Текст книги "Любовь это иллюзия тебя (СИ)"

Автор книги: Лилит Мун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 29 страниц)

Хоть я и спешил к комнату к любви всей своей жизни, но не мог пройти мимо этой картинки, в груди что-то щемило, кажется это было сочувствие.

Медленным шагом, каким я привык подходить к Колли, я направился в ее сторону, боясь спугнуть.

– Миссис Клейтон? – Аккуратно спросил я, заметив меня, она смахнула почти невидимые слезы на своих щеках и улыбнулась мне.

– Привет Винтер, как ты? За ужином ничего не сказал совсем. – Она пыталась говорить ровно, но ее предавал дрожащий голос, который вот вот сорвется.

– Я… Могло быть и хуже, у вас все хорошо?

– Да, все прекрасно, ты же знаешь, женщины немного драматичны. – Затараторила она и пыталась сделать вид, что ее очень интересует плед, которым она прикрыла свои ноги, нервно теребя петельки.

– А если честно? – Произнес я, садясь на мягкий, плюшевый диван напротив нее.

Миссис Клейтон с добрыми глазами внимательно вглядывалась в мои и нервно дышала, думая, стоит ли доверять мне. Я пытался казаться максимально мягким и искренним. Я ничего не знаю о ней, Корни вообще не рассказывает про нее, да и с ее мамой мы разговаривали от силы пару раз. Мне было интересно, что побудило ее поступить так с Колли, восемнадцать лет назад.

– Если честно, то я самая хреновая мать. – Грустно усмехнулась она. – Я столько всего знаю про Пресли, а про Корнелию, только имя и возраст… Она не хочет слушать меня, не хочет разговаривать со мной. Она сбежала от меня в Бостон и это заслуженно, я знаю, но сердце болит.

– У вас была причина так поступить? – Спросил я.

– Да. – Медленно кивнула она. – Была, но это ведь не оправдание тому, что я очень хреновая мать.

– Она вам так сказала?

– Нет, но на ее месте, я бы думала точно так же. А мы копии друг друг друга. – Вздохнула Миссис Клейтон.

Они действительно сильно похожи, зеленые, словно сумеречный лес глаза, платиновые светлые волосы, тонкий курносый носик, яркие скулы. Но это только внешняя схожесть.

– Знаешь, моя мама всегда говорила мне, что главное в жизни это найти богатого мужчину и родить от него детей. А я верила в любовь.

– Я знаю, что Корнелия избегает разговоров, но вам все равно нужно обсудить это с ней, я знаю, что ей это нужно. – Я поднимаюсь на ноги, подхожу к Миссис Клейтон и накрываю ее ладони, которые уже начали расплетать плед. – Ей нужны вы, но она пытается всем внушить, что это не так. Она всегда так делает, пытается быть сильной.

– Она и есть сильная. – Улыбнулась Миссис Клейтон.

Я уже хотел уйти, но тут же остановился, ведь у меня в голове висел еще один вопрос.

– Почему вы решили приехать? То есть, я понимаю своего отца, он знает про Корнелию, а вы? Вы видели меня два раза в жизни. – Поинтересовался я, чувствуя, как переливается кровь в венах от волнения.

– Три. – Улыбнулась она.

Я опешил.

Когда был третий раз? Первый раз она меня заметила, когда приезжала к Корни в университет, второй раз, когда мы ездили с ней в Нью-Йорк. Но, я не помню еще моментов.

– Год назад я приезжала в Мендон, хотела сходить на могилу к Генри, и… Увидела тебя, ты ухаживал за травой и чистил его надгробие.

У меня застывает кровь в жилах.

Я глупо моргая, пялюсь на Миссис Клейтон, которая в свою очередь кивает, думая, что я не верю ей.

Но я верю.

Просто я не говорил о том, что каждый раз приезжая в Мендон, проводил первый и последний день у могилы отца Корни, рассказывая ему о том, как мне не хватает его дочери. Я не говорил о том, что приезжая в этот город, я мог часами скитаться возле ее дома, где жили уже совсем другие люди, которые улучшили его и сделали ремонт. Я не говорил о том, что мог сутками слушать воспоминания Бабушки, говорить о своих чувствах дедушке. Я не говорил о том, что проклинал себя за то, что не пытался найти ее могилу, потому что боялся, что поиски окажутся успешными. Пока я не видел доказательство ее смерти своими глазами, в груди не умирала, как оказалось вовсе не жалкая надежда на то, что она жива.

Миссис Клейтон увидела меня.

Глава 39

Глава 39

Корнелия

– Твою мать! – Горько рассмеялась я. – Какого черта.

Я сильно сжимала в руках подушку в серой наволочке, аж костяшки побелели, но бурю в душе это вовсе не успокаивает.

Винтер Хадсон.

Я не была готова к такой ранней встрече, поэтому мне хотелось ненавидеть всех, его отца, свою мать, даже ни в чем не виноватого Пресли. День благодарения, день, который все проводят со своей семьей, я и так напряжена в этот праздник до самых костей. Из года в год меня всю трясет от понимания, что никакой нормальной семьи у меня никогда не было, весь дух события съедает мои нервные клетки, хотя все должно было быть наоборот

Их приезд в Бостон показался мне странным с самого начала, ведь это отвергло мою попытку избежать этот день и придумать различные отмазки. Я никогда не слышала ни о каких родственников из этого города, как я могла не догадаться об их плане, сговоре с Винтером. Точнее с его отцом. Потому что Вини выглядел удивленным не меньше моего, а глаза не врут, значит он тоже не знал об этом.

Господи!

Я опять убежала от него как маленькая девочка, повторяю свои ошибки, вместо того, чтобы просто поговорить.

На серую подушку упали соленые капли, ткань тут же впитала их в себя. Прямо как я все свои проблемы, не пытаюсь высушиться, а просто жду, пока они испарятся.

Винтер Хадсон.

Я нахожусь в доме его отца, я нахожусь у него дома.

Я закрылась в комнате, которую мне выделили и не выходила отсюда с момента ужина. Чертов Пресли игнорирует мои просьбы принести мне тайком мою книгу, читает, но не отвечает, а стуков я так и не услышала. Я благодарна хотя бы за то, что никто не пытается ворваться ко мне.

– Стоп. – Говорю я себе, пытаясь хоть как-то успокоиться.

Медленно встав с кровати, я подхожу к зеркалу, которое висит над комодом и смотрю в свое отражение, от которого меня больше не тянет блевать. Склонившись над поверхностью и облокотив на него руки, я медленно дышу, стараясь восстановить дыхание. Удается не с первого раза, ведь приходится потупить подступающую к горлу истерику.

Когда мне удается вернуть моим легким прежний ритм, в дело вступает мое сердце, которое все еще бешено бьется, больно так, словно оно ударяется об кости и пытается их пробить, чтобы в буквальном смысле сделать дыру.

Винтер здесь.

Его отец и моя мать, кажется в сговоре.

Судьба ли это? Я не знаю.

Я не думала, что ожидание будет таким томительным, пока мы не встретились вновь. Мне хотелось наплевать на все, что было и просто примкнуть к его рельефной груди, сказать, что я хочу быть с ним. Не знаю, что мне помешало это сделать, то ли шок от которого я окаменела, то ли разум, подсказывающий, что еще рано. Я стараюсь, честно стараюсь быстрее вернуть себя, дать волю себе и не испытывать вину за свои чувства. Ради Вини, ради Энни, ради отца.

Ради самой себя.

Я вновь хочу без сковывания осязать близость дорогих мне людей, хочу вновь радоваться и смеяться с глупых вещей, хочу перестать чувствовать себя лишней.

– Ты не лишняя. – Повторяла я себе сдавленным голосом. – Ты хорошая, ты добрая, ты красивая. – Говорила я своему отражению в зеркале.

Еще один прием, который посоветовала мне Миллер, сначала это вовсе не помогало, сейчас я испытываю легкое облегчение, когда внушаю себе это.

– Ты сильная, ты справишься, ты сейчас пойдешь и разберешься. Ты не убежишь. – Шептала я, прикрывая свои глаза.

Да. Я сильная. Я справлюсь.

Посмотрев на себя еще пару секунд, я отрываюсь от комода и подхожу к двери, открыв замок, я тяну ручку на себя и ахаю от увиденного.

Мама.

– А я только хотела постучаться. – Неловко улыбнулась она.

Жестом я предложила ей войти, на что она согласилась и в ее руке я заметила маленький сверток бумаги, которому явно было уже несколько лет, не став заострять на нем свое внимание полностью, я подняла свои глаза на лицо мамы.

Ее глаза покраснели и в них совсем не было радости, хотя казалось, это ведь такой замечательный праздник, который она так ждала. Неужели это из-за меня?

– Я хотела с тобой поговорить. – Тяжело вздохнула она, элегантно садясь на кровать, ее белый вельветовый костюм обрел складки, жаль, она так долго его гладила.

– Хочешь объяснить, почему мы сменили маршрут с дома Родственников, на дом Хадсонов? – Резко спросила я.

И не чувствовала вины.

– И не только. – Выдохнула она.

Сложив руки на груди, я облокотилась на стену напротив кровати, слегка наклонила голову вниз, из-за чего мне пришлось из под поднятых от удивления бровей.

– Даже не знаю с чего начать. – Нервно усмехнулась мама, а ее взгляд блуждал по комнате. – Наверное нужно было составить план.

Я ненавижу планы.

– Ближе к делу. – Напомнила ей я.

– Да. Я тебя обманула ради твоего же блага. Мне на почту написал Клауд. – Говорила она и кивала так, словно сама себе подтверждала свои же слова.

Клауд Хадсон, отец Винтера.

– Он увидел вас на дне рождение у вашего друга и понял, что вам нужно помочь… – Не успела договорить она, как я ее перебила.

– Мама, мне не нужна помощь. – Сквозь зубы процедила я. Не знаю, сколько еще раз мне придется повторить это своей матери. От нее мне помощь больше не нужна.

– Я знаю. – Мягко улыбнулась она, на что я закатила глаза.

Многого она обо мне знает?

– Я знаю, что ты сильная, что ты сама со всем справишься. Еще я хочу с тобой поговорить про… – Сделала она утомительную паузу. – Хочу поговорить про нас с тобой.

Я окаменела, в буквальном смысле.

Мое сердце перестало биться, легкие работать, а мозг шевелить извилинами.

Все вокруг словно затихло.

Была только я, мама и наше прошлое, которое я до сих предпочитаю оставлять стоп-темой.

– Нет. – Спокойно ответила я.

– Что? – Расстроено удивилась мама.

– Я, сказала нет. – Произнесла я и по ее коже прошла дрожь. – Я не хочу разговаривать о нас с тобой и ты об этом прекрасно знаешь. Ты знаешь, что мне не нужна помощь, не нужны разговоры и оправдания, но все равно пытаешься обойти мои запреты.

Мама опустила свой взгляд с потухшей надеждой вниз, на доли секунды меня ужалила за это вина, но я тут же ее откинула в сторону. Не сейчас. Я стояла словно каменная стена и говорила ровным тоном, хотя прекрасно понимала, что возможно пожалею о своих словах и о своем решении.

Но черт, когда люди о чем-то не жалели, когда не совершали ошибки?

Мама сильнее сжала сверток в руке, на заметив это, тут же ослабила хватку и испуганно вздохнула боясь повредить бумагу.

Что же там находится?

– Я знаю. – Сочувственно кивнула она. – Но, ты не знаешь ничего. – Хмыкнула Мама и подняла свои ресницы, устремив на меня свой разбитый взгляд, под которым я съежилась.

Внимательно изучая ее зеленую радужку глаз, я открыла для себя новую развилку для своих мыслей. Которую всегда избегала, которую всегда пыталась закрыть, как только она давала о себе знать.

А что, если попробовать ее понять?

Тяжело вздохнув, я взвешивала все за и против этой затеи, почему я избегала идею выслушать ее? Потому что боялась, боялась, что все мои страшные догадки подтвердятся, что причина того, что она бросила меня в детстве это то, что я неправильный ребенок.

Эта мысль все равно оставалась со мной и без разницы, знала я правду, или нет.

– Ладно. – Сдалась я. – Я тебя выслушаю, но не могу обещать, что это что-то изменит.

Глаза мамы мимолетно засверкали некой надеждой.

– Спасибо. – Облегченно выдохнула она. Сев в удобную позу, она прикрыла глаза, ее плечи тяжело поднимались и опускались.

Я медленно скатилась по спине, оседая на пол в ожидании тяжелого разговора и вот, она заговорила.

– У меня был очень строгий отец. Который нашел для меня жениха еще тогда, когда я даже не родилась и я очень взбесилась этому. Ведь любовь важнее любых денег. – С улыбкой начала свой рассказ она. – Когда мне было девять я познакомилась с твоим отцом. В детском доме, моя семья являлась главным спонсором и нам необходимо было часто там появляться. Генри понравился мне сразу, его глаза карие глаза зацепили меня, он был скованным, стеснительным мальчиком, поэтому я подошла познакомиться первая. За четыре года наша симпатия превратилась в тайные отношения, в один из дней я сбежала из дома, поссорилась с папой. – По доброму усмехнулась она, глядя в пол, но ее глаза смотрели не на деревянную поверхность, в них проносились добрые воспоминания.

Неосознанно, я вновь начала царапать подушечки своих пальцев и сразу же отругала себя за это, но остановиться не смогла.

– В детском доме? – Спросила я.

Папа не говорил, что он вырос в детском доме… Я знала, что у нас нет родственников, но, чтобы так…

– Да, его родители погибли. – Сочувственно произнесла она. – В тот день, мне захотелось побыстрее повзрослеть и поэтому я подтолкнула твоего отца к… – Остановилась мама, пытаясь подобрать более корректные слова. – К взрослому, как мне казалось на тот момент поступку. – Горько произнесла она и закатила глаза. – И конечно про защиту мы не думали, а потом у меня началась задержка и я узнала, что беременна. В четырнадцать лет… Испугавшись, я сразу рассказала сначала Генри, тот сначала испугался, ему было шестнадцать лет, почти семнадцать. Но потом улыбка не сходила с его лица. Затем я рассказала об этом папе, и…

– Он был против? – Предположила я, на что получила краткий, но наполненный болью кивок.

– Он был в ярости. Грозился убить Генри, говорил, что я грязная шлюха и я перепугалась, он поставил условия, либо я оставляю ребенка себе, но остаюсь на улице, либо отдаю Генри, а ему отец выделит чек на первое время для проживания и ухода за ребенком. – Произнесла она и я видела, насколько ей тяжело пересказывать этот период, она словно проживает те эмоции вновь. – Я бы не смогла вырастить тебя. – Честно признается она. – Я была так напугана, что сразу выбрала второй вариант, после чего озвучила его Генри, тот хотел набить морду моему папе. Я его остановила, в итоге после родов Генри сбежал из детского дома, забрал тебя, получил деньги от отца и уехал. Назвал тебя Корнелией, это мой любимый сорт роз. Он всегда срывал для меня ее из соседних кустов. Я пообещала ему найти вас и к сожалению мне это удалось в последний момент. За три дня до его смерти. – Опустошенно закончила рассказывать эту историю она.

У меня нет слов, я сидела с каменным выражением лица и просто пыталась переварить то, что только что сказала моя мама.

В мою голову пришли воспоминания, когда я впервые обнаружила пустые конверты, где был указан лишь адрес и имя. Клара. Только это я знала о своей матери. Чертово имя за все пятнадцать лет жизни. Сначала я не стремилась ехать к ней, потому что не видела нужды в этом. Рядом был Вини и казалось, что я справляюсь с потерей отца, что я смогу жить без нее. Но, когда я услышала тот разговор, то незамедлительно собрала вещи, выставила на продажу дом и держала путь на указанный на конвертах адрес.

Это был мой первый перелет. Из Бостона в Нью-Йорк.

Неужели мне пришлось потерять отца, чтобы обрести мать? Как же это глупо звучит.

Я поджала к себе колени и опустила голову вниз, чтобы закрыть свое лицо и не смогла сдержаться.

Приглушенный кулаком пронизывающий до костей крик боли, затем из моих глаз ручьем потекли слезы, а потом…

Теплые, покрытые мурашками руки мамы обхватили меня, прижимая к себе, я слышу только гул и ее тихие всхлипы, которые она пытается сдержать ради меня.

К черту.

Сейчас она нужна мне.

Мы просидели молча несколько часов, несколько часов из меня лились литры слез, из моей груды вырывалось прервыстое дыхание, а органы боролись за жизнь.

Я тряслась в конвульсиях в руках своей мамы.

В моей голове смешались тысячи мыслей, начиная с того, почему я раньше не выслушала ее историю, заканчивая тем, что я абсолютное ничтожество, раз так пренебрежительно относилась к отцу и матери.

Не ценила отца при жизни. За три года ни разу не посетила его могилу.

Не хотела понять свою собственную мать. Все три года я смотрела на нее с презрением.

Судьба моей матери была намного тяжелее моей, хоть она и выросла в безумно богатой семье, но… Беременность, отстраненность отца, потеря ребенка, вина на всю жизнь… У меня был самый добрый и понимающий папа, который ни разу не повысил на меня голос, который никогда не позволял себе грубить мне. Который безумно любил меня и делал все возможное, чтобы мы смогли выжить… Чтобы я могла…

А теперь я просто рушу свою жизнь своими же тараканами в голове.

– Мама… – Прошептала я, когда сил плакать уже не осталось. – А что случилось с твоим отцом? Как отреагировала бабушка? Кто отец Пресли? – Засыпала я ее вопросами.

– Мой отец разбился на самолете, когда летел на очередную встречу и… Я почувствовала облегчение. – Призналась она. – Мама боялась его, а отец Пресли это тот, за кого отдал меня папа.

– У вас ничего не получилось… – Догадалась я.

– Нет. – Помотала мама головой. – В браке с ним я поняла, что хоть мы и были молоды, но твой отец был моей самой искренней и настоящей любовь. – Мягко, с добротой в голосе произнесла она.

Слова мамы вызвали во мне дрожь.

– Корнелия, я хочу дать тебе письмо, которое твой отец оставил тебе, я не читала его, только распечатала. – Сказала мама. – Оно лежит на кровати.

Тот самый свиток, который привлек меня с самого начала. Ладони леденеют от страха. На это письмо я смотрю с мучительным ожиданием, понимая, что мне придется собрать всю силу в себе, чтобы осмелиться его прочитать.

– Еще я хочу сказать тебе. Ответить на твой вопрос, почему мы приехали сюда. Корнелия, детка, любовь это самое сильное, что есть в человеческой природе и когда мы ее находим, мы должны бороться за нее и не упускать. С любовью уйдет счастье. Поэтому не позволяй внутренним убеждениям повлиять на вас с Винтером, он славный мальчишка и очень тебя любит. Я почему-то уверена в этом.

Я тоже уверена в этом.

Винтер

За стеной я слышал измученные, глухие крики Корни и меня пробирала дрожь по всему телу от беспомощности. Но с ней была ее мама, значит они поговорили. Прошло несколько часов, которые пролетели как один миг, после которого Колли врывается в мою комнату.

Я сидел на кровати, но тут же вскочил на ноги при виде своей любимой девочки, от которой у меня сжимается сердце.

Она тяжело дышала, словно бежала, боялась опоздать. Ее глаза опухли и темно зеленая оболочка была наполнена решительностью и уверенностью, ее ноги подкашивались, пока она медленно шла в мою сторону. Красивые, розовые губы приоткрыты. Когда между нами было мнимое расстояние, я заметил, как сильно потяжелели и намокли ее ресницы.

Я придумал столько слов, столько способов поговорить с ней, но как только Корни заявилась на пороге моей комнаты – мои мысли тут же разлетелись, осталось только сочувствие и понимание всей тяжести, которую она сейчас несет в себе.

Они поговорили.

Слова ее матери ошарашили Корнелию до треска костей.

Колли стоит передо мной, она пытается восстановить дыхание и сейчас я вижу то, к чему так долго шел. Ее защита спадает, лед внутри нее стремительно тает и теперь она абсолютно открыта передо мной.

Как три года назад.

– Нам нужно поговорить. – Протараторила она на одном дыхание.

Я аккуратно усадил ее на кровать, понимая, что ее всю трясет и стоять весь разговор она явно не сможет. От малейшего касания пальцем до ее талии, по моему телу прошелся удар током.

– Ты уверена? – Спросил ее я, оценивая состояние Колли.

– Да. – уверенно ответила она.

– Ты вымотана от избытка информации, я не хочу, чтобы под этим воздействием ты…

– Нет. – Перебила меня она с все той же уверенностью в голосе и взгляде.

Я не смог сопротивляться ей, потому что меня самого распирало от желания.

– Хорошо. – Выдохнул я. – Кто начнет?

Корнелия замолкла и опустила голову вниз, она испытывает то же самое что и я, мы хотим выразить друг другу свои чувства и эмоции, только вот совсем не знаем как это сделать, ведь любовь в слова не описать.

– Я. – Предложил я, опускаясь на колени, чтобы быть на одном уровне с ее завораживающими глазами.

Я обхватил ее дрожащие, холодные руки своим теплыми ладонями и сжал их, чувствуя мурашки у нее под кожой.

Вдруг в мое сердце вонзился страх, вдруг сейчас она скажет, что я ей не нужен, вдруг она скажет, что все было ошибкой, больной привязанностью и вовсе не пахло любовью.

Если я услышу с ее уст эти слова раньше, чем произнесу свои, то тогда во мне навсегда останется ноющая недосказанность, которая будет напоминать о себе каждую чертову секунду.

– Мне жаль, я не должен был терять эти три года, не должен был верить слухам. Должен был искать тебя до последнего, не должен был так говорить Сэму, не должен был потерять тебя и позволить тебе думать, что ты совсем ничего не значила в моей жизни.

Корни ахнула, ее тело перестало дрожать и она с замиранием сердца ждала моих дальнейших слов.

– Ты значила все и до сих пор значишь все. Все что я делаю, косвенно связано с тобой и ничто черт возьми больше не переубедит меня в обратном. Мой проект называется Сириус, я его придумал в память о тебе, чтобы подарить будущее молодым ребятам, потому что не смог подарить его тебе. – Честно признался я, мое солнечное сплетение сдавило при виде того, как заблестели ее глаза, но я нашел в себе силы продолжить. – Мы странные, но внутри нас не куча демонов из Мендона, я давно отпустил и поборол это, единственное, что меня сковывает, то это страх потерять тебя снова. Раньше они были демонами, я боялся ответственности, боялся того, как сильно влюбился, боялся рассказать про тебя кому то, боялся того, что про меня скажет отец, который сильно увлекся работой. Мистер полосатик, помнишь как мы его спасли? Он живое доказательство того, что между нами было, что это не иллюзия, которую я себе придумал!

Глаза Корни округлились размером в шары, она вспомнила этот день.

– Да, раньше внутри нас было много демонов которые тянули нас назад, но они связаны, мы с тобой связаны и навсегда, ничего больше это не изменит, я не позволю.

Я смотрел в ее мокрые от нового потока слез глаза, не мог понять, что она чувствует. От этого было страшно.

Корнелия молчала и разглядывала мои глаза, ее брови изогнулись от услышанного и теперь я готов отдать все на свете, чтобы она ответила мне взаимностью. Я знаю, что передо мной сидит та, которую многие ищут двадцать, сорок лет, а мне повезло встретить ее раньше. Та, что своей улыбкой может заставить меня танцевать даже в самый пасмурный день. Та, ради которой я могу убить, даже самого себя.

Корнелия Колли та, кого я вижу в своем счастливом будущем, а без нее, мне это будущее не нужно к чертям собачьим.

Но ее томящее молчание заставляем меня отчаяться потому что я не знаю, что ожидать. В отличии от решительного, уверенного и изучающего зеленого рая в глаза Корнелии, я наполнен безвыходностью, подавленностью и теряющим последние надежды.

– Клянусь, Корни, если есть хоть один шанс, что я смогу показать тебе то, насколько сильно тебя можно любить и как, то прошу, дай мне его, я хочу показать тебе то, чего боялся сам, хочу. – Жалостливо произнес я.

Но она все еще молчит, словно ниндзя, как каменный воин, кем Корни и являлась.

Найдя в себе еще силы, я начал говорить решительнее.

– Я люблю тебя, Корнелия Колли. До безумия, мы с тобой как харли и джокер, два идиота, которые не могут друг без друга, ты это знаешь. Хватит убегать и дай мне это доказать. – Потребовал я.

И только теперь глаза Корни засверкали не от влажности, а от некой радости и нежности. Смесь самых лучших качеств собралась в этом взгляде и я мысленно успокоился, ведь направлен он на меня. Посмотрев украдкой на наши ладони, она аккуратно вытащила свои и теперь сжимала мои руки, так сильно, словно она нуждалась в этом, как в воде среди пустыни. Мое сердце ликовало от этого прелестного чувства необходимости и на моем лице появилась улыбка, скрывающая в себе огромные надежды, которые, как мне казались уже потухли.

– Прости меня, что я убегала. – Прошептала Колли. – Прости, что столько раз подводила тебя, нас. Я стараюсь стать лучше, стараюсь стать той, кем хочу быть. Ради нас и не только. Я думала, что когда я преодолею все свои страхи и неуверенность, то смогу разрешить себе быть с тобой. Прости, что я позволила всему дерьму взять вверх над нами с тобой. – Искренне говорила она, и с каждым словом улыбка Корнелии становилась все шире. – Чтобы побороть всех чертей любовью, мы должны действовать вместе, а не каждый по одиночке. – Усмехнулась она и я не сдержался, из моей груди вырвался нервный смешок. – Я хочу, чтобы мы вместе боролись за наше счастье и больше никогда не разлучались. Три года слишком много.

Корнелия склонила голову вниз, и я прислонился к ней лбом, мы чувствовали дыхание друг друга, подстраиваясь под один темп. Смотрели на наши сплетенные ладони и чувствовали себя полными идиотами.

Мы достигли апогеи нашей глупости.

– Я люблю тебя, Винтер Хадсон, люблю до безумия, люблю настолько, что умираю без тебя. – Шепотом призналась Корни.

Я поднял свои ресницы и увидел, как из ее глаз вновь текут горькие слезы, которые падают на мою кожу рук. Они обжигают.

– Корнелия Колли, будете ли вы моей девушкой до конца всех дней в жизни? – Улыбаясь во все зубы спросил я.

– Буду, а будете ли вы моим парнем до конца света?

– Буду.

Я схватил ее лицо в свои ладони и начал целовать соленые следы на ее щеках.

Да.

Она любит меня.

Я люблю ее.

Только ради этого момента я готов был пройти весь этот путь, я готов пройти его вновь если потребуется. Я знаю, что ради этой девушки я свергну весь мир и пусть все люди сойдут с ума, а они должны, просто из-за того что мы с ней не будем вместе.

Медленно я перешел на то, чего так давно желал. Я начал медленно прикусывать ее нижнюю губу, довольствуясь ее тихим стоном наслаждения, я продвигался дальше, увеличивая темп поцелуя. Мое тело трясется от блаженства получив то, к чему я так долго шел, то, к чему так долго шли мы. Она теперь меня, полностью. Теперь я с великим удовольствием приму на себя весь удар, стану мягкой подушкой, которую она обнимает во сне, стану ее личным дневником, которому она доверяет все самое сокровенное, стану ее надеждой, опорой и поддержкой.

А еще парнем, которому достанется вся ее любовь, а это самая большая награда, которая только может существовать на этом свете.

Я разорвал сладостный поцелуй и по моему торсу прошлась вибрация, когда она издала разочарованный вздох.

– Ты готова? – Спросил у нее я, представляя, сколько еще бесов нам придется победить, чтобы доказать судьбе, что нас не сломать.

Глубоко заглядываю ей в глаза. Потому что хочу, потому могу, потому что теперь эти глаза навечно смотрят на меня с любовью.

– Готова. – Уверенно ответила Корнелия Колли.

Наши миры вновь столкнулись, в этот раз в войне за любовь.

И мы, мать его, выиграли!