Текст книги "Ревность (ЛП)"
Автор книги: Лилит Сэйнткроу (Сент-Кроу)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)
Не буду лгать. Я действительно сплевывала. Я не могла терпеть вкус во рту, но он не уходил. Голова болела, в висках давило. Мой мочевой пузырь был невероятно полон, и мне было холодно. Мамин медальон, касающийся груди, превратился в кусок льда. Пальцы одеревенели.
Ближе. Они были ближе. Дыхание затуманилось, мне было очень холодно.
Я скользнула к правому углу. В конце была дверь, большая, массивная, дубовая дверь. В этой Школе она вела наружу.
Я выдохнула мягкое рыдание облегчения. Но холод вздымался, лился по мне волной льда, как будто я вернулась обратно в снежную Дакоту. Позади меня послышалось шипение.
– ...Сссссссветоччччча...
Я чуть не налетела на стену. Рычание Пепла росло из дозвуковой скорости
[25]
, пугая все вокруг нас.
И если вы никогда не слышали вой разозлившегося оборотня, бросившегося на четырех вампиров в отзывающем эхом каменном коридоре, то вы действительно много упустили.
Не много.
«Двигайся! Они поймают тебя здесь, и ты умрешь!» – кричал папа, его голос всегда звучал в моей голове, когда происходило что-нибудь плохое. Я оттолкнулась от стены – колени взмокли – и почти упала. Это как находиться в действительно плохом сне, в том, где вы не можете бежать, потому что все ваше тело слишком тяжелое, чтобы двигаться, а твари позади вас дышат вам в шею – горячее мясистое дыхание или очень, очень холодное, острое, как нож, дыхание.
Мне надо было посмотреть назад. Я не могла не посмотреть назад. Шум был невероятным.
В коридоре корчилась побитая, визжащая, рычащая масса, я слышала, как кости хрустели и ломались. Глаза, как лампочки, и теперь здесь находилось только трое из них, так как черная кровь вампира взорвалась, разрисовывая стены своей кислотной вонью. Я снова вскрикнула, но получился только хриплый шепот: я выдохлась.
Пепел присел, рыча. Вампир, которого он убил, безвольно плюхнулся на пол, под ним образовалась широкая лужа противной, черной крови. Яркий, металлический вкус адреналина пробился на язык сквозь восковые апельсины, когда я дала задний ход. Каменный пол счесал кожу на ладони, повязка на запястье ослабла, ноги оцарапались. Я пыталась уйти, поскольку их ненависть лилась через мою незащищенную голову, пытаясь воспламенить меня. Холодный, подобно драгоценному камню огонь, чистое замороженное зло горели, когда царапали каждый дюйм моей дрожащей кожи.
Я закричала, Пепел издал низкий шум, похожий на шум грузового поезда, вампиры шипели, когда, съежившись, отступили назад. И в довершении ко всему прочему, клаксон разорвал воздух своим диким ревом. Главная Школа сделала глубокий вдох и проснулась, но было слишком поздно. Потому что худые бледные вампиры, все в черных одеяниях с кожаными петлями и профессионально выглядящими застежками, ринулись вперед, и я знала, что Пепел не сможет удерживать их вечно.
Глава 22
Я ударилась спиной в дверь. Я дергала ручку неуклюжими пальцами. Пепел сделал два быстрых шага назад, сгорбился еще больше и продолжал рычать. Напряжение прошло сквозь него, но оставшиеся три вампира – одна небольшая бледная женщина с длинными, темными волосами, другие два – соответствующая набору компания блондинов, все в черном, с черными глазами – смотрели на меня. Их узкие, белые руки свисали по бокам, как задушенные птицы, и в течение адского момента я вернулась в тот пустой, роскошный, поддельный саман в Дакоте с тонной снега снаружи и с более жестоким холодом внутри.
Дом, в котором Сергей пытался убить меня. Его глаза были такими же: бездонные дыры с вкраплениями, заполненные черной смолой. Ни у одного из троих не было во взгляде настоящего груза, чтобы раздавить независимую мысль, но когда они открыли рты и зашипели на меня, все стало очень плохо. Женщина отошла, двигаясь с вкрадчивой грацией.
Самое худшее то, что они выглядели на пятнадцать лет. Сам Сергей выглядел не старше Кристофа, кроме глаз. И о, Боже, но клыки свободно скользнули по верхней губе, изгибаясь вниз и касаясь подбородка. Не то что маленькие клыки дампиров, которые касаются только нижней губы – нет, зубы полностью прошедших становление вампиров говорят о чем-то серьезном. Их челюсти раздулись, когда они зашипели. Как змея, пытающаяся проглотить большое яйцо.
Женщина медленно присела. Ее суставы двигались странным, нечеловеческим образом. Они просто неправильно двигались, это хуже, чем видеть одновременно толпу дампиров и оборотней. Предупреждающий рев Пепла углубился на один тон или два. Мои потные, скользкие пальцы нашли ручку от двери, повернули и соскользнули.
Черт! Конечно. Дверь была закрыта. Она вела наружу, и конечно же была закрыта. Два вампира двинулись вперед. Все еще слышался клаксон, звук криков и бегущих ног почти погрузился в него.
Думай, проклятье! Думай!
Но мой мыслительный аппарат был сломан. В голове произошла ослепительная вспышка боли, и передо мной закатилась сцена. Мужчины пытались помешать Пеплу, если они не дадут вырваться ему, то женщина припадет к земле, будет готова перепрыгнуть через них и столкнется со мной. Я знаю, что вампирские когти делают с плотью – видела картину. У меня даже не было складного ножа – только ключ в кармане. Глупая, глупая, глупая!
Мне надо было уйти или с Грейвсом или без него. Но я обещала не оставлять его одного.
Снова крики. Завывание отчаяния – может, кровососы устраивали хаос по всей Школе. А я думала, что здесь было безопасно!
Будь честной, Дрю. Ты знала, что здесь было небезопасно. Но ты устала, не так ли. Устала от всего этого.
Я с трудом сглотнула. Убрала пальцы от скользкой дверной ручки и встряхнула их, потом выпрямилась.
Если я проиграю, то я проиграю сражаясь.
Я не знала, выяснил ли Пепел их план, но его задние лапы сбились в кучу, мех покрылся рябью, и он бросился вперед, сталкиваясь с двумя мужчинами. Я подняла руки – оба кулака – и почти задохнулась от вкуса гнилых, восковых цитрусов.
И все... остановилось.
Рев заполнил мои уши. Медальон моей матери вспыхнул расплавленным теплом; отметки клыков на левом запястье дергались, как рыболовный крючок в плоти. У меня было время рассмотреть каждый камень в стене, каждую волосинку, поскольку зрачки расширились и тусклый коридор стал обжигающе ярким. Вампирша зависла в воздухе; она очистила запутанную, замороженную массу парней, ведя битву, и растягиваясь, как супермен; ее ногти превратились в десять янтарных, полированных когтей, каждый около четырех дюймов в длину, и указывали на меня. Ее кожа была идеальной, матовой, ее волосы – парящее знамя, корчащееся от ужасной жизни.
Все искрилось, заключенное в твердую, прозрачную пластмассу. Было некуда идти – если бы я могла нырнуть в сторону, у меня был бы путь к отступлению. Треск, как резинка, которая привела бы мир к своей обычной скорости, колебался на краю моего сознания, удерживался умственными мышцами, укрепленными бабушкиной практикой, которую она по-своему вбивала в меня, когда я была малышкой.
Она знала, для чего меня тренировала?
Что-то во мне, что я прежде не замечала, расширилось. Теплота расцветала на макушке головы, растекалась по моей коже вниз к окоченевшим, покалывающим пальцам ног. Зубы немного болели, клыки свободно скользнули, и комфорт превращения боролся с нелегким отвращением.
Потому что у них тоже были клыки. Конечно, больше – но все же такие же клыки.
Мои коленки с толчком ударились о каменный пол и я рухнула вперед, катясь.
Щелк!
Послышался неприятный звук хруста костей, завывание, и снова брызнула кислая, черная кровь. Меня забрызгала влага. Я издала короткий, несчастный крик паники и отвращения, продолжая катиться. Запах – каждая гниющая вещь в мире, завернутая и припудренная тухлыми яйцами, – душил все в ограниченном пространстве. Женщина ударила дверь, и снова послышался массивный звук гонга, Пепел находился внизу, сражаясь на полу с последним выжившим мужчиной. Он больше не рычал. Никто из них не издал ни звука.
Вампирша скользнула вниз, приземлилась на ноги и побежала назад с неестественной, изменчивой скоростью. Я сильно ударилась в стену, ошеломленно останавливаясь и вытряхивая шум из головы, меня все еще окутывало утешительное тепло трансформации. Пульс гремел в ушах, как крылья.
Она опять посмотрела на меня; и ненависти, танцующей в тех черных глазах, было достаточно, чтобы почувствовать слабость. Я выбросила вперед руки, как если бы играла в вышибалы, огромная, безболезненная капля силы покинула меня. Это как когда я наслала порчу на учителя истории Америки в том классе, где я встретила Грейвса – чувство энергии, кровоточащей через край, расслабление, как покалывающая рана.
Только в этот раз я не буду чувствовать вину и оттягивать порчу, как полотенце. Нет, в этот раз все было по-настоящему, и я хотела убить это существо в женском теле, которое собиралось убить меня.
Порча пролетела и я ударила вампиршу, когда та готовилась к прыжку. Это отбросило ее опять в дверь с еще одним хрустом, и из меня вырвался высокий, сумасшедший смех. Потому что сила опять возрастала...
... и бабушкина сова спикировала в коридор, вытягивая когти. В этот раз она тоже не промахнулась. Когти птицы погрузились глубже, последовал взрыв черной крови, и женщина издала настолько ужасный крик, что он встряхнул коридор и откинул назад волосы зловонным, горячим порывом. Я скользнула дальше вдоль стены, поскольку Пепел боролся со сломанным телом последнего мужчины. Он рухнул, потом поднялся на скользких лапах.
Мои руки скользили в горячей, жирной крови вампира. Я снова задохнулась, приостановилась возле стены, ноги дико болели.
Вампирша покачнулась вперед, когда бабушкина сова махала крыльями, каждый удар был приглушен и почти касался ее волос. Когти все еще были погружены в ее лицо, и сила, струящаяся во мне, снова вздымалась, когда когти погрузились еще глубже.
Свет ворвался в зал. По Пеплу проходила красная полоса, он осел на мои ноги. Я только видела маленькое, собакоподобное существо красно-рыжего цвета и с черным наконечником на хвосте, когда животное прыгнуло на женщину, кусая и царапая. Она снова закричала, но это был звук несчастного животного, загнанного в ловушку.
Я схватилась за шкуру Пепла. Он очень сильно истекал кровью, красная жидкость пачкала черное, гниющее озеро, мы оба сидели, еле сдерживая гнев. Повязка, которую Дибс повязал мне на запястье, теперь свободно свисала.
Свет был слишком ярким. Кто-то щелкнул включателем, и над головой засверкали лампы накаливания. В одну из тех доли секунд, когда все становится сумасшедшим, мне стало интересно, какими средствами они платят каждый год за свет.
Он мчался по коридору, мертвенно тихий, и я сильнее потянула, пытаясь подтянуть Пепла ближе. Кристоф – его волосы гладкие и темные, и второе обличье сияло, как ореол – вырвал горло у вампирши. Полилась черная кровь. Ее тело резко упало в сторону, и он ткнул вниз, полированный деревянный кол в его кровоточащих руках засвистел, когда рассек воздух и пронзил ее грудь с больным, мясистым стуком.
Он повернулся на пятке. Его узкий, черный свитер с V-образным вырезом был порван, полоса красной крови пересекла высокую скулу, глаза сверкали злобным голубым. Его клыки были выставлены наружу, все лицо – маска свирепости и усилия. Джинсы разорваны, и он до бедер был перепачкан черной кровью.
Я не думаю, что когда-либо была так счастлива и испугана одновременно.
– Кр-Кр-Кр... – я заикалась на его имени. Бабушкина сова исчезла, и маленькое, красное животное – оно было не больше кота – терлось о голень Кристофа, его узкий черный нос любопытно поднялся. Я вздрогнула и поняла, что это было.
Лиса. Второе обличье Кристофа в форме животного.
Пепел осел на мои ноги. Мои зубы покалывали, второе обличье окутывало меня. Кристоф уронил кол. Он с грохотом упал на пол, и Кристоф последовал вперед. Я бы дала задний ход, но позади меня была стена, и у меня не было места для отступления, особенно учитывая грузоподъемность оборотня на моих ногах.
Он упал на колени, разбрызгивая вампирскую кровь. Количество пара увеличилось, поскольку черный ихор поедал ткани. Я хотела оттащить Пепла. У меня не было сил.
Кристоф протянул руку к Сломленному оборотню и схватил мои ушибленные плечи, его пальцы впились в меня. Его лицо исказилось, и он кричал что-то мне. Я просто уставилась. Кроме того, он говорил на каком-то странном, иностранном языке, на том же самом, который окрашивал его английский, когда он был сонным или расстроенным.
И они говорят, что у меня есть акцент, просто потому что я выросла с бабушкой ниже линии Мэйсон Диксон. Позвольте сказать вам кое-что: люди с Севера откусывают каждый слог, как будто очень сильно хотят прожевать его, вместо того, чтобы хорошенько распробовать.
Кристоф резко вдохнул, когда он сглотнул, у него дернулся кадык. Он попытался снова, и в этот раз слова были на знакомом английском.
– Тебе больно?
Я пригляделась. У меня все болело. Мои зубы чувствовались так, будто по ним пробегала молния. Теплое, маслянистое чувство второго обличья омывало в боль и синяки, но оно не могло полностью стереть их.
Он потряс меня. Моя голова тряслась. Он продолжал кричать.
– Черт побери, Дрю, тебе больно?
Я наконец потрясла головой. Обнаружила голос.
– Пепел. Пепел, – мои руки были в шерсти Сломленного, и мне не нравилось то, как он лежал возле меня. Вы можете сказать, когда кому-то сильно больно, по тому, как он упал, даже не по тому, как вы бессознательно держитесь вместе.
– Спасибо Господи, – прошептал Кристоф и оторвал меня от стены. Он обернул свои руки вокруг меня, и я вдохнула запах яблочного пирога. Запах наполнил мой нос. Он прижался своими губами к моему больному виску и говорил что-то рваным, прерывистым тоном, но мне было все равно. Пепел находился между нами, истекая кровью и находясь без сознания.
Мне хотелось кричать. Но мои глаза были полны горячих слез, и все, что я могла видеть, – моя голова была наклонена под странным, неудобным углом – это высокая, искривленная дуга крови вампира, расплесканная по серой, каменной стене.
Глава 23
Потребовалось три дампира с горящими глазами – все они были взбудоражены и перепачканы кровью – чтобы поднять Пепла и унести его. Я потянулась из рук Кристофа.
– Нет, пожалуйста, нет, я должна пойти с ним, нет...
– Стой смирно, – Кристоф приложил руку к царапине на моем лбу, я даже не помнила, как получила ее. – Кости целы, кровотечений нет. Благодарю Бога, моя пташка... – его голубые глаза были проницательными, он смотрел на мое лицо. Когда его второе обличье ушло, волосы засияли золотом. Лиса испарилась, но я не беспокоилась по этому поводу. – Тише.
– Я хочу пойти с ним, – я посмотрела на Кристофа, такое ощущение, что в горле было полно сухих камней. – Где ты был?
– Наблюдал за твоим окном. Я сказал тебе, что не оставлю тебя без защиты. Я также сказал оборотням заботиться о тебе. Когда мои руки доберутся до...
Что привело меня к еще одному вопросу. Я снова попыталась выскользнуть.
– Спиннинг. Ты видел его? Он...
Кристоф схватил меня за плечи.
– Роберт? Он ранен, в остальном все хорошо. Где лупгару? Я думал, что он будет с тобой. Нет, пожалуйста, Дрю. Тише, успокойся, позволь мне делать свою работу.
– Работу? Господи Боже, это же были вампиры! Пепел...он...
– Он сможет жить. Я никогда не думал, что оборотень сможет сделать такое. Но он Сломленный, и... ладно. В любом случае ты в безопасности. Все остальное не имеет значения.
– Рейнард! – знакомый голос. Бенжамин вылетел из-за угла, его ноги, обутые в кроссовки, скользили по жирным отбросам и гниющей вампирской крови. Он осмотрелся, темные глаза прошлись по всему. – Какого черта ты здесь делаешь? – он выглядел, как ад. Он был избит, синяки пересекали одну сторону лица, волосы дико взъерошены, его одежда также была порвана, и я увидела – и даже не удивилась – что он в белом кулаке держал малайку. Он увидел меня и почти задохнулся. Его глаза сверкали.
– Вот ты где! – он сделал шаг вперед. – Где ты была? Что ты делала? Как ты сбежала? Мы собирались...
– Оставь ее в покое, – сказал мягко Кристоф, и Бенжамин стал белым и почти проглотил свой язык. – Твоя команда?
– Все еще эффективна. Некоторые незначительные ранения, – но плечи дампира выпрямились, и он фактически выглядел гордым.
– Моя вера в тебя восстановлена, – но Кристоф не отрывал взгляд от моего лица. Его брови сошлись вместе. Я с трудом сглотнула и резко упала возле стены. – Оцените размер ущерба в комнате миледи, и, пожалуйста, пришлите мне Леонтуса. Спасибо.
Думаю, я впервые слышала, чтобы прогнали дампира, хотя не так многословно. Бенжамин с любопытством отсалютовал мне свободной рукой, посмотрел на меня.
– Миледи, – и он исчез дальше по коридору – бежал изо всех сил.
– У тебя был трудный спарринг? – рука Кристофа поднялась. Я вздрогнула, но он положил кончики пальцев на мою щеку. Я почти забыла про тени синяков на моем лице, думала, что, возможно, беспорядок скрыл бы все. Мне следовало бы лучше знать; он не много упустил.
– Анна, – вырвалось только одно слово, и я пожалела об этом. Лицо Кристофа ожесточилось, и он отпустил меня.
Теперь коридор был заполнен толпой дампиров, в большинстве своем более старшими студентами. Они удостоверились, что вампиры не были вооружены, и звуки неистовства и потрескивания вызвали тошноту. От того, что вампирская кровь разъедала материю, в коридоре стоял палящий нос дым. Кристоф начал отдавать приказы, и каждый дампир подчинялся, как будто тот был учителем или типа того. У них на лицах было видно облегчение из-за того, что кто-то был здесь и говорил, что делать.
Я знаю это чувство. Я всегда чувствовала себя лучше, когда папа был рядом, чтобы сказать, какого черта происходило и что я должна делать. Я старалась не смотреть на беспорядок на полу. Каждый синяк и мышца начали дрожать. Мои волосы висели на лице, светлые пряди появились и исчезли в локонах, когда второе обличье прошлось по мне и ушло.
Худощавый блондин-дампир подошел на расстояние пушечного выстрела с, представьте себе, банкой колы. Кристоф с кивком вынул ее из его пальцев и повернулся ко мне.
– Вот. Тебе нужен сахар.
– Рейнард, – Леон появился из воздуха. – Совет пронюхал это. Они в пути.
– Это не важно. Она в безопасности, – Кристоф обернул мои пальцы вокруг холодного алюминия, банка уже была в конденсате. – Теперь я могу себе позволить быть пойманным, все идет своим чередом.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – Леон кинул мне мрачный взгляд. – Она почти беспомощна. Я не могу быть везде и сразу. Так же как Колстэд. Особенно с тех пор, как они не освободили его и остальные классы.
– Они не... – Кристоф принял это и пожал плечами. – Где лупгару? – сказал он мягко, как будто его это не волновало.
Леон напрягся.
– Он не с ней?
– Нет. Только Сломленный. И почему, во имя всего святого, ее оставили одну с Анной?
– Что? – Леон кинул мне очень тяжелый взгляд, его пристальный взгляд прошелся по всем моим синякам. Он медленно и мягко чертыхнулся. За углом происходили беспорядки, и теперь они становились ближе. Были слышны крики, все обменивались информацией. – Иди, – сказал дампир с мышиными волосами настойчивым шепотом. – Если они тебя поймают...
Улыбка Кристофа была чудесно сладкой. Когда он так усмехался, он выглядел более привлекательно, чем обычно – намек на опасность, который угрожает остановить сердце девчонки.
– Зачем, Леонтус? Я не знал, что тебя это заботит, – он посмотрел назад на меня. – Я сказал пей, птаха. Ты будешь сожалеть, если не выпьешь.
Я сорвала язычок и сделала длинный глоток холодной, шипящей жидкости. Газировка ужалила горло. Все дрогнуло передо мной, коридор был как в тумане.
Где Грейвс? Он должен быть здесь. Реальность того, что произошло, ударила меня. Я повернула голову, ржавые, железные связки скрипели в шее.
– Боже, – прошептала я. Перед дверью было огромное, черное пятно, из него все еще шел пар.
Я просто очень, очень сильно хотела увидеть Грейвса. Я хотела увидеть его лицо и услышать, что бы он сделал. Я хотела чувствовать его руку на своих плечах, потому что когда он так делал, то я чувствовала, будто могла осилить все что угодно. Включая это.
Вместо этого я осела возле стены и механически сделала еще глоток колы.
– Я серьезно, – сказал Леон настойчиво, и беспорядок за углом достиг более высокого тона.
– Светоча! – это был Кир, я вспомнила его голос. – Где светоча?
Он выкатился из-за угла, и коридор внезапно волшебным образом стал пустым. Старшие студенты исчезли, и я не винила их. Было похоже на приближение грозы или странное спокойствие после сирен, но перед торнадо.
Хиро был позади него, а Брюс завершал трио. Все трое остановились замертво. Кир покраснел до корней волос, а Хиро рванулся вперед.
Брюс схватил японца-дампира.
– Осторожнее, приятель.
– Да, держите его на месте, – Кристоф скрестил руки на груди. – Я бы не хотел, чтобы его семья стремилась отомстить за него.
Хиро прошипел что-то, клыки выставлены наружу, а губы сжаты. Это не звучало, как вежливое «привет».
Я не могла удержаться. Углекислый газ поднялся к горлу. И я рыгнула. Это была красивая, долгая, громкая отрыжка. Но это урегулировало мой скручивающий со спазмами желудок. Сахар в содовой помог бы предотвратить шок. Конечно, я потерпела бы позже крах.
Леон рассмеялся, он прикрыл рот рукой, как если бы хотел заманить смех в ловушку и сохранить его для потомства.
Кристоф слегка улыбнулся, но он был напряжен. И второе обличье не сходило с него. Глаза Хиро стали странного янтарного цвета. Его короткие, черные волосы стали дыбом, а руки медленно сжались в кулаки, потом расслабились – и опять сжались, как будто он представлял, что в них находится голова Кристофа.
Мне было все равно, что они делали так долго, пока я могла пойти прилечь где-нибудь. Я почти заболела желанием увидеть Грейвса.
Я решила, что было бы лучше получить ответы, пока я владела всеобщим вниманием.
– Грейвс. Где он? – потому что я смываюсь из города. Я просто не могу больше терпеть это.
– Я не знаю, – рука Леона опустилась, но я заметила, что он тщательно разместился между Кристофом и этими тремя из Совета. – Я думал, что он был с вами, миледи.
– Я не видела его после... после спортзала, – это заставило почувствовать меня слабой. От одной противной борьбы к другой, и Пепел...
Я ничего не могла сделать. Я просто выдохлась и стояла там, как дерево, кока-кола поднималась к горлу.
– Это там ты получила те синяки? – Кристоф даже не смотрел на меня. Он был слишком занят тем, что пытался смутить Хиро. – Без сомнения, это любовь. Где была Красная Стерва, пока моя пташка практиковалась, Кир? Ты, скорее всего, тот, кто должен знать это, не так ли? И Брюс. Я вижу ты перестал пить из вены.
– Леди Анна сама по себе, – Брюс все еще держал лацканы Хиро. Его волосы стояли торчком, темные кудри корчились друг перед другом, как волосы вампирши, и я чувствовала себя больной снова и снова. – Когда она придет в себя, будет принято решение. Я не хочу арестовывать тебя, Рейнард. Тебе лучше уйти.
– И оставить мою принцессу здесь, на вашу милость? Когда она уже перенесла это? Цветок Братства здесь, оно поклялось защищать ее, а всю работу пришлось делать Сломленному оборотню, – Кристоф покачал своей темной, гладкой головой. – Я очень разочарован.
Кир стал еще больше пунцового цвета, почти как его волосы. Брюс кинул Хиро многозначительный, оценивающий взгляд и отпустил его. Хиро отряхнул лацканы своего серого костюма, его длинные, красивые пальцы передвигались с паукообразной точностью.
Наконец Леон задвигался. Он стал позади Кристофа – передо мной.
– Вам следует больше думать об этом. Вы использовали трансформацию, правильно? Она становится сильнее?
Я кивнула.
– Там... их было трое, и Пепел...
– Слава Богу, они не поймали тебя в той клетке. Даже так близко к становлению, тебя могли бы убить, – он проговаривал слова достаточно громко, чтобы было ясно: он пытался сгладить раздражаемую атмосферу или типа того. Очень мило с его стороны.
Я подыскивала слова.
– Пепел сошел с ума. Я... я освободила его. Он привел меня сюда.
– Подальше от драки, – кивок одобрения. Прекрасные, длинные волосы упали в глаза Леона. Он выглядел так же, как каждое утро, и я была рада этому. Если я сосредоточусь на нем, то смогу не смотреть на все остальное. – Большинство из них ворвались в вашу комнату, миледи. Перерыли все, пока искали вас. Эти трое, вероятно, стремились применить эвтаназию к Сломленному.
– Эвтаназия? С каких пор ты используешь эвфемизмы
[26]
, Леонтус? Ты имеешь в виду убийство, – Кристоф вообще не расслабился. Я поняла, что никто из них не осмелился подойти к нему ближе. – Полагаю, я пристыдил всех вас достаточно, чтобы вы помнили свой долг?
Леон почти фыркнул.
– Я был там, где был, Рейнард. Сохрани свою ярость для того, кто выдал местоположение комнаты девчонки убийцам носферату.
Девчонки. Как будто меня здесь не было. То есть я была бы рада не находиться здесь. Я закрыла глаза и откинула назад ноющую голову.
Я почувствовала ее прибытие, как штормовой фронт. Тепло парфюма столкнулось с гнилью вампиров и запахом яблочного пирога Кристофа. Из-за смеси запахов я почувствовала легкое головокружение. Как газовые пары в ожидании искры.
Леон поставил меня на ноги. Он не затрагивал пальцами старые и новые синяки, и я была благодарна за это.
– Она падает в обморок, – заметил он спокойно.
– Здесь есть какое-нибудь место для дочери Элизабет, которое квалифицируется, как безопасное? – тон Кристофа мог разрезать камень.
– Кристоф, – Анна странно затаила дыхание. – Что происходит? Что ты здесь делаешь? Кир, почему его не арестовали? Он предатель...
– Думай, что говоришь, – голос Кристофа прервал ее. Леон был силен для кого-то настолько худого, и я была действительно благодарна, потому что мои коленки подогнулись. Банка колы ударилась о пол с глухим стуком. Больше беспорядка – больше уборки. – Я требую полноценного Судебного процесса в соответствии с Кодексом.
– Ты находишься вне Кодекса, – вы могли увидеть самодовольную ухмылку Анны, услышать, как она говорила. Мне пришло в голову то, что она никому не позволяла спорить с собой. Не позволяла, не тогда, когда она говорила таким тоном. – Ты предатель, Рейнард, и ты переоценил себя.
Боже. Они разговаривали не по-детски. Мои глаза все еще были плотно закрыты. Зашелестел материал. Температура упала, стало почти так же холодно, как несколько минут назад, пока вампиры преследовали Пепла и меня.
Ярость Кристофа ощущалась, как конденсат на холодной коже.
– Если они подойдут ближе, Красная Королева, ты потеряешь своих симпатичных телохранителей.
Тишина. Напряженная, тикающая тишина. Я открыла глаза и посмотрела поверх плеча Леона.
Анна стояла позади трех стройных, темноволосых дампиров. Все трое носили красные футболки, и у меня в голове появилась не очень хорошая идея о том, что она выбрала их только из-за внешности.
Не близнецы, но, возможно, братья. И в красных рубашках? Не очень хороший выбор. Они случайно не смотрели «Звездный путь»?
Двое из них указывали 9-миллимитровками на Кристофа. Тот, что в центре – я видела его раньше – просто стоял, в руках ничего не было, глаза пустые, смотрел на Кристофа. Кир, Брюс и Хиро стояли в стороне, Хиро лишь слегка переместил свой вес вперед. Мысль, что он просто может броситься на Анну, вернулась и окружила мой больной, затуманенный мозг.
Взгляд голубых глаз Анны столкнулся со взглядом Кристофа. Ее лицо в виде сердца было бескровно бледным, а волосы – прекрасная масса сгруппированных, красных, крашеных локонов. На ней опять был шелк – плотно зашнурованное, старомодное платье с белоснежным кружевом вокруг квадратного выреза, больше кружева расходилось от манжет.
У меня появилась идея, что она специально сделала макияж для этого случая. Не то, чтобы она в нем сильно нуждалась. Она была целиком и полностью красивой, кроме ненависти, сияющей в глазах.
Это походило на старое шоу из Вестернов. Я бы не удивилась, если бы сейчас увидела перекати-поле.
Брюс прочистил горло.
– На самом деле он не вне Кодекса.
Анна бросила ему яркий, ядовитый взгляд.
– Я глава Совета, и...
– Ты светоча, – решительно сказал Хиро. – Кодекс хранит принципы Братства. Брюс является временной главой Совета, – он сделал паузу. Призрак противного удовлетворения окрасил его тон. – Все Судебные процессы, которые он объявляет, находятся в его компетенции.
– Секунду, – Кир переместил свой вес, как если бы он сделал шаг вперед, подумал хорошенько об этом, когда Кристоф обратил свое холодное внимание на него. – Откуда мы можем знать, что он не исчезнет?
– У меня нет намерений исчезать, – проинформировал его Кристоф. – Если ты захочешь найти меня, смотри там, где находится Дрю. Ее местоположение не держится в секрете, как местоположение Анны, у нее нет охранников, в отличии от Анны, ее личность в опасности, – он элегантно склонил голову, и на долю секунды губа Анны выпятилась, прежде чем ее лицо сгладилось, – и пока она на уроках, она находится с обычными учениками, вместо того чтобы заниматься с наставниками, как занималась Анна. Что точно происходит здесь? Пожалуйста, просвети меня, Кир.
– Я глава Братства! – Анна рванулась вперед, послышался шелест юбок, и она протолкнулась мимо своих дампиров. – Это же Рейнард! Он предатель! Он сын Сергея!
Боже, она действительно ненавидит его. Я сосредоточилась на том, чтобы избавиться от головной боли, которая грозила проглотить меня.
– Также в рамках Кодекса, он в праве просить полного Судебного разбирательства, миледи, – тон Брюса был обманчиво мягким.
– Тогда надо созвать Совет. Мы проголосуем.
Брюс выпрямился. Его подбородок немного поднялся.
– Это не вопрос голосования. Но если вы любой ценой хотите созвать собрание, то пожалуйста. Хотя нам придется подождать, пока миледи Дрю не сможет присутствовать или определять полномочия.
Я подумала, что мне следует запротестовать, но Леон потряс головой. Только немного.
Я только хотела увидеть Грейвса. Мне в голову пришла мысль, что он помог бы уладить это. Или, по крайней мере, если бы он был здесь, я могла бы освободить голову и знала бы, что все будет хорошо, когда я проснусь.
Если бы могла, я бы попросила его лежать на кровати рядом со мной и просто дышать. Таким образом я бы знала, что все хорошо.
Тогда действительность ударила меня.
Он, вероятно, ушел, сделал именно так, как я хотела. Он, вероятно, устал от всего этого, от меня и покинул меня. Я обещала не уходить без него, но он не обещал.
– Она не подходит для Совета, – зубы Анны были стиснуты так сильно, что, вероятно, словам трудно было выходить. Красные искры, вращаясь, танцевали в ее зрачках. – Брюс, ты не можешь...
