Текст книги "Пленница миллиардера (СИ)"
Автор книги: Лика Трой
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)
Глава 5
Я хочу признаться ему, что я – Алика Волкова, дочь Александра Волкова. И будь что будет…
Но не успеваю. Срабатывает пожарная сигнализация.
Деймос только хмурится.
Он стаскивает меня с подоконника, тащит за руку к кровати. Я хромаю – лодыжка почти прошла, но еще побаливает. Силой усаживает.
– Фобос, охраняй, – указав на меня, кидает команду псу.
А сам достает из шкафа одежду.
Расчётливые действия, никакой суеты. Стремительная грация уверенного хищника. При каждом движении его мышцы упруго перекатываются. Его тело красивей, чем у греческих богов. На него невозможно не смотреть. И я завороженно смотрю, любуюсь даже, несмотря на опасность ситуации.
За дверью слышатся беспокойные голоса, беготня какая-то.
Звук сигналки стихает.
Деймос подходит ко мне. Смотрю на него снизу вверх, мну в руках краешек покрывала. Он оделся в белое поло и синие джинсы. Неужели даже в такой ситуации он не забывает стильно выглядеть?
– Пошли, – он сжимает мое запястье и тянет за собой.
Мы оказываемся в коридоре. Дыма практически не видно, но носом улавливаю гарь.
Деймос рявкает:
– В чем там дело?
Смотрит на меня:
– Твоя работа?
Опускаю голову, не отвечаю. Он сильнее сжимает мне запястье, но больше ничего не говорит, широкими шагами идет к лестнице. Я со своей больной ногой еле поспеваю за ним. Хромаю. Ему приходится тянуть меня.
Он оглядывается, опускает взгляд на мою ногу, хмурится.
Подхватывает на руки, как что-то невесомое, прижимает к себе, идет дальше. Я не сопротивляюсь, из такой хватки не вырваться. Да и куда сейчас вырываться с больной ногой. Я уже устала нервничать и переживать, на меня наваливается апатия, а может это руки Деймоса так действуют? И запах его?
Дыма я не чувствую. И не вижу. В воздухе пахнет свежестью. И Деймосом… Его запах сильней всего. Приятный, ненавязчивый – одновременно успокаивающий и будоражащий.
Выглядываю из-за его плеча. Фобос следует за хозяином.
К нам спешит мужчина в форме. Видимо, охранник.
– Денис Александрович, докладываю! Очаг возгорания в сейфе. Я перекрыл доступ к кислороду, пожар ликвидирован.
Охранник среднего роста и комплекции, но ниже Деймоса. И кто кого из них охраняет…
– Костя. Узнай, как она сюда проникла. Обойди периметр.
Костя с любопытством разглядывает меня, но под пристальным взглядом Деймоса тушуется и отшагивает, пропуская господина.
Моя голова дрыгается в такт шагам. Я прикрываю глаза и открываю их только когда оказываюсь сидящей в кресле.
Мы в той комнате с аквариумом и сейфом, накрытым теперь покрывалом. Здесь, в отличие от коридора, пахнет гарью. Немного серо от дыма. На потолке черные разводы. Открытое окно – единственное спасение.
– Молчунья, говорить будешь? Повторяю вопрос. Это твоя работа? – Деймос кивает на сейф.
Смотрит на меня, сузив глаза до острого прищура. Его губы расплываются в улыбке. Неожиданно.
Вжимаюсь в кресло, хочу спрятаться в нем, сама в мебель превратиться, лишь бы не этот пристальный взгляд и улыбка, не предвещающая ничего хорошего.
Он снова нависает надо мной.
Спина покрывается мурашками, я ерзаю, не в силах отвести взгляд. Он будто демон, но… выглядит божественно… Красно-синяя подсветка аквариума подсвечивает его со спины и это добавляет ассоциаций с дьяволом.
Глаза внимательные, прожигающие до глубин. Я будто под гипнозом, как птичка, попавшая в кольца питона. И пошевелиться не могу. Что он будет со мной делать? Я не знаю, чего ждать. Что будет? Что? Неизвестность пугает больше всего…
– Выверни карманы.
Я решаюсь заговорить. Стараюсь, чтоб мой голос звучал твердо:
– Вы на моем месте поступили бы так же.
– Ты без понятия, как бы я поступил и зачем. Ты нарушила МОИ законы и испортила МОЁ имущество. И я не буду с тобой нянчиться. У меня другие методы. Понимаешь?
– У вас вообще совесть есть? – мой голос звучит беспомощно.
– Девочка, ты забываешься. Выворачивай карманы, если не хочешь, чтобы я это сделал.
Я привстаю в кресле. Отмечаю, что лодыжка уже почти не болит. Показательно выворачиваю карманы. Телефон-то у меня в рюкзаке, а рюкзак я в шкафу забыла, растяпа. Но сейчас мне это только на руку.
– У меня ничего нет. Я ничего не крала. Мне чужого не нужно.
Деймос отходит от меня на пару шагов.
– Я уже понял, что тебе было нужно. Ну что ж. Видимо, папа тебя плохо воспитывал. Придется мне этим заняться.
Усмехается.
А я от этих слов словно от плетей съеживаюсь, опять мурашками покрываюсь и выть хочу. Он ведь не отпустит меня, глупо было надеяться на это. Он не воспринимает меня как дочь бывшего друга, он воспринимает меня как дочь врага. Хотя, я не уверена, что он точно понял, кто я. Может, просто совпадение, на счет папы… А спросить не решаюсь. Вдруг сделаю еще хуже.
В дверь стучатся.
– Входи.
Заходит Костя с огнетушителем в руках, косится на меня в кресле и докладывает:
– По периметру ничего необычного не обнаружено. Но Олег сейчас смотрит камеры.
Костя секунду мнется и неуверенно продолжает:
– Денис Александрович… Может откроете, – кивает на сейф, – потушим там все.
– Не нужно. Иди.
В глазах охранника читается облегчение. Он торопливо разворачивается и выходит, прикрыв за собой дверь.
– Подойди.
Я не сразу понимаю, что это адресовано мне.
И он правда думает, что я сейчас встану и подойду к нему? Считает, что у меня нет выбора? Или… у меня его действительно нет…
Но я мотаю головой и не встаю.
Он молчит и смотрит, ждет, но его лицо все хмуреет и холоднеет, а в глазах будто ртуть скапливается. Желваки вздуваются.
Ой-ей… Я вижу, что грядет буря… Лучше подойду, чем Деймоса злить, может все обойдется?
Поднимаюсь. Гордо задираю голову и распрямляю спину. Не буду жаться как испуганная овечка и трястись.
– Смелей.
В его позе, во взгляде, в голосе, в каждом жесте – власть. Спокойная власть, уверенная, но я понимаю, что если не подчиняться, то он станет жестким, карающим, нутром я это чувствую, все инстинкты мне об этом кричат.
Решаю, что в этом подчинюсь. В остальном – нет.
Первый мой шаг уверенный, а второй… Я замираю.
Он шагает ко мне сам.
– Хорошая девочка, – его одобрительная, хоть и слегка насмешливая, интонация обдает неведомым ранее теплом.
Что со мной такое…
– Вернемся туда, откуда начали.
Глава 6
Мы идем обратно – сквозь уютный, мягкий свет настенных бра. Только вот мне совсем неуютно. Мандраж возвращается с новой силой.
Я иду впереди. Деймос позади меня, как конвоир.
Я мечтаю, чтобы что-нибудь произошло. Ну, например, чтобы Деймос оступился и сломал бы себе шею, на его дом напали бы бандиты или упал метеорит. Эх.
Мы входим в комнату, где совсем недавно я пряталась в шкафу.
Вперед проскальзывает Фобос, задевая меня за ногоу. Он оборачивается на меня, молотит хвостом, с открытой пасти слюна капает.
Ух, чудище, он мне по пояс, даже выше, мамочки…
Я пячусь назад и упираюсь спиной прямо в Деймоса. Тут же дергаюсь, хочу отшатнуться, но он уже положил свою ручищу мне на плечо. Мой затылок ему по грудь примерно, такая я маленькая по сравнению с Деймосом.
Я напряжена до предела, учащенно дышу, паника захлестывает. Опять.
– Спокойно, – он обхватывает меня поперек, чуть повыше груди, прижимает к себе. – Фобос, место.
Пес уходит, и я выдыхаю.
Деймос отпускает меня и разворачивает к себе. Его лицо ничего не выражает, я не могу предположить, что будет дальше. И именно неизвестность пугает больше всего.
Протягивает руку и дотрагивается до моего лица, я аж не дышу. Но он всего лишь заправляет прядь волос мне за ухо.
Отступает на шаг, оглядывает прищурено.
– Ты очень напряжена. Отправляйся в ванную.
Чтоооо? Я быстро моргаю. Беру себя в руки.
– Послушайте… Давайте поговорим? Произошло недора…
– Я сказал. Быстро. В ванную.
Мамочки, у него аж ноздри раздуваются, так он не привык, чтоб ему перечили… Я все-таки отшатываюсь. Пытаюсь справиться с нахлынувшими эмоциями. Ну не могу же я идти туда? Или могу…? Может это правда поможет мне прийти в себя? Вроде тут нет ничего непристойного… Ну, как нет… На грани. А может там есть окошко и я смогу сбежать? Или хотя бы возьму таймаут – подумать...
Сомнения. Сомнения. Сомнения.
Но они недолго длятся, потому что Деймос подходит и берет меня за руку опять, ведет в ванную, щелкает выключателем.
– Сама справишься или помочь? – спрашивает на пороге.
– Сама…
– У тебя пятнадцать минут.
За мной захлопывается дверь.
Первым делом проверяю, можно ли закрыться изнутри. Можно. Отлично!
Щелк.
Озираюсь.
Никаких золотых унитазов и аляповатых расцветок. Все очень современно и гармонично. Стильный дизайн: в черно белых тонах с серебряными элементами, туалет с биде, ванна, джакузи и прямоугольная душевая кабина, похожая на кабину космонавта со множеством кнопок, рычагов и функций. В ней, похоже, есть деление на сауну и тропический душ.
Вау!
В доме отца тоже все по евростилю, но даже близко не такой элитный люкс. А уж про однушку, в которой я жила, и говорить нечего…
И как этим пользоваться?
Ох, я даже забываюсь, в чьем я доме. Кстати, эта фразочка про папу и воспитание... Это не совпадение, он действительно меня узнал? Я уже не знаю, как к этому относиться. Я сама хотела сказать, кто я такая. Посмотрим, в общем…
Жаль, что в этой роскошной ванной комнате нет окон.
Снимаю ботинки и иду к ванне. Больше ничем воспользоваться не решусь, а то сломаю – еще больше на меня долг повесит, отрабатывать заставит. Теплота пола приятно отдается в ступнях.
Включаю воду, раздеваюсь, опасливо поглядывая на дверь.
Лежу в ванне и стараюсь отвлечься от мыслей, очистить разум. Не получается. Образ Деймоса перед глазами. Жар его хватки до сих пор ощущаю, вкрадчивый голос в ушах стоит…
К черту!
Вызываю у себя другие воспоминания. Как этот голос отцу угрожал, как уничтожить его обещал, шантажировал, если отец не сделает, то, что нужно ему – Деймосу. А ведь они друзьями были.
Отцу потом скорую вызывать пришлось, и он сих пор в больнице лежит. Неделя с того времени прошла. Поэтому то я сюда и полезла, на отчаянный шаг решилась – весь компромат на отца уничтожить, хоть как-то помочь.
Снова внутреннее возмущение вспыхивает. Деймос – чудовище. Нельзя забывать об этом.
Злость помогает, придает сил, уже не хочется сворачиваться в клубок и плакать. Не буду умолять, отец не умолял, и я не буду. С чувством собственного достоинства на казнь пойду.
Вытираюсь мягким полотенцем, подсушиваю волосы.
Раздается требовательный стук в дверь. Суетливо одеваюсь. Трусики, лифчик.
Стук повторяется и на этот раз сильней.
Оглядываюсь в поисках хоть какого-нибудь средства самозащиты. Ничего подходящего.
Дверь распахивается ровно в тот момент, когда я до конца натягиваю лосины.
– Время истекло, выходи.
Он сидит, развалившись, на маленьком диване в черном халате. Под халатом ничего нет, только обнаженное мускулистое тело.
А я стою посреди комнаты и на мне черный лифчик и обтягивающие штаны. Одеть топик мне не дали.
Но я стою с гордо выпрямленной спиной, с поднятой головой и смотрю ему в глаза. Вызывающе.
Ничего не могу с собой поделать.
В груди и ногах начинается мандраж, меня потряхивает и хочется убежать.
Я уже понимаю, что деваться некуда – постараюсь отрешиться, пусть трахнет и отпустит. Отпустит же? Главное – я сделала то, что хотела – уничтожила данные в сейфе и я могу злорадствовать, а он меня не переиграет теперь.
Надоело бояться.
Буду лежать и смотреть в потолок, считая овечек. В конце концов, он очень красивый, ухоженный мужчина. Хоть узнаю, что такое секс.
Заставляю принять себя максимально независимый вид.
Вдоволь насмотревшись и удовлетворенно кивнув, он говорит:
– А теперь приспусти штаны и ложись животом мне на колени. Я буду тебя наказывать.
Глава 7
Я вздрагиваю.
Что? Вот так? Унизительно-то как… Нет, на такое я не согласна, у меня есть чувство собственного достоинства.
Он продолжает:
– Знаешь за что?
Надо объяснить ему, почему я так сделала, может есть шанс, что он поймет меня и отпустит?[H1]
– Я… – с трудом выдавливаю. – Пробралась в ваш дом и уничтожила…
– Нет. Попыталась уничтожить. Если бы смогла – я бы с тобой иначе разговаривал.
В смысле «попыталась?» Огонь не разгорелся? Потух? Но я видела дым и гарь. Как я умудрилась облажаться? Твою ж…
Злость и стыд приливают к щекам. Перевариваю информацию.
А он наслаждается всей гаммой эмоций на моем лице.
Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!
Спустя какое-то время начинает говорить. А я не слышу уже, стою как оглушенная, выхватываю лишь отдельные слова «задница, беспомощная, девственница», и яркие образы вспыхивают у меня в голове.
Мне хочется кричать. Деймос говорит уверенно и чуть снисходительно. Иногда я слышу нотки сочувствия, и это очень контрастирует с его словами.
Деймос пронизывает насквозь своим проницательным взглядом и рассказывает, что меня ждет. Как он меня привяжет. Как он меня накажет. Как заставит наслаждаться. Как я буду с удовольствием сосать его член. Как я буду умолять оттрахать меня. Как буду сладко кричать. И кончать.
Он знает, как ломать и подчинять. Лишь словами. Я впервые столкнулась настолько с властным мужчиной, с человеком, который считает себя хозяином этой жизни и всего мира, наверное, и я попала под его ауру. Что же делать?! Я понимаю, что если не подчинюсь, он правда сделает все то, что о чем говорил. Он тот – кто исполняет свои слова. Я ему безоговорочно верю.
Меня пробирает до дрожи. Я уже не сдерживаюсь и трясусь.
А он заканчивает монолог:
– …бонусом, кстати, расскажу и покажу то, зачем ты забралась в мой дом. А пока вперед, начинай. Подходи, снимай штаны. Считаю до пяти. Один.
О, Боже, нет...
Умолять? Угрожать? Просить? Убегать?
– Два.
Сжимаю кулаки.
– Три.
Дышу сквозь стиснутые зубы.
– Четыре.
Зажмуриваюсь.
– Пять!
Не надо!
Всхлипываю и судорожно шагаю вперед. К нему. Навстречу ужасу и унижению.
Открываю глаза.
Еще шаг. Еще. Надо сделать последний.
Ноги трясутся и подгибаются, чуть не падаю.
Еще шажочек и я прямо перед ним. Поднимаю глаза:
– Вы понимаете, кто я?
Он ухмыляется уголком рта. Разворачивает ко мне экраном ноутбук, который лежит рядом с ним.
– Понимаю.
На ноутбуке открыта отцовская страница в Фейсбуке. Деймос, что-то щелкает мышкой, потом стучит клавишами и открывается фотография, где мы с папой в ресторане делаем селфи. Но это же…годовалой давности фотка. Папа ее выкладывал, но я сразу же попросила удалить, что он и сделал.
Вот оно как… Интернет ничего не забывает…
Последняя надежда тает.
Деймос протягивает руку и привлекает меня ближе к себе.
Теперь я стою между его разведенных ног, а он все так же сидит. Ловит мой подбородок и заставляет посмотреть в глаза.
Лепечу:
– Вы же не будете… -
Он чуть щурится. Его взгляд ничего не выражает.
– Буду, – губы чуть кривит, а голос холодный. – Снимай!
От жесткого приказа я вздрагиваю. Опять всхлипываю. Лучше я сама, чем он осуществит все то, что говорил.
Непослушными пальцами подцепляю резинку лосин. Тереблю ее, тяну вниз. И натягиваю обратно.
Набираю воздух, чтобы сказать твердое: «Нет» и… натыкаюсь опять на его ртутный взгляд. Я понимаю, что он теряет терпение. Он же щас меня порвет, если я посмею ему перечить…
До боли кусаю губу.
Дергаю штаны вниз до середины бедра. Осознаю, что от спешки нечаянно трусы захватываю. От прилившей к лицу крови мне становится жарко и нечем дышать, я хватаю воздух со всхлипами и хочу провалиться прямо в ад. Лучше в аду, чем с Деймосом!
Судорожно пытаюсь натянуть трусики обратно, но Деймос перехватывает мою руки.
Он чуть отодвигает меня и сводит колени вместе. Сейчас я должна лечь на них, подставив попу под шлепки. Господи, какая жесть. Я не буду, не буду, не надо… Ни за что!
Я хочу спросить, отпустит ли он меня потом. Хочу, но язык присыхает к глотке, и я давлюсь невысказанным вопросом, потому что я боюсь, что он скажет «нет». Пусть у меня останется надежда.
Я стою. Закрываю лицо ладонями. У меня нет слез. Я до сих пор не могу поверить в происходящее. Ладонь Деймоса ложится на мою ягодицу. Господи, какая у него горячая рука, раскаленная, прожигает меня, я будто плавлюсь под этим жаром. Как мороженка.
Деймос чуть сдавливает полуокружность и давит, заставляя двинуться и выполнить то, что он приказывал.
– Смелей.
Он опять притягивает меня к себе. Под давлением руки я ложусь животом на его обнаженные, горячие колени, мои ноги оказываются задранными на подлокотник дивана. Или это софа? Она слишком маленькая для дивана… Блин, о чем я думаю…
– Умничка.
Я утыкаюсь лицом в черную обивку, руки подтягиваю под грудь. Пытаюсь сжаться.
Мне хочется кричать «не надо», хочется вцепиться в его ногу зубами, лягаться и брыкаться, но я понимаю, что это невозможно. И в том числе потому, что в паре шагов от нас лежит Фобос и смотрит на нас. Хотя угроза сексуальной расправы теперь гораздо страшнее собачьих клыков.
Кончиками пальцев он неторопливо скользит по моей спине, по изгибу поясницы, снова достигает обнаженной попы. Кладет руку на нее по-хозяйски, сминает.
Я ерзаю от этих движений, покрываюсь мурашками, ощущаю как волоски на руках приподнимаются, а соски твердеют. В животе начинает разливаться жар, пульсацией уходящий ниже.
Ягодицы обдувает холодком. Это Деймос занес ладонь для удара.
Мамочки…
Глава 8
Нежную кожу ягодицы обжигает болью!
Одновременно с этим звук шлепка звонко разносится по комнате.
– Ах-х! – сама не ожидаю, что вскрикну, я же хотела гордо терпеть без единого звука и движения.
Сжимаю зубы, но уже поздно.
Хлысь!
Еще хлесткий шлепок, уже по другой ягодице. Как же жжет!
Ай! Еще!
Ну все, это уж слишком, я не позволю так с собой обращаться!
Я дергаюсь, брыкаюсь ногами.
– Куда собралась? Мы только начали.
– Отпусти!
Я рвусь, что есть сил. Пытаюсь извернуться, укусить, вырваться!
Деймос одним движением заводит обе мои руки за спину, прижимает к пояснице, вдавливая меня в свои колени. Я продолжаю дрыгаться, в надежде сделать хоть что-то.
Добрыкалась. Он зажимает мои ноги между своими. Теперь я лежу на одной его ляжке и не могу даже дернуться. Сволочь!
Он проводит рукой по горящей ягодице.
– Порозовела, – его голос хриплый, низкий, довольный.
Я чувствую его ладонь. Деймос нежно гладит места ударов. Пытаюсь вывернуть голову, чтобы посмотреть на него.
Шлепок! Шлепок! Шлепок!
Все шлепки с оттяжкой, от которых я каждый раз ахаю и вбиваюсь головой в подлокотник.
Вгрызаюсь зубами в черную обивку.
Шлепок! Пауза.
Шлепок! Пауза.
Слышу, как свистит воздух перед шлепком, сжимаюсь в ожидании обжигающей боли.
– Не надо! – я сама не ожидаю, что выкрикну это.
Он хлещет, но не так сильно.
– Пожалуйста… – обивка вся мокрая от слюны.
И на удивление, на этот раз его ладонь опускается нежно, ласкает саднящую кожу, поглаживает, растирает.
Боль уменьшается, я расслабляюсь, перевожу дыхание.
Его прикосновения умелые, контрастные: то сожмет, то погладит, то быстро проведет рукой, то медленно – кончиками пальцев. И эти прикосновения… приятные?
– Тебе нравится, – он не спрашивает, он утверждает.
– Н-нет… – чувствую себя пойманной на запретном.
Он отпускает мои руки, раздвигает мои ягодицы в стороны. Там становится мокро от его слюны.
Я взвываю и руками вцепляюсь в подлокотник дивана.
Нет! Нет! Нет!
Он снова прижимает меня так, чтоб я не дергалась.
Его палец начинает движение с копчика, все ниже, сверху вниз, медленно и попадает в ложбинку между ягодиц и ведет очень медленно сверху вниз, подбираясь… туда.
Нет!
Напрягаю мышцы что есть сил, из глотки вырывается какой-то звук.
– Расслабься, девочка.
– Пожалуйста... – выдавливаю.
– Тш-ш-ш.
Безнадежно дергаю ногами. Не помогает. Его палец находит запретную дырочку, поглаживает вход в отверстие… Недолго поласкав там, палец не проникает внутрь, как я боялась, а скользит ниже, и, раздвигая складочки, оказывается у влагалища. Утопает во влаге.
Я издаю сдавленный полувсхлип.
– Какая мокренькая. А говорила – не нравится, – интонации вкрадчивые, довольные. – Обманывала? Еще наказать?
– Не надо…
Его пальцы достигают клитора, скользят по нему, поглаживают. Я ахаю в голос.
Меня будто током пронзает. Я и не осознавала, как возбуждена, пока он не дотронулся. А теперь понимаю… чувствую, как внутри все пульсирует, как мне приятны его действия... Это дико. Запретно. Ужасно.
Каждое его движение отдается во мне. Я пытаюсь отключиться, думать о том, как ненавижу его. Как он играет со мной, пользуется, развращает. А я даже не могу сопротивляться…
Я должна затушить это унизительное возбуждение и…
… все мои попытки проваливаются. Я растворяюсь. И часто дышу.
Хлесткий удар по попе.
– Ай!
– Будешь еще обманывать?
Еще шлепок. Попа опять горит.
– Я могу делать с тобой что угодно. В этом доме я устанавливаю законы.
Хлыысь! Ой как отожглооооо....
– Но я уже говорил тебе об этом. Говорил же? Отвечай мне!
– Да… – выдавливаю сквозь выступившие слезы.
– Так вот первый закон. Не лгать. Ясно?
– Да…
Он снова проникает пальцами мне в промежность.
Ягодицы горят, отшлепанные жесткой рукой, а в лоне пульсирует от желания…
Дыхание переходит в стоны...
И он останавливается.
Освобождает меня от своей хватки.
Резко хватает за плечи и рывком поднимает.
Теперь я сижу на его коленях спиной к нему.
Чувствую его дыхание на затылке, оно колышет волосы, щекочет шею.
– Мне нравится, как ты течешь и подчиняешься, – шепчет на ушко.
Он раздвигает колени, и я оказываюсь на полу. Ворс ковра щекочет голую кожу. Поворачиваюсь к нему.
Деймос смотрит на меня сверху вниз и властно, хрипло говорит:
– А теперь поработай ртом.
– Ч-что..?
– Соси, я сказал.
В нутро будто спицу вонзили, а от нее стыд разливается, прожигает, напоминает мне – какая я. Не такая. Неподчиняющаяся.
– Не буду, – мотаю головой. – Ни за что.
Деймос хватает меня за волосы. Я вскрикиваю и чувствую, как кожа на затылке натянулась. Он наклоняется ко мне, его глаза оказываются напротив моих. Серые, стальные – они затягивают, подчиняют, утягивают в свои океаны. Я опускаю взгляд.
Он берет меня за подбородок, нежно, это так резонирует с грубой хваткой на волосах… Большим пальцем проводит по губе, будто задумчиво. Палец замирает в углу рта.
– Конечно, будешь.
Я дергаюсь.
– Я не буду повторять все, что сказал. Но напомню, что жизнь и судьба твоего отца все еще зависит от меня. Будет он на свободе или в тюрьме. Он меня кинул. И других людей подставил. Но ему и тебе повезло, – Деймос сначала хмурится, а потом его взгляд становится хищным, пожирающим, – ты мне интересна. Поэтому я с тобой добрый. Но у меня заканчивается терпение. У тебя есть шанс отработать все долги – воспользуйся им.
А меня трясет, я не хочу, я помню свой опыт, всю жуть. Глаза стекленеют, в горле ком и хочется выть.
Чуть склонив голову набок, он смотрит на меня очень внимательно.
И вдруг, прищурившись, отпускает волосы и поднимает, прижимает к себе.
Я оказываюсь в его объятьях, уже не сопротивляюсь, вдыхаю аромат сильного мужчины, врага моей семьи, угрозы для моей гордости и вообще жизни. И он гладит меня по голове. А я плачу. Но вместе со слезами приходится облегчение.
Он непредсказуемый. Я не знаю, что будет дальше. Но сейчас мне вдруг стало… хорошо.
