Текст книги "Тайна пропавшей принцессы (СИ)"
Автор книги: Лика Вансловович
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)
Глава 35 Я заставлю тебя любить!
2 МЕСЯЦА ТОМУ НАЗАД
– И зачем ты только свалилась на мою голову! Все испортила, просто ВСЕ! – Рей смотрел на девчонку с откровенным раздражением, да и как еще можно было смотреть на ту, что умудрилась без особых усилий разрушить хрупкий и только что установившийся мир между им и Валерией.
Он сам вызвал ее, приказал тайком доставить прямо из университета, а теперь вот с трудом сдерживал свое раздражение и злость.
– Что… я… простите меня, – всхлипывая и давясь слезами, ответила та.
«Нет, ну это уже ни в какие ворота! И вот про эту Марис когда-то говорил, что она редкостная фурия и стерва!?»
Он сморщился от вида зареванной девы, вспомнил про не менее удручающий вид оборотня с явно выраженными суицидальными наклонностями, подумал немного и подошел к магиане.
– Сядь и внимательно меня выслушай! И помни, никто не должен знать о нашем разговоре, иначе… – пожалеешь!– строго предупредил он.
«Не переборщил ли?» – задумался на минуту, разглядывая несколько встревоженное, озадаченное и, к счастью, уже не ревущее и подвывающее существо напротив, ибо жалеть ее и обнимать ему точно не хотелось: «Уже наобнимался, галантного из себя строил, блин!»
Девушка послушно приземлилась на стоящий перед ней стул: исходя из того, с чего Рей начал этот разговор она сделала вывод, что он как минимум хочет ее наказать за случившееся на днях недоразумение.
Разговор получился долгий и тяжелый, в ходе которого постоянно приходилось подавлять и усмирять непомерный энтузиазм девицы, чтобы сначала дослушала, чтобы все поняла, подумала, а надо ли оно ей вообще, а уже потом совершала необдуманные и опасные поступки.
Рей не мог понять, какие могут быть перспективы у такой любви, но и попытки покончить с собой со стороны Лина его раздражали, а так появилась возможность хоть чем-то занять парня…
«Мда, надеюсь, она своим напором не прибавит ему рвения в стремлении перебраться в загробный мир!» – невесело усмехнулся про себя молодой правитель.
К концу разговора Аделина его услышала и поняла – решения своего не поменяла. Она действительно вознамеривалась регулярно посещать камеру оборотня и помочь тому прийти в себя, и она вроде бы вполне адекватно реагировала на рассказы о преступлениях, совершенных второй сущностью твари – морщила носик, бледнела, но глаз не отводила, и от слов своих не отказывалась – упрямая оказалась и настойчивая.
– Меня долго здесь не будет, но я отдам распоряжения, чтобы тебя пускали в казематы – входить в камеру тебе нельзя! И не смотри на меня так: я ведь могу вообще передумать! – строго напомнил он, и девчонка смиренно опустила голову, негромко поблагодарив его за оказанную ей милость, вполне убедительно извинилась за случившийся инцидент и потом еще раза четыре, видимо, чтоб наверняка.
– Вы хотели, чтобы я все рассказала ей? – нерешительно, но все же осмелилась спросить она, нервно кусая губы.
– Не уверен, что Валерия тебе поверит, и что не попытается прибить тоже, но, да, я бы хотел поскорее расправиться с этой дурацкой историей!
– Лера, она очень вспыльчивая, может, вы позволите мне немного повременить с этим, чтобы она остыла? – не поднимая головы, смущенно попросила девушка.
– Боишься? – горько усмехнулся Рей. – Хорошо, подождем, пока она немного успокоится и сможет мыслить объективно! – великодушно согласился он.
Не то чтоб Рей хотел этого, но все же он уже успел познакомиться с взрывным характером своей избранницы, и раз уж ему все равно нужно уехать завтра на рассвете, наверное, не за чем так спешить.
***
Тюремщик шел медленно – слишком медленно, когда ей так хотелось бежать, лететь к НЕМУ! Аделина не замечала ничего вокруг: ни мрачности холодных и сырых стен, ни затхлости подземелья, ни угрюмых стражей, ни других дверей, в которых могли содержать опасных преступников – все ее мысли были сосредоточены вокруг одного непрерывно мерцающего в сознании образа.
Она все это время видела перед глазами бледное лицо Лина, умирающего там, на полигоне, прямо перед стенами «МАГИАТа».
– Вам сюда! – сухо и мрачно произнес стражник, открывая очередную тяжелую дверь и пропуская ее в глубь очередного мрачного и сырого коридора.
Камера Лина не была заперта глухой железной дверью, как большинство других: ее огораживало два ряда широких металлических прутьев, сквозь которые всегда видно, что именно делает заключенный.
Чтобы попасть в такую камеру, нужно было преодолеть одну дверь, запертую на хитроумный и заговоренный магией замок, потом, оказавшись в небольшом тамбуре, дождаться, когда первую дверь замкнут за твоей спиной, и уже после этого стражник мог открыть вторую решетчатую дверь, ведущую прямо к преступнику. Таковыми были дополнительные меры безопасности, придуманные на случай, если опасный преступник нападет на стража и попытается вырваться, жизнью охранника в таком случае могли поскупиться в зависимости от того, насколько опасен заключенный.
Аделину оставили в коридоре, не позволив попасть даже в тесный тамбур, откуда она, по крайней мере, могла бы дотянуться до Лина, коснуться его руки, почувствовать его тепло.
Она сиротливо опустилась прямо на каменный пол перед камерой и, зажав ладонью рот, попыталась сдержать отчаянный всхлип.
Парень выглядел ужасно – еще хуже, чем когда она видела его в последний раз умирающим: бледный, с темными кругами под глазами, исхудавший, с опущенными плечами, в грязной потрепанной одежде, с засаленными волосами и кровавыми разводами на лице и серой рубашке.
– Они бьют тебя, да? – с трудом смогла вымолвить она.
Кажется, он только сейчас заметил ее присутствие: как-то слишком резко вздернул голову и пристально посмотрел на маленькую фигурку, прижавшуюся к холодным прутьям.
Лин молчал и смотрел на нее, как на какого-то диковинного зверька, словно даже и не узнавая девушку.
– Никто его уже не бьет, он сам себя… – сурово сообщил ей страж и снова отвернулся, отводя осуждающий взгляд в сторону, явно не понимая, что молодая и красивая магиана делает рядом с этим монстром.
– Лиин, скажи мне что-нибудь, прошу, я ведь чуть с ума не сошла, думая, что навсегда тебя потеряла! – умоляюще произнесла девушка.
– Что тебе от меня нужно? – грубо отозвался парень несколько осипшим голосом.
– Мне нужен Ты! – уверенно отозвалась та. – Всегда был нужен, только я не успела тебе этого сказать, маленькой была, а потом – потом тоже ведь нашла среди других и тоже влюбилась, но не узнала, пока она не рассказала о том, кто ты…
Парень нахмурился, явно не понимая, о чем ему говорят, во взгляде его было столько отчаяния, злости, граничащей с безумием, что любой другой побоялся бы и близко подходить к этим решеткам, а ей так хотелось оказаться рядом с ним, разделить его боль и его безумие.
– Я теперь буду часто к тебе приходить! – решительно произнесла Аделина, намереваясь взбодрить этим парня.
– Зачем? – со злостью произнес он.
– Буду приносить нормальную еду и одежду! И здесь ужасно холодно – я принесу тебе теплое одеяло и… – начала было перечислять она.
– Хватит! – едва ли не зарычал от злости Лин. – Если такая жалостливая, то можешь принести мне яду, я буду очень благодарен! – резко произнес он.
Стражник в стороне с усмешкой фыркнул, давая понять, что о таком ей нет смысла даже мечтать.
– ЯДУ? – резко вскинула голову девушка. – Да ты, ты… – она задохнулась от возмущения, – ты хоть понимаешь, что ты говоришь? А я-то, что тогда буду делать, как жить!?
– Как раньше жила! – раздраженно буркнул оборотень. – Не хочешь помогать, катись к демонам отсюда, не зли меня лучше!
Девчонка и с места не сдвинулась, только отвернулась от него, чтобы не увидел хлынувших из глаз слез.
– Никуда я не уйду! – твердо и упрямо ответила ему, когда приступ слабости прошел.
Ни угрозы, ни грубость, ни попытки достучаться до здравого смысла или хотя бы совести стражников не помогли избавиться от магианы.
Решив, что это своего рода изощренная пытка, любезно предоставленная ему свыше, Лин просто стал ее игнорировать: удалившись вглубь камеры, он улегся на лавку и даже накрылся каким-то потрепанным пледом, явно давая понять, что собирается спать, а не выслушивать бредни какой-то неразумной девчонки.
Она же лишь удобней расселась на полу и сделала выражение своего лица еще более воинственным.
– Ты ведь не вспомнил меня, да? – предположила Аделина и тут же сама ответила на свой вопрос: она вообще начинала разговаривать сама с собой каждый раз, когда он переставал отвечать ей. – Конечно, не вспомнил – ты всегда замечал только ее, а я оставалась для тебя маленькой назойливой букашкой, от которой всегда можно отмахнуться! – девушка обиженно вздохнула.
Аделина погрузилась в собственные воспоминания: несмотря даже на то, что оборотень давно пытался убедить ее в том, что спит, а вот стражник, напротив, с любопытством наблюдал за ней со стороны.
– Когда мы с Лерой были маленькие, то я часто с ней ссорилась, потому что ей все удавалось лучше, чем мне: она была способнее меня, изобретательней и умней, потому что всегда могла мне так ответить, что я готова была провалиться сквозь землю! – с усмешкой рассказывала магичка. – И в то же время я не могла без нее прожить и дня – без этой наглой, хитрющей выдумщицы и хулиганки!
Лин молчал, продолжая изображать из себя спящего, и в то же время в этот момент при одном лишь упоминании о Валерии, он весь обратился в слух, с жадностью впитывая каждое услышанное слово.
– Помню, когда вы познакомились, и император Ивар позволил тебе сопровождать ее всюду – я не могла не смотреть на тебя без восхищения и на нее без зависти! – призналась тем временем Аделина. – Еще бы, она же обзавелась таким другом, который готов за нее и в огонь, и в воду, а еще ты был старше, ужасно красив и самонадеян, и при этом не был магом! -Последнее заставляло меня страдать больше всего! – теперь в ее словах звучала горькая усмешка.
Аделина закрыла глаза, погружаясь в тягучие воспоминания тех дней.
«Вырасту и обязательно выйду замуж за Мрадова!» – горделиво вздернув свой носик, совершенно по секрету сообщила подруге маленькая принцесса.
Подруга неодобрительно сморщилась.
«За этого злого гоблина? Из-за него у тебя вечно содраны коленки и шишки на лбу»
«Я сама тогда напросилась! Ты же знаешь, что отец не разрешал мне тренировки на танах, а Рей разрешил, и у меня почти получилось!» – теперь гордости в голосе принцессы стало еще больше.
«Ну-ну! Держу пари – это он специально сделал так, чтобы ты упала!» – не уступала ей Аделина. «А сколько раз твоя мама ругала тебя и просила не дружить с этим мальчиком?» – девочка требовательно выгнула бровь.
«Ну и что?!» – упрямо отозвалась принцесса. «Вот влюбишься когда-нибудь и сразу поймешь, что это навсегда – будешь тогда знать! Он для меня знаешь… он такой… а когда его вижу… даже сердце биться перестает!» – с грустным вздохом сообщила Валерия.
Аделина громко и напоказ фыркнула, демонстрируя всем своим видом свое отношение к теории подруги о вечной любви с первого взгляда.
«Вот еще! Нужна мне больно такая любовь, чтоб потом с ума сходить по какому-нибудь глупому мальчишке, а если он меня потом предаст, что тогда? Нет, нельзя их любить так, как ты говоришь, нельзя!» – резко и решительно заявила Аделина.
Все эти размышления о любви не были для них в новинку, обе девочки уже имели свое представление по данному вопросу, основанное по большей части на прочитанных тайком книжках и подслушанных у краткой дворцовых сплетнях.
«Глупая ты!» – беззлобно отозвалась Валерия.
«И вовсе нет!» – уже почти сорвалось с языка подруги, но она вовремя себя остановила, вспомнив почему-то про светловолосого друга-человека Валерии.
«А что, если он и есть та самая любовь с первого взгляда, которая навсегда!» – с ужасом подумала она. И ей бы признаться во всем и спросить совета у своей рассудительной и умудренной опытом в «любовных делах» подруги, но гордость не позволила признаться в таком. «Скажи ей сейчас, что она права, и все – до конца недели дразнить будет!»
Но еще более важной причиной ее томительного молчания была ревность. Маленькая Аделина ревновала Лина к подруге, видела, с каким обожанием он на ту смотрит, как заботится о ней, оберегает от всего! И плевать, что сама принцесса была по уши влюблена в другого мальчика: он-то, Лин, никого кроме своей магички не видел! Каких бы красивых платьиц ни надевала Аделина, каких бы бантов ни вплетали в ее косы нянечки, она могла расшибить себе лоб на его глазах, а он даже не взглянул бы и не подошел.
«И почему все так несправедливо!?» – грустно вздохнула девочка.
В этот момент в их укрытие в глубине сада забрался Лин, и Валерия окончательно забыла о своей подруге.
«Ну что, ты достал ключ от двери?» – тоном заговорщицы встретила его она, а глаза так и блестели от азарта.
«Достал!» – самодовольно кивнул парень.
Аделина и дышать перестала, рассматривая высокого и широкоплечего блондина с голубыми глазами, и только руки нервно поправляли край зеленого платьица, а в горле все пересохло.
«Ккакой ключ?» – заикаясь, произнесла она, сделав над собой невероятное усилие.
«Да так, это секрет! ТЫ только не злись Ада, но ты же все равно не любишь участвовать в моих авантюрах!» – с этими словами принцесса торопливо засобиралась и поспешила вслед за исчезающим в кустах другом.
Аделина стерла с лица злые слезы и бессильно сжала кулачки.
«Опять даже не взглянул на меня! Вот возьму и полюблю другого! А потом третьего! И забуду про тебя!» – мысленно погрозила она ему.
– Ты ведь вспомнил меня сейчас, правда, Лин? – спросила Аделина, вырвавшись из накативших на нее воспоминаний. – Вспомнил, не мог же ты совсем про меня забыть! – тут же ответила она сама себе.
– Когда все случилось и объявили о смерти императора и его семьи, все вокруг метались в ужасе, поднялась страшная паника, они искали убийцу, а я не могла найти тебя! – неожиданно призналась она, все же не решаясь обернуться и посмотреть на него, чтобы не встретиться с пустым, полным презрения и безразличия взглядом. – Я сбежала из комнаты через окно и искала повсюду, думала, раз Леру объявили погибшей, значит, ты ушел искать убийцу: ты ведь не мог про нее забыть, а потом подумала, что он мог и тебя убить, и мне тогда казалось, что мир вокруг рухнул, – глухо прошептала она, пряча в душе боль тех воспоминаний.
Она горько усмехнулась, вспомнив, как заменила пропавшую подругу и предмет своих мечтаний на многочисленных поклонников и поклонниц: лишь бы их было больше, и некогда было думать о настоящих друзьях.
– Кстати, на том балу, когда мы танцевали, ты был ужасным грубияном, Лин, но я все равно всю ночь только о тебе и думала! – с досадой призналась она, неожиданно переместившись к воспоминаниям о прошедшем осеннем бале.
– Юн, уведи ее и не приводи больше! – отозвался оборотень из глубины камеры.
Страж только хмыкнул в ответ.
– Распоряжение императора: эту можно сюда впускать по первому требованию! – почти с сочувствием произнес он.
– Я не сдамся! – упрямо заявила девушка, нисколько не испугавшись устрашающих глаз воина.
– Безмозглая курица! Чего ты ко мне привязалась, а? – зарычал от негодования оборотень. – Что, будешь петь мне серенады о любви в надежде, что я отвечу тебе взаимностью? И как ты себе это представляешь? Как в твоей пустоголовой черепушке вообще зародилась мысль о любви между мной и тобой? Я в камере за двумя решетками, не считая того, что не окажись здесь этой досадной преграды, моя вторая сущность вполне могла бы сожрать тебя на ужин какой-нибудь лунной ночью – случайно или принципиально, узнав, кто ты! Хм… а может, ты еще и решила, что твои родители одобрят столь оригинальный союз? – окончательно разъярялся он.
– Не одобрят! – вздохнула девушка, и снова ее голос звучал ровно, без всяких всхлипов и дрожи. – К нам и так стали особо приглядываться после того, как оказалось, что Донован предатель империи! А тут еще я с любовью к убийце императора! Держу пари, папочка лично вызовется поджарить меня на главной площади живьем, пока мой пепел не развеет ветер – это чтоб никто точно не подумал, что семья поддерживала меня в этом выборе! – вполне серьезно и спокойно рассуждала она, однако раскаяния в ее голосе все равно не было.
– Тогда зачем? Чего ты хочешь от меня добиться? – требовательно вопрошал парень, не в силах больше сдерживать собственную ярость.
Аделина резко развернулась к нему лицом и посмотрела на него в упор уверенно и с вызовом.
– Любви, Лин! Потому что я люблю тебя еще с тех пор, как была маленькой девочкой! Потому что не могу больше раз за разом хоронить свою любовь! Все, кто был у меня за это время, ничего для меня не значили и не вызывали и крупицы тех чувств, которые пробуждались во мне при мыслях о тебе! – с жаром ответила ему магичка.
– Ты была еще ребенком! Какая, к чертям собачьим, любовь! – завопил оборотень, резко подавшись вперед и угрожающе прижавшись к решеткам, но она вопреки его ожиданиям даже не вздрогнула.
– И Лера была ребенком, но обожала тебя, а Рея, которого любила в детстве, любит и сейчас! – грубо и хлестко произнесла она.
Ее слова задели, обожгли, заставили оборотня обхватить голову руками и снова отступить вглубь камеры.
– Я должен умереть, мне нельзя жить, нельзя продолжать существовать, пока ОН живет в моей голове и в любой момент может захотеть убить ее снова! – с отчаянием произнес Лин, и в его глазах не было ничего, кроме безумия и какого-то животного страха.
Она намеренно напомнила ему о принцессе и о том, что Лера выбрала другого, что ее нет здесь рядом! «А ведь могла бы хотя бы сказать мне правду о том, что он ЖИВ! Неужели же император поведал мне то, чего не сказал своей невесте!? Вряд ли!» – она злилась из-за того, как жестоко поступила с Лином Лера и в то же время радовалась, что ее здесь нет.
– Я приду к тебе завтра, Лин! – поднимаясь и скорчив недовольную гримасу, произнесла она: мышцы затекли и ужасно болели, а поясница теперь явно была застужена. «Надо будет сбегать сегодня к лекарям, чтобы не слечь в постель уже завтра и одеваться сюда потеплее тоже следует!» – решительно подумала девушка.
Последующие дни превращались в пытку для обоих: Лин не принимал ее, отталкивал раз за разом и девушку, и все, что она ему приносила, старательно не слушал ее и сыпал оскорблениями, пытался запугать и просто игнорировать. Она не сдавалась, даже не плакала больше при нем ни разу, явно демонстрируя ему редкостную упертость и характер такой, что его даже пронимать начало.
Стражники уже смотрели на парня с откровенной жалостью: они даже в каком-то смысле зауважали оборотня за то, что он с таким упорством пытается достучаться до рассудка девушки. В дни, когда она не посещала его, он был намного спокойнее и миролюбивее, а вот после ее ухода с трудом подавлял в себе гнев.
Аделина менялась день ото дня. Он не знал, но выходя из темного коридора и оставаясь наедине с собой, она позволяла себе слабость и ревела от души, потом подходила к зеркалу, обзывала себя слюнтяйкой и слабачкой и снова настраивалась на новую встречу с ним.
Она ни на минуту не сомневалась в том, что его нельзя бросать и даже не могла обижаться на него, зато все больше злилась на Леру, чувствуя, что ему не хватает именно ее, пусть он и страдает из-за того, что натворила его звериная сущность, но все равно каждый раз он словно ожидает увидеть совершенно другую магичку вместо Аделины.
Она изменилась внутренне и внешне: теперь Ада всегда заплетала свои непослушные волосы в косу или тугой хвост, чтобы не выглядеть в его глазах легкомысленной девчонкой, одевала строгие и темные вещи, окончательно перестала общаться со своими старыми подругами-сплетницами, делая исключения лишь для Валерии, да и то через силу – слишком глубокой была боль: ей следовало рассказать о том недоразумении в кабинете Рейтона, но она продолжала молчать, считая мучения подруги справедливой карой.
Глава 36 Скорая помощь по-вампирски
Минуло еще две недели она, как и обычно, пришла к нему после отбоя в университете, и вдруг страж попытался отговорить ее от визита, ссылаясь на то, что сегодня, видите ли, неудачный день.
– А что у меня уже были удачные дни? – фыркнула девушка.
– Да пусти ты ее, Юн, ты же читал письмо! Раз ЭТОГО разрешили впустить в замок и посетить камеру, значит, у них с императором договор, а девка итак пропащая, чего ей сделается? – хмыкнул второй странник.
Аделина возмущенно прищурилась.
– О ком идет речь?
– Да вот еще один посетитель теперь у нашего зверя появился, такой же… чужой в наших землях, шастает теперь к нему! Видать тоже одиноко ему здесь! – раздраженно ответил страж.
– Достали уже ходить вокруг да около! – выругалась девушка.
– Вампир там, самый настоящий! Мы, когда он заявляется, охрану вчетверо увеличиваем, а ты ступай себе, коль упыря не боишься и так уж тебе приспичило повидаться со своим оборотнем! – махнул на нее рукой разозленный страж.
Аделина разозлилась тоже и, толкнув одного из них плечом, прошла мимо: она знала, что ее здесь уже не уважают, считают ненормальной и даже предательницей! Решение императора, наверное, тоже им не по душе пришлось, но высказать ему свое недовольство они вряд ли рискнуть, а вот девчонке запросто!
А ей и на это было плевать, она лишь терпеливо дождалась, пока тюремщик, вздохнув, не отправился следом, чтобы открыть двери.
– А вот и твоя зазноба! – первое, что она услышала, оказавшись у знакомой камеры. Странно, но страж не последовал за ней сюда, заперев дверь за ее спиной и оставив наедине с двумя созданиями тьмы.
«Трусы!» – фыркнула про себя девушка.
Она узнала Мерика почти сразу. Тот самый упырь, что с небывалой жестокостью расправлялся с приспешниками Донована и заставил освободить Рейтона и Валерию, выпустив их за пределы крепости.
Он действительно был похож на вампира, но не боялся солнца: «Кажется, профессор по враждующим расам рассказывал нам о том, кем является Гров на самом деле – а именно вампиром-полукровкой и вампиром-магом.
– Вечер добрый! – пафосно поприветствовала она их.
– А она у тебя с характером! Что, совсем не нравится? – с явным непониманием в голосе обратился к Лину стоящий возле его камеры вампир.
– И ты туда же? – возмущенно отозвался Лин.
Аделина стиснула зубы, потому что в голосе парня не было напряжения и отчуждения, которое возникало каждый раз, когда он обращался к ней, он даже со стражниками разговаривал совсем другим тоном.
Девушка вдруг почувствовало себя настолько бесполезной и ненужной, что в груди все сжалось от тупой ноющей боли, а из рук едва ли не выпала сумка с принесенными вкусностями: он еще ни разу их от нее не принимал, чему несказанно радовалась стража, но она упорно продолжала их таскать.
– Что ты тут делаешь? – в очередной раз преодолев себя, произнесла она. Все-таки Мерик какое-то время был ее одногруппником, и было как-то непривычно воспринимать его, как кровожадного монстра, особенно когда он так миролюбиво ей улыбался из-под густой челки.
– Собственно, то же что и ты: пытаюсь вправить ему мозги! – пожал плечами вампир.
– И как успехи? – скептически спросила она.
– Пока не очень, но я не теряю надежды! – с той же усмешкой в голосе отозвался он.
Гров пристально разглядывал девушку, а она подсознательно чувствовала исходящую от него опасность и отводила взгляд, а как только поняла это, посмотрела прямо в глаза и приблизилась к нему почти вплотную.
– Знаешь, он постоянно пытается убедить меня в том, что ему не нужна ни эта жизнь, ни тем более я! – с упреком в голосе сообщила она вампиру.
На губах того появилась хитрая улыбка.
– Да, я это уже понял! По правде говоря, он бы с радостью отказался и от моей компании, но вот беда – выбора ему никто не дал! – продолжал веселиться Гров.
– Хватит разговаривать так, будто меня здесь нет! – раздраженно вмешался оборотень, словно его и впрямь волновал недостаток внимания к своей персоне. – Собирай свои вещи и уходи отсюда, безмозглая девчонка. Когда же до тебя глупой дойдет, что ты здесь лишняя, что только раздражаешь меня! – он разъярился, и глаза его едва ли не полыхали злостью.
А ей было больно это слышать – как и всегда, вот только в присутствии вампира, это было еще обиднее и еще сильнее задевало.
– Хочешь, чтобы оставила тебя в покое? – разозлившись, выкрикнула она, тоже схватившись за прутья и сверкая настоящим магическим пламенем в глазах.
– Хочу! – нисколько не испугался оборотень.
– Чтобы никогда не донимала больше и не пыталась остановить твоих идиотских попыток добиться казни? – продолжила рассуждать она.
– ДА! – снова выкрикнул он.
И, наверное, в этот момент Лин был уверен, что она так и поступит: развернется и уйдет, может быть, осыплет его проклятьями, попытается поджечь или вовсе разревется, но в любом случае уйдет и не будет раздражать его своим присутствием, особенно, когда рядом другое смертельно опасное существо, не спрятанное за решетками камеры.
Но вместо этого она резко развернулась в сторону вампира и с вызовом посмотрела на того.
– Скажи, а правда, что ты как и твои родственники пьешь кровь?
– Правда! – хищно улыбаясь, ответил Гров, едва ли не промурлыкав это слово.
– А моей не побрезгуешь? – изображая голосом невинное любопытство, спросила она.
–Разве я могу отказать в просьбе столь прелестному созданию?! – еще шире улыбнулся он, разводя руки в стороны в приглашающем жесте и невинно ей улыбаясь.
– Отлично! – обрадовалась девушка.
– Ты что творишь, дура! – разозлился Лин.
– Гров, ты же видишь – она блаженная, с катушек совсем слетела, выстави ее отсюда!
– Заткнись! – неожиданно грубо и резко прикрикнула на него девушка. – Я предупреждала тебя! Хочешь умереть? Я подожду тебя на той стороне, может, хоть там тебе не удастся от меня отгородиться!
– Не смей! Стража! – со злостью выкрикнул он, но Ада уже успела окутать камеру звуконепроницаемым заклинанием.
Лин злился и впервые волновался из-за нее, и это придавало ей уверенности, убивало страх, заставляло продолжать.
– Кажется, день обещает быть насыщенным! – с улыбкой сообщил вампир, особо выделив голосом последнее слово.
«Я понял твою игру, молодец девочка, наш пес явно заволновался! Обещаю, что будет больно и очень правдоподобно!» – прошелестело у нее над ухом, и она поняла, что Лин не мог услышать этой фразы.
Гров отвел ее чуть подальше от камеры, толкнул в кресло, которое с некоторых пор было здесь как раз для нее, опустился у ее ног на одно колено, подчеркнуто медленно взял в свои руки ее левую кисть, перевернув ладонью вверх, и, не торопясь, с явным удовольствием втянул ее запах.
– Ненормальная! Будь ты проклята! Я не собираюсь тебя уговаривать! – Лин уже не мог сдерживать эмоций.
Сердце девушки колотилось с бешеной скоростью. Ада боялась, ей почти никогда в жизни не приходилось терпеть настоящую физическую боль, но сейчас она была готова и на это, даже если чертов вампир обманул и вознамерился выпить ее прямо здесь. Этот неожиданный и спонтанный поступок был последним отчаянным рывком в стремлении достучаться до Лина.
Гров недолго церемонился и без предупреждения вонзил свои клыки в нежную кожу. Она пронзительно вскрикнула, а потом заставила себя поднять дрожащую правую руку и зажать себе рот, чтобы не кричать так громко.
Лин не только видел и слышал происходящее, он уже не мог изображать безразличие и просто метался по своей клетке, беспомощно хватался за толстые прутья и кричал.
– Гров, чертов упырь, я убью тебя собственными руками, если ты не оставишь ее в покое, клянусь, что сверну тебе шею, сволочь! Убери от нее свои клыки, слышишь? Разве для этого тебя сюда отправили?!
Вампир подчеркнуто медленно оторвался от руки девушки.
– Конечно, не для этого! У нас с вашим императором договор: я не убиваю людей! Но ведь эта малышка совсем не хочет жить, как и ты! Что тебе за радость, если она сейчас пойдет и утопится в пруду, тебе что жалко для меня ее крови? – мастерски изображая недоумение и обиду, заявил Гров. – Так она и не твоя собственность, чтобы ты мог ею распоряжаться! – сказав это, он снова развернулся к дрожащей, как осиновый лист, девушке.
– Что скажешь, девочка! Стоит отпустить тебя? Может, ты уже передумала?
Кровь струилась на пол из поврежденного запястья, голова кружилась, она побледнела и едва сдерживала всхлипы, наплевав на прорвавшиеся сквозь боль слезы.
– Продолжай, но не стоит убивать меня здесь – я не хочу, чтобы на тебя объявили охоту: достаточно будет ослабить меня так, чтобы потом всего одно заклинание стихии могло бы окончательно истощить мой резерв и…закончить дело, – твердо и уверенно отозвалась она.
– Как скажешь, – он снова склонился над ее запястьем.
– Не делай этого, Ада, хватит, ты достаточно меня проучила! Скажи ему, чтобы остановился, – сдавшись, произнес Лин. Он тяжело дышал, отчаяние и бездействие душили его, оборотень опустился на колени и не сводил глаз с происходящего за решеткой.
– АДА! – отчаянно выкрикнул он, когда ему показалось, что она вот-вот потеряет сознание и не сможет остановить вампира.
– Гров, – тихо позвала своего мучителя девушка, уже не глядя в сторону Лина.
Вампир не хотя оторвался от своего занятия и осторожно прошелся языком по глубокой ране, запечатывая ее края.
– Ты очень вкусная! – ласково произнес он, поправляя выбившуюся прядь ее волос.
– А ты ужасно вежливый! – слабо отозвалась девушка, жмурясь от раздражающей слабости.
– Кажется, тебе придется проводить меня до кареты! И так, чтобы никто ничего плохого не подумал! – с досадой сообщила она Грову.
Ей бы следовало опасаться этого существа, но Аделина уже давно перешла черту чего-то разумного и правильного – еще в тот день, когда пришла на первое «свидание» к опасному заключенному.
– Уверена, что не придется тебя нести!? – заботливо осведомился вампир.
– Уверена! – фыркнула магичка.
Она осторожно поднялась на ноги и нетвердой походкой направилась к прутьям.
Парню в камере явно не хотелось отпускать ее в компании клыкастого упыря, но он молчал, пристально следя за каждым ее движением.
Девушка привычным движением опустилась на пол и протянула руку через решетку.
Лину она ничего не сказала, но он впервые за все это время тоже потянулся к ее руке и смог коснуться кончиков дрожащих пальцев.
Ада закрыла глаза и снова отвернулась, пряча слезы.
– Что же ты делаешь, – тихо, боясь разозлить девушку и спровоцировать тем самым на очередную глупость, произнес Лин.
– Ты готов умереть ради Леры, лишь бы не причинять ей больше вреда, а я не хочу жить без тебя, я не хочу переживать твою смерть опять, когда же ты это поймешь? – сдавленно вымолвила она.
– Не уходи с ним! – тихо попросил Лин.
