Текст книги "Выполненное обещание"
Автор книги: Лилиан Трэвис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)
Однако, когда Бен завел густую прядь ей за ухо и его пальцы коснулись чувствительного местечка на мочке, внизу живота девушки возникла сладкая боль. Ни один мужчина еще не касался ее с такой нежностью.
Собственная реакция потрясла Сьюзен. Она вдруг ощутила себя женщиной, изголодавшейся по любовной ласке. И беспомощно подняла глаза на Бена, злясь на себя за свою слабость.
– Вы закончили? – задыхаясь, спросила она.
– Еще нет, – тихонько произнес он и наклонился к ней.
Только не это! – мысленно вскрикнула Сьюзен и невольно вжалась в кресло. Он не имеет права целовать ее, тем более сейчас, когда вся ситуация кажется ей полным безумием. Но если Бен и ощутил ее сопротивление, это его не поколебало.
Его пальцы вплелись в волосы Сьюзен, обхватив затылок. Она поймала взгляд его затуманенных темных глаз, губы мужчины властно прижались к ее губам, и в ощущениях Сьюзен свежий запах его одеколона смешался с запахом миндаля и пьянящим ароматом восточных роз. Почему-то этот мужчина и его поцелуй больше не казались ей чужими. Сьюзен упивалась вкусом его губ, теплом его кожи, силой его рук. Волны жара накатывали на нее одна за другой, заставляя желать его все сильнее. Ее губы под его губами приоткрылись, а тело отозвалось на это прикосновение каждой клеточкой. Еще, еще! – мысленно стонала она, всецело отдаваясь поцелую.
А поцелуй становился все более жадным, и Сьюзен невольно прильнула к мужскому телу, ища более интимной ласки. Его язык стал ласкать чувствительные точки внутри ее рта, и кровь в жилах девушки словно взбесилась. Это было что-то невероятное!..
Внезапно до нее донеслись приглушенные голоса, и она широко раскрыла глаза, возвращаясь к действительности.
– Господин Асади, мы здесь не одни.
Бен поднял голову, и на его губах появилась удовлетворенная улыбка.
– Пусть себе смотрят, – сказал он, даже не удостоив взглядом стюардессу и второго пилота. – Лучше приготовься к наплыву прессы. Наверняка уже столпились у выхода. Здесь тебе не Восток, любителей сенсаций не удержишь. – Сьюзен вся сжалась, но рука Бена твердо и уверенно стиснула ее запястье. – Ну же, госпожа Асади, смелее, – одобряюще произнес он. – Постарайтесь улыбаться перед камерами, как и подобает счастливой невесте.
Самолет остановился, стюардесса направилась к двери и с улыбкой распахнула ее.
Подойдя к выходу, Сьюзен в ужасе отшатнулась: неподалеку от трапа действительно собралась толпа, ощетинившаяся на них объективами десятков фотокамер.
Бен успокаивающе взял новобрачную под руку.
– Это займет не больше минуты, – заверил он Сьюзен и крепче прижал к боку ее локоть, чувствуя, что она вся дрожит. – Главное – улыбайся. Думай о том, что теперь ты свободна.
Глава третья
Пробравшись сквозь шумную толпу журналистов, Сьюзен с Беном уселись в лимузин и умчались прочь. Она откинулась на сиденье и снова закрыла глаза. Нашествие прессы окончательно доконало ее. Сьюзен чувствовала себя затравленным зверьком и совсем потеряла счет времени, она даже не поняла, как долго они ехали. Голос Бена вернул ее к действительности:
– А вот и моя яхта.
Яхта? Они будут жить на яхте? Сьюзен снова охватила паника. Ну и западню она себе устроила! Надеялась, что они остановятся в отеле, откуда ей без особого труда удастся улизнуть, и вот – на тебе…
Отвернувшись, она прильнула к стеклу. Перед ее взглядом расстилалась безмятежная гладь моря, освещенного лучами вечернего солнца. Море ласково искрилось, легкие набегающие волны играли многочисленными яхтами и катерами, стоявшими в гавани. Одна яхта резко выделялась из общего числа. Стройная красавица ослепительной белизны, она казалась королевой, царившей над своими подданными. Да уж, невольно подумалось Сьюзен, такая яхта явно обошлась Бену в целое состояние. Девушка и не заметила, как произнесла эти слова вслух, ибо Бен коротко рассмеялся и заметил:
– Она действительно стоила дорого, но ты обошлась мне дороже.
От негодования щеки Сьюзен вспыхнули жарким румянцем.
– Вы купили не меня, а моего дядю! – отрезала она, но Бен лишь улыбнулся и открыл дверцу машины.
Поднявшись на борт, Бен представил молодую хозяйку обслуживающему персоналу. Сьюзен даже не пыталась запомнить все имена. Усталость навалилась на нее с новой силой, а с ней пришло чувство отчаяния. Она беспомощно озиралась, словно в поисках выхода.
– Не могу, – простонала Сьюзен, – я не могу, не могу!
– Можешь, – мягко произнес Бен, придвигаясь ближе. – Уже смогла.
Резко оборвав церемонию представления, он взял Сьюзен под руку и повел через кают-компанию в элегантную каюту, отделанную в светло-голубых тонах. За просторными французскими окнами переливалось лазурью море. Оно было настолько безмятежным, что напряжение немного отпустило Сьюзен.
– Может быть, хочешь выпить? Глоток бренди тебе бы не повредил, – заметил Бен, небрежно скидывая пиджак.
Сьюзен невольно улыбнулась. Сразу видно, что он американец. Глоток бренди! В доме ее дяди, свято соблюдавшего мусульманские законы, это было бы настоящим кощунством. Спиртное там находилось под строжайшим запретом.
Бен, между тем, расстегнул верхнюю пуговицу на тончайшей дорогой рубашке.
– Как ты думаешь, тебе здесь будет удобно?
Сьюзен окинула взглядом массивную кровать с пологом и бесчисленными подушками. На окнах висели легкие шелковые занавески. Небольшая кушетка, стоявшая в углу, была обита тем же бледно-голубым шелком. Сьюзен невольно провела рукой по мягкой обивке, чувствуя, как та подается под ее пальцами. Ее комната в доме дяди была обставлена гораздо скромнее.
– Да.
Бен продолжал одну за другой расстегивать пуговицы, и вскоре обнажилась его мускулистая смуглая грудь, покрытая жесткими курчавыми волосами. Зрелище было настолько интимным, что Сьюзен невольно вздрогнула. Однако она поймала себя на том, что неотрывно следила за игрой его мускулов, пока он спускал рубашку сначала с одного плеча, потом с другого.
– Твоя одежда висит в шкафу, – заметил Бен. – Переоденься во что-нибудь более удобное. Мы сейчас слегка перекусим, а ужинать будем позже, после девяти.
Что ж, ужин в обычное для жарких стран время. Вот только мужчина, с которым ей предстояло ужинать, был вовсе не обычным… И тут до Сьюзен внезапно дошел смысл его слов.
– Мы что, будем жить в этой каюте вдвоем?
– Разумеется, – спокойно отозвался Бен.
Сьюзен невольно попятилась и наткнулась бедром на край письменного стола. Невольно бросив взгляд на его отполированную поверхность, она машинально отметила стоявший на столе элегантный письменный прибор и лежавшую рядом стопку каких-то деловых бумаг.
– По-моему, господин Асади, вам известны условия нашей сделки.
– Спать на одной кровати не значит заниматься сексом, госпожа Асади.
– Это почти одно и то же.
– Ну что ж, тебе ведь уже приходилось делить постель с мужчиной.
Вот свинья, намекает на ее первый брак!
– Я бы предпочла иметь отдельную комнату, – упрямо заявила Сьюзен.
Бен подошел к ней, и она попятилась, вжавшись в стол. Бен резко схватил ее в объятия, и его губы накрыли ее рот. Тело Сьюзен мгновенно занялось жаром, который волной прокатился по телу, отдаваясь в самых интимных его уголках. Она уже не могла сопротивляться. Раскрыв губы навстречу его губам, она выгнулась дугой, словно стремясь заполнить пустоту, возникшую в ее жизни после всех трагических событий.
Ладонь Бена нашла ее бедро и притянула Сьюзен ближе. Она ощутила его возбуждение, и ее груди налились жаром. Он был слишком близко и все же недостаточно близко, ощущения были слишком острыми и все же какими-то приглушенными. Сьюзен заливало жаром и – стыдом. И вообще все это было неправильно!
Тем не менее она не отстранилась – просто не могла этого сделать в смятении чувств. Язык Бена скользнул меж ее губ и стал исследовать глубины рта, затем легко прихватил зубами нижнюю губу. Сьюзен приглушенно вскрикнула, но это прозвучало не как протест, а, скорее, как стон наслаждения, и с губ Бена сорвался ответный стон.
Он словно впитывал ее вкус, исследовал ее, зажигая в ней неведомые до того искры желания. Нет, для него этот брак не был фиктивным. Очень скоро он сорвет с нее одежду и… Ноги Сьюзен подгибались, пламя тут и там лизало все ее тело. Нет, ей не нужен этот жар страсти, всепоглощающий, лишающий сил к сопротивлению!..
Внезапно Бен резко оторвался от ее губ и пристально всмотрелся в лицо. Затем легко провел пальцем по ее щеке.
– Отдельные спальни, говоришь? – хрипло уточнил он. – Не думаю, что в этом будет необходимость. – И вышел из каюты, небрежно пояснив, что ему нужно переговорить с капитаном.
Сьюзен поспешно укрылась в душевой. В стеклянной кабинке, стоя под струями воды, она принялась яростно тереть лицо мылом, словно стараясь смыть с него следы поцелуя. Хороша же обещанная им свобода, если уже сейчас он позволяет себе целовать ее против воли, словно она – его собственность! Может, он и купил ее, но распоряжаться собой она не позволит. Нет, сэр, не позволит!
Выйдя из душа, Сьюзен устало опустилась на кровать и зарылась лицом в шелковое голубое покрывало. Столько событий, столько неожиданных ощущений! Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как она покинула дом дяди и рассталась с привычным уныло-спокойным существованием. Ей вспомнился прощальный поцелуй тети Лале, ее нежное пожатие, и на глаза Сьюзен навернулись слезы. Воспоминания навалились на нее с новой силой. Лечебница, гибель родителей, ужасный брак с Фрэнком, малыш…
Малыш…
Рука Сьюзен конвульсивно смяла шелковое покрывало. Застонав, она крепко прижала кулаки к глазам, но видение не отступало. Боль была так сильна, что, казалось, сердце вот-вот разорвется. С полузадушенным рыданием Сьюзен приподнялась, села и стала раскачиваться взад-вперед, снедаемая тоской, которую ничто не могло заглушить.
Джимми, как же мне плохо без тебя!
Нет, надо взять себя в руки, нельзя снова поддаться своему безутешному горю. Врачи в клинике научили ее бороться, прятать в глубинах сознания ужасные воспоминания.
Мало-помалу она успокоилась, продолжая раскачиваться на кровати, бессознательно имитируя те движения, которыми успокаивала Джимми, когда тот не мог заснуть или ему было плохо. Вперед-назад, вперед-назад, пока чудовище, дремавшее в ее душе, не погрузилось в сон.
Сьюзен легла и долго лежала неподвижно. Наконец, судорожно вздохнув, она медленно подняла голову и встретилась глазами со своим отражением в зеркале, висевшем над старинным комодом.
В глазах – ужас и ненависть. Она совершила кошмарный проступок, которому нет прощения, и больше всех на свете ненавидела себя.
Бен следил за тем, как Сьюзен поднималась на палубу, – настоящее видение в бледно-розовом. Ее длинное платье без рукавов обрисовывало грудь и, спадая с бедер, легко колыхалось вокруг лодыжек. Длинные медово-золотистые кудри она стянула в тяжелый узел на затылке, и сейчас казалась такой невероятно хрупкой и женственной, что у Бена невольно сжалось сердце. Ему захотелось простереть крылья над ней и защитить эту женщину. Но одновременно в душе возникло собственническое чувство: эта удивительная женщина теперь принадлежит ему.
Бен уже однажды видел Сьюзен. Это было много лет назад, в Париже, когда она была совсем девчонкой, а он – начинающим, но уже преуспевающим предпринимателем. Сьюзен тогда довольно бесцеремонно ворвалась на совещание, которое проводил ее отец, и стала что-то жарко шептать ему на ухо.
Все присутствующие в кабинете смолкли. Мужчины не привыкли к тому, чтобы их совещания прерывались, да еще таким скандальным образом. Однако отец Сьюзен лишь бросил на присутствующих извиняющийся взгляд и, выслушав дочь, мягко потрепал ее по щеке и покачал головой. Сьюзен обиженно надула губки и, тряхнув головой, убежала. После этого совещание возобновилось как ни в чем не бывало.
Бену тогда было двадцать восемь лет. Он был самым молодым и к тому же единственным американцем из присутствующих, так что скромно сидел где-то на задворках. Однако к тому времени с ним уже начали считаться, и Бен твердо знал, что годы бедности и унижений для него позади. Он был полон решимости занять подобающее место в обществе магнатов.
Сьюзен появилась и исчезла так внезапно, что на мгновение Бен решил: ему все это померещилось. Однако этот миг перевернул его жизнь. Лицо девушки было таким безмятежно спокойным, а ясные голубые глаза смотрели на мир так открыто и доверчиво, что сразу становилось ясно: в жизни этого создания никогда не было потрясений. Даже отказ отца – хотя Бен так и не понял, о чем она его просила, – похоже, не слишком огорчил Сьюзен. Алиреза Нариман явно любил дочь, их отношения были теплыми и доверительными. Бен заметил осуждающие взгляды кое-кого из присутствующих и понял, что они не одобряют снисходительность Алирезы. Их собственные дочери, если таковые имелись, воспитывались в куда более строгих семейных традициях.
Образ Сьюзен навеки врезался в память Бена, и теперь ему было нестерпимо больно видеть, как она изменилась: черты лица заострились, хотя она была по-прежнему ослепительно красива, в глазах появилось затравленное выражение. И сейчас она приближалась к нему как-то неуверенно, всем своим видом выражая настороженность. Молча протянув ей бокал шампанского, Бен заметил слегка припухшие веки и чуть влажные ресницы: Сьюзен недавно плакала.
– Тревожные мысли не дают покоя? – негромко спросил он.
– Еще как! – Сьюзен отвернулась, предоставив Бену любоваться своим прелестным затылком.
И на него снова нахлынуло непреодолимое желание заключить ее в объятия, целовать ее нежную кожу, согреть ее. Когда-нибудь он будет знать жену лучше, чем кто бы то ни было. И узнает все ее тайны – все, что она скрывает от него.
Сьюзен положила локти на перила. Бокал с шампанским, который она не пригубила, повис в ее пальцах. Яхта мягко покачивалась на волнах, ветер шевелил золотистые пряди, выбившиеся из прически. Слегка повернув голову, она бросила через плечо взгляд на Бена. Ее потемневшие глаза смотрели почти загадочно.
– Я ведь о вас толком ничего и не знаю, кроме основных фактов биографии, – сказала она. – Где хоть мы будем жить?
– Иногда в Калифорнии, но большую часть времени будем проводить в разъездах. У меня есть дома в Европе: в Англии, Испании, на французской Ривьере.
– Вы, оказывается, непоседа.
– Ну вот видишь, – улыбнулся Бен, – а говоришь, ты меня не знаешь.
На палубе появился стюард в униформе и сообщил, что закуска подана. Бен протянул руку и жестом предложил Сьюзен следовать за стюардом к столику, накрытому на палубе близ кормы. Придержав стул, он усадил молодую жену и сел сам.
– Тебе очень идет розовый цвет.
Поставив бокал с шампанским на столик, Сьюзен отодвинула его от себя подальше. Дождавшись, пока стюард удалился, она произнесла, пристально глядя на элегантный букет желтых и белых роз, стоявших на столе в вазе:
– Давайте не будем притворяться. Наш брак – всего лишь деловая операция, господин Асади.
– Любой брак по своей сути – сделка. – Бен откинулся на спинку стула. – Но это не значит, что мы должны держаться друг с другом с холодной вежливостью и на расстоянии. Во всяком случае, сейчас мы вполне можем отпраздновать наш союз.
– И что же мы будем праздновать, господин Асади? – Сьюзен придвинула к себе бокал и крепко стиснула его ножку. – Ваш финансовый успех? Ваш союз с семьей Нариман?
– Все вместе.
– Тогда я не буду в этом участвовать. – Сьюзен опять отодвинула от себя бокал.
– Что ж, может быть, выпьем за твою красоту?
– За это я тоже пить не хочу.
– Ты не считаешь себя красавицей?
– Я прекрасно знаю, что далеко не красавица.
– А по-моему, ты просто сногсшибательно хороша.
– Возможно, это из-за того, что вам в последнее время не хватало женского общества.
– Напротив, у меня его было в избытке. – Улыбка Бена была почти снисходительной. – Но ты, признаться, меня просто завораживаешь. Страдающая красавица, правда?
Сьюзен побледнела как мел, глаза стали огромными. Зрачки казались темными омутами, испещренными по поверхности зелеными искорками.
– Мне неприятен этот разговор.
– Извини.
Неискренне извиняется, подумала Сьюзен, подавляя новую волну паники. Ощущение, что она попала в ловушку, становилось все более зловещим.
Одеваясь перед тем, как выйти на палубу, Сьюзен твердо решила вести себя холодно и отчужденно и сделать все, чтобы держать Бена на расстоянии вытянутой руки. Однако обаяние этого мужчины было просто непобедимым. Она чувствовала, что ее влечет к нему против воли. Такого с ней еще не бывало.
Он же совсем чужой человек. Он купил ее у дяди Джамала. Ему нужны только ее состояние, ее имущество. Так почему же у нее так замирает сердце и все внутри переворачивается? Почему она так стремится к тому, что может окончательно разрушить ее жизнь?
Прикрыв глаза, Сьюзен твердила себе, что Бен – настоящий паук, поймавший ее в свои сети, как маленькую мушку, и мушка, если не поостережется, неминуемо будет съедена пауком.
Нет, она должна выжить! Девушка скрестила ноги, словно создавая себе дополнительную защиту, и напустила на себя непроницаемый вид. Она готовилась провести черту, за которую ни за что не пропустит Бена. А он вдруг лениво протянул руку и придвинул стул Сьюзен ближе к своему. Бен явно не собирался дать ей возможность улизнуть.
– Не надо меня бояться.
– Я и не боюсь. – Вот это получилось хорошо – было произнесено по-настоящему ледяным тоном.
– У тебя пульс просто бешеный. Я вижу, как бьется жилка на твоем горле.
Сердце у нее действительно колотилось. Сьюзен было трудно дышать, она чувствовала, что уже на грани. Если он прикоснется к ней, она, наверное, просто забьется в истерике. Все шло не так, как надо, и Сьюзен ничего не могла поделать. Игру вел Бен, а ей оставалось лишь ему подыгрывать.
– Ничего подобного. Я совершенно спокойна. Вам, очевидно, нужны очки, – дерзко заявила она.
Губы Бена на мгновение сжались, но в следующую секунду Сьюзен с удивлением обнаружила, что он уже широко улыбается.
– Зрение у меня отменное – стопроцентное на оба глаза. Кстати, ни мой отец, ни мать не носят очков. – Его улыбка внезапно погасла, брови сошлись на переносице, и он строго спросил: – Почему ты так себя принижаешь?
Столь резкая перемена темы застала Сьюзен врасплох. У нее было такое ощущение, словно она с размаху ударилась головой о стену. Сьюзен невольно потрясла головой, словно пытаясь восстановить контакт с реальностью.
Почему, спросил он. Да потому, что она сотворила нечто настолько ужасное, что муж ушел от нее, все друзья от нее отвернулись, а ее рассудок помутился. Ей потребовалось много времени провести в лечебнице, чтобы хоть как-то прийти в себя.
– Ты умная, красивая, тонкая и, должно быть, очень обаятельная, когда не противишься своему обаянию, – продолжил Бен, легко касаясь ладонью ее щеки. Сьюзен тут же резко отдернула голову, но Бен ухватил ее за подбородок и заставил посмотреть себе в лицо. – Так почему же ты такая зажатая?
В его голосе звучала неподдельная доброта, и Сьюзен почти сдалась. Никто, за исключением родителей и тети Лале, никогда не говорил с ней так нежно, не проявлял такого понимания. Впервые за долгое время Сьюзен почувствовала себя человеком. На ее глаза навернулись слезы, но она их поспешно сморгнула. Стиснув ножку бокала еще крепче, она попыталась отвести от него свой взгляд.
– Пожалуйста, не надо.
– Я просто хочу понять.
– Нечего тут понимать. Дядя Джамал наверняка дал вам характеристику. Я безответственная, непослушная и упрямая.
Бен внимательно изучал каждую черточку ее лица, затем перевел взгляд ниже – на шею и грудь.
– Это действительно так?
– Ну разумеется. – Сьюзен хотела произнести эти слова небрежным тоном, но у нее ничего не получилось. Голос выдавал ее отчаяние. Что, если Бен узнал правду? Что, если он знает, какая она на самом деле? – Пожалуйста, отпустите меня. Возьмите себе мои деньги, драгоценности, все… Мне ничего не нужно.
– Но не можешь же ты жить в бедности. Ты даже понятия не имеешь, что это такое. А бедность на вкус так же неприятна, как и на вид.
– Пусть лучше я буду бедной, зато свободной. Прошу вас, отпустите меня.
Темные глаза Бена так и впились в ее лицо. Последовало долгое, тяжелое молчание, затем Бен покачал головой.
– Не могу. Ты мне нужна.
Худенькое тело Сьюзен конвульсивно дернулось, рука машинально стиснула бокал, и тот с оглушительным треском разлетелся на мелкие куски. Шампанское пролилось на скатерть, Сьюзен ощутила резкую боль от впившегося в большой палец осколка.
Она завороженно следила за тем, как из пальца, будто в замедленной съемке, неспешно заструилась ярко-алая ленточка. Бен яростно выругался и, схватив полотняную салфетку, зажал рану.
– Ничего страшного, – слабо запротестовала Сьюзен.
– Ничего страшного? Да из тебя кровь так и хлещет! – Он на мгновение снял салфетку и быстро осмотрел рану. – Может, даже придется накладывать швы.
– Кровь быстро остановится.
– В ране осколок, – строго сказал Бен. – Сиди смирно.
Сосредоточенно сдвинув брови и плотно сжав губы, он ощупал рану и стал осторожно извлекать осколок из пальца. При нажатии Сьюзен невольно вздрогнула от боли, и Бен поднял на нее глаза. Они потемнели и казались бездонными.
– Я не хотел причинить тебе боль.
– Это не вы. Я сама ее себе причинила.
– Глупости. Ну ничего, сейчас тебе станет легче…
Вот так. «Станет легче». Словно он наделен силой, способной исцелять любые раны, а заодно восстанавливать душевное равновесие. Не молодой муж, а какое-то чудо-юдо из волшебной сказки. Впрочем, было бы просто прекрасно, если бы стало «легче». На глаза Сьюзен снова навернулись слезы, и она закусила нижнюю губу, чтобы не дать им пролиться. В ней вдруг пробудилось почти забытое в последнее время желание снова стать полноценным человеком, обрести себя. Это ощущение потрясло ее до основания.
Бен, между тем, извлек осколок и бросил его на скатерть.
– Ну вот, теперь все, – объявил он, стирая с пальца уже подсыхающую кровь и обматывая руку салфеткой.
Сьюзен затаила дыхание, когда он бережно подоткнул концы полотна под повязку. От его прикосновения по ее телу разливалось странное тепло, и она совсем размякла. С Беном она чувствовала себя… в безопасности. Какая нелепая несправедливость!
– Твой дядя говорил, что тебе нельзя доверять, – заметил Бен. Выражение его лица было непроницаемым. – Но я не знал, что это касается хрусталя.
Его губы слегка дернулись, брови изогнулись, но за ироничным тоном угадывалась искренняя озабоченность. Сьюзен тут же одернула себя: нельзя расслабляться, ты для него лишь очень дорогое приобретение.
В горле у нее застрял комок. Не в силах вымолвить ни слова, Сьюзен молча следила за руками Бена. Они были крепкими и загорелыми, пальцы – длинными, ухоженными, а прикосновения легкими, как перышко, и одновременно твердыми и уверенными. Ему бы быть плотником. Или хирургом.
По закону он ее муж. Муж. По спине Сьюзен пробежал холодок, но он был вызван не страхом, а… предвкушением чего-то. Воображение сыграло с ней злую шутку. Сьюзен нервно взглянула на Бена. Ее сердце ушло в пятки, она чувствовала себя затравленной мышкой, а вовсе не одной из самых завидных невест в их кругу. Впрочем, деньги не могли принести ни счастья, ни уверенности в себе. Ей ли этого не знать!
– Дядя Джамал сказал, что мне нельзя доверять?
– Угу.
Щеки Сьюзен залила краска стыда. Что еще, интересно, наговорил Бену Джамал? Сьюзен знала, что дядюшка о ней невысокого мнения, но как далеко он мог зайти?
– Не надо, – приглушенно сказал Бен, легко касаясь пальцем ее разгоряченной щеки.
Тело Сьюзен внезапно пронзила сладкая боль, и она невольно прижала забинтованную руку к животу. Все ее чувства обострились стократно, она явственно ощутила свежий запах моря, тепло южного вечера, легкое покачивание яхты на волнах.
– Что не надо?
– Думать. – В уголках рта Бена обозначились складки, а вокруг глаз разбежались мелкие лучики морщинок. – Ты снова мучаешь себя.
– Лучше себя, чем вас. – Сьюзен постаралась улыбнуться как можно более беспечно. Она ведь и прежде боролась с демонами и побеждала. Победит и теперь. И сделает это без помощи Бена, без его вмешательства, что бы он там ни предлагал.
– Последняя маленькая проверка, – объявил Бен и, взяв ее руку, слегка отогнул край повязки и внимательно оглядел порез, словно это была невесть какая рана. – Похоже, накладывать швы не понадобится.
– Спасибо, доктор.
– Рад стараться.
Сьюзен показалось, что он сейчас рассмеется и скажет что-нибудь небрежное. Однако Бен снова впился в нее пристальным взглядом, серьезным и сосредоточенным. Его высокий лоб прорезали морщины, и Сьюзен могла поклясться, что он видит ее насквозь – со всеми страхами и тайнами. Кровь отхлынула от ее лица. Этот пристальный взгляд выводил ее из душевного равновесия. Что он видит, сверля ее взглядом? И как много он о ней знает? Сьюзен с трудом подавила очередной приступ паники.
– Честное слово. Бен, из-за этой царапины я не рассыплюсь, – сделала она попытку отшутиться, но Бен даже не улыбнулся.
– Ты в первый раз назвала меня по имени, – негромко произнес он.
Чего он добивается? Пытается смягчить ее окаменевшее сердце, прорваться сквозь защитные барьеры, которыми она себя окружила? Ну нет, этого она ему не позволит, не даст сокрушить крепостную стену, которую воздвигла вокруг себя. За эту стену заглянуть никому не дозволено. Никому, никогда и ни за что. Чем раньше они сойдут на берег, тем лучше. Там ей наверняка представится возможность побега. Сьюзен отодвинула стул и неуверенно поднялась.
– Мне что-то не хочется есть. Извините, но я лучше вернусь в каюту.
– Разумеется, отдохни немного. Ужин тебе принесут попозже.
