Текст книги "Самшитовый лабиринт"

Автор книги: Лианна Бэнкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ВТОРАЯ

Сидя на диване Дэниела, Эрин поняла, насколько трудно вести себя официально, когда на тебе спортивный костюм, который к тому же слишком велик. Она выпрямила спину.

– Я принесла несколько книг, чтобы Вы ознакомились с ними, сир, – сказала она. – Эта наиболее полная. Есть еще одна по королевскому этикету, и я принесла книгу с изображениями военных мундиров, которые Вы будете носить в ряде случаев. Некоторые люди воспринимают информацию лучше, если она представлена визуально.

Дэниел пролистал одну из книг и внимательно посмотрел на Эрин:

– Вы всерьез полагали, что мне может понадобиться книжка с картинками? – Уголок его губ приподнялся в полуухмылке. – Интересно, что вам обо мне рассказывали?

Эрин быстро отмела с полдюжины фактов, которые рассказал ей отец и повторять которые было нельзя.

– Я знаю, что Вам тридцать четыре и что Вы вице-президент по маркетингу корпорации Коннелли, сир. Вы учились в колледже и имели спортивную стипендию, занимаясь американским футболом. И еще Вы американец до мозга костей. Самое важное, сир, что Вы – старший сын принцессы Эммы, а следовательно, законный наследник трона Алтарии. И Вы согласны оставить Америку, чтобы вступить на престол Алтарии.

Он кивнул:

– Пара уточнений. Я окончил Северо-Западный университет со степенями по деловому администрированию и философии. У вас в отеле есть ноутбук?

Она кивнула, не вполне понимая, к чему он ведет.

Он небрежно пожал плечами:

– Если будет интересно, у университета есть информационный сайт.

У Эрин появилось неуютное ощущение, что те сведения о Дэниеле, которые она получила, нуждались во множестве уточнений:

– Я посмотрю, сир.

Дэниел взглянул на книгу:

– Давайте прямо. Часть моих обязанностей – появляться на разных мероприятиях в этих военных мундирах.

– Да, сир, – сказала она. – Соблюдение традиций дает людям чувство стабильности.

– Хорошо. Во дворце будет кто-нибудь, кто знает, какой мундир и когда мне нужно будет надевать?

– Конечно, сир. К Вашим услугам будут по меньшей мере три таких человека.

– В таком случае я могу спокойно поручить им обязанности следить за тем, надевать мне красное или синее, так ведь?

– Полагаю так, сир. Я думала, что, поскольку Ваше облачение будет в корне отличаться от одежды, к которой Вы привыкли, Вам захочется получить необходимую информацию сейчас.

Улыбнувшись, Дэниел закрыл книгу:

– Если никто не будет заставлять меня надевать балетную пачку, мне абсолютно все равно, что надо будет носить, – он переплел пальцы и наклонился к ней. – На самом деле я хотел бы знать больше о народе Алтарии.

Эрин удивленно моргнула. Все шло совершенно не по плану. Отец приказал ей в случае, если не удастся отговорить Дэниела от вступления на трон, убедить его, что должность короля является лишь данью традиции и за ней не стоит никаких реальных полномочий.

– О народе Алтарии?..

– Да. Вы – алтарийка. Как бы вы описали свой народ?

– Это – добрые и заботливые люди, сир, – сказала Эрин, думая о жителях острова, основным занятием которых было обслуживание многочисленных туристов и выращивание фруктов и овощей. – Люди, которые чтут семейные ценности. Правда, высшее образование имеет очень небольшое число островитян.

– Почему? – поинтересовался он.

– У нас на острове нет высших учебных заведений, сир.

– Но почему?

– Их никогда не было. Те, кто хочет дать своим детям образование, отправляют их на континент в университеты.

Дэниел нахмурился.

– То есть, если у семьи целеустремленного и умного учащегося нет средств, чтобы отправить его в европейский университет, он вообще не сможет получить высшее образование?

– Да, сир. Такой человек, скорее всего, продолжит заниматься тем, чем занимались его отец или мать.

– И что об этом думает парламент?

– Когда нет серьезного стимула, парламент очень медленно принимает ведущие к переменам решения.

Он вновь нахмурился.

– Как вы думаете, что народ Алтарии хочет видеть в своем короле?

Эрин почувствовала, что разрывается надвое. Часть ее тянулась к Дэниелу, который искренне интересовался ее народом, и в то же время она не могла забыть про приказ своего отца.

– Сир, я уверена, что граждане Алтарии хотят иметь короля, который смог бы построить мост между прошлым и будущим. Даже американцы понимают, что традиции могут быть источником спокойствия в тяжелые времена. Алтария гордится тем, что династия Розмэри не прерывалась уже много столетий. Алтарийцы хотят иметь правителя, который бы понимал и ценил их прошлое и помогал строить будущее.

Дэниел медленно кивнул.

– Полагаю, это значит, что мне надо будет как следует изучить историю Алтарии. Вы говорили, что знакомы с политической обстановкой. Как парламент относится к тому, что на трон вступит американец?

Она почувствовала, как внутри нее все сжалось, и отвела глаза.

– Официальная позиция состоит в том, что парламент доволен тем фактом, что есть целый и невредимый наследник, готовый и желающий занять престол, сир. Многие были удивлены тем фактом, что Вы согласились оставить свою частную жизнь и пожертвовать свободой, чтобы возложить на себя королевские обязанности.

Дэниел вздохнул, встал и подошел к огромному панорамному окну.

– Я не верю в то, что можно уклоняться от семейного долга. Родители научили всех нас тому, что есть обязанности, которые просто необходимо выполнять. Я бы не смог с чистой совестью смотреть на себя в зеркало, если бы я не выполнил свои, но… – Он оторвал взгляд от окна и посмотрел на Эрин. – Я всегда чувствовал, что, работая в корпорации Коннелли, всего лишь чего-то ждал. Видит Бог, не я решил стать королем, но выходит так, что королевский титул сам выбрал меня. – Он повернулся и встретился с ней взглядом, силу которого она ощутила всем сердцем. – Я – Коннелли. Я не могу делать что-либо, не отдаваясь этому целиком.

Его слова, казалось, проложили между ними невидимый мост. Эрин поняла, что Дэниел Коннелли – сильная и грандиозная личность.

Взгляд его зеленых глаз переменился, подобно чикагскому ветру, когда он подошел к ней:

– Вы сообщили мне об официальной позиции парламента. Какова неофициальная?

Эрин запаниковала. Она должна была повиноваться отцу и следовать его желаниям, но…

– И неофициально, и официально парламент чтит традиции и во многом медлит, когда дело доходит до перемен, сир.

– Вежливый способ сообщить, что я заставляю их некоторым образом нервничать, – сказал Дэниел.

– Я этого не говорила, сир, – запротестовала она.

– А вам и не надо было. Я и вас заставляю нервничать.

– Нет, сир. Конечно же, нет, – сказала Эрин, но почувствовала, что все же чуть-чуть лукавит.

– Совсем не нервничаете? – спросил он, садясь на диван рядом с ней.

– Ну, возможно, немножко, сир. Вы не совсем такой, как я думала.

– В чем не такой? – спросил он, и его взгляд был настолько острым, что казалось, он может видеть ее насквозь.

– Я вовсе не тот человек, которому должно говорить об этом, сир, – опустила она глаза.

Раздражение скользнуло по его лицу:

– Что ж, я – король, что мне нужно делать, если я хочу знать?

Она прикусила губу.

– Так это приказ, сир?

– Да. Что во мне отличается от ваших ожиданий?

Эрин набрала в легкие побольше воздуха.

– Вы более умный, нежели я ожидала, сир, – призналась она, понизив голос, и затем объяснила: – Спортивная стипендия.

– Ах, вот в чем дело! Раз спортсмен, значит, с мозгами не очень… В Северо-Западном университете очень серьезная конкуренция. Требования по успеваемости высоки для всех, в том числе и для членов футбольной команды. – Что еще?

– Ваше чувство чести поразительно, сир. Ваш интерес к народу Алтарии такой… неожиданный. Вы намного добрее, чем я могла бы предположить, и Вы совсем не эгоцентричный, – продолжила она и глубоко вздохнула. – Вы смотрите на меня, когда я говорю с Вами. Вы слушаете, что я говорю Вам.

– Как же я могу не слушать вас, когда вы говорите со мной? – уже раздраженно поинтересовался он.

Она пожала плечами и вспомнила, как часто отец смотрел не на нее, а как будто бы сквозь.

– Не знаю, сир. Возможно, я не привыкла к этому.

На секунду он нахмурился, затем вновь посмотрел ей в глаза: – Что еще? Эрин стиснула руки на коленях:

– Вы очень высокий, сир. – «И очень привлекательный», – подумала она.

– Какой средний рост у алтарийских мужчин? – спросил он.

– Не знаю, сир. Меньше, чем у Вас.

Он усмехнулся:

– А чем я не удивил вас?

Эрин почувствовала, как все внутри нее сжимается от ужаса:

– Это приказ, сир?

– Да.

– Вы типичный американец, Вы очень простой. И Вас меньше всего интересует изучение королевского протокола, сир, – добавила она и расслабилась. Все было сказано. Больше не нужно было бояться честных признаний, которые так смущали ее.

– В этом вы правы, – кивнул он. – Признаться, и я думал, что вы будете другой. – Даже зная, что вы дочь министра иностранных дел, я думал, вы будете намного старше.

– Старше, сир? – едва выдавила она.

– Около пятидесяти, в ортопедических ботинках, надоедливо чопорной и правильной.

Его слова ужалили ее. «Чопорная и правильная» – как это недалеко от истины!

– А я увидел молодую голубоглазую блондинку с убийственно красивыми ногами и при этом жутко чопорную и правильную, – сказал он, смягчив свою оценку сексуальной улыбкой. – Хотя, возможно, быть чопорной и правильной – лишь часть вашей работы. Интересно, какая вы, когда не на посту? – сказал он, кладя свою руку поверх ее и нежно расцепляя ее пальцы. – Когда-нибудь я узнаю и это.

Сердце Эрин на миг остановилась.

Полтора часа спустя, после того как Эрин вернулась в отель и уже просмотрела сайт Северо-Западного университета, она мерила шагами свой маленький номер. Когда зазвонил телефон, она была уверена, что это ее отец.

– Виделась ли ты уже с американцем? – сразу же спросил он.

– Да, у меня была встреча с Его Величеством сегодня.

– Как продвигается выполнение моего задания?

«Не очень хорошо», – подумала она, убирая волосы с лица.

– Я выяснила, что информация о нашем короле, которую я получила, не вполне соответствует действительности, – сказала она, не в силах сдержать раздражение в голосе.

– Какая именно информация? – спросил ее отец.

– Та, из которой следовало, что он не особенно умен.

– Но это так и есть, – настаивал ее отец. – В университете он играл в американский футбол.

– Отец, этот человек с отличием окончил престижный университет!

– Это не дает ему право править Алтарией, – сказал ее отец.

– Нет. Единственное, что дает ему право быть королем Алтари, – это тот факт, что он является старшим представителем мужского пола династии Розмэри. Он мог бы быть восемнадцатилетним наследником. Но он умный и опытный тридцатичетырехлетний мужчина.

– Восемнадцатилетним было бы намного легче управлять, – проворчал ее отец. – Как думаешь, ты сможешь отговорить его занять престол?

Эрин стало трудно дышать. Она понимала некоторые сомнения ее отца по поводу Дэниела. В конце концов, тот был американцем, мало знал и потому не мог в полной мере ценить историю Алтарии. Ее отец боялся, что Дэниел будет вести себя как слон в посудной лавке и нарушит мир и спокойствие королевства. Но Эрин вспомнила решительное выражение, лица Дэниела, когда он говорил о своем будущем.

– Не знаю, отец. Я чувствую, что Его Величество считает вступление на престол делом долга и чести.

Ее отец выдержал неодобрительную паузу, и Эрин закрыла глаза.

– Ты ведь не перешла в его лагерь? – спросил он тихо.

– Нет, – сказала она, не зная, как сможет разрешить противоречие, разрывавшее ее надвое. – Вы мой отец, а Алтария – моя страна.

– Помни, Эрин: просто то, что он хороший человек, еще не означает, что он принесет добро Алтарии. Поспи, дитя. Я еще позвоню, – сказал он и повесил трубку.

Эрин положила трубку и посмотрела через окно на огни чикагских небоскребов. Она обхватила себя руками. Дитя – так назвал ее отец. Уже много лет она не чувствовала себя ребенком настолько сильно. Ее мать умерла, когда Эрин была совсем маленькой, и у нее остались лишь смутные воспоминания о ее нежном смехе, ласковых объятиях и легком аромате духов…

Проведя детство в школах-интернатах, Эрин быстро научилась опираться лишь на свои силы. Много лет она прятала свое одиночество и сейчас, когда у нее наконец появилась возможность сблизиться с отцом, была совсем не уверена, что сможет сделать это.;

Она рассеянно потерла пальцами мягкий спортивный свитер из овечьей шерсти и посмотрела на спортивные брюки, которые все еще были на ней. Странно, но, нося спортивный костюм Дэниела, она чувствовала себя так, будто ее заключили в Крепкие теплые объятия. Каково бы было, если бы сам Дэниел заключил ее в объятия? Каково бы было ощущать его губы на своих губах, на своей коже?

– Его Величество, Его Величество, Его Величество, – бормотала она, снимая с себя спортивный костюм и доставая ночную рубашку. Ощущение крепких объятий тут же исчезло.

– Знаю, что нужно было бы предупредить заранее, – сказал Дэниел на следующее утро, – но, если у вас на сегодня нет планов, пойдете со мной на благотворительный бал Старших Братьев?

– Благотворительный бал Старших Братьев, сир? – переспросила она.

– Это одно из благотворительных обществ под патронажем моей семьи, и я обещал посетить его еще до того, как узнал, что буду королем. Я сказал матери, что все равно буду, если из моего появления не станут раздувать шумиху. Другими словами, мы приедем поздно, а уедем рано. Вы в игре?

Чувствуя, что ее голова все еще кружится от неожиданности его предложения, Эрин накрутила телефонный шнур на палец.

– Но почему я, сир?

– Я мог бы пойти и с другими женщинами, но с ними мне пришлось бы весь вечер уклоняться от рассказов о моих планах на будущее. Я покидаю этот мир и перемещаюсь в другой. Вы понимаете это лучше всех.

Польщенная, Эрин почувствовала, как ее сердце переполняют эмоции.

– Так что, да или нет?

Она поборола приступ паники.

– Я не привезла с собой никакой одежды, в которой было бы прилично пойти на бал.

– Это Чикаго, рай для похода по магазинам. Купите все за мой счет. Бал начинается в восемь. Я, заберу вас в восемь тридцать.

Спустя десять часов Эрин услышала стук в дверь, и ее пульс ускорился. Она открыла дверь и затаила дыхание, увидев Дэниела в черном смокинге, черном плаще с белым кашемировым шарфом. Образ американского выскочки тут же заменился образом утонченного и опасно красивого мужчины.

Он внимательно посмотрел на нее:

– Вы чудно выглядите, мисс Лоуренс.

– Спасибо, Ваше Величество. Вы то… – В смущении от неподобающе личного замечания, она прикусила язык.

На его губах мелькнула легкая улыбка:

– Черт возьми. Только не говорите мне, что делать королю комплименты неприлично.

Эрин показалось, что вся она залилась краской. Выражение его лица говорило, что он голоден, и она – главное блюдо.

– Конечно же, нет, сир. Но я нахожусь у Вас на службе.

Он кивнул.

– Как же тогда нужно делать комплимент королю?

– Если мне позволено будет так выразиться, Его Величество выглядит сегодня в высшей степени изысканно.

– Изысканно, – повторил он. – Звучит, как в старом английском романе. Полагаю, сказать, что вы выглядите так, что могли бы свести с ума весь Чикаго, будет против правил этикета?

– Совершенно верно, сир, – сказала она, подумав, что то же самое могла бы сказать и о нем.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Дэниел провел Эрин через великолепное фойе отеля, где проходил бал, и они зашли в лифт.

– Мы не надолго. За последние пару лет меня эти мероприятия утомили. По-моему, такие балы самое скучное, что только можно представить.

– Простите меня, сир, но Вы ведь знаете, что Ваши посещения государственных и общественных мероприятий будут очень важны для народа Алтарии, – заметила Эрин.

Он кивнул.

– Я знаю. Я умею вести себя соответственно случаю. Но я также знаю, что личность и взгляды человека, носящего корону, определяют его положение. Я собираюсь уделять реальным проблемам столько же времени, сколько и таким мероприятиям.

Эрин почувствовала смущение, вспомнив, что взгляды ее отца на роль короля были диаметрально противоположными. Она посмотрела на сильного, энергичного мужчину, стоявшего рядом с ней, и поняла, что убедить его в том, что он будет всего лишь номинальным главой государства, вряд ли будет возможно.

Дэниел провел ее через главный вход, через пустой танцевальный зал и еще через одну дверь.

– Мы решили, что, если о моем прибытии не будет сообщено, внимания будет меньше, – сказал он. – Журналистам еще придется меня поискать.

Эрин взглянула на него и, не в силах удержаться, покачала головой в ответ на его замечание.

Он остановился.

– Что?

– Ничего, сир.

– Приказываю говорить мне все, что ты думаешь, – сказал он. – В течение всего вечера.

Эрин ошеломленно посмотрела на него.

– Всего вечера, сир? – повторила она.

Он кивнул.

– Так что выкладывай. Почему ты покачала головой, когда я сказал, что журналистам придется еще меня поискать?

От смущения Эрин закрыла глаза.

– Если Вы хотите избежать внимания, сир, то должны уменьшить свой рост и поглупеть. И Вам придется сделать что-нибудь, чтобы выглядеть более обыкновенно. Входя куда-либо, Вы уже привлекаете внимание.

Он наклонил к ней голову и заглянул в глаза.

– С тобой намного интереснее, когда ты говоришь правду, – сказал он шепотом и взял ее под руку. – Пошли.

Они вошли в огромную комнату, наполненную изысканно одетыми людьми. В дальнем конце играл оркестр. Пол комнаты был мраморным, везде висели зеркала, стояли хрустальные подсвечники. Столы с закусками и выпечкой стояли в одном из углов комнаты, которую пересекали, лавируя между гостями, официанты, разносившие шампанское.

Эрин вспомнила, как она сопровождала отца на подобные приемы.

– Я могу удалиться, если Вы хотите, – предложила она, освобождая руку.

– Зачем? – нахмурился он.

– Уверена, здесь есть люди, с которыми Вы должны поговорить, сир.

– Неужели есть причина, по которой и ты с ними не можешь поговорить?

В смущении она медленно покачала головой.

– Нет, сир. Я полагала, моей задачей будет создать впечатление сопровождающей и оставаться как можно больше в тени.

– Нет, – сказал он. – Твоя задача на этот вечер – сделать его терпимым, и ты можешь начать с того, что перестанешь обращаться ко мне «сир» и перейдешь на «ты». Если кто-нибудь услышит, в нем может проснуться любопытство. Думаю, тебе нужно притвориться, что я тебе нравлюсь.

В недоумении она нервно сжала пальцы.

– Если мне будет позволено спросить, си… – она не договорила. – Как я должна сделать вечер терпимым? И как я должна притвориться, что… ты мне нравишься?

– Не знаю, черт возьми, – он пожал плечами. – Вот идет мой брат Бретт, можешь потренироваться на нем.

Бретт хлопнул его по плечу.

– Молодец, что пришли, Ваше Величество, – сказал Бретт.

– Как тебе удается держать журналистов на расстоянии? – спросил Дэниел, оглядывая комнату.

– Тут их несколько, но у них всех именные бейджики и красные розы в петличках. Кто может устоять против красной розы?

– Умно, – сказал Дэниел, восхищаясь сообразительностью брата. – Хочу представить тебя Эрин Лоуренс. Эрин, это мой брат Бретт. Он главный специалист по связям с общественностью в корпорации Коннелли, и только благодаря ему я сегодня здесь.

Его брат, покоритель женских сердец, одобрительно посмотрел на Эрин, и Дэниел почувствовал, как внутри него разгорается желание защитить ее.

Бретт взял руку Эрин и поднес ее к губам.

– Enchante, mademoiselle*.

– Merci beaucoup**, Ваше Высо… – ее глаза в тревоге расширились, она взглянула на Дэниела. – Простите, си… – она покачала головой. – Простите. Вырвалось.

* Я восхищен, мадемуазель (фр.).

** Большое спасибо (фр.)

– Годы воспитания, – сказал сухо Дэниел.

– Я не против, чтобы меня называли Ваше Высочество, – сказал Бретт вкрадчиво.

Дэниел поборол легкое раздражение.

– Извини нас, мы на минутку, – сказал он Эрин и отошел на несколько шагов вместе с братом. – Прекрати приударять за ней. Она такая юная.

– Ну, она совсем не ребенок, – возразил Бретт. – У нее такой сексуальный акцент, а тело…

– Ей всего двадцать два, и она провела всю свою жизнь в школах-интернатах. – И потом, сменив тему, Дэниел спросил: – Как мама?

Лицо Бретта стало серьезным.

– Идеально сдержанна.

Дэниел быстро осмотрел комнату и заметил родителей.

– Папа все время с ней.

Вздохнув, Дэниел вернулся к Эрин.

– Пойдем поздороваемся с моими родителями.

Эрин всплеснула руками.

– С твоей матерью? Принцессой?

– С моей матерью, Эммой Розмэри Коннелли. Титулы не употребляй, – напутствовал он Эрин, проводя ее через толпу.

Эмма была в черном платье. Многие были бы поражены ее изысканной красотой и не заметили бы грусть, но Дэниел тотчас же угадал печаль во взгляде матери, всем сердцем ощутив глубину ее горя. Он поцеловал ее в щеку.

– Ты выглядишь изумительно.

– Я буду скучать по тебе, – сказала Эмма, улыбнувшись, и посмотрела на Эрин. – А вы, должно быть, та, кто выполняет это изумительное задание – обучение моего сына королевскому этикету, Эрин Лоуренс. Рада познакомиться.

Дэниел почувствовал, что Эрин начинает приседать в реверансе, и обвил рукой ее талию, чтобы помешать ей. Она с досадой покосилась на него.

– Познакомиться с вами – большая честь для меня, Ваше Высо… – она улыбнулась и поправила себя: – Миссис Коннелли. В школе, которую я посещала, к вам относятся с огромным почтением.

– Так было далеко не всегда, – сказала Эмма, вспоминая прошлое, и на губах ее появилась легкая улыбка. – Много лет назад учителей приводило в отчаяние моё полное отсутствие интереса к скучным занятиям по этикету. Удивительно, как все меняют время и расстояние. Пожалуйста, познакомьтесь с моим мужем, Грантом.

Отец Дэниела поприветствовал Эрин и покачал головой.

– Вы так молоды для такой сложной работы, – сказал он, бросив на Дэниела многозначительный взгляд.

– Я думала о том же самом, – сказала Эмма. – В чужой стране может быть очень одиноко. Вы должны пообедать у нас. Я в ближайшее время позвоню Дэниелу, и мы договоримся о времени.

– Спасибо, – еле успела произнести пораженная Эрин, как Дэниел увел ее.

Взяв два бокала шампанского, один из них он поднес к губам Эрин.

– Пей до дна. Имея отца министра иностранных дел, ты наверняка встречала много известных людей.

Эрин сделала быстрый глоток, потом еще один,

– Встречала, – подтвердила она. – Но твоя семья такая удивительно добрая. Твои мать, отец, брат… всех их действительно заботит твоя судьба, они так любят тебя, и видно, что и ты их очень любишь. Откуда у тебя столько сил, чтобы покинуть их и уехать в Алтарию?

Дэниел отвел взгляд. Не подозревая, она затронула самое больное, что он тщательно скрывал. Больше всего его беспокоила мысль о том, что ему придется жить далеко от людей, которым он мог доверять, в месте, где он не был уверен ни в ком. Он встретился с ней взглядом.

– Я решил уехать, чтобы показать, насколько ценю наши семейные узы. Ничто не изменит их, ни титулы, ни океаны. Ничто.

Глаза Эрин повлажнели, и она отвернулась.

– Скажи это вслух, – попросил он.

– Прошу прощения? – Эрин удивленно посмотрела на него.

– Скажи, о чем ты думаешь.

– Пытаюсь представить, каково это – иметь такую семью, как у тебя, разделять такую сильную любовь.

– Разве твои отношения с отцом не такие же?

Он посмотрел ей в глаза и на какую-то долю секунды увидел в них такую тоску, что невольно замер. Эрин тут же отвела взгляд.

– Конечно, – прошептала она, но слова были произнесены слишком поздно и звучали неубедительно.

Дэниел залпом допил остатки шампанского и взглянул на ее опущенное лицо.

– Ты плохо справляешься со своей работой, – сказал он.

Она тут же подняла голову.

– Прошу прощения?

– Ты должна сделать этот бал терпимым.

– Я так до конца и не поняла, как, – сказала она и отпила еще один глоток шампанского. – Что тебе обычно больше всего нравится делать на таких балах?

– Придумывать, как бы пораньше уйти, – улыбнулся он. – А что тебе обычно нравится делать на балах?

Ее губы тронула улыбка.

– Я пытаюсь угадать начинку закусок и иногда танцую вальс.

– Давай начнем с еды, – сказал он, ведя ее к столам, заставленным едой. – Я не особый поклонник вальса.

– Но ты должен уметь танцевать вальс, – сказала она твердо. – На многих мероприятиях ты должен будешь танцевать первый танец.

Они подошли к столам, и Дэниел выбрал закуску. Он уже поднес было ее ко рту, но Эрин остановила его.

– Игра состоит в том, чтобы отгадать начинку перед тем, как взять ее в рот, – сказала она и посмотрела на маленький пирожок. – Я думаю, там крабы и грибы.

– Согласен, – кивнул головой Дэниел.

Она посмотрела на него и недовольно вздохнула.

– Ты должен предположить что-нибудь другое.

– Давай проверим, права ли ты, – Дэниел поднес закуску к ее рту.

Ее глаза расширились от удивления, но тем не менее она открыла рот. Дэниел увидел, как она откусила кусочек пирожка, и почувствовал волнующее возбуждение. Ее старания быть во всем превосходной сводили его с ума. Ему хотелось подразнить Эрин. Он хотел, чтобы она распустила волосы, хотел сделать так, чтобы она засмеялась, и еще зацеловать ее, чтобы размазать помаду по этим аккуратно накрашенным губам.

Ему приходилось повторять себе, что Эрин всего двадцать два, что она на двенадцать лет его моложе:

Она проглотила закуску и облизнула губы, отчего Дэниел снова почувствовал приступ возбуждения. Один взгляд на ее розовый язычок вызывал в его сознании запретные мечты.

– Определенно краб и грибы, – сказала она. – Я выбираю следующий пирожок. – Она охватила взглядом стол и показала на поднос с десертами. – Твоя очередь отгадывать.

– Это просто. Слоеное сдобное тесто, – сказал Дэниел.

– Но внутри может быть что угодно, – сказала она. – Что внутри?

Дэниел взял одно из пирожных и внимательно посмотрел на него.

– Они напоминают мне тебя. Так легко увидеть то, что снаружи, но я не перестаю спрашивать себя, а что же внутри, – сказал он, ища ее взгляд.

Эрин отвернулась, как будто не хотела, чтобы он увидел слишком много.

– Я не такая уж и сложная натура, – прошептала она, затем снова взглянула на него. – Ты увиливаешь от ответа?

– Ириски, – сказал он и поднес пирожное к ее рту.

Она открыла рот и съела маленькое пирожное.

– Откуда ты знал, что в нем будут ириски?

– Информация из секретных источников. Мой отец обожает ириски. Работники, ответственные за составление меню, стараются сделать ему приятное.

– А что ты любишь больше всего?

– Разнообразие, – сказал он и заметил идущего в их сторону журналиста. – Я вижу человека с розой. Давай уйдем отсюда.

Дэниел провел ее в маленькую темную комнату и закрыл двери. Из окон в комнату попадал свет городских огней, музыка оркестра проникала через колонки, установленные под потолком.

Кроме музыки единственным звуком, который слышала Эрин, был звук ее колотящегося сердца. Она находилась наедине с Дэниелом Коннелли! Правда, она и раньше бывала с ним наедине, но покров формальности всегда защищал и успокаивал ее. Сегодня же Дэниел настоял на том, чтобы оставить формальности, и относился к ней скорее как к спутнице на свидании, чем как к подчиненной. Скорее как к женщине, чем как к преподавателю этикета.

Она услышала первые аккорды знакомого вальса, и ей пришла спасительная идея.

– Это вальс, – сказала Эрин. – Я могу научить тебя танцевать.

– Ты собираешься научить меня? – повторил он, беря ее руку и обвив другой рукой ее талию.

Его близость заставила девушку затаить дыхание, сквозь сознание промчался поток незваных мыслей. Она прочистила горло и направила взгляд на его левое плечо.

– Да, вальс танцуется на счет три. Раз-два-три. Раз-два-три. – После многих лет тренировок ее ноги двигались автоматически. Слава богу. Она продолжала считать, и он медленно двигался за ней. Еще до того, как она осознала это, он уже вел ее.

Эрин посмотрела на него с подозрением.

– Я думала, ты не танцуешь вальс.

– Я сказал, что я не особый поклонник вальса, – сказал он. – Неужели ты всерьез полагаешь, что Эмма Розмэри Коннелли позволит своему первенцу пропускать уроки танцев, даже если он вместо них с большим удовольствием поиграл бы в футбол?

Она представила себе маленького Дэниела, тщетно протестующего против уроков танцев, и улыбнулась.

– Думаю, нет. Но на самом деле для человека, который не любит танцы, ты вальсируешь достаточно хорошо.

Музыка стала медленнее, вместе с ней замедлил движения и Дэниел. Выражение его лица заставило сердце Эрин учащенно биться. Он приблизил свое лицо к ее лицу и прошептал:

– Может быть, мне просто нужен был другой партнер по танцам?..