Текст книги "До Лета (ЛП)"

Автор книги: Лилиана Родс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Глава 5

Карина

Когда Реджи выезжает на шоссе, я опускаюсь по мягкому кожаному сидению и испускаю счастливый вздох.

Райан Стирлинг.

Наконец-то у меня появилось имя для моего принца, и не только это, но и возможность увидеть его лицо. Точеные скулы и ярко-голубые глаза делают его еще более сексуальным.

Из-за уличных фонарей в машину проникает ровный поток света. Мне интересно, сколько еще осталось до особняка Алекса, но я не хочу спрашивать. Не хочу делать ничего, что заставило бы меня забыть о том чувстве, которое я испытываю от общения с Райаном.

Уже почти час ночи, когда мы сворачиваем на длинную подъездную дорожку. Я гадаю, не спит ли Одесса, и представляю, как мы сидим в постели и разговариваем о Райане, когда вдруг осознаю, каким ребенком была.

Вспоминаю, как бабушка жалела меня за то, что я не ходила на школьные танцы и вечеринки. За то, что я предпочитала остаться с ней вместо того, чтобы общаться с детьми моего возраста. И у меня болит сердце.

Неужели я действительно так много пропустила? Помогло бы мне это? Иногда, когда я нахожусь с Райаном, то чувствую себя ребенком, а бывает, что я забываю, что он, наверное, лет на десять старше меня.

– Мисс, мастер Алекс ждет вас в кабинете, – говорит Реджи.

Я подавляю хихиканье из-за того, что это напоминает мне игру Clue, и мысленно прикидываю, что скажу Алексу о свидании.

Когда я вхожу в парадную дверь, то вижу отблески камина. Окинув взглядом кабинет, я обнаруживаю, что Алекс смотрит из другого окна на реку.

Впервые на нем нет костюма. Вместо этого он в клетчатых фланелевых пижамных штанах и футболке с концерта Who. Его волосы немного растрепаны, и впервые я вижу Алекса не в образе идеального мужчины в костюме. Ему это идет, и я должна признать, что нахожу его очень привлекательным.

Должно быть, я все еще нахожусь под впечатлением от времени, проведенного с Райаном, чтобы так думать.

Алекс подходит ко мне и издает низкий свист.

– Если бы я увидел тебя в этом наряде раньше, не думаю, что отпустил бы.

– Почему? – спрашиваю я, оглядывая себя и пытаясь понять, что не так.

– Потому что ты такая красивая, что я должен оставить тебя себе.

По моим щекам пробегает жар, и я отвожу взгляд, надеясь, что он этого не заметит.

– Я кое-что забыл. Подожди здесь, я сейчас вернусь, – говорит он.

Я сажусь на диван и снимаю обувь, затем осторожно потираю пальцы ног, которые немного свело судорогой.

Алекс снова появляется с кружкой и протягивает ее мне.

– Это горячий шоколад, такой же, как готовила моя бабушка. Единственное настоящее воспоминание о ней, – говорит он. – Она умерла, когда я был совсем маленьким.

Я делаю глоток горячего шоколада. Он насыщенный, очень шоколадный и идеальной температуры.

– Это ты приготовил? – спрашиваю я.

Алекс опускается передо мной на колени и обхватывает руками мои ноги, а затем кладет их себе на бедра.

– Да, по памяти.

– Это потрясающе.

– Спасибо. Как твои ноги?

– Немного болят и устали, но я выжила.

– Похоже, тебе нужен массаж ног.

Когда он начинает массировать мою ногу, я отдергиваю ее.

– Что происходит? Это на тебя не похоже.

– Ну, может, так должно быть. Не каждый день в моем доме бывает такая роскошная женщина, как ты.

Мне кажется, что я попала в Сумеречную зону.

– Ты пил?

Он смеется.

– Немного, но это не имеет никакого отношения к делу. Просто у меня хорошее настроение. А теперь, давай, расскажи мне о своем свидании.

– Рассказывать особо нечего, – говорю я.

Он закатывает глаза и начинает щекотать мою ногу.

– Рассказ или щекотка, – говорит он. – Выбирай сама.

Я смеюсь и пытаюсь отдернуть ноги, но он крепко держит их.

– Прекрати! Ладно, я расскажу.

– Вау, это было легко.

– Я просто очень боюсь щекотки.

Алекс продолжает массировать мои ноги, отчего я чувствую себя намного лучше. Но наблюдение за ним напоминает мне, что то, чего я хочу с Райаном, не может произойти. Алекс словно напоминает мне, что хочет, чтобы я разбила сердце Райана.

Я испускаю долгий вздох, когда осознаю это.

– Я не могу этого сделать, – говорю я. – Знаю, что ты скажешь. Напомнишь мне, что я могу, просто мне нужно защищать себя, чтобы не пострадать. Именно так сказала моя бабушка.

– Похоже, она мудрая женщина.

– Так и есть.

– И какие у тебя планы в отношении нее? Собираешься перевезти ее обратно в ту дыру в стене, которую ты называешь домом? Врачи сказали мне, что скоро ее выпишут домой. Ты уже думала об этом?

Я сажусь и подтягиваю под себя ноги.

– Нет. Я все откладывала. Наверное, нам нужно переехать. Лестница уже небезопасна для нее. Но как мне искать жилье, если нет работы?

– Почему бы тебе не переехать сюда?

– Что?

– Переезжай сюда. Здесь более чем достаточно места, и с ней будут обращаться как с королевой. Я заплачу за приходящий персонал, который будет за ней ухаживать, и тогда тебе не придется так сильно о ней беспокоиться.

Я открываю рот, чтобы сказать ему «нет», но в предложении есть смысл, кроме того, что мы окажемся слишком далеко от города, чтобы я могла легко добираться до работы. Но хочу ли я жить здесь? С Алексом? Я даже не уверена, что эта его добрая версия реальна.

– Давай поставим точку, – говорит он. – Если ты не хочешь рассказывать мне о своем свидании, то хотя бы расскажи о бале.

– Мы не пошли. Я приехала туда, а на улице перед входом творилось безумие. Там почему-то были фотографы, и они были очень грубы.

– А разве в прошлый раз их там не было?

– Нет? Может быть. Я правда не знаю. – Размышляя о том, как безумно все выглядело, я снова начинаю обнимать себя. – Наверное, я должна была предупредить тебя, что у меня тревожное расстройство. Это не часто проявляется, но бывают моменты, когда я просто впадаю в состоянии аффекта.

Он садится на диван рядом со мной, на его лице написано беспокойство.

– Мне очень жаль, что я втянул тебя в ситуации, которые причиняют дискомфорт. Ты должна была рассказать мне. Я бы придумал что-нибудь другое.

– Так я могу прекратить это? Ты знаешь, что я не хочу этого делать. Я знаю, что уже задолжала тебе за спасение моей бабушки, но должен быть другой способ. Что-то другое, что я могу сделать.

– Почему? – спрашивает он, его тон серьезен, а голос грубоват, как у прежнего Алекса.

– Потому что я не хочу разбивать ему сердце.

– Почему? – спрашивает он, его голос становится все холоднее.

– Потому что это неправильно. Потому что я не хочу причинять ему боль. Потому что…

– Потому что ты думаешь, что беспокоишься о нем. Ты думаешь, что можешь полюбить его. Верно?

Я киваю головой.

– Тогда я снова спрашиваю тебя. Почему? Это из-за него или из-за тебя? Ты боишься, что тебе будет больно, или ты боишься причинить боль ему?

Слишком поздно для таких вопросов, а его голос заставляет меня желать оказаться где угодно, только не здесь.

– Я не знаю! – кричу я на него, мой голос немного охрип. Я встаю, готовая выбежать из комнаты, но только после того, как выскажу ему все, что думаю. – Я уже влюбилась в него, ясно? Я не какая-то шлюха, которая может включать и выключать чувства по мере необходимости. Я женщина, которая, вероятно, была слишком защищена в жизни, чтобы иметь дело с такими, как ты. – Я показываю на него, и он тоже поднимается на ноги, стоя в нескольких футах от меня. – Все хотят удачно выйти замуж за состоятельного мужчину, или представляют себя девицей в беде, которую спасет принц. Я не хочу этого. Не хочу всего этого. – Я размахиваю руками. – Это фальшивка. Ложь. И нет ничего хуже, чем лгать себе.

– Он назвал тебе свое имя? – спрашивает он, его голос становится спокойнее.

– Да. Он бы назвал его мне в прошлый раз. Его зовут Райан Стирлинг.

– И это ни о чем тебе не говорит? Ничего знакомого?

Я вздрагиваю, когда его слова пронзают меня, хотя я не понимаю, почему.

– Нет, а что? Должно?

– Что он сказал тебе о том, чем зарабатывает на жизнь? Он должен был тебе что-то сказать.

– Он сантехник.

Алекс смеется.

– Не могу поверить. А люди говорят, что это у меня крыша поехала.

– Что? Что ты скрываешь?

– Он тебе врет, – говорит он, его голос спокоен.

– Врет? Ты ведь можешь сказать все, что угодно, правда? Как будто я могу тебе верить. Он привел меня в закусочную и приготовил нам бургеры и картошку фри.

Я позволяю этим словам оборваться, прокручивая в голове события этой ночи. Он сказал, что сантехник? Или я спросила его? Я не уверена и не думаю, что это имеет значение. Может, будет лучше, если я буду думать, что он мне солгал. Так я не позволю себе слишком сблизиться с ним.

– Я иду спать, – говорю я.

– Прекрасно, – говорит он, засовывая руки в карманы. – Меня не будет здесь, когда ты уедешь.

– Хорошо.

Я отворачиваюсь от него и направляюсь наверх, в свою спальню. Я так расстроена и раздражена, что хватаю первое, что попадается в ящиках, чтобы переодеться, забираюсь в кровать и засыпаю.

Я просыпаюсь от запаха свежих блинчиков. Спешу вниз и обнаруживаю Одессу, сидящую за большим кухонным столом, на котором разложены блины, вафли, яичница, французские тосты и хаш-брауны. Слишком много еды для нас двоих.

– Ммм, ты должна попробовать французский тост, – говорит Одесса, имитируя поцелуй шеф-повара.

Я киваю и протягиваю тарелку, ошеломленная всем этим.

– А вот и записка для тебя, – говорит она, указывая на место во главе стола.

Я беру сложенный лист бумаги и читаю про себя.

Карина,

Прости меня за вчерашний вечер. Ты всегда красива, но, когда увидел тебя вчера такой сияющей, я, кажется, приревновал. Этого больше не повторится. Надеюсь, тебе понравится завтрак перед возвращением домой. Я все приготовил сам.

Алекс

P.S. Мое предложение в силе. Вы с Лидией можете переехать в любое время.

Одесса делает глоток свежевыжатого апельсинового сока и улыбается.

– Вот это жизнь, – говорит она. – Похоже, у вас была нелегкая ночь. Ты же понимаешь, я прочитала записку. Она смеется. – Думаешь, я тоже могу переехать?

– Он просто был не в себе. Слишком много выпил прошлой ночью.

– Как скажешь, – говорит она.

Пока мы едим, я рассказываю ей о вчерашнем вечере, о своем возвращении и об отношениях с Алексом.

– Так ты собираешься переехать сюда? – спрашивает она. – Для Лидии в этом есть смысл.

– Нет, определенно нет. Особенно после прошлой ночи.

– Но как же этот невероятный завтрак? Я бы хотела, чтобы в моем будущем их было много.

– Ты можешь хоть раз быть серьезной?

– О, привет, кастрюля, я чайник.

– Уф, ты права. Я не могу сейчас с этим разбираться. Не буду думать об этом, может, все само собой рассосется.

– Хорошо, я тоже забуду об этом.

Во время поездки домой Одесса смотрит на меня с тем же обеспокоенным видом, что и в прошлый раз.

– Я вижу твой взгляд, – говорю я. – Ты собираешься рассказать мне, в чем дело?

– Я надеялась, что это никогда не случится. Никогда не думала, что мне придется говорить с тобой об этом.

– Сестренка, от твоих слов не становится легче. Что происходит?

Она громко вздыхает.

– Наверное, у меня нет выбора, – Одесса на мгновение замолкает, смотрит на меня, потом снова на дорогу. – Твоя мать заходила в ресторан.

– Заходила?

Одесса кивает.

– И она спрашивала о тебе.

– Почему бы ей не спросить меня?

Она пожимает плечами.

– Может, она не знает, как с тобой связаться.

– У меня один и тот же номер телефона уже много лет. И та же квартира, в которой я выросла. Если она хочет знать, что со мной происходит, то может спросить меня сама.

Я не знаю, что чувствую по поводу внезапного появления своей матери, кроме злости. Злость на то, что она так много упустила в общении со мной. На то, что она уехала, когда я была маленькой. И еще больше я злюсь из-за того, что она спрашивает обо мне, вместо того, чтобы просто вернуться и быть моей матерью.

Остаток пути мы едем в тишине, пока я размышляю о ней. Я думаю о том, когда видела ее в последний раз, и вспоминаю вечеринку по случаю дня рождения, когда мне было около пяти лет.

Думаю, о том, как бы мне хотелось иметь маму, с которой я могла бы обсуждать все эти события с Алексом и Райаном. Чтобы мама помогала и направляла меня, чтобы я не барахталась и не металась, не понимая, что делать со своей жизнью. Нет, я не виню ее за отсутствие знакомств или навыков работы, но, если бы она была рядом, моя жизнь сложилась бы иначе.

Но была бы она лучше?

– Эй, ты можешь подбросить меня к бабушке?

– Конечно. Не забудь передать ей привет.

– Ты тоже можешь зайти и увидеться с ней. Ты же знаешь, как ей нравится, когда ты заходишь.

– Да, и я бы с удовольствием увиделась с ней, но попросила у Антонио несколько дополнительных часов, и теперь этот засранец назначил меня на утреннюю подготовку. – Она замолкает на минуту, прежде чем продолжить. – И я сожалею по поводу твоей мамы.

При слове «мама» у меня снова сводит желудок, и мне становится немного нехорошо, когда я задаюсь вопросом, почему она вернулась. В глубине души я знаю, что она чего-то хочет. Но чего?

Глава 6

Райан

– Они ждут вас, мистер Стирлинг, – говорит Кейтлин, секретарша.

Как обычно, раз в месяц я прохожу через все это. Ничего не меняется. Даже то, как Кейтлин, сообщает, что попечители готовы принять меня.

Все то же самое, зеркальное отражение каждой предыдущей встречи. Временная петля, в которой не происходит ничего нового и интересного.

Но в этот раз все будет по-другому – из-за Карины.

Еще неделю назад я пытался пропустить эту встречу, но от попечителей никуда не деться. Не тогда, когда у них на уме брак.

Она ведет меня по знакомому коридору – тому самому, по которому я хожу каждый месяц последние пять лет, с тех пор как умер мой отец и оставил мне все.

Комната представляет собой стеклянную коробку с двумя стеклянными стенами от пола до потолка, которые демонстрируют раскинувшийся внизу город. Две другие стены обращены внутрь здания. Проходя мимо, я пытаюсь полюбоваться открывающимся видом, но, как обычно, безуспешно. Попечители настроены по-деловому. Я здесь только по одной причине, и это не имеет никакого отношения к тому, чтобы насладиться прекрасным видом.

– Привет, Райан, заходи, – говорит Уоррен Уайнбергер. – Рад, что ты смог прийти в этот раз.

В центре комнаты стоит большой круглый деревянный стол с двенадцатью стульями. По одному для каждого из рыцарей круглого стола. Да, эта группа считает себя настолько важной.

Один стул остается пустым с тех пор, как умер мой отец. Это и есть настоящая проблема. Они хотят заполнить пустующее кресло, а если условия из его завещания не будут выполнены, то есть я не женюсь до того, как мне исполнится сорок, этого не произойдет. Я выдвигаю старый отцовский стул и сажусь.

Все мужчины одеты одинаково – в серые костюмы, подходящие к их седым волосам. Я мало что знаю о них по отдельности, да и не стремлюсь узнать. Считаю их взаимозаменяемыми, хотя, когда речь заходит о доверительном управлении моим наследством, я обращаюсь к Уоррену.

Уоррен – хороший парень, и он определенно настроен доброжелательно, но все еще один из них и исполнитель завещания моего отца.

– Мы хотели бы начать эту встречу с напоминания о том, что твой сороковой день рождения наступит меньше, чем через шесть месяцев. Ты же понимаешь, что время не на твоей стороне? – говорит Уоррен.

– Да, я прекрасно знаю о приближающемся сроке, – отвечаю я.

– Тогда ты также знаешь, что потеряешь наследство, если не женишься до своего сорокалетия. Каждый месяц на протяжении последних пяти лет мы просим тебя предоставить информацию, а ты даже не нашел никого подходящего, чтобы начать встречаться, не говоря уже о браке, – говорит Льюис Паттерсон.

– Все из-за его высоких стандартов, – усмехается Эдмонд Сильверстоун.

– Так вот как ты это называешь? – спрашиваю я, раздражаясь. – Потому что, насколько я знаю, решать, на ком мне жениться, должен я, а не кто-то из вас.

– Ну, как мы тебе уже много раз говорили, если тебе нужна помощь, мы можем все устроить, – говорит Эдмонд. – Ты можешь выбрать кого угодно, мы обычно довольно успешно проводим сватовство.

Я вздыхаю.

– Только не это. У меня не будет брака по расчету. Если я и женюсь, то только по любви. Я не сделаю этого только для того, чтобы сохранить свое наследство.

– О, молодость, – говорит Льюис. – Позволь мне сказать тебе, что нет ничего более долговечного, чем деньги. Женщины приходят и уходят, но пока ты заботишься о них, деньги будут с тобой всегда.

Я сижу и с отвращением смотрю на каждого из них. Они – одни из самых богатых людей в мире, а значит, и я тоже. Но я никогда не стремился к этому.

– Что ж, давайте продолжим нашу встречу. Какие у тебя новости, Райан? – спрашивает Уоррен. – Я знаю, что на прошлой неделе ты провел еще один бал.

Эдмонд хмыкает, а Льюис бросает в него смятый лист бумаги.

– Такой извращенец, Эдмонд, – говорит Льюис.

Я прочищаю горло, пытаясь привлечь их внимание.

– Как вы знаете, я провожу ежемесячный карнавальный бал-маскарад. До сих пор было несколько женщин, которыми я поначалу интересовался, но никогда не развивал эти отношения.

– Я все еще не понимаю цели этого маскарада, – говорит Эдмонд. – Ты красивый мужчина, Райан. На самом деле, ты очень похож на своего отца. Почти точная его копия с атлетическим телосложением и светло-каштановыми волосами. О, сколько историй мы с Уорреном могли бы рассказать о приключениях твоего отца. У него был богатый выбор женщин.

– Они практически бросались на него, – подхватывает Уоррен. – Я предлагаю объявить, что ты ищешь невесту, и тебе удастся быстро найти кого-нибудь.

– А как я узнаю, что она любит меня, а не мои деньги? В этом весь смысл маскарада. Люди не знают, кто я такой.

– Да, но и ты их не узнаешь, – говорит Льюис.

– Потом я узнаю их, а они узнают меня. Это часть веселья.

– Это также утомительно, – говорит Эдмонд. – Я ценю твой слепой оптимизм, когда речь идет о любви, но у тебя заканчивается время.

– Нет, это не так. Я встретил ее, мою искру. Мою половинку.

– Встретил? – говорит Эдмонд. – Тогда почему ты ничего не сказал раньше?

Я пожимаю плечами.

– Наверное, я попал в петлю времени.

– Так, когда свадьба? – спрашивает Уоррен. – Я знаю, что вы только что познакомились, но нам нужно будет проверить ее биографию, составить брачный контракт и назначить время для окончательного оглашения завещания твоего отца.

– Еще нет речи ни о какой свадьбе. Мы только познакомились. И еще начинаем узнавать друг друга.

– Тогда откуда ты знаешь, что она не просто мошенница, которая хочет заполучить твои деньги? – спрашивает Эдмонд.

– Ну, она даже не знает, кто я такой. Она не узнала ни меня, ни моего имени. И думает, что я сантехник.

– Ты не сказал ей правду? – говорит Эдмонд.

– Для этого есть время. Сейчас мы только в начале пути, – говорю я. – Видишь, я же говорил, что все получится.

– Посмотрим, – говорит Уоррен. – У тебя мало времени, и ты начинаешь отношения со лжи. Это никогда хорошо не заканчивается. Но пока ты защищен брачным контрактом, я думаю, неважно, что произойдет. Мы уже достаточно долго сидим за столом только с одиннадцатью членами. Хорошо бы вернуться к полному составу. Он наклоняется вперед и набирает номер Кейтлин. – Проверьте биографию мисс…

– Карина Кэмерон, – говорю я.

Я отодвигаю стул и встаю, заканчивая разговор. Меня злит, что я должен проходить через это каждый месяц. Мой чертов отец продолжает контролировать меня даже после своей смерти.

Выходя, я вижу Кейтлин за ее столом.

– Ты уже начала поиск информации? – спрашиваю я.

– Да, сэр, начала, но обычно требуется пара недель, чтобы собрать всю информацию.

– Есть шанс, что у тебя есть ее адрес? – спрашиваю я.

– Вообще-то да, есть.

Она быстро записывает адрес на листочке и протягивает его мне.

– Спасибо.

Я слишком давно не видел Карину. Пришло время сделать ей сюрприз.

Глава 7

Карина

Неделя пролетает незаметно. Алекс постоянно звонит и спрашивает, приняла ли я решение о переезде, но я все еще не знаю, что делать. Поэтому решаю отложить решение до тех пор, пока у меня не останется другого выбора.

Переезжая к Алексу, я как будто сдаюсь. Как будто признаю, что не могу содержать себя сама. И знаю, что сейчас я не могу, но должна продолжать верить, что все наладится.

В перерывах между посещением бабушки в больнице и проверкой телефона на предмет того, нет ли весточки от Райана, я обзваниваю рестораны, чтобы узнать, не нужна ли им официантка. Работа сама себя не найдет.

Бабушка ест суп из печеного картофеля, который я принесла ей из «John's». Она накрашена, а один из ее домашних халатов застегнут до подбородка. На голове – ее любимый тюрбан, потому что он похож на тот, который носит Ширли Маклейн в фильме «Открытки с того света». Я думаю о сложных отношениях между матерью и дочерью в этом фильме и вздыхаю.

– В чем дело, милая? В последнее время ты часто так делаешь. Может, у тебя что-то болит?

– Конечно, нет, бабушка. Просто у меня много забот.

– Тогда давай, поделись со мной.

Я снова вздыхаю, и она наклоняет голову ко мне, приподняв бровь.

– Ладно, ладно, – говорю я. – Итак, во-первых, я думала, что у нас с Райаном все сложилось в те два вечера, которые мы провели вместе. Я не знаю, почему он мне не звонит.

– Ты говоришь это потому, что твоя задача – заставить его влюбиться в тебя, или потому, что ты действительно хочешь, чтобы он позвонил?

– Ты можешь на минуту забыть, что я согласилась это сделать? Я сказала тебе, как сильно он мне нравится. Чувствую, что между нами, что-то есть, что-то очень сильное. Что-то… – я качаю головой. – Я просто не могу это объяснить, но чувствую искру всякий раз, когда вижу его. Хорошую искру.

Бабушка вздыхает.

– О, теперь у тебя что-тоболит? – говорю я, отодвигая от нее поднос с пустой суповой миской.

– Ты такая же умница, как и я. – Она ухмыляется. – Все остальное я, наверное, передала твоей маме. Ты милая, Карина. Честная и искренняя. И не создана для таких вещей.

– Ты хочешь сказать, что моя мать создана для них?

– Да. Нет. – Она снова вздыхает. – Я не знаю. Не уверена, что когда-либо знала ее по-настоящему. Я родила ее, а дальше она пошла своим путем.

– А как насчет того, когда я родилась?

Она тоскливо улыбается.

– Я не слышала о ней много лет, с тех пор, как она закончила школу, а потом появилась в квартире с маленьким беременным животиком. Я подумала, что все изменилось, и, возможно, так оно и было, но она осталась той же. Через пару месяцев после твоего рождения она снова начала исчезать. Я никогда не знала, куда она ушла и вернется ли домой. А однажды она ушла совсем.

Я уже много раз слышала эту историю, но после визита моей мамы в ресторан на прошлой неделе мне хочется услышать ее снова.

– Я помню, как она иногда появлялась на моем дне рождения, – говорю я. – Мне хотелось, чтобы она осталась подольше или совсем не уходила.

– Но она всегда делала это. Она такая, милая. Заботится только о себе. Ты другая.

Я киваю.

– Я знаю это, как и то, что делать все это для Алекса – не по мне. Но мне нужна была помощь. – Я оглядываю комнату, а потом снова смотрю на нее. – Все это благодаря ему. Тебе стало лучше благодаря ему.

Она кладет свою руку на мою.

– Мне лучше благодаря тебе, Карина. Да, он помог, но только потому, что ты ему нужна. Помни об этом.

– Ты когда-нибудь получала от нее весточки?

– От твоей матери? Нет. – Голос бабушки становится горьким. – Только если ей что-то нужно. Я даже не знаю, как с ней связаться. Почему ты спрашиваешь?

– Одесса сказала, что в ресторан приходила женщина, которая искала меня, и она представилась моей мамой.

Бабушкины идеальные брови взлетают вверх.

– Интересно, чего она от тебя хочет, – бормочет она, прежде чем сжать мою руку. – Теперь о Райане: ты сказала, что он снял маску, и вы обменялись именами. Ты дала ему свой номер?

– Да… – запинаюсь я, вспоминая ту ночь. Дала ли? Ждала ли я звонка или сообщения от человека, который никак не мог связаться со мной? – Черт.

– Ну, он знает твое имя. И если действительно захочет, то как-нибудь найдет тебя. В мое время у нас была телефонная книга, «Белые страницы». Сейчас должно быть что-то подобное. – Она указывает на газету позади меня. – Можешь передать мне это?

Я беру ее в руки и смеюсь, увидев желтую прессу, которая мечтает быть настоящей газетой.

– Не могу поверить, что ты читаешь это дерьмо.

– Это интересно и технически является новостями.

Она открывает газету и начинает перелистывать страницы, рассматривая картинки и заголовки. Что-то привлекает ее внимание, и она останавливается, затем быстро сминает газету и выбрасывает ее в мусорное ведро.

– Никаких интересных сплетен? – спрашиваю я.

– Что? Да, то есть нет, – говорит она, немного смутившись. – Это была газета за прошлую неделю. Я ее уже прочитала. – Она смотрит в сторону корзины, потом снова на меня. – Карина, что бы ни случилось, обещай мне, что будешь защищать себя. Иногда люди не те, кем кажутся. Я не хочу, чтобы ты пострадала.

Я возвращаюсь в квартиру на метро и наслаждаюсь теплом воздушного потока, когда поднимаюсь на эскалаторе, чтобы попасть в наземный мир. Я моргаю от солнечного света, затем тяну молнию на куртке, хотя она и так уже застегнута до самого верха. Засовываю руки в карманы и выдыхаю через рот, наблюдая, как пар клубится у моих губ.

Подходя к многоквартирному дому, где мы с бабушкой живем, я вижу двух незнакомых людей, мужчину и женщину, которые стоят на крыльце и разговаривают друг с другом. Мужчина стоит лицом ко мне, а женщина – спиной. Он высокий, с темными волосами, одет в длинное шерстяное пальто. Мужчина улыбается, и я понимаю, что это Райан.

Сердце тут же начинает колотиться у меня в груди, и я замираю на месте. Что на мне надето? Как выглядят мои волосы? Я достаю телефон, включаю селфи-камеру и улыбаюсь, вспоминая бублик, который съела в больнице. Я умру, если улыбнусь ему, а мои зубы будут полны маковых зерен.

– Вот и она. – Слышу я вдалеке его слова, прежде чем он спускается по лестнице мне навстречу.

Женщина поворачивается, и она выглядит так же, как бабушка в моем детстве. Она похожа на меня, но ее светлые волосы короче и подстрижены чуть ниже подбородка. Это моя мама.

Я все еще нахожусь примерно в ста футах от нее. И все еще не сдвинулась с места. Райан доходит до меня, пока моя мать наблюдает за нами с крыльца. Он стоит передо мной с широкой улыбкой, озаряющей его лицо.

– Мне так нравится видеть тебя без маски, – говорит он. – Ты еще красивее, чем я себе представлял.

Все напряжение и стресс, которые я испытываю, исчезают, когда я смотрю в его зеленые глаза. Мысленно благодарю его, но мой рот решает, что не будет слушаться мозга. Я думаю о том, почему, и тут же выясняю, что улыбаюсь, даже не осознавая этого.

– Ты, наверное, замерзла, – говорит он. – Давай зайдем внутрь.

Он обхватывает меня за плечи, и от него исходит тепло. Мне хочется растаять от счастья, что он нашел меня, но я помню слова моей бабушки.

Иногда люди не такие, какими кажутся.

Когда мы доходим до входа в многоквартирный дом, мама подходит ко мне, целует в щеку и крепко обнимает, прижимая к себе. Самое сильное выражение привязанности, которое я когда-либо видела от нее.

Это заставляет меня обороняться. Почему она ведет себя так сейчас? Почему она здесь?

– А вот и моя прекрасная дочь, – говорит она, оглядывая меня с ног до головы. – Я ждала тебя здесь с этим красавцем. Не знала, что у тебя есть парень.

Я отступаю от нее и достаю из кармана ключи. Я все еще ничего не сказала и пока не собираюсь. Она ведет себя слишком ожидаемо, слишком похоже на поведение нормальной матери, а не той, которая отказалась от дочери, когда ей было всего несколько месяцев. Есть какая-то причина. Я чувствую это. Что-то не так.

Они проходят за мной в квартиру, и мама тут же снимает пальто и бросает его на спинку дивана.

– Это место ничуть не изменилось, – говорит она.

Пока она идет по коридору в сторону спален, я чувствую, как в животе закипает ярость. Кем она себя возомнила, явившись сюда без разрешения? Как будто она здесь живет. Это не ее дом.

Она возвращается в гостиную и скрещивает руки на груди.

– Где мама? Она не открыла, когда я пришла сюда после ресторана. Я думала, она просто избегает меня, но, похоже, нет.

– Она в больнице, – говорю я.

– В больнице? Все в порядке?

– Сейчас она в порядке, но пару месяцев было тяжело.

– Месяцев? И ты мне не сказала? – она поворачивается к Райану. – Запомни, что через много лет, когда у вас будут дети, она будет жаловаться, что они никогда не звонят. Запомни, что она не позвонила своей собственной матери.

– Мама, пожалуйста, прекрати.

Я чувствую, как по щекам растекается жар. Маковые зерна в моих зубах были бы лучше, чем это.

Она смотрит на часы, потом поднимает лицо и смотрит на меня.

– Должно быть, сейчас часы посещения, она здесь, в Холи-Кросс?

– Нет, ей потребовался более тщательный уход, чем они могли ей предоставить. Ее перевели в Йоркский медицинский центр около месяца назад.

– Йорк? Дороговато.

Я игнорирую ее и поворачиваюсь к Райану.

– Мне очень жаль, что все так получилось, пожалуйста, присядь, чувствуй себя как дома.

– Нет, мне пора идти. Похоже, тебе действительно нужно пообщаться с мамой, – говорит он.

– О, нет, ты останешься, – говорит мама. – Я собираюсь навестить ее бабушку, пока это возможно. Вернусь ближе к вечеру. У нас будет много времени, чтобы побыть вместе, правда, Карина? Готова к общению матери и дочери?

Нет.

Прежде чем я успеваю ответить, она уже выходит за дверь. Я подхожу к окну и смотрю, как она спускается по ступенькам, чтобы убедиться, что она действительно ушла.

– Прости, что так неожиданно появился у твоей двери, – говорит Райан. – Я узнал твой адрес и хотел тебя увидеть. Она была здесь, когда я подъехал. Она кажется милой. И упомянула, что прошло много времени с тех пор, как она видела тебя в последний раз.

– Много? Как насчет двадцати лет? Достаточно времени, чтобы я задумалась, не выдумала ли ее. – Я захожу на кухню, беру две бутылки воды и несу их обратно в гостиную. Райан смотрит на стену с семейными фотографиями. Я отдаю ему бутылку, а потом открываю свою и долго пью. – Сегодня я поняла, что не дала тебе свой номер телефона и вообще не сообщила ничего о себе. Как ты меня нашел?

– Я навел справки, – говорит он.

Я делаю большой глоток из бутылки с водой. Мои глаза расширяются, и я прикрываю рот, боясь, что вода полетит наружу.

Не помогает и то, что я вижу, что Райан не понимает моей реакции. Я опускаю бутылку с водой, а Райан готовится к тому, что, по его мнению, сейчас произойдет.

Успокоившись, я делаю глубокий вдох, затем громко глотаю воду и начинаю смеяться.

– О, Боже, у меня чуть вода из носа не пошла, – говорю я, закрывая нос и рот рукой.

– Ты действительно идеальна, – говорит он, улыбаясь.

Глава 8

Райан

Мы с Кариной встречаемся уже несколько недель. И все это время я выбираю скромные свидания и рестораны, потому что не хочу, чтобы меня узнали.