Текст книги "Полуночник Вэйян, или Подстилка из плоти"

Автор книги: Ли Юй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

ГЛАВА ПЯТАЯ

Герой составляет список знаменитых цветов, дабы выбрать самый красивый; он находит пышноволосую деву и выказывает ей большое почтение

После разговора с Соперником Куньлуня молодой сюцай перебрался в новое жилище, которое подыскали для него слуги в храме Чадодарителя Чжана.[77]77
  Чадодаритель Чжан (Чжан-сянь, Святой Чжан) – один из даосских святых, покровитель чадорождения.


[Закрыть] Свободных помещений в храме было не так уж много, поэтому богомольцы здесь останавливались редко. Вэйян не поскупился на расходы: вместо ляна в месяц, что обычно платили в других местах, он предложил два, и монах-даос, позарившись на деньги, уступил. Почему же Полуночник не торгуясь выложил такую крупную сумму? Потому что в ту обитель приходило множество женщин из разных мест, не только ближних, но и дальних. Они понаслышались о чудесах, которые творил покровитель храма, поэтому валом шли сюда, дабы испросить у бога чадо. Среди богомолок были всякие женщины, как говорится, на разный вкус, выбирай любую, кого пожелает душа. Вот почему молодой сюцай решил остановиться в храме святого Чжана. Действительно, женщин, которые ежедневно приходили сюда на богомолье, было множество. Отметим кстати, что они заметно отличались от посетительниц других святых обителей. Среди десятка женщин находились одна или две поразительно красивые. Вы, возможно, спросите, в чем тут дело? Объясню. В другие храмы женщины шли не то чтобы слишком старые, но все же в возрасте, а молодых, кто обликом своим мог бы привлечь взор мужчины, попадалось совсем немного. Здесь, наоборот, их встречалось много, так как в храм Чадодарителя Чжана шли те, кто желал родить дитя. Что до старух или женщин пожилого возраста, у которых жизненная влага давно иссохла, а способность дать жизнь дитяти пропала или вот-вот скоро пропадет, то им приходить в сию монашескую обитель было бесполезно – ведь радости деторождения они уже вряд ли испытают. Итак, храм Чадодарителя Чжана обычно посещали молодые женщины, однако их, как водится, сопровождали одна иль две старухи. Возрастом своим богомолки самые разные: от четырнадцати лет до двадцати. Среди них, понятно, были девы довольно страшные, но встречались женщины с лицами приятными, а порой попадались писаные красавицы – ну прямо как цветок персика. Их прелесть могла поколебать душу любого мужчины. Словом, из дюжины богомолок непременно можно найти одну или две, которые привлекали взор.

Каждое утро, поднявшись с постели и приведя себя в порядок, молодой сюцай надевал нарядное платье и шел в главную залу храма, где находилось изваяние святого. Он прохаживался здесь некоторое время в ожидании первых богомолок. Как только в храме появлялись женщины, он быстро прятался за святого Чжана и пристально следил за ними. Вэйян прекрасно слышал слова святой молитвы, которую читал даос. Он ясно видел, как женщины с благовонными палочками в нежных ручках склоняются пред божеством в почтительном поклоне. В тот момент сюцай мог до мельчайших подробностей разглядеть лицо каждой девы и оценить ее манеру держаться. Вдосталь насмотревшись, он внезапно появлялся из-за укрытия, чем приводил молодую богомолку в замешательство. «Неужели мои чистые молитвы дошли до глиняного истукана, – мелькала мысль у девы, – и он, оживший, явился предо мной, дабы ниспослать мне чадо?» В общем, как только женщина видела перед собой этакого красавца, ее мысли приходили в полное смятение. И только когда он, сойдя со ступеней, покачиваясь из стороны в сторону, приближался к ней вплотную, она приходила в себя и начинала понимать, что перед ней простой смертный. Но душа ее уже летела к «ожившему небожителю» Чжану, сердце трепетало, мысли путались в голове, очи источали потоки любовного желания. Ну разве покинешь святую залу в этот миг сладостного влечения?! И все же такой момент рано или поздно наступал. Какая досада! Что же делать? Придется обронить платочек – оставить ему свой знак.

С тех пор как Полуночник переехал в храм, нрав его стал еще более необузданным, а в своем легкомысленном поведении он, казалось, перешел всякие границы. «Теперь все красотки Поднебесной у меня в кулаке!» – говорил он себе.

Вэйян завел небольшую книжицу под названием «Широкий выбор весенних красок», которую постоянно держал при себе, в потайном кармане. В эту книжицу он заносил сведения о всех молодых женщинах, внешность которых привлекла его внимание. С большими подробностями он записывал имя, возраст, а также место, где проживает та или иная красотка, кто муж ее, если она была замужем. Возле каждой фамилии он красной тушью ставил особые значки, отмечая достоинства женщины: три кружка – выдающиеся качества, два кружка – высшие, один кружок – качества средние. Каждое имя сопровождалось краткой (всего в нескольких фразах) оценкой, которая разъясняла достоинства красавицы. Интересно, откуда же Вэйян узнавал все эти подробности? Надо вам знать, когда женщина приходила в храм, чтобы зажечь свечу, возле нее обычно стоял монах-даос, который помогал ей читать молитву, что называлось «чистосердечным признанием». Для свершения такого покаяния монаху надобно было знать не только фамилию девы и ее возраст, но также многое другое: например, чья она жена, в каком квартале и даже в каком переулке она проживает. Порой на его вопросы отвечала не сама дева, а ее служанка. Вэйян внимательно прислушивался к вопросам и ответам, а когда женщина удалялась, доставал книжицу и аккуратно записывал все, что ему удалось запомнить. Не прошло и нескольких дней, а он уже исписал книжицу почти до самого конца. Подле имен прелестниц обычно стояли один, а то и два кружка. Красавиц выдающихся качеств он пока не встретил.

«Мечтой всей моей жизни было жениться на первой красавице Поднебесной, – думал он, – я полагал, что уже ее нашел, – сейчас она живет со мной. Однако оказалось, что она вовсе не единственная, а лишь одна из многих, и подобных ей в мире очень много… По всей видимости, самой красивой женщины в Поднебесной просто не существует. Есть среди них такие, кого можно назвать Образцовое око, есть и Познающие цветы, но я не вижу среди них той, которой можно присвоить титул Первейшей – чжуанъюань.[78]78
  Чжуанъюань (Первейший). – На государственных экзаменах в столице лучшим ученым присваивались три почетных звания: Первейший, банъянь (Образцовый Глаз), таньхуа (Познающий Цветы).


[Закрыть] Такой красавицы до сих пор я так и не повстречал… Что делать мне, если я никого больше не встречу? Неужели придется довольствоваться теми, кого здесь увидел? Нет, подожду еще несколько дней, быть может, все же появится та, которую я так жду». Он придерживался своего правила со всей строгостью, не делая себе никакого послабления.

Как-то Вэйян лежал в своей келье, пребывая в угнетенном настроении. Вдруг в дверях появился мальчик-слуга.

– Господин сянгун! – закричал мальчишка. – Живей вставайте и бегите в залу. Там, кажись, объявилась та, кого вы ищете!

Сюцай в один миг слетел с кровати и стал поспешно надевать нарядное платье. Водрузив на голову изящную шляпу, он задержался у зеркала, со вниманием разглядывая себя, и только убедившись, что в его одежде все в порядке, вышел наружу. В зале он увидел двух молоденьких девушек, которых сопровождала красивая дама значительно старше их возрастом. На одной из юных дев было красное платье с серебряным узором, на другой – одежда цвета лотосового корня. Женщины, по всей видимости, уже поставили перед божеством благовонные свечи и сейчас направлялись к выходу. Сюцай последовал за ними, внимательно разглядывая издали. Молодые девушки были очаровательны – кажется, подобных красавиц ему встречать еще не приходилось. Поистине «Одна из них напоминает фею горы Ушань, вторая походит на богиню реки Лошуй[79]79
  Фея горы Ушань – персонаж из поэмы древнего поэта Сунн Юя. Возлюбленная Сянь-вана, государя царства Чу, появлялась перед ним в виде тучки и дождя. Гора Ушань (Ведьмина) находится в нынешней провинции Сычуань. Богиня реки Лошуй – прекрасная фея, воспетая поэтом Цао Чжи в одной из од.


[Закрыть]» Дух молодого повесы помутился от любовного желания. А женщины тем временем уже приближались к воротам. Полуночник, вихрем устремился вдогонку за ними и, перепрыгнув через порог, грохнулся на колени и принялся неистово отбивать поклоны. Странный поступок молодого сюцая перепугал мальчиков-слуг и лампадника-послушника, которые даже рот разинули от удивления. Они ждали, что за странной выходкой Вэйяна немедленно последует бурная сцена со стороны возмущенных богомолок, но все обошлось без осложнений. Надо заметить, что безумный поступок Полуночника был чистою игрой. Хитрец все тонко рассчитал. «С какой стати им на меня сердиться? – думал он в тот миг. – Ведь они, несомненно, догадались, что я преклонил колени пред их красотой. Если же они на меня рассердятся серьезно, я скажу им, что пришел в храм на богомолье испрашиваю, мол, себе чадо у небожителя Чжана. Заметив незнакомых женщин, я счел неудобным лезть через порог и поэтому встал на колени у ворот храма. Они же не знают, что я здесь живу!» Такие мысли кружились в голове нашего повесы, когда он, коленопреклоненный, отвешивал поклоны. Вэйян был уверен, что никакой промашки он не совершил.

Действительно, все произошло именно так, как он и предполагал. Женщины, не ведая, кто этот юный незнакомец, и не догадываясь о его истинных намерениях, посчитали Вэйяна за обычного богомольца, который испрашивает у духов милость. Они остановились и ждали рядом, когда этот странный человек кончит молиться, тогда они смогут последовать дальше. Молодые красавицы смотрели на сюцая довольно равнодушно. Они, казалось, не проявляли к нему ни малейшего интереса. Что до старшей дамы, то ее, как видно, весьма забавляли неистовые поклоны молодого человека. Она даже прикрыла рот, чтобы не расхохотаться, а уходя, обернулась и посмотрела на юношу со вниманием. Вэйян по-прежнему стоял на коленях. Он будто окаменел и лишился дара речи. Богомолки, наверное, успели удалиться на ли, а может, и более, прежде чем Полуночник пришел в себя.

– Кто эти женщины? – спросил он у лампадника.

Монах, возмущенный глупой выходкой постояльца, едва не закончившейся скандалом, оставил его вопрос без внимания. Юноша хотел было броситься за паланкином вдогонку, но раздумал: женщины за это время успели отъехать довольно далеко, и вряд ли их сейчас догонишь. Удрученный, он вернулся в келью.

«Проклятье! Вот незадача! – подумал он с огорчением. – О других женщинах я успел узнать почти все, что надо: имя, местожительство. А об этих, самых для меня желанных, мне ничего выведать не удалось. Кто они? Где проживают? Экая досада! Как же я их упустил?!» Вытащив из тайного места заветную книжку, он решил, как обычно, записать нужные сведения, однако, поскольку имен красавиц не знал, ограничился лишь записью:

«В такой-то день такой-то луны встретил трех женщин неземной красоты. Имен их я не знаю, поэтому называю согласно одеянию. Возраст и манеру поведения каждой я описываю ниже.

Первую я называю Девой в одежде красной с серебром. На вид ей годов семнадцать – осьмнадцать. Судя по ее манерам, каналы ее чувств еще полностью не раскрылись. Мое заключение таково: эта дева, когда стоит неподвижно, всем своим видом напоминает чистую яшму, но стоит ей сделать шаг, кажется, что перед вами плывет в небе легкое облачко. Ее алые губки напоминают распустившийся нежный цветок. Едва двинет она точеной ножкой, словно ласточка в небе порхает. Ее лик не омрачен печалью, но порой она хмурит брови, как в свое время это делала Сиши.[80]80
  Сиши – знаменитая красавица древности (нарицательный образ прекрасной женщины). По преданию, даже когда хмурила брови, она оставалась такой же очаровательной, как всегда.


[Закрыть] В ее глазах обычно можно видеть оживление, но порой она томно опускает очи долу, как это делала наложница Ян,[81]81
  Наложница Ян – знаменитая Ян-гуйфэй (настоящее имя Ян Юйхуань), прекрасная наложница танского государя Минхуана, воспетая во многих литературных произведениях.


[Закрыть] когда собиралась ко сну. Кого полюбит дева, тому, несомненно, подарит не только вещь дорогую, но и все свое сердце. Когда она удаляется от вас, вы не слышите звона нефритовых украшений. Она ушла, но в душе у вас остается ее чарующий образ. И вы вспоминаете ее очи, чистые, как волна в осеннюю пору. О да! Она настоящая отшельница среди дев, кто живет в уединенных покоях, являя пред вами возвышенный образ. Вряд ли кто скажет, что это не так!

Вторую я назову Девой в лотосовом одеянии. Ей двадцать с небольшим. Судя по ее поведению, она не чужда земных удовольствий, но все ж первозданная стихия Инь в ней еще до конца не раскрылась. Мое заключение: дева обликом своим весьма прелестна и станом грациозна. Она не сурьмит брови, как это нередко делают женщины в столице. Лик ее столь прекрасен, что улучшить его просто невозможно. Ее тело не страдает излишней полнотой, но и не слишком худощаво. Прелесть девы в том, что в ее облике невозможно ничего ни прибавить, ни убавить. А украшена она в самую меру – не много и не мало. На первый взгляд кажется, что) кое-где, возможно, украшений больше, чем надо, однако на самом деле их не хватает. Скромная пресность граничит с истинной глубиною. Огорчительно, что в ней проглядывает какая-то затаенная боль, а может, тоска. Девушка напоминает бутон лотоса, который вот-вот распустится. Как видно, ее грудь теснят сердечные чувства, но она не может высказать своих дум. Она напоминает ароматный цветок, который заранее скорбит о своем увядании. Как и предыдущую деву, ее можно считать первой красавицей Поднебесной или цветком, который превосходит своим ароматом все другие цветы. И все же ее следует хорошенько проверить. Лишь после серьезного испытания ее можно будет признать первой красавицей Поднебесной».

Закончив запись, Вэйян вдруг вспомнил про третью женщину, ту, что была постарше первых двух. «Ее никак нельзя исключить из моего списка, ибо она находится сейчас в зените своей красоты. Чего стоят ее очи! Будто драгоценные каменья! Кажется, она строила мне глазки, а я, глупец, поглощенный прелестью ее молодых подруг, не удостоил ее внимания. Экая досада! По всей видимости, эта дама сопровождала молодых девиц на богомолье. Возможно даже, что она их родственница, а может быть, жена одного из братьев. Отсюда следует, что, если я хочу познакомиться с молодыми красотками, мне придется выказать свое расположение этой особе. Быть может, она посодействует мне в знакомстве, глядишь, и свиданье устроит. Словом, она может оказаться весьма полезной… Если удастся ее найти, обе красотки окажутся у меня в руках. Да, да! Я непременно должен вписать ее в свою книжицу и дать ей самую высокую оценку. Этим я отблагодарю ее за чувства, которые она проявила по отношению ко мне. Когда мы с ней встретимся, я непременно покажу ей свои записи и этим завоюю ее расположение. Она сделает все, что я захочу!»

Вэйян схватил кисть. Две несравненные красавицы вмиг превратились в три. Он запомнил, что женщина была одета в темное платье, поэтому он записал так: «Красавица в темном. Возрастом, по всей видимости, за сорок, однако выглядит на шестнадцать. Судя по поведению, она женщина страстная. Ее чувства пылают!» В заключение он написал: «Эта женщина пытается скрыть свои страсти, но они клокочут в ее груди, готовые вырваться наружу и умчаться куда-то ввысь. Ее стан несколько более полный, чем у молоденьких дев, как, впрочем, и все ее члены, однако красотой своих бровей она вполне может с ними соперничать. Ее алые щечки напоминают цветок персика, а кожа сияет, как самая чистая яшма. Ее глаза походят на две сияющие звезды, правда, порой в них можно заметить вспышки молний. Сделает один маленький шаг, всего лишь цунь, а вам кажется, что она взмыла вверх, будто легкое облако повисло над горным хребтом. Своей красотой она вполне может сравниться с двумя молодыми подругами и ни в чем не уступит им своей прелестью».

Кончив писать, Вэйян поставил возле каждого имени по три кружка и отправил книжицу в тайный карман.

Образ трех красавиц запал в его душу. С этого дня он приходил в залу Чадодарителя Чжана довольно редко, лишь от случая к случаю, а на женщин, пришедших помолиться, смотрел с неизменным равнодушием. Целыми днями он бродил по городским улицам (понятно, не расставаясь с заветной книжицей), но все без пользы – ни единого следа красавиц он так и не обнаружил. И тогда он вспомнил о своем друге – Сопернике Куньлуня.

«Надо непременно его расспросить. Он много знает, ему известны все пути и дороги. Одна только незадача! Он ведь обещал мне сам кого-нибудь подыскать и сейчас, наверное, занимается этими розысками, поэтому я его не встречал вот уже несколько дней. Если я обращусь к нему за помощью, он, вероятно, скажет, что у него есть уже кто-то на примете и мою просьбу оставит без вниманья. К тому же мне неизвестно, как зовут моих красоток. Где он будет их искать? Лучше все оставить как есть и обождать еще несколько дней. Быть может, за это время он кого-то мне и подыщет. Кто знает? В нашем мире немало всяких чудес, значит, есть и писаные красавицы!»

Придя к такому заключению, Полуночник почти все время теперь проводил в келье, а если и выходил за ворота, то бродил без всякой цели. Однажды он неожиданно столкнулся со своим другом Соперником Куньлуня.

– Почему ты исчез? – набросился на него Вэйян. – Помнишь, что ты мне обещал, или забыл?

– Почему же забыл? Твою просьбу, можно сказать, я держу в самом сердце. Только вот что я тебе скажу: писаных красавиц я так и не встретил. Женщины попадаются самые преобычные. Правда, намедни я кое-кого все же приглядел… Хотел зайти к тебе и рассказать, а ты тут как тут!

Лицо молодого сюцая расплылось в улыбке:

– Пошли, пошли скорей в мою келью, там все расскажешь!

Взявшись за руки, они отправились в сторону храма. Вэйян выпроводил челядинов за порог и плотно закрыл за ними дверь. Друзья принялись обсуждать дела, которые им предстояло сделать. Конечно, интересно было бы узнать, какой из красавиц довелось познакомиться с нашим сюцаем, сведущим, как нам известно, в любовных делах. Какого несчастного мужа подстерегла злая судьба, когда он повстречался с этим любодеем, источающим зло? Уважаемый читатель, не гадай понапрасну. Лучше послушай, что говорится об этом в следующей главе.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Приукрасив свой жалкий талант, герой кичится высоким искусством: явив собственную ничтожность, он лишь вызывает оглушительный хохот

В стихах говорится:

Коли оружья стоящего нет,

Чтоб им в делах постельных утешаться,

Ты свой не обнаруживай предмет,

А то ведь, право, станут потешаться.

Во тьме и зоркий различит навряд

Прекрасные черты лица Пань Аня,

Сражающиеся не разглядят

Великие способности Цзыцзяня.[82]82
  Цзыцзянь. – Имеется в виду талантливый поэт III в. Цао Чжи (192–232), сын знаменитого полководца и литератора Цао Цао. Его ум и начитанность впоследствии часто воспевались в литературе.


[Закрыть]

Коли душа, смурна и смущена,

Вдруг в царство Чу[83]83
  Чу – древнее царство (княжество) в Центральном Китае, сыгравшее большую роль в политической истории страны.


[Закрыть] обратно воротилась,

Ее мы спросим, для чего она

Внезапно на Янтай[84]84
  Янтай – место свиданий чуского государя с феей.


[Закрыть] опять явилась?

Ты причиндал свой с юных лет привык,

Пылая страстью, приводить в движенье,

Но день настанет, и в единый миг

Предать его придется усеченью.

– Брат мой! Имел ли ты за это время какую-нибудь интересную встречу? – спросил Соперник Куньлуня.

Вэйян оставил вопрос без вниманья, опасаясь, что приятель перестанет ему помогать, и в свою очередь поспешил спросить, удалось ли тому отыскать подходящую даму. Само собой, поинтересовался, хороша ли она собой, сколько ей лет и где проживает.

– Да, да! Нашел, и даже не одну, а сразу трех. Из них ты можешь выбрать любую, какую душа пожелает. Но не жадничай и не гонись за всеми сразу.

«Вот так штука! Как любопытно! Я приметил тоже трех. Неужели он имеет в виду тех трех женщин, коих я встретил в храме? – Вэйян пребывал в сомнении. – Если это действительно они, тогда сейчас я пока познакомлюсь лишь с одной. Остальные рано или поздно сами попадут мне в руки! И его помощь, возможно, мне больше уже не понадобится!»

– Я вовсе не жадный! – вскричал он. – Мне вполне хватит и одной.

– Похвально! – одобрительно промолвил Соперник Куньлуня. – А теперь ответь: кто больше тебе по душе, полные или худые?

– В тех и других есть своя прелесть! – ответил Полуночник. – Важно другое: если женщина слишком пышная, ее телеса вес ж не должны выпирать из-под одежды, а если она тощая, ей надобно скрыть свою худобу. Одним словом, boj всем нужна мера!

– В таком случае, мне кажется, эти три дамы тебе вполне подойдут… А теперь вот что скажи, кто больше тебе нравится: скромницы или нравом ветротекучие – фэнлю?

– Я предпочитаю вторых. От скромниц мало радости на ложе, лучше уж ночь коротать в одиночестве!

– Тогда мои красавицы тебе вряд ли подойдут, – покачал головой Соперник Куньлуня.

– Неужели они такие скромницы?… Откуда тебе известно?

– Я знаю лишь, что все они из одной семьи… Слов нет, красавицы они несравненные, но вот по части фэнлю – боюсь, что они не слишком большие мастерицы!

– Не беда! – воскликнул Вэйян. – Любовные чувства в них можно разжечь… Не стану скрывать, моя супруга тоже поначалу проявляла неуместную скромность, однако уже через несколько дней (само собой, после моих поучений) она совершенно переменилась – растаяла, будто воск. Ты даже не представляешь, какую она проявляет страсть сейчас!.. Я полагаю, главное в женщине – красота, что до ее целомудренности, то это можно исправить – дело поправимое!

– Может быть, и так!.. Еще спрошу тебя: желаешь ли ты иметь деву сразу, как только увидишь, или тебе надобно к ней присмотреться несколько месяцев?

– Не стану таиться, Соперник Куньлуня, страсть меня сжигает, будто пламень. Так со мною бывает почти всегда. Если у меня нет женщины дня два или три, она начинает мне сниться каждую ночь. Ну а сейчас моя душа просто трепещет от нетерпенья – ведь я покинул дом уже давно. Какое-то время я еще мог подождать, перетерпеть, пока не встречу красавицу, которую ищу. Но если я ее уже встретил… Нет, терпеть я больше уже не в состоянии.

– Ну ладно! Тогда двух из них мы отставляем в сторону, к тому же обе они – дочери богатого и знатного человека, а это значит, что заполучить их тебе будет довольно трудно. А вот третья… – с ней, я думаю, трудностей никаких не будет. Она – жена одного бедолаги… Должен сказать, что все это время я держал в памяти твое поручение – оно прямо застряло в моей башке. Поэтому, когда встретил красоток, я присмотрелся к ним весьма внимательно… А было дело так. Иду я как-то по улице и вдруг вижу, за дверью одного дома, задернутой бамбуковым занавесом, виднеется женская фигура. Понятно, занавеска мешала рассмотреть женщину внимательно, и все же я заметил, что дама – просто прелесть: этакие пунцовые щечки, белоснежная кожа. Одним словом, драгоценная жемчужина – вся так и сияет! И красавица такая, каких обычно встретишь только на картинах. А тут она была будто нарисована на бамбуковом занавесе, который трепетал под дуновением самого легкого ветерка. Я прошел мимо ее дома и остановился неподалеку. Вижу, из дома вышел мужчина, обликом грубый, в драной одежде, с тюком шелка на спине. Как видно, пошел на рынок продавать товар. Я спросил у соседей, кто он, и мне ответили, что это торговец шелком Цюань, который за свою прямодушность и честность получил прозвище Простак. А женщина та – его жена. Я удалился, а через несколько дней снова явился к этому дому. В тот раз я смотрел на женщину через занавес, поэтому разглядел ее не слишком хорошо. Сейчас вижу, женщина сидит возле самых дверей. И тут у меня в голове мелькнула одна мысль. Я откинул занавес – и прямо к ней. Говорю, мол, мне нужен ее муж, Простак, хочу купить у него шелк Она отвечает, что муж вышел по делам, а если я намерен купить товар, то она сама принесет его и покажет. Ушла на короткое время и снова явилась. Понятно, я вперился в нее обоими глазами. Ножки крохотные – пожалуй, нет и трех цуней, а пальчики – ну прямо ростки лотоса. В общем, ручки и ножки мне удалось разглядеть внимательно, а вот какова она телом, белокожа или смугла – сказать точно не могу. Сам понимаешь, проверить трудно. Тут я вижу, на полке лежит тюк шелка.

– Эти куски мне что-то не нравятся, – говорю я ей. – Сними-ка вон тот, что на полке, дай взглянуть!

Она охотно исполнила просьбу… Погода нынче, как известно, жаркая. На женщине одна легкая кофта. Подняла она ручки вверх, и оба рукава упали до самых плеч. Под кофтой сразу выперли груди. Должен сказать, что кожа у нее белейшая – прямо чистый снег – и блестящая как зеркало. Такую белую кожу я, кажется, вижу впервые!.. В тот день пробыл я в лавке довольно долго. Уходить с пустыми руками мне было как-то неудобно, поэтому пришлось купить штуку шелка… Так вот, спрашиваю тебя: подойдет тебе эта красотка или нет?

– Ясно подойдет! Ты так ярко расписал все ее прелести!.. Только где мне ее увидеть, как заполучить в свои руки?

– Думаю, сделать это совсем нетрудно! Мы отправимся к ней вместе, но только захвати с собой деньги. Едва ее муженек выйдет из дома – мы сразу же в лавку, словно хотим у них купить шелку. Ты с первого взгляда поймешь, подходит она тебе или нет… Мне кажется, что ее муженек, этот Простак, порядочный чурбан и сильно ей надоел. Этакий простофиля, ну какой в нем прок! Поэтому, едва хозяйка лавки тебя увидит, она мигом затрепещет! Ты, понятно, с ней полюбезничай, и если она сразу на тебя не осерчает, значит, все пойдет как по маслу. Через какое-то время я зайду к ней снова и договорюсь о твоем свиданье. Ручаюсь, что в три дня лавочница окажется в твоих руках. Может, тебе даже удастся взять ее в жены… В общем, во всем положись на меня!

– Если бы все получилось так, как ты сказал! Но как мне тебя отблагодарить? – воскликнул Полуночник – Только одно мне не совсем понятно: ты говорил, что для тебя будто бы не существует никаких трудностей. Ты, мол, появляешься и исчезаешь, как дух; летаешь над крышами и лазаешь по стенам. Одним словом, тебе как будто все по силам. Тогда почему же ты сейчас ведешь речь лишь об одной, а тех двух вроде как бы замолчал? Неужели потому, что они из богатого дома и ты боишься с ними связываться, а эта женщина из простой семьи, и, значит, ее будет проще обвести вокруг пальца?

– Это верно, что бедняков обычно обмануть несколько проще, а с богачами лучше не связываться. Все именно так, как ты говоришь! Но так обычно происходит в чем другом, только не в делах любовных. Когда затрагивается женская честь (я говорю сейчас как раз о любовных делах), то проще всего обмануть как раз богачей. Что до простолюдинов, то их лучше в этом случае не задевать.

– Непонятно почему? – спросил Вэйян.

– Богач, как тебе известно, может иметь три жены и четыре наложницы. Когда он проводит время с одной, другие коротают ночь в тоскливом одиночестве. Но еще в древности говорили: «В сытости и тепле рождаются блудливые мысли». Словом, жены богача, имея в достатке одежду и пищу, изнывают от скуки, понятно, что мысли у них в голове вьются вокруг любодеяния. И вот в тот момент, когда женщина изнывает от своих любовных дум и страстей, возле появляется мужчина, который, нимало не раздумывая, лезет к ней под одеяло. Она, понятно, умоляет его уйти (впрочем, без особой настойчивости), однако ее призывы, как ты понимаешь, остаются без ответа. И тут, как на грех, является муж. При виде столь непристойной картины он должен, понятно, тут же схватить полюбовников и немедля тащить их в суд. Однако супруг не решается это сделать – глядишь, замараешь свое знатное имя. А может, порешить их на месте? Жаль красавицы жены! Удавить полюбовника? Нет, тоже не выход! И тогда супруг, стерпев унижение, оставляет блудников в живых, а мужчине позволяет уйти безнаказанным.

У простолюдина, как известно, всего одна жена, только с ней одной он и проводит ночи. Поскольку женщина живет в голоде и холоде, блудливые мысли ее обычно не посещают. Если женщина спуталась с кем-то, то муж ее не станет смотреть на приличия: он без промедления прикончит любовников или стащит их в суд. Вот почему я утверждаю, что простолюдинов лучше не задевать. Что до богатеев, то провести их не составляет большого труда.

– Тогда почему ты нынче предлагаешь другое, противоположное тому, о чем сейчас сказал? – спросил Вэйян.

– Верно! Может показаться, что мои слова расходятся с делом, но это только на первый взгляд… На самом деле вовсе не так. Просто положение у этих трех дам несколько иное, можно сказать, обратное тому, о чем я тебе только что говорил. С женой торговца как раз можно что-то придумать, а вот с теми двумя – довольно трудно.

– Я уже тебе обещал, что останавливаюсь пока на одной. Но все ж интересно, если бы ты рассказал мне и о тех двух дамах. Мне хочется лишний раз убедиться в твоем добром отношении ко мне!

– Изволь! – согласился Соперник Куньлуня. – Они – родные сестры. Одной немногим более двадцати, другой – около семнадцати. Обе вышли замуж за родных братьев и таким образом между собой породнились еще раз. Мужья их происходят из знатного чиновного рода, но сами они – обыкновенные сюцаи. Старший брат (его прозвали Воюныпэном – Студентом, лежащим на облаке) вот уже лет этак пять женат на старшей из сестер. Младший (его прозывают Июньшэном – Студентом, прислонившимся к облаку) обручился с младшей из сестер всего три месяца назад. Обе девы необычайно красивы и ничем не уступят той, о которой я только что рассказывал. Только они уж больно простодушны и скромны. К любовным играм, как мне показалось, они совершенно равнодушны. На постели лежат, будто неживые, даже рта не раскрывают – молчат, и все тут! Заполучить их довольно трудно, так как мужья проводят с ними каждую ночь (кстати, других жен и наложниц у них нет), к тому же сами женщины к греховным связям не расположены. Одним словом, чтобы пробудить в них любовную страсть, надобно приложить особые усилия, к тому же немалые. В общем, придется ждать, пока их мужья не отлучатся из дома… Вот почему я думаю, что времени на них уйдет несколько месяцев – не меньше… Ну а жену этого Простака заполучить гораздо проще – ведь торговец часто уезжает из дома.

Судя по описанию приятеля, женщины походили на тех трех дам, которых Вэйян встретил в храме. Лишиться их было бы не только досадно, но и неразумно. Полуночнику очень этого не хотелось.

– Все, что ты мне рассказал, наверное, так и есть! Только одного ты не учел… Вот, скажем, ты рассуждал, что две молодые дамы большие скромницы и совершенно не проявляют интереса к любовным делам. По всей видимости, на то есть свои причины. Не потому ли, что мужское богатство их супругов слишком жалкое, а жизненных сил у мужчин не хватает? Может, они просто не доставляют своим женам радости?! Вот отчего их жены недовольны! А стоит им увидеть меня – и вся их сдержанность мигом улетучится!

– Мне показалось, что сил у мужей полный достаток, да и богатство у них пресолидное, хотя, быть может, и уступает богатырскому… Кстати, а каково твое достояние, как твои силенки? На сколько времени их хватает? Мне надобно знать и о твоем мастерстве, насколько оно у тебя изощренное. Расскажи мне об этом, да поподробней, дабы я имел представление о том, в чем тебе помогаю.

– О! Об этом не беспокойся! – вдохновился Вэйян. – Сил у меня хоть отбавляй! Хватит на любую! Как в поговорке: «Отошел от стола, чувствуя довольство и сытость». Я вовсе не похож на того скупердяя, который пригласил гостей в свой дом и умудрился сытых оставить голодными, а пьяных заставил отрезветь!

– Похвально! – одобрительно кивнул головой Соперник Куньлуня. – И все ж, ответь без утайки, сколько раз ты способен поднять оружие, прежде чем силы твои иссякнут?