Текст книги "Сплетни живут не только под лестницей"
Автор книги: Лилия Гаан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)
– Не сомневаюсь,– ядовито поддел её Ник, – но для того чтобы поразить баронета в самое сердце искусными па, остается сущая малость..., нужно, чтобы он вас, дорогая кузина, пригласил на танец.
Ответом на этот выпад был удар салфеткой по руке, которым наградила нахала Мэри. Но тот ловко увернулся и опять начал дразнить, предрекая ей участь весь бал просидеть, подпирая стенку. Расшалившуюся молодежь едва призвал к тишине мистер Смит, сурово напомнив, что нужно уважать хлеб, который ешь. Но он и сам едва удерживался от облегченной улыбки, радуясь, что Лэтери сумел вписаться в их маленькое общество.
Надо ли говорить с какой тщательностью и волнением готовилась к балу Беатрис. Как она себя не корила, ей очень хотелось вновь встретиться с сэром Генри. Хотя бы для того, чтобы проверить – не окажется ли он менее привлекательным, чем ей показалось в гостях у Годдартов.
Как всегда перед таким событием было море хлопот с платьями, бантами, туфлями. Все нервничали – как подобрать наряд к лицу, в какое время правильнее появиться. Это были очень важные стратегически вопросы, которые мистер Смит категорически отказывался решать.
– Приглашают к девяти, значит нужно и быть в девять,– твердил он на все замечания,– вы там до утра надумали пробыть? И не думайте, к полуночи все должны спать в постелях! И зачем такие открытые платья? Вся грудь наружи! Так и до чахотки недалеко, прикройтесь косынками!
– Но дядюшка,– взвыли племянницы, – все сейчас так носят! И как мы удалимся в начале бала, это будет оскорбительно для сэра Генри!
– Да вот делать ему нечего, как только следить, когда вы уедите. Ну, хорошо, побудем до часу, и спать! Добрый сон – залог здоровья. Да и что вам в том доме искать?
Но у собирающихся на бал племянниц были собственные соображения на этот счет.
Дартуэй-холл оказался достаточно большим поместьем, окруженным обширным, переходящим в лес парком. Старинный с пристройками дом, судя по безупречному фасаду, содержался в идеальном порядке. Впечатляла и широкая подъездная аллея, ведущая к парадному подъезду особняка. Сейчас здесь длинной вереницей выстроились экипажи приглашенных жителей округи, спешивших выразить свое почтение ленд-лорду.
На вершине лестницы в парадные залы дома гостей встречал не только сам Дартуэй, но ещё и обворожительный джентльмен – его брат лорд Уоррен.
Наблюдательная Мэри, пока они дожидались своей очереди быть представленными брату хозяина дома, возбужденно шепнула сестре:
– Посмотри, какой интересный мужчина! Он как будто сошел со страниц увлекательного романа. Такой значительный, с утонченными манерами, а насколько красивые у него глаза!
– Мэри, ты теперь готова увлечься лордом Уорреном? – Беатрис с трудом растянула губы в улыбке.
Она впала в панику, едва осознав, что в нескольких шагах от неё находился сэр Генри.
Иное дело Мэри. Та только пожала плечами, придирчиво оглядев себя в зеркале:
– Почему бы и нет! Ручаюсь, что это неординарная личность – кавалер плаща и кинжала. Би, – озабоченно попросила она сестру, – посмотри, не завернулся ли у меня пояс сзади?
Беатрис внимательно осмотрела спину Мэри в поисках недочетов. Но нет, шелковое платье фисташкового цвета сидело на той идеально, без малейших морщинок, несмотря на простоту фасона. Сестра умела носить вещи, и прекрасно выглядела в туалетах ярких цветов, а уж все оттенки зеленого были особенно ей к лицу. Сама же Беатрис из-за белокурых волос и светлых глаз была обречена носить платья смазанных пастельных оттенков. Они выгодно подчеркивали её нежную миловидность, но сейчас девушка предпочла бы надеть что-нибудь более привлекающее внимание, чтобы не затеряться в толпе обряженных в блеклые платья дебютанток, хотя и понимала, что это неуместное желание.
Братья встретили новых гостей вполне радушно. Но, к удивлению всего семейства Смитов, лорд Уоррен особенно заинтересовался краснеющей и заикающейся от смущения Беатрис, и сразу же пригласил девушку на два первых танца к явному неудовольствию Лэтери, который не догадался этого сделать заранее. А вот сэр Генри доброжелательно улыбнулся Мэри, пожелал хорошо повеселиться, и обернулся к следующим гостям, так и не пригласив её на танец.
Ник победно хмыкнул, красноречиво покосившись на огорченную кузину и заслужив недовольный взгляд отца, зато Беатрис облегченно перевела дыхание.
Пока не начались танцы, гости фланировали по дому, вспоминая, каким он был при старом хозяине, и единодушно пришли к выводу, что здесь не хватает молодой хозяйки, которая бы придала лоск всему поместью. Семьи, где имелись девицы на выданье, особенно рьяно настаивали на этой точке зрения. И все с нетерпением дожидались начала танцев.
Бал начался со звуков новомодного вальса, мнение о котором тогда не было однозначным. Многие считали его неприличным и даже скандальным, и громко осуждали, предрекая, что последствием столь тесных объятий танцоров станет невиданное падение нравов.
И тут выяснилось, что баронет пригласил на первый танец мисс Элен Годдарт – пухленькую юную девушку, неуклюжую, но с миловидным личиком. Мэри настолько была поражена этим выбором, что отмахнулась от приглашений, с недоумением наблюдая за их потугами танцевать. Девушка плохо знала фигуры танца, Дартуэй смотрел куда угодно, только не на партнершу!
Не менее привлекала внимание и другая пара – лорд Уоррен и Беатрис. Даже с её места было видно, что те не столько танцуют, сколько разговаривают. Зная застенчивый и сдержанный характер сестры, Мэри не могла не поразиться. Как же практически незнакомому джентльмену удалось так быстро разговорить далеко не словоохотливую Беатрис? Рядом с мисс Джонсон пузырился от возмущения надувшийся Лэтери.
– У нас в Америке считается признаком дурного тона приглашать на первые танцы чужих невест, – гневно пробурчал он,– и уж тем более вести с ними какие-то непонятные беседы! И пусть он лорд! Если Уоррен не был пожилым человеком, я вызвал бы его на дуэль!
– Не настолько он и стар,– возразила Мэри,– ему едва ли на много больше сорока. И откуда лорду знать, что Беатрис ваша невеста, если это новость даже для меня, её сестры?!
– Разве вопрос ещё не решен? – удивился американец. – Леди Изабелла уверила меня, что нет никаких препятствий для брака.
Мисс Джонсон пожала плечами. Она не могла понять стремления матери выдать замуж старшую дочь куда-то на край света, и Мэри мало нравился предполагаемый жених, но кто бы спрашивал её мнения по столь деликатному вопросу?
– И все-таки советую вам, прежде чем вызывать лорда на дуэль,– язвительно посоветовала она собеседнику,– сначала поставить в известность о помолвке вашу избранницу. А то с неё станется, посчитав себя свободной от каких-либо обязательств, обручиться с кем-либо ещё!
Лэтери угрюмо глянул на дерзкую девицу и отошел в сторону, зато к кузине поторопился подойти Ник.
– Что ты сказала Джеймсу? Он с лица сменился.
– То, что давно должен был сказать ты! Беатрис не овца, чтобы безропотно сменить одно стадо на другое. Сестре не нравится этот янки, неужели ты сам не замечаешь?
Ник тяжело вздохнул, проследив глазами за танцующей кузиной.
– Мэри, деньги – это огромная ответственность,– мягко возразил он,– от того в чьих руках они окажутся, зависят судьбы многих людей, в том числе и наши. Мы все кормимся с этой компании. Беатрис не имеет права пренебрегать интересами всей семьи!
– Но пренебрегает же семья её интересами!
– Ты говоришь глупости! С каких это пор выйти замуж за порядочного и состоятельного, к тому же симпатичного человека не в интересах юной, мало что понимающей в жизни девушки
Мисс Джонсон настолько пренебрежительно фыркнула, что лицо мистера Смита гневно покраснело.
– Мэри!
– Что "Мэри"? Прости, конечно, но я знаю, что ты сам влюблен в Беатрис..., и мне противно продолжать этот разговор – ты либо невиданный лицемер, либо обыкновенный дурак!
– Мэри!
Но и вторичный призыв к порядку прошел незамеченным.
Мисс Джонсон обладала несчастливой способностью настраивать против себя людей. Она вовсе не была пустоголовой простушкой, которая не ведает, что творит. Наоборот, Мэри прекрасно осознавала последствия своих поступков. Её открытость и прямота были вызваны не наивностью, а элементарным отсутствием чувства самосохранения, которое заставляет помалкивать даже самых дерзких. По этой причине девушку не любили дамы, а джентльмены сторонились обладательницы столь язвительного языка, отдавая предпочтение леди с менее яркой внешностью, зато с более тихим и покладистым характером.
Вот и сейчас Мэри в считанные минуты настроила против себя и американского гостя, и кузена, к которому, кстати сказать, хорошо относилась. И теперь она стояла у стены, пылая гневом и нервно обмахиваясь веером, готовая вцепиться в любого, кто попадется под горячую руку. Но за перепалкой с Ником она пропустила момент, когда закончился первый вальс, и вздрогнула от неожиданности, услышав голос, приглашающий её на следующий танец.
Мэри резко обернулась, и с радостно забившимся сердцем увидела баронета. Растерянно присела она в ответном поклоне, робко подав руку, чтобы джентльмен проводил её в центр зала. И ей даже в голову не пришло, что за ними встревоженно наблюдает Беатрис. Вынужденная вновь встать в пару с лордом Уорреном та менее всего была расположена танцевать. И Уильяму хватило нескольких минут, чтобы сообразить, что происходит. Его упрямый брат пригласил на вальс высокую девушку с дерзким взглядом зеленых глаз – мисс Мэри Джонсон. А крошка Беатрис, по всей видимости, ревновала! Открытие немало позабавило лорда и прибавило ему настроения.
Зато его партнерша всё больше впадала в отчаяние. Беатрис хорошо знала свою сестру, но никогда не видела у неё выражения лица, с которым та сейчас смотрела на Дартуэя – потерянное, беззащитное, столь не похожее на обычную вызывающую мину, так раздражавшую окружающих. И они молчали! Пристально смотрели друг другу в глаза и молчали, и не мелькало на их лицах даже тени улыбки.
Беатрис стало дурно, и она, неловко оступившись, запуталась в фигурах контрданса, когда Мэри внезапно, без видимой причины беспомощно опустила голову, будто не в состоянии удерживать её поднятой. Между сестрой и Дартуэем явно что-то происходило, но что? И почему так больно и плохо ей?
– Вам нездоровится?– осведомился лорд Уоррен, о котором она забыла, машинально двигаясь в такт музыке, – проводить вас на место? Стакан пунша или вина?
– Пожалуй, – растянула она губы в извиняющейся улыбке,– стакан воды! И проводите меня к тете, что-то закружилась голова...
Если вокруг толпа людей, желающих непременно вам что-нибудь сказать, очень тяжело найти возможность уединиться для судьбоносного разговора, но за годы дипломатической службы сэр Уильям поднаторел в решении столь деликатных проблем.
– Генри,– с нажимом заговорил он, виртуозно отсекая брата от толпы навязчивых гостей, – я знаю, что ты – солдат, привыкший прямо идти к цели, но..., поверь моему опыту, это сейчас не к месту. Порядочные девушки не столь откровенны, как маркитанки. Нужно понимать разницу! Ты напугал своим натиском юную мисс Мэри Джонсон!
Генри мгновенно смутился.
– Ты прав, – он тяжело перевел дыхание, – потаскуха – лучший друг солдата! Такие девки даже лучше тебя знают, что от них требуется. Я не привык ухаживать за барышнями, не разбираюсь в них, да и не чувствую желания это делать.
– Но ты не на войне, а в тиши английской провинции! Здесь живут по другим правилам, как бы они тебе не претили. К тому же нужно обратить взоры в другую сторону. Мисс Беатрис Джонсон – милая и достойная юная леди, и главное, влюблена в тебя по уши!
– Милая и достойная? Разве нельзя этими словами охарактеризовать любую девицу в этом зале?
– Но в случае с Беатрис к этим достоинствам ещё и прибавляется немалое приданое, на которое клюнули бы и более богатые люди, чем ты!
– Я вроде бы пока свожу концы с концами!
– Пока! Знаю я,– вспылил сэр Уильям, что само по себе было редкостным явлением,– куда идут твои деньги! Если ты и дальше будешь финансировать проекты безумного Чарльза Бертрама, то останешься без пенни в кармане!
– Это не твое дело!– гневно отрезал брат, демонстрируя намерение вернуться к гостям.
Но в планы лорда Уоррена не входило подобное окончание разговора.
– Прости..., я не хотел! Это действительно твое личное дело,– виновато пробормотал он, и вновь вернулся к интересующей его теме,– но вопрос о женитьбе – дело семейное! Тебе пора завести жену, если хочешь сам воспитать своих сыновей!
– Я эту Беатрис вообще не знаю, – угрюмо возразил Генри, – вижу второй раз. Кстати, мне говорили, что мисс Джонсон обручена!
Но Уильям недаром кружил свою партнершу в двух танцах.
– Официально они не помолвлены. Пригласи девушку на танец, поговори с ней. Я узнал, что Беатриса имеет обыкновение выходить на ранние утренние прогулки, так подкарауль её и используй свидание для более близкого знакомства. Уверен, ты также придешь к выводу, что лучшей партии не найти. Только глупые барышни, начитавшиеся дурацких романов, ищут любви в браке. В выборе жены это чувство должно стоять на самом последнем месте. Вспомни горький опыт нашего отца!
Этот довод, наверное, оказался самым действенным, потому что больше Генри не возражал и после краткого перерыва в танцах, пригласил на очередной вальс Беатрис, тоскующую в обществе надутого Лэтери. Девушка только что отказалась с ним танцевать, но, не раздумывая, приняла приглашение баронета.
– Она издевается надо мной? – гневно спросил американец у Ника, также ошеломленно взирающего на происходящее.
– Ты всё не правильно понял, – растерянно пробормотал тот, – у нас в Англии нельзя отказывать в приглашении хозяевам дома. А моя кузина очень щепетильно относится к правилам хорошего тона.
– Дурацкие и оскорбительные правила!
– Да,– поспешно согласился Ник,– но не я их придумал. Не волнуйся, Джеймс, это же просто танец!
Но американец не был простаком, чтобы слушать его уверения и не верить собственным глазам. Сам вид вальсирующей с улыбающимся баронетом сияющей от счастья Беатрис говорил о чувствах этой девушки красноречивее всех слов.
– Мисс Джонсон влюблена в этого надутого, как индюк баронета! – жестко сделал вывод из своих наблюдений Лэтери. – Я вас не понимаю! Меня, что же, намеренно оскорбляют, сводя с девицей, которой нет дела до моих чувств?
– Нет, конечно же, нет!
Ник не знал, что делать. Ему ещё не приходилось бывать в столь неловкой ситуации.
– Как тебе в голову могло такое прийти? Вся наша семья ценит партнерство с вашим торговым домом. А Беатрис..., она ещё так молода и наивна. Не думаю, что можно делать такие далеко идущие выводы лишь только потому, что юная девушка неосмотрительно улыбнулась партнеру во время танца!
Надо ли удивляться, что семейство Смитов покинуло бал среди самых первых. Намеренно затолкав Мэри и Лэтери в экипаж к отцу и сестре, Ник уезжал с бала наедине с Беатрис.
– Вот что,– хмуро заявил он, едва карета тронулась по направлению к дому,– нам нужно серьезно поговорить!
Беатрис вызывающе вздернула подбородок. После того, как она потанцевала и даже немного поговорила с сэром Генри, девица была не расположена слушать занудливые нотации кузена.
– Если ты о Лэтери, то можешь не тратить порох,– решительно заявила она,– корабли, хлопок, сахар... Меня это ни в коей мере не задевает. Я не позволю сделать свою жизнь приложением к списку перевозимых товаров. Джеймс Лэтери – приятный джентльмен, но это и всё, что я могу о нем сказать!
Такого отпора от обычно милой и уступчивой кузины Смит не ожидал.
– Ты действительно влюбилась в этого баронета? – глухо спросил он.
Беатрис знала, что Ник к ней неравнодушен. Девушки всегда чувствуют такие вещи, когда речь идет о поклонниках, которые мало трогают их сердца. И она с неосознанной жестокостью, но намеренным вызовом заявила:
– Он мне нравится гораздо больше американца! Тебя это удивляет?
Ник неловко поежился. Тяжело подобрать слова, когда дело касается судьбы девушки, которую искренне считаешь самой лучшей на свете.
– Прежде всего, наша семья хотела бы видеть тебя счастливой,– тяжело вздохнул он,– а для этого нужно, чтобы ты вышла замуж за подходящего человека. Лорд Уэсли – хороший и заботливый отчим, но не забывай, что твой родной отец не был дворянином. Рано или поздно это аукнется, даже если сейчас твое приданое компенсирует этот недостаток.
– Что ты хочешь этим сказать? Что Дартуэй может жениться на мне по расчету?
– Дартуэй – чужой и непонятный нам человек, Би! Вот уже два года как он поселился в наших краях, и никто ничего не может о нем сказать. Не сплетничает даже прислуга! О чем он думает, каковы его пристрастия? Сэр Генри настолько немногословен и сдержан, что иногда сутками молчит, даже с камердинером объясняясь жестами. Его нелюдимость – притча во языцех, его занятия – тайна за семью печатями. Какие-то странные посылки, древние письмена, заумные книги, названия которых не в силах вымолвить нормальный человек! И зачем ему ты – простая, жизнерадостная девушка с ясными и открытыми всему миру мыслями. Какая из вас пара?
– Ник, – Беатрис так разозлилась, что слезы выступили на глазах,– в чем ты его обвиняешь? Он замкнутый человек, но ведь и я мало люблю бывать на людях! И вообще..., – она взволнованно задержала дыхание, – с чего ты решил, что сэр Генри сделает мне предложение?
Здесь Ник мог и не кривить душой. Столько лет проведя с Сити, он знал, на что способны люди, когда дело касается больших денег.
– Дурное предчувствие! Когда речь идет о хорошем приданом, как правило, они сбываются.
– Что же предчувствие тебе не подсказало, что я не выйду замуж за янки? Почему вы решили, что знаете этого Лэтери? Может, у себя в Америке, он запоями пьет или игрок?
Ник устало закрыл глаза. Он уже осознал, что не переубедит упершуюся кузину.
– Мы хорошо знаем своих торговых партнеров, потому что доверяем им такие деньги, рядом с которыми даже жизнь – сущая безделица. Прости, Би, но я буду вынужден написать о происходящем твоей матери. Не могу равнодушно наблюдать, как ты губишь дело всей её жизни в угоду безумному увлечению человеком странным и даже опасным!
ИЗАБЕЛЛА.
На Рождество обычно вся семья Уэсли собиралась вместе. Приезжал из Итона Антуан, сын Изабеллы от второго брака с маркизом де Артуа, появлялись из подготовительного колледжа младшие сыновья Уэсли, поэтому за праздничным столом собиралась веселая и шумная семья. Церемония раздачи подарков слугам, визиты соседей, рождественские благотворительные балы, Двенадцатая ночь..., всё это требовало непременного присутствия хозяйки поместья.
И как было покинуть в это время дом, даже ради счастья старшей дочери?
Изабелла извелась от тревоги, стараясь не подавать вида, что мыслями она далеко от праздничных развлечений. Но что леди Уэсли могла в данной ситуации сделать? Пригласить Джеймса Лэтери сюда, в Уэсли-холл, где их титулованные соседи и родственники унизили бы молодого человека нескрываемым презрением? Ещё не стерлись воспоминания о том, что в свое время пришлось пережить ей самой, когда Джордж представил свою супругу обществу. И хотя со временем острота обиды стерлась, Изабелла никому не пожелала бы пройти через подобное унижение.
Оставалось только надеяться на брата и племянника, да ещё на тихий и покорный характер самой Беатрис. Что ж, Джеймс – неплохой парень, хваткий делец и надежный деловой партнер. Этот брак решит множество проблем, и послужит к вящей пользе двух семей. Её милая, снисходительная девочка должна это понимать, ведь она так разумна, так покладиста!
Письмо от племянника пришло на третий день Рождества и повергло леди Уэсли в ужас, отбив у неё желание завтракать. Благо, хотя бы за столом они сидели вдвоем с мужем. Антуан и Женевьева ещё не выходили.
– Сэр Джордж,– медленно сложила она лист бумаги возле своей тарелки,– мне очень жаль, но я вынуждена сегодня же уехать в Хартфордшир!
– Что случилось, дорогая? – встревожился лорд. – Что-нибудь с братом или с девочками?
– Ни то и ни другое, мой друг! Наша Беатрис увлеклась совершенно неподходящим молодым человеком!
– Не может быть, – пораженно ахнул Уэсли, чуть не подавившись беконом, – в голове не укладывается.... И кто же этот мерзавец, вскруживший голову девице из приличной семьи? Может, прибегнуть к помощи закона?
Изабелла тяжело вздохнула. А чего она ждала от Джорджа? Тот естественно вообразил, что если недостойный, то это пират или, по меньшей мере, человек, лишенный доверия.
– Боюсь, что закон здесь бессилен! Джентльмен, которым увлеклась наша дочь, небезызвестный тебе Генри Дартуэй. Оказывается, он подал в отставку, получил титул баронета и проживает теперь в собственном поместье в окрестностях Бэкхэма.
Лицо лорда приобрело озадаченное выражение.
– Генри?! Но он прекрасный молодой человек! Что тебя не устраивает?
Взгляды супругов встретились, и Уэсли, жестко сжав губы, надменно, что случалось крайне редко, откинулся в своем кресле. Настоящий джентльмен не будет напоминать своей жене об ошибках юности, но иногда другого выхода нет.
– Даже если у вас, леди Уэсли, когда-то не сложились отношения с его братом, это не значит, что Генри – человек недостойный. Я давно его не видел, но слышал в клубе, что он отличился при Ватерлоо, и баронетство ему досталось за личные заслуги перед короной. Что же неподходящего в этой партии для вашей дочери?!
Он был, по-своему прав, но именно "по-своему"! Супруги всегда придерживались разных точек зрения, когда дело касалось представителей знати. У сэра Джорджа была своя непоколебимая логика, у леди – своя. Пока дело не коснулось столь значимого вопроса, как брак дочери, они худо-бедно, но мирно сосуществовали. Сегодня страсти накалились.
– Я нашла ей жениха, – нервно возразила Изабелла, – Джеймса Лэтери – нашего заокеанского партнера. Молодой человек сам по себе полон всяческих достоинств, да ещё этот брак решил бы массу проблем нашей компании, а тут появился Дартуэй и всё испортил. Ник пишет, что Беатрис уперлась и ни в какую не соглашается на помолвку...., всё висит на волоске! Мне нужно срочно уехать в Бэкхэм!
Увы, но лорд Уэсли не разделял мнения жены.
– Не смею вам, хоть в чем-нибудь воспрепятствовать!– его голос мог бы заморозить кипяток. – Ведь вы даже не сочли нужным поставить меня в известность о Лэтери. Как будто я посторонний человек Беатрис! Не спросили моего мнения, не посоветовались..., я вообще буду поражен, если вы пригласите меня на свадьбу, будь-то с Лэтери или с Дартуэем!
– Сэр Джордж, – простонала Изабелла,– но что я могла вам сказать, когда и так ничего не вышло? Если бы дети сговорились, то этот молодой человек приехал сюда, сделал официальное предложение, вы бы познакомились... Простите, мой друг, но иногда я так устаю, что забываю даже собственное имя.
Лорд тут же сменил гнев на милость.
– Но если этому молодцу не удалось покорить сердце милой Беатрис,– с нескрываемой надеждой обратился он к жене,– то, может, ради упрочения положения компании он женится на чертовке Мэри, и я больше никогда не увижу эту юную фурию в своем доме?
Леди Уэсли грозно нахмурила брови.
– Что вас не устраивает в моей дочери?
– Её змеиный язык, дорогая! И не надо сверлить меня негодующим взглядом – ради вас я согласен даже на жизнь в террариуме. Но все-таки..., что на счет Мэри?
Жена посмотрела на супруга как на недалекого, милого ребенка – снисходительно, но с легким упреком.
– Деньги, мой друг, деньги! У девочки их слишком мало, чтобы Лэтери, даже влюбившись, мог позволить себе такой брак. И я не понимаю, чем она так нехороша? У Мэри, свойственное её возрасту слишком идеалистическое восприятие мира и обостренное чувство справедливости. Она чувствительна и ранима!
– Как гремучая змея!
– Вы преувеличиваете!
Уэсли только отмахнулся – бесполезно было что-либо говорить жене о её любимице. Неизвестно почему, но именно приемная дочь занимала в её сердце особое место, хотя и не блистала ни красотой, ни талантами.
Впрочем, разгадка этой истории уходила корнями в сокровенные тайны самой леди.
СКЕЛЕТЫ В ШКАФУ.
Никто из сегодняшнего окружения леди Уэсли не был в курсе, кто она на самом деле. Даже муж до конца не знал, из каких темных и мрачных подворотен лондонского Уэст-энда пришла к нему эта женщина. Да и кто бы догадался, глядя на изящную красавицу с безупречными манерами, что было время, когда голодная девчушка за объедки отчаянно дралась на помойках с такими же голодранцами, как и она сама.
Её мать мисс Смит – спившаяся и опустившаяся до панели актриса мечтала, что её красавица Бетси обязательно пойдёт на сцену и станет великой актрисой, поэтому каждую свободную от пьянки и клиентов минуту посвящала занятиям. Учила дочь грамоте, декламации, актёрскому мастерству, особенно следила за правильностью речи и сурово наказывала малютку, если та заговаривала на кокни.
– Твой язык – говаривала она, опуская палку на детскую спину,– это даже больше, чем лицо, больше, чем манеры! Он даст тебе кусок хлеба и выведет в люди, поэтому не уподобляйся босякам вокруг, говори, как леди!
К сожалению, вино она любила ещё больше, чем дочь, поэтому вскоре умерла от белой горячки, оставив своих отпрысков на произвол судьбы. Бетси в ту пору не было и десяти лет.
Проработав три года уличной цветочницей, она попала в дом трактирщика, за которого впоследствии вышла замуж. Новоявленная трактирщица работала день и ночь, не зная покоя и отдыха, и все-таки добилась процветания своего дела. Когда через год муж умер, оставив ей всё своё состояние, не было никого, кто бы его оплакивал сильнее, чем Бетси. Но погоревав положенное количество времени, молодая вдова вытерла слезы и уже вместе с братьями значительно расширила дело, преисполненная энергии и потрясающих планов. Единственное, что ей мешало развернуться – это отсутствие свободных денег.
Бетси трудилась как одержимая, не думая о себе и одеваясь всё в те же старые юбки из дешевой шерсти или саржи, которые носила ещё до замужества. Она тряслась над каждым пенни, часто подскакивая среди ночи, чтобы пересчитать свои сбережения и помечтать о том, как накопит достаточную сумму на открытие цветочного магазина. Иногда он ей снился во сне – с прилавками из полированного дерева и душистым товаром в больших вазах из вежвудского фарфора. Магазин стал сокровенной мечтой миссис Брайн ещё в те времена, когда голодная, едва держащаяся на ногах от усталости девочка, бродила по улицам Лондона с тяжеленной корзиной, предлагая всем прохожим букетики цветов. Ах, как же она тогда завидовала хорошо одетым продавщицам, которые стояли за прилавками в красивых и теплых помещениях. Они казались ей настоящими леди – чистенькие, опрятные, с приятными манерами. Магазин стал для Бетси навязчивой идеей, своеобразным мерилом жизненного успеха, и, отказывая себе во всем, она старательно копила деньги на его открытие.
Но, несмотря на такой стоический аскетизм и отречение от своей природы, вскоре произошла встреча, изменившая и судьбу, и мечты молоденькой трактирщицы.
Корицу и сахар для выпечки Смиты покупали оптом у одной крупной фирмы, торгующей колониальными товарами. Как-то в одной из партий корицы обнаружился недовес.
Он был незначительным, но возмущенная Бетси нагрянула к управляющему с претензиями, примчавшись ради этой цели в лондонские доки. Эти хорошо охраняемые стоянки для 120 кораблей были открыты в 1696 году, чтобы защитить судовладельцев от разворовывания грузов. Но некоторые из наиболее предприимчивых дельцов построили на его территории ещё и склады для товаров. Здесь многое можно было купить гораздо дешевле, чем у перекупщиков, и экономившая каждый грош Бетси этим неизменно пользовалась. И вот, пожалуйста, такая неприятность!
Ей никогда не нравился управляющий складом – пронырливый и скользкий тип, пренебрежительно относившийся к "соплячке", поэтому разговор изначально пошёл на повышенных тонах. И надо же так случиться, что в разгар скандала на складе появился владелец компании. Он редко бывал в доках, предпочитая вести дела в расположенной в Сити конторе. Но в тот день из Вест-Индии прибыли корабли, груженные сахаром, и мистер Джонсон лично приехал их встречать. Услышав из конторы звуки возмущенных голосов, джентльмен решил полюбопытствовать, что происходит.
Надо ли говорить, что тридцатилетний Сэм Джонсон влюбился, едва разглядев под полями траурной шляпки разгневанное лицо юной посетительницы. Узнав смехотворную причину скандала, он не только вернул недовес, но ещё и приказал всегда делать миссис Брайн хорошую скидку.
Оценив далеко не новое платье из самого дешёвого материала, штопаные перчатки и неказистую шляпку молоденькой трактирщицы, он решил, что перед ним достаточно легкая добыча и начал упорную осаду сердца хорошенькой вдовы.
Увы, вскоре Джонсону предстояло убедиться, что это, по меньшей мере, обманчивое впечатление. Трактирщица упорно не понимала его намеков, а когда джентльмен пытался с ней увидеться, то неизменно получал равнодушный отказ. Миссис Брайн явно тяготилась нежеланным кавалером, и дневная выручка трактира интересовала молодую женщину гораздо больше, чем все подарки, которыми он пытался завоевать её благосклонность. Она их возвращала, даже не развернув упаковочную бумагу.
Без особого толка покрутившись вокруг трактира миссис Брайн целый месяц, Сэм Джонсон настолько увлекся неприступной красавицей, что решился на мезальянс.
Купив огромный букет цветов, он приехал делать предложение. С неохотой оторвавшись от счетов, Бетси заинтересованно взглянула на букет, мысленно посчитала его стоимость и... отказала.
Миссис Брайн крайне отрицательно отнеслась к сватовству, и её можно понять. Она не так давно обрела независимость, была полна планов и радужных надежд. Открытие цветочного магазина уже казалось близким, да и не нравился ей молодой негоциант. Мистер Джонсон обладал недурной внешностью, но юная вдова была слишком далека от мыслей о любви и мужчинах, и воспринимала замужество, как обременительную докуку.
Молодой мужчина чувствовал себя оскорбленным в лучших чувствах, не понимал мотивов отказа, и впал бы в отчаяние, если бы неожиданно на помощь незадачливому влюблённому не пришли братья Бетси. Молодые люди прекрасно осознавали, насколько это удачная во всех отношениях партия для их сестры – удачливый, богатый и отнюдь не старый судовладелец. Какой ещё надобен жених для юной, с весьма скромными средствами вдовы? Женщина должна жить с мужем, рожать детей и сидеть дома, а не носиться по всему Лондону в поисках самой дешевой муки для своей пекарни.
