Текст книги "По живому. Сука-любовь"

Автор книги: Лилия Ким

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

– Извините! – Полина вскочила с места и выскочила прочь из кафе, подальше от Бориса Дмитриевича.

Она выбежала в холл, облицованный гранитом, и открыла крышку мобильного:

– Алло!

– Привет, – раздался вальяжный, чуть грустный голос Федора. – Ты чего такая взъерошенная?

– Да тут… – Полина неопределенно махнула рукой.

– Чего днем делаешь?

Перед глазами Полины поплыло марево. Скорее всего, Федор лежит сейчас на диване, закинув свои длинные загорелые ноги на подлокотник. Рядом с ним на столике стакан ледяного мятного чая, на полу валяются сброшенные подушки. Он в белой майке и драных шортах… и не шорты это даже, а старые джинсы, наскоро и небрежно покромсанные кухонными ножницами.

– Я… я… – Полина посмотрела на стойку регистрации, над которой уже вспыхнул номер ее рейса. – А что?

– Может, кофе бы попили где-нибудь в центре? – спросил Федор. – Соскучился я по тебе.

Неясно как, но Полина мгновенно поняла, что у него что-то произошло. Он почти никогда ей сам не звонит. Почти никогда никуда сам не приглашает.

– У тебя что-нибудь случилось? – спросила она.

– Да ерунда. С Милой расстался, – последовал мрачный ответ. – Она себе там нашла какого-то мужика на работе. Живут они рядом. Он ее возил туда-сюда, ну и вот. Сказала, что ей с ним надежней. Спокойно она себя чувствует. Пф!

– Да, конечно, давай встретимся, – пробормотала Полина, таращась на табло вылетов.

– У тебя когда перерыв? – Федор зевнул.

– У меня… – Полина посмотрела на часы. – У меня сейчас встреча отменилась. Думаю, через час можно где-нибудь в центре.

– Хорошо, давай в «Меланже»? Там сейчас открытая веранда во французском стиле. Тебе понравится.

– Договорились, пока.

Полина сложила телефон. Некоторое время смотрела в сторону стойки регистрации, а потом кинулась к кассам.

– Девушка, можно билет на Москву поменять? – дрожа от внутреннего напряжения, спросила она. – Где-то на полчетвертого, в общем, после трех?

– Сейчас посмотрю, – равнодушно ответила кассирша.

Есть в их работе все же что-то судьбоносное. Вроде шаманства. Посылают запрос в базу, а что оттуда придет – никто не в состоянии предсказать. Вот и получается: улетел – не улетел, встретил судьбу – не встретил.

– Есть четырнадцать сорок. Прилетает в Домодедово.

В голове Полины мелькнула мысль, что машина от фирмы выслана за ней в Шереметьево, встречать одиннадцатичасовой рейс. А значит, добираться из Домодедово ей придется либо на метро, либо на такси за собственные деньги.

– Х-хорошо, – кивнула она и решительно брякнула в металлическое блюдечко паспорт, деньги и старый билет. – Давайте.

– Пятьдесят процентов неустойка будет, регистрация уже началась, – все так же спокойно и равнодушно ответила кассирша.

– Да-да, ничего страшного, – пробормотала Полина, прикидывая, сколько денег у нее на карте.

Схватив новый билет, она бросилась вон из здания аэропорта.

– Полина! – раздался вдруг сзади оклик.

Борис Дмитриевич! Черт! Она начисто о нем забыла.

Полина обернулась.

– Что с тобой? – технический директор растерянно смотрел на нее. – Ты куда? Случилось что?

– Н-нет… то есть да! – Полина нервно задергалась из стороны в сторону, затрясла головой и замахала руками: – Потом расскажу! Я чуть позже полечу! Извините! – выкрикивала она, пятясь назад, а потом и вовсе бросилась бежать.

Выскочив на улицу, она кинулась к стайке таксистов, выкрикнув:

– До центра!

– Две тысячи, – нагло заявил ей потный мужик в шортах из плащевки, армейском жилете на голое тело и черных резиновых банных тапках.

– Давайте! За час только надо, как можно быстрей!

Полина нервно переминалась с ноги на ногу.

– Ну, это уж как получится, – заявил мужик. – Весь Московский сейчас забит…

Они пошли к машине, зеленой «Волге» со стеклами, тонированными почему-то в синий цвет. Вдруг сзади донесся крик:

– Полина!

Борис Дмитриевич бежал к ней, держа на вытянутой руке ее дорожную сумку.

– Ой… – Полина приложила руку ко лбу и глубоко вздохнула.

– Держи, – директор тревожно смотрел на нее, протягивая вещи.

– Спасибо, – пробормотала Полина, чувствуя, как краснеют ее щеки. – Спасибо, Борис Дмитриевич…

Тот кивнул, не сводя с нее внимательных глаз. Лицо его было хмурым, озабоченным и сочувствующим. Полина старалась даже не думать, какие предположения сейчас роятся в его голове.

Едва Полина села в машину – в нос ей шибанул мерзкий, жирный запах дешевого курева вперемешку с пивом и бензином. «Господи! Я вся провоняю, пока доеду!» – ужаснулась она. Испуг был настолько сильным, что по всему телу выступила холодная испарина. «Женщина должна пахнуть чистотой» – кажется, так Федор говорит… Но было уже поздно. «Волга» со скрежетом тронулась с места и покатила в сторону Пулковского шоссе.

– Я окно открою, – решительно заявила водителю Полина.

– Да пожалуйста… – фыркнул тот. – Вас же продует, не меня. Мне-то все равно.

Полина уставилась на свою сумку. Что с ней делать? Не может же она сказать Федору, что ради встречи с ним не полетела в Москву. И вообще, некрасиво будет прийти с таким громадным баулом…

«Господи, что же я делаю?», – мелькнуло у Полины в голове, но она тут же отмахнулась от этой мысли, как от назойливой мухи.

– Скажите, вы сможете меня подождать там, в центре? – спросила она таксиста. – Это возле Невского, небольшой такой переулок. Не знаю, как называется. Только показать могу.

– Сколько ждать? – бросил через плечо таксист.

– Ну… может быть, час или два.

– Пятьсот рублей за каждый час, – заявил мужик.

– Хорошо… – Полина сглотнула слюну, почувствовав, как к горлу подкатывается комок.

[+++]

Перед «Меланжем» выстроили большую веранду. Плотные бордовые зонтики, под ними густая тень, столики, плетеные кресла, по периметру деревянный решетчатый бортик, цветочные ящики. Очень красиво. Почти Париж весной.

Федор сидел за дальним угловым столом. В обычной вальяжной позе, развалившись в кресле. Перед ним стояли стакан холодного чая со льдом, пепельница. В руке сигарета. Темные очки в поллица. Длинные, чуть сальные, выгоревшие волосы патлами до плеч. Небритый. Одет в белую майку без рукавов с надписью Dahab и орнаментом в виде скарабея. Хорошо видны крепкие, сильные руки с рельефным рисунком мышц. На шее любимые костяные бусы. Полина мгновенно забыла о потраченных деньгах, об отложенном рейсе, о предстоящих вопросах на работе…

– Привет, – сказала она Федору, села напротив и вытащила из сумки сигареты.

– Привет, – со вздохом ответил Федор, снимая очки.

На близком расстоянии было видно, что Федор и Полина ровесники – обоим по тридцать пять. Загорелое, обветренное лицо Федора начали прорезать морщины. Вокруг глаз острые лучики, носогубные складки, на лбу тонкие полоски.

– Ну, рассказывай, что у тебя случилось? – Полина тоже вальяжно развалилась в кресле и закинула ногу на ногу.

– Да ерунда! – отмахнулся Федор и лениво оглядел окрестности.

– Ну, вообще-то у вас с Милой с самого начала как-то все не очень пошло, – заметила Полина, выдыхая дым.

– Такой у девушки там бюст правильный, – неожиданно заметил Федор, разглядывая кого-то за спиной у Полины. – Размер, наверное, седьмой, а бюстгальтера-то нет… Чудо природы.

Полина промолчала. Больше всего она боялась, что Федор услышит, как бешено колотится у нее сердце. Что он вообще заметит, что она не просто так сюда зашла, что ее все это дико напрягло. Полина думала только о том, как бы создать иллюзию полной расслабленности.

– Спокойный день сегодня в конторе, – неожиданно заявила она. – Сервер полетел, работа вся встала. Девчонки тут же по магазинам разбежались, мужики по своим делам. Ну ты понимаешь… – она многозначительно подмигнула Федору и рассмеялась.

Тот понимающе кивнул головой.

Пришла официантка. Федор украдкой осмотрел ее ноги. Возникла короткая заминка. «Кофе во френч-прессе… французская ваниль… Нет?… Тогда американо… апельсиновый сорбет… Тоже нет?… Арбузный есть?… Ну давайте». Торопливо сделав заказ, Полина с жадностью снова уставилась на Федора. Как только официантка ушла, тот натужно принялся излагать суть своих трудностей.

– Понимаешь… – Федор с пристальным вниманием вдруг начал рассматривать собственные руки. – Я, честно говоря, думал, что у нас с Милой все серьезно получится. Просто… Сам, короче, виноват. Сначала ей чуть ли не открытым текстом говорил, что мне, кроме секса, ничего не нужно. Ну, собственно, поначалу так оно и было, а потом…

– Ты ей об этом сказал? – тут же перебила его Полина, жадно ловя каждое слово.

– Сказал… – Федор недовольно поморщил свой идеальный тонкий прямой нос.

– А она что?

– А она ответила, что ни в чем со мной не может быть уверенной. И все время пилила, что вот, мол, она мечтает о детях, а из меня отец не получится.

– Чушь какая, – возмутилась Полина. – Из тебя выйдет абсолютно сумасшедший папашка. Ты будешь жену учить ребенка грудью кормить.

– Ну, вот я тоже так думаю, только Мила другого мнения, – сердито нахмурился Федор.

– Ну, Мила… – Полина снисходительно усмехнулась. – Ты знаешь, что я по этому поводу думаю, да?

Федор тяжело вздохнул и промолчал.

Полина пыталась угадать по его лицу, едва заметным движениям мимических мышц, что ему сейчас нужно от нее услышать. Аргументированный рассказ, что Мила – набитая дура и ее отношения с Федором всегда были интеллектуальным мезальянсом? Или же не трогать Милу? Все ж таки Федор ее себе выбрал. Может, ему обидно слышать, что он всегда выбирает себе дур. Почему так? Да потому, что, глядя на женщину, он думает не о ней и даже не о себе. Он думает о других, посторонних людях. Что они подумают, когда увидят Федора с Милой, как они будут представлять себе социальный статус Федора… Про себя Полина называла эту болезнь своих ровесников «третий глаз». Они всю жизнь смотрят на себя глазами посторонних. Они думают не столько о своей жизни и уж тем более не о жизни тех, кто с ними рядом, – а только про свой «статус». Что они должны носить, на каких машинах ездить, с какими женщинами спать, чтобы все это отражало их неведомый «статус». Слово-то какое противное!

Иногда у Полины случались моменты протрезвления. Когда Федор был где-нибудь далеко, скажем, в Дахабе с Милой, она вдруг понимала, что он ничего, ну ничегошеньки из себя не представляет. И что все эти его рассуждения о свободе, о том, что он свободный художник, – не более чем жалкое, трусливое бегство от жизни в маргинальность. В тридцать пять лет он сменил столько занятий, что их пересчитать невозможно. Он успел побыть матросом, танцовщиком, модельером, диджеем, продавцом автомобилей, инструктором по дайвингу и серфингу… В тридцать же Федор вдруг вспомнил, что у него есть диплом сварщика, и начал заниматься «художественной ковкой». Неведомым образом попал в кузнечные мастерские, чему-то там обучился и теперь кует на заказ кладбищенские оградки или перила для коттеджных балконов. При этом манеру себя вести Федор почему-то взял от скучающих олигархов. Точнее говоря, как Федор сам себе представлял скучающих олигархов, которых никогда живьем не видел.

Да, Полина думала обо всем этом и, когда понимала, что Федор – жалкий, ничтожный, исполненный пустых амбиций, эгоистичный тип, ей не хотелось жить. Потому что, кроме всепоглощающей страсти к нему, не было других чувств в ее жизни. Она влюбилась в него еще в школе, классе в третьем, пошла за ним в тот же институт, куда поступал он, в ту же группу, ездила вместе с ним в одной компании в турпоходы, пошла работать официанткой в тот же самый клуб… Она всю жизнь рядом с ним! Кроме странного крюка – замужества и похода на работу в фирму, принадлежащую армейскому другу Сергея. Случилось это просто. Однажды Полина отчаялась. Она решила, что ей надо забыть Федора и никогда с ним больше не видеться. Тогда она вышла замуж за первого же, кто предложил, – Сергея, родила двоих детей подряд. А потом Федор вдруг позвонил и сказал, что ему ужасно надо встретиться, поговорить, только Полина способна понять его… Она приехала. И он рассказал ей, как влюбился в модель Мартину Грошек. Ее фото из календаря «Пирелли» он вставил в рамку и повесил на стену. Но Мартина не обращала на Федора никакого внимания. Она вышла замуж за какого-то чешского пивовара и плевать хотела на Федины слезы. Полина слушала, слушала, слушала, кивала, что-то говорила. Чувство у нее в этот момент было такое, будто ей в плечо воткнули нож. Если от ключицы к подмышке провести прямую линию – то как раз посередине. Этот нож Полина остро чувствовала каждый раз, когда Федор говорил с ней о своих «любовях» и «увлечениях».

Эта новая, странная полоса в их отношениях началась чуть больше двух лет назад. Федор звонил Полине пару раз в месяц. Они встречались и болтали о его жизни. Федор жаловался на женщин и общество, а Полина слушала и горячо убеждала его, что ни женщины, ни общество недостойны такого ума и красоты. Федору это, похоже, нравилось. Полине нравилось изобретать все новые и новые нестандартные формулировки, чтобы показать ему, насколько он прекрасен и превосходит все существующее в окружающем мире.

Обычно Федор довольно легко и быстро менял своих девушек. Они проходили сквозь его жизнь живым, веселым, искрящимся потоком, не задерживаясь дольше недели. Все это время Полину переполняла тихая радость от сознания, что она единственная в, какой-то мере постоянная девушка Федора.

Пока не появилась Мила.

Трудно сказать, что в ней было особенного. Пожалуй, кроме того, что она действительно чем-то напоминала Мартину Грошек, – больше ничего. У Милы был довольно вздорный, грубый характер и вредная привычка говорить Федору правду. Впрочем, с самого появления Милы на эту самую привычку Полина возлагала большие тайные надежды. Мила кричала на Федора, что он павлин и раздолбай. Что в нем от мужика одна видимость. Она закатывала ему показательные представления, уезжая из клуба с каким-нибудь «знакомым» на серебристой ML-ке или черном Х5. К тому же Миле было всего девятнадцать лет. Вся жизнь впереди, и бесполезно объяснять, что большой груди и длинных ног для счастья мало.

Федор страдал. Чем сильнее он страдал, тем больше нуждался в Полине. Чем крепче Мила топталась на его самооценке, тем дольше Полина могла залечивать его душевные раны.

А потом они уехали в Дахаб. На месяц.

Полина осталась одна. Вернее, с семьей. К ней пришло нечто вроде краткого прозрения, но она быстро поняла, что этого прозрения совсем не хочет. Как только Федор вернулся тогда из Дахаба, Полина тут же примчалась к нему в мастерскую. Прибежала поздно вечером, будто от этого зависела ее жизнь. Наврала дома что-то про подругу, которую бросил муж… Федор попросил Полину подождать, пока закончит работу.

Она сидела в уголочке, курила и смотрела, как полуголый, загорелый, измазанный сажей, блестящий от пота Федор бьет кузнечным молотом по куску раскаленного чугуна. На нем были только старые драные джинсы, каким-то чудом едва-едва удерживавшиеся на бедрах. На животе татуировка в виде вертикальной полоски иероглифов. Полина как зачарованная глядела на его широкую развернутую грудь, мощные плечи, сильные руки. Федор был очень высоким – метр девяносто. Из-под черной банданы выбивались пряди его светлых, чуть вьющихся волос. Жесткая щетина покрывала щеки. Иногда он поглядывал на Полину и улыбался ей, обнажая крепкие, идеально ровные белые зубы… И она забывала о своих грустных правдивых мыслях. Она смотрела, смотрела и не могла оторваться. И Федор снова становился самым прекрасным и желанным мужчиной на свете. Навсегда…

– Полина-а-а! Ты где? – тихо позвал ее Федор.

Полина очнулась от собственных мыслей.

– Я тут, – тихо отозвалась она. – Ты знаешь, я думаю, насчет Милы даже не стоит убиваться. Она этого просто недостойна.

– Я бы не сказал, – грустно вздохнул Федор. – Она человек-то неплохой. Это я виноват… Ну и что, что дура. У всех свои недостатки. А она не злая была. И грудь большая. Знаешь, я с ней встречаться стал, потому что она на Мартину похожа. Чуть-чуть. Мартина умная была, ко всему прочему. Идеальная женщина. И тело, и ум, и человек такой хороший. Ну да на фига я ей сдался…

Он лениво потянулся за пачкой сигарет.

Полина почувствовала, как нож в ее груди завертелся быстрее.

– Я же не говорю, что она плохая. Просто вы с ней… вы с ней на очень разных уровнях находитесь, – Полина попыталась срочно загладить свою резкость.

– Секс с ней зато был замечательным, – Федор мечтательно улыбнулся. – И фотки она классные делала. Знаешь, из нее бы мог получиться отличный фотограф. У нее талант. Такое чувство композиции…

– Да, да, – тихим эхом отзывалась Полина, механически отправляя в рот ложку за ложкой холодного сорбета и не чувствуя его вкуса.

– Ладно, спасибо, что пришла, – вздохнул Федор.

– Тебе уже пора? – вздрогнула Полина.

– Да, надо к дому двигаться, – ответил тот, – девушка должна прийти.

– Новая какая-то? – Полине показалось, что пол уходит у нее из-под ног.

Почему-то захотелось спросить: «А я кто?!»

– Да так, ерунда. В клубе подцепил недавно. Ничего девчонка. Глупая только. Девятнадцать лет. Зато тело!

– А-а, – Полина изобразила сальную ухмылку, – хорошо тебе.

– Ничего особенного, – вздохнул Федор со скучающим видом.

Полина некоторое время смотрела на него и думала: может, стоило сказать ему правду? Еще тогда, давно, в школе, или хотя бы в институте? Или, может быть, сейчас еще не поздно? Но что-то подсказывало ей, что как только Федор узнает, что она его любит, – тут же сбежит. Перестанет видеться с ней. Прервет все контакты.

– Ты же знаешь, я не люблю проблем, – донесся его голос откуда-то издалека, словно в подтверждение собственных Полининых мыслей. – Все должно быть без напряга.

– Да, да, – эхом отозвалась Полина. – Это точно.

– Знаешь, ты единственная женщина, с которой у меня дружба сложилась, – уверенно заявил Федор, протянул руку и потрепал Полину по щеке.

– Ну так! – Полина всплеснула руками. – Это потому, что у меня есть мозг.

– В общем, да, – согласился Федор и как-то странно на Полину посмотрел.

Не то с сожалением, не то с недоверием.

Полина подумала, что она вообще единственный человек из всех женщин и мужчин на свете, с которым у Федора сложилась дружба. Да и не дружба это вовсе, а… Слова такого нет, чтобы это назвать.

[+++]

Полина вернулась в аэропорт как раз к началу регистрации. Задержалась чуть у банкомата. Все ее наличные деньги ушли на оплату такси.

Неожиданно у нее зазвонил телефон.

– Алло! – схватила она трубку, не посмотрев, кто звонит.

– Ну как, долетела уже? – миролюбиво спросил муж Сергей.

Полина помолчала и грустно выдохнула:

– Сначала самолет задержали. Машина, которую за мной присылали, уехала. Жду другую. Несколько часов уже в Шереметьево сижу.

Муж сочувственно вздохнул:

– Ну ты держись. Не скучай там, ладно?

– Хорошо, – пообещала ему Полина.

Тут неожиданно женский голос отчетливо произнес: «Уважаемые пассажиры! Началась регистрация на рейс 154 Санкт-Петербург-Москва. Рейс выполняет авиакомпания “Пулково”. Регистрация у стоек два и три».

– Я уже по тебе скучаю, – донесся из трубки голос Сергея.

– Я по тебе тоже. Детям привет. – Полина вытащила из кошелька карту и сунула в банкомат.

[+++]

Сергей задумчиво посмотрел на телефон. Странное у него чувство осталось от разговора с женой. Непонятно почему, но он ей не поверил. Она не прилетела в Москву. Она еще в Питере… Странно, с чего он это взял?

– Сумасшествие какое-то, – проворчал он сам себе под нос.

Попытался вспомнить, что звучало фоном к их разговору. Обычный вокзальный шум. Или было в нем что-то еще? Странное… То, что там не должно было прозвучать.

Стук в дверь отвлек Сергея от раздумий.

– Можно к тебе?

В кабинет сунул нос Николай – финансовый директор Сергея.

– Чего тебе? – сумрачно спросил тот. – Стучать надо перед тем, как входишь.

– Так я стучал… – смутился Николай.

– Входи уже! – неожиданно для себя самого огрызнулся Сергей. – Что у тебя там?

– Смета по закупкам, – обиделся Николай. – Подписывать будешь?

– Оставь, я посмотрю, – не глядя на него, проворчал Сергей.

Николай положил пачку бумаг на край директорского стола и неслышно вышел из кабинета.

Сергей глубоко вздохнул и… снял трубку с городского аппарата. Порывшись в своей записной книжке, набрал номер московского офиса конторы, где работает Полина. Именно туда она должна сегодня приехать.

– Компания «Фризинг-лизинг», – ответил ему вежливый голос администратора.

– Здравствуйте, вас беспокоят из сети универсамов «Находка», – скороговоркой выпалил Сергей. – Полина Леонозова из питерского филиала к вам уже прилетела? Мы с ней договорились о встрече, я хотел перенести, но ее телефон не отвечает.

– Подождите минутку, я попытаюсь ее найти, – ответила адмнистраторша.

В трубке заиграла муторная детская мелодия «Ах, мой милый Августин, Августин, Августин…» из мультика про капризную принцессу, что целовалась со свинопасом за волшебный горшок, отвергнув перед этим принца с соловьем и розой. Каждый новый круг этой мелодии выводил Сергея из себя все сильнее.

Наконец в трубке что-то щелкнуло.

– Алле! – ответил ему женский истеричный голос с малороссийским выговором. – Полина Леонозова из питерского филиала сегодня не прилетела. И даже не позвонила! Мы ее тут весь день ждали! Меня зовут Зарина Семакова! Я могу приехать к вам и быть вашим менеджером! Обещаю, что с моей стороны таких подстав, как от Полины, не будет! Из-за таких, как она, нашу фирму и прозвали «отморозки в аренду»! Мы сейчас пытаемся восстановить нашу деловую репутацию. У вас большой заказ? Я могу быть в любой точке Москвы через сорок минут! А может, и быстрее. Хде ваш офис?

Сергей молча положил трубку и опустил голову на руки.

Не прилетела, значит. И не звонила. Сергей попытался логически объяснить себе, что Зарина Семакова просто пыталась перетащить на себя выгодный заказ, потому как все менеджеры по продажам получают процент от сделки. Она могла и соврать. Полина могла на самом деле задержаться, остаться без машины, ждать, пока за ней вышлют другую. Такое бывает. Сергей как-то сам сидел в аэропорту Мурманска порядка трех часов, ожидая своего партнера…

Сергей встал, потянулся, подошел к окну. Потом решительно развернулся, схватил со своего стола смету по материалам и начал ее быстро проглядывать. Затем открыл на своем компьютере квартальный план производства. Детские площадки. Он производит детские площадки. Горки, лестницы, качели, турники. Красивые, практичные. Есть эксклюзивные деревянные расписные комплексы для коттеджей. А есть экономичные, целиком металлические, в которых нечего ломать, – «антивандальные» варианты для спальных районов и детских садов. За этот год рост производства – двести процентов. Нехватка сварщиков и плотников. Много работы. Как минимум, два филиала уже можно открыть. В один, нижегородский, послать директором Николая, а во второй, екатеринбургский, – Нину Петровну. Оба согласны при условии, что Сергей купит им там жилье и служебные машины. Слава богу. Уже кто-то готов из Питера в регион уехать. Раньше было метлой поганой не выгнать, а сейчас сообразили, что лучше быть первым на деревне, чем последним в городе. Молодцы. Так… К смете сравнительный анализ качества у различных поставщиков не приложен!

Лихорадочно сорвавшись на работу, Сергей нервно и быстро просматривал таблицы, сводки, позвонил Николаю, потребовал принести график платежей на следующий месяц. Работа с цифрами успокаивала. Сергей маниакально просчитывал эффективность каждого вложения в производство и каждой «дополнительной штатной единицы». К вечеру перед ним скопилась целая гора распечаток. Он усталым голосом позвал секретаршу. Та вошла в кабинет и как-то подозрительно обиженно на него уставилась.

– Приказ составьте, – сказал он ей. – Кошкину в течение недели решить вопрос о переоборудовании склада и переводе его на электроподъемники. Количество кладовщиков сократить до трех и нанять еще одного менеджера по логистике. Менеджеру по персоналу на это десять дней. Поняли?

– Да, – капризно ответила Лариса и, подумав мгновение, добавила: – Сергей Анатольевич, я приказ напечатаю, вам принесу проверить и домой поеду, можно? Десять часов уже. Я, конечно, понимаю, что подписалась находиться в офисе все время, пока вы тут, но…

Сергей откинулся в кресле и закрыл глаза руками.

– Да, конечно, приказ наберете и можете ехать, – выдохнул он.

Когда Лариса вышла, Сергей взял трубку и позвонил домой. Трубку снял Ромка.

– Привет, отец, – бодро сказал он. – Ты сегодня домой появишься? Если что – не бойся, прикроем. Скажем сначала, что ты в ванной, а потом – что ты уже спишь.

– Господи, и в кого ты у меня такой умный, – проворчал Сергей. – У вас все хорошо?

– Да, приходили Катькины подружки. Сначала умяли торт, потом стали думать, как им похудеть. Женщины, бестолковые создания… – презрительно выговорил Ромка.

– Молодец, – на автомате похвалил его отец. – Скоро приеду.

[+++]

Полина попала в московский офис «Фризинг-лизинг» в половине седьмого вечера. Большая часть сотрудников отдела продаж уже разошлась. Полину дождалась только Вера Львовна – начальник отдела. Невнятно промямлив что-то о пробках в Питере и Москве, задержке рейса и прочих транспортных проблемах, Полина опустила глаза и стала ждать, что ей будет за срыв совещания и опоздание на целый день.

Вера Львовна – строгая, коротко стриженная, похожая на школьную директрису дама в алом льняном костюме – строго смотрела на Полину поверх очков. Она сидела за своим рабочим столом, среди огромной кучи документов, и уходить домой, похоже, не собиралась. Тема «Трудоголизм Веры Львовны и его причины» стабильно держалась в десятке самых популярных среди офисных сотрудников компании.

Полина обреченно ожидала страшнейшего разноса в своей жизни. Однако неожиданно Вера Львовна просто и сочувственно спросила:

– Ты сама-то как?

Полина вздрогнула.

– Что? В смысле?

– Сама-то как себя чувствуешь? На тебе лица нет.

– Да я… я нормально, – от этого неожиданного проявления человеческой заботы Полине стало стыдно. Настолько стыдно, что она не знала, куда себя деть.

– Случилось чего? – Вера Львовна буравила ее глазами. – Дома или… вообще?

– Вообще… – еле слышно проговорила Полина и вдруг разревелась, грохнувшись на стоявший рядом стул.

– Ну тихо-тихо… – Вера Львовна выбралась со своего рабочего места, открыла шкаф, вынула оттуда пластиковый стаканчик, набрала в него холодной воды из кулера и протянула Полине: – На, выпей.

Та проглотила стакан залпом.

– Все пройдет, – философски вздохнула Вера Львовна. – После климакса все проходит.

И снова вздохнула. На сей раз явно о чем-то своем, тоже очень и очень грустном.

Полина выпила еще стакан воды, комкано поблагодарила Веру Львовну, стараясь не смотреть той в глаза, и поспешила прочь из офиса. Хотелось поскорее спрятаться в гостинице и никого не видеть, не слышать.

Или, может быть, нет. Лучше по улицам походить. В кафе посидеть. В бистро каком-нибудь. На ресторан денег нет. Расходы на такси существенно подкосили бюджет. На эти деньги всю неделю планировалось питаться. Ну да ладно. «Чем меньше ем, тем стройнее буду», – сказала себе Полина.

Сил болтаться по улицам почему-то не оказалось. Она с трудом прошла метров пятьсот и почувствовала такую усталость, что хотелось даже не спать, хотелось просто лечь и умереть. Вот так просто опуститься на асфальт, свернуться калачиком и покинуть мир навсегда.

Тут зазвонил телефон. Номер не определился.

– Алло, – сухо ответила Полина.

– Привет… – раздался растерянный, тревожный голос Федора. – Хочу спросить: ты можешь на работе отпуск взять? Несколько дней?

– А… а что? – Полине показалось, что все это галлюцинация.

– Может, съездим вместе куда-нибудь? Хочется понырять, как-то отвлечься. Не могу в городе находиться, – тон Федора стал требовательным.

– Д-да… думаю, смогу… – забормотала Полина, пытаясь осмыслить происходящее, впрочем, тут же категорически запретила себе это делать. – Конечно. Получится! – внезапно лицо ее озарилось странной эмоциональной вспышкой. Одновременно и улыбкой, и торжеством, и отчаянием. – Хоть завтра! Куда ты хочешь?! – Она испугалась собственного вскрика и поспешно оправдалась: – Я просто на улице, тут машины…

– Идеально – в Дахаб. На доске покататься, – последовал ответ. – Только вот насчет завтра… У меня, знаешь, с деньгами сейчас не очень. Я думал кредит на неотложные нужды за пару дней оформить…

– С ума сошел?! – запротестовала Полина. – Давай я возьму нам путевки, прямо сейчас! А ты отдашь, как сможешь.

– Сейчас?! Ты знаешь, я вообще-то мечтал – чем скорее, тем лучше… Хм… Предложение подкупает простотой, – задумчиво протянул Федор. – Ну ладно. Но я сразу все тебе отдам, как деньги за заказ получу. Договорились?

– Договорились! – Полина чуть не подпрыгнула от радости.

– Номер бери один на двоих, чтоб дешевле вышло, – посоветовал ей Федор.

Безумный взгляд Полины в этот момент зафиксировался на вывеске: «Турагентство “Гранд-вояж”. Все направления. Египет…», занимавшей значительное пространство на доме через дорогу.

– Из Москвы если лететь, ничего? – быстро спросила она.

– Нормально, – ответил Федор.

– Я просто в Москве сейчас, – проговорила Полина. – Завтра сможем отсюда вылететь. На неделю, думаю.

– Ничего себе! – хмыкнул Федор. – Быстро ты перемещаешься! Как успела-то? Суперженщина!

По лицу Полины расплылась глупая улыбка.

– Да, это я, – тихо сказала она.

– Господи, как с тобой хорошо! – обрадовался Федор. – Ничего объяснять не надо! Бери горящие, чтобы завтра вылет! Отлично! Завтра! Супер! Лучше быть не может! Полинка, ты просто клад! И дешево, и удобно. Мне позвони, скажи, что путевки взяла. Я тогда сразу на ночной поезд и утром уже буду в Москве.

– Хорошо, позвоню, скажу! – Полина уже почти бежала к подземному переходу. – Пока!

Она отключилась от суеверного ужаса, что Федор может передумать. Что непредсказуемый вектор его желаний, точнее, флюгер мистическим образом повернется в другую сторону. Надо успеть купить путевки! Как можно скорее! Пока Федор не передумал! Когда будут путевки, он уже не сможет отказаться. Он все-таки ответственный, он не допустит, чтобы Полина зря потеряла около тысячи долларов!..

[+++]

– Паспорт второго человека где? – флегматично спросила девушка в агентстве, глядя на красную, растрепанную, слегка заикающуюся Полину.

– Паспорт? – та сглотнула и вытаращила глаза. – Ах да… паспорт… Сейчас!

Трясущимися руками она набрала номер Федора.

– Пусть по факсу пришлет первую страницу, которая с фотографией, чтоб я билет могла выписать, – пояснила девушка, не отрывая взгляда от монитора.

Полина закивала головой, как цапля.

– Да-да… Сейчас! Федор! Это Полина. Ты можешь прислать факс со своим загранпаспортом? Первую страницу с фотографией. Номер… Девушка, какой у вас номер?