Текст книги "Пленница миллиардера (СИ)"
Автор книги: Лика Трой
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)
Глава 17
Меня захлестывает эмоциями. Любому терпению есть предел. Я пытаюсь обернуться, чтобы посмотреть ему в лицо:
– Что это значит?
Конь останавливается у деревянной беседки на берегу озера.
На другом берегу организована рыбалка, до нас доносятся радостные крики, но в этой части тихо и уединённо.
Деймос спрыгивает и подает мне руку.[H1]
Я спускаюсь с его помощью и требовательно смотрю на него в ожидании ответа.
Он невозмутим:
– То и значит.
Привязывает коня, идет к беседке.
Не оглядываясь, говорит:
– Подойди.
Каждый его приказ мне приходится себя ломать. Но, понимая всю нерациональность строптивости, подхожу, сажусь на плетеное кресло.
Деймос зажигает печь-барбекю и открывает бревно. Точнее, холодильник, замаскированный под бревно.
Я бы удивилась, но мои мысли заняты тревогой и кучей невысказанных вопросов, которые я, как жвачку с прилипшим мусором, катаю по разным отделам мозга.
Вернуться в реальность заставляет умопомрачительный запах. Вспоминаю, что последние дни я мало ем, а сегодня ограничилась одним лишь батончиком в машине.
Вскоре на столе появляются скворчащие кусочки мяса в обрамлении золотистых овощей.
Желудок призывно урчит, а рот наполняется слюной. Как аппетитно…
Деймос пододвигает мне невесть откуда взявшиеся приборы:
– Ешь.
– Не буду.
Желудок жалостливо ноет, но я его затыкаю.
В меня летит стальной прищур.
Отвечаю тем же, но вряд ли получается так же убийственно:
– Уж решать есть мне или нет, я сама буду! И когда пойти в туалет и все остальное, что касается моего тела!
Выпаливаю и понимаю, что нет… Он моим телом беззастенчиво пользуется. Не принадлежит оно мне.
В его взгляде сквозит насмешка, он уловил мою растерянность, кривит губы:
– Ты забываешься. Ты залезла в мой в дом, а все что в моем доме – тоже моё. До тех пор, пока я не решу, что ты свое… отслужила. Так что нет, твое тело – мое. Оно мне подчиняется. Хочешь, докажу?
Черт… Глаза щиплет. Наверное, это от дыма из барбекюшницы.
– Вы нагло пользуетесь моим телом. Но душа вам никогда не достанется, – отрезаю я, в отчаянных попытках сохранить остатки достоинства.
Деймос тыкает вилкой, одним движением отрезает от мяса небольшой кусочек:
– А с чего ты взяла, что мне нужно такое абстрактное понятие, как душа, м?
Он спокойно отправляет кусок мяса в рот, пережевывает и продолжает:
– Я похож на верующего? На человека, гоняющегося за мистическим и эфемерным? Вроде нет. Есть только цель. И способы ее достижения. Ты уже моя. Я этого достиг, но хочу большего. И получу. Прими это за факт. И как к этому относиться – твой выбор. Можешь страдать, строить из себя жертву или строптивую ослицу. А можешь получать удовольствие и радоваться тому, что тебя окружает. Душу, кстати, можешь оставить себе. Я не претендую.
Его слова как нож меня режут. Не знаю, что меня задевает больше, но я уже не возмущаюсь, а сижу, опустив голову, и слезы катятся по щекам. Виноват в этом не дым, барбекюшница-то электрическая.
А Деймос добавляет:
– И пойми главное, я не тот, кто начинает с десерта. Я буду наслаждаться тобой поэтапно. Постепенно, расширяя границы.
Вскидываю на него мокрые глаза, презрительно изгибаю губу:
– Звучит-то как возвышено. Называйте вещи своими именами. Расширять границы – это, по-вашему, трахать меня втроем?
Он поднимает бровь:
– Ты о чем?
– О развлечениях в сауне вчетвером.
Деймос насмешливо смотрит на меня долгим взглядом. Говорит протяжно:
– Для тебя развлечения это только трахаться? Неужели ты настолько испорчена?
– Вы еще и издеваетесь? Вы именно это имели в виду!
– С нами проведет вечер мой бизнес-партнер со своей спутницей. И они приличные люди, не свингеры. Еще вопросы?
Растерянно замолкаю. Облеплена неловкостью, как паутиной.
– Тогда у меня вопрос: ты голодна? Напоминаю про правило номер один.
Правило номер один – не обманывать.
– Да…
– Тогда ешь.
Беру вилку, нож. Отрезаю кусочек мяса, отправляю в рот… Мммм… Такое сочное, мягкое, тает во рту, оно идеальное. Или я такая голодная после верховой прогулки.
Спрашиваю, чтобы не возвращаться к прошлой теме:
– Что это за мясо?
– Ферментированная баранина.
Он уже закончил с едой и теперь наливает из термоса в две прозрачные чашки зеленоватую жидкость.
Пододвигает мне со словами:
– А это травяной чай.
Я уже сама догадалась по аромату. Крышесносный запах мелисы, липы, смородины и чего-то еще летнего уносит меня в какое-то далекое детство.
Делаю глоток с закрытыми глазами. Вкус потрясающий. Если лето можно пить, то оно тут – в этом термосе.
Говорю, уткнувшись в чашку:
– Я думала, что миллиардеры пьют только дорогущие вина и коньяк столетней выдержки.
Он добродушно улыбается:
– Травяной чай напоминает мне о том, как мы жили у бабушки с сестрой...
Он осекается, на него будто тень наползает, выражение лица резко меняется, и он сухо заканчивает:
– Кстати, Матвей – ее сын. Мой племянник.
Глава 18
Обратный путь мы молчим. Подъезжая к конюшне, вижу, как в стриженной траве мелькает что-то знакомое, разноцветное.
– Подожди! – я даже не замечаю, как обращаюсь к нему на «ты».
Деймос без вопросов тормозит коня. Он не реагирует на наше «сокращение дистанции».
– Это же шарик Матвея? – указываю пальцем.
– Скорей всего.
Деймос идет за шариком, подбирает и отдает мне.
Кручу его в руках, говорю:
– Давай поторопимся? Матвей, наверное, переживает.
Деймос косится на меня и понукает коня идти быстрей.
– Ты любишь детей?
Пожимаю плечами:
– Конечно.
Нас встречают сотрудники, уводят коня, и мы едем на гольфкаре к гостевым домикам.
Чем ближе подъезжаем, тем больше я сжимаюсь, боясь услышать крик.
Но на удивление тихо.
Заходим внутрь.
– Тссс, Матвейка спит, – Матильда встречает нас на пороге. – Вымотался совсем…
Без шляпы она выглядит не такой важной особой. Обычная женщина чуть за тридцать, слегка усталая.
– Он потерял шарик, – показываю находку.
Она прикладывает пальцы к вискам и кивает:
– Он очень расстраивался… Я положу ему под подушку.
Вкладываю шарик ей в руку.
Жаль, что не получится самой отдать. Мне хотелось посмотреть, как он обрадуется. Почему-то очень жалко малыша.
У Деймоса звонит мобильник, и он выходит наружу.
Спрашиваю:
– А когда Матвей проснется, то… Что вы с ним будете делать?
Вряд ли Матвей с Матильдой с нами в сауну пойдут. Может смогу договориться с ними время провести. Компания мальчика мне приятней, чем Деймосова. Да и когда рядом племянник и сотрудница, господин тиран ведет себя культурней. Или может у него просто день сегодня такой… Молчаливый.
– А дальше на другие занятия поедем. Водитель скоро подъедет.
Понятно, почему я их в доме не видела и не слышала, с таким-то плотным графиком…
Жаль…
– А сколько Матвею лет?
– Четыре.
Матильда отвечает охотно, решаюсь пораспрашивать ее дальше:
– А у него…задержка развития?
– У него расстройство аутистического спектра, деточка.
Я об этом тоже думала, но насколько я знаю, аутисты не показывают пальцем. А он показывал. Я сама видела. Об этом ей и сообщаю.
Матильда воодушевленно соглашается:
– Да, это был первый раз. Пока единственный, но… прогресс налицо. Занятия помогают, да и диета имеет значение.
Замечаю на журнальном столике листочки для записей.
– Я Матвею записку нарисую, передадите?
Она кивает и смотрит на часы.
Рисую быстренько то же что и в окне показывала – круги в кругах, а в середине улыбающееся лицо, отдаю Матильде.
Прощаемся и я выхожу.
Остаток дня проходит быстро. Территория конного клуба масштабная и действительно элитная. И посвящена не только лошадям и скачкам.
Здесь есть и бильярд, и стрельбище, рыбалка на озере, банный комплекс… Это только из того, что я увидела.
Типичные мужские развлечения. По высшему классу.
Наверное, есть еще подпольный уровень, где секс, наркотики и азартные игры…
Деймос отправляет меня на маникюр и педикюр, пока он решает какие-то вопросы. Здесь даже салон красоты есть. Поразительно.
Мне обрабатывают ногти и пытаются завести разговор, еще бы, ведь сам владелец меня привел и велел сделать все в лучшем виде. Но я совершенно не в настроении и безучастно на все реагирую. Даже на вопрос о выборе дизайна только пожимаю плечами.
Думаю о вечере.
Вечером в шесть я должна сопровождать Деймоса в сауне, где будет еще парочка. Заранее готовлюсь к унижениям. В каком виде я предстану? В виде эскортницы? Что обо мне подумают? Что я девочка по вызову?
Но думай-не думай, время неумолимо. Как и Деймос.
Ровно в шесть мы входим в двери банного комплекса. Нас встречает девушка модельной внешности, улыбается, сообщает, что нас уже ожидают и выдает нам по пакету.
В пакете белое махровое парео на бретельках, сланцы, головной убор…
Я в женской раздевалке одна.
И мне очень не улыбается быть обнаженной, хоть и завернутой в полотенце. И к тому же оно такое короткое… Но купальника у меня нет, а в этой модели трусиков металлические украшения, они будут нагреваться… Со вздохом снимаю.
И только я успеваю накинуть на себя парео, как в раздевалку входит Деймос с полотенцем на бедрах. Упирает руки в бока. Замираю и мысли разбегаются, невозможно же иметь настолько безупречное тело…
– Долго возишься. Пойдем.
Идем по красивым коридорам с интимной подсветкой, мимо пальм, и тропических растений.
На ходу рука Деймоса нагло задирает махровую ткань и мою попу сжимает, напоминая о том, что он хочет от меня сегодня вечером. Ягодицу печет, его рука пламенная, и сауны не надо, достаточно взять меня, и я уже мокрая буду…
Подходим к бассейну в виде лагуны с водопадом. Вокруг него разные двери с табличками, но я их не успеваю рассмотреть – Деймос тянет на себя ручку и ныряет в раскаленные недра сауны.
Осторожно вхожу следом.
И сразу выйти хочу.
Внутри расположились люди. Поджарый мужчина с чуть раскосыми глазами, ниже него хорошенькая блондинка.
А всю длину полки справа занимает огромный короткообритый мужик с бородой, весь в наколках.
Но выйти я хочу не поэтому.
А потому, что они все голые.
Глава 19
Деймос ведет себя невозмутимо: спокойно входит, здоровается с поджарым за руку, кивает блондинке, усмехается:
– Не знал, что вы подались в нудисты.
Блондинка кокетливо улыбается:
– Это все задумка Дика.
Поджарый весело добавляет:
– А я чисто из научных соображений. Слышал, что одежда в сауне мешает терморегуляции.
Деймос поворачивается к бородатому, они пожимают руки:
– Дик. Не помню, чтобы мы договаривались о встрече.
Бородатый пьяно смеется:
– Разве так встречают старых корешей, Дей?
А я не знаю, куда деть глаза, тихонько сажусь, куда Деймос указал, проклиная тот день, когда полезла в его дом, чувствую себя овечкой среди волков. Хорошо, хоть раздеваться не заставляют.
Но не все так страшно, как казалось. Никаких оргий, все сидят-лежат на лавках, изнывая под мучительно приятным жаром.
Мужчины заводят непринужденную беседу, прерываемую изредка громкими вставками Дика по делу и нет. Девушки из обслуги приносят запотевшие кружки с пивом и уносят пустую посуду.
Я запоминаю, что поджарый – Альберт, а блондинка – Марина, невеста Альберта. На вопрос Дика «что это за цыпа с тобой?» Деймос представляет меня очень расплывчато, навроде «моя приятная неприятность». Ну, конечно, я даже имени не заслуживаю.
Дик, наклонившись поближе, оценивающе меня рассматривает с ног до головы, разве что в зубы не заглядывает. Выносит вердикт вполголоса, будто сам себе говорит, будто меня нету вовсе:
– Ниче такая. Трахабельная.
Я вспыхиваю, хотя куда уж больше, и так в раскаленном пекле сижу. Я в аду и это мое наказание. За что?
Смотрю ему в глаза вызывающе, это же не Деймос, с ним могу себе позволить одними губами сказать:
– Отвали.
Деймос и Альберт обсуждают виртуальную реальность, они даже не замечают или не обращают внимания.
Дик хохочет во весь голос:
– Ух, у цыпы зубки есть. Не выбили еще что ли?
Деймос спрашивает:
– В чем дело, Дик?
Бородатый переводит тему:
– Организуем массажисток-миньетчиц? А то я один приехал, думал тут у тебя шеренга на выбор выстроится.
Дик выплескивает остатки пива на камни.
Они шипят. Как шипит и мой целомудренный рассудок.
Деймос лениво откидывается на полку:
– Я уже их отпустил. Сегодня групповуху не планировал. Придется тебе одному как-то справляться.
Дик бурчит, что отдых без телки – отстой. Альберт сочувственно цокает и говорит, что он предупреждал.
Сам Альберт поглощен сиськами Марины, которые он без всякого стеснения массирует. Она ловит мой взгляд и подмигивает. Вот вам и приличная семейная пара. И, похоже, ей нравится всеобщее внимание. Я стараюсь смотреть только в лица, не разглядывая тела, но удается с трудом. Поэтому просто утыкаюсь в кружку с пивом.
Троица выходит на перерыв, и я более-менее выдыхаю.
По шумным визгам и плескам понимаю, что они прыгнули в бассейн. Умеют же люди расслабляться без комплексов.
Через минуту и Деймос поднимается.
– В хаммам пойдем, – командует он и выходит из сауны.
Вот и выдохнула, называется, забыла я, с кем рядом сижу.
Мы идем в хаммам, предварительно пройдя через тропический ливень специальной душевой.
В хаммаме сразу в облако пара погружаюсь. Все вокруг восточными благовониями пропитано.
Подсветка в полу и в потолке очень тусклая, едва разгоняет полумрак.
И здесь ощутимо прохладней, а влажность просто огромная. Но дышать тут гораздо легче, и мне нравится больше, чем в обжигающей сауне с тремя пьяными людьми. Людьми ли? В их моральном облике я очень сомневаюсь. Зато в морали Деймоса не сомневаюсь вовсе – уверена, что ее вообще нет и никогда не было.
Деймос садится на мраморное ложе. Он полностью погружен в пар, я не вижу его, но слышу приказ:
– Сюда иди.
Робко подхожу, на ходу одергивая полотенце-парео.
– На колени.
Что? Нет… Хочу удрать подальше, в след за своим пропавшим достоинством. Меня что, на роль той самой массажистки-миньетчицы оставили?
Но бежать некуда, в бассейне раскрепощенные пьяные люди, вряд ли они посочувствуют, а на помощь надеяться не следует, хуже того – от Дика надо подальше держаться.
Деймос показывает мне два пальца, напоминая о правиле номер два – безоговорочном подчинении. Страшно представить, что он сделает, если я попытаюсь спорить.
Позволяю себе заикнуться о троице:
– Нас потеряют, будут искать…
– Не будут. Быстрей.
Мне ничего не остается, как подчиниться.
Я медленно опускаюсь, дышу носом, переживаю. Сжимаю зубы, аж челюсть сводит. Вокруг не благовония, а ненависть моя распаляется. Дышу ей.
Стою на коленях перед Демосом, склонив голову. На его бедрах все еще полотенце, но догадываюсь, что он сейчас это полотенце сдернет… А там…
Волнуюсь.
Очень.
Вдоволь насладившись зрелищем меня стоящей на коленях, он милостиво произносит:
– Массаж стоп. Делай.
Сажусь на мрамор, беру ногу Деймоса и понимаю, что меня облегчением накрывает.
Очуметь.
Я радуюсь тому, что враг моей семьи говорит ему ноги массировать. Руками. А не что-то иное. Другими местами…
Совсем уже. Куда я качусь…
Мну стопу наманикюренными пальчиками. Судя по всему, Деймос тоже не брезгует педикюром, все очень ухоженно.
– Сильней.
Нажимаю сильней на грубую кожу подошвы.
Вглядываюсь в его лицо, но оно в туманном пару скрыто.
Перехожу на вторую ногу, разминаю ее и слышу сдержанное:
– Хорошо работаешь пальцами.
Стараюсь еще лучше, пальцы уставать начинают.
Он протягивает руку к моей ключице, и махровые бретельки спадают с плеч.
Мое дыхание становится глубже и чаще, я вижу, как поднимается бугор под его полотенцем.
В дверь стучатся и голос девушки администратора взволнованно зовет:
– Денис Александрович, очень-очень прошу прощения, но вас срочно просят к телефону.
– Я занят.
– Я понимаю, извините, но это ваша сестра. Она утверждает, что это важно.
Чертыхаясь вполголоса, Деймос встает и кидает мне:
– Жди меня здесь.
Выходит. Вот теперь точно можно успокоиться. На время.
Я бы с радостью подождала здесь – идти к троице никакого желания. Но мне хочется в туалет.
Выскальзываю за дверь, надеваю сланцы, иду в дамскую комнату. В бассейне уже никого нет, наверное, нудисты вернулись в сауну.
Прохожу мимо водопада, стекающего в бассейн-лагуну. Какой же он шумный…
В дамской комнате так чисто, уютно и никого нет, что я бы лучше тут осталась. Но нужно возвращаться, переживаю, что Деймос вернется, увидит, что меня нет. И мне опять придется огребать. Устала уже.
Блин, до чего я докатилась: мыслю, как собачонка. Рассердится хозяин, видите ли. Аж самой противно. Ну и где мое хваленное «я никому не буду прислуживать»?
Вздыхаю.
Надо потерпеть еще чуть-чуть, а потом можно будет уйти. Деймос сдержит свое слово, да ведь?
Терзаюсь сомнениями…
Но выбора пока нет. Надо возвращаться. Выпью еще пива, для храбрости, рядом с бассейном уголок для отдыха со столом, полностью заваленным закусками и напитками.
Выхожу, торопливо иду обратно. Огибаю бассейн и сталкиваюсь нос к носу с Диком, выходящим из сауны.
Ох ёёёёё….
Видок у него свирепый… А инструмент между ног, на который я все это время старалась не обращать внимания, вздыблен и кренится под тяжестью мощной головки.
Охренеть.
– Цыыыыпа. Ты очень кстати, – он расплывается в противной улыбочке, демонстрируя золотой зуб. – Я как раз ищу кого выебать. Твой борзый рот подойдет.
И он хватает остолбеневшую меня за руку.
Глава 20
Дик до боли сжимает запястье, дергает, так, что я чуть не падаю и швыряет меня на диванчик для отдыха.
Я притягиваю к себе таких мужиков что ли?! Все повторяется, но с каждым разом все страшней…
Если миллиардер хотя бы красивый мужчина, то в Дике мне омерзительно все.
Мысли хаосом проносятся за секунду.
– Я буду кричать! Ааааааааа!
Водопад глушит мои крики.
Дик это понимает. Он нагло ржет, подходя ближе:
– И чего? Знаешь, сколько шлюх я с Деем на пару драл? Сколько он тебе платит, а? Если расстараешься, может и я тебе заплачу.
Он уже навис надо мной…
В висках пульсирует.
Что есть мочи ору:
– Я не шлюха, понял, отвали! ААААА!
Хватаю со стола бокал и швыряю в бородатого перекаченного пьяного утырка. Он этого даже не замечает. Но в его глазах мелькает сомнение вперемешку со злостью. Наверное, где-то на границе остатков рассудка он понимает, что шлюха бы так себя не вела.
Он шипит, брызжа слюной:
– Ты че ерепенишься?! Знаешь, кто я такой? А кто ты, блядь? Радуйся.
– Я же сказал, что она моя, – негромкий голос Деймоса родным мне теперь кажется, я так рада его слышать, оказывается. – А она тебе сказала отвалить. Вот и отвали.
Дик отступает от дивана и шагает к Деймосу, расправив плечи:
– Не понял? Из-за шалавы щас будешь быковать?
Они почти одной комплекции. Их мышцы вздуваются.
Лоб в лоб друг другу уперлись, ноздри раздувают, желваками играют.
Как два быка. Страшные до чего...
Деймос сквозь зубы говорит:
– Перед девушкой извинись. И вали отсюда.
Меня трясет, как же страшно…Кулак Дика летит ему в челюсть.
Я замираю…
Деймос перехватывает удар.
И бьет Дика головой по лицу.
Дик, зажав нос, отшатывается.
– Я тебя застрелю, слышь?! Из-за шалавы…
Деймос прерывает:
– Думаешь, увеличил хер и крутым стал? Ошибаешься. Ты как был дерьмом, так и остался.
Дик, матерясь, отрывает руки от носа, кровь стекает по бороде. Его глаза разве что кровью не наливаются.
Увеличил член, надо же… Теперь становится понятным его поведение – давние комплексы покоя не дают.
Судорожно оглядываюсь в поисках чего потяжелей. Вот бутылка подойдет.
Деймос шагает к Дику и говорит что-то тихо, я не слышу, водопад глушит.
Но тот будто трезвеет на глазах. Стоит секунд десять с потерянным видом.
Вдруг разворачивается и идет к выходу.
– Извиниться не забудь, – летит ему вдогонку.
Дик оглядывается, кидает:
– Извини, цыпа.
Смотрю ему вслед и чувствую, как у меня глаза на лоб лезут, бутылка из рук на диван падает.
Я в шоке просто. Что такое нужно сказать разъяренному бандюгаю-быку, чтобы он внезапно стал покладистым?
Дрожь постепенно стихает, но до сих пор не верится, что все обошлось вот так.
Из сауны выбегают Альберт и Марина, прыгают в бассейн.
Альберт выныривает, отфыркивается и кричит:
– А где Дик?
– К шлюхам уехал.
– Что?! Не слышу!
Деймос жестом показывает, что Дик ушел. Садится рядом со мной, слегка устало говорит:
– Ты умеешь притягивать неприятности.
– Что это было?
Имею в виду: «что такое нужно было Дику сказать, чтобы он послушно ушел?»
Деймос правильно понимает, усмехается:
– Сказал ему, что знаю, кем он был на зоне и что с ним делали.
Страх совсем уходит, Дик воспринимается все более нелепым и ничтожным.
А Деймос поучительно добавляет:
– Кто владеет информацией – тот владеет миром.
Информация… Точно, у него же и на моего отца компромат есть. Он и папе угрожал. И мне. Да и защищал меня не потому, что благородный рыцарь. А потому что собственностью считает. Не более.
Сдерживаться больше сил нет – напряжение, живущее во мне, выход ищет.
– А с тобой что на зоне делали, что ты на мне отрываешься?!
Выпаливаю и замолкаю, рот рукой зажимаю.
Бутылка, которую я держала, по дивану катится и разбивается.
Вскакиваю с дивана. Он ведь не стерпит… Да я и сама понимаю, что чушь говорю – не был он на зоне. Отец-то его давно знает…
– Альберт! – кричит Деймос, но смотрит при этом мне в глаза.
А я цепенею и сделать ничего не могу. И взгляд не отвести, как под гипнозом.
– Альберт! Дальше без нас, созвонимся.
– Понял!
Он молча ко мне шагает.
Я отшатнуться хочу.
Поскальзываюсь на осколках разбитой бутылки.
