Текст книги "Пленница миллиардера (СИ)"

Автор книги: Лика Трой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Глава 25

Леденеющими руками хватаюсь за край столика, чтоб не рухнуть. Все внутренности пережимаются, в тугой комок скручиваются.

На экране стоп кадр из видео.

Я и Деймос.

И Деймос во мне…

Я думала о стыде утром? То, что я утром чувствовала – сахарная вата, а не стыд…

Я все-таки падаю. Обрушиваюсь на диван, как в яму проваливаюсь. Черную дыру, охватывающей меня жути, ненависти и понимания, зачем я на самом деле нужна Деймосу!

Но понимания не до конца…

Что?!! Что он делает с этим видео? Зачем?! Он… компромат собирает?! Шантажировать будет? Папе… папе покажет?!

Мысль обжигает, разъедает, трупным ядом обиды растекается по телу…

Ааааааа!

Внутренний крик раздирает, глушит, вышибает перепонки, мозги, здравый смысл, чувство прекрасного, надежду, что все может хорошо закончиться. Я ведь уже возомнить успела, что нужна ему не для мести… Что, может быть, он ко мне иначе относится…

Нет!

Этот мужчина – чудовище, монстр. Лицемерный, страшный, грязный, низкий…

Я снова задыхаюсь.

Руки ходуном ходят, когда я за мышку хватаюсь, у меня не получается тыкнуть на крестик, нажать на удаление.

Я сглатываю, ощущение ваты в ушах пропадает, и я понимаю, что вода в ванной больше не шумит!

Я зажимаю себе рот, чтобы не завопить, кусаю себя за палец, до боли, до красных пятен в глазах.

Это отрезвляет.

Поздно удалять, у него копии наверняка есть, только себя выдать, что знаю о его планах.

АААААА!

Разбить ноутбук, раскрошить тут все в дребезги – вот оно состояние аффекта, истинное.

Но я этого не делаю…

Снова кусаю.

Деймос еще не вышел, а у входной двери чертова псина лежит.

А мне плевать на собаку уже, пусть кусает, я сама себя загрызла и похоронила, когда в эту дверь вошла впервые…

Пес отшатывается с пути, когда я ему на хвост чуть не наступаю.

Слезы душат, я не вижу, куда иду, на ощупь практически до «своей» комнаты добираюсь.

У меня нет сил бежать, я еле на ногах держусь.

Кидаюсь на кровать, ору, вою, грызу подушку.

Не знаю, сколько времени проходит, когда дверь открывается, и сквозь пелену на глазах я вижу ЕГО. Того, кто все это задумал и исполняет теперь… Дьявола.

Он торопливо заходит, а на его лице тень тревоги отражается, он руку протягивает, но я кричу:

– Не прикасайся!

Не смотрю на него больше, в подушку утыкаюсь, но слышу, как он звонит кому-то:

– Срочно с успокоительным, третья дверь налево, – и через паузу сочувственно добавляет, – вот ведь тебя накрыло…

Я плачу, в рыданиях задыхаюсь, ничего с собой сделать не могу.

Вбегает женщина в белом халате – тот самый специалист для Дианы. Шприцом мне в плечо что-то вкалывает – я не сопротивляюсь.

Потому что мне нужно успокоить эту эмоциональную бурю, я должна придумать что-то, а не подыхать тут…

Женщина ласково утешает:

– Сейчас быстренько подействует и все будет хорошо.

Она гладит меня по спине.

Деймос спокойно говорит:

– Спасибо, оставьте нас.

Слышу, как дверь хлопает.

Она уходит, а Деймос остается, но к кровати не подходит, у двери стоит, ждет, когда мои рыдания стихнут.

И они стихают, через час или минуту, счет времени я потеряла.Всхлипываю в последний раз и, пошатываясь, встаю.

Вижу, он помочь хочет, руку протягивает, но я отстраняюсь:

– Я сама.

Он не настаивает, смотрит хмуро, но встревоженно.

Иду в ванну, умываюсь, холодную воду в лицо плескаю.

В зеркало смотреться боюсь.

Камеры. У него везде камеры. И здесь? Внимательно, насколько могу сейчас, осматриваю ванную комнаты. Камер не замечаю.

Но он все равно узнает, что я была в его комнате и трогала ноутбук?

А может не узнает… В любом случае, я уже не могу на это повлиять…

Меня в сон клонит, я обратно на кровать иду.

И пока иду, понимаю, как мне быть.

– Что это было? – спрашивает он, когда я выхожу.

Я смотрю на него исподлобья, но быстро отвожу взгляд, не хочу чтобы он увидел во мне то, что я чувствую…

Мой голос – скрип ножа в зефирной обертке:

– Я очень за папу переживаю.

Он хмурится сильней. Не верит?

Я продолжаю, слова сами собой находятся:

– Мы заключили сделку с вами на неделю. Но позвольте мне завтра встретиться с папой? Хотя бы на полчасика. Мне очень это важно, я правда сильно переживаю. Вы же за сестру переживаете? За племянника? Папа мне тоже родной, – закрываю лицо руками, но из-под пальцев наблюдаю.

Тень сомнений и недовольства мелькает на его лице, и я добавляю:

– Я бы хотела побольше времени с Матвеем провести… Мне кажется, мы с ним нашли общий язык. Ему это полезно и мне. Вы тоже это заметили. Я ведь училась на педагога, пусть я и не такой специалист как Матильда, но я тоже могу на вас работать, чтобы не просто в комнате сидеть. Только вот из-за мыслей об отце я не могу успокоиться.

Больше ничего не могу говорить, голос заплетается и мысли туманятся. Хочется зевнуть. Хорошее успокоительное.

Как будто издалека слышу ответ:

– Хорошо. Твой отец еще в больнице. Я завтра буду занят. Тебя сопроводит Олег. Но. Твой срок пребывания здесь продлится. Я позже решу, насколько.

Пожимаю плечами, закрываю глаза.

Все удачно складывается. А на сроки его мне уже наплевать.

Я больше не буду в шпионку играть и на свои силы надеяться, а попробую пойти другим путем.

Проваливаюсь в сон.

Глава 26

После вчерашней истерики внутри пустота. Яд эмоций выжег во мне дыру, и теперь ее не заполнить…

Но ничего. Все, что нас не убивает, делает сильней. Если мне суждены эти испытания, то я их пройду.

Но… Почему на сердце такая боль? Разве пустота может быть болью? Почему в голове, на фоне всех мыслей и образов, пульсирует вопрос «за что?» и его родственник «зачем»?

Деймос уехал с самого утра, и без него я чувствую себя свободней, раскрепощённей.

За мной ходит Фобос, но я уже не переживаю из-за этого. Скормила ему завтрак, самой кусок в горло не лез. Теперь мы с ним почти друзья.

Я у Дианы. Мне с ней легко, от нее веет чистым светом – добрым, восстанавливающим. Она на кровати лежит, а я играю на пианино. Для нее и для Матвея. Он тоже здесь, за детским столиком рисует свои миры. А больше никого нет – ни Матильды, ни врачей, ни охранников.

Погружаюсь в мелодию, растворяюсь в ней, дышу музыкой. Выплескиваю в нее все, что меня тревожит, все накопившееся…

Есть только я и музыка.

Медленный, грустный ритм превращается в крещендо: нарастает энергией, агрессией, умножается, преобразует накопившееся и растворяет в мелодичном эфире.

А потом снижение накала: жалобная, протяжная мелодия. Плач потерявшегося котенка. Котенка, которого злобный пес разорвал. Тише-тише, спокойней…. Все будет хорошо… Утешение, умиротворение, гармония. Покой. Загробный…

Жму последнюю клавишу и завершаю выступление, закрываю крышку.

Когда я оборачиваюсь, у Дианы в глазах блестят слезы.

– Алика… Это необыкновенно, – она прижимает руки к груди, – я как будто чью-то жизнь прожила…

Киваю. Мы с ней на одной волне.

Она добавляет:

– Ты играла для Дэна? Я хочу, чтоб он тоже это услышал.

Дэн? Кто это?

Не сразу до меня доходит, что она имеет в виду Деймоса. Точно, он же Денис Александрович.

– Птички не поют в неволе. Деймос… то есть Денис, он… Он задумал плохое…

Я сглатываю, говорить становится тяжело.

Глаза Дианы расширяются:

– Что? Что ты имеешь в виду? Плохое для кого?

– Для меня. Я здесь не по своей воле.

Ну вот, теперь подбородок дрожит… Отворачиваюсь к окну.

– Алика, он приходил ко мне вчера. И мы разговаривали. Он рассказывал о тебе. Говорил, что тебе стало плохо. Аля… Я его знаю всю жизнь. Хоть я и многое забыла, но Дэн… У него нет плохих помыслов, уверяю тебя!

Внутренне хмыкаю, это помогает сдержать слезы. Очень часто люди даже не догадываются, какие монстры на самом деле их родные. Деймос – миллиардер. У него крупный бизнес. Это означает, что он постоянно участвует в переговорах. Уверена, он умеет держать лицо и говорить убедительно. Иначе ничего бы не добился. А Диана не выглядит ушлой, абсолютно. Она старше меня лет на пятнадцать, но я ее так не воспринимаю. Она милый, комнатный цветочек…

Поэтому она может быть искренне уверена в своем брате, а он, конечно же, не посвятит ее в свои истинные помыслы. Зачем ему ее тревожить.

В моем плане было рассказать Диане все. Про Деймоса. Я видела, как он заботлив с ней, как искренне тревожится о ее здоровье. Понимаю, что сестра ему дорога. Она могла бы помочь мне. Но… Я смотрю на нее и понимаю, что ей тоже досталось в жизни. Сын, кома…

Я сама справлюсь. Без помощи. Не буду ни на кого свои проблемы вешать.

Но про папу спрошу:

– Я тебя видела на фотографии. С Александром Васильевичем Волковым. Ты знаешь его? Помнишь?

– Что-то очень знакомое… У меня есть ассоциации, но нет четкого образа. Имя и фамилия распространенные. Все путается. Но, может быть, посмотрю на фотографию и вспомню…

Она улыбается чуть виновато. Будто извиняется.

– У меня есть фотки в телефоне. Вот только телефон… Он где-то в доме, но я не знаю, где. Мне бы его найти, я бы смогла показать.

На ее лице искреннее недоумение:

– Почему ты не знаешь, где твой телефон? Потеряла?

– Не совсем так…

– А как?

– Он… Его Деймос забрал.

– Я не понимаю…

Так, я же решила ее не вмешивать:

– Может у тебя ноутбук есть? Или телефон? Я по соцсетям фотографию покажу.

Она медленно качает головой:

– Врачи пока не рекомендовали…

Ладно, попробуем с другой стороны:

– А что с тобой произошло? Ну, после чего ты в коме оказалась? Ты знаешь? Помнишь?

– Обрывки какие-то… Дэн говорит, что я попала в аварию.

Я не успеваю спросить, когда это было. В комнату входит врач и Медведь Олег. Он обращается ко мне:

– Велено вас сопроводить в больницу.

Я поднимаюсь. Прощаюсь с Дианой, подхожу к Матвею. У него на рисунке что-то похожее на солнышко. И три схематичных человечка с улыбками. Он милый, этот мальчик, смотрю на него и внутри что-то защемляет.

Шепчу ему на ухо:

– Матвей, мы больше не увидимся. Наверное… Но я буду скучать. Мы все равно – друзья.

Он поднимает на меня глаза и четко говорит:

– Не уходи.

Удивляюсь. Я думала, он почти не понимает речь и уж тем более не говорит. Смотрю на Диану, на ее лице тоже изумление читается.

– Сынок, Алика вернется. Она съездит в больницу и приедет. Да ведь?

Ох, как мне паршиво сейчас. Выдавливаю что-то невразумительное, полуутвердительное и выхожу, не оглядываясь.

Вдогонку детский крик раздается.

– Мне жаль, – одними губами произношу, спускаясь по лестнице.

Медведь спешит за мной.

Глава 27

Пока мы ехали, Олегу позвонили. Он ответил и передал трубку мне.

Естественно, это был Деймос.

– Послушай меня внимательно. Я надеюсь, что мы поняли друг друга. Я пошел тебе на встречу. И если ты начнешь фокусничать, попробуешь убежать или распустишь язык, то я очень рассержусь… – многозначительная пауза. – Тебе же понятно, что это означает?

Я сообщила, что мне понятно и отключила телефон.

***

Больница та самая, на которую я и рассчитывала.  Я ее хорошо знаю, сама тут лежала, и папа с прошлым инфарктом тоже тут был. А все потому, что главный врач – его хороший знакомый.

Правда, у меня были сомнения, пропустят ли нас без паспорта, все-таки тут охрана обязана регистрировать всех посетителей… Но Олег, наклонившись к усатому охраннику – тщедушному дедуле, что-то тихо ему сказал.

Дедуля выдает бахилы и открывает проход. Вслед говорит:

– Только родственникам сначала нужно зайти к лечащему врачу. Это на второй этаж, триста пятнадцатый кабинет.

Едем на лифте в отделение неотложной кардиологии.

Нахожу нужный кабинет, стучусь:

– Да-да, заходите, – раздается за дверью.

Я вхожу, Медведь ломится за мной. Но врач его останавливает.

– Простите, а вы кто?

– Охранник.

– Информация о больных только для родственников. Подождите, пожалуйста, снаружи. Ничего с вашей красавицей не случится.

Медведь хмурится, дергает носом, но присаживается на лавку у двери, доставая телефон.

Молодой врач поворачивается ко мне, он лучится радушием:

– Вас как зовут?

– Алика. Волкова. Меня интересует Александр Волков.

– Ага… Так, понял, – врач почему-то покосился на дверь, -Садитесь. Давайте сразу расскажу о состоянии вашего папы. Это же ваш отец?

Киваю, сажусь на шаткий стульчик, смотрю выжидающе:

– Я хочу встретиться с ним и поговорить. Это возможно?

– Именно это я и хочу с вами обсудить. У него стабильное состояние, он перенес инфаркт, опасности для жизни нет. Но, к сожалению, возникли осложнения….

Он сыпет на меня медицинскими терминами, объясняя ситуацию и рассказывая о прогнозах. По его словам звучит так, что через неделю папа будет, как огурчик, но сейчас встречи исключены. Я дослушиваю и в конце его речи восклицаю:

– Но… мне вчера сказали, что я смогу с ним поговорить!

Он разводит руками.

У меня ощущение, что все это Деймос устроил. Или согласился на встречу, потому что знал истинное положение вещей. Чтобы потом сказать «я выполнил условия, тебя отпустил на встречу. Теперь ты останешься у меня еще на месяц. А то, что ты с отцом не поговорила – так это не мои проблемы».

Расчетливый гад!

– Я хочу оставить папе передачу, это хотя бы можно?

Перед больницей я настояла, чтобы мы зашли в магазин и купили всякие вкусности для папы. Олег согласовал это с Деймосом и сопроводил меня в Азбуку Вкуса. Оплачивал тоже он.

Среди всего прочего я купила милую открытку, с пожеланиями выздоровления.

 Я прошу у доктора ручку и ненадолго задумываюсь.

Еще в детстве, когда мне было лет семь, папа предложил придумать секретный пароль. На всякий случай. Если вдруг подойдет дядя и скажет: меня послали твои родители, они попали в больницу, я тебя к ним отвезу. Ну или что-то подобное, что обычно говорят похитители. Правда, спустя месяц, он передумал и сказал, что в таких случаях нужно просто уходить, не вступая в диалог, а если будут трогать и ловить, то надо кричать «Не трогайте меня, я его не знаю!»….

Когда я стала постарше и сидела в компании друзей, один парень предложил наркоту. Я была против, но сказать об этом – навлечь на себя смех и нападки со стороны подростков, которые с воодушевлением восприняли предложение… Я сидела, ломалась и думала. И тут пришла смс от папы: «как дела?». Вот тут-то я и вспомнила.

«Все нормуль». Простой пароль. Слово «нормуль» в обычной речи мы никогда не использовали.

Я так и ответила смской. Все нормуль. Девчонки, которые сидели рядом и подглядывали в экран, не заподозрили, что я отправила сигнал СОС.

Надо отдать папе должное, он сразу вспомнил и понял, как себя вести. Он перезвонил и сказал:

– У нас дома проблемы. Ты где? Я сейчас заеду. Дома объясню, что случилось.

Я с облегчением назвала адрес и со спокойной душой покинула дурную компанию.

Естественно, проблем дома не было, просто папа тоже был подростком, понял меня и проявил тактичность.

Вот и сейчас я написала на открытке «Все нормуль». Не знаю, получится ли у меня сбежать, так что на всякий случай надо оставить весточку. Но как намекнуть, что я у Деймоса так, чтобы не понял кто-то другой? Мало ли, какие у Деймоса связи. Этому врачу я не доверяю.

Очень вряд ли, что папа догадается, но попробую поиграть в логические связи.

Деймос – это прозвище, с греческого переводится «Ужас».

Вывожу ручкой ниже «но я УЖАСно скучаю». И подписываюсь. Кладу открытку в пакет.

Теперь, даже если Деймос отправит папе видео, папа поймет, что это не я предательница – врагу отдалась, а у меня серьезные проблемы.

– Можете передать папе прямо сейчас? Чтобы я была спокойна?

Врач сомневается, мнется, но мой трагичный и душещипательный вид его убеждает.

– Хорошо. Я передам ему.

Я тихонько спрашиваю:

– А можно я вас здесь подожду? Мне еще вам кое-что сказать нужно. Отблагодарить.

У врача опять внутренние терзания на лице отражаются. Но жадность побеждает, и он кивает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Врач выходит за дверь. Я слышу, как его тормозит Медведь и шуршит пакетом.

А я быстренько подскакиваю к шкафу и распахиваю все дверцы.

Отлично! Я сразу же вижу то, что мне нужно: медицинскую униформу. Халат, штаны, шапочку на голову. Тут же лежат медицинские маски.

Сгребаю все это, быстренько рассовываю под толстовку и в спортивные штаны. Расправляю комки.

Этот спортивный костюм идеально маскирует вещи, он и так на мне мешком висел. Если бы одела в обтяжку – такой трюк бы не провернула.

Сердце ухает, адреналин подскакивает. Не хотела играть в шпионские игры, а опять начинаю…

Я не собираюсь дожидаться врача, да и нечем мне его благодарить.

Выхожу и говорю поднявшемуся Медведю:

– Сейчас зайду в туалет и поедем обратно. Где здесь туалет?

Я знаю, где туалет, но хочу, чтобы Олег шел вперед и не разглядывал мою располневшую фигуру.

И он ведется на это, озирается. Делает пару шагов по коридору и спрашивает у проходящей мимо медсестры. Она отвечает, что туалет для посетителей на первом этаже.

Мне становится жарко, лето же, а я в толстом костюме…

Пока едем в лифте, пытаюсь разговорами ни о чем усыпить бдительность моего охранника.

Наконец подходим к туалету.

Это большое помещение с кабинками и раковинами. Медведь, не стесняясь, заходит вместе со мной, хотя на табличке обозначено «только для женщин».

Блин, если он тут будет стоять, то мой план с переодеванием провалится…

Глава 28

Олег проходит к окну и внимательно осматривает. На окнах решетки – не сбежать. Он идет обратно и останавливается у раковины.

В этот момент в туалет заходит уборщица с ведром и шваброй. Неодобрительно косится на огромного охранника и на меня.

Медведь, чуть поколебавшись и еще раз обведя глазами помещение, все-таки выходит в коридор.

Уффф…. Заскакиваю в кабинку, закрываю защелку и начинаю спешно переодеваться.

Неужели получится?

Ну вот, вроде готово. Комкаю в руках спортивный костюм, сую его в мусорку, утрамбовываю. Сверху прикрываю мотками бумаги. На всякий случай спускаю воду. Выхожу, сердце колотится.

Никого нет, уборщица гремит ведром в самой дальней кабинке.

Смотрю в зеркало, прячу черные волосы под шапочку. На лицо одеваю маску.

Теперь меня не узнать.

Выдох, вдох, успокоиться! Времени мало, сейчас охранник забеспокоиться, что меня слишком долго нет.

Надо выходить.

Сцепив зубы и задержав дыхание, дергаю за ручку двери, выхожу.

ТукТук! ТукТук!

Это сердце стучит так отчаянно и кажется, что его слышат все вокруг, когда я прохожу мимо Медведя.

Я иду, стараясь сменить походку, смотрю в пол. Не знаю, смотрит он на меня или нет. Главное, не сорваться и не ускорить шаг…

Вот уже проходная, дедуля-охранник, выход… Свобода!

Ура, получилось!

Меня никто не остановил, не задержал. Спаслась!

Скорей бы покинуть территорию больницы… Так хочется оглянуться или побежать, но я сдерживаюсь, иду спокойно, уверенно.

Вот и главная арка.

Заворачиваю за угол. Приваливаюсь спиной к стене, сползаю по ней, опускаюсь на корточки. Нужно перевести дух…

У меня ни телефона, ни денег, ни ключей, ни паспорта. Деймос знает, где я живу. Он без проблем пробьет всех моих родственников и найдет меня. Что же делать?

– Девушка, вам плохо?

Надо мной склоняется мужчина, похожий на итальянца. Импозантный, с тоненькими усиками.

– Вам нужна помощь? – он протягивает мне руку, помогает подняться.

Господи, неужели остались в жизни неравнодушные люди?

Встаю, голова кружится. Поправляю маску на лице.

– Спасибо. Да, очень нужна… Проводите меня, пожалуйста, до остановки? – я указываю на другую сторону улицы. У ворот больницы стоять не хочу, вдруг Медведь сообразит, что из туалета для посетителей не может выйти медсестра. Он сообразит, рано или поздно, нужно успеть убраться подальше…

– Конечно.

Мы переходим дорогу, доходим до остановки. Люди смотрят на нас, я такая приметная в этой медицинской форме…

Где же маршрутка? Хочу запрыгнуть в любую попавшую и уехать. Хотя бы остановку проехать без денег. Бежать нет сил… Я перенервничала.

Мужчина выжидающе смотрит на меня. И люди вокруг поглядывают.

Я, немного смущаясь, спрашиваю:

– Простите, а еще, у вас есть телефон? Можно позвонить?

Мужчина хлопает себя по карманам, достает телефон, протягивает мне.

Верчу его в руках. Судорожно соображаю. Надо позвонить Светке, подружке. Набираю циферки 89… А дальше ступор.

– Простите, -растерянно возвращаю телефон обратно, – я не помню номер. Так глупо…

– Выход есть всегда, – бодро сообщает мужчина, – что-то другое же помните?

Конечно. Адрес-то помню.

– Спасибо.

– Пожалуйста. Еще могу вам чем-нибудь быть полезен?

– Нет, спасибо, дальше я справлюсь, – слова сами собой вылетают, машинально.

Мужчина прощается с сожалением, как мне кажется, и уходит.

Маршрутки все нет. Притоптываю ногой, нервно поглядывая на ворота больницы.

Я смотрю вслед удаляющемуся мужчине и сокрушаюсь о сказанном. Вспоминаю притчу, где человек попал в наводнение и рассчитывал на Бога, и поэтому всю предложенную помощь отвергал. А в конце концов погиб, попал в рай и спросил у Бога – почему же ты мне не помог? И услышал в ответ: «Я несколько раз посылал тебе помощь: Я послал за тобой машину, Я послал за тобой лодку, Я послал за тобой даже вертолёт! Что ещё Я мог для тебя сделать?»

Я еще не утонула.

Бегу за мужчиной:

– Подождите! Извините! Не могли бы вы вызвать для меня такси? Пожалуйста! И оставьте ваш номер телефона, я доеду до подруги и все верну!

Мужчина оборачивается и улыбается:

– Я как раз к своей машине иду. Вот она припаркована. Вам куда?

Мысленно благодарю высшие силы и называю адрес Светки.

– Это недалеко. Как раз по пути. Буду рад помочь той, кто всегда помогает другим.

Мне неловко, я же не медсестра, кому я в этой жизни помогла? Все мои попытки только хуже делают.

Мы доходим до припаркованного Вольво. Он достает ключи, пикает сигнализация. Я сажусь на заднее сидение. До чего я докатилась сажусь в машину к незнакомцу…

Машина трогается, и я оглядываюсь назад, смотрю в заднее окно.

И обмираю. По тротуару Олег бежит! Я потеряла бдительность за разговором!

Он совсем рядом! Сейчас за ручку дернет и все!

Но машина уже на ходу, водитель ловко вклинивается в поток машин. Олег не успевает.

Еще раз слава небесам!

Охранник пристально смотрит нам вслед и подносит к уху телефон. Это последнее, что я вижу перед поворотом.

Он видел номера!

Вжимаюсь в сидение, тяжело дышу, грудь вздымается.

Мужчина заводит вежливый диалог, спрашивает мое имя, говорит, что он Владислав. Я отвечаю невпопад. Мысли совсем о другом…

Мне надо выйти! Я подставляю водителя, этого милого мужчину, который так благородно помог незнакомке. Его же найдут, на всех домах есть камеры, у него будут проблемы. Из-за меня. И к Светке теперь нельзя, если его найдут, узнают, куда он меня привез и все.

Надо попросить остановить на остановке, предупредить об опасности… Черт!

Слезы текут под маску, надо выйти, а у меня сил нет больше бегать. Я растекаюсь на сидении, полулежу, как кисель. Сейчас передохну и попрошу тормознуть. Еще немножечко… Маленькая передышка.

Маленькая передышка длится пару кварталов…

Владислав, не добившись от меня полноценных ответов замолкает, а потом вдруг мигает поворотником и говорит:

– Небольшая заминка.

– Что?! Что случилось?

– Да вон, гаишники. Ничего страшного.

Но я понимаю, что это конец…