Текст книги "Агнесс и серебряные швабы (СИ)"

Автор книги: Лилия Гаан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Встревоженный воспитатель поймал юнца за край камизы:

– Не мельтеши! И быстро отвечай – что ты задумал?

– Я не хочу, чтобы Агнесс стала блудницей!

– Ты взял Вайсбау!

Эрвин волком глянул на воспитателя.

– Я помню!

– А раз помнишь, то выбрось девушку из головы! Ничего особо плохого с Агнесс больше не случится. Когда мужчины врываются в захваченный замок, они испытывают такое чувство... – Фриц замялся, подбирая нужные слова, – тут и радость, и азарт, и опьянение победой, и ощущение всемогущества. Сам когда-нибудь поймешь! В тот момент Пауль мог, конечно, обойтись с девушкой грубо. Но прошло время, он успокоился, и думать о фройляйн забыл! Сейчас по приезде осмотрится и выдаст её замуж за нужного человека. Так что... не горячись!

– А что, если...

– Я не желаю ничего больше слушать! Ещё одно слово, и, клянусь своим мечом, я лично выдеру тебя, да так, что ты месяц сесть не сможешь! Отправляйся спать!

И, о чудо, несносный мальчишка заткнулся и покорно поплелся восвояси, а раздраженный Фриц вернулся в пиршественный зал.

Веселье было в самом разгаре. Несмотря на то, что было довольно тепло, полыхал гигантский камин, пытавшийся бороться с сыростью – извечным бичом всех помещений такого рода. Вытяжной колпак конической формы с выступающими стойками образовывал нечто вроде домика внутри огромной комнаты. Перед ним в форме каре стояло несколько столов, накрытых нарядными скатертями, за которыми восседало около тридцати человек.

Внутри пространства между столами метались слуги с блюдами и выступали мечущие горящие факелы жонглеры.

Фриц нашел глазами племянника. Пауль сидел на украшенном слоновой костью стуле на хозяйском возвышении в окружении семьи: жены, дочери, снохи и сына. Он был в прекрасном расположении духа. Старый рыцарь оглядел скамьи для менее знатных домочадцев: на одной из них скромно жалась между двумя рыцарями Агнесс. Судя по понурой голове, девушка не разделяла общего веселья. Впрочем, Фрицу были понятны её опасения: неизвестно, что придет Паулю в голову относительно пленницы. И не исключено, что Агнесс мало понравятся его решения. Хмуро хмыкнув, он сел за один из столов, где ему было оставлено место в надлежащей близости к хозяину.

Между тем, общий разговор крутился вокруг намечающейся охоты.

– Объявился волк! – рассказывал отцу разгоряченный вином Зигфрид. – Невиданной величины! Пастухи жалуются: режет скот стадами, и ничего его не берет. Наглый словно оборотень!

– Откуда же он взялся? – поразился граф. – Я никогда не слышал, чтобы в окрестностях Вацбурга когда-либо водились такие огромные звери!

– Может, и вправду оборотень? – ахнул кто-то.

Фон Геттенберг презрительно отмахнулся.

– Назавтра объявляю охоту на этого волка! Тому, кто добудет его шкуру, призом станет вот этот перстень!

И он снял с руки большой рубин.

Агнесс оцепенела от страха, едва увидев своего мучителя. Она меньше всего на свете хотела бы здесь присутствовать, но приказ сидеть за столом был категоричен.

Об огромном волке ей уже говорила Луиза, но самые большие особи водились все-таки в лесах вокруг Крайца. Мало того, на гербе её рода красовался бегущий волк на синем поле.

За всё время ужина девушка ни разу не посмотрела на графа, но странным образом хорошо ощущала на себе его заинтересованные взгляды.

– Пресвятая Дева, что же меня ожидает ещё? – в отчаянии шептала она про себя.

И напрасно слуги ставили перед её носом, источающих запах специй и плавающих в мясном соусе уток, запеченные окорока и куски жаренных на вертеле туш, аппетит у Агнесс начисто отбило. Рыцари по правую и левую руку с удовольствием грызли хрящики и макали хлеб в соус, всё обильно орошая пивом, а девушка только и могла, что подкармливать остающимися от соседей костями, преданно крутящихся вокруг её ног собак.

Немудрено, что при первой же возможности Агнесс чуть ли не бегом покинула пиршество. Луиза уже спала, зато девушку возле комнаты терпеливо дожидался Эрвин.

– Агнесс, – выскочил он навстречу девушке, – я вот... жду тебя! Представляешь, отец отдал мне в управление крепость Вайсбау!

– Это хорошо, – ласково прошлась она рукой по серебристым локонам. – Владение землей – смысл существования любого рыцаря! Это то, ради чего стоит жить, что защищать и что можно оставить своим детям и внукам. Кто я без Крайца? Оторванный от дерева листок, да ещё и попавший в вихрь урагана! Несёт куда-то...

Агнесс разговаривала, скорее, сама с собой, чем с внимательно слушающим подростком. Но тот не собирался безмолвно внимать её откровениям.

– Я хотел бы навсегда остаться с тобой! Просто быть с тобой и всё, – горячо проговорил он и неожиданно прижался к её руке губами, – но... так получилось. В общем, я больше не смогу тебя защищать!

– Эрвин, – Агнесс улыбнулась сквозь слезы, – только твой отец может решить мою судьбу.

Юный Эрвин пренебрежительно фыркнул:

– Ты меня недооцениваешь! И все же, скажи: о чём ты мечтаешь? Чего бы ты хотела больше всего?

– Я? – она вытерла слезы и жалко улыбнулась юнцу. – О чём я могу мечтать? Конечно, о Крайце! Ты знаешь, как прекрасен закат солнца в горах? Как пахнут разогретые солнцем травы предгорий? Мне дорог там каждый камень, каждый глоток воздуха! Я только тогда и счастлива, когда родной замок снится мне во сне.

Эрвин заинтересованно слушал печальный голос собеседницы:

– Ты хочешь, чтобы тебе вернули Крайц?

Агнесс грустно пожала плечами.

– Разве кого-то интересуют мои желания?

– Меня интересуют, и я знаю, как тебе получить свой дом обратно!

– Малыш, – снисходительно рассмеялась Агнесс, вновь потянувшись, чтобы погладить его по голове, – о чём ты говоришь?

Но Эрвин обиженно увернулся от её руки.

– Я не сказал ничего смешного! – угрюмо буркнул он. – У тебя есть два пути! Ты можешь уступить моему отцу...

– Эрвин!

– Можешь уступить моему отцу, – упрямо продолжил невыносимый мальчишка, – и уговорить его выдать тебя замуж за преданного Геттенбергам рыцаря. Тот от твоего имени принесет присягу за Крайц, и, как знать, может, вам позволят вернуться в Баварию.

Агнесс недовольно фыркнула:

– Мне мало нравится этот путь!

– Зато он наиболее простой!

– Мне так не кажется... однако ты говорил, что есть и другой?

– Есть, но он сопряжен с большими опасностями, ненадёжен и имеет мало шансов на успех!

– И всё-таки?

– Ты должна подать жалобу на моего отца своему сюзерену – Генриху Льву и рассказать, что произошло на самом деле. Если вам с тёткой удастся убедить герцога в своей правоте, Крайц тебе вернут.

Девушка только тяжело вздохнула.

– Ты забыл, что я пленница? Как же мне встретиться с герцогом?

– 7 августа день святой Афры – покровительницы Аугсбурга! И мой отец, и Генрих Лев, и ещё немало властительных князей съедутся в епископство, чтобы поклониться мощам святой!

Агнесс рассеянно перекрестилась, недоуменно соображая, к чему ей эти сведения.

– И как мне попасть в Аугсбург? Кроме того: нет денег, нет связей, нет крыши над головой, чтобы где-то скрываться почти три месяца!

Эрвин негромко рассмеялся:

– А я и не говорил, что будет легко! Но если ты хочешь остаться здесь...

– Я бы предпочла обществу твоего отца даже огнедышащего дракона!

– Тогда послушай, что мы предпримем...

Странная это была ночь – сумасшедшая! В иные минуты изумленной Агнесс казалось, что она каким-то неведомым образом заснула и разговор с Эрвином ей только снится. Этот прирожденный авантюрист обстоятельно изложил ей план побега. Мало того, к рассвету уже было всё готово.

– На завтра назначена охота на волка, который с тех пор как ты здесь появилась не дает никакого покоя окрестным деревням. Неизвестно, сколько времени понадобится моему отцу, чтобы загнать его в ловушку, но будем надеяться, что этот зверь не так прост, и у нас есть хотя бы дня три форы. И самое главное – с ними уезжает Фриц! Вот, кого бы нам не удалось обмануть, а остальные, – Эрвин пренебрежительно махнул рукой, – не стоят того, чтобы принимать их в расчёт!

– Деньги я достану! Возьму в долг под свои доходы с Вайсбау у Фрица (я знаю, где он хранит сбережения)... правда, ему пока об этом знать не надо! – решил он и эту проблему.

– Неподалеку от Аугсбурга есть монастырь св. Афры. Настоятельницей там моя тетка – Гертруда фон Кауфман. Они с отцом не ладят с тех пор, как моя старшая сестрица Бригитта вбила себе в голову принять постриг. Но у графа были свои планы относительно дочери, и вместо монашеского покрывала Бригитта получила мужа. Тётка готовила сестру себе на смену и была очень недовольна, поэтому они здорово поссорились с отцом!

– И она даст мне приют? – не поверила Агнесс.

– Мы напишем ей письмо от имени Фрица. Благо, он сам неграмотен!

– Аббатиса может не поверить, что письмо от Фрица.

– Поверит, потому что на нём будет его печать. Он подписывает все свои бумаги оттиском перстня, который носит на указательном пальце!

– И как мы заставим его поставить эту печать?

Эрвин тихо рассмеялся.

– Он об этом не узнает! Когда Фриц спит, легче простого приложить его руку к восковой печати. Так что, я раздобуду бумагу и чернила, а ты зажигай светильник и пиши письмо!

МОНАСТЫРЬ СВ. АФРЫ.

План Эрвина оказался невероятно удачным, особенно если учесть, что придумал его двенадцатилетний мальчишка.

Воспользовавшись суматохой, царившей в крепости при отъезде графа со свитой на охоту, переодевшиеся в служанок Агнесс и до крайности недовольная Луиза беспрепятственно покинули замок. Стража на воротах не обратила ни малейшего внимания на двух груженных корзинами прачек, спешивших к реке. Но беглянкам не надо было стирать белье – они добрались до рынка, купили себе пару осликов, на которых спустя полчаса и покинули Вацбург.

По расчетам графского сына девицы фон Крайц должны были достигнуть монастыря на исходе третьего дня, когда вернувшийся с охоты Фриц сразу же выяснит, что пленницы пропали. Всех же остальных домочадцев Эрвин собирался водить за нос.

И надо сказать, этот авантюрный план практически удался. По крайней мере, когда мальчишка врал служанкам, что Луиза и Агнесс больны и сам оттаскивал подносы с едой в башню, ему верили, но на третий день их таинственной болезнью заинтересовалась графиня.

– Что там случилось? Грета, – послала она камеристку, – выясни, почему пленницы нигде не показываются? Неужели так расхворались? Ладно, девчонка – она всегда была нелюдимой, зато её тетка вечно шныряла по замку и всюду совала свой нос!

И вот тут-то выяснилось, что пропали не только пленницы, но и их вещи – платья и Библия.

– Бежали! – откровенно обрадовалась дама Берта. – Ну, теперь стервецу Эрвину не сносить головы! Это он им помог! Да и этих дурочек, когда поймают, наверняка, заточат в тюрьму, где им самое место!

Увы, учиненный допрос мало, что дал.

– Что я им, сторож, что ли? – угрюмо буркнул с огромным трудом отловленный начальником стражи противный мальчишка. – Откуда я знаю, куда делись женщины? Вчера ещё здесь были!

И был таков.

Зато на следующий день, когда без пользы проносившийся по горам и лесам отряд охотников вернулся домой, так и не увидев даже кончика волчьего хвоста, Эрвину пришлось несладко.

– Где Агнесс? – не шутя тряхнул отпрыска за шкирку фон Геттенберг. – Говори!

– Не знаю! – упрямо насупился Эрвин.

– Говори, гадёныш! – это уже рассвирепел Фриц. – Говори или я с тебя шкуру спущу!

Но как они не трясли упрямого мальчишку, прибегая к угрозам и награждая тумаками и затрещинами, тот держался как скала.

– Ничего не знаю!

Граф послал за розгами.

– Это бесполезно! – шепнул на ухо племяннику обеспокоенный Фриц. – У него задница словно из железа, и розги он уже давно воспринимает, как щекотание перышком. Только время зря потеряем!

Но фон Геттенберг и сам уже понимал, что поркой и угрозами от сына ничего не добьешься.

– Я думал, что ты уже достаточно взрослый, – горько вздохнул он, – и отдал тебе Вайсбау, а ты... ты не достоин такого дара. Глупый мальчишка!

Эрвин сверкнул глазами. Похоже, им, наконец-то, удалось зацепить его за живое.

– Ты дал мне Вайсбау взамен отказа от девушки! Я отказался от неё... и теперь ты забираешь своё слово назад?

Да, обстановка складывалась неоднозначная. Подвергнуть сомнению ценность своего слова фон Геттенберг не мог даже в такой сложной ситуации.

Пришлось договариваться по-другому.

– Послушай! Агнесс фон Крайц не просто красивая девушка – она наследница земель, которые имеют огромное, стратегическое значение. Для выгоды нашего дома нужно, чтобы она оставалась моей пленницей! Девицу надо вернуть во что бы то ни стало!

Эрвин задумался.

– Ты мне сам сказал: что-то дается подо что-то! – в конце концов, сухо напомнил он.

Дядя и племянник пораженно переглянулись.

– И что ты хочешь взамен сведений о девицах фон Крайц?

– Я хочу обещанную мне ранее крепость. И ещё... отпустите со мной Фрица и не вмешивайтесь в управление Вайсбау!

Фон Геттенберг долго смотрел на младшего сына, не зная, как правильно поступить. Эрвин всегда ставил его в тупик, но как не доставал его несносный мальчишка, он не мог долго злиться на сорванца.

– Хорошо! – холодно согласился граф. – Надеюсь, что встав во главе Вайсбау, ты поймешь, насколько дурно сейчас поступаешь! Итак...

– Я возился с собаками, когда случайно подслушал, что девицы хотят попросить приюта в монастыре св. Афры!

У мужчин изумленно вытянулись лица.

– Что?!

– Я возился с собаками...

– Это я уже слышал! Но как... зачем? Что, черт возьми, происходит?

Эрвин фыркнул:

– Откуда я знаю, может, фройляйн хочет принять постриг?

Геттенберг даже взревел от злости:

– Чтобы Гертруда вновь протянула свои загребущие руки к моим землям? Не для того я гробил людей, осаждая Крайц, чтобы шерсть с местных овец стригли её монашки! Не выйдет! Фриц, прикажи седлать коней – выезжаем в Аугсбург!

И только гораздо позже, когда он в сопровождении отряда рыцарей уже скакал в сторону епископства, до графа неожиданно кое-что дошло.

– Послушай, Фриц, а за что я, собственно, отдал Эрвину Вайсбау в полное распоряжение?

– Этот прохвост нас провёл как мальчишек, – тяжело вздохнув, подтвердил Фриц,– хитрющий чертёнок! Конечно, он прекрасно понимал, что мы пошлем людей искать беглянок по всем дорогам и очень быстро выясним, куда они направились!

Отец "прохвоста" нервно рассмеялся:

– Лукав, как эдемский змей!

– А я говорил, что нужно отдать ему эту девку, а Вайсбау и без Эрвина нашлось кому управлять! Разве можно такого отчаянного мальчишку пускать на вольный выпас? Он же, чёрт знает, чего наворочает!

– Вот и присмотришь за ним! Согласись, присутствие Эрвина в Вацбурге небезопасно, прежде всего, для него самого. Мальчишка уже всех достал до колик, и кому-нибудь может прийти в голову, что мертвым ему будет спокойнее! Вот ведь... заноза! И в кого он такой?

Извечный вопрос всех родителей, ответить на который довольно просто – достаточно заглянуть в зеркало!

Граф прекрасно осознавал, что беглянки получили солидную фору, и догнать их в дороге ему вряд ли удастся, поэтому готовился к упорному противостоянию со своей благочестивой сестрицей. Та тоже была из Кауфманов, и отнять у аббатисы что-либо, попавшее в её руки, было невероятно тяжелым, в большинстве своём бесполезным делом.

А между тем, Агнесс и Луиза действительно сумели достичь стен монастыря, но всё пошло не так как предполагалось.

Монастырь святой Арфы был смешанным. Сейчас, конечно, трудно представить такое положение дел, но в двенадцатом веке подобные обители не были редкостью. Строго отделенные друг от друга в нём существовали и женщины, и мужчины, а главенствовала над всеми аббатиса Гертруда – женщина властная, строгая и решительная.

Кельи монахов, церковь, трапезная, странноприимный дом и лепрозорий окружали хорошо укрепленные стены, возле которых теснились домики жителей, принадлежавшей монастырю деревни. Здесь же располагалась и обширная рыночная площадь, предназначенная для так называемых "ярмарок после месс".

В ту эпоху значение и ярмарок, и месс в жизни людей было очень велико. Ярмарки раскидывались в непосредственной близости от церквей и монастырей, потому что в большинстве своём устраивались в связи с храмовыми празднествами в память местных мучеников. В эти дни под стенами обителей собиралось огромное количество людей, и странноприимные дома и постоялые дворы оказывались переполненными.

Вот именно в такой момент и угораздило наших героинь прибыть к монастырю св. Афры. Подобного столпотворения дамы фон Крайц ещё никогда не видели. Им показалось, что вся местность буквально кишит людьми.

– Что происходит? – поинтересовалась Луиза у прохожего.

– Ярмарка! – охотно поделился тот на бегу. – В честь дня святого Ульриха!

Женщины с трудом пробились сквозь плотную толпу к воротам монастыря. Узнав про письмо к настоятельнице, их проводили в приемную, и там голодные и усталые женщины просидели почти полдня прежде, чем к ним, наконец-то, вышла аббатиса.

Мать Гертруда находилась в несколько вздёрнутом состоянии. Её обитель была забита людьми под завязку: в гости в связи с празднеством прибыла герцогиня Каринтийская со своим двором. Понятно, что ожидалась большая милостыня, и прибытие принцессы само по себе было очень значимым событием, но привычный монастырский уклад оказался нарушен: пришлось решать множество вопросов с размещением и дополнительным питанием почти полсотни людей, а тут ещё дядюшка просит дать приют двум девицам! И куда их деть?

– Я с должным почтением отношусь к просьбам мессира фон Кауфмана, поэтому охотно предоставлю вам крышу над головой на сколь угодно длительное время, – нервно пообещала настоятельница, – но... через пару-тройку дней! Я попрошу брата Гильберта найти вам временное жильё где-нибудь в деревне, и как только её высочество со своими людьми покинет обитель, мы с сестрами будем рады оказать гостеприимство!

Агнесс и Луиза тревожно переглянулись, но не отважились сказать, что им нужна защита от возможной погони.

– Вряд ли,– попыталась успокоить Агнесс тетку,– граф нас найдет в такой толчее, если даже и нагонит! Мне кажется, что здесь собралась вся Бавария!

– Ох, зря мы всё это затеяли, – по привычке заныла тётка, – жили бы сейчас в тишине и покое!

На счёт второго вопрос был, конечно, спорным, но вот первое... Шум на ярмарке был оглушающим! Пробирающиеся сквозь толпу вслед за широко шагающим монахом путницы с изумлением крутили головами по сторонам.

Здесь толклись целые стада блеющего и мычащего скота, гомонили многочисленные покупатели и торговцы, раскинувшие палатки с товарами близ монастырских стен. Между ними сновали целые орды нищих, показывали своё искусство паяцы и фокусники, певцы и танцовщицы, торговались цыгане и евреи, звенели, закутав изуродованные лица в рогожи, колокольчиками прокаженные. Важно ходили с задумчивым видом между рядами бродячие школяры, учителя и клирики, приценивались к оружию наемные солдаты, и несли покупки за своими хозяевами многочисленные слуги. Но особенное внимание девиц фон Крайц привлек вид одной из палаток, возле которой стояла высокая рыжеволосая девица с растрепанными волосами, под блио которой не было и намека на рубашку или камизу. Мало того, что в вырезе платья хорошо просматривалась большая грудь, её блио было распорото по бокам, частично обнажая ноги и бедра. Возле скандально раздетой девицы небольшая группка мужчин ожесточенно спорила с согбенной от старости старухой.

– Пресвятая Дева, – ахнула шокированная Агнесс, – кто эта бесстыдница?!

Тетка Луиза только перекрестилась в ответ, видимо, от возмущения потеряв дар речи.

– Это – Рыжая Грета, – хмуро пояснил им провожатый, – блудница! Их тут много обретается во время ярмарок. Совсем стыд потеряли!

– Куда же смотрит стража?

– Но ведь нужно кому-то обслуживать весь сброд, что крутится вокруг, – мудро заметил монах,– иначе вся эта шваль начнет бросаться на порядочных женщин и целомудренных девиц!

Надо сказать, что непристойный вид Рыжей Греты настолько ужаснул Агнесс, что её образ затмил все остальные чудеса и развлечения ярмарки. И глубоко погруженная в свои мысли, она очнулась только на постоялом дворе. Монах не только определил их на постой, но и заставил хозяина уступить двум благородным дамам собственную спальню, изгнав оттуда домочадцев.

Утомленные женщины рухнули в постель, но утро принесло неприятные сюрпризы. Заболела Луиза. Уже немолодую женщину мучил озноб, а грудь сотрясал сухой кашель.

– Это заразная болезнь? – перепугался содержатель постоялого двора. – Тогда даму лучше переместить в лепрозорий под надзор сестер-монахинь!

Его страх можно было понять. В эту эпоху эпидемии выкашивали целые селения, а в той скученности, что царила на ярмарке, болезни становились особо опасными.

– Лёгкая простуда, – успокоила мужчину Агнесс, – даме нужно как следует отдохнуть, а я приготовлю целебный отвар. Здесь есть травница?

– Есть, госпожа! В лавке старой Лотты можно найти всё, что угодно. Не доходя до монастырских ворот, есть колодец. По правую сторону от него и находится её лачуга. Вы легко найдете травницу по шесту с пучком травы!

Надо сказать, что хижина старой Лотты стояла несколько в стороне от бушующего котла ярмарки, хотя по дороге туда Агнесс всё равно пришлось продираться сквозь толпы попрошаек, плотно обосновавшихся на подступах к монастырю. Страшась за свой кошель, девушка облегченно вздохнула, когда увидела перед собой искомую лавку. Здесь было относительно спокойно, и возле увешанного пучками травы прилавка стоял только пожилой мужчина, внимательно разглядывающий выставленный товар.

А там было на что посмотреть! На прилавке теснились остро и малоприятно пахнущие разномастные глиняные горшочки с мазями и притирками, шуршали под дуновением ветерка сушёные змеи, ящерицы, мыши и жабы, низками болтающиеся вдоль стен.

Собственно, Агнесс нужны были корень солодки, мята и ромашка, чтобы из этого сбора сделать целебное питье, но она терпеливо пережидала, когда сухощавая согбенная старуха в опрятном чепце закончит торг с первым покупателем.

Становилось жарко. Белая полотняная повязка, охватывающая голову и подбородок девушки, не спасала лицо от палящего весеннего солнца, и Агнесс пожалела, что не надела широкополую дорожную шляпу.

А между тем седобородый мужчина, по виду явно знатного происхождения, не торопился расставаться со старухой:

– Ох, и воняют же твои снадобья! Интересно, какой дряни ты туда натолкала?

– Чего надо, то и положила: гадючий яд и барсучий жир лучшее средство от болей в пояснице и прострела! А вам, господин хороший, нюхать надо или втирать в больное место?

– Так ведь и втирая, нос-то не заткнёшь!

Ворчащий рыцарь развязал кошель, укрепленный на богато украшенном серебром поясе, но когда он вытащил оттуда монету, медяк неожиданно выскользнул из его пальцев и упал на землю. Мужчина было нагнулся его поднять, но неожиданно боль так скрутила его поясницу, что он с приглушенным стоном так и застыл в скрюченном состоянии.

– Вот ведь, клянусь шляпой святого Иосифа, напасть-то! И куда делся этот чертов Ганс?!

Кто такой Ганс разбираться было недосуг, и Агнесс бросилась на выручку старому рыцарю.

Спустя некоторое время они уже брели от лавки травницы вдвоем. Агнесс в одной руке несла корзину с пучками травы и с горшочками мази, а другой придерживала под руку страдающего от боли мужчину.

– Здесь где-то болтается мой оруженосец – Ганс. Наверняка, загляделся на девушек, бродяга! А у меня поясницу схватило! Ты уж проводи меня, добрая девушка, до нашего лагеря.

– Меня зовут Агнесс!

– А я – Конрад фон Аренберг! Мы с племянником возвращаемся из паломничества на Святую землю, и вынуждены здесь остановиться, чтобы дать отдых лошадям и людям.

– Шумноватое место для отдыха, мессир!

– Вы правы, фройляйн! Но мой племянник внезапно занедужил. Монахини его лечили, и Вальтер только-только пришёл в себя, когда началась эта ярмарка. А теперь ещё и я расхворался! А вы приехали на ярмарку, милая фройляйн? Где ваши родители?

– Они умерли! Я живу с тётей. Мы приехали с письмом к настоятельнице, чтобы помолиться в монастыре, но выбрали неудачное время – всё переполнено! Вот нас и устроили на постоялом дворе. Моя тётя тоже заболела – кашель, озноб...

Вот так, разговаривая о всевозможных болячках, они неторопливо вышли за околицу деревни. На лугу раскинулся довольно большой лагерь. Плотный разноцветный шелк палаток говорил как о немалом богатстве фон Аренбергов, так и о том, что эти люди совершили путешествие в далекие экзотические страны.

– Вы были в Иерусалиме? – с восхищением спросила Агнесс.

– Были... – неожиданно тяжело вздохнул старый рыцарь, – где мы только не были!

Они ещё только приближались к рядам палаток, когда в лагере стала заметна суета: забегали люди и из самой большой палатки навстречу девушке и мессиру Конраду вышел молодой человек, кутающийся в объемное узорчатое одеяние до пят.

– Конрад, старина,– рассмеялся он,– чего это тебя так странно перекосило? И что за юная фея рядом с тобой?

Было заметно, что старому рыцарю немного не по себе оттого, что он оказался в таком беспомощном положении в присутствии своих людей.

– А всё бездельник Ганс, – недовольно загудел он, – где только носит этого обормота?

И пока он изливал племяннику душу, тот заинтересованно поглядывал на девушку. Агнесс смущенно потупила глаза, но исподтишка и сама внимательно его рассмотрела.

Молодой мужчина не отличался ни особой статью, ни безупречной красотой, но почему-то сразу же понравился девушке.

– Фройляйн, не откажитесь ли разделить с нами трапезу?

– Увы, мессир, – отказалась Агнесс, – ваше приглашение – большая честь, но меня ожидает больная тетка. Мне ещё нужно приготовить для неё целебное питьё.

Вальтер покачал головой.

– Опасно одной ходить по ярмарке. Здесь на одного порядочного человека приходится не меньше десяти негодяев! Вас проводят мои люди!

Агнесс не стала отказываться от предложения, да ещё высказанного столь любезным тоном.

Может настойка помогла, а может Луиза, наконец-то, выспалась и отдохнула, но к вечеру следующего дня тётка уже довольно бодро смотрела на мир, а если и чихала, то изредка.

И вот именно тогда и появился на постоялом дворе красивый юноша в двухцветном красно-белом пурпуэне и в соответствующих шоссах. Эта мода тогда ещё только появилась, и Агнесс впервые увидела столь яркий и красочный костюм, сразу же определив в его хозяине, так называемого, "благородного слугу". Правда, для пажа он был достаточно взрослым.

– Мой господин, – изящно раскланялся юноша, – приглашает фройляйн и её тетушку разделить с ним и мессиром Конрадом ужин! Мы завтра отправляемся в дорогу, и граф хотел поблагодарить вас за помощь, оказанную его дяде!

– Такая малость не стоит благодарности! Да и едва ли мы сможем...

Но неизвестный юноша опустился перед ней на колено.

– Я прошу вас принять приглашение моего господина! – в отчаянии взмолился он. – Это я виноват в том, что мессир Конрад оказался один, когда его настиг приступ болезни!

– Так вы и есть тот самый "бездельник Ганс"? – рассмеялась Агнесс. – Встаньте!

– Нет, прекрасная госпожа! И если не согласитесь почтить своим присутствием праздник, я так и останусь стоять, пока вы не сжалитесь надо мной!

– А где же вы пропадали, Ганс...

– Ганс фон Вертер, госпожа! Я потерял мессира в толпе, потому что одна цыганка взялась мне погадать!

– И что же она нагадала? – с любопытством чихнула Луиза.

Молодой человек виновато пожал плечами.

– Пообещала богатство, славу и любовь самой красивой женщины на свете!

Ну, и что взять с этого наивного юноши?

– Хорошо, – согласилась Агнесс, – я приду! Только переоденусь... а фройляйн Луиза останется дома. Ей ещё нездоровится!

Тётка, разумеется, обиженно надулась, но девушка, натянув свое единственное нарядное блио, последовала за Гансом одна: не хватало только, чтобы родственница своим кашлем и сопливым носом испортила ужин едва знакомым людям.

В лагере фон Аренбергов гостью встретили подчеркнуто радушно: Вальтер усадил девушку рядом, тем самым показав, насколько ценит её согласие разделить с ним как ужин, так и тарелку.

– Мне жаль, что я не смогла прийти ваша тётя. Надеюсь, её недомогание не серьезно?

– Думаю, скоро она окончательно оправится!

И за столом завязалась обычная в таких случаях беседа. Граф со своими людьми побывал в Византии и Палестине, и теперь делился впечатлениями с гостьей.

– Иерусалим недаром называют земными вратами в Царствие небесное: божественное присутствие там ощущается в каждом камне! Мы побывали в местах, связанных с земным существованием Спасителя и прониклись благодатью, исходящей от этих святынь. Представьте себе: синее-синее словно покрывало девы Марии небо, под которым стоит город, желтые стены которого сияют в солнечном свете, словно золотые врата Эдема...

Агнесс, забыв про еду, зачарованно внимала рассказчику. Она представляла себе корабли, плывущие по морю, рыцарей креста, встречающих паломников на Святой земле, пустыни и цветущие оазисы... Загадочный и таинственный Восток!

– А откуда вы родом? – наконец, прозвучал вполне ожидаемый вопрос. – Где ваш дом?

– Я из Баварии, – грустно пояснила девушка, – из семьи фон Крайцев. Наш замок находится в предгорьях Альп вблизи дороги на Бреннерский перевал!

Она настолько расстроилась, упоминая родной дом, что не заметила, как граф и его дядя обменялись быстрыми взглядами.

– И как давно вы покинули отчий кров?

Агнесс быстро спрятала под скатерть задрожавшие руки.

– Больше двух месяцев назад!

Неизвестно, куда бы увёл их разговор, но в палатку зашёл дозорный.

– В лагерь прибежала какая-то женщина и спрашивает фройляйн фон Крайц!

Агнесс от волнения приподнялась с места.

– Это, наверняка, моя тётя. Что-то случилось!

Фон Аренберг удержал её за руку, вынуждая вернуться на место.

– Сейчас мы всё выясним! Пригласите сюда даму!

Агнесс ещё не успела толком перевести дыхание, как на пороге появилась всклокоченная тетушка. Судя по багровым пятнам на щеках и затрудненному дыханию, Луиза путь до лагеря фон Аренбергов проделала бегом. Полотняная повязка на голове сбилась, вуаль свисала только с одной стороны, а в руках она держала здоровенный сверток, завернутый в рогожу, в котором переполошившаяся племянница угадала свою Библию.

И пока Луиза жадно хватала воздух, пытаясь отдышаться, побледневшая Агнесс обреченно поняла – фон Геттенберг настиг их!

Граф перевел глаза с одной женщины на другую, и повелительным жестом приказал приближенным покинуть застолье.

– Как я понимаю, фройляйн, вам грозит опасность?

Агнесс молчала, лихорадочно размышляя, что же им теперь делать: опять бежать, только теперь уже неизвестно куда; кинуться в ноги аббатисе и попросить защиты; сдаться на милость фон Геттенберга? И совсем необязательно быть в курсе их проблем фон Аренбергам. В конце концов, они практически ничего не знали об этих людях!