице, но я был уверен, он просто спустил их на какие-то свои нужды. Мне было до лампочки, куда именно, важно было лишь, что пришло время отдавать прибыль, а денег нет. Я дал ему сутки на решение проблемы, отдать их он должен был завтра с утра, и его визит меня немало озадачил и разозлил. Мой дом был не тем местом, где я решал такие дела, и вход личностям, подобным Спенсору, был строго воспрещен.
Когда я вышел и внимательно присмотрелся к телу, сидящему на диване, понял – он потеря времени, не более. Расширенные зрачки, лихорадочный блеск глаз, нездоровая краснота лица говорили – парень под кайфом. Если распространитель подсел на дурь, от него надо избавляться. Одним из главных условий, по которому я брал людей на такую работу, было полное равнодушие к товару, который они сбывают. В этом бизнесе нет места торчкам, а оставлять его в живых – опасно. Он слишком много знает, приблизительное время поставок, точки сбыта… Не хватало еще, чтобы он за дозу сбыл информацию конкурентам. Эх, парень, ты сам подписал себе приговор.
– Адриан, братишка, – видимо, наркота придала ему немало смелости, раз ведет себя так фамильярно, – мне нужно с тобой срочно потолковать. А то твои мордовороты меня и слушать не хотят.
– Я тебе не братишка, Спенсор, – оборвал я его, – и толковать нам не о чем. Ты в курсе, что нарушил одно из основных правил?
– Да ладно тебе, – скалился он, демонстрируя желтые зубы, – выключай большого босса, и давай почешем языками.
Н-да. Тяжелый случай. Он совершенно невменяем, но, тем не менее, мне его жалко, и, одновременно, я жутко зол на него. Придется брать еще один грех на душу, хотя с другой стороны, я спасаю его от логичной, для таких людей, смерти в подворотне.
– Нам не о чем говорить, – сказал я, сохраняя внешнее спокойствие, хотя ситуация была мне до жути противна.
Протянув руку, я почувствовал рукоять пистолета, глушитель, как и полагается, был на месте. Времени много, и домочадцы уже должны спать.
– Братишка, ты чего, – заюлил он, увидев пушку, – я не торчок, я так, балуюсь.
Негромкий хлопок и глухой стук упавшего тела. Вот и все. Еще одна жизнь на моей совести. Я ненавидел казни, но они были неотъемлемой частью такой жизни. Убей или умри. Этот мир не прощает слабости, а жалость тут приравнивается к слабости. В такие моменты, я понимал, почему некоторые уже к тридцати-сорока годам имеют приемника и так спешат в отставку.
Подняв взгляд, я увидел, что двое моих парней, которые присутствовали при казни, смотрят в одну и ту же сторону. Повернувшись, я встретился взглядом с расширенными в животном ужасе серыми глазами. Блядь! Вот только этого не хватало! Почему мне так везет? Теперь надо успокаивать девушку, чтобы не наговорила лишнего бабушке. А это нервный и трудоемкий процесс, обычно случайных свидетелей просто «убирают», но поступить так с Кристой я не мог.
Пока я раздумывал над этим, девушка скрылась с глаз, и не нужно было быть гением, чтобы понять, что она ищет убежище в стенах комнаты. Поднявшись, я тихонько постучал в дверь.
– Криста, открой, – в ответ тишина. – Я знаю, что ты там. Я ничего тебе не сделаю, мы просто поговорим.
– Уходи, – послышался испуганный голос.
– Открой дверь, – продолжал настаивать я, – чем быстрее ты откроешь, тем быстрее мы поговорим и разойдемся спать.
– Ага, как же, получу я сон, вечный, – даже будучи до смерти напуганной, эта женщина умудрялась язвить.
– Не глупи, – раздражался я, – хотел бы тебя убить, давно бы убил. Ты сама знаешь, я не уйду, пока ты не откроешь эту чертову дверь, и мы не поговорим.
Наконец, я услышал щелчок замка, и когда зашел в комнату, увидел, что девушка успела убежать в противоположенный конец. Вот она, женская логика. Отойди подальше, думая, что я хочу ее убить, как будто пистолету есть разница, в метре находится жертва или десяти.
– Что ты хочешь? – прошептала она.
– Ты должна дать мне слово, что увиденное сегодня тобой останется исключительно между нами. Не надо травмировать бабушку, и уж тем более трепаться о таком на улицах.
Я старался говорить как можно дружелюбнее, дабы не пугать ее еще сильнее. Девушка была похожа на маленького, загнанного в угол зверька. Сжалась, глаза бегают в поисках выхода. Нет, так не пойдет. Получив обещание молчать, я решил ее как ни то отвлечь. Старался завести разговор на отвлеченные темы, в конце концов, Криста немного расслабилась и даже присела на дальний угол кровати. Я же неожиданно поймал себя на том, что рассказываю, как, когда мне было пятнадцать, мы с парнями стащили мяч из школьного спортзала.
– Поразительно, – сказала девушка, когда я закончил рассказ, – ты рассказал что-то из своего прошлого. Я думала, ты не любишь о нем говорить.
– Так и есть, – отрезал я, понимая, к чему она клонит.
У моей бабушки чертовски длинный язык! Какого черта она заикнулась о том, что ее, по сути, коснулось лишь поверхностно?
– Неужели, все так плохо? – услышал я тихий вопрос.
Плохо? Это совсем не то слово, чтобы описать те события. Кошмар той ночи будет преследовать меня до самой смерти, и тут ничего не поделаешь.
– Да, – бросил я, стараясь держать себя в руках.
Прошлый раз, когда Криста коснулась этой темы, я утратил контроль над собой и наговорил лишнего, после чего мне было стыдно. Если я что и ценил в этом мире, так это семью. Когда эмоции тогда пришли в равновесие, я был противен сам себе за такие слова, но почему-то так и не мог решиться извиниться. Может, подсознательно боялся, что девушка откажется идти со мной на этот чертов прием.
Серые глаза внимательно разглядывали меня, было очевидно, что мой краткий ответ ее явно не устроил. Внезапно, мне стало как-то все равно. Надоело носить все это дерьмо в себе, но и вываливать такое на девушку я не хотел. Как бы сказать ей основное, не вдаваясь в слишком личные подробности? Плюс ко всему, я совершенно не хотел погружаться в воспоминания полные мрачного, безысходного отчаяния.
– В одну зимнюю ночь, наш дом пробрались несколько взрослых пьяных и в хлам обдолбанных мужиков. Случился конфликт, и близкий человек мне погиб, а я сам почти три месяца пролежал в больнице. Конец истории, – вот так, коротко и по существу. Ни к чему ей знать подробности, мне не нужен не ее ужас, ни ее жалость.
Но все равно, вопреки моим надеждам в глазах горело и то, и другое.
– Мне так жаль, – прошептала она, и ее сочувствие было искренним, заставляя почувствовать себя еще хуже, – Кто-то из твоих родных погиб в ту ночь?
Ну, нет, детка. Хватит. Я не собираюсь тут изливать тебе душу.
– Все, Криста, хватит, – грубовато сказал я. – Ты хотела знать, что случилось девять лет назад, и я рассказал тебе.
Весь вид девушки говорил о том, что она жаждет информации, но я не собирался больше говорить ни единого слова.
– Рассказал? Так вопросов стало еще больше, чем ответов, – начала она, но потом, видимо, по моему категоричному взгляду поняла, что лезет куда не просят, и добавила, – Хотя, ты прав. Это совершенно не мое дело. Извини.
– Именно, – откликнулся я пустым голосом, – Спокойной ночи, Криста, – добавил я уже мягче.
– Спокойной ночи, Адриан, – услышал я вслед.
Но эта ночь точно не будет спокойной. Мозг уже назойливо атаковали потревоженные воспоминания, и мне оставалось лишь смириться и приготовиться к непростой ночке.
Глава 19. Криста.
Сидя на кровати в позе лотоса, я уминала поп-корн и пыталась сосредоточиться над старой-доброй комедией с Джимом Керри. Но как бы я не концентрировала внимание на экране телевизора, в голову все равно упорно лезли мысли об Адриане Джонсоне.
Меня просто поразило, что мужчина не озверел, как в прошлый раз, когда я коснулась щекотливой темы, и даже вкратце рассказал о произошедшем. Вот только от его рассказа возникло больше вопросов, нежели ответов. Он опустил все подробности, все предельно коротко и сухо. И, естественно, меня мучили вопросы. Как могла толпа посторонних проникнуть в дом? Кого потерял Адриан? Что произошло с ним самим, из-за чего он попал в больницу?
В попытках хоть каплю приблизиться к разгадке, я вбила в гугле имя мужчины, в надежде, найти что-то стоящее. Спасибо Саманте за ноутбук с доступом в интернет. Интересно, знает ли об этом Адриан?
Надежда была и так призрачной, и полностью разбилась о суровую реальность. Интернет пестрел фотографиями и данными, вот только о жизни мужчины на данный момент, ну, еще можно найти чуть более ранние статьи о нем. И ничего, абсолютно, о его жизни девять лет назад. Вообще складывалось впечатление, что он человек без прошлого. Нет почти ничего о его детстве или юношестве. Скупая дата и место рождения, жил с родителями и бабушкой Самантой Джонс. Ни имен, ни данных о родителях нет. Нет даже данных, где учился и что закончил. В общем, после часового серфинга по просторам интернета вопросов стало только больше.
Мучимая нездоровым любопытством, я попробовала осторожно задать пару вопросов Саманте, но она стоически молчала и отмахивалась. Надо отдать должное, она умеет держать слово и хранить секреты, по ней просто-таки разведка плачет.
Также я вспомнила, что через две недели Новый год, и поинтересовалась, как отмечать будем, ведь самое время начинать готовится. На что женщина печально покачала головой и ответила, в этом доме нет такого праздника, и вообще, при Адриане об этом лучше вообще не заикаться. Вопрос – почему, остался без ответа. Шикарно, еще одна тайна. Как можно не любить этот праздник?! Это же волшебное время, маленький кусочек беззаботного детства, когда душа верит в чудо!
После откровенной беседы в моей спальне, по сути, откровеннее разговоров у нас никогда не было, с Адрианом мы стали общаться чуть менее враждебно. Но это не значит, что я все забыла, осторожность всегда при мне, и дистанцию соблюдаю. Но мужчина после приема больше и не пытался вторгаться в мое личное пространство.
Время шло, и мне стало особенно тоскливо. В преддверии праздника, когда в каждом доме стоят красивые елки, сияя разноцветными огнями, а люди суматошно бегают по магазинам в поисках подарков близким, я сижу, запертая в четырех стенах в доме, где этот праздник вообще не признают. Даже добродушная Саманта хмурилась, стоило мне только заикнуться об этом. Интересно, чем занимаются сейчас мои родители, сестра, коллеги с работы? Наверное, как и все с головой в праздничной суматохе.
Также, я заметила, что, чем ближе Новый год, тем мрачнее становится Адриан, и тем реже он появляется дома. А если и появляется, то разговаривать с ним не возможно, либо резкость, либо игнор. Вот и сейчас, Саманта уехала в гости к подруге, планируя побыть там пару дней, Адриан, как обычно, ушел из дома в неизвестном направлении, и я осталась одна в угнетающей тишине и пустоте дома.
Несправедливо! Сейчас все готовятся к празднику, и даже обитатели этого дома, которые его недолюбливают, нашли, чем себя отвлечь и развлечь, и только я тут от скуки с ума схожу. В таких вот угнетенных мыслях я, наконец, уснула.
Я не сразу поняла, что меня разбудило, и просто лежала в постели, вслушиваясь в тишину ночи. За дверью послышались шаги, и я отвернулась к окну. Наверное, охрана, или Адриан вернулся.
Но когда эти шаги замерли у моей двери, и я услышала тихий скрип петель, напряглась всем телом. Какого черта кто-то забыл в моей комнате? Не успела я опомниться, как черная тень метнулась в мою сторону, в следующее мгновение некто неизвестный уселся прямо на меня и закрыл мне рот рукой.
– Шшш, – услышала я.
На мой рот легла полоска скотча, и, наконец, вспыхнул свет ночника. Перед собой я увидела мужчину лет сорока пяти – пятидесяти. Темные, с проседью волосы зачесаны назад, массивная фигура, лицо непривлекательное, а глаза грязно-зеленого цвета полыхают злобным безумием.
Мне стало страшно. По-настоящему, чертовски страшно. Кто этот мужик? Что ему нужно? Как он вообще попал в дом, где охрана?
Тут в голову полезли мерзкие мысли. Мне вспомнилось, как Адриан отвез меня в какой-то притон и отдал на растерзание толпе садистов, тогда он не дал им завершить дело, но, может, сейчас он по какой-то причине передумал? Может, решил отдать меня в лапы этому мужику? Как еще объяснить его нахождение в этом дома?
Нет, я не хочу в это верить! Он не мог так со мной поступить. Особенно сейчас, когда хоть редко, но мы можем более-менее общаться, не переходя на крики. Да и Саманта никогда бы не позволила ему. Вот только ее сейчас как раз нет…
– Охренеть, – пробормотал мужик, – а вблизи ты еще больше на нее похожа. Почти копия.
Что? На кого я похожа? О ком он?
Увидев в его руках веревки, я, наконец, пришла в себя и начала неистово вырываться, работая руками и ногами, пытаясь сбросить его с себя. Пытаясь меня утихомирить, неизвестный схватил меня за руки, но я, почувствовав, что могу дотянуться пальцами до кожи, со всей силы вонзила ногти в его плоть.
Дернувшись, мужик со всей силы ударил меня наотмашь. Щеку обожгло болью, и в глазах вспыхнули разноцветные молнии.
– Не рыпайся, сучка, в то хуже будет, – бешенство в голосе, безумие в глазах.
Меня охватила настоящая паника. Чувство обреченности захлестнуло с головой. Так страшно мне было впервые. Даже, когда Адриан меня в ярости пытал и наказывал, такого животного ужаса я не ощущала. Может, потому, что в голубых глазах были проблески разума.
Мои запястья и щиколотки, несмотря на все мое сопротивление и попытки вырваться, были привязаны к столбикам кровати. Я была обездвижена, находясь на грани обморока от страха. Из глаз капали слезы, а тело колотило, как в лихорадке.
Взгляды, которыми окидывал меня этот маньяк, не заставляли сомневаться в его намерениях и не оставляли никакой надежды на спасение. Господи, за что? За что мне все это? Чем я заслужила?
– Ох, какая нас ждет ночка! – восторженно молвил этот псих.
Мне хотелось заткнуть уши, не было ни малейшего желания слушать, какие меня ждут муки.
– Я забыл представиться, меня зовут Ричард Хейс, и сегодня я к вашим услугам мисс, – он изобразил насмешливый поклон, ничуть не смущаясь кипящей в моих глазах ярости.
К чему все это? Сделай быстрее свое дело и все. Мне было противно слушать этого ненормального и еще противнее смотреть на него.
– Ты, наверное, задаешься вопросом, что мне от тебя нужно? – оскалился он, изображая улыбку. – Так вот, конкретно от тебя ничего. Вся твоя проблема в том, что ты оказалась не в то время и не в том месте. В тебя влюбился не тот человек, ты слишком на нее похожа. Ты способ, отомстить этому гаденышу Джонсону, так что ничего личного.
Он совсем больной, сам не понимает, что несет. Он думает, Адриан в меня влюбился? У него, вообще, все дома? Хотя, о чем я, очевидно же, что нет. И уже второй раз он повторяет – «ты на нее похожа». На кого я, черт возьми, похожа? О чем он вообще? И что такого ему сделал Адриан? Ну, тут правда вариантов масса, сомневаться, что у него уйма врагов, не приходится. Единственное, что вызвало непонятное облегчение, Джонсон меня не отдавал на растерзание этому психу. Но как он тогда в дом попал? Он же так охраняется! Блин, о чем я вообще думаю, мне жить осталось всего ничего, а я о всякой ерунде размышляю.
– Просто потрясающе! – продолжал бормотать маньяк. – Те же черты лица, такая же нежная кожа!
Я отчаянно замотала головой и замычала, меня просто передергивало от его прикосновений.
– Что? – уставился на меня мужик. – Хочешь чего-то сказать?
Замотав утвердительно головой, я опять громко замычала. Казалось, на мгновение он задумался, но потом кивнул.
– Хорошо. Я сниму скотч, но не ори. Во-первых, тебя все равно никто не услышит, во-вторых, я не люблю громкий шум, – с этими словами он сорвал ленту с моих губ. Довольно болезненно.
– Что такого сделал тебе Адриан? – задала я вопрос. – Ты постоянно говоришь, что я на нее похожа, о ком ты? И твоя теория, о любви Адриана ко мне, просто глупа! – выпалила я и зачем-то добавила. – Мы друг друга на дух не переносим.
Если мне все равно не жить, то я, хотя бы, хочу знать причину. Почему этот урод выбрал меня, как способ мести? И вообще, вдруг удастся его убедить, что я для Джонсона лишь раздражающая помеха?
– Сколько вопросов?! Тебе этот сопляк не рассказывал что-ли о событиях девятилетней давности? – вскинул брови псих напротив меня.
– Нет, – покачала я головой.
– Хм, впрочем, неудивительно, – произнес он, – хорошо, я расскажу тебе.
Затаив дыхание, я замерла. Сейчас я получу ответы на вопросы, которые меня мучили. Узнаю страшные тайны Адриана Джонса. Вот только совсем не хочется платить за это жизнью. Но разве меня кто-нибудь спрашивает? Нет. Меня вообще последнее время не спрашивают, чего я хочу и хочу ли вообще.
Глава 20. Криста.
Наверное, я ненормальная. Моей жизни сейчас угрожает смертельная опасность, а меня больше интересует история из жизни человека, который мою собственную жизнь разрушил, и теперь меня и вовсе хотят убить, и опять же из-за него.
– Ты не против, если, рассказывая, я поиграю с тобой? – сощурился мужик.
– Если я скажу, что против – это что-то изменит? – как-то уж слишком спокойно спросила я.
– Нет, – ухмыльнулся он и достал небольшой нож.
От вида оружия я покрылась толпой испуганных мурашек. Подцепив мою майку снизу, ублюдок разрезал ее одним резким движением. Та же участь постигла и пижамные штаны. Я лежала в одних трусиках под похотливым взглядом этой сволочи, содрогаясь от отвращения.
– Отец этого ублюдка был обыкновенным алкашом, склонным к жестокости, – услышав эти слова, я вся обратилась в слух. – Причин, почему он превратился в такое животное, я не знаю, да и не хочу.
К моему ужасу, этот псих двумя осторожными движениями разрезал и мои трусики. Оказавшись распростертой без единого клочка одежды, я ощутила приступ паники и старалась сосредоточиться на рассказе, чтобы как-то отвлечься.
– Знаю лишь, – продолжил он, – что родственников он своих недолюбливал. Женушку свою грохнул несколько лет назад, обставив это, как несчастный случай.
Я затаила дыхание. Ужасно. Знает ли Адриан, что его же отец убил его мать?
– Он сам это рассказал? – перебила я.
– Ага, – кивнул мужик. – Напился до поросячьего визга, и язык развязался.
Господи, бедный Адриан! Стоп, я что, его жалею?!
– Так вот. Мы с братом были тут проездом, но наша тачка сломалась, и нам пришлось тут задержаться. Дело было под Новый год, и в гостиницах все было напрочь забито.
Под Новый год? Так вот почему он не любит этот праздник. На один из своих вопросов я все же получила ответ. И скоро получу на остальные.
Ощутив прикосновение холодного металла к обнаженной коже, я вздрогнула. Мужик лишь хищно улыбнулся и чуть сильнее надавил, оставляя длинный, тонкий, но неглубокий порез на моем бедре. Стало жутко. Не самое приятное чувство, когда тебя режут.
– Облазив все гостиницы и везде столкнувшись с отказом, мы, чтобы не встречать Новый год на улице, отправились в ближайший бар. Это оказалось не самое приятное заведение, где продавали дешевое и отвратительное пойло, ну и публика была соответствующая.
Лезвие ножа соприкоснулось с кожей второго бедра. Закусив губу, я лежала, не издавая ни звука. Не дождется. Плакать и молить его, прекратить, не собираюсь, уверена, именно этого этот козел и добивается.
– В том баре мы и познакомились с Питером Смитом – отцом твоего ненаглядного. И парой его собутыльников, таких же конченных, как и он сам.
Ненаглядного? Да он издевается. Я бросила на мужика красноречивый взгляд и задумалась. У Адриана и его отца были разные фамилии, или он сам ее сменил?
– Пьянка была в самом разгаре, когда за соседним столом два идиота не устроили поножовщину. Приехали копы, и всех, кто был в помещении, выставили на улицу, бар закрыли. Хреново оказаться на морозе, да еще и пьяным. Папаша этого гаденыша так же думал и поэтому великодушно пригласил всю компанию к себе домой.
Рассказывая все это, он продолжал оставлять на моем теле маленькие, но неприятные порезы. Я не видела себя со стороны, но зрелище, наверное, было еще то. Правда, больному ублюдку оно явно было по вкусу. Неприятные, грязно-зеленые глазенки, светились нездоровым восторгом.
– Там нас ожидал сюрприз. Этот алкаш утверждал, что у него дома никого нет, но по приходу мы застали милейшую картинку. Елочка, закуски на столе и двое голубков.
Что?! Голубков, Адриан был с девушкой?
– Мальчишка пытался нас выгнать. Знаешь, забавно наблюдать, как какой-то сопляк, распушив перья, пытается противостоять толпе взрослых мужчин, – он мерзко улыбнулся, вспоминая это.
Меня же передернуло от отвращения, когда его мерзкие лапы стали болезненно мять мою грудь. Стиснув зубы, я терпела, не желая спугнуть этого психа в момент откровения.
– А ты выносливая, – прокомментировал он. – Так, на чем я остановился?
Мне не хотелось говорить ему хоть слово, но все же я ответила:
– На том, как вы попали в дом.
– Да, точно. Так вот, естественно, никто не стал слушать какого-то мальчишку. Тем более, у нас было полно бухла, а тут тепло и жратва на столе. Завидев нас, девчонка зажалась в угол. Она была хороша, а мы мужчинами со здоровой ориентацией. Конечно же, нам захотелось познакомиться поближе. Но твой Адриан, заметив это, полез на нас с кулаками.
Я представила себе все это и ощутила дурноту. Несложно было домыслить события, у Адриана фактически не было шансов на победу.
– Отдаю ему должное, для долговязого сопляка дрался он хорошо, но мой брат был не из терпеливых. Этот щенок уже еле стоял на ногах, когда Сем, разозленный неожиданным препятствием, ударил его со всей силы. Я тебе говорил, что Сем в прошлом был боксером? Нет? Так вот, он им был, и удар у него был, не дай Бог ощутить на своей шкуре. Мне как-то прилетело от него, так я неделю нормально есть не мог.
Мерзость. Ублюдки. Нашли себе противника. Тоже мне достижение, одолеть подростка.
Перестав мять мою грудь, извращенец вновь взялся за нож, оставляя порезы на моем животе. Ранки неприятно ныли, а кровь окрашивала мое тело в красный. Со стороны я, наверное, похожа на кусок освежеванного мяса.
– Вот и сопляку прилетело, но он, похоже, был каким-то особо не везучим, так как потерял равновесие на сложенную какую-то мелкую скамейку. Раздался неприятный хруст, и только, когда этот гаденыш не смог встать и, вообще, не шевелил ни чем, кроме головы – до нас дошло, он позвоночник сломал.
Мама родная! Я невольно раскрыла рот, воздуха мне не хватало. Внезапно взрывной коктейль из жалости и ненависти пронесся по моим венам, трансформируясь в злость.
– И вы вместо того, чтобы вызвать скорую, продолжили развлекаться? – зло выплюнула я, и так зная ответ.
– Конечно, – он посмотрел на меня, как на умалишенную, словно речь шла о чем-то естественном, само собой разумеющимся.
– А где был его отец? – я просто не могла поверить, чтобы родной отец позволил сделать такое со своим сыном.
– Я же уже говорил, он не больно жаловал свою семейку. И ему было наплевать. Все, что его на тот момент интересовало – это бутылка с бухлом.
Зажмурившись, я помахала головой, не в силах принять такое. Всю жизнь, я была уверена, что ближе родителей никого нет, и быть не может. Для меня моя семья была всем, и подобное отношение отца к сыну, было для меня дикостью.
– Покончив с мальчишкой, мы, наконец, смогли заняться девчонкой. Она была такой тихой, напуганная такая мышка. Лишь, когда мы добили мальчишку, она, было, метнулась к нему из своего угла, но дойти до парнишки ей была не судьба. До самого утра мы с ней развлекались. Сначала она сопротивлялась, орала так, что уши закладывало, в унисон с этим ублюдком. Пришлось заткнуть ему рот, мешал своими воплями. Мы не ошиблись, она, в самом деле, была хороша. Кожа нежная, пахнет приятно, и все дырочки такие тугие, узенькие.
Я не сразу поняла, что из моих глаз катятся слезы. Как наяву я представляла себе весь этот ужас и просто задыхалась от беспомощности.
– Когда нам, наконец, надоело, она утратила свою привлекательность и характер. Валялась, как безвольная кукла со стеклянными глазами, и вообще представляла собой жалкое зрелище. Сам решил, что не стоит оставлять свидетелей в живых и раздал присутствующим по пуле. Кто же мог подумать, что этот пащенок окажется таким живучим, – сокрушенно покачало головой это чудовище. – Уходя, мы были уверены, что все, кто находился в этом доме – мертвы.
Меня трясло. Просто колотило. Неудивительно, что Адриан такой. Несколько часов наблюдать, как издеваются над твоей любимой без шанса как-то ей помочь. А в довершении, увидеть ее смерть.
Не приходилось сомневаться в словах этой твари. Они были уверены, что не выжил никто, а Адриан смог.
Вопреки всему, он выжил и даже смог восстановить здоровье, встал на ноги, но ужас произошедшего его отравил. И сейчас он – хладнокровный монстр, не знающий жалости и сочувствия. Саманта как-то сказала, что его душа и сердце покрыты коркой льда, а мне кажется, они просто окаменели. Умерли, без шанса на воскрешение. Как бы я на него не злилась за изувеченную жизнь, я не могла его люто ненавидеть, как раньше. Просто, наконец, я поняла его. Поняла, почему он такой.
– Ты говорил, я похожа на нее, – спросила я бесцветным голосом, пребывая в шоке от рассказа, – ты говорил о той девушке?
– Ага, – улыбаясь, закивал ублюдок, оставляя порез на моей руке. – Охрененно похожа. Просто одно лицо. Если тебе перекрасить волосы, вставить цветные линзы и немного набрать вес, будет не отличить, наверное, – протянул он, пристально разглядывая меня. – А ты думала, почему он тебя тут держит, в то время, как ни одна из других девиц не задержалась рядом с ним и недели?
Стало горько. Горько и больно. Вот почему он меня не отпускает, он видит во мне ее. Вот откуда эта маниакальная одержимость, подчинить меня себе. Он хотел сделать из меня возлюбленную, которую потерял девять лет назад. Господи! Почему это открытие так болезненно?
– Почему, – продолжал этот урод, – он так стремился сломить свою волю, подчинить себе? – он, что, мои мысли читает? – Интересно лишь, осознавал ли он это?
Мне тоже интересно. Целенаправленно он пытался лепить из меня ее или действовал подсознательно? Не знаю, почему, но я верила этой мрази. Верила, что он говорит правду. Ему просто нет смысла врать, жить-то мне осталось всего ничего.
Вот я и узнала тайну произошедшего девять лет назад. Поняла, почему Адриан такая бесчувственная скотина. Получила ответы на свои вопросы. Вот только сейчас мне отчаянно хотелось забыть этот ужас. Не знать. Понимание, почему именно со мной случилось все это дерьмо – отравляло душу.
Адриан озлобился на мир и мстил ему за себя и любимую, которую потерял. Холодно и расчетливо он калечил и отнимал жизни, не испытывая чувств, наподобие жалости или вины. Он сам воздвиг вокруг себя непробиваемую стену, не подпуская к себе никого. И это не изменится никогда.
– Но какая разница, понимал или нет? Ведь, когда он, натрахавшись, вернется утром домой, его будет ждать сюрприз. Все честно. Он убил моего брата, отнял его у меня, а я заберу у него тебя, – не в силах смотреть на этого маньяка, я отвернулась. Бесполезно ему доказывать, что Адриану на меня плевать. Я похожа на нее, и для психа этого достаточно.
А ведь хозяину этого, в самом деле, на меня плевать. Ему нет дела до того, кто я, чего хочу, какой я человек. Во мне он видит ее, правда, не знают, осознает ли это. Но, тем не менее, это так. Именно поэтому он меня тут держит, поэтому забрал мою свободу.
– Вы убили его девушку, он отомстил. При чем тут я? – глупо, конечно, но не могу я молчать, когда меня убивать собираются.
– Я хочу, чтобы это ублюдок страдал. И он будет страдать, второй раз потеряв любимую, а я исчезну, и хрен он меня достанет. Не нашел тогда и сейчас не найдет, – воодушевлено говорил он, хотя я не разделяла восторга. – Ну, все, хватит болтать. Сейчас я немного еще с тобой развлекусь, и надо сваливать.
