Текст книги "Тень Океана (СИ)"

Автор книги: Лилия Гриненкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

– Это больше похоже на жилую комнату, чем на лабораторию или учебный кабинет, – высказал я своё мнении эндорианке.

– Для нашего эксперимента важно, что бы вы чувствовали себя как можно свободнее и дружелюбнее, – пояснила Ани, пропуская нас в комнату. – Особенно ты, Алийя. Тебе это просто жизненно необходимо. Твоё внутреннее состояние нас очень беспокоит.

Алия кинула на меня задумчивый взгляд, как бы решая, стоит ли мне знать что-то или нет.

– И что же в моём состоянии вас не устраивает? – поинтересовалась она.

Мы сели на диван, Ани напротив нас. Две руки она положила на колени, а две другие на диван. По сравнению с нами она просто была гигантской.

– Ты боишься, ты в отчаянии, тебя мучают боли. Постоянные стрессы давят на тебя. Ты устала, – медленно сказала эндорианка.

С каждым её словом, произнесённым спокойным мелодичным голосом, у меня в груди росло странное чувство. Мне захотелось закрыть собой, защитить Алию.

– И что? – сказано это было обычным голосом, как будто это её совершенно не волновало. – Все люди бояться. Стрессы вполне обычное дело в практике высокородных. Боли меня не мучают, а иногда появляются из-за образа жизни. Это неизбежно, Ани. Скажите лучше что-то новое.

– Алийя, ты слишком спокойно ко всему относишься. Ты смирилась. А нужно бороться, – сказала ей инопланетянка.

– У меня на борьбу нет ни сил, ни времени, – отмахнулась Алия.

– Для этого мы и взяли максимальное число часов, что бы помочь максимально облегчить тебе процесс восстановления, – кивнула Ани. – И в этом непосредственное участие примет молодой человек.

– Озвучу общий вопрос, при чём здесь он? – спросила Алия, совершенно не удивившаяся, в отличие от меня.

– Нахождение его рядом с тобой теоретически способствует улучшению твоего самочувствия.

– Что значит, теоретически?

Я просто не успевал что-либо сказать.

– Ваша раса обладает одной очень интересной особенностью. Мы называем её "сфера жизни". Это видимые только представителям эндорианской расы тонкие потоки энергии, окружающие людей. Это то, что позволяет нам видеть ваши эмоции, состояние вашего здоровья и всю вашу жизнь. Глядя на вашу сферу, мы точно можем сказать, где вы были пять минут, день, неделю, месяц или десятилетие назад и с кем встречались, – ответила эндорианка.

– Никогда не слышала, – тихо сказала Алия.

– Мало кому это известно. Это секрет нашей расы. Я надеюсь, что никто из вас не будет рассказывать о нём другим людям, – сказала эндорианка.

– Мне это делать незачем, – тут же сказала Алия. – А что скажешь ты, Дар.

– Не вижу смысла рассказывать об этом кому-то.

"Если учесть, что все, кому надо, знают гораздо больше", – мысленно добавил я.

– Ани, а как присутствие Дара может улучшить моё самочувствие? – поинтересовалась Алия.

– Теоретически, чем больше вы находитесь вместе, тем дольше соприкасаются ваши сферы. Сфера Дара чистая, что нас несколько удивляет. В ней практически нет тех оттенков, которые обозначали бы боль, отчаяние, одиночество, ненависть, страх и прочие отрицательные эмоции людей. Зато в неё очень много светлых, ярких эмоций, таких как счастье, радость, спокойствие, любовь. Чем больше ваши сферы находятся в соприкосновении, тем лучше должно быть самочувствие у тебя, Алийя. Твоя сфера будет очищаться от негатива, а это способствует улучшению твоего самочувствия.

– Неужели у меня такая плохая сфера?

– Твоя сфера полна отрицательных эмоций.

"Решили плюс с минусом свести", – вклинился в мысли Океан.

– А на моём состоянии как это отразиться? – поинтересовался я.

– Вот в этом и заключается суть эксперимента. Мы не знаем, как соприкосновение сфер повлияет на вас. А если повлияет, то мы надеемся, что положительно. Однако, стоит учесть, что сфера Алии гораздо более защищенная и светиться она гораздо сильнее, чем твоя, Дар. Мы не отрицаем, что это может плохо на тебе отразиться. Поэтому, у тебя есть выбор. Если ты считаешь, что наш эксперимент для тебя не несёт никакой пользы, он тебе не нравиться, и ты считаешь, что здесь зря теряешь время, ты вправе уйти. Никто тебя задерживать не будет, и проблем у тебя тоже не будет. Алийя не будет на тебя давить.

Я задумался. Получается, что моё нахождение рядом будет влиять на Алию положительно, и это избавит её в какой-то степени от страхов и отчаяния?

– Я согласен на этот эксперимент, если миледи Алия не откажется от него, – ответил я.

– Даже не мечтай об этом, – сказала мне Алия.

– В таком случае, будем считать, что наш эксперимент официально начат, – торжественно сказала Ани.

– Только один вопрос, – я поднял руку. – А что нам нужно будет делать?

– Вы будете заниматься своими делами. Вам не обязательно сидеть рядом друг с другом, для усиления соприкосновения сфер. Вы вольны делать что хотите, кроме отрицательных поступков, – просто ответила Ани.

– То есть, я могу спокойно заниматься уроками, сидеть в интернете, играть, в то время как миледи Алия будет вести переговоры, просматривать отчёты и прочее, чем она обычно занимается, – уточнил я.

– Правильно, – кивнула Ани.

– Отлично, – обрадовался я.

– Ты уверен? – вкрадчиво спросила Алия, чуть наклонив голову вбок.

– Не совсем, – ответил я, глядя в холодные глаза красивой девушки.

– Правильный ответ, – чуть улыбнулась Алия.

– В таком случае, Дар, ты можешь пока быть свободен. А завтра приходи после пар и занимайся уже здесь. И лучше вам согласовать расписание с Алийей.

– Завтра я буду здесь только к шести часам.

– Я подойду к этому времени, – кивнул я, вставая. – До свидания.

– До свидания, Дар, – сказала эндорианка.

– Пока, – только и сказала Алия.

И я быстрым шагом вышел из комнаты.

***

– Ани, я понимаю, что вы желаете мне добра, – начала Алия, как только дверь за Даром закрылась. – Но причём здесь он? Мне слабо вериться, что находясь в одной комнате, он будет воздействовать на меня своей сферой жизни, и это будет способствовать улучшению моего самочувствия.

– Я разделяю твои сомнения, – подтвердила эндорианка. – Но знаешь, я уверена, что если ты пойдёшь ему на встречу, то тебе это пойдёт только на пользу. Огромная удача, что он согласился пойти на этот эксперимент.

– Почему? Потому что у него "светлая сфера"? – фыркнула Алия.

– Да. И ты ему нравишься. И он ещё не испорчен высокородными и столицей. Давно ты его знаешь?

– Чуть больше шести лет, – нехотя призналась Алия.

– И как вы встретились?

– Я помогла ему дойти до медотсека, когда он нуждался в помощи, после катастрофы на Аскиде.

– Откуда он сам? До того, как ты его встретила? Кто его родители?

– У него потеря памяти. До Аскиды он ничего не помнит, ни кто его родители, ни как он попал на Аскиду, ни кто он и чем занимался. Потеря памяти. Удивительно, что он имя своё вспомнил, – ответила Алия.

Разумеется, о том, что он тогда сказал ей в бреду, в тот момент, когда он ещё что-то помнил о своём мире, она говорить никому не собиралась. Как и то, что знает его настоящее имя. Это была её личная тайна.

– Это довольно странно. Его сфера... Такое чувство, будто бы ему всего шесть лет.

– А с этого места поподробнее, – Алия придвинулась и заглянула в глаза эндорианки.

– Подобные сферы я видела двести четыре года назад. Тогда Эйдн Сартадериан представлял клонов. Полноценных клонов. Сферы жизни у них были такие же, чистые. Вся жизнь оригинала им не принадлежала. Отсчёт шёл от момента их рождения в пробирках.

– То есть, он клон?

– Возможно, – не стала отрицать эндорианка. – Правда, на клона он слабо похож. У клонов сфера несколько отличается. В сфере словно есть отпечатки от жизни, то есть воспоминания. А у Дара она словно, максимально подходящее слово под этот феномен – затёрта. Словно кто-то намеренно скрыл всё то, что было у него в прошлом. И сейчас его сфера слишком чистая, что сказывается на характере. Я редко вижу таких добрых людей.

– Мы сегодня ходили в музей. Когда мне сказали, что Дар очень похож на ученого Дома Сартадериан, не поверила. Но когда мы туда пришли, и Дар увидел портрет, мои сомнения развеялись. Он полная копия этого учёного внешне.

– Ты считаешь, что кто-то достал ДНК Алевана Сартадериана и сделал его клона? – поинтересовалась Ани.

– Не исключено. А откуда вы узнали, что Дар похож на Алевана? – Алия с недоверием посмотрела на эндорианку.

– У моего друга риора есть его портрет, – ответила Ани.

– Это того самого, с которым Алеван проводил совместные исследования? – удивилась Алия.

– Не только. Они были самыми лучшими друзьями. Даже больше, чем друзьями.

– Но почему же тогда риоры закрыли границы и больше не открыли?

– Это печальная история с плохим финалом, Алия, подробности которой тебе знать ни мне, ни тебе не стоит.

Алия нахмурилась, но переспрашивать не стала. Эндорианцы всё равно не откроют своих секретов.

– И что же вы собираетесь делать в таком случае? – спросила Алия.

– То, что и планировалось – улучшать твоё самочувствие, – как обычно ответила эндорианка.

– А если он действительно окажется клоном, что тогда вы будете делать?

– Для того, что бы узнать, клон он или нет, мной уже приняты меры. А если он действительно окажется клоном, тогда мы постараемся обеспечить нормальную жизнь.

– А если он всё вспомнит и станет таким же, как его оригинал? Постарается уничтожить наш мир? – поинтересовалась Алия. – Ведь эксперимент с ОФМ-102 это лишь одна тысячная того, что он мог бы сделать.

– Мы постараемся этого избежать. К тому же нам слабо вериться в то, что кто-то смог найти генетический образец спустя почти пять сотен лет. Ваша кровь не может столько жить.

– А если Дар не первый и даже не последний клон? Что тогда? – задумалась Алия.

– Надеюсь, что это не так, – сказала Ани.

***

Ночь дана для того, что бы спать. Для того, что бы человеческий организм отдыхал от физического и умственного труда. Что бы человек зарядился энергией и продолжил жить с новыми силами. Для меня же ночь стала кошмаром. И это началось с того самого дня, когда я увидел портрет ученого из мёртвого Дома.

Вечерами я занимался своими делами: сидел в интернете, общаясь с друзьями или же в поисках материала для учёбы. Учил уроки и решал задачи. Работал с аэроциклом или слушал музыку. А наступала ночь, на меня нападали кошмары. В них мне снились одни и те же высокородные. Нет, я не знал их имён, ни их титулов, просто лица. Они мне улыбались, помогали проходить во сне испытания, с ними я летал на звездолётах, но все они в конце сна неизбежно погибали от рук риора. В моих кошмарах их всегда убивал один и тот же инопланетянин. Я видел лишь кроваво-красные глаза. Особенно больно было, когда он убивал маленькую, четырёх-пяти лет девочку. Запоминал я их не всегда, но каждое утро я просыпался с чувством боли и вины. Боли из-за потери, словно родных мне людей. Вины, из-за того, что не мог их спасти. Сон мог менять место действия, но лица всегда были одинаковы. Я даже пошёл на медосмотр, но мне сказали, что с головой у меня всё в порядке (ага, как же!), психических заболеваний не наблюдается (присутствующее раздвоение личности отсутствует). Мне выписали какие-то лекарства, я их пил. Но ничего не помогало. С тех пор я стал бояться риоров. Как хорошо, что они с Княжеством не поддерживают отношений и вообще держаться от людей подальше.

Кошмары ни кому не идут на пользу, а мне с моими постоянными отставаниями так тем более. И что, что я один в группе. Кому-то это может показаться крутым, но это не так. Мне приходиться работать больше, чем целой группе. Преподаватели даже не задумываются о снисхождении ко мне, а наоборот – требуют больше. Вот уже четыре недели я учусь в академии и с меня за эти четыре недели стребовали столько, сколько не требовали никогда. Я просто скучал по Океану, который стал появляться в моих мыслях очень редко. Как-то Нейти предположил по началу, что Океан – это защитная реакция моего мозга на потерю памяти или последствия психологической травмы и является лишь плодом моего воображения. Я плохо в это верил, а вот теперь всё больше и больше стал задумываться. Если это действительно так, то получается, я сейчас выздоравливаю, если его не слышу?

Будильник прозвенел любимой мелодией, вырывая меня из царства кошмара, в котором риор был королём, а я был свидетелем его тирании. Встал, потянулся, а затем лёг на пол и принялся отжиматься. Глоток стимулятора заряжает человека с утра и до самого вечера, поэтому все мои друзья и знакомые часто использовали его как средство пробуждения. Моим же стимулятором была зарядка по утрам. Упражнения разгоняли застывшую кровь, разрабатывали мышцы и способствовали поднятию настроение и включению мозга. Закончил отжимания, снял компьютер со спящего режима и уже собрался в душ, когда мне позвонили. Я ответил. На экране появилось лицо Китана.

– Доброе утро! – весело поздоровался он.

– Доброе, – сказал я. – Что тебе утром не спиться?

– Да вот, решил узнать у своего старосты, какое у нас расписание.

– А я здесь причём? – не понял я.

– Так ты же староста группы. Вот и сообщи новому члену твоей группы, что с расписанием.

– Ты перевёлся? – удивился я.

Я слышал, что переводиться из группы в группу можно ещё неделю. Переводятся, если что-то не устраивает студента, или он не туда попал или это не его призвание или ещё по ряду причин.

– Ага! – радостно сказал тот.

– Что ж, у нас три лекции: космография, астрофизика и космология. Потом двухчасовой перерыв, затем встреча с куратором группы, которым является Алия Меридон по организационным вопросам. Пропускать встречу с куратором нельзя, иначе она сначала мне выпишет море гнева, а потом перекинется на тебя.

– Понял, староста. Всё будет чётко, – и отключился.

А я быстро набрал на своём скайре сообщение Алие, что у нас появился в группе новый человек и что встреча будет не на корабле, а в аудитории. Ответ мне пришёл быстрый и эмоциональный. Одно слово "хорошо", а дальше смайл ядерного взрыва, говоривший, что это вовсе не устраивает мою высокородную покровительницу, но поделать она ничего не может.

Я пришёл в аудиторию, сел как обычно, на первую парту, и принялся повторять материал. Предмет космографии не сложный, но объёмный. Здесь нужно не только знать расположение планетных систем, названия звёзд и планет, место нахождение астероидных поясов и аномалий, но и знать города на планетах, кому и что принадлежит, все космические маршруты, по которым следуют торговые, военные и дипломатические корабли. Преподаватель по космологии Риан Акаток был пунктуальным, прямолинейным и упрямым человеком. О нём в академии ходили легенды, потому что этот высокородный никогда не брал взятки и не поддавался давлению других высокородных, потому что являлся братом директора академии и поэтому имел серьёзное влияние, хотя был обычным преподавателем. Высокородные о нём отзывались не очень хорошо, даже Алия. А всё потому, что он был очень требовательным и настойчивым. Он давал знания и мог объяснять хоть по десять раз, главное, что бы его предмет знали. Космология была не самым сложным предметом, но он вёл ещё и другие предметы у высокородных, и часто не все могли предметы ему сдать. С ним у меня проблем не намечалось, как с той же астрофизикой. Он задавал – я учил, рассказывал. Он был доволен моей подготовкой, я был доволен результатом.

– Погляди-те! Наш староста уже здесь!

Я обернулся. В аудиторию вошли Китан, Зарри и Блара, а с ними ещё и тот рыжий парнишка, которого я приметил на лекции. Гелац Кер, простой и стеснительный парень.

– Многовато вас, – скептически посмотрел я на них.

– Нормально. В самый раз, чтобы тебе не было скучно, – улыбнулся Китан.

– Да-да, – добавила Зарри, садясь со мной.

Хм, если я буду находиться в этой группе, учиться с этими людьми, то мне будет весело.

– Мне не скучно, – ответил я. – Учёба никогда не вызывает у меня скуку. Кто-нибудь ещё к нам переводиться?

– Ты староста, ты и должен знать, – упрекнула меня Блара.

– Кто б меня предупредил, – пробурчал я.

Я был рад тому, что у меня появились одногруппники, да ещё и хорошо знакомые, хоть и делал безразличный вид. Всегда веселей учиться в компании.

Дверь снова открылась. Я думал, что это преподаватель, но кинув взгляд на дверь понял, что ошибся. Вошли высокородные. Трое. Первым шёл Дрейн Артегро. Его причёска была всё такая же синяя, как и прежде, даже ещё более яркая. За ним шла всё та же блондинка, что и в прошлый раз Эйра Джастрик. И последним был Маркар Дерриэйдн, внучатый племянник или кто-то там графа Дерриэйдна. Невысокий, крепко сбитый мальчик с длинными чёрными волосами.

– Что-то я не помню, что бы в этой группе было пять человек вместо одного, – презрительно фыркнул Дрейн.

– Перевелись с других групп, – ответил я.

Ребята сразу отвели взгляды, и вообще сделали вид, что их здесь нет. Правильно, это единственно верная тактика против высокородных, особенно этих. О Дрейне я узнал достаточно, что бы сделать простой вывод: если у тебя нет за спиной хорошей поддержки, лучше с ним не связываться. Этот высокородный проблема Дома Артегро, заноза в теле, которая нарывает с каждым днём больше и больше. И пока добраться до него без ущерба для себя я не мог.

– Пусть проваливают обратно. Я не собираюсь учиться в этой группе с низшими, – заявил мне он.

– Насколько я знаю, вы с нами находитесь в разных группах, – заметил я.

– Плохо знаешь. Я теперь учусь в Н-03, и терпеть низших не собираюсь. Так что пусть валят обратно, и ты можешь переводиться с ними.

Мне так и хотелось встать и дать ему в эту кривую рожу, чтобы неповадно было. Однако сейчас я ничего такого себе не мог позволить.

– Прощу прощения, но мы все учащиеся академии, поступившие именно туда, куда мы хотим. И вы не имеете права указывать нам и давить на нас своим положением высокородного, – сказал я ему прямо в глаза.

– Ты смеешь пререкаться со мной, жалкая тварь?! – взбесился тот. – Да ты хоть представляешь, какие я тебе могу устроить проблемы?! Ты никто здесь, понял!

Не знаю, закончилось бы это только оскорблениями, угрозами или применением силы, но нас прервали. В аудиторию вошла Алия. И взгляд её холодных, серых глаз, полный ярости, не предвещал ничего хорошего. Никому.

– Кто-нибудь здесь может объяснить, с какой стати в МОЕЙ личной группе, находящейся под МОИМ покровительством и МОИМ надзором, переводиться практически в один день трое высокородных, следом за четырьмя низшими? – её тихий холодный властный голос заставил меня ещё сильнее пожелать дать в морду высокородному.

– Мы в своём праве, графиня Меридон, – сказал спокойно Дрейн. – Перевод в группы осуществился через директорат институтов. Заявления подписаны и рассмотрены. Мы не нарушили ни одного правила и не ущемили права низших?

– Через директорат? А ты знаешь, что перевод в эту группу осуществляется только с моего личного разрешения?

– У вас нет таких полномочий, – все так же спокойно ответил Дрейн, и даже позволил себе ухмылку.

– То есть, ты хочешь сказать, что у меня, подопечной графа Линара Дерриэйдна, моего научного руководителя, который и создал эту группу для меня в качестве основы для дипломной работы, нет права управлять переводами между группами?

Ухмылка быстро сошла с губ высокородного. А я задумался, серьёзно задумался. Это получается, группа, в которую меня перевели, является всего лишь темой для диплома? Так, сегодня вечером Алию ожидает допрос с пристрастием в присутствие эндорианской стороны.

– Нет, – тут же пошёл на попятную Дрейн.

– В таком случае, что вы трое делаете на занятиях МОЕЙ группы?

– Графиня Меридон, позвольте, пожалуйста, перевестись в вашу личную группу, – тоном пай-мальчика попросил Дрей, и взгляд в пол направил, разве что ножкой не поводил.

– С какой это стати? Твоё появление в моей группе приведёт к ухудшению атмосферы и снижению знаний, а так же резко снизит показатель дисциплины.

– Я обещаю, что не буду доставлять проблем группе, а наоборот, буду стараться сделать её лучше, используя все свои возможности, – пообещал тот.

– Ты? – Алия чуть не рассмеялась. – Ты не можешь и пяти минут усидеть на месте, что бы ничего не сделать пакостного? Неужели ты думаешь, что я поверю такому как ты?

– Я надеюсь на вашу мудрость, – чуть склонил голову тот.

Алия перевела взгляд на меня, потом на остальных, потом снова на меня.

– Я приму тебя только в том случае, если ты пообещаешь вести себя со всем коллективом группы на равных, твоя успеваемость будет на высоком уровне, и об инцидентах с твоим участием я не услышу, – сказал Алия холодным тоном.

– Я согласен, – как же нелегко дались ему эти слова.

Это же удар по его самолюбию и по его гордости!

– Остальные тоже могут быть приняты на этих же условиях, если хотят.

Высокородные кивнули. А что им ещё делать без своего главного заводилы?

– Если я услышу, узнаю или мне сделают замечание, вы вылетите из состава моей группы быстрее, чем успеете даже узнать о случившемся, – Алия сейчас была в своей стихи. – А если кто-то из вас попытается оскорбить, унизить или подвергнуть давлению остальных членов моей группы, то я постараюсь сделать так, что бы вас исключили из академии вообще. И даже то, что вы знакомы с директором академии или за вас вступиться мой научный руководитель, вас не спасёт. А я узнаю об этом от старосты, который мне будет делать ежедневный доклад обо всём, что происходить в группе при эндорианцах, а как все знают, соврать при них невозможно.

Высокородные тяжело вздохнули. Они не ожидали такого поворота событий, как впрочем, и я. Ребята ошарашенно переводили взгляды то на меня, то на Алию. Её авторитет моментально поднялся в их глазах чуть ли не до верхних слоёв атмосферы.

– А если кому-то что-то не нравиться, можете переводиться. Я никого не держу насильно. Мне нужны результаты, а если вы считаете, что плохо справляетесь, за уход я винить не буду. Мне слабаки не нужны, – Алия продолжала. – Так же я буду раз в неделю проверять проводить с вами кураторский час. В моё отсутствие вы должны подчиняться старосте, Дару Доридасу, который будет моими глазами и ушами в группе. Ослушаетесь – вылетите. Всё всем ясно?

– Да, – мы ответили одновременно и почти в один голос.

– Вот и отлично. И только услышу я жалобу от старосты на кого-нибудь, разговор с провинившимся будет короткий.

И Алия не прощаясь, развернулась и вышла из аудитории.

– Да, веселая у меня будет учёба, – совсем не весело сказал я.

– Что тут веселого, староста? – зло посмотрел на меня Дрейн.

– Теперь мне придётся ежедневно отвечать перед миледи Алией. Я знаю её не так уж и долго, что бы понять, что ничего хорошего меня не ожидает, – вздохнул я.

– Это точно, – криво хмыкнул Дрейн.

Как ни странно, но по прошествии недели, высокородные вели себя вполне спокойно. Не дружелюбно, но хоть не плевали в нашу сторону и то радует.

– Удивительно, – сказала Алия, когда я читал статьи по истории навигации. – Дрейн Артегро, высокородный, который не чтит правил и стремиться их нарушить, ненавидит низших и всегда рад над ними поиздеваться, заноза в теле всего Дома Артегро и академии Гейне в частности, и вдруг ведет себя тише воды ниже травы. Не одного происшествия, ни скандала за последнее время замечено не было. Здесь явно что-то не так, не находишь?

– Безупречность вашей репутации сказывается, к тому же наказание члена Совета Тринадцати не заставляет обычно себя ждать. Он просто боится тебя, – ответил я ей, не отрывая взгляда от учебника.

После пар мы как обычно занимались каждый своими делами. Я приходил сюда каждый день и задерживался до девяти, иногда десяти часов. Обратно ехал на своём аэроцикле. Алия бывала здесь не всегда. Статус графини не предполагает сидения на одном месте. И хорошо, если три часа она сидела со мной в одной комнате. Впрочем, я и столь малому времени был рад. Я любил наблюдать за ней, когда она отворачивалась. Высокородная. Сильная, гордая. Жесты уверенные, слова точные. Властная, холодная, уверенная в себе женщина, глава Дома. В нашей комнате она сделала небольшой угол в цветах Дома Меридон, место, где она выполняла домашнее задание, общалась с высокородными, раздавала указы или просматривала ленту новостей. Вот и сейчас она сидела за компьютерным терминалом, периодически вызывая новых людей.

– Неужели я такая страшная? – поинтересовалась она как-то странно.

– Ты прекрасна, – не стал лукавить я. – Он испугался, что своим плохим поведением вызовет твой гнев, который так не сочетается с твоим очаровательным лицом.

Всё. Тишина. Ани в это время не было в помещении. Она заходила к нам раза два за день, проверяя наши "сферы", а затем уходила.

Так, что тут у нас. Ага, глава двадцать первая – первые анамезонные двигатели. Эти двигатели использовались для перелётов между планетными системами, когда у нас ещё не было гипердвигателей.

– Дар, – я вздрогнул.

Когда она успела подойти? И главное – почему я не заметил?

Алия села рядом со мной на диван. Я удивлённо повернул голову. Она была рядом со мной – такая желанная и недосягаемая. Она высокородная, я простой низший. Мне не стоит даже задумываться о ней. Так почему же картины, в которых я держу её в своих объятиях всплывают в голове?

– Ты действительно считаешь меня красивой? – она чуть наклонилась ко мне, и я непроизвольно отодвинулся.

– Красивой, прекрасной, великолепной, блистательной, сногсшибательной, обворожительной, невероятной, грациозной.

Быстро перечисляя, я смотрел в её задумчивые серые глаза, изучающие... моё горло.

– И тебе не страшно, что я как высокородная, могу с тобой сделать? Я ведь одним словом могу сломать тебе жизнь, перечеркнуть будущее и уничтожить настоящее, – её холодный властный голос, казалось, замораживал всё вокруг.

– Нет, – ответил я, не задумываясь.

– Дерзкий, наглый мальчишка, – она посмотрела мне прямо в глаза. – Думаешь, что всё можешь?

– Не всё, – не стал спорить я. – Но вполне могу справиться со своими проблемами самостоятельно, – ответил я ей твердо.

– Что ж, надеюсь, что твои слова правда, – сказала она, а затем медленно провела тыльной стороной ладони по моей щеке. – Ты прямолинеен, спокоен, уверен в себе. Это меня в тебе привлекает, и мне стоит больших усилий сдерживать себя в желании сделать из тебя игрушку. Не хочу, что бы ты пропал, как обычно это бывает.

Я промолчал, сосредоточившись на её руке, такой нежной, такой тёплой. Почему мне хочется, что бы она меня не отпускала? Почему мне хочется, что бы она была со мной?

– Возможно, мы даже сможем стать друзьями, на сколько это возможно, между высокородной и низшим.

– Я был бы рад этому, – сказал я ровным, или мне так показалось, голосом.

– Вот и отлично, – кивнула Алия, и, встав, вернулась на место.

А я с трудом вернулся к домашнему заданию. Но как ни старался, я не мог понять того, что написано в учебнике, хотя перечитывал страницу раза четыре, а по большей части просто смотрел на неё, как не белый лист бумаги.

"Что она с тобой делает?" – тихо спросил Океан.

"С ума сводит", – ответил я ему, кажется, так же тихо.

"Нет. Сумасшествие можно вылечить. А у тебя несколько другой диагноз", – и Океан снова пропал в где-то глубоко внутри меня.

На следующий день перед парой меня поймала Ани. Эндорианцы предпочитали не выходить из своего корпуса, но эта вышла. Стоит заметить, что Ани была единственной эндорианкой, чьи речь и поведение практически не отличались от человеческих. Она могла иногда даже своеобразно шутить, хотя у неё это получалось плохо.

– Мы немного изменили нашу обучающую программу. Теперь и ты, и остальные, обучающиеся у нас, а так же студенты этой академии имеют возможность заниматься предметом – физкультурой – в нашем корпусе.

– Это здорово! – обрадовался я.

– Расписание уже подстроено. Так что в скором времени ждём тебя на наших уроках.

– Обязательно приду, – пообещал я и мы разошлись.

Как таковой физкультуры не было в академии, да и в школах она не была приоритетной. Это считалось чем-то несущественным. Зачем поддерживать своё тело в форме посредством мучительных тренировок, если на есть специальные центры, ампулы и лечебные курсы? Я неоднократно замечал, что люди на Рисаре ленивые. Здесь всё можно купить за деньги. Хочешь тело, известность, силу – плати и ты герой. Если ты не хочешь платить или не можешь – ты ни кто. Да и запросы у нынешней молодёжи странные. Я не понимал, зачем, если у меня есть работающий скайр – покупать новый. Не стану спорить, что некоторые новые функции просто не обходимы, но и только. Их можно вставить и в старый за гораздо меньшую цену или приобрести менее дорогой скайр. Но многие гонятся за ценами, за вещами. И меня это очень раздражает. Я часто посещаю интернет и знаю, и истории, которые там иногда всплывают не внушают мне никакой уверенности в светлом и великом будущем. Скорее уж в гнетущем тёмном. Потому что нельзя ради дорогих модных вещей унижать родителей. Вещь она всё равно сломается и не принесёт тебе той радости, какое человек испытывает в общении с отцом и матерью. Родители самые дорогие существа на свете. Почему же люди их не берегут? Многие сейчас гонятся за деньгами, славой, статусом не понимая, что кроме родителей они ни кому не нужны.

"А ведь родители тоже виноваты в том, что у них такие дети, – вдруг вмешался в мои рассуждения Океан. – Родители не умеют воспитывать своих детей. Детям или не достаёт внимания, и они ударяются в пресловутую субкультуру, пытаясь таким образом показать себя. Или же их слишком балуют, и они начинают скатывать по наклонной, думая, что они поднимаются ввысь".

"По-твоему родители во всём виноваты? – поинтересовался я.

"Процентов на десять это зависит от генетического фактора. К примеру, если ребенок родился в семье обычных рабочих, он вряд ли станет постигать науки и прокладывать путь в иные миры. Он будет сбегать с уроков, пропускать, плохо учиться и заниматься чем угодно, но не умственной деятельностью. Я не подписываю всех под общий знаменатель. Я говорю, что такая картина в целом. В то же время, если человек родился семье, к примеру, учёных, он будет делать всё, что бы избежать тяжёлой работы. Это генетика, Дар. Но из самого последнего сорванца можно сделать прекрасного генерала, главное, правильно воспитать его. Воспитание – вот чего не хватает современной молодёжи".

"Знаешь, мне кажется, ты пытаешься мне прочитать лекцию о нравах молодёжи, о которых часто рассказывала Алия", – заметил я.

"Нет. Я просто констатирую факты. Вот была бы моя воля, я бы заставил девушек, ходящих по академии в "мини-юбках", одеть монашеские рясы и ходить с опущенной головой".

"Я сомневаюсь, что это то, что ты хочешь", – я развеселился.

"Разумеется. Но такие мысли у меня возникают всё больше и больше. В данном плане, как не прискорбно осознавать, Алия просто замечательная девушка. И хорошо, что над её воспитанием поработали эндорианцы".