Текст книги "Война за Биософт"

Автор книги: Лилия Курпатова-Ким

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 28 страниц)

Наконец план проникновения был готов.

– До Олимпиады – всего ничего. Не сможем защитить Макса от Дэйдры – ему конец. Он не сможет участвовать в играх, потому что не сможет безопасно выйти из среды Эдена… Я даже представить не могу, на что способна Бэнши, если у нее получится установить над Громовым дистанционный контроль.

– Для начала его заставят передать патент на биософт Алексу, – сказал Крейнц. – А потом скорее всего сделают так, чтобы Макс трагически погиб по собственной глупости. Как Аткинс, который вдруг ни с того ни с сего отправился кататься на сноуборде на дикий альпийский склон.

– О чем вы? Мне надо двадцать минут, чтобы войти и выйти с доказательствами того, что Дэйдра МакМэрфи работает на Алекса Хоффмана, – беспечно сказал Роджер. – А у нас – больше недели. Громов может ни о чем не беспокоиться.

Подлюга радостно и самоуверенно улыбнулся.

* * *

29 ноября 2054 года, 05:21:12

Технопарк Эден

На связи: Либерия,

промышленная зона

В Либерию Роджер Ли отправился под маской эколога-любителя. Туристический вертолет должен был сбросить его в море в семи километрах от базы Brain Gate, якобы для сбора образцов грязной водички и исследования донных слоев мусора. Подлюга должен был дождаться, когда квадролет улетит, затем плыть в сторону базы, затаиться под водой и спокойно ждать крейсер профессора МакМэрфи.

Для связи с Роджером решили использовать «одноразовые», кодированные частоты, что налагало определенные неудобства. Идзуми, Буллигану и Отто Крейнцу пришлось надеть большие наушники со смешными спутниковыми антеннами и микрофонами.

– У меня когда-то был плейер с такими же, – сказал Идзуми, ностальгически разглядывая наушники.

– Если «Микадо» перехватит сигнал – а они это сделают, можно не сомневаться, – то по крайней мере не смогут сразу расшифровать, а когда смогут – будет поздно. Частота создана таким образом, что аудиозапись со временем будет терять четкость, – пояснил Крейнц.

– Как это? – не понял Буллиган.

– Программа записи по структуре – вирус, так понятно? – ответил Отто. – Сама создает аудиофайлы, сама же их портит.

– Нет, – честно признался шеф Бюро.

– Неважно, – Крейнц вздохнул. – В общем, сразу расшифровать сигнал военные не смогут, а к тому времени как «Арес» сломает код – запись уже будет настолько плохой, что они все равно ничего не поймут. Говорите четко в микрофон, мы поставили вокруг глушилки для звуковых волн, чтобы не было возможности слушать нас через спутник. Два сантиметра от микрофона предел распространения волн, понятно?

– Угу… – Идзуми приблизил губы к микрофону и поморщился.

– Готовы? – Отто поднес ключ к сложному аппарату, который запускал систему связи. Ключ был самый настоящий, металлический, его требовалось вставить в замок и повернуть.

– Угу… – Буллиган поправил наушники.

Крейнц вставил ключ в пусковой механизм ретранслятора и повернул.

– Проверка связи, – Отто сосредоточенно смотрел в монитор.

Камера в мультивизоре Роджера передавала четкую картинку – грязная, мутная вода, в которой плавали мусор и дохлые чайки.

– Слышу вас хорошо, – сказал Роджер.

Идзуми откинулся назад в кресле.

– Как водичка, напарник? – спросил он.

– Идзуми, не болтайте, – строго осадил его Буллиган. – Думайте о своей части задания.

Инспектор Идзуми тут же прикусил губы. Ему досталась почетная миссия «официального обвинителя». Как полицейский инспектор он имел право «вести личное расследование подозрительных случаев». Этот мелкий пункт должностной инструкции существовал для облегчения жизни полицейских. Например, если за ночь роботы-уборщики случайно раздавили шесть урн и на первый взгляд преступления нет, инспектор имеет право все же усомниться в случайности и по собственной инициативе начать расследование. А вдруг неосторожность роботов на самом деле часть чьего-то зловещего плана? Вдруг кто-то использует роботов-уборщиков для переноса и передачи контрабандных товаров?

По счастью, в этом пункте не было никакой конкретизации. То есть если инспектору токийской полиции вдруг покажется, что Председатель Торговой Федерации связан с преступным синдикатом Дэйдры МакМэрфи, он вправе начать расследование.

Монитор Отто, на который поступали данные со спутника, подал сигнал.

– Приготовься, Роджер, – сказал Крейнц, – спутник показывает, что к тебе приближается крейсер класса наутилус, по всей видимости, это наш. Три километра. Пройдет рядом с тобой через минуту и тридцать три секунды.

– Жду автобус, – весело ответил Подлюга.

Идзуми смотрел на две точки: красная маленькая обозначала Роджера, большое розовое пятно – крейсер Дэйдры…

NOW WOW! NOW WOW! NOW WOW! NOW WOW!

Ой, скандал-скандал-скандал!!! Внемлите, дорогие обезьяне!

Только что глава Олимпийского комитета 2054 Каролина Шмуц публично заявила, что будет добиваться дисквалификации главного претендента на чемпионство этого года – Макса Громова.

Вот что сказала эта уважаемая леди, цитируем: «Доказательств, что Громов намерен использовать созданный им Сетевой код, чтобы добиться игрового преимущества, – нет. Однако наши технические эксперты подтвердили: такая возможность существует. Я считаю, что комитет должен дисквалифицировать Макса Громова – хэдлайнера команды технопарка Эден. Мы не имеем права допускать к участию в Олимпиаде лиц, которые могут находиться в неравном положении с другими игроками. Шанс на победу должен быть одинаковым для всех».

Понимаете, что произошло, дорогие обезьяне? Впервые в истории Олимпийских игр кого-то хотят дисквалифицировать без доказательств! Просто по одному подозрению, что он вероятно, потенциально, теоретически может иметь технологическое преимущество!

Почему бы им тогда не дисквалифицировать заодно и Алекса Хоффмана, который имеет очевидное финансовое преимущество? Он купил себе в команду лучших игроков, их тренировочная база по своему оснащению значительно лучше всех других! Или же давайте дисквалифицируем Нубию Ноки, парня из Делийского хайтек-мегаполиса, который вот уже три года подряд успешно добивается ситуации «пат» в игре с шахматным суперкомпьютером, что по законам Шахматной федерации приравнивается к победе. Интеллектуальные способности Нубии Ноки заведомо превосходят всех остальных игроков!

Не то чтобы мы сильно любили Макса Громова, который вот-вот станет богатейшим человеком в истории – как только Эрнесто Эскобар отобьется от всех исков ICA… Но дисквалицифировать парня просто за то, что он лучше всех? Это, по нашему мнению, несправедливо и более того – отчаянно глупо! До сих пор Олимпиада оставалась одним из самых чистых и светлых праздников в нашей жизни, ее чемпионы заслуженно становились героями. Куда катится наш лучший из миров, дорогие обезьяне…

Последняя неделя

Дневник доктора Павлова

30 ноября 2054 года, 18:10:02

Технопарк Эден

Исчезновение Роджера Ли можно было считать не только человеческой и финансовой потерей, но и крайне опасной утечкой информации, поскольку в мозгах этого агента были все данные против Алекса Хоффмана, какими только располагало Бюро.

– Какова вероятность, что Дэйдра сможет прочитать его воспоминания так же, как она сделала с Громовым? – спросил Буллиган.

– Простите, я был в заморозке последние пятнадцать лет и не в курсе последних достижений профессора МакМэрфи, – я не упустил случая напомнить шефу Бюро, что именно он выключил меня из жизни на столь длительный срок.

В кабинет вошел худощавый мужчина, которого издали можно было бы принять за тринадцатилетнего подростка, однако когда он сел напротив меня, я понял, что ему никак не меньше пятидесяти.

– О, доктор Павлов, – он улыбнулся и протянул мне маленькую сухощавую ручку с тонкими пальцами. – Огромная честь быть представленным вам. Я храню ваши работы, хоть это и запрещено комиссией по этике. Несколько раз даже использовал их в своих исследованиях. Кстати, – незнакомец пригляделся к моей коже, – вы потрясающе выглядите.

Я вопросительно посмотрел на Буллигана.

– Доктор Энджил Льюис, профессор киберорганики, преподаватель Эдена, – сказал тот. – Лучший специалист в своей области. Только поэтому он до сих пор на свободе и мы ни разу не сдали его инспекторам из Комиссии по этике. Ему можно доверять.

– Спасибо, – улыбнулся доктор Льюис.

– Какой был смысл делать мне столь сложную пластическую операцию, если все вокруг в курсе, кто я такой? – мне было никак не удержаться от мелких шпилек в адрес Буллигана.

– Не забудьте про «Большого брата», – проворчал тот. – Вряд ли ваше откровенное появление на тридцать пять лет раньше окончания срока заморозки сильно обрадует наших коллег из упредительной полиции. Медиа, пожалуй, будут рады. Если хотите, чтобы за вами повсюду ходила толпа людей с микрофонами и камерами, можем вернуть вам лицо хоть завтра.

Я не стал препираться с шефом Бюро и обратился к доктору Льюису:

– Кажется, я вас вспомнил. Вы были на моем курсе «Генетики поведения», так?

– В точности, – кивнул Энджил. – А потом перешел в лабораторию доктора Синклера.

– Угу…

Внезапно у меня перед глазами возникла картинка: помещение без окон, мужчина с темной аккуратной бородой стоит у доски, на которой нарисовано несколько математических символов…

– Энергия переходит из одной формы в другую, но никогда не перестает существовать. Материя как низшая форма энергии постоянно прирастает. Мы не знаем, откуда берется первичная энергия, но ее источник, без всякого сомнения, существует, – говорил он.

В углу сидел молодой человек и внимательно слушал, глядя в одну точку и кивая головой… Роберт?

– Доктор Павлов! – резкий голос Буллигана вернул меня к действительности.

– Флэш-бэк? – поинтересовался доктор Льюис.

– Да… – я тронул висок.

– После заморозки память восстанавливается постепенно, – улыбнулся профессор киберорганики. – Стоит задеть какую-то мелкую деталь, и архив распаковывается сам собой. До сих пор не понимаю, как мозг в этой ситуации отличает фантазии от настоящих воспоминаний? Хотя у меня был пациент… До заморозки на него произвел большое впечатление один довоенный фильм. Когда его разморозили – он вспомнил этот фильм и на полном серьезе считал его своей собственной жизнью. Очень забавный случай. Мне так и не удалось разделить эти паттерны воспоминаний в его голове.

– И что с ним случилось? – спросил я.

– Он сошел с ума, начал галлюцинировать и пропал где-то в лотек-пространстве.

Я вздохнул.

– Ну, о чем вы хотели меня спросить? – доктор Льюис посмотрел сначала на Буллигана, потом на меня.

Буллиган включил архивную запись операции, которую я уже успел посмотреть раза четыре.

– Два дня назад у нас пропал агент – Роджер Ли, вы его знаете.

– Да, я делал его мультивизор, – кивнул доктор Льюис.

– Он должен был проникнуть на базу корпорации Brain Gate, – Буллиган вздохнул. – Ему удалось пробраться внутрь наутилуса Дэйдры МакМэрфи, он благополучно оказался на базе, передал немного данных об их лаборатории…

На экране шли кадры, записанные мультивизором Роджера: длинные ряды стеклянных гробов – нейрокапсул, в которых находились люди разного возраста. Их головы были утыканы таким количеством датчиков, что каждый из подопытных походил на дикобраза.

Над гробами в воздухе кружились небольшие голограммы – предметы, люди, животные…

– Что это? Визуализация снов? – прищурился доктор Льюис.

– Я хотел спросить вас, – пожал плечами Буллиган.

– Понятия не имею, но очень интересно… – доктор Льюис прищурился, разглядывая картинку. – Чем они там занимаются?

– Официально корпорация создана для разработки биосовместимого чипа для инвалидов, которые не могут даже видеть и говорить. С его помощью инвалиды могут управлять компьютером, входить в Сеть и… видеть виртульный мир, поскольку стимуляция рецепторов головного мозга происходит напрямую, без участия глазного нерва.

– А как же они управляют интерфейсом программ? – доктор Льюис нахмурил лоб.

– При помощи мысли, – ответил Буллиган. – Чип, который собралась создать эта корпорация, позволит управлять интерфейсами существующих систем при помощи… мысли. Точнее сказать, они его не создали, а украли разработки Айи Хико и Хьюго Хрейдмара.

– Ну, если воспринимать желание как нейронный импульс, то… – профессор киберорганики тронул свою бровь. – Хотя не могу представить, как им удалось унифицировать восприятие этих импульсов. Каждый из них уникален. Грубо говоря – когда человек хочет войти в Сеть, может быть миллион разных причин, почему у него возникло такое желание. От этих причин будет зависеть интенсивность, продолжительность, частота импульса…

– Роджер должен был запустить передачу данных с их сервера к нам, но пропал, – Буллиган остановил запись. – Мы предполагаем, что его поймали. А теперь вопрос. Скажите, Дэйдра сможет прочитать его воспоминания так же, как читала воспоминания Громова?

– Хм… – доктор Льюис скривил рот. – Таким же способом – точно нет. Громов был подключен к виртуальной среде Эдена. Ей не нужно было переводить мозговые импульсы Громова в компьютерные коды. Она сразу получала информацию в виде этих кодов. И то, даже имея такую детальную запись, ей не удалось точно вычислить момент передачи омега-вируса. В случае с вашим агентом – все еще сложнее. Ей надо сначала перевести его память в компьютерный код, а уже потом пытаться расшифровывать. В теории возможно, но на практике нереально.

– То есть нам ничего не грозит? – спросил Буллиган.

– Еще как грозит! – воскликнул доктор Льюис. – Если бы я был на ее месте, то подошел бы к проблеме креативно. Она ведь все-таки гениальна, хоть и ведьма.

– Например? – Буллиган напрягся.

– Brain Gate украла все исследования по технологии биогейт. Хьюго Хрейдмар еще пятнадцать лет назад расшифровал нейронные импульсы, которые отвечают за наши желания. Значит, теперь их можно не только читать, но и формировать. Если им удастся сгенерировать нужный импульс для нервной системы вашего агента – он просто захочет рассказать Дэйдре все, что знает, причем в самых мелких и красочных подробностях. Да, сгенерировать правильный импульс когнитивного свойства для нервной системы, чтобы та не отличила его от своего собственного, – это все равно что открывать замок, вращая не ключ, а дом. Дэйдре придется вслепую перебирать все возможные показатели частоты, интенсивности, длительности… Как минимум по шести позициям. Желание ведь возникает из множества больших и маленьких мотивационных паттернов.

Я кивнул головой, подтверждая Буллигану правильность слов доктора Льюиса:

– Мотивационные паттерны у людей – как отпечатки пальцев и рисунок сетчатки – абсолютно уникальны и никогда не повторяются.

– То есть она не сможет вытащить информацию из головы Роджера? – Буллиган сверлил нас глазами.

– Трудно судить, что профессор МакМэрфи может, а что нет, – развел руками доктор Льюис, – но у нее точно уйдет какое-то время, чтобы найти способ заставить Роджера говорить, и могу вас успокоить: пока она думает, агент останется живым и невредимым.

* * *

Шесть дней до Олимпиады:

1 декабря 2054 года, 00:00:01

Северо-Африканская промышленная зона

Либерия, корпорация Brain Gate

Золотистый подводный шаттл Алекса Хоффмана казался игрушечным елочным шариком рядом с гигантским черным крейсером Дэйдры, поверхность которого спешно очищали от бактериального налета и покрывали специальным составом, снижающим коэффициент трения.

Алекс вышел из шаттла, посмотрел на Дэйдру снизу вверх. За все время их знакомства он так и не смог привыкнуть к ее неестественному, гигантскому росту – два метра пятнадцать сантиметров. Искусственно удлиненные ноги профессора МакМэрфи больше напоминали цирковые ходули.

– Ты не думала прокачать мускулатуру для большей симметрии? – спросил ее Алекс. – Твоя сестра Айрин еще выше, но выглядит гармонично за счет мышечной массы в сто тридцать килограммов. Или сто сорок?

– Сто сорок девять, – уточнила Бэнши.

Она недовольно поправила прядку блестящих голубых волос, выбившихся из тщательно уложенной высокой прически. Вообще сегодня профессор МакМэрфи выглядела не так, как обычно. Вместо военной формы на ней было сиреневое вечернее платье. Его пышный шлейф выглядел странно, волочась по бетонному полу сухого дока.

– У вас праздник? – спросил Алекс, дурачась, – он делал вид, что вот-вот наступит на шлейф Дэйдры.

– Нет, – сухо отрезала та.

На мгновение Алексу показалось, что на бледных щеках Бэнши выступил румянец. Он удивленно заглянул ей в лицо.

– Я тебя смутил? Смутил, да? О, боже! – Алекс хлопнул в ладоши. – Я смутил Дэйдру МакМэрфи. С чего бы? Я тебе нравлюсь?

Дэйдра посмотрела на Хоффмана так, что он закашлялся.

– Извини… Где агент?

– В отдельной лаборатории, – Бэнши крепко стиснула зубы и всю дорогу не проронила ни звука.

Алекс крутил головой, разглядывая многочисленные лаборатории Brain Gate. Нейрокапсулы, трубки, множество проводов, неподвижные тела… Хоффман недовольно поежился.

– Почему нельзя просто предоставлять разработки? Не показывая, как именно ты их делаешь, – страдальчески проворчал он. – Видеть не могу твое мясное производство. Где ты берешь этих людей? Они лотеки?

Бэнши подошла к непрозрачной двери с кодовым замком, приложила к ней руку.

– У тебя есть совесть? Как неожиданно… – усмехнулась она.

Дверь открылась, Дэйдра впустила Алекса в лабораторию и снова заперла дверь.

Посреди лаборатории висела нейрокапсула. Она отличалась от обычных. Тело агента находилось внутри шара из жидкости – кислородного раствора высокой проводимости.

– Электромагнитное поле? – спросил Алекс, глядя на розовый шар висящий в воздухе.

– Долго объяснять – установка, которая удерживает жидкость в форме шара, как это происходило бы в невесомости, сделана на основе этого, – Дэйдра показала на плоского робота-шпиона, который сопровождал ее постоянно. – Одна девчонка в Эдене придумала. Технология основана на свойствах гравитации.

– Может, люстры такие выпустить? – задумчиво произнес Алекс. – Я бы поставил такую штуку дома. Очень оживляет интерьер.

Над капсулой в воздухе висел образ девушки в кадетской форме Бюро информационной безопасности.

– Так-так-так… – Хоффман обошел вокруг капсулы, посмотрел на образ, который висел в воздухе. – Кто это у нас тут? Роджер Ли… Чемпион Олимпийских игр 2050 года… И… – Алекс прищурился, разглядывая девушку, – и Алиса Лиддел, чемпионка сорок восьмого года, которую вы зачем-то посадили под арест перед самыми играми… Не могли подождать пару недель? Мне пришлось искать четвертого игрока в команду. Почему она тут?

Последний вопрос был адресован Дэйдре.

– Потому что он о ней думает, – пальцы Бэнши быстро пробежали по лазерной проекции клавиш. – Тебе не кажется это странным? К нам проникает агент, который досконально знает устройство нашей базы… И он постоянно думает о другом агенте, которая в течение нескольких месяцев находилась рядом с тобой! Вряд ли это простое совпадение. Бюро копает под тебя, Алекс. Сказал бы спасибо. Хоть раз.

– Не начинай, пожалуйста, – капризно перебил ее Алекс. – Алиса Лиддел не представляла никакой опасности. Да и сам Буллиган тоже. Фаворский держит их под контролем. Он не выдаст им ни одного ордера, ни одного разрешения на изъятие данных без моего ведома.

– С чего ты взял, что Бюро будет брать ордер каждый раз, когда им надо разнюхать про твои дела? – скривила рот Дэйдра. – Если ты заметил, сейчас они не торопятся требовать выдачи агента. Если я даже заявлю, что он сюда проник, – скажут, что приказа ему никто не отдавал. А что до твоей Алисы – под ее кодами Инферно мог свободно перемещаться по твоему тренировочному пространству и, думаю, всем информационным базам Торговой Федерации… – проворчала Дэйдра.

Хоффман прикусил губу.

На медиаматрице появились столбики цифр.

– Как он сюда пробрался? – спросил Алекс. – Ты ведь говорила, что ни один агент не в состоянии проникнуть на базу Brain Gate.

– Если его специально не заманить, – усмехнулась Дэйдра. – Наш человек в управлении подкинул информацию об этом месте в твое досье. Как я и думала, они тут же бросились ее проверять. Отправили лучшего агента. Наверняка залили в его мозги все, что Бюро известно о тебе и мне. Как только я сломаю его защиту, его голова, нашпигованная секретными чипами, превратится в универсальный передатчик, через который можно как заливать на сервер Бюро любую информацию, так и скачивать оттуда все что угодно.

– Защиту? – Алекс пригляделся к спокойному бледному лицу Роджера.

– Гаденыш успел сделать себе инъекцию амнезиотина, перед тем как нам удалось его схватить. Надо признать, парень хорош… Убил пятерых охранников и сломал палец Айрин.

– Да ну! – восхищенно воскликнул Алекс.

– Угу… – уважительно кивнула Бэнши. – Прыгал минут сорок по стропилам дока. Айрин решила поиграть, ну и доигралась. Они дрались на верхних фермах, он ее и сбросил… Упала с пятнадцатиметровой высоты.

– И сломала только палец?

– Нет, палец он ей выбил во время драки. При падении она, разумеется, ничего не сломала, потому что всегда приземляется на ноги.

– Всегда удивлялся, как ей удаются такие сложные группировки. Она не даст мне пару уроков? – вздохнул Алекс. – Я сейчас тренируюсь на арене «Сунь Укун»…

Тут Хоффман вспомнил, что не стоит лишний раз напоминать Дэйдре о его участии в Олимпиаде, поскольку ее это страшно злит.

Бэнши тронула медиаматрицу, на мониторе тут же развернулась молекулярная структура, внешний вид которой Хоффману ни о чем не говорил.

– Он сделал себе инъекцию амнезиотина, – медленно повторила Дэйдра. – Его память уничтожена. Я пытаюсь ее восстановить.

– Показываешь знакомые лица? – улыбнулся Алекс.

– Память нельзя «стереть», можно только разрушить связи между устойчивыми паттернами. В каждом паттерне есть событие или впечатление, которое было настолько сильным, что привело к образованию целой системы образов. Это событие – ключ. Стоит вернуть его в активную память, паттерны начнут восстанавливаться сами собой.

– Она так важна для него? – Алекс посмотрел на голограмму улыбающейся Алисы.

– Настолько, что из всей своей жизни он сейчас помнит только ее. К счастью, Алиса связана с Бюро, а значит, первым начнет восстанавливаться нужный нам сегмент.

– Что ты собираешься делать с агентом после того, как он вспомнит нужные тебе сведения? Он ведь не станет твоим трояном в Бюро добровольно, – заметил Алекс максимально доброжелательным тоном. – Да и Крейнц не такой дурак, чтобы пустить парня в систему, после того как он побывал у тебя.

Дэйдра мгновение смотрела на него так, будто не могла понять – она ослышалась или Председатель TF действительно невероятный кретин? У которого недостаток мозгов компенсирован избыточной выработкой феромонов.

– Ты запомнил хоть что-нибудь из сказанного мной про технологию Brain Gate, которой мы здесь занимаемся?

– Ну, это какая-то штука, которая позволяет управлять любым интерфейсом исключительно силой мысли.

– Желанием, – Бэнши сверлила Алекса гневным взглядом. – Нейронным импульсом определенной частоты.

– Какая разница, – отмахнулся тот. – Я знаю, что ты гений, и полностью тебе доверяю.

– Ты хочешь смерти Громова или нет? – прервала Бэнши.

– Ну… да, – кивнул Алекс. – Но он же и так полностью у нас на крючке. Не вылезет из Эдена к седьмому декабря – вылетит из состава участников Олимпиады. ICA потребует его ареста, Фаворский сразу же выдаст ордер, и Синклеру придется отдать нам героя. А если Громов все же высунется из Эдена – тут же станет твоей послушной куклой, что вообще прекрасно. Сначала я получу патент на биософт, а потом размажу его в первой же игре так, что все это запомнят.

Хоффман довольно улыбнулся.

– Слушай, – он посмотрел на Роджера, – а почему ты не хочешь действовать старым проверенным способом?

– Внимательно слушаю тебя, Алекс, – ответила Дэйдра.

– Алиса Лиддел сейчас в следственном блоке Нью-Йоркского отделения упредительной полиции. Никто не хватится, если ее переведут в Либерию. То есть прямо сюда. Если девчонка так важна для него, – Алекс кивнул на Роджера, – он моментально вспомнит все, что ты хочешь узнать, как только услышит ее отчаянные вопли.

– Под принуждением он не станет делать того, что мне от него нужно, – мотнула головой Дэйдра. – Если она будет страдать, это только придаст ему сил для сопротивления. Нет, Алекс, он должен захотеть нам помогать…

NOW WOW! NOW WOW! NOW WOW! NOW WOW!

Странные дела творятся, дорогие обезьяне. Только что Яков Фаворский выступил в Медиа-центре Интерпола с заявлением. Он сказал, что его ведомство совместно с упредительной полицией начинает масштабное расследование в отношении деятельности Бюро информационной безопаности.

Любимая всеми нами упредилка подозревает Бюро ни много ни мало – в промышленном шпионаже! Якобы шеф Буллиган и его агенты использовали технические возможности своего ведомства, для того чтобы узнавать технологические секреты одних корпораций и передавать другим. Это довольно странное подозрение, потому как корпорации поделили сферы деятельности еще после войны. Даже если у корпорации Drinks есть секретная формула новой газировки – вряд ли она понадобится корпорации «Спарклз Кемикал», которая выпускает моющие средства. Одна корпорация – один вид товаров, понимаете, дорогие обезьяне? Какой промышленный шпионаж может быть в мире, где уже пятьдесят лет нет конкуренции? Бред какой-то… Но тем не менее упредительная полиция теперь может официально «наблюдать» за шефом Буллиганом и прочими лицами, которые подозреваются «в лояльности к Бюро». Это Отто Крейнц – главный технический эксперт Сети и… инспектор Идзуми, разоблачитель доктора Синклера.

Все трое поступили мудро – раз упредилка хочет наблюдать за ними на службе, самое время пойти в отпуск и уехать отдыхать. Соваться в их частную жизнь упредительная полиция, к счастью, пока не полномочна.

Мы вот тут подумали… Да, да, это не опечатка. Мы ПОДУМАЛИ. И связали кое-какие события между собой.

Хайтек-парламент больше не избирается прямым голосованием граждан через Сеть. Места в нем распределяются между представителями корпораций пропорционально их взносам в бюджет. То есть фактически – продаются с молотка. Кто больше положит в общественную кассу, тот и будет решать, как нам всем жить. После того как Алекс Хоффман купит Coal Corp – угольную корпорацию Ивановых, объединит ее со своей World Gas – парламент станет его личной канцелярией… Электросети, как стратегические объекты, уже давным-давно собственность хайтек-правительства, то есть читай – Торговой Федерации.

Что это значит для нас всех, дорогие обезьяне? А то, что, когда нам в очередной раз поднимут планку минимальных доходов, нам придется или согласиться работать больше, или попрощаться с хайтек-гражданством. Когда нам поднимут цены на топливные элементы для турбокаров – надо будет или согласиться, или ходить пешком. Когда нам в очередной раз увеличат количество часов обязательных общественных работ – опять-таки придется согласиться. Оно, конечно, здорово в выходной день пойти всей семьй строить фортификационные сооружения на границе с лотек-пространством… Мешать бетон, заливать формы, бесплатно класть коммуникации и применять свои знания на пользу обществу… Если думать в этом направлении, то очень скоро все будет как в романах Уинстона Роммеля, вроде «Утопии 21». Мы станем рабами, которые вкалывают день и ночь за небольшой продуктовый набор и место в тесной коробке, где можно переночевать. И даже за эту малость нам придется день и ночь благодарить великого и милосердного Владыку Ом… то есть Алекса Хоффмана.

Черт, нам все это не нравится, дорогие обезьяне. Ох как не нравится.

Подумаем о приятном. То есть об Олимпиаде… Мы очень надеемся, что Громова не дисквалифицируют, он победит. Если это произойдет – значит, Алекс пока не контролирует всех и вся в нашем лучшем из миров. Значит, государственная система еще не прогнила насквозь и в ней есть люди, которые сопротивляются злу. Вот как мы стали пафосно выражаться, дорогие обезьяне. Да.

* * *

Пять дней до Олимпиады:

2 декабря 2054 года, 11:23:53

Технопарк Эден

Бункер 2

Во втором бункере находился запасной передаточный шлюз со своим конвертером – для прямой связи Эдена с Бюро. Этот канал не выходил в общую Сеть. Буллиган называл его «домашней рацией».

– Есть! – Крейнц вывел на монитор картинку, которую передавал Рой из бункера Brain Gate.

Идзуми подался вперед.

С большим трудом, за два дня, Отто удалось найти частоту, которая была настолько близка к частотам, используемым Дэйдрой, что сигнал проскальзывал сквозь изоляционную завесу, которая блокировала все посторонние входящие и исходящие волны.

ID

Закрытый раздел: технопарк Эден

Подраздел: технопарк Эден как физический объект

Статья обновлена!

Технопарк Эден размещен в заброшенном комплексе для запуска межконтинентальных ракет и вывода на орбиту малых военных спутников.

Бункер 1 – бывшая пусковая ракетная шахта. В ней находятся нейрокапсулы для учеников и пульт управления системами жизнеобеспечения, под шахтой – хранилище дисков временной памяти, поддерживавших репликации учеников. Бункер 1 находится рядом с аэродромом, под авиационным ангаром.

Бункер 2 – бывший командный пункт. Расположен в пяти километрах от Бункера 1 под зданием тюрьмы. Главный компьютер Эдена физически находится в Бункере 2. Здесь же его системные диски и нейрокапсулы основателей Эдена, учеников Синклера.

– Вот гадство! – воскликнул инспектор, увидев Роджера внутри жидкостного шара. – Бедный парень. Что она с ним делает?

– Подключила к своему конвертеру и ждет, пока восстановится память, чтобы считать данные. Скорее всего, – предположил Крейнц.

– Надо ехать туда и требовать его выдачи!

– Как раз звоню Буллигану…

Крейнц дотронулся до своего биофона. Пока главный технический эксперт Сети докладывал Буллигану, что агент обнаружен, Идзуми подошел к монитору совсем близко и сказал:

– Держись, мы тебя вытащим…

Как будто Роджер мог его услышать.

– Формальный повод для визита в Brain Gate есть, – говорил Отто. – Мы можем окружить бункер и официально потребовать выдачи агента. Заодно получим все данные…

Крейнц перевел биофон в режим громкой связи, чтобы Идзуми мог слышать разговор.

– Хорошо, – сказал Буллиган после секундного размышления. – Я соберу агентов, а вы… Код триста сорок один.

– Понял.

Крейнц отключился.

– Что за код? – спросил Идзуми.

Отто закрыл глаза и едва заметно качнул головой.

Инспектор понял, что в присутствии камер «Большого брата» говорить нельзя.

Пальцы Крейнца быстро бегали по лазерной проекции его личной, уникальной клавиатуры, которую он сам разработал для работы в Сети. Она состояла из трех различных наборов клавиш, которые Отто мог переключать нажатием одной кнопки.